Текст книги "История Франции. Франция сквозь века"

Хроника царствований от Людовика VIII до Филиппа VI Валуа

ЛЮДОВИК VIII по прозвищу ЛЕВ (1187-1226) – сын Филиппа II Августа; будучи еще наследным принцем, мечтал о том, чтобы завладеть Англией. Людовик даже принял английскую корону по просьбе вассалов короля Иоанна Безземельного, недовольных политикой своего монарха. Однако в Англии поднялось восстание против французов, и принц вынужден был вернуться во Францию. Он стал королем Франции в 1223 году. Ревностный католик, Людовик VIII отправился в крестовый поход против еретиков альбигойцев (катаров), жестоко расправился с ними и присоединил к своему королевству их землю – Лангедок. По дороге в Париж король умер.

ЛЮДОВИК IX СВЯТОЙ (1215–1270) – сын Людовика VIII и Бланки Кастильской, волевой и умной женщины, которая стала регентшей после смерти мужа. В 1242 году Людовик отразил попытку английского короля Генриха III вернуть себе земли предков по реке Гаронне. В 1244 году, тяжело заболев, Людовик дал обет отправиться к Гробу Господню и в 1248 году прибыл на Кипр, а оттуда направился в Сирию и Палестину. Четыре года он жил там, помогая палестинским христианам и ожидая прибытия новых крестоносцев. Известие о смерти матери, управлявшей Францией в его отсутствие, заставило его вернуться на родину и взяться за государственные дела. Он уважал права вассалов, но не забывал об укреплении королевской власти, усовершенствовал судебную систему и издал свод постановлений и законов. Он защищал независимость французской церкви от папского престола («Прагматическая санкция» 1269 года). В 1270 году Людовик отправился в новый крестовый поход, в Тунис, где вскоре умер от болезни. В 1297 году папской буллой он был причислен к лику святых.

ФИЛИПП II СМЕЛЫЙ (1245–1285) участвовал вместе с отцом, Людовиком Святым, в последнем крестовом походе и там же, в Тунисе, был провозглашен королем Франции (1270). По возвращении во Францию подавил мятеж непокорных вассалов. Под влиянием дяди, Карла Анжуйского, претендовал на престол Германской империи, но потерпел неудачу. Полным крахом закончились и попытки завоевать испанские владения: французский флот был разбит, а армию во время осады испанской крепости Герона поразила эпидемия, и многие воины умерли от болезней, а вместе с ними и их король. В годы правления Филипп, как и большинство его предков Капетингов, сумел расширить территорию страны: брак короля с Жанной Наваррской дал Франции Наварру, Шампань и Бри, французской короне также отошли оставшиеся без наследника земли графов Тулузских – Пуату, Сентонж, Тулон, Овернь, Руэрг, Керси.

ФИЛИПП IV КРАСИВЫЙ (1268–1314) взошел на престол в 1285 году. В годы его царствования во Франции произошло несколько очень важных событий. Филипп выиграл войну с Фландрией: несмотря на сокрушительное поражение при Куртрэ (1302), к 1305 году Франции отошла большая часть Фландрии, а остальные ее земли признали свою вассальную зависимость. Решительному разгрому Фландрии помешал затяжной конфликт с папой Бонифацием VIII; причиной спора стали финансовые вопросы: церковь отказалась платить подати мирянам, а Филипп нуждался в деньгах. После долгих споров и угроз Филипп решился на крайнюю меру, он приказал арестовать папу, однако не успел осуществить свой замысел, поскольку папа умер, а несколько месяцев спустя умер и его преемник. Новый папа Климент V, француз, добровольно перенес свою резиденцию в Авиньон (эти события в истории носят название «Авиньонское пленение пап»). Затем Филипп приступил к разгрому рыцарского Ордена тамплиеров (храмовников), влиятельного, а главное, очень богатого. Король начал судебный процесс против тамплиеров, их арестовали, и под страшными пытками они признали все, в чем их обвиняли палачи. Многих рыцарей сожгли на костре, в 1311 году папа объявил Орден более не существующим, а Филипп завладел всем имуществом тамплиеров. В те времена родилась легенда о том, что великий магистр Ордена Жак де Моле, умирая, проклял потомков алчного короля.

Папский дворец в Авиньоне

ЛЮДОВИК X СВАРЛИВЫЙ (1289–1316) – стал королем в 1314 году. Слабохарактерный и беззаботный, он не проявлял желания управлять страной и все дела передал своему дяде, Карлу Валуа. В 1315 году издал ордонанс, отменявший крепостное право в королевских доменах, так как труд подневольных людей не приносил ощутимых доходов, и призвал всех своих вассалов последовать примеру короля. Наследником Людовика стал его сын, родившийся уже после смерти отца; младенец тут же был провозглашен королем, но умер, прожив только пять дней.

ФИЛИПП V ДЛИННЫЙ (1293(94)–1322) – король Франции с 1316 года. Второй сын Филиппа Красивого. За недолгие годы царствования пытался навести порядок в государственных делах, прекратил войну с Фландрией, начатую еще его отцом, принимал различные законы, и в числе прочих – закон о запрещении женщинам наследовать престол. Этот законодательный акт обернулся против него самого и его детей: у него осталось три дочери, другие дети умерли в младенчестве. Престол, таким образом, достался его брату Карлу.

КАРЛ IV КРАСИВЫЙ (1294–1328) – король Франции с 1322 года. Последний из сыновей Филиппа IV. Отличался деспотичным нравом, жестоко подавлял мятежи своих подданных. Помогал сестре, английской королеве Изабелле, бороться с ее мужем Эдуардом II, который в конце концов был побежден и убит. За это Изабелла уступила брату Аженуа и заплатила значительную сумму. Когда Карл умер, у него остались только дочери, а его жена ждала ребенка. Предстояло решить, кто получит корону: двоюродный брат Карла, граф Филипп Валуа, или племянник покойного, сын королевы Изабеллы, английский король Эдуард III.

Граф Валуа объявил себя регентом до рождения ребенка Карла IV: если бы на свет появился мальчик, он унаследовал бы трон. Но родилась девочка, и в тот же день Филипп Валуа стал королем Филиппом VI. На престол заявил права и Эдуард III, что и стало причиной Столетней войны между Францией и Англией (1337–1453).

Валуа – королевская династия, ветвь Капетингов. Валуа правили во Франции с 1328 по 1589 год.

ФИЛИПП VI (1293–1350) – первый король из династии Валуа, взошел на престол в 1328 году. Он был сыном графа Карла Валуа, младшего брата короля Филиппа IV Красивого, то есть короли новой династии приходились близкими родственниками ушедшим монархам. Потомок Капетингов по материнской линии, внук Филиппа IV Красивого, английский король Эдуард III по-прежнему надеялся завладеть французским королевством. Сначала он принес вассальную присягу королю Филиппу за свои владения во Франции, но несколько лет спустя послал Филиппу вызов и начал войну, которой суждено было продлиться более ста лет.

При короле Филиппе главными событиями этой войны стали поражение французов при Креси (1346) и потеря города Кале, сдавшегося врагу после изнурительной осады. Отдав англичанам Кале, Филипп заключил с Эдуардом перемирие, но умер еще до истечения его срока.

Граждане Кале. 1346-1347

В битве при Креси англичане одолели огромную, плохо управляемую армию короля Филиппа VI Валуа. Многие французские бароны и рыцари полегли на поле сражения, но король Эдуард III не позволил своим воинам брать в плен или преследовать побежденного неприятеля. Он не хотел лишний раз показывать, сколь незначительны его силы, и поспешил в Кале, задумав обеспечить себе на побережье Франции место, подходящее для подготовки его военных операций. В Кале был удобный порт: хозяева города, один за другим, вносили свою лепту в строительство укреплений. Из Кале с давних времен уходили в море флотилии пиратов, не дававшие покоя английским торговым судам. Когда англичане по приказу короля принялись усердно возводить рядом с крепостью целые улицы постоялых дворов и домов из теса, словно собирались остаться там лет на десять-двенадцать, ими руководила жажда мести, смешанная с захватническим духом: ведь Эдуард III объявил о своем намерении не уходить отсюда ни зимой, ни летом, до тех пор, пока не станет хозяином города. Деревянные строения, возведенные перед осажденной крепостью, получили название «Отважный новый город» – Вильнёв-ла-Арди, и король позаботился о том, чтобы там собрали все необходимое для его армии. Еще раньше Эдуард III понял, что не сможет взять город приступом, поэтому было решено уморить жителей Кале голодом.

Горожане XIV века

Горожане были людьми гордыми и смелыми, ненависть к англичанам передавалась у них из поколения в поколение, кроме того, город защищали неприступные крепостные стены. Жители Кале рассчитывали, что смогут без труда пополнять запасы продовольствия, подвозя их морским путем, так как в порт приходило множество судов. «Король Эдуард поседеет от злости у наших ворот!» – говорили между собой горожане и моряки Кале.

Однако английский король после победы при Креси действовал столь стремительно, что жители Кале были захвачены врасплох и обнаружили, что неприятель перерезал пути снабжения города и приготовился к осаде. Кале еще не был полностью обеспечен продовольствием, и комендант крепости, мессир Жан де Вьен, посоветовавшись с горожанами, приказал «всему простому люду, не имеющему достаточных припасов, без промедления покинуть город». Горожане вышли за ворота в среду утром, – мужчины и женщины с детьми, – и прошли через лагерь Эдуарда. Их было больше тысячи семисот, и англичане спросили у них, почему они уходят. «У нас нет еды», – ответили те. Тогда король приказал, чтобы их сытно накормили и после хорошего обеда каждому подали милостыню – два шиллинга, пятьдесят су на французские деньги, – так что и его воины, и горожане наперебой восхваляли великодушие государя, что, впрочем, не поколебало решимости граждан Кале, хотя Эдуард, возможно, на это рассчитывал.

Одиннадцать месяцев мессир Жан де Вьен, его рыцари, зажиточные горожане и небогатые жители Кале оставались одни лицом к лицу с англичанами, без помощи и подкрепления, лишь изредка их друзья с побережья тайком доставляли им по морю немного продовольствия. Французский король послал в Кале целую флотилию, погрузив на корабли всевозможные припасы и сотни солдат, но, понеся потери, она была отброшена английским флотом в открытое море. Голод в Кале стал нестерпимым. Король Эдуард велел построить на морском побережье деревянный замок, высокий и хорошо укрепленный, и разместил в нем шестьдесят вооруженных до зубов солдат и две сотни лучников, которые стерегли причалы и всю гавань Кале и находились настолько близко, что без труда расправлялись со всеми, кто пытался зайти туда или оттуда выйти. Жан де Вьен написал королю Франции письмо, которое с риском для жизни доставил один из самых смелых моряков Кале. «Ваше величество, – писал комендант, – у нас здесь все съедено: собаки, кошки и лошади, и мы не можем больше найти в городе никакого пропитания, разве что станем есть человечину. Если нам не окажут помощь незамедлительно, мы выйдем из города и будем сражаться не на жизнь, а на смерть, потому что лучше нам с честью погибнуть на поле сражения, нежели съесть друг друга. Да пошлет вам Господь счастливую и долгую жизнь, и да поможет Он вам позаботиться о наших наследниках, если суждено нам умереть за вас!»

Король Филипп не забыл ни свой добрый город Кале, ни храбрых людей, которые с таким упорством обороняли его, служа Франции. Еще до того, как государь получил это письмо от Жана де Вьена, он в Троицын день созвал своих вельмож в Амьене, намереваясь предпринять еще одну попытку освободить Кале. Однако только в июле король Филипп смог выступить в поход во главе большой армии. Несмотря на поражение при Креси, войска были многочисленны и хорошо вооружены, потому что ни одна страна в мире не имела в своем распоряжении такой боеспособной и отважной кавалерии, как Французское королевство.

Старинная гравюра с видом города Кале

Королю Эдуарду сообщили о передвижениях и планах его противника, короля Франции, и за несколько недель он успел принять все необходимые меры, чтобы помешать Филиппу освободить Кале. В город вели всего две дороги, как свидетельствовал летописец Фруассар: одна шла через дюны, и английский король для ее охраны стянул отовсюду все свои суда, малые и большие, разместив на них значительные военные силы; вторая была проложена по низине, через болота, где на каждом шагу попадались топи и ямы, и пройти можно было только в одном месте – по мосту Ньёлэ, занятому графом Дерби, двоюродным братом короля и одним из лучших рыцарей своего времени. Эдуард III вызвал его из Гаскони, где тот воевал, чтобы граф помог ему вести осаду Кале.

Французские рыцари в блестящих доспехах ехали, развернув знамена, будто были готовы сей же час вступить в битву. Когда жители Кале увидели с крепостных стен, как французское войско появилось на горе Сангатт, их охватила радость, и они подумали, что вскоре их освободят от врагов, и несчастьям придет конец.

Однако военачальники, обследовав оба подхода к городу, обнаружили, что англичане их хорошо укрепили и надежно охраняют; вернувшись к Филиппу, они доложили, что французскую армию ожидает поражение, худшее, чем при Креси, если король попытается преодолеть эти преграды. Тогда король послал к своему противнику четырех своих лучших рыцарей, и те сказали Эдуарду:

– Ваше величество, король Франции пришел на гору Сангатт, чтобы сразиться с вами и снять осаду со своего города Кале, но он не может найти к вам дорогу. Прикажите кому-нибудь из ваших людей договориться с нами о месте, где мы можем сразиться – вы и мы.

– Сеньоры, – не задумываясь, возразил английский король, – я нахожусь здесь уже почти год и изрядно опустошил казну; я сделал так много, что вскоре стану хозяином Кале. Поэтому я не вижу, зачем мне, ради прихоти или удовольствия моего противника, бросать то, что я уже завоевал, чего я страстно желал и за что дорого заплатил. Скажите королю: если его люди не могут пройти, пусть ищут обходной путь.

Так они пытались договориться три дня, и жителям Кале, дошедшим до крайнего истощения, это время показалось бесконечно долгим. Кроме того, с высоты крепостных башен они прекрасно видели, что король Эдуард велел дополнительно укрепить заграждения, и его люди рыли среди дюн глубокие рвы, через которые всадники не смогли бы перебраться.

Вскоре им открылось еще более печальное зрелище. Король Филипп без лишних раздумий убедил себя в том, что Кале потерян, и бесполезно даже пытаться прорвать осаду. Он с тяжелым сердцем приказал своим людям готовиться к отступлению, и измученные голодом жители увидели, как их соотечественники разбирают палатки и грузят поклажу на вьючных животных, а потом исчезают все до последнего – солдаты и благородные рыцари, которые, как они рассчитывали, их освободят.

Когда жители Кале окончательно уверились в том, что у них не осталось никакой надежды, они стали так причитать и плакать, что любое сердце дрогнуло бы от жалости к ним. Все они пребывали в крайнем отчаянии, жестоко страдая от голода, и даже самые крепкие и сильные еле держались на ногах. Тогда горожане, собравшись вместе, устроили совет и решили сдаться на милость короля Англии; они так умоляли своего градоначальника Жана де Вьена вести переговоры от их имени, что тот в конце концов согласился. Он поднялся на гребень крепостного вала и оттуда подал знак тем английским рыцарям, что находились поближе, чтобы они подъехали поговорить с ним.

Один из рыцарей был славный, всеми почитаемый мессир Готье де Мони из Эно, родины английской королевы мадам Филиппы. Комендант Кале обратился к нему и его спутнику де Бассету:

– Милостивые сеньоры, вы смелые рыцари и, конечно, знаете, что долг велит нам удерживать в своих руках город, который наш господин, король Франции, поручил нам защищать. Но теперь мы нуждаемся в помощи, а вы так плотно взяли город в кольцо, что у нас кончились все запасы еды и нам остается только умереть с голоду, если добрый король, ваш повелитель, не сжалится над нами. Попросите его выпустить нас отсюда в чем есть, и пусть забирает себе город и замок со всем добром, что послужит к его обогащению.

Мессир Готье покачал головой:

– Мессир Жан, мессир Жан, – вздохнул он, – мы хорошо знаем, чего желает наш господин, и потому твердо уверены в том, что он не разрешит вам уйти, напротив того, он хочет, чтобы вы все оказались в его власти, и он волен будет одних казнить, а за других потребовать выкуп.

Тогда мессир Жан де Вьен ответил:

– Мы не сможем сделать то, о чем вы сказали. Здесь всего горстка рыцарей, которые выполняют свой долг, защищая город: так на нашем месте поступили бы и вы. Но мы скорее подвергнем себя страданиям, каких еще никогда не испытывали люди, нежели допустим, чтобы с самым маленьким мальчишкой из нашего города обошлись хуже, чем с самым почтенным из нас. Заклинаю вас, идите и попросите вашего повелителя, короля Англии, сжалиться над нами. Мы надеемся на его великодушие.

– Я охотно поступлю так, – ответил Готье де Мони, – надеюсь, он прислушается ко мне, потому что вам бы от того была большая польза.

Рыцари повернули в сторону Вильнёв-ла-Арди, к просторным палатам короля Эдуарда. При нем находились самые влиятельные бароны и королева Филиппа д’Эно. В сопровождении нескольких придворных дам она во второй раз прибыла туда по морю, чтобы навестить короля, своего господина, руководившего осадой Кале. Английский король ждал посланцев у самых дверей, ведь он уже знал, что население Кале наконец-то отказалось от сопротивления.

Готье де Мони повторил слова мессира Жана де Вьена.

– И что вы ему ответили? – спросил король.

– Ваше величество, я ответил, что вы желаете единолично решать, кому из них жить, а кому умирать. Но комендант возразил, что в этом случае горожане, и так уже совершенно обезумевшие от голода, будут готовы продать свою жизнь так дорого, как никто никогда не продавал.

– Мессир Готье, – произнес тогда король, – у меня нет ни желания, ни малейшего намерения изменить свое решение!

Добрый рыцарь мессир Готье де Мони обладал более мягким сердцем, чем король Эдуард, а осунувшееся лицо и изможденный вид коменданта Кале, а так же гордая решимость Жана де Вьена глубоко его тронули. Он приблизился к королю Англии еще на шаг и сказал:

– Сир, боюсь, вы сейчас не правы, потому что можете подать другим дурной пример. Однажды, если вам будет угодно послать нас защищать одну из ваших крепостей, мы пойдем туда без большой охоты, ведь если, как вы сказали, вы велите казнить всех этих людей, с нами поступят так же, когда придет наш черед.

Все бароны и рыцари, слышавшие этот разговор, одоб рили слова мессира Готье.

Король Эдуард мгновенно уловил настроение своих подданных и произнес, повернувшись к мессиру Готье де Мони:

– Я не хочу один идти против всех вас, так что отправляйтесь к мессиру Жану де Вьену и передайте ему, что все мои бароны, поддержав вас, так горячо вступились за жителей Кале, что я согласился оказать им самую великую милость, на какую вы смогли меня уговорить: пусть из Кале выйдут шестеро самых именитых горожан, с непокрытыми головами и босые, с веревками на шее, и пусть принесут мне ключи от замка и города. С этими шестерыми я поступлю, как мне заблагорассудится, а остальных пощажу.

– Ваше величество, – ответил рыцарь, – я это сделаю с большой охотой.

Добрый рыцарь передал ответ короля Эдуарда коменданту Кале, отметив также, что это вся милость, какой он сумел добиться от своего господина.

– Подождите здесь, мессир, – сказал ему Жан де Вьен, – мне нужно поговорить с людьми, потому что судьбу города должны решать они сами.

И он вернулся в город и сразу велел звонить в колокола, чтобы созвать всех жителей на Рыночную площадь.

Там собрались все – мужчины, женщины и дети, и мессир Жан де Вьен сообщил им, что передал ему Готье де Мони по поручению английского короля, добавив, что им предстоит договориться между собой и как можно скорее дать ответ. Не успел он произнести последнее слово, как вокруг него раздались горестные крики и рыдания, и голоса этих ослабевших от голода людей звучали до того жалобно, до того отчаянно, что тронули бы самое жестокое сердце. Мессир Готье де Мони, ожидавший ответа у крепостных стен, услышал вопли страдальцев, взывающих к небесам, и подумал: «Страдальцы узнали свой приговор!» На месте короля Эдуарда он сжалился бы над ними.

Мессир Жан де Вьен плакал вместе с несчастными жителями Кале, которых он защищал и охранял так долго. Но вдруг мессир Эсташ де Сен-Пьер, член городского совета, один из наиболее уважаемых граждан Кале, да к тому же и самый богатый, поднялся и сказал:

– Сеньор, было бы жаль обрекать столько людей на голодную смерть или иную погибель, если можно этого избежать. Я по собственной воле с веревкой на шее пойду и сдамся на милость короля Англии.

Снова раздались громкие крики, но на сей раз это были крики восхищения и благодарности, и многие мужчины и женщины из толпы бросились вперед, чтобы припасть к ногам мессира Эсташа и высказать ему признательность. Следующим поднялся мессир Жан д’Эр, столь же богатый и именитый гражданин, как и первый, отец двух дочерей, коих он любил всем сердцем.

– Я составлю компанию моему куму мессиру Эсташу, – сказал он.

Жак и Пьер де Виссаны были двоюродные братья, и оба родственники мессира Эсташа и мессира Жана. Они тоже вызвались спасти население Кале. Еще два богатых горожанина последовали их примеру. Все шестеро сбросили свои камзолы прямо на рыночной площади, потом, повернувшись к коменданту, сказали:

– Мы готовы.

Мессир Жан де Вьен едва мог идти, так он ослабел от голода; он сел на чудом уцелевшего тощего иноходца и направился к воротам, а за ним шли шестеро горожан. Плача и ломая руки, их провожали мужчины и женщины. Комендант велел открыть ворота, а потом сказал терпеливо дожидавшемуся их мессиру Готье:

– Сеньор, как городской глава Кале, я с согласия несчастных жителей города передаю вам этих шестерых граждан, самых почитаемых в Кале как за богатство, так и за происхождение; и в руках у них ключи от города и от замка. Я вас прошу, любезный господин, вступиться перед королем Англии за этих людей, чтобы их не предали смерти.

– Мне неведомо, какова будет воля его величества, моего господина, – ответил мессир Готье, – но я сделаю все, что будет в моей власти.

С этими словами он отвел шестерых горожан к королю Англии, который вышел на площадь вместе с королевой Филиппой и приближенными. Со всех сторон туда стекались рыцари и простые воины, желая посмотреть на граждан Кале. Король же Эдуард не произнес ни слова, и его лицо оставалось злым и суровым: он люто ненавидел граждан Кале, ведь они истребили столько его людей и так долго сопротивлялись, удерживая его армию у стен крепости и не желая сдаваться до последнего.

Шестеро горожан встали на колени перед королем и произнесли в один голос:

– Великий государь и добрый король, вот мы перед вами, все шестеро, граждане Кале, рожденные здесь, и богатые купцы. Мы принесли вам ключи от города и от замка и предаем себя вашей воле ради спасения остальных наших сограждан; мы молим вас сжалиться и помиловать нас.

Все английские вельможи плакали, слушая граждан Кале, но король Эдуард приказал немедля отрубить им головы.

Тогда бароны и рыцари принялись упрашивать его пожалеть несчастных, а мессир Готье де Мони вскричал:

– Ах, ваше величество, снизойдите к нашим мольбам и умерьте ваш гнев! Слава вашего имени померкнет, если вы прикажете казнить этих шестерых мужчин, которые добровольно отдали себя в ваши руки ради спасения своего народа!

Но король, заскрипев зубами, произнес:

– Замолчите, мессир Готье, и пусть приведут палача!

Королева Филиппа бросилась с плачем в ноги своему венценосному супругу

Но тут королева Филиппа, ожидавшая вскоре рождения младенца, с трудом поднявшись, бросилась с плачем в ноги своему венценосному супругу и взмолилась:

– Ах, ваше величество, когда я, рискуя жизнью, добиралась сюда по морю, чтобы только повидать вас, я у вас ничего не просила, и вы не пожаловали мне никакого подарка. Во имя Сына Пресвятой Девы Марии и любви ко мне, я прошу вас быть милостивым к этим людям.

Король долго молчал, глядя на рыдающую у его ног жену. Он очень любил королеву и не хотел причинять ей горе. Протянув руку, Эдуард поднял ее:

– Ах, мадам, – проговорил он, – как бы я хотел, чтобы вы сейчас находились в другом месте, а не здесь, но коли вы меня просите, я отдаю вам их, хотя горько сожалею об этом. Они ваши, делайте с ними, что пожелаете.

Добрая женщина быстро поднялась и сказала:

– Благодарю вас, ваше величество!

И она отвела шестерых граждан Кале, заглянувших смерти в глаза, в свои покои. Приказала их одеть и накормить до отвала, после чего отправила обратно в Кале, который все они так стойко защищали и который собирались покинуть на следующее же утро, чтобы больше туда не возвращаться, – все, кроме мессира Эсташа де Сен-Пьера, не представлявшего жизни вдали от любимого города. Король Эдуард подарил своей царственной супруге дом Жана д’Эра, где вскоре родилась принцесса Маргарита, а в городе Кале с тех пор еще три сотни лет жили одни англичане.