Текст книги "Возвращения к любви"

– А Вика? Вика работает сегодня?

– Какая Вика? Виктория Александровна?

– Да, Александровна.

– Работает. Эй, Вы куда? Мужчина! Вы куда. Нельзя туда! Я сейчас милицию вызову.

Да хоть ОМОН!

Он бегом взбежал на четвертый этаж. Нашел нужное отделение. Нужную палату. На кровати лежала жена. Но не в том состоянии, в котором он ожидал ее увидеть. Она была заплаканной, но пьяной. Напротив нее сидела ее подруга в таком же состоянии. На тумбочке стояла почти пустая бутылка коньяка, лежала коробка конфет.

– И что это значит?

– Это у тебя, мой дорогой, спросить нужно, что это значит. Нашел там молодуху себе, а нас с сыном бросил?

– Все понятно! Какие же вы дуры!

Ушел, хлопнув за собою дверью.

Подруга жены в реанимации работает, вот они на пару и провернули такую аферу.

Григорий хотел в злости плюнуть на все и всех, и сразу уехать обратно, уехать к Инне. Практически уже почти поехал, но потом, подумав, решил, что им даст одна лишняя неделя, даже две. Что будет потом, по прошествии этого времени. Как поступить дальше? Его и до этой дурацкой бабьей выходки уже домой совсем не тянуло, а после этого случая, с так называемым отравлением, вообще стало там все тяготить. Он решил провести на месте некоторые мероприятия, чтобы вернуться к Инне принцем на белом коне, а не ощипанным зябликом на поясе у охотника.

Первым делом решил с работой, благо проблем больших не было, все там же, но только уже в городе Инны. Просто именно как надо было, так все и получилось.

Продал квартиру мамы, которую та успела подарить ему перед своей смертью. На нее давно уже был покупатель, да Григорий все не решался продать. Все оттого очень быстро получилось.

Объяснился с сыном и женой. Тяжело было с сыном, хотя, как Григорию показалось, сын в итоге отца понял, вел себя как мужик. Ни упреков, ни показных обид. С женой легче, истерика, в которой явственно проглядывалась фальшь. Не стал подавать на развод лишь потому, что достаточно для нее того, что он уходит, чтобы выбить ее из колеи. Усугублять не хотелось. Пусть сначала привыкнет к тому, что придется дальше жить без него.

Попросил в городе Инны знакомых подобрать подходящую квартиру. Помог один из коллег, неплохим оказался вариант, в дальнейшем квартиру можно было совсем выкупить.

Машина? И здесь не обошлось без знакомых. Жене одного из приятелей отец новую подарил, покруче. Так что машина, которую он хотел презентовать Инне, недорого ему досталась.

Оставалось самое сложное. Как вернуться к Инне? Как вернуться, если ушел с таким фоном. Оставил, практически обманув ее. Хотелось чего-то такого придумать, чтобы немного, на время, оттянуть все упреки и оправдания. Хотя терпения на придумки не хватало. Хотелось к ней, хотелось невыносимо. Тянуло к ней с неимоверной силой.

И вот сложилось, повезло, он спрятался за ее домом и, выглядывая из-за угла, случайно заметил ее. Инна проходила мимо дома, как раз в сторону того, их магазина. А вдруг… А как в первый раз. В том же магазине, на том же самом месте. Григорий с места рванул так, словно от этого разгона не только их судьба зависела, а судьба всего человечества. Обогнал ее, поставил машину, забежал, встал у той же полки…

Как же ему было жалко девушку. У самого чуть слезы ручьем не потекли, хотя слезу из него пытками вряд ли вытянешь. Как же ему было ее жалко! Бедная, любимая им, и им же обижаемая. Почему всегда получается так, что обижают больше всего тех, кого больше всего любят? С трудом сдерживая себя от эмоций, стараясь не показать свое состояние голосом, он повел ее к своей машине.

Ему казалось, что она будет всему безумно рада. Рада всему тому, что он хотел преподнести и преподнес ей в тот вечер. А она как-то безучастно и равнодушно отнеслась ко всему. Ему было даже немного обидно в тот момент. Ведь в первую очередь ему хотелось доставить приятное ей. Но в течении вечера, глядя в ее глаза, он понял, что ей ничего не надо кроме одного. Инне нужен был он, Григорий. Принцем он вернулся или зябликом, ей было все равно, главное, что он вернулся. Главное для нее, что они снова вместе. Хотя в глазах ее нет-нет, да и проскальзывало недоверие к тому, что происходит, недоверие к его словам и его обещаниям.

Тяжело было понять, почему дальше все так получилось. Всю неделю он, как заведенный, гонялся. Вставал то в пять, то в шесть, а то вообще в четыре часа утра. А тут, она рядом, чистая постель, горячая ванна и нега ожидания. Он ждал, он торопил ее мысленно, а она все не приходила. А он уснул. Паразит, как она любит говорить!

Григорий все-таки проснулся потом ночью, Инна, крепко прижавшись к нему, спала. Он тихонечко повернулся к ней и долго и нежно целовал ее закрытые глазки, пухленькие щечки, к губкам очень легонько притрагивался. Она так потом, после его прикосновений, мило причмокивала, словно смаковала его легкий, почти воздушный поцелуй. И ему страшно хотелось припасть к этим причмокивающим губкам. Но он не стал ее дальше мучить, прижал покрепче к себе и, несмотря на огромное желание, все же смог, немного погодя, уснуть. Ничего страшного в этом не было. Слишком велико было все-таки напряжение в тот день. Выходные дни потом для них были более чем насыщенными. Ведь они так за это время друг по другу соскучились! И как же они до того времени, когда познали друг друга, жили? Не дети уже, но все с ними всегда, как будто в первый раз, как будто все сызнова, как будто все ранее не прочувствованное.

Он не мог насладиться ей. До чего же она хороша, его любимая. Сколько же в ней нежности, необычно совмещающейся со страстью. И все в ней прекрасно, и все в ней желанно, и все в ней ненасытно для него. Нет предела насыщения ею. И совсем нет желания, чтобы он когда-нибудь появился.

На следующий день она позвонила. Сообщила, мол, мама просила ее приехать, погостить с ночёвкой, она у нее из староверов, в смысле морали и нравственности. Для нее понятия гражданский муж, да еще женатый, не существует. Так что пока его смотрины откладываются. А Инна боится, что, вернувшись от мамы, не застанет Григория в этой квартире. Его снова куда-то сметет, и он пропадет опять на некоторое время. А она переживала. Она боялась. Что все это не навсегда, что все это кратковременно.

– Перестань ради Бога! Ни о чем не думай и ничего не бойся! Не для того ты столько стерпела, чтобы все вдруг повторилось в худшем из вариантов. Все будет хорошо. Не просто хорошо, а все будет очень хорошо и все будет с каждым днем все лучше и лучше. И приезжай скорее, так хочется, лежа в кровати, ожидать, когда твои голенькие ножки прошлепают из ванной сюда, в спальню, к кровати. Провел треть своей жизни в командировках и никогда ни о чем не жалел, а сегодня жалею, что эта ночь пройдет без тебя. Приезжай, я уже так по тебе соскучился! Ничего теперь в жизни не боюсь, боюсь только разлуки с тобой!

Книжки бы тебе писать. Писатель. Болтун, с улыбкой продумала она, заканчивая с ним этот разговор.

***

Наше время.

А Инна в тот вечер тоже долго не могла заснуть. Он все понял про Лизу! И теперь он не оставит ее в покое. О его настойчивости можно слагать легенды. И что делать ей? А может бросить насиженное гнездышко, взять дочку и…

Глупости!

Какие глупости!

Муж, Витя, он с ума сойдет, если она уйдет от него. Хотя… Не видит она в нем той любви к дочке, которая должна быть у настоящего отца. Оно так и должно быть. Он не отец. Он хороший, он очень любит ее, Инну, но вот Лизоньке настоящей отцовской любви не хватает.

Терзаясь в мыслях, она все же уснула, и ей, как и Григорию в эту ночь, так же приснился сон. Удивительный сон. В ярких и сочных красках.

Почему небо такое разноцветное? Красное, оранжевое, желтое… Господи! Да оно всех цветов радуги! Нет, это радуга во все небо. Какая-то неведомая сила растянула радугу от одной стороны горизонта до второй. И там, где концы разных цветов радуги на горизонте соприкасаются с землей, обозначается что-то того же цвета.

Красный. Под красным полыхает огонь. Но это не всепожирающий страшный огонь, а умиротворяющий огонь заката, потому что рядом, под оранжевым – солнце. Наше родное солнышко покоится под оранжевым цветом неба. Желтый цвет породил под собой огромный луг одуванчиков. Цвет жизни – зеленый касается макушек хвойного леса. Из-под голубого участка радуги видны кусочки голубого неба, которое плавно переходит в синеву морского простора, в котором полощется голубой цвет радужного неба. Фиолетовый…

Фиолетовый!

А вот что под фиолетовым понять невозможно. Сливается что-то. Наверное, долго смотрела на яркие цвета неба, и вот теперь глаза просто устали. Надо подойти поближе. И глаза отдохнут, и вблизи рассмотреть лучше можно. Но что это? Чем ближе она подходит, тем дальше от нее отдаляется горизонт? Ах! Да! К горизонту нельзя приблизиться. Но и удалиться он не может. А он удаляется! А что, если вернуться? Нет, ближе он не стал. Так что же под фиолетовым цветом?

Птичка! Птичка-синичка, ты быстрая, слетай, посмотри, что там под цветом фиалок? Может быть, ты сможешь подлететь ближе и понять, что там? Птичка пискнула, метнулась вверх и исчезла в разноцветье неба.

Инна проводила взглядом птаху, потом упала на ромашковый луг, раскинула руки, какое-то странное появилось жжение в груди, вроде оно тревожит, но приятно тревожит.

Потому что пришел он!

Он присел рядом, словно маленькую, нежно погладил по головке, наклонился и нежно прошептал на ушко:

– Все хорошо! Не беспокой свою замечательную головку. Просто вспомни! Вспомни вечер на берегу, на том полуостровке. Наш с тобою волшебный вечер. А тогда было уже достаточно поздно, миллиарды звезд подсматривали за нами, огромная полная Луна бесстыже держала над нами свечку. А нам было плевать на миллиарды глаз, наблюдающих за нами. Нам в темноте сияли только глаза друг друга. А помнишь, какого цвета был вечер? Он был фиолетового цвета! Там, на горизонте, цвет нашей любви и цвет нашего счастья! Это самый замечательный цвет для нас! И поэтому…

Она проснулась. С минуту не могла понять, куда подевалось сказочное по своей расцветке небо. Когда поняла, улыбнулась, что в последнее время давно уже с ней не случалось, закрыла глаза и быстро снова уснула.

***

Семь лет назад.

Григорий уже долго топтал землю, прожил не так уж и мало лет, но все эти годы существования не стоят одного месяца, проведённого вместе с Инной. А ведь стоило существовать столько времени всуе, чтобы прожить потом этот чудесный месяц. Как же приятно, приезжая вечером домой, встречать ее прелестную улыбку в прихожей, слышать ее неповторимый по нежности голос. Как же бесценно для него Иннино внимание к нему. Ее забота о нем. Ее беспокойство, вкусно ли она приготовила, правильно ли она подала, ничего ли не упустила она в…

Все было замечательно, все было вкусно, а уж вкуса от того, что с ними происходило в постели ни передать, ни описать невозможно. Это было чудо из чудес! А чудес в жизни не бывает, поэтому описать все это обычному человеку невозможно. Мало того, его каждую ночь ожидало что-то новое, он каждую ночь открывал для себя в девушке что-то ранее им не познанное. Григорий по квадратному миллиметру изучал ее прекрасное тело и каждый миллиметр, каждую морщинку, каждую родинку, каждый прыщик ласкал нежным поцелуем.

И она не обходила его своими ласками, и ласки Инны просто вводили Григория в бессознательное состояние с чувством великого наслаждения.

А каким же было послевкусие произошедшего. С одной стороны казалось, что он побывал под кузнечным прессом, но с другой стороны, спустя некоторое время возникало огромное желание угодить снова под этот пресс.

А бывало иначе, но с не меньшим наслаждением. Он словно попадал в нежный речной водоворот, который затягивал, а выплывать не хотелось, хотелось наоборот все глубже и глубже тонуть в нем. Тело от нежности распадалось на молекулы, на атомы, он себя уже не чувствовал, но ощущал ее нежную страсть и ее естество, поглощающее его.

Был замечательный летний день, выходной, воскресенье. Инна покатала Григория по городу. Они заехали в то кафе, где когда-то сидели на первом свидании, привыкая друг к другу и изучая друг друга. Съездили на водохранилище, в то место, где Григорий в первый раз поцеловал девушку. Провезла Инна его по местам, так сказать, их боевой славы.

Затем заехали в их магазин. Они стояли у полки с кефиром, в магазин зашел молодой человек, увидав Инну, он с улыбкой направился в ее сторону. Она, увидев его, сильно смутилась, быстро опустила глаза. Григорий, заметивший перемены в своей спутнице, внимательно осмотрел вошедшего. Молод, красив, атлетичная фигура, судя по одежде – успешен в жизни, коли судить по взгляду, очень даже неглуп.

Подойдя к ним, он поздоровался с девушкой, назвав ее по имени, Инна негромко ответила ему. Он кивнул Григорию и внимательно, с той же улыбкой уверенного в себе человека осмотрел мужчину.

– Ты нас представишь, или нам познакомиться самим? – обратился он к девушке.

Инна сначала назвала его имя, потом представила своего спутника.

Улыбка молодого человека стала немного шире.

– Тут, наверное, мне стоит уточнить, – сказал он. – Вы, насколько я понимаю ее сегодняшний гражданский муж, сожитель, если следовать юридическим терминам, а я тот, кому не посчастливилось потерять это место.

– И к чему все это? – спросил Григорий его.

– К чему? А почему не познакомиться? И сразу расставить все точки над «Й». В одном городе живем, одним воздухом дышим. Мне, к примеру, очень было интересно познакомиться с Вами. Любопытно, кто же тот, кто оказался достойнее меня.

– И как?

– Оставлю свое мнение при себе, с Вашего позволения. Ну ладно, счастья Вам и благополучия!

Он хотел подать Григорию руку для рукопожатия, но на ходу понял, что его собеседник протягивать свою руку не собирается, сам передумал и просто поднял ладонь вверх.

– Всего Вам хорошего.

Он пошел вдоль полок, а Инна, схватив Григория за руку, потащила к выходу. За полками с продуктами были зеркала, и, проходя мимо, Григорий оборачивался в их сторону, и с каждым поворотом головы, настроение его становилось все хуже и хуже. Он на ходу сравнивал себя с новым знакомым. И сравнение было явно не в его пользу. Впервые в жизни он почувствовал зависть к молодым. Да и он прожил их возраст. Но в то время у Григория не было Инны, Иннушки.

Иногда, самое желанное приходит с некоторым опозданием. К одним поздно приходит богатство, к другим поздно приходит власть, к третьим припозднится с приходом слава. Но самое печальное, наверное, когда не в том возрасте, встречаешь ту, которая и была необходима тебе, которую ты ждал всю жизнь. Самое печальное, когда не в том возрасте приходит любовь.

Они сели в машину, домой ехали молча, Григорию казалось, что Инна была сильно напряжена, мало того, ему казалось, что она была огорчена, и совсем не от этой непредвиденной встречи. Почему-то и вечер прошел в обоюдном молчании, и перед сном девушка не стала наполнять ванну, а это для Григория означало только одно, сладкого на ночь не будет.

Долго он не мог уснуть в тот вечер, чувствовал по Инне, что и ей не спалось. Однако сам Морфей, припозднившись немного, пришел в гости к обоим.

Утро понедельника было обыкновенным, хлопотным, суетным, но с обычными обнимашками при расставании и обычным поцелуем.

Вечер того дня тоже не отличался от вечеров прошедшего месяца. Все вроде было, как всегда. Кроме одного, она уже в кровати сказала ему: «Спокойной ночи!», отвернулась и быстро уснула. Он же не мог заснуть почти до утра. Страшно хотелось курить, и он без конца поднимался, выходил на балкон. Выпил бы тогда, наверное, если бы с утра не за руль.

Следующее утро в поведении девушки ничем не отличалось от предыдущих. В этот день Инна в обед должна была отогнать свою машину в автосервис, надо было протестировать подвеску. А Григорию как раз к обеду нужно было прокатиться в одну из городских инстанций, находящуюся как раз неподалеку от того автосервиса. Он сел за руль служебной машины, решил прежде заехать в автосервис, чтобы посмотреть, как идут у Инны дела.

Подъезжая, он резко нажал на тормоз, потому, как увидел ее, выходящую из автосервиса, не одну, с ним. С ним! С тем молодым человеком, с которым они встретились в магазине. Он открыл дверь своей машины, посадил ее, сел на свое место, они о чем-то перекинулись парой фраз, он наклонился к ней, и они слились в поцелуе. Григория словно кувалдой по голове долбанули. Он сидел, в глазах было темно, мозги кипели, коленки дрожали, язык словно клеем приклеился к небу, во рту пересохло. Он ошалело смотрел на них, проезжающих мимо его машины. Инна смотрела в сторону от ошалевшего Григория, ее спутник не обратил на Григория никакого внимания. Времени было начало первого, то есть у Инны еще пятьдесят минут было в запасе от обеденного перерыва. Куда они поехали?

Кое-как приведя свои мысли в порядок, Григорий вернулся на работу. Вчера оформляли командировку на одного из его сослуживцев, сроком на полтора месяца. Сослуживец страшно не хотел уезжать. Григорий с ним пошёл к начальнику, переписали командировку на Григория, и ему уже сегодня нужно было отправляться в поездку.

Многое в жизни повторяется.

Дежа вю в реальной жизни.

Он вернулся домой, поставил машину, собрал «походный чемоданчик», написал малюсенькое письмо Инне.

«Я уезжаю, уезжаю на полтора месяца. У нас с тобой шесть недель, чтобы разобраться друг с другом. Я не беру свой телефон, у меня есть корпоративный. Не знаю, позвоню ли я за это время, напишу ли… Не знаю. Нет, я не планировал сегодняшний свой побег, и нынешний отъезд в моей душе отложил еще больше горечи и страданий нежели прежние. Что снова случилось? Со мной, по-моему, ничего не случилось, мне кажется, что-то произошло с тобой. А может быть, я что-то придумал сам, но мне нужно время, чтобы разобраться, что произошло.

Господи, пишу так, как будто все уже закончилось, как будто все уже в прошлом, как будто ничего подобного в моей жизни уже не повторится. Жизнь немало меня колотила, но ни разу не выбила из меня слезинки, а тут пишу письмо, и щекочет в носу, глаза набухают, руки потеют, как у обиженного незаслуженно ребенка.

Спасибо тебе за все»!

Он уже почти ушел. Но какая-то темная сила задержала его в дверях, он вернулся, на скорую руку дописал о своих сомнениях и о том, что он увидел у автосервиса.

Уже отъехав от города на приличное расстояние, он остановился. Свой поступок с бегством и с письмом вдруг представился ему в совершенно другом цвете. А что, если он понапрасну обижает любимого им человека. Ему все это привиделось, придумалось, домыслилось. Нужно вернуться. Порвать к чертям письмо. И проститься по-настоящему, по-человечески, проститься не навсегда, проститься на время командировки.

Но нет. Нет. Ему легче было оправдать себя, нежели Инну. Он вдавил педаль газа в пол.

***

А Инна?

Она плакала, читая его небольшое послание ей. Просто плакала.

Он уехал, оставил свой телефон в квартире, и адреса его, куда он уехал, она не знала. Болело ужасно сердце, болело от страха того, что на этот раз он уехал навсегда. Больше она его не увидит. Никогда! Что здесь его держало раньше? Она? И вдруг ее не осталось внезапно в его сердце, и он уехал.

Плевать ему на оплаченную за полгода квартиру, плевать ему на дорогую машину, которую он ей подарил. Григорий никогда не был особенно щепетильным по отношению к деньгам. Он и на них плевал. Он никогда не жил ради них. Он всегда жил ради того, чтобы было хорошо его близким. Он тратил все, чтобы их радовать, чтобы их баловать. В последний месяц этим близким человеком посчастливилось быть ей. Именно посчастливилось быть. Одно плохо, один месяц – это крошечка в жизни человека. Но какой эта крошечка была сладкой! Она боялась, что больше даже такой малой крошке ей не удастся в жизни отведать. Дважды в одну реку не входят. У жизни свои законы. Нравятся они людям, или нет, но приходится жить по ним.

Господи всемилостивый! Боже мой! Но почему все так получается у них? Почему так все выходит? Ну почему, как только почувствуешь себя счастливой, обязательно что-то происходит, обязательно что-то случается? Словно Всевышнему на небесах сильно не хочется, чтобы они были вместе, чтобы они были счастливыми. И что обидно, вины в этом ни ее, ни его нет.

Неправда!

Есть вина, и за ним, и за ней. Но вина косвенная. Они видели не то, что нужно было видеть, они представляли все не так, как есть на самом деле, они решали что-то на пользу кому угодно, только не себе. Они выбирали те для себя дороги, которые здравомыслящий человек обходит, делая крюк в лишние тысячи километров. Что же, кто же мешает им быть вместе и быть счастливыми? Может быть, это какие-то потусторонние силы против них, никто из смертных не в силах за такое короткое время выстроить столько преград на их совместном пути. Человеческому существу такие чудеса не по силам.

Инна не могла дальше жить в этой квартире, где даже каждая пылинка напоминала о нем. Она каждую секунду ждала звука его шагов, каждое мгновение ожидала звука его голоса, его смеха.

И тут вдруг пришел его друг, Павел, тот, что с ним работает, тот, что сдал Григорию эту квартиру. Он догадался, почему Григорий внезапно рванул из этого города в командировку.

Плохой он друг!

Очень плохой.

Поняв, что Инна якобы чем-то обидела Григория, и он уехал, Павел теперь с огромной настойчивостью предлагает свое покровительство над Инной. Обещает даже после окончания оплаты не брать с нее денег за ее проживание в его квартире.

Плохой он друг!

Очень плохой, он много болтает, и из его болтовни она сделала вывод, что именно он сообщил жене Григория об их связи. Какой же он противный, как внешне, так и внутренне.

Она решила съехать из этой квартиры, и перебраться в свою. Григорию можно будет потребовать с Павла деньги обратно, раз он его друг. Хотя, плевать ему на деньги!

Она не могла ездить на машине, подаренной ей Григорием. Звук мотора автомобиля напоминал его голос, его мурлыканье ей на ушко, когда он нежно ласкал ее. Она не может даже видеть эту машину. Стоит подойти к ней, увидеть ее, слезы рекой текут из ее глаз. Она поставила машину на стоянку. Она не знала, что ей с этим подарком делать. Инна не имела ни юридического, ни морального права продавать автомобиль. Пусть себе стоит на стоянке памятником их, такой недолгой, но такой яркой любви. Ничего другого она придумать не могла. И не хотела ничего думать, не до машины ей сейчас.

Все вернулось на круги своя, прежняя квартира, прежнее одиночество, маршрутное такси. Сделав изумительный по своей счастливости круг, жизнь ее вернула обратно, в ту же точку, из которой он когда-то вывел ее.

Снова бессонные ночи, мокрые подушки, круги под глазами, невозможная усталость от такой жизни и чувство безысходности в сердце.

Она вновь и вновь принималась читать не раз политую ее слезами бумажку.

За что он ее благодарит? За ее внимание к нему? Разве за это благодарят? Инна же ведь не только для него старалась, она старалась и для себя. Семейный быт с умудренной опытом женщиной, прожившей больше десяти лет в браке, и семейный быт с неопытной девчонкой отличаются качественно друг от друга.

Раньше Инна заботилась только о себе. Ей на завтрак достаточно было глотка зеленого чая, на обед бутерброда с сыром, на ужин пластинку жвачки. Для себя она практически ничего никогда не готовила, за редким исключением. Готовила только для гостей, которые были нечасто приходили. Но Григорий же мужчина. Есть определение покрепче, Григорий мужик. А мужика надо кормить. Хорошо кормить, а не кое-как. Недаром же народная мудрость гласит, путь к сердцу мужчины лежит через его желудок.

Детство Инны не было в полном достатке. Жили, как могли, она, сестра и их мама. Разнообразных деликатесов им вкушать тогда не приходилось. Лишних денег никогда не было, их всегда не хватало. Но мама могла приготовить вкусно все что угодно. Даже тертая морковь или нарезанная капуста под подсолнечным маслом в ее руках становилась изысканным блюдом.

И Инна старалась для Григория. Хоть он не прихотлив к пище, но она чувствовала, ему нравилось. Как она была этому рада! Частичка маминого таланта, наверное, все-таки передалась и ей.

Может он благодарит ее за наслаждения, подаренные ему при их близости? Вот это действительно давалось ей с трудом. Не физически трудно было. Душевно. С одной стороны хотелось доставить ему внеземные удовольствия, а с другой стороны она так боялась, что когда-нибудь, он, продумав и что-то осознав, спросит ее: «Девочка моя, а где и с кем ты всему этому научилась?»

Господи, она сама не знала, как у нее это все получалось! Просто вместе с ним она в полной мере почувствовала женщиной и прочувствовала все прелести от близости мужчины и женщины. Понятно, что до него у нее был мужчина, и Григорий знает теперь, кто он. Но близость с Александром почему-то больше походила на обыденную повинность. А с Григорием она почувствовала себя настоящей женщиной и познала, как замечательно быть настоящей женщиной.

Она украдкой подсматривала за ним, изнеможенным, после очередной их «схватки» в постели. Видела его уставшее, но такое счастливое и такое умиротворенное лицо и радовалась и за себя, и особенно за него.

Господи, как ей нравилась в это время его мордашка, ее так хотелось схватить ее ладошками и целовать, целовать, целовать… Но видя его усталость, она, прилагая неимоверные усилия, сдерживала себя. Господи, неужели она больше ничего подобного не испытает и не увидит!

Интересно, думала Инна, сравнивал ли он ее, когда-нибудь со своей женой за месяц, прожитый вместе. В мыслях своих. И по семейному быту, и по искусству в постели? Любопытно, какими были его заключения, если он действительно сравнивал их. Она знала, что он звонит часто сыну, правда ни разу не делал этого при ней, но она все равно знала, потому что Григорий был постоянно в курсе того, как и что с сыном. Возможно, все-таки созванивался с женой. Но она благодарна ему за то, что он ни разу не произнес при ней ее имени. Вряд ли она чем-то перед Инной виновата, но все равно ей неприятны были бы его воспоминания о ней.

Как он мог представить себе такое? Как мог так о ней подумать? Неужели он ее не понял, ведь знакомы они не только один вместе прожитый месяц.

Вот, снова потекли слезы, придется на время отвлечься от размышлений. Надо хорошо проплакаться.

Как много в жизни странных, логически необъяснимых вещей. Вот встречались они с Александром, да что там встречались, жили некоторое время вместе. И Александр за все время не уделил Инне столько внимания, сколько уделяет теперь, при неожиданных их встречах. Она знала все места в городе, где она могла невзначай встретить его, но она специально обходила, объезжала их стороной. Старалась не появляться там, где гипотетически возможна была встреча с ним. Она ставила машину далеко от места работы и шла пешком лишних полкилометра, и выходила через запасный выход чтобы не встретить Александра при входе на работу или при выходе с работы. Она теперь не поддерживала связи со знакомыми с ним людьми. Хотя с некоторыми из них была прежде дружна, и они были надежными друзьями.

Но ведь постоянно какая-то неведомая сила сталкивает Инну и Александра. И каждый раз она старается сразу же уйти, несмотря на все его старания побольше пообщаться с ней. Он словно бы следит за Инной. Хотя, по мере его занятости делать это ему тяжело.

В том магазине, в их магазине, он был, скорее всего, один раз, в тот день, когда Александр пригласил ее к себе, а она неожиданно согласилась. В тот день, когда Инна, заревев, оставила его у кассы, а сама убежала.

Ну, зачем он в тот, памятный для Григория день, еще раз туда зашел? Григорий не обратил внимания, а Инна видела, Александр вышел следом за ними, сел в машину и уехал. Ему ничего не надо было там покупать. Он просто зашел. Словно знал, что они там.

Вот ничего глупее человек не может делать, нежели сравнивать внешне одного человека с другим. Тем более, сравнивая себя с кем-то. Григорий, наверное, считал, что внешностные данные в мужчине главное для женщины, для девушки? Вот, уж, действительно ничего в Инне он не понял. Он дорог ей и любим ею в целом, всем своим естеством, как телесным, так и душевным. В нем много есть из того, чего сегодня в мужчинах встретить почти невозможно. А у Александра, под его привлекательной оберткой – пустота. Хотя нет, там присутствуют большая гордость, огромное честолюбие и огромадное себялюбие. Но такие качества в мужчине не очень нормальную девушку прельщают. А Инне ближе доброта, порядочность и честность, которые так гармонично уместились в Григории.

Инна видела, как Григорий чересчур внимательно рассматривал себя в магазине в зеркале. Хотя дома он смотрелся в зеркало, лишь когда брился или когда подвязывал галстук. Инна видела и почувствовала, как он расстроился, отведя для себя роль побежденного в сравнении с Александром.

А что Инне нужно было делать в данном случае? Успокаивать Григория? Да любые ее слова в том состояние, в котором он находился, он принял бы за утешение, даже за жалость к себе, и тогда ему было бы еще хуже. Ну, разве не так? И она решила для себя, пусть переболеет, пусть перестрадает, он умный мужик, он должен сам понять. А потом они еще вместе посмеются над этим случаем.

Господи, как он переживал, он даже посерел и постарел. Как Инне жалко было его. Но она на него немножко даже обиделась в тот момент. За кого он ее принимает? Она стала жить с ним для того, чтобы просто поиграться, для того чтобы испытать на себе, как оно там, с мужчиной с приличной разницей в возрасте? С одной стороны, ей в то время хотелось повиснуть у него на шее и зацеловаться с ним, а с другой стороны, эта ее обида сдерживала ее.

Сколько он прожил со своей женой? Наверняка больше одного месяца. И он не знает до сей поры, что случаются у женщины такие дни в ее жизни, когда близость с мужчиной скорее невозможна, чем возможна. Она считала, что с его опытом в семейной жизни, он должен все понять сам. Ну, надо же было всему так совпасть, все случилось именно после неожиданной встречи в магазине. И он ничего не понял. Он даже не вспомнил, зачем они заезжали в тот магазин. Она все это хотела купить про запас? На случай атомной войны? Уж куда они потом заезжали и что покупали, он, конечно же, в своем состоянии не видел и не запоминал. И он обиделся, что не проявляли к нему поздними вечерами в постели внимания. Надо было Инне плакатик заранее заготовить по этой теме и в спальне над кроватью повесить.

Просто какое-то дьявольское стечение обстоятельств, череда случайностей, которые придумать сложно, а они происходят в их жизни.