Текст книги "Нисхождение Духа"

Новое качество сновидений – путешествия в другие миры

Пора вернуться к сновидениям, ибо они приобрели ещё одно качество, о котором стоит непременно рассказать. Дело в том, что мои утренние опыты иногда заканчивались, помимо вышеописанных состояний, и сновидениями. В своей практике я старался соблюдать последовательность преодоления врат сновидения так, как это было описано в учении дона Хуана. Не то, чтобы этот процесс был полностью мне подконтрольным, просто по некоторым узнаваемым признакам я мог с достаточной степенью точности определить, на каком этапе я нахожусь.

Так со всей очевидностью я знал, что первые и вторые врата я уже преодолел, но сомневался по поводу качества видения моих снов – мне казалось оно не достигло того уровня, который мне представлялся из учения. Я мог уже сравнительно долго удерживать картины сновидений, бросая мимолетный взгляд на отдельные элементы сна. Я также научился менять свои сновидения и исследовать их, но мне не удавалось намертво закреплять свою точку сборки в новом положении. Её медленные движения приводили к тому, что картинка едва заметно преображалась. И пусть она оставалась в целом узнаваемой, но всё же с течением времени её отдельные элементы подвергалась всё большим необратимым изменениям. Я также не всегда мог менять свои сны по своему желанию. Как правило, странная сила выхватывала меня из одного сновидения, затем, погрузив в белую или серую мглу, препровождала в другое. Стою, осматриваюсь по сторонам, гляжу на свои руки и на объекты нового пейзажа, открывшегося передо мною, и удивляюсь тому, как я здесь очутился. Правда, я заметил, что некоторые перемещения в другой сон начинались с моего прыжка вверх, когда, поддаваясь внутреннему озорному чувству, я взлетал, чтобы осмотреться с высоты птичьего полёта. Часто это переходило в неконтролируемый, головокружительный полёт с полной трансформацией всей окружающей меня обстановки. Этот факт позже натолкнул на мысль использовать в качестве приёма для смены сновидений мою способность там летать, и, как оказалось, не безуспешно. Но результаты моих прыжков почти всегда был непредсказуемы, потому что я оказывался в непредсказуемых местах.

Сами же сновидения по-прежнему были насыщены силами, постоянно воздействующими на моё энергетическое тело. Но теперь ситуация изменилась в ещё более худшую сторону. Пространство, в котором я действовал раннее, – а это были, как правило, необозримые ландшафты или городские кварталы и изредка помещения зданий, сузилось до размеров небольших комнат и коридоров. Просторный прежний пейзаж преобразился в офисную или домашнюю обстановку из столов, настенных картин, ковров, кроватей и прочих деталей интерьера. Я бродил по бесконечным коридорам и комнатам, безнадежно затерявшись в них. Казалось, вот эта дверь ведёт наружу. Увы, это была дверь в очередную комнату – такую же, как и десяток предыдущих, до тошноты однообразных. Отчаянно пытаясь найти выход, я уже и не стремился к детальному осмотру – было не до того. Такие навязчивые сновидения преследовали меня один за другим, вызывая фобию на ограниченное пространство. Постоянно ощущалось присутствие отрицательной энергии, правда, в умеренной, терпимой форме, скорее всего, от выработанной мною привычки переносить её. Следствием же всей этой тоскливой монотонности были эмоциональная подавленность, усталость и обречённость. Я помню, что в то время даже стал терять интерес к сновидениям, поскольку не мог преодолеть чувство угнетённости.

Всё это, наконец, вынудило меня исследовать причины странно-болезненных снов, в которых мой исследовательский дух угасал, как горящая свеча без доступа свежего воздуха. Анализируя, я вспомнил, что все подобные сновидения начинались в пределах улиц города, по которым я беззаботно разгуливал до тех пор, пока не опускался в подземелье – там-то всё и начиналось. Входа в подземелье были оформлены то в виде наземной станции метро, то подземного перехода через улицу, то, как вход в подвальное помещение, а позже как округлые провалы в земле. Они всегда оказывались на моём пути и имели необыкновенную силу притяжения. Бродя по улицам и рассматривая фасады домов, деревья и другие объекты, я натыкался на эти сооружения и непременно забредал в них, хотя и имел выбор обойти их стороной. Эти подземелья возникали передо мною так часто и неожиданно, словно они умышлено преследовали и заманивали меня. Что за сила оказывала на меня такое влияние? Как можно было испытывать к ним чувство неприязни и непременно с какой-то фатальной обречённостью забредать туда лишь только они возникали перед глазами? Этого я никак понять не мог. Скорее всего, неорганическим существам помогало их коллективное намерение, которое искажало мои собственные цели, слегка подправляя их, или им удавалось внушать мне чувство тайны, которое непременно раскроется в этих лабиринтах. А возможно они намеренно и незаметно для меня изменяли мой маршрут, направляя прямо к входам в подземелье, что легко было сделать, если проецировать и одновременно контролировать весь этот иллюзорный антураж из домов, деревьев, тротуаров и прочих элементов сновидения.

Помню, как я попал туда и впервые осознал этот момент. Это был вход в метро – очень широкий, высокий и с многочисленными ступеньками, уходящими вниз. Глубоко внизу просматривалась горизонтальная площадка, по которой сновали люди. Я стоял в раздумье: спускаться или нет, ощущая некоторую тревогу. Неожиданно, справа от меня остановился черный шикарный лимузин, словно предлагая подвезти. Ситуация нелепая, но я не придал этому значения, сел в него, и мы по ступенькам(!) отправились вниз. Через мгновение обнаружилось, что никакого лимузина нет, а я, сидя, перемещаюсь вниз по воздуху в полуметре от ступенек. Добравшись до нижней платформы и даже сделав несколько шагов, привычно исследуя обстановку, я почувствовал, как моё тело охватила неприятная дрожь. Это были ощущения холодных тошнотворных вибраций и лёгкого головокружения, знакомых мне по ресторану в том городке, в котором я встретил двух типов. (Да, кстати, наверное, именно то сновидение и нужно считать первым – я ведь тоже спускался в подземный этаж). Конечно же, я потолкался среди «людей» сновавших повсюду, а осознав, что угодил в ловушку, тут же постарался обратным путём вернуться назад. Благо, что мне никто не препятствовал.

Припоминая, я обнаружил и проанализировал множество подобных ситуаций и понял, что это и есть главная причина моего попадания в замкнутые пространства унылых коридоров и верениц комнат. Я принял решение избегать всех этих подземелий, оставаясь на просторе городских улиц, и тут же воплотил его в одном из своих последующих сновидений.

Я увидел ряд домов городского квартала и по привычке стал осматривать их, удерживая образы в поле зрения, они, впрочем, были для меня уже достаточно устойчивыми. Я вёл себя довольно свободно, имея возможность перемещаться и менять объекты исследования. Осматриваясь, я обнаружил, что дома застроены по вольному плану на большом расстоянии друг от друга. Между домами прекрасные зеленые лужайки и аккуратно высаженные деревья, а немного поодаль, справа в северном направлении, замкнутая застройка из четырех или пятиэтажных домов, с внутренним двориком. К ней-то я и направился. Вот тут-то и обнаружилось, что вход во внутренний двор – это вход в подземелье. Я остановился, посмотрел на ступени, уходящие вниз, и вспомнил о своём намерении. Немного постояв, я развернулся и пошёл в противоположную сторону, преодолевая любопытство и необычайно сильное притяжение этого входа. В этом сновидении я долго гулял на просторе, пока оно не закончилось.

Таким постоянным контролем мне удавалось в большинстве случаев избегать неприятных мест городского пейзажа, уходить от навязчивых и гнетущих видений замкнутых пространств. Правда, случалось и так, что, попадая в сновидение, я сразу оказывался внутри здания, но тут уж ничего не оставалось, как искать в подавленном настроении выход на простор. Справедливости ради надо, однако, заметить, что, проснувшись, я не ощущал упадка сил, а ночные настроения быстро улетучивались, не оставляя неприятного осадка.

Из-за того, что вышеописанные сновидения случались довольно часто, я постепенно к ним привык, и стал рассматривать их, как одно из неприятных последствий своей практики, которую был обязан преодолеть. Но вот в ряду сновидений стали встречаться и такие, которые по праву можно назвать жемчужинами, и от которых я испытывал самые настоящие потрясения. Это были не просто сновидения, а фантастические путешествия в неизвестное.

Должен сказать честно: книга «Искусство сновидения» произвела на меня колоссальное впечатление и насторожила описанием всевозможных опасностей и печальных последствий в случае неправильных действий. Я решил не иметь дел с неорганическими существами до тех пор, пока мой дух не окрепнет. А эта перспектива, теряясь где-то там, в туманном будущем, одновременно создавала иллюзию относительной безопасности. Но с другой стороны, мне не давало покоя описание посещения Кастанедой этих удивительных неорганических миров. Я полагал, что согласно шаманской традиции, и мне рано или поздно придется посетить эти миры, считая этот факт как критерий в оценке своего поступательного движения вперёд. Именно с таким двойственным настроением – втайне рассчитывая совершить умопомрачительное действие и вместе с тем опасаясь это сделать – я и стал входить в свои последующие сновидения.

Одно из них – первое из серии невообразимых для моего разума – началось со странного болезненно-ноющего чувства в области груди, что-то вроде образовавшейся пустоты и невесомости от стремительного падения. Началось оно ближе к утру. Я сразу же добился полной остановки всех своих мыслей и тут же произошёл незаметный переход в другое состояние осознания. Сначала я провалился в темноту и некоторое время с опаской наблюдал за своим состоянием, затем – резкий толчок и… болезненный полёт на невообразимой скорости. А мгновение спустя я оказался стоящим на тёмном скальном выступе, освещенном светом небесного тела, висевшего в чёрном небе. Осмотревшись, я увидел, что слева от меня находится некто в человеческом облике, рослый, выше меня на голову. Мы оба были обращены в сторону светящегося объекта. Почему-то я не был ни удивлен, ни встревожен его присутствием, напротив, отнёсся к нему довольно спокойно, как если бы это был хороший знакомый. Справа, примерно метрах в пяти ниже по склону, тоже стояла тёмная фигура, повёрнутая в противоположную сторону, слегка наклоненная, имевшая также человеческие очертания, но меньше ростом, и с усердием, как мне показалось, рассматривавшая что-то на склоне горы. Тому, кто стоял слева, я указал пальцем на Луну, как мне в тот момент казалось, на её верхнюю часть, в районе Северного полюса и, демонстрируя свои познания, изрек: «Это пик Коммунизма». Действительно, точно на полюсе возвышалась очень крутая и высокая тёмно-серая гора. Освещенные участки и тени рельефно выделяли её относительно более светлого фона окружающего равнинного пространства. Но тут нелепость такого утверждения стала для меня совершенно очевидна. Даже в сновидении я вдруг осознал колоссальные размеры этого небесного тела, занимавшего никак не меньше 30…40 угловых градусов. Это похоже на то, как рисуют Юпитер с одного из ближайших его спутников. Я понял, это не Луна, я даже воскликнул: «Да ведь это же не Луна!» и с необыкновенным любопытством стал рассматривать поверхность планеты, завороженный невиданным зрелищем. Гигантская планета, светившаяся отраженным, слегка красноватым светом предстала передо мною во всей своей красе и загадочности, закрывая половину чёрного небосклона. На ней не было линии терминатора (границы между освещённой и тёмной поверхностью), значит звезда – источник освещения находился позади нас, чуть левее или правее, так как просматривались очень короткие тени и зачернённые стороны гор. Когда я немного успокоился, я, как того и требует практика, стал с неподдельным интересом рассматривать поверхность, стараясь запомнить как можно больше деталей. Я видел чередование темных и светлых областей, равнинные участки и обилие горных хребтов, при этом горы, как мне показалось, не имели кольцевого строения, свойственного, например, лунной поверхности, образованного беспрестанными бомбардировками астероидами, но, возможно, их было намного меньше и они не привлекли моего внимания. Вся поверхность очень чётко просматривалась, где бы я ни останавливал свой взгляд. Совершенно очевидно, что планета имела слабую атмосферу, лишенную какой-нибудь облачности. Это стало понятным при взгляде на внешнюю границу планетного шара, который был окутан тонким туманным, немного светлым ободком. Я ещё некоторое время любовался этим неописуемым зрелищем, по всей вероятности, с одного из спутников, который двигался по очень близкой к планете орбите, но моя энергия стала иссякать. Появились необратимые искажения по всей поверхности. Изображение стало расплываться и уменьшаться, а мои усилия сохранить картинку оказались напрасными.

Я проснулся необычайно взволнованным, хотелось скакать от радости и петь песни. Это было настоящее путешествие, и энергия, взятая оттуда, долго воздействовала на меня, окрыляя мою надежду. Размышляя, я пришел к однозначному выводу, что сама планета была небольшой по величине, поскольку видимые гигантские размеры планетного диска в целом и её отдельных элементов – горных пиков не соотносились между собой по своим масштабам. Я находился в непосредственной близости от неё, возможно на спутнике – бесформенном куске скалы, и планета заслоняла собою большую часть поля зрения, создавая образ огромного небесного тела. Таинственный светящийся ободок, который я воспринял за свидетельство атмосферы, ввёл меня в замешательство, так как в соответствии с моими представлениями невозможно существование атмосферы на малом небесном теле. Мои размышления и попытки согласовать увиденное с моими знаниями из области астрономии, однако привели к согласованности. Я уже описывал причуды восприятия в состоянии сновидения и одно из них в том и заключается, что смотришь на далёкое, а видишь его вблизи, а близкое воспринимается как далёкое. Я одновременно видел и космическое тело в целом и детали его в подробностях. Почему так происходит невозможно объяснить. Точно так же если я смотрел на дерево, то одновременно обозревал дерево и каждый в отдельности листок этого дерева. Поэтому, скорее всего планета была достаточных размеров, чтобы удержать, пусть и небольшую, атмосферу. По цвету поверхности она походила на нашу Луну, но присутствовал красноватый цвет, словно я смотрел сквозь нечто прозрачное имевшее этот оттенок. Те два типа, которые находились рядом и которые сделали мне невиданный подарок, наверное, и есть те неорганические сущности с которыми я невольно стал контактировать, впервые встретившись с ними в ресторане городка из сновидения.

Можно представить, какой толчок придало это сновидение моим занятиям. И это действительно так. Толчок необычайно мощный, он влил в меня свежие силы и дал больше упорства в моих стараниях. В это время у меня совершенно загадочным способом появилась книга «Секреты китайской медитации» автора Лу Куан Ю. Её купила сотрудница моей жены в одной из своих командировок, прослышав о том, что я любитель таких книг. Любопытно, что я никогда и никого такими просьбами не обременял, поскольку очень привередлив к содержанию и всегда книги выбираю сам. Я принял её как дар Силы, но отложил, поскольку в тот момент она не входила в сферу моих интересов и даже не заинтересовала меня при первом поверхностном знакомстве. Однако некоторое время спустя, помня о том, что этот подарок и понимая, что это не просто дружеская услуга знакомого человека, это само Провидение пытается меня в чём-то вразумить, я приступил к чтению. Надо сказать, я был приятно удивлён, особенно той её частью, где автор делился собственным опытом медитации и всех сопутствующих ей проявлений. Книга оказала неоценимую помощь в преодолении психологического барьера, вызванного вибрациями моего тела. Они перестали быть пугающими. И теперь ударившись в другую крайность, я смело, не боясь разрушения своего тела на молекулярные фрагменты, позволял себе входить в такие состояния, испытывая даже восторг от них.

В то же время в моих сновидениях с бесцельным блужданием по комнатам и коридорам, которые мне порядком поднадоели, произошли некоторые изменения. В одном из них мне неожиданно пришла в голову мысль пробить стену или просочиться сквозь неё и таким образом вырваться на свободу. Не доходя примерно метра два-три до очередного тупика, я увидел небольшое окно. Я не стал разворачиваться назад, чтобы найти следующую дверь, а, разогнавшись и с силой оттолкнувшись, прыгнул прямо в окно. Возникло ощущение стремительного полета, стена пропала, все образы комнаты исчезли, я же оказался в белом тумане. Это было уже что-то новое. В этом тумане, невероятно плотном, ничего не было видно, куда бы я ни посмотрел. Никакого отрицательного воздействия он не оказывал на моё тело, но я чувствовал себя в нём полностью затерянным. Мне это не понравилось, и через какое-то время я вернулся в свой мир. Сновидения, где я стал попадать в белый туман, участились.

Была весна 1995 года. Я окончательно преодолел свои необоснованные страхи, связанные с вибрациями, полагая, что теперь ничто не может помешать моему движению вперёд. Но совершенно неожиданно на пути появилось новое препятствие, и по своему влиянию оно было не менее интенсивным. Обычно смена позиций сновидения совершался в виде полёта. Какая-то сила внезапно выхватывала меня из одного сновидения и доставляла в другое с промежуточной фазой в виде тумана. Но всё разом изменилось – странная сила стала дольше удерживать меня в тумане, а полёты сопровождались нарастающей невесомостью и необычайной стремительностью. Они, хотя и были мне знакомы по некоторым предыдущим сновидениям, но их интенсивность многократно возросла и достигла просто громадных значений. Я не испытывал страха, поскольку у Кастанеды есть описание нечто подобного, когда толчок Земли послал его точку сборки в другие сферы восприятия, с ним ничего такого не произошло, но вот само это ощущение нарастающей невесомости было для меня труднопереносимым. Обычно я, сколько мог, терпел, ожидая хоть какой-нибудь стабилизации своего состояния, но процесс опустошающего полёта, казалось, не закончится никогда, и я, не выдерживая, сдавался, так и не попав в другое сновидение. Поскольку это был новый аспект моей практики, повторяющийся с завидной регулярностью, передо мною, естественно, встала задача преодолеть негативные реакции на эти опустошительные состояния и научиться терпеть их во что бы то ни стало.

Между тем мои сновидения лабиринтов из комнат и коридоров приобрели некоторое, щадящее меня, качество. Моё настойчивое нежелание опускаться вниз в подземелье, – (а эти завлекающие входы возникали на моём пути, на каждом шагу), привели к трансформации некоторых подозрительных элементов сновидений в другой визуальный образ. Теперь, гуляя по городу и успешно избегая всех встречающихся подземелий, я стал повсюду натыкаться на арочные конструкции входов в парк или густо заросших аллей. И я клевал на эту наживку и… снова разгуливал по бесконечному лабиринту, но теперь это были аллеи и парки, в которых деревья, смыкаясь над головой, заслоняли синее небо и солнце. Я не сразу разобрался, в чём дело. Мне опять пришлось пережить не одно сновидение, чтобы понять, что, в сущности, эти бесконечные аллеи и парки – продолжение тех самых утомительно-нудных снов, от которых я настойчиво пытался избавиться в последнее время. Правда, дискомфорт несколько уменьшился, так как я видел вокруг себя буйную тропическую зелень, в просветах между деревьями – синее небо, и в некотором смысле ощущал больше свободы и свежего воздуха, но по-прежнему в своём маршруте ничего не мог изменить, все предопределялось изгибами аллей и парковых дорог. Сбежать обычным путём было невозможно.

В одном из таких сновидений, с тоской бродя по туннелям аллей в поисках выхода, я поднял голову и заметил, что крона деревьев как раз в этом месте очень разреженная и сквозь неё виден простор синего неба. Мысль ускользнуть отсюда мгновенно появилась в голове, и я привычным движением подпрыгнул вверх и взлетел с намерением вырваться на свободу. Не тут-то было! Коснувшись ветвей руками – а они были выставлены вперед – я получил ощутимый стрекательный удар, похожий на ожог. К моему удивлению, я ещё и запутался в ветвях. Опустившись вниз, я некоторое время разглядывал зелёную аллею, затем – свои руки, но не обнаружил ни ожога, ни других повреждений, хотя и ощущал слабую боль вплоть до самого возвращения.

У меня возникли подозрения по поводу моих сновидений. В самом деле, в книгах Кастанеды описаны тоннели, которые являются неподвижными элементами параллельного неорганического мира, с собственной волей и странной формой разума, сплотившимися в единое сообщество. Карлос Кастанеда разглядывал реальную структуру этих тоннелей, а попадал он туда, выражая своё намерение в присутствии лазутчика. С другой стороны, мой собственный опыт подсказывал мне, что я также нахожусь в реальных тоннелях (куда уж реальней!), в полной мере испытываю влияние чужеродной энергии и блуждаю там без каких либо шансов выбраться на поверхность. Но в отличие от Кастанеды никогда своего намерения никакому лазутчику не выражал, да и честно сказать, и никогда их не видел. Однако, если вдуматься, то попадал я туда также намеренно. Если меня, так сказать, приглашали войти, предоставляя такую возможность в виде входов в подземелье либо арочных конструкций в аллеи и парки, и я не отказывался, то практически тем же способом оказывался в мире неорганических существ, что и Кастанеда. Но возникал вопрос: почему я не вижу ни стенок, ни каких либо других образований в этом весьма странном искривлённом пространстве. Напротив, постоянно возникают и сопровождают меня привычные образы нашего мира.

Самому себе я объяснял это так. Моё желание путешествовать в миры неорганических существ не было полным в том смысле, что я никому из лазутчиков явственно не выражал намерения увидеть их мир, хотя втайне и стремился к этому. Вероятно, моё скрытое желание главенствовало, и потому они своей цели всегда добивались, успешно завлекая меня в свой мир. А чтобы удержать меня дольше там, в своих тёмных лабиринтах, они и проецировали в моё сознание знакомые мне картины, ослабляя мою бдительность. И это им удавалось. Действительно, несмотря на дискомфорт и подавленность, страха я не испытывал, поскольку меня всегда окружала знакомая обстановка, и мог находиться там довольно длительное время. Казалось, что объяснение было логичным и правдоподобным, но, тем не менее, полностью оно меня не удовлетворяло. Критерием были прямое видение Кастанедой того мира и присутствие голоса эмиссара, проводившего его по запутанным лабиринтам. У меня же ничего подобного не происходило, и это порождало справедливые сомнения. Однако многие из последующих сновидений оформили мои туманные предположения в окончательное убеждение, что я действительно имею дело, сам того не желая, с миром неорганических существ.

По всей вероятности, пребывание в этих «тоннелях» каким-то образом воздействовало на энергетику моего тела сновидения, поскольку её уровень возрос и, возможно, достаточно сильно, хотя я и не ощущал в себе этих изменений на физическом уровне. Чувствовалась также некоторая позитивная, но пока не совсем ясная тенденция в моей практике. Я продолжал по-прежнему прогуливаться в своих сновидениях по бесконечным коридорам, комнатам или аллеям парков, когда однажды произошло нечто весьма интересное. Я шёл в северном направлении по зелёной густо поросшей аллее. Странные растения с большими листьями смыкались вверху не оставляя ни одного просвета и надежды на побег. Неожиданно впереди показалось светлое, свободное от деревьев пространство. Это был выход, наконец-то найденный мною в этой беспросветной зелени тропических растений. Я заторопился к нему, и тут к моему дискомфорту прибавилось чувство страха: у выхода стояла фигура человека, одетого в белые штаны и белую рубаху, похожего на мексиканца (образ, навеянный американским фильмом «Великолепная семёрка»). Он был повернут ко мне вполоборота, с согнутой в локте поднятой правой рукой и смотрел в мою сторону. Борясь со своим страхом, я продолжал идти вперед, прикованный взглядом к этой фигуре. Неожиданно фигура в белом исчезла, а вместо нее возникло свечение светло-коричневой энергии с красноватым оттенком. Это видение было похоже на то, как если бы художник двумя-тремя мазками широкой кисти провел по белому полотну, даже не утруждая себя придать хотя бы отдаленное сходство с человеческой фигурой. Один широкий мазок с небольшим изгибом сверху вниз – это, надо понимать, тело, другой мазок кистью напоминал согнутую в локте и поднятую вверх руку.

Сновидения, в которых образы встречавшихся мне людей и животных трансформировались в сгустки коричнево-красной энергии, сначала не привлекали моё внимание. Мало ли что пригрезится в видениях, переполненных несуразностями, – я привык к тому, что некоторые объекты сновидений расплывались в бесформенные пятна, то ли от слишком пристального смотрения, то ли от недостатка у меня энергии. Понадобился достаточно длинный промежуток времени, чтобы осознать поразительный факт, но это произошло после ошеломительного сновидения, окончательно поставившего точку всем моим сомнительным интерпретациям. Я очутился в мире жёлтого тумана.