Текст книги "История Франции. Франция сквозь века"

Массена и Суворов. Швейцарская кампания. 1799

Революционный эшафот был разрушен в день падения Робеспьера, и во Франции закончилась власть кровавого террора, но Директория не отказалась от насилия, и царившая повсюду на территории Французской республики анархия была на руку бездарным наследникам Конвента, давая им повод для тирании. Неотступно преследуемые призраками реакции, они отправили в изгнание в Синнамари, во французской Гвиане, более сорока членов Совета пятисот и одиннадцать старейшин из числа самых умеренных и уважаемых. В то же время, дабы обозначить новую линию своей политики, правители решили вновь применить отвергнутую обоими Советами законодательную систему революционного времени. Так, возвратившимся во Францию эмигрантам следовало покинуть ее территорию в течение двух недель, иначе их приговаривали к смерти. Перестал действовать и закон, позволявший вернуться изгнанным из страны священникам. На год ограничивалась свобода прессы. «Государственный переворот 18 фрюктидора не стоил ни капли крови», – заявили его авторы. Роль палача должен был сыграть губительный климат Гвианы. Благороднейшие люди тихо угасали в изгнании, обреченные на смерть.

Генерал Бонапарт только что завершил Итальянскую кампанию, увенчав славой себя и свою армию. Он вел в Пассенино переговоры с Австрией. В горах уже лег снег. «А ведь нет еще и середины октября! – воскликнул Бонапарт. – Довольно, я заключаю мир. Венеция оплатит военные издержки и границу по Рейну. Пусть Директория и ее адвокаты говорят что хотят». Мирное соглашение было подписано в Кампо-Формио 17 октября, Французской республике отошли Австрийские Нидерланды, была признана Цизальпинская республика – детище генерала-победителя. Венеция досталась Австрии. Возвращение Бонапарта в Париж было встречено овациями; впрочем, члены Директории не смогли скрыть за ними зависть и тревогу, которые вызывал у них главнокомандующий Итальянской армией. Бонапарт понял, что не здесь ему следует искать дорогу к верховной власти, о которой он уже начал мечтать. «Я не хочу тут оставаться, – говорил он, – тут нечего делать. Они ничего не желают слышать, и я вижу, что если останусь, то очень скоро пропаду. Здесь все приходит в негодность. Даже моя слава. В маленькой Европе мне ее не хватает. Надо идти на Восток, все великие люди добыли славу там. Если успех десантной операции на побережье Англии мне кажется сомнительным, армия, подготовленная для Англии, станет Восточной армией. Я иду в Египет». Третьего мая 1798 года генерал Бонапарт отправился в Тулон. Девятнадцатого мая он уже поднял паруса. Флотом командовал адмирал Брюэс.

Два месяца спустя была выиграна битва у пирамид, и французы обосновались в Каире, уверенные в том, что завоеванные земли безраздельно принадлежат им. Но Нельсон со своими английскими кораблями уже мчался вдогонку за неприятелем, который ускользнул от него под прикрытием тумана. Адмирал Брюэс стал на якорь на рейде Абукира. Туда вскоре прибыли и английские корабли. Более легкие, чем корабли республики, они тотчас же окружили французов, обойдя их со стороны суши.

Первого августа ловкий маневр, который Брюэс считал невозможным, был выполнен, и французские корабли оказались между двух огней. Самого адмирала ядро настигло на палубе флагманского корабля, но он не хотел уходить, несмотря на рану; через несколько минут корабль взорвался. Адмирал дю Шайа, потерявший сознание после тяжелого ранения, пришел в себя и крикнул:

– Почему вы прекратили стрельбу?

– Адмирал, осталось всего три пушки.

– Продолжайте стрелять до последнего заряда! – приказал он и снова потерял сознание.

Капитан дю Пти-Туар продолжал командовать, стоя на обрубках ног в бочонке с опилками, чтобы остановить кровь, когда ядро раздробило ему руку, в которой он держал рупор. «Никогда не сдавайтесь», – произнес он и умер. Нельсон выиграл сражение и отрезал от моря французскую армию в Египте, но моряки достойно сыграли свою роль в этой героической драме. Сам Бонапарт сказал Клеберу: «Теперь нам предстоит здесь умереть или выйти отсюда великими, как древние воины». Французы осадили крепость Сен-Жан-д’Акр.

Здесь Бонапарт наткнулся на англичан, впоследствии непреклонных защитников свободы Европы от его захватнических амбиций, а в те времена боровшихся, как и остальная ее часть, против Французской революции. Они оказали помощь туркам и руководили ими, а те проявляли героизм, прячась за высокими стенами. Внезапные действия у стен крепости дали французам преимущество, но всякий раз как они шли на штурм, их отбрасывали назад. Генерал принял мучительное решение снять осаду Сен-Жан-д’Акра. Он рассчитывал, что взятие этого города откроет ему дорогу на Константинополь, и с этого начнется завоевание Востока, с которым и были связаны его мечты о славе. Достигнув вершины могущества, он с горечью повторял имя английского военачальника Сидни-Смита, защитника Сен-Жан-д’Акра, твердя: «Из-за этого человека я упустил свою удачу».

Французская армия оказалась в изоляции, была отрезана от мира, оставалась без новостей и без подкрепления; до нее только доходили слухи, что в Европе возобновились военные действия. И офицерам, и солдатам, – всем начала надоедать эта ссылка, пусть даже окруженная ореолом славы. Бонапарт только что нанес поражение турецкой армии, которую доставили в Абукир английские корабли; вернувшись в Каир, он принялся читать газеты, которые с вежливым злорадством приказывал посылать ему сэр Сидни-Смит. Управление военными, да и политическими делами в Европе велось из рук вон плохо: Бонапарт снова увидел, как открылись врата славы, которые, как он считал, навсегда захлопнулись перед ним после договора в Кампо-Формио. Ночью он принял решение и, оставив во главе Египетской армии Клебера «страдать и умереть» от кинжала убийцы-фанатика, он отправился в морское путешествие вместе с генералами Ланном, Бертье, Мюратом, Андреосси и двумя знаменитыми учеными, Бертолле и Монжем. Им удалось избежать встречи с английскими крейсерами, и 9 октября 1799 года они высадились в Сен-Рафаэле, в полумиле от Фрежюса. Повсюду, где появлялся Бонапарт, население встречало его криками: «Он вернулся, чтобы спасти Францию!». Он действительно собирался ее спасти, но только для того, чтобы потом потерять из-за безмерного честолюбия, жадно припавшего к хмельному источнику успеха и абсолютной власти.

После Кампо-Формио были переговоры в Раштадте, однако дипломаты отклоняли одно за другим все мирные предложения. Ведь у них за спиной слышался гул и грохот: армии пришли в движение. Вся Италия склонила голову перед Францией, войска которой заняли швейцарский кантон Гризон (Граубюнден); русские вступили в кампанию, а австрийцы почувствовали, что настал момент снова присоединиться к коалиции европейских государств. Уже год она неустанно работала, приводя в порядок свои войска.

Это были не только страны, покорные монархическому режиму, который Великая Французская революция потрясла до основания. Французский армейский корпус поддержал восстание на территориях, принадлежавших Берну и Фрибуру, затем, когда оказалось, что обнародованная генералом Брюном демократическая конституция оспаривает древнюю независимость кантонов, начались жестокие, продолжительные бои, после чего было провозглашено единство Гельветической республики. Французские генералы признавали неукротимую храбрость, которую проявили маленькие отряды вооруженных крестьян, чьи патриотические чувства оторвали их от мирного труда.

«Достойно восхищения, – говорил генерал Шауэнбург, – что войска, которые уже два века не бывали в сражении, смогли выдержать пять боев, следовавших один за другим, при этом стоило их выбить с одной позиции, как они немедленно закреплялись на другой и защищали ее». Женева была присоединена к Франции, та же судьба постигла и свободный город Мюлуз. Вся Европа постепенно усваивала урок, который ей уже давно немилосердно вдалбливали в голову разные учителя: что время свободы и независимости для маленьких государств миновало.

Журдан и Бернадот переправились через Рейн, а эрцгерцог Карл двинулся им навстречу. Массена занимал город Кур, а рядом стоял отдельный корпус австрийской армии под командованием генерала Бельгарда, и тут, наконец, Директория объявила войну империи. Через нес колько дней Журдан вступил в сражение с эрцгерцогом Карлом между городками Липтинген и Штоках. Сил у французов оказалось недостаточно, и, несмотря на яростное сопротивление, они были вынуждены отступить. Массена не смог прийти им на помощь, и Журдану пришлось отойти в глубь Швейцарии после не удачной попытки взять с боя позицию Фельдкирха над местом впадения Рейна в Боденское озеро. Генерал Лекурб успешно воевал в Вальтелине, но, оставшись без помощи, также был вынужден начать отступление. Кампания на Рейне повсеместно провалилась.

Тылы Итальянской армии оказались в еще более сложном положении. Те части, что прежде одерживали в этих местах блестящие победы, находились в Египте вместе с генералом, который вел их к победе. Войска, пришедшие им на смену, менее закаленные в сражениях и возглавляемые менее опытными военачальниками, повсюду терпели поражение. Местное население восставало, поддерживая союзников. Макдональду пришлось уйти из Неа поля. Русские во главе с Суворовым отрезали ему путь, не позволив соединиться с частями генерала Моро. Хотя маршал был болен и мог передвигаться только на носилках, в сражении при Требии 18 июня он лично повел свою тридцатитысячную армию на сорокапятитысячное войско противника. Он потерпел поражение и был вынужден уступить Суворову проход к реке, который защищал два дня. Один Массена еще держался в Швейцарии, у горной цепи Альбис. Эрцгерцог Карл занимал Шафхауз и Цюрих.

Во Франции все сильнее и сильнее закипал народный гнев, направленный против Директории. Якобинцы одерживали победу, а по мере того как росла опасность вторжения извне, внутренняя политика все явственнее приобретала характер беззакония. Был отдан новый приказ о повсеместном наборе рекрутов. Генерал Бернадот, новый военный министр, отправил в Итальянскую армию генерала Жубера. Он был молод и только что женился на мадемуазель де Семонвиль. «В следующий раз ты увидишь меня либо мертвым, либо победителем», – уезжая, сказал он своей жене. Пятнадцатого июня на равнине между Тортоне и Алессандрией, около маленького городка Нови, его войска подверглись нападению. «Пойдем вперед вместе со стрелками», – сказал он Моро. Вскоре Жубер упал, сраженный пулей. Битва была проиграна, и Моро скрепя сердце отступил к Гави, обороняя дорогу на Геную.

Австрийцы были обеспокоены поведением своих союзников так же, как и упорством противника. Солдаты французской армии были разуты, им не хватало даже хлеба, но они упорно сражались, не обращая внимания ни на численность противника, ни на опасность своего положения. Русские призывали итальянское население, готовое бунтовать против иностранцев любого происхождения, вступать в армию; государственный совет Священной Римской империи решил сосредоточить силы своих опасных союзников в Швейцарии и отозвал эрцгерцога на Рейн, направив Суворова с его армией против Массена, которого удерживал на почтительном расстоянии Римский-Корсаков вместе с остатками армии Конде, служившего в России. К приезду Суворова армия союзников насчитывала пятьдесят пять тысяч человек.

Русский полководец Суворов, старик, верный старым порядкам, был столь же суров к себе, как и к другим. Его подвиги в войне с турками, управление завоеванными провинциями на берегах Днепра, жестокость и решительность при подавлении бунта в Польше в 1794 году вознесли его на вершину почестей и военной славы. В Требии и Нови он пошел в атаку, несколько раз перекрестившись и поцеловав икону Николая Угодника. «Быстрота и натиск – вот вся моя тактика и мой единственный девиз», – обычно говорил он. Суворов был более искусным полководцем, чем хотел казаться, он сумел значительно сократить свой путь в Швейцарию, перейдя через перевал Сен-Готард и через реку Рейс, чтобы по территории кантона Швиц выйти за линию обороны французов на реке Линт. С помощью этого маневра он рассчитывал соединиться с Корсаковым, который планировал напасть на французов севернее Цюрихского озера, в то время как австрийский генерал Хотце атаковал бы их южнее озера и в районе Линта. У Массена со всеми его дивизиями в строю было семьдесят пять тысяч человек на линии Сен-Готард – Базель; союзники после соединения рассчитывали получить в общей сложности восемьдесят тысяч солдат.

Они надеялись, что Массена никуда не двинется со своих позиций, как это и продолжалось в течение двух месяцев. Но он был великим воином и не мог упустить возможность нанести решающий удар, прежде чем появится Суворов со своей армией. Массена подготовился к операции, держа ее в строгом секрете, с привычной для него тщательностью. Двадцать пятого сентября, пока Суворов, выйдя к перевалу Сен-Готард, яростно сражался с корпусом генерала Лекурба, Массена стремительно атаковал Корсакова на левом берегу Лиммата и, пропустив генерала Удино на правый берег, взял неприятеля в клещи. Этот двойной маневр принес такой успех, что на следующий день, 26 сентября, генерал Удино, завладев дорогой на Винтертур, открывавшей ему ворота в Германию, продвинулся вперед по правому берегу к Цюриху, чтобы не пропустить туда Корсакова. Генералы Мортье и Клейн, пройдя по левому берегу, атаковали русских на обоих берегах реки Лиммат; завязался жестокий бой. Корсаков, поняв, что нужно немедленно отступать, выстроил армию в длинную колонну, во главе которой шла прекрасно обученная отважная пехота, привыкшая сметать все на своем пути. Войска генерала Удино дрогнули, но, быстро перестроившись, в свою очередь отбросили к Цюриху часть кавалерии, которая еще не успела уйти. Солдаты Клейна и Мортье одновременно вошли в город, отбивая атаки на обоих берегах Лиммата. Множество солдат сражались на улицах, загроможденных повозками и пушками. Корсаков со своей пехотой шел вперед, спеша добраться до Рейна, но весь арьергард его армии оказался в руках французов: сотня пушек, все имущество вместе с повозками, пять тысяч пленных, да к тому же армейская казна.

Австрийский генерал Сульт перешел Линт у Цюрихского озера следом за полутора сотнями гренадеров, переправившихся через реку вплавь, держа ружья на голове. Под прикрытием этих отважных воинов авангард смог беспрепятственно выйти на сушу, но в первой же стычке бросившийся в бой генерал был застрелен. Сменивший его генерал Петраш после тщетной попытки сбросить в реку французов, продолжавших переправу, отступил на Санкт-Галлен, затем двинулся к Рейну, оставив противнику три тысячи пленных. Тут появился Суворов, рассчитывавший окончательно разгромить неприятеля, который, как он считал, был окружен со всех сторон. Однако он никого не нашел, поскольку все корпуса союзников отступили за линию Рейна. Французская армия, опьяненная радостью, завершала перестроение в районе захваченного ею Цюриха.

Сражение при Цюрихе

У входа в ущелье Сен-Готард, у Айроло, войска Суворова встретили дивизион генерала Гюдена. Русские еще не знали о поражении Корсакова и хотели штурмом взять перевал. Генерал Гюден отступал медленно, шаг за шагом, тем самым давая генералу Лекурбу время собрать войска. У того не хватало сил, чтобы самому остановить Суворова, но его солдаты по почти непроходимым тропам прошли в глубь долины за речку Рейс. Они разрушили пролет Чертова моста и расставили посты по краю пропасти, откуда стали громить русских при переправе через реку.

Швейцарская кампания 1799 года

Армия Суворова добралась до селения Альторф в долине Рейса, понеся огромные потери, оказавшись без помощи и поддержки, кроме того, ей не на чем было преодолевать водные преграды, когда шло второе сражение за Цюрих. Отброшенный в долину Муоты, Суворов за два дня по непроходимым дорогам преодолел расстояние в несколько лье, надеясь пробиться к Лишу, но Массена уже был там, во главе войск, а Молитор напал на арьергард русской армии: Суворов был вынужден отказаться от продолжения швейцарского похода, и еще более трудными дорогами, чем прежде, он наконец вышел к Куру и Рейну.

Великий полководец впервые потерпел поражение и больше никогда не сражался вместе с австрийцами; коалиция распалась. Массена и его армия оказались непреодолимой стеной, преградившей захватчикам путь к границам Франции. В своем рапорте он сам написал об этом с простотой, достойной величия его побед: «Пятнадцатидневное сражение на линии развертывания в шестьдесят лье, против трех объединенных армий, которые занимали позиции, считавшие ся неприступными, и которыми командовали прославленные полководцы – таковы были операции армии Гельвеции»[32]32
  Гельвеция – латинское название Швейцарии. После вторжения в страну войск французской Директории и превращения ее в зависимое от Франции государство возникла так называемая Гельветическая республика, просуществовавшая с 1798 по 1803 год.


[Закрыть]. Он мог бы прибавить, что Франция была спасена, но герои не склонны к бахвальству.

Хроника царствования императора Наполеона I

Став императором в 1804 году, НАПОЛЕОН I (1769–1821) к тому времени уже несколько лет был единоличным правителем Франции. Менее чем за десять лет он дослужился от нижнего артиллерийского чина до бригадного генерала, при этом никогда не был в стороне от политики. Он всегда стремился к тому, чтобы Франция стала первой державой в Европе. Созданная за годы Директории и консульства мощная армия стала превосходным орудием для воплощения его замыслов. Под предлогом распространения передовых французских идей о справедливом устройстве Европы Наполеон вел бесконечные войны, одерживая блистательные победы при Аустерлице (1805), Йене (1806), Ваграме (1809). Территория его империи расширилась до необъятных размеров, он фактически стал повелителем всей Западной (кроме Великобритании) и Центральной Европы. Желая укрепиться в монарших правах, в 1809 году он расторг брак с Жозефиной де Богарне и в 1810 году женился на дочери австрийского императора Франца I Марии Луизе. Достигнув беспримерного могущества, он заставлял считаться со своей волей всех европейских монархов.

Однако государство не может жить одними войнами, тем более что военная удача переменчива. Впервые против наполеоновского нашествия восстал испанский народ, и это произошло еще в 1808 году, когда слава полководца была в самом зените. К этому времени походы французской армии уже не несли европейским народам освобождение от их деспотичных правителей, а превратились в захватнические войны. Звезда Наполеона закатилась после тяжелой русской кампании 1812 года. Его армия понесла большие потери, воинственный дух ее солдат был сломлен, и это имело для империи катастрофические последствия. После ухода из России обессиленная французская армия столкнулась с войсками антинаполеоновской коалиции, которую поддерживали и народы Европы, уставшие от войн и лишений. Союзники, тесня императорскую армию, вошли в Париж в марте 1814 года, что заставило Наполеона I отречься от престола (6 апреля 1814 года). За ним сохранился титул императора, и победители отправили его на остров Эльба, его новое владение и место ссылки. Бежав оттуда в 1815 году, Наполеон без единого выстрела вернул себе власть во Франции: французы по-прежнему боготворили его и не желали возвращения династии Бурбонов. Еще сто дней Наполеон был императором, но после ужасного разгрома при Ватерлоо вынужден был отречься во второй раз (22 июня 1815 года), стал пленником англичан и отправился в последнее путешествие – на остров Св. Елены, где написал мемуары и умер в 1821 году. В 1840 году его прах был перевезен в Париж.

Битва при Аустерлице 2 декабря 1805 года

Генерал Бонапарт стал императором Наполеоном, и поскольку последние дни его консульства были омрачены необоснованным арестом и подлым убийством герцога Энгиенского, императорское правление началось с процесса генерала Моро, несправедливо обвиненного в причастности к роялистскому заговору Жоржа Кадудаля и генерала Пишегрю. Даже тогда судебное ведомство отказалось стать пособником нового хозяина Франции, питавшего тайную злобу и зависть к своему давнему сопернику. Генералу Моро вынесли довольно мягкий приговор, и он сам отправился в изгнание в Америку, куда следом за ним вскоре уехала и его жена. Одиннадцать заговорщиков-роялистов погибли на эшафоте. Для начала император сделал основой своего правления террор. Он хотел к тому же, чтобы его власть была освящена Церковью. Его долгие переговоры с папским двором закончились подписанием соглашения, и в результате Франция с триумфом вернулась к свободе вероисповедания. И тут Наполеон потребовал платы за услугу: он уговорил папу Пия VI приехать в Париж, чтобы короновать императора.

Цизальпинская республика прекратила свое существование, как и ее родительница, Французская республика.

Теперь Наполеон мечтал наброситься на Англию, своего упорного и грозного врага. Из-за кончины адмирала Латуш-Тревиля был отложен план высадки на берега Великобритании, который император давно вынашивал; теперь пункт, где предстояло соединиться эскадрам, перенесли подальше, к берегам Антильских островов; затем корабли должны были вернуться, чтобы объединенными силами прикрывать выход флотилии плоскодонных судов, строительство которых в лихорадочной спешке шло в Булони. «Англичане не знают, что им грозит, – писал Наполеон адмиралу Декре, морскому министру. – Если мы станем хозяевами пролива хотя бы на двенадцать часов, с Англией будет покончено».

Император Наполеон не получил эти двенадцать часов, на которые возлагал столько надежд. Неотлучно находясь в Булони три недели подряд, он наблюдал за морем. Не будучи сведущим в морских делах, не учитывая в своих расчетах ни плохой погоды, ни препятствий, которые могли возникнуть на дальних океанских дорогах, он также совсем забыл об английском адмирале Нельсоне и его редкой способности быстро составлять и осуществлять планы военно-морских кампаний. Нельсон преследовал адмирала Вильнева, когда тот выходил из порта Мартиники и догнал его на подходе к испанскому порту Эль-Ферроль. Использовав подходящий боевой порядок своих кораблей, он завязал бой, преградив путь французскому флоту, и вынудил его укрыться в Кадисе.

Капитуляция в Ульме

Когда об этом сообщили императору, его ярость была ужасна; но тотчас же, перенесясь мыслями к войне на суше, все тонкости которой ему были хорошо известны, он преисполнился решимости разбить дружественных Англии австрийцев, раз не мог нанести поражение ей самой, и немедленно перебросил войска в Германию. Двадцать второго сентября он приехал в Страсбург с намерением окружить в Швабии генерала Мака, перерезав ему всякое сообщение с Австрией. «Я больше рассчитываю на ноги моих солдат, нежели на штыки», – сказал он, выезжая из Сен-Клу; постепенно он стал сжимать смертельное кольцо вокруг генерала Мака, который находился в Ульме, полностью уверенный в своем превосходстве. Восьмого октября в Гюнцбурге маршалы Ланн и Мюрат одержали победу над австрийцами с неоспоримым преимуществом. Император собственной персоной прибыл в лагерь под Ульмом.

Двадцатого октября 1805 года, не дожидаясь дня, назначенного для капитуляции, Мак покинул завоеванный город и в глубокой печали прошел перед победителем, сдав ему все оружие.

В то время как оглушительный успех Наполеона будоражил все умы в Европе, приводя одних в восторг, а других в уныние, адмирал Нельсон купался в славе своей последней победы. Когда адмирала Вильнева на посту командующего эскадрой сменил адмирал Розейли, французы вышли из порта Кадис в сопровождении адмирала Гравины и испанских кораблей, тяжелых, трудных в управлении, укомплектованных необученными экипажами. Нельсон тут же бросился их преследовать. Он приказал направить корабли на строй французской эскадры, чтобы его сломать. «Англия надеется, что каждый выполнит свой долг!» – объявил он. «Во время сражения капитан всегда на своем посту!» – в ту же самую минуту напомнил адмирал Вильнев своим лейтенантам. Завязалась яростная битва, что и следовало из подобных инструкций. «Харди, – сказал Нельсон своему флаг-капитану, – слишком жарко, это долго не продлится». В тот же миг он был поражен ядром, которое раздробило ему крестец. «Мне конец! – воскликнул он, падая, а когда капитан Харди попытался его поднять, произнес: – Я доволен, я выполнил свой долг». Перед смертью он успел выиграть битву у мыса Трафальгар.

Император Наполеон, узнав о поражении своего флота, не выказал ни уныния, ни гнева; в это время он находился в Цнайме в Моравии. Прусский король разорвал тяготивший его союз, и коалиция европейских стран повернула оружие против французского императора. Он выступил в поход на Вену, отвергая все предложения о перемирии. Лишь русская армия под командованием генерала Кутузова преграждала ему путь, но она уже начала отходить, грабя и опустошая все земли на своем пути, словно это была территория не союзников, а врагов. «Для императора Александра эта война – прихоть, – сказал Наполеон австрийцам, – а для меня и для вас это совсем не так».

Двадцатого ноября французы вошли в Брюнн, а с ними и император Наполеон.

В Ольмюц к австрийскому императору приехал Александр, мечтавший о военном успехе. Армии коалиции решили отрезать всесильному победителю обратный путь в Вену.

Первого декабря 1805 года войска союзников расположились на Праценских высотах, неподалеку от замка Аустерлиц, куда еще раньше приехали два императора – Австрии и России. Наполеон привел своих врагов именно туда, где он давно уже решил дать большое сражение; это ему было необходимо, чтобы впоследствии заключить мир на чрезвычайно выгодных для себя условиях. Прусский парламентер, господин фон Гаугвиц, был отправлен назад, в Вену. «Мы с вами еще увидимся, – сказал ему Наполеон на прощание. – Если меня завтра не убьет пушечным ядром, будет самое время вести переговоры». Стояла ночь, и биваки были освещены большими кострами; когда император переходил от одной группы к другой, солдаты вдруг вспомнили, что на следующий день исполняется год со дня его коронации, и, схватив солому, служившую им постелью, подожгли ее. При свете этих импровизированных фонарей они проводили своего славного командира до самой палатки. «Будь спокоен, – обратился к нему старый гренадер от имени своих товарищей, – обещаю, завтра мы добудем для тебя знамена и пушки русской армии и отпразднуем день 2 декабря».

Смерть адмирала Нельсона

Утром яркое солнце осветило Праценские высоты, уже частично покинутые войсками. Огромные массы французской армии пришли в движение; солдаты поднимались вверх, даже не останавливаясь, чтобы ответить на вражескую пальбу. В мгновение ока обе неприятельские колонны, одна за другой, были сброшены на склоны и, таким образом, отрезаны от своих флангов. Центр оказался ослаблен и дрогнул. Серьезно раненый Кутузов тщетно пытался восстановить порядок в войсках. «Я смертельно ранен!» – взывал Кутузов к беглецам.

В это время маршал Даву на правом фланге боролся за позицию у речки Гольдбах с занявшими ее русскими. Мюрат и Ланн на левом крыле атаковали русские и австрийские эскадроны, которыми командовал князь Иоганн фон Лихтенштейн. Легкая кавалерия Келлермана оттеснила улан противника, которые бросились на французских пехотинцев, а дивизион Кафарелли продвигался вперед беззвучно, потому что все его барабанщики погибли под артиллерийским обстрелом русских. Генералу Валюберу ядром оторвало ногу до самого бедра, солдаты сгрудились вокруг него и хотели унести, соорудив носилки из скрещенных ружей. «Оставьте, – спокойно сказал он, – я смогу умереть и сам. Не стоит из-за одного человека терять шестерых». Русская гвардия двигалась на Працен. Французы, преследовавшие ее, подвергались опасности. Но император не упускал из вида ни одного солдата на поле боя. Он находился в центре со своей пешей гвардией и корпусом Бернадота и тотчас же заметил беспорядок. «Пошлите туда мамелюков и гвардейцев-егерей», – велел он генералу Раппу. Выполняя приказ, Рапп был ранен, как это с ним случалось всю жизнь, почти во всех битвах, где он принимал участие; но русские были отброшены, а князь Репнин, их командир, попал в плен. Русская дивизия, которая занимала деревню Сокольниц, оказалась отрезанной и сдалась, две колонны союзников были отброшены за пруды. Под тяжестью пушек обрушился мост. Озеро Зачан покрывал толстый слой льда, солдаты подумали, что смогут уйти этим путем, и бросились бежать, но ядра французской батареи разбивали лед у них под ногами, и беглецы провалились в воду с криками отчаяния. Под огнем батарей, стоявших по берегам озера, генералы Дохтуров и Кинмайер сумели провести отступление по узкой дамбе, разделявшей два пруда, – у деревень Мельниц и Фальниц. Лишь корпус князя Багратиона сохранял боевой порядок, маршал Ланн оттеснил его, но не позволил своим солдатам его преследовать.

Настала ночь, битва была выиграна. Оба императора-союзника покинули позицию, откуда наблюдали за своим поражением. Они добрались до одного из императорских замков и на следующее утро спаслись бегством от настигавшего их маршала Даву. Австрийский император Франц принял решение. Он не хотел, не мог более продолжать войну, разорявшую его владения. Он попросил перемирия и личной встречи с победителем.

«Встреча состоится на наших аванпостах послезавтра, в любой час, какой назначит император, а до этого – никакого перемирия», – ответил Наполеон. Кавалерия уже бросилась в погоню за побежденным, бегущим врагом.

Тусклый свет поражения заставил императора Александра очнуться от лучезарных грез о славе; тем временем австрийский император сообщил ему о своем намерении вести мирные переговоры. У русского царя и в мыслях не было настаивать на продолжении боевых действий, он торопился убраться подальше и избавить свой народ от войны, которая, по выражению Наполеона, была для Александра всего лишь прихотью, а вовсе не необходимостью. Русская армия уже начала отступление.

Победитель и побежденный, французский и австрийский императоры, встретились на мельнице в Палени, между городами Назельдовиц и Уршиц.

– Не путайте ваши дела с делами императора Александра, – резко сказал Наполеон императору Францу. – Он удалится в свои степи, и ему не будет никакого дела до неприятностей вашей страны, в то время как на вас лягут все военные расходы. Вы должны меня простить за то, что я принимаю вас в таком убогом доме; ведь уже три месяца вы вынуждаете меня жить только во дворцах.

Австрийский император печально улыбнулся.

– Эта жизнь принесла вам изрядную пользу, так что вам не за что меня упрекать, – ответил он.

Два монарха обняли друг друга и обменялись клятвами. Перемирие было заключено, переговоры продолжились в Брюнне. В них участвовал господин де Талейран и полномочные представители Австрии и России, господа Штадион и Жюлэ.