Текст книги "Аллен Даллес"

Всего за два с половиной года было послано несколько тысяч радиограмм разного объема – от нескольких строк до нескольких страниц. Бывало так, что в течение одного дня посылалось несколько шифрованных радиограмм. Послания подписывались либо фамилией Бернс, либо цифрой 110. Адресовались они Виктору, то есть руководству УСС. Подчас под этим именем понимают Донована, но, по всей видимости, это не совсем точно, так как корреспонденцию агента 110 могли читать и заместители директора УСС. Руководство Госдепартамента, в частности руководитель ведомства Корделл Халл, было в курсе поступавших посланий, однако по указанию президента не имело права знакомиться с ними без предварительного разрешения Донована, а отправляло документы немедленно в штаб-квартиру УСС в Вашингтоне.

Вот полный текст первой радиограммы, отправленной 10 ноября: «От Бернса Виктору. Прибыл в Берн сегодня. Когда я пересекал франко-испанскую границу, было получено известие об атаке в Северной Африке. Когда я говорил со многими людьми на границе и в Перпиньяне-Нарбонне, все они выражали удовлетворение и облегчение, указывая, что девять десятых народа Франции находится на стороне Соединенных Штатов. Когда я прибыл на франко-швейцарскую границу в Анмасе, немец в гражданской одежде помогал паспортному контролю. Мне было сказано, что французские пограничные власти получили приказ, что ни один американец не должен покидать Францию. Однако после возражений с моей стороны телефонировали в Виши, и оттуда было сказано, что я могу проехать[183]183
  Эта информация не соответствовала тому, что позже писал Даллес в воспоминаниях.


[Закрыть]. Возвращая мне паспорт, французское официальное лицо заявило, что, как я могу видеть, их сопротивление [переходу границ американцами] только символическое.

Вишистская французская пресса не цитирует никаких заявлений президента [США] и говорит об агрессии против нашей Северной Африки, играя на том, что британцы враждебны против нашего участия в операции. Французы слушают радио, так как это – единственный путь, по которому они могут получить какие-либо новости. Один француз попросил меня организовать так, чтобы заявление президента повторили из Англии, чтобы они могли его послушать. Целесообразно, однако, повторять важные сообщения из Англии на средних волнах»[184]184
  From Hitler’s Doorstep… P. 21–22.


[Закрыть].

Наступил сравнительно долгий перерыв: Даллес устраивался на новом месте и искал подходы к источникам информации. 21 ноября была послана вторая радиограмма, свидетельствовавшая о первых успехах в установлении связей. Приводим ее в выдержках: «Для 105 и 109[185]185
  105 – Д. Брус, представитель УСС в Лондоне, 109 – У. Донован.


[Закрыть]. Ваше сообщение с определением моих обязанностей получено и оценено должным образом… Я полагаю, что программа развития психологической войны отсюда будет становиться все более важной. Вопрос в том, насколько это возможно путем экспорта печатных материалов, поскольку существует, насколько я знаю, жесткий пограничный контроль с обеих сторон, но я сообщу вам позже после изучения проблемы. Мы прилагаем все усилия, чтобы заставить швейцарцев открыть воздушную линию в Лиссабон, но сомнительно, что швейцарцы сочтут себя достаточно сильными, чтобы преодолеть сопротивление немцев, в котором я уверен… Германская пресса в последние недели не публикует почти никаких военных новостей. Она лихорадочно занимается тем, чтобы “развлекать свою публику”, как выразился один внимательный швейцарский наблюдатель… Швейцарский чиновник, который только что возвратился из Берлина, говорит, что он ожидает дальнейшие меры, чтобы пошатнуть свободу швейцарской прессы… Немцы определенно боятся, что Швейцария останется центром свободной прессы…» Даллес называл фамилии лиц, на помощь и поддержку которых он надеется в наибольшей степени[186]186
  Ibid. P. 22–23.


[Закрыть].

Вслед за этим поток сообщений стал непрерывным.

Анализ переписки Даллеса с руководством УСС по посольскому радио показывает, что в собранных им сведениях, в анализе полученных данных и в рекомендациях, которые давал Аллен, подчас были неточности и даже существенные ошибки, за что Донован упрекал своего ближайшего сотрудника. Он в полной мере учитывал при этом, что ошибки неизбежны, хотя каждый прокол стоил дорого – подчас немало человеческих жизней. Донован отлично понимал, что Даллес прилагает все силы, использует все возможности для получения как можно более точной информации и подчас даже задерживал ее передачу, несмотря на необходимость срочности, чтобы лишний раз проверить данные перед передачей ее радиослужбе посольства. Поэтому упреки Донована, несмотря на «дикость» его характера, всегда были умеренными и сдержанными.

Помощники же Дикого Билла не скупились на резкую критику в случае обнаружения ошибок. Видимо, сказывалась и известная зависть к тому месту, которое занимал Даллес в реальной разведывательной иерархии, имея в виду ценность его связей и каналов вместе с тем, что он формально не занимал никакого ответственного поста и внешне жил на широкую ногу. Через полгода после прибытия в Берн он получил просто злобную радиограмму от одного из помощников директора УСС, в которой говорилось, что «все сведения из Берна опровергаются на сто процентов Военным департаментом»[187]187
  Brown A. Wild Bill Donovan: The Last Hero. N.Y., 1982. P. 277–278.


[Закрыть]. Это, безусловно, было не просто преувеличением, а совершенно несправедливой общей оценкой деятельности Даллеса и его группы.

Но были случаи, когда общие предположения и прогнозы Даллеса действительно оказывались неверными. Весной и в начале лета 1944 года он дважды серьезно ошибся в своих оценках общей военно-стратегической ситуации. Вначале он высказал мнение, что нацистский режим стоит накануне «полного коллапса», а затем, исходя из этой общей оценки, предположил, что намеченная операция «Оверлорд» пройдет гладко, что союзные войска, которым вот-вот предстояло высадиться на севере Франции, не встретят серьезного сопротивления. Генералу Эйзенхауэру, командовавшему войсками, сосредоточивавшимися в южной Англии для высадки, это сообщение было передано. Получая информацию от своих разведчиков на месте, Эйзенхауэр выразил несогласие с бернскими прогнозами и лишь усилил подготовку к проведению крупнейшей десантной операции[188]188
  Ibid. P. 566.


[Закрыть].

Действительно, нацистская Германия сопротивлялась еще целый год, а в начале 1945 года немецкие войска попытались предпринять контрнаступление в районе Арденнских гор, которое было приостановлено, а затем отбито.

В большинстве случаев, однако, улов Даллеса и его агентов оказывался значительным, подчас достигались крупные результаты почти случайно. Случайность эта была в то же время обусловлена самой широтой и разнообразием сети, которую удалось создать в Швейцарии и за ее пределами.

Однажды к Аллену в начале 1943 года явился некий австриец, который, как оказалось, работал на секретном испытательном полигоне в районе города Пенемюнде, где также находился завод по производству крылатых ракет Фау-1 и Фау-2. Каким образом этому человеку удалось возвратиться на территорию бывшей Австрии, являвшейся теперь частью рейха, а затем перебраться в Швейцарию, осталось неизвестным (во всяком случае сведений об этом в открытых источниках мы не обнаружили).

Полученные Даллесом сообщения, при всей их неполноте и недостаточной ясности (не вполне понятно было, что именно производится и испытывается в Пенемюнде), представлялись исключительно важными. Они были немедленно переданы в центр. Последовала дополнительная воздушная разведка, а затем по заданию американского и британского разведывательных центров в район Пенемюнде проникли агенты польской подпольной организации Армия Крайова, которым удалось сфотографировать исследовательский центр, производственное предприятие и испытательный полигон, а затем передать снимки в Лондон. Начались мощные бомбардировки Пенемюнде, значительно затормозившие, хотя не предотвратившие начавшиеся в 1944 году ракетные атаки на Лондон и другие города Великобритании.

Во всяком случае сведения, полученные Даллесом, а затем подтвержденные другими источниками, по крайней мере на несколько месяцев оттянули атаки, что означало спасение массы человеческих жизней и сохранение материальных ценностей, включая производственные мощности Великобритании[189]189
  Kopp C. Early Cruise Missile Operations // Defence Today. 2008. № 1. P. 50–52.


[Закрыть].

Даллес и участники заговора против Гитлера

От Кольбе и по другим каналам начинали поступать сведения о том, что в высших кругах рейха, прежде всего среди высокопоставленных военных, не просто растет недовольство Гитлером, но предпринимаются попытки его устранить, предпочтительно убить, с тем чтобы расчистить путь к перемирию и миру при условии сохранения рейха и даже власти некоторых деятелей Третьего рейха или без них, путем соглашения со всеми странами антигитлеровской коалиции или только с Западными державами.

В 1947 году Даллес дал показания в Конгрессе США о своей деятельности в Швейцарии во время войны. По каким-то причинам они были засекречены, хотя после войны в них ничего секретного уже не было. Согласно рассекреченным в 1982 году показаниям, руководитель швейцарской резидентуры к середине войны считал, что около 10 процентов личного состава армейской разведки Германии – абвера – были настроены против Гитлера и сотрудничали или были готовы сотрудничать с УСС, что он сам достиг успехов, «проникнув в германскую разведывательную службу, МИД Германии и некоторые другие ведомства»[190]190
  The Washington Post. 1982. Sept. 29.


[Закрыть].

Сведения, сообщенные австрийцем, были вскоре подтверждены новым информатором, который со временем оказался, по всей видимости, наиболее важным или, по крайней мере, одним из наиболее важных агентов Даллеса в германских кругах.

Так Аллен Даллес оказался вовлеченным в планы покушения на нацистского фюрера.

Еще до начала войны за рубежами Германии, в том числе в высших американских кругах, сложилось устойчивое мнение, что немцы почти полностью объединились вокруг фюрера, что вся германская нация охвачена чуть ли не любовной страстью по отношению к Гитлеру, который обладал магическим даром влиять на массы и смог объединить вокруг нацистской партии все слои немцев от рабочих (в частности ликвидировав безработицу) до магнатов промышленности и финансов.

Прибыв в Швейцарию, Даллес вначале разделял это убеждение. В то же время постепенно он по различным каналам, от своих многочисленных информаторов стал получать все более достоверные сведения, что в высшем германском обществе, прежде всего в среде генералитета и старших офицеров, вызревают другие настроения. Они более или менее четко оформились после того, как вермахт стал терпеть поражения на Восточном фронте – после битвы под Москвой и особенно после окружения и разгрома германских войск под Сталинградом. Высадка союзных армий в Северной Африке и сравнительно быстрый разгром там немецких войск усилили опасения высших военных, что Германия потерпит военное поражение. Генералы возлагали всю вину на Гитлера, считая, что поражения связаны прежде всего с некомпетентным руководством военными операциями с его стороны.

Опасения усилились, когда руководителями антигитлеровской коалиции был провозглашен принцип безоговорочной капитуляции Германии как единственный способ завершения войны в Европе. В генеральских кругах созревала мысль, что устранение Гитлера могло бы побудить союзников отказаться от безоговорочной капитуляции и во имя скорейшего окончания войны, сокращения числа жертв пойти на переговоры с новым правительством Германии, согласившись не вводить войска на ее территорию, не оккупируя ее.

Уже к середине 1943 года Даллес на основе полученной по различным каналам информации пришел к выводу, что в Германии существует сравнительно широкое недовольство Гитлером, которое, однако, не выливается в открытые действия. Все же масштабы активного недовольства Даллес теперь явно преувеличивал. Он вспоминал, что поддерживал постоянную связь с видными участниками заговора против Гитлера: «Они заранее рассказали нам о своих планах убийства Гитлера, о важных лицах, вовлеченных в заговор, и о приблизительном времени нанесения удара. Наш опыт взаимоотношений с этой мужественной антинацистской оппозицией убеждал в том, что даже после кровавой бани, последовавшей за провалом заговора, в Германии должно остаться еще много людей, которые не принимали непосредственного участия в заговоре, но были озабочены спасением того, что осталось от их страны, прежде чем нацисты в военном безумии полностью ее уничтожат»[191]191
  Даллес А. Тайная капитуляция… С. 44.


[Закрыть].

Безусловно, Даллес преувеличивал масштабы германского сопротивления, сводившегося главным образом к тайным планам военных, которые относились друг к другу подозрительно и колебались между чувствами долга по отношению к своей стране и верностью присяге, данной Гитлеру как главнокомандующему вооруженными силами.

Видимо, в какой-то степени этому взгляду сквозь «увеличительное стекло» на германское подполье, на сопротивление нацизму внутри рейха, которое проявлял Даллес, способствовало то, что некоторые его агенты, продолжая выполнять задания, в то же время считали их недостаточным вкладом в борьбу против гитлеровского режима, добивались согласия шефа на их присоединение к нелегальным организациям, включения в активную, связанную с огромным риском, борьбу. Об одном из таких агентов, не называя его фамилии, Даллес через много лет писал: «При каждой встрече я должен был разъяснять ему, что, поступив таким образом, он привлечет к себе внимание, поставит себя под угрозу и что было бы целесообразнее сохранить имеющиеся у него возможности и впредь добывать для нас очень важную информацию. Было заметно, что он разочарован, что он хочет вступить в борьбу. У него было и другое соображение: он полагал, что его положение после окончания войны будет прочнее, если он станет открыто помогать свержению нацистов. К сожалению, в этом он был прав»[192]192
  Даллес А. Искусство разведки. С. 186.


[Закрыть].

Несколько попыток неудачных покушений, а также запланированных, но не состоявшихся покушений на Гитлера стали известны Даллесу по подробным докладам, поступавшим в Берн от агентов, а также по информации из центра. Наиболее значительными были два покушения, в результате которых погибли случайные люди, но сам Гитлер остался жив.

Первое из этих покушений произошло в годовщину «Пивного путча» – попытки Гитлера захватить власть в Мюнхене в ноябре 1923 года. Покушение состоялось 8 ноября 1939 года в том же Мюнхене, где Гитлер встречался со своими сообщниками по попытке переворота 1923 года. Такие встречи происходили ежегодно, начинались и завершались в одно и то же время, что давало возможность подготовить покушение. Его попытка была результатом инициативы одного человека – рабочего Иоганна Эльзера, сочувствовавшего компартии, но не являвшегося ее членом. Добыв динамитные шашки и детонаторы, Эльзер смог ночью установить их в колонне, возле которой обычно выступал Гитлер в пивной, откуда начинался путч и где Гитлер ежегодно произносил свои речи. На собрании в пивной присутствовало около двух тысяч человек. Эльзер установил часовой механизм на взрывном устройстве, которое он собрал, примерно на время, соответствовавшее середине выступления Гитлера. Однако на этот раз Гитлер, торопившийся в Берлин, сильно сократил свою речь, уехал из Мюнхена значительно раньше, чем обычно. Взрыв произошел через 10–15 минут после отъезда фюрера. Погибли восемь человек и свыше пятидесяти были ранены. Гитлер же даже не отделался испугом. Покушавшийся был отправлен в концлагерь, где просидел почти до окончания войны и в конце концов был расстрелян в Дахау[193]193
  Об этом покушении и о И. Эльзере имеется обширная немецкая литература. Рассказывается об этом событии и в литературе общего характера.


[Закрыть].

Вторым, значительно более существенным и имевшим несравненно бóльшие связи и последствия, было покушение в Ставке Гитлера в Восточной Пруссии 20 июля 1944 года.

О заговоре против Гитлера, часто неточно именуемом заговором «Валькирия», центральным моментом которого стал взрыв в «Волчьем логове», существует обширная литература на разных языках, в том числе на русском[194]194
  Наиболее значительные работы на русском языке: Мельников Д. Е. Заговор 20 июля 1944 г. в Германии: легенда и действительность. М., 1962; Финкер К. Заговор 20 июля 1944 г. Дело полковника Штауффенберга. М., 2004.


[Закрыть]. В значительной мере она основана на тех сведениях, которые получал Даллес в Швейцарии. Предельно кратко остановимся на этих событиях.

Заговор начал формироваться еще перед войной, в конце 1938 года. Его руководителями были высшие генералы Людвиг Бек, Франц Гальдер, Эрвин фон Вицлебен и другие, которые были связаны с банкиром Ялмаром Шахтом, бывшим бургомистром Лейпцига Карлом Герделером и другими бизнесменами и чиновниками. Несколько попыток убить Гитлера не удались. В 1942 году в высших германских военных кругах был разработан официальный план «Валькирия», рассчитанный на случай чрезвычайных ситуаций, в частности внутренних беспорядков. План был одобрен Гитлером. Однако заговорщики решили использовать его в противоположных целях.

Предполагалось, что в назначенный момент (скорее всего после убийства Гитлера) Армия резерва, штаб которой находился в Берлине, займет ключевые точки в столице, обезоружит СС и арестует высшее нацистское руководство. Командующий Армией резерва генерал Фридрих Фромм был осведомлен о заговоре, но колебался. В августе 1943 года к заговору присоединился подполковник Клаус фон Штауффенберг. Перед этим он воевал в Северной Африке и был там тяжело ранен, но остался на службе. Штауффенберг был назначен начальником штаба Армии резерва. Именно он стал инициатором подготовки покушения на Гитлера и взял на себя его проведение, в частности еще и потому, что по долгу службы участвовал в некоторых совещаниях в Ставке в Восточной Пруссии и в резиденции Бергхоф в Баварии, на которых присутствовал фюрер.

Заговорщики установили связь с некоторыми командующими германскими войсками в других странах Европы, в частности во Франции. Командующий вермахтом во Франции генерал Карл Генрих фон Штюльпнагель должен был вступить в контакт с высшим командованием войск союзников. В результате оказалось, что в планы переворота были вовлечены или, по крайней мере, имели о них представление многие генералы и высшие гражданские чиновники. За немногими исключениями они, однако, колебались, проявляли нерешительность или просто трусость, клялись в верности Гитлеру и тут же строили планы избавления от него.

В июле 1944 года Штауффенберг несколько раз готовился взорвать бомбу рядом с Гитлером, но по разным причинам этот план отменялся. 20 июля полковник вылетел в Ставку «Волчье логово» для доклада Гитлеру о подготовке новых дивизий, которые предполагалось направить на Восточный фронт. В его портфеле были пакеты взрывчатки и детонаторы, которые должны были сработать через 10 минут после их активизации. Шанс на удачу покушения уменьшился уже тогда, когда было решено проводить совещание не в бетонном бункере, как обычно, а в открытом павильоне, где сила взрывной волны была бы значительно меньшей. Все же Штауффенбергу удалось поставить портфель со взрывчаткой у ног Гитлера, после чего он активизировал взрыватель и вышел из помещения под предлогом звонка из Берлина. Кто-то из присутствовавших, увидев портфель, перенес его подальше. По дороге к аэропорту полковник услышал взрыв и решил, что Гитлер мертв.

При взрыве погибли несколько человек, Гитлер же был легко ранен и контужен, но почти тотчас пришел в себя. В столицу было отправлено срочное сообщение о происшедшем и о том, что фюрер вне опасности. Планы заговорщиков были нарушены, среди них произошел раскол, чем воспользовался вначале Геббельс, который при помощи охранного батальона начал аресты заговорщиков. Вслед за этим в дело вступили части СС. Людвиг Бек пытался застрелиться, но только ранил себя и был добит одним из подчиненных. Четверо участников заговора, в том числе Штауффенберг, по приказу Фромма, который теперь стремился продемонстрировать верность Гитлеру и замести собственные следы, были расстреляны (формально по приговору спешно организованного суда).

Уже в ночь на 21 июля гестапо начало массовые аресты. Обнаруженные при этом документы и дневники подтвердили сравнительную широту заговора и дали основания, как и показания уже арестованных, для новых арестов. Арестованные были преданы суду Народной судебной палаты, рассматривавшей дела о государственной измене. По приказу Гитлера приговоренных к казни вешали на рояльных струнах, прикрепленных к крюку на потолке в тюрьме Платцензее. Всего было казнено около пяти тысяч человек. Не менее семи тысяч были отправлены в концлагеря.

В послевоенной Германии в течение длительного времени участники заговора считались в глазах обывателей предателями. Только через десятилетия их память стали чтить, рассматривая в качестве борцов сопротивления нацизму, несмотря на то, что значительная часть из них одобряла идеи нацистов и только в ходе войны стала выступать против всевластия Гитлера. В любом случае нацистский режим в Германии не был свергнут внутренними силами, а пал в результате военного разгрома Германии союзниками.

Но ход изложения увлек нас значительно вперед. Пока же за действиями заговорщиков тщательнейшим образом стремился наблюдать Аллен Даллес. Косвенные сведения о заговоре генералов и чиновников содержались в материалах, которые привозил Кольбе. Это были в основном разного рода спекуляции прессы нейтральных стран, которые содержались в информации германских посольств.

Несравненно важнее стали контакты с Гансом Берндом Гизевиусом, являвшимся вице-консулом в генеральном консульстве Германии в Берне.

Гизевиус был родом из прусской чиновничьей семьи. Получив юридическое образование, он вначале полностью поддержал национал-социалистов и сразу же после образования правительства Гитлера в 1933 году был принят на службу в тайную государственную полицию (гестапо). Он стал постепенно подниматься по карьерной лестнице, получая все новые звания. В 1939 году он получил назначение в абвер под начало адмирала Канариса, оставаясь зондерфюрером (офицером, выполняющим специальные поручения, связанные с характером их профессиональной подготовки). Он познакомился с одним из руководителей абвера Гансом Остером, ведавшим финансовыми и кадровыми вопросами военной разведки, являвшимся в то время полковником (в 1942 году Остер получит звание генерал-майора).

Как оказалось, Гизевиус, как и Остер, придерживаясь национал-консервативных взглядов, постепенно стал тайным противником «социалистических» экспериментов Гитлера, его антисемитской политики и планов создания Тысячелетнего рейха на всей территории Европы. При помощи и участии Гизевиуса Остер принимал на службу в абвер тайных противников нацизма. В их числе был лютеранский пастор Дитрих Бонхеффер, тайно выступавший против нацистов, посещавший по поручению Остера Швейцарию, причем он помогал евреям тайно выехать в эту страну под видом агентов абвера, снабжая их денежными средствами.

Бонхеффер установил связь с Даллесом. Он, однако, не располагал сколько-нибудь существенной информацией. В связи с этим был разработан план установления стабильной связи с Гизевиусом, который в 1940 году получил назначение на вице-консульскую должность в Швейцарии, оставаясь офицером абвера[195]195
  Reitlinger G. The SS: Alibi of a Nation, 1922–1945. N.Y., 1989. P. 49.


[Закрыть].

Гизевиус был особенно полезен тем, что, помимо связей с Остером, а через него со многими офицерами армейской разведки, он в силу различных семейных и прочих причин был знаком со многими видными деятелями рейха, включая бывшего президента Имперского банка и имперского министра экономики, а позже министра без портфеля Ялмара Шахта[196]196
  Conot R. Justice at Nuremberg. N.Y., 1993. P. 390–395.


[Закрыть].

Встретившись с Даллесом в середине 1943 года, Гизевиус согласился выступать в качестве представителя военно-политической оппозиции Гитлеру в переговорах с западными союзниками, фактически став связным между Даллесом, с одной стороны, и Остером, с другой. При этом Гизевиус фактически представлял и более высокие военные круги, включая подлинного руководителя тайной оппозиции против Гитлера бывшего начальника Генерального штаба генерала Людвига Бека и в какой-то степени начальника абвера Вильгельма Канариса. Канарис же, однако, со свойственной ему хитростью и двойственностью никогда не подтверждал свое намерение участвовать в каких-либо прямых действиях по устранению Гитлера. Связь с Беком была, однако, бесспорной, и это было особенно важно в связи с тем, что заговорщики в случае их успеха намечали его на роль главы государства в качестве рейхспрезидента.

Гизевиус представлял перед Даллесом и Карла Герделера, который считался лидером тайной гражданской консервативной оппозиции Гитлеру, выступал против расправы с евреями и намечался заговорщиками на должность руководителя исполнительной власти, скорее всего в качестве премьер-министра или канцлера. Биографы так характеризуют Герделера: «Он был автократом по природе и его властная личность в сочетании с глубокой верой в правильность именно его точки зрения давала ему возможность убеждать слабых или неуверенных людей принимать его личную точку зрения»[197]197
  Manvel R., Franekl H. The Men Who Tried to Kill Hitler. N.Y., 2008. P. 43–44.


[Закрыть]. Эта до поры до времени верная оценка оказалась совершенно ошибочной, когда Герделер был арестован после неудачного покушения на Гитлера 20 июля 1944 года и, находясь в заключении, выдал гестапо сотни людей, настроенных антинацистски, которые были казнены[198]198
  Ibid. P. 178–179.


[Закрыть], что не спасло самого Герделера, повешенного в феврале 1945 года.

В 1943 году Герделер вел себя как будущий руководитель государства и через Гизевиуса пытался выторговать благоприятные для заговорщиков условия перемирия и мира с государствами антигитлеровской коалиции, прежде всего резко осуждая преследование и уничтожение еврейского населения Европы нацистами[199]199
  Hoffman P. Carl Goerdeler and the Jewish Question, 1933–1942.Cambridge, 2011.


[Закрыть].

Между Даллесом и Гизевиусом была установлена постоянная связь. Они встречались на конспиративных квартирах в Берне и Цюрихе. В основном шли переговоры о характере деятельности заговорщиков и об условиях прекращения военных действий. Осенью 1943 года Даллесу был передан меморандум Герделера по вопросу об условиях прекращения военных действий между Германией и Западными державами после убийства или свержения Гитлера. В центре внимания был вопрос о границах Германии после окончания войны. Хотя Герделер вел речь о границах 1914 года (то есть перед началом Первой мировой войны), он настаивал на сохранении в составе Германии районов с полным преобладанием немецкого населения, включая Австрию и Судетскую область бывшей Чехословакии, то есть территории, аннексированные нацистским рейхом.

Герделер сообщал о дискуссиях среди германских оппозиционеров между «восточниками» и «западниками», имея в виду под первыми тех, кто считал возможным достичь понимания с СССР, а под вторыми – группы, полагавшие невозможным установление мира с Советским Союзом и ориентировавшиеся на достижение взаимопонимания только с Западными державами. Герделер настаивал в своем меморандуме, что национал-социализм ничем не отличается от советского коммунизма, и считал «восточников» опасно наивными по отношению к Советскому Союзу[200]200
  Wheeler-Bennett J. The Nemesis of Power: The German Army in Politics, 1918–1945. London, 1967. P. 619.


[Закрыть].

В июне 1944 года, за месяц до покушения на Гитлера в «Волчьем логове», Даллесу был передан составленный Герделером после консультаций с другими заговорщиками список членов нового правительства Германии, которое придет на смену нацистскому режиму. В качестве рейхспрезидента был назван Людвиг Бек, сам Герделер определил себе роль рейхсканцлера (главы правительства). В правительство должны были войти представители партий широкого политического спектра – от ультраконсерваторов до социал-демократов. Коммунисты из возможного состава будущего правительства решительно исключались[201]201
  Ibid. P. 622–623.


[Закрыть].

Вместе с тем для подтверждения своих (и других заговорщиков) «честных намерений» Гизевиус снабжал Даллеса информацией из высших кругов рейха.

Естественно, в своих сообщениях в Вашингтон Даллес подробно информировал о германской оппозиции, о заговоре против Гитлера, его неудаче и последствиях[202]202
  From Hitlet’s Doorstep… P. 231, 261, 265, 220–331, 228–248 etc.


[Закрыть].

Настроения участников консервативного сопротивления вполне соответствовали взглядам и всей ментальности Аллена, который на протяжении многих лет был связан юридическими и прочими делами с промышленной, банковской и интеллектуальной верхушкой США и других стран. Находясь в Берне, Аллен поддерживал через посредников связь с германскими финансовыми кругами, стремясь, чтобы интересы ведущих американских фирм – «Форд мотор компани», «Дженерал моторс», «Дженерал электрик» и других – пострадали в наименьшей мере.

Именно в связи со своими давними связями Даллес, отчасти по собственной инициативе, отчасти с согласия высших американских политических кругов, включая президента, которому необходимо было поддерживать деловые отношения с высшими сферами бизнеса, установил связь с Банком международных расчетов, центр которого находился в Базеле. Этот банк был создан в 1930 году по решению центральных банков ряда европейских государств для расчетов, связанных с выплатой Германией репараций странам-победительницам. США не участвовали в создании банка, так как не подписали Версальского договора и не получали германские репарации. После прихода нацистов к власти Германия прекратила выплату репараций, но банк сохранился как удобное поле для расчетов Западных держав, в том числе США (акции банка имели многие крупнейшие американские банки и корпорации), с Германией, а после установления германо-итальянского союза – и с Италией.

Хотя штаб-квартира банка находилась на территории Швейцарии, на него как на международное финансовое учреждение не распространялась швейцарская юрисдикция. У банка было всего 140 клиентов, но он получал многомиллиардную прибыль. Под руководством американского финансиста Томаса Маккитрика, являвшегося президентом банка в 1940–1946 годах, в годы войны в банке продолжалось сотрудничество крупного бизнеса стран – западных партнеров по антигитлеровской коалиции с германскими и итальянскими финансовыми учреждениями.

Германия была крайне заинтересована в закупке товаров из США, Великобритании и других воюющих стран при посредстве рынка нейтральных государств. В банк доставлялось золото из Германии, которое обменивалось на доллары, фунты стерлингов и другую конвертируемую валюту. Запасы золота же пополнялись из лагерей смерти в Освенциме, в районе Люблина и других мест. Полученные оттуда зубные коронки, ювелирные ценности, монеты и другие предметы из золота, переплавленные в слитки, доставлялись в базельский банк, где и происходил обмен на валюту[203]203
  Хайэм Ч. Торговля с врагом. М., 1985. С. 38–44.


[Закрыть].

Даллес отнюдь не скрывал своих контактов с Банком международных расчетов. В своих донесениях он информировал Донована и других руководителей УСС об этом, причем ни он сам, ни его руководители не считали, что эти действия являются соучастием в нацистских преступлениях[204]204
  LeBor A. The Tower of Basel: The Shadowy History of the Secret Bank that Runs the World. N.Y., 2013.


[Закрыть]. Использование базельского банка рассматривалось в качестве одной из линий связи с внутренней оппозицией в Германии.

Даллес передавал полученную им информацию и предложения заговорщиков о прекращении войны «обычным путем» – при помощи подписания перемирия и дальнейших переговоров о мире – в свой центр, а Донован докладывал его предложения президенту Рузвельту.