Текст книги "Лев Троцкий. Большевик. 1917–1923"

Однако в игре стран Четверного союза неожиданно появилась крупная козырная карта: выдвинув лозунг самоопределения народов, большевики создали препятствие, о которое споткнулась столь блистательно начатая брестская политика. Этим камнем преткновения стала независимая Украина, «единственное спасение», как назвал ее Чернин.

30 декабря (12 января) Троцкий выступил с несколькими речами на заседании образованной на переговорах политической комиссии по вопросам, связанным с национальным самоопределением ряда территорий, которые вызвали крайне неоднозначное отношение вначале непосредственно на переговорах, а затем и в исторических произведениях. Дело в том, что, стремясь продемонстрировать последовательность политики советского правительства в национально-территориальном вопросе, он предложил пригласить на переговоры представителей Польши, Курляндии и Литвы, чтобы они смогли высказать свое отношение как к самим переговорам, так и к намечаемому отделению их от России под германским покровительством. Глава советской делегации согласился даже на официальное участие в переговорах еще представителей Украины[285]285
  Троцкий Л.Д. Сочинения. Т. 17. Ч. 1. С. 69 – 71.


[Закрыть]. Граф Чернин счел эту «доходящую до резкости» речь Троцкого тактической ошибкой. У Чернина сложилось впечатление, что Троцкий охотно «взял бы обратно то, что он сказал», но вместо этого он «попросил прервать заседание на 24 часа», так как должен был обсудить с другими членами советской делегации «вновь создавшееся положение». После перерыва Троцкий сообщил, что советская делегация согласна на приглашение представителей окраинных областей, если ей будет предоставлено право отбора лиц. Это, в свою очередь, было отвергнуто немцами и австрийцами, как требование, не соответствовавшее дипломатической практике[286]286
  Брест-Литовск. (Из мемуаров Оттокара Чернина). С. 123, 125.


[Закрыть].

Хотя большевики и провозгласили лозунг самоопределения наций вплоть до образования самостоятельных государств, отделение Украины явно не входило в их планы. Как автор концепции перманентной революции, Троцкий выступал не за отделение от России национальных территорий, а за объединение их под лозунгом создания социалистических Соединенных Штатов Европы. Однако на Украине к осени 1917 г. созрело мощное национально-освободительное движение, во главе которого стояли национальные партии, в основном тяготевшие к умеренно-социалистическим установкам. Украинская Центральная рада была образована в Киеве еще в марте 1917 г. и в первый период своей деятельности рассматривалась как общественная организация и координационный орган, но затем превратилась в фактический парламент, провозгласивший создание Украинской народной республики (УНР). Это не устраивало Ленина с Троцким не только потому, что Украина отделилась от России, но и вследствие того, что во главе УНР встали «реформисты», причем «националистической ориентации».

Для перехвата инициативы и власти в Украине в декабре 1917 г. в Харькове большевики созвали Всеукраинский съезд Советов, провозгласивший Советскую республику. Большевистски настроенные части начали наступление на Киев (который был взят накануне Нового года по ст. ст.). Центральная рада эвакуировалась в Житомир. На протяжении двух месяцев, когда развивался конфликт с Центральной радой, Троцкий, как нарком иностранных дел, прилагал все усилия, чтобы под видом признания права на самоопределение Украины подготовить ее аннексию. 4 декабря Раде было направлено послание Совнаркома, написанное Троцким и Лениным[287]287
  В ответ на запрос редакции 3-го тома сочинений Троцкого по поводу авторства документа Троцкий ответил, что первая, констатирующая часть была написана главным образом Лениным, а вторая, содержавшая оценку действий Рады в последнее время и требования Петрограда, принадлежала Троцкому (Троцкий Л.Д. Сочинения. Т. 3. Ч. 2. С. 142).


[Закрыть]. Формально признавая УНР независимым государством, они в то же время обвиняли Раду в проведении «двусмысленной буржуазной политики», выражавшейся, в частности, в непризнании советской власти на Украине! Это поистине анекдотическое обвинение, означавшее сочетание формального признания с требованием капитуляции перед украинскими большевиками, дополнялось другими, столь же нелепыми: украинским властям предъявлялись претензии, что они разоружают советские войска, поддерживают белогвардейские заговоры, отзывают с фронтов украинские части в пределы республики. В конце концов советское правительство предъявило Раде ультиматум, невыполнение которого оно считало равносильным «состоянию открытой войны против Советской власти в России и на Украине»[288]288
  Совет народных комиссаров – Раде // Известия. 1917. 6 декабря; Троцкий Л.Д. Сочинения. Т. 3. Ч. 2. С. 142 – 144.


[Закрыть].

Рада дала немедленный ответ, обещая уладить конфликт миром при условии невмешательства Совнаркома в дела УНР; согласия России на украинизацию ряда воинских частей и вывода их с других фронтов в пределы Украины; участия правительства Украинской республики в переговорах, связанных с заключением мира[289]289
  Троцкий Л. К конфликту с Радой // Известия. 1917. 7 декабря.


[Закрыть]. Учитывая слабость и нестабильность собственного правительства, Троцкий с согласия Ленина пошел на уступки, ответив, что «действительным предметом конфликта является только поддержка Радой буржуазной кадетско-калединской контрреволюции»[290]290
  Каледин Алексей Максимович (1861 – 1918) – генерал от кавалерии. В 1917 г. атаман Донского казачьего войска. В октябре 1917 – январе 1918 г. возглавил казачье вооруженное выступление против большевистской власти. После нескольких поражений и отступления Добровольческой армии генерала А.И. Деникина на Кубань отказался от звания атамана и в январе 1918 г. застрелился.


[Закрыть]. Отказ от таковой означал бы возможность достижения соглашения с Радой[291]291
  Известия. 1917. 7 декабря; Троцкий Л.Д. Сочинения. Т. 3. Ч. 2. С. 146 – 147.


[Закрыть]. В результате в Брест на переговоры прибыла украинская делегация. Но уступки Троцкого были лишь маскировкой подготовлявшегося большевиками наступления на Киев.

Немцы не сразу оценили те громадные преимущества, которые дала им самостоятельная украинская делегация. Первые германские дипломатические сообщения об украинцах в Бресте были сдержанными. МИД предостерегал германскую делегацию от «кокетничанья» с украинцами, так как это могло негативно сказаться на германской политике в отношении Польши, где антиукраинские настроения были достаточно сильны и где Германия должна была исходить прежде всего из интересов своего союзника, Австро-Венгрии. Гофман вообще считал, что «выяснение отношений с украинцами является внутренним делом русских»[292]292
  L'Allemagne et les problemes de la paix. Док. № 92 от 16 декабря по н. ст. 1917 г. Тел. Розенберга в МИД Германии.


[Закрыть]. «Что касается роли украинцев в мирных переговорах, – сообщалось в германской телеграмме от 8 (21) декабря, – то, если это не вызовет раздражения у русских, с нашей стороны не будет возражений против того, чтобы рассматривать их как представителей равной русским самостоятельной власти». Когда же «украинцы нашли общий язык с Калединым и другими противниками большевиков», германские дипломаты с тревогой указали им, что «из-за этого в опасность попадают не только теперешние переговоры и заключение мира, но и дело будущей реализации украинской самостоятельности», поскольку сомнительно, что кто-либо кроме большевиков «признает самостоятельность Украины» (сами немцы готовы были пойти на это лишь с согласия советского правительства)[293]293
  Там же. Док. № 107 от 21 декабря по н. ст. Тел. Бусше – Розенбергу в Брест-Литовск.


[Закрыть].

Изменение германской позиции в отношении независимой Украины было вызвано прежде всего угрозой Чернина подписать с Россией сепаратный мир без Германии. «Австрийский сепаратный мир был бы, по-моему, началом конца для нас, – писал Кюльман. – Надежда победить оставленную в изоляции Германию побудит Антанту драться до последней капли крови»[294]294
  Там же. Док. № 201 от 30 января по н. ст. 1918 г. Тел. Кюльмана Гертлингу.


[Закрыть]. Военные придерживались иного мнения: с военной точки зрения, комментировал Людендорф сообщение о намерениях Чернина, такой сепаратный мир не имел бы для Германии никакого значения. Но поскольку Австро-Венгрия исходила теперь из собственных, а не союзнических интересов, Германия снимала с себя обязанность исходить из интересов Австро-Венгрии. Людендорф поэтому предложил начать сепаратные переговоры с Украиной, чтобы «в скором времени заключить с нею мир», даже если за этот мир, в ущерб интересам Австро-Венгрии и Польши, Украине придется передать ряд территорий, в том числе Холмскую область (принадлежащую Польше) и Восточную Галицию (принадлежащую Австро-Венгрии).

Ознакомившись с предложением Людендорфа, германское правительство пришло к выводу, что для Германии «более важным с точки зрения военных интересов является скорейшее заключение договора с Украиной, а не удовлетворение австро-польских желаний», поскольку «вопрос о Восточной Галиции касается только Австрии и Украины» и в нем немцам «не надо поддерживать ни одну из партий»[295]295
  L'Allemagne et les problemes de la paix. Док. № 119 от 27 декабря по н. ст. 1917 г. Тел. Людендорфа Винтерфельдту; Там же. Комментарий Винтерфельдта к телеграмме Людендорфа.


[Закрыть]. 1 января по н. ст. Людендорф телеграфировал Гофману в Брест исходные условия для переговоров с украинцами: независимость Румынии; согласие «идти навстречу желаниям украинцев, если они касаются Австро-Венгрии и Польши»; согласие украинцев признать действующее уже соглашение о перемирии с Россией и присоединение к этому соглашению. В заключение Людендорф рекомендовал Гофману «провести предварительные обсуждения с украинской делегацией и идти ей навстречу по любому поводу»[296]296
  Там же. Док. № 135 от 1 января по н. ст. 1918 г. Тел. Лерснера в МИД Германии.


[Закрыть].

Идею сепаратных переговоров с украинцами энергично поддержал германский император[297]297
  Там же. Док. № 139.


[Закрыть], и, хотя 3 января по н. ст. выяснилось, что прибывшая в Брест украинская делегация[298]298
  Там же. Док. № 138.


[Закрыть] не имеет полномочий на подписание соглашений, на следующий день неофициальные переговоры начались[299]299
  Там же. Док. № 140.


[Закрыть]. Украинская делегация указала, что относится безразлично к месту ведения переговоров; что уполномочена вести сепаратные переговоры от имени независимой Украинской республики; претендует на северную часть Бессарабии и южную половину Холмской губернии; не настаивает на открытости переговоров и принимает принцип обоюдного невмешательства во внутренние дела[300]300
  Там же. Док. № 141 от 4 января по н. ст. 1918 г. Тел. Кюльмана в МИД Германии.


[Закрыть]. «Украинцы сильно отличаются от русских делегатов, – записал Чернин в дневнике. – Они гораздо меньше революционны, обнаруживают гораздо больше интереса к собственной стране и меньше интереса к социализму. Они, собственно, не заботятся о России, а исключительно об Украине»[301]301
  Чернин О. Брест-Литовск. С. 158 – 159.


[Закрыть].

Перед украинской делегацией стояли конкретные задачи. Она хотела использовать признание самостоятельности Украины немцами и австрийцами, заручиться согласием советской делегации на участие украинцев в переговорах как представителей независимого государства и после этого начать предъявлять к обеим сторонам территориальные претензии. Германии же и Австро-Венгрии важно было вбить клин между украинской и советской делегациями и, используя противоречия двух сторон, подписать сепаратный мир хотя бы с одной Украиной[302]302
  L'Allemagne et les problemes de la paix. Док. № 147 от 6 января по н. ст. 1918 г. Тел. Кюльмана в МИД Германии.


[Закрыть]. 6 января по н. ст. на формальном заседании представителей Украины и Четверного союза украинцы объявили о провозглашении Радой независимости Украины и о том, что Украина не признает над собою власти СНК. Вместе с тем украинская делегация указала, что Украина согласится лишь на такой мирный договор, под которым будет стоять подпись ее полномочных представителей (а не членов советского правительства), причем готова подписать с Четверным союзом сепаратный мир даже в том случае, если от подписания мира откажется Россия[303]303
  Там же. Док. № 156.


[Закрыть].

9 января по н. ст. состоялось первое после перерыва пленарное заседание. Констатировав, что установленный десятидневный срок для присоединения держав Антанты к мирным переговорам давно прошел, Кюльман предложил советской делегации подписать сепаратный мир, а Чернин, от имени Четверного союза, согласился в принципе с тем, чтобы акт подписания договора проходил не в Брест-Литовске, а в каком-то другом месте, определенном позже. На пленарном заседании 10 января по н. ст. Германия и Австро-Венгрия признали самостоятельность прибывшей в Брест украинской делегации и поставили в повестку дня заседаний делегаций вопрос о независимости Украины. Троцкий в этом вопросе согласился с немцами и австрийцами, указав, что «при полном соблюдении принципиального признания права каждой нации на самоопределение, вплоть до полного отделения», советская делегация «не видит никаких препятствий для участия украинской делегации в мирных переговорах» и признает представительство украинцев[304]304
  Там же. Док. № 157; Майоров М. Борьба советской России за выход из империалистической войны. М., 1959. С. 191.


[Закрыть].

Считается, что Троцкий допустил ошибку, так как это признание автоматически поставило вне закона прибывшую в Брест-Литовск делегацию украинских большевиков[305]305
  История ВКП(б) / Под общ. ред. Ем. Ярославского. Т. 4. М.; Л., 1930. С. 294.


[Закрыть]. Однако не следует думать, что решение Троцкого было скоропалительным. Троцкий пробовал «столковаться» с представителями Украины «об их вхождении в общую делегацию» России[306]306
  Чубарьян А.О. Брестский мир. М.: Наука, 1964. С. 102.


[Закрыть], дабы потом заменить одних украинских делегатов – сторонников Рады, на других – сторонников большевиков. Переговоры между Троцким и украинской делегацией продолжались весь день 26 декабря (8 января)[307]307
  Там же. С. 126 – 127.


[Закрыть]. Не ясно, о чем именно стороны договорились, но 28 декабря (10 января) Троцкий от имени советской делегации выступил с заявлением, которое нельзя было трактовать иначе, как признание независимой Украины во главе с правительством Рады.

Позже советская историография (от сталинских до брежневских времен) квалифицировала согласие Троцкого на участие в переговорах украинской делегации во главе с членом Партии украинских социалистов-революционеров Всеволодом Александровичем Голубовичем как предательство[308]308
  См., например: Чубарьян А.О. Брестский мир. С. 128; Никольников Г.Л. Брестский мир и Украина. Киев: Наукова думка, 1981. С. 46.


[Закрыть]. При этом, как отмечает историк А.В. Панцов, авторы соответствующих работ никогда не ставили вопроса, почему это «предательское поведение» не вызвало возражений ни со стороны других членов советской делегации, ни со стороны ЦК большевистской партии и советского правительства[309]309
  Панцов А.В. Брестский мир // Вопросы истории. 1990. № 2. С. 70.


[Закрыть]. На деле же отношение Троцкого к участию делегации Центральной рады в переговорах было явным тактическим маневром, а в более широкой исторической перспективе – лицемерием, вообще свойственным национальной политике большевиков на всем протяжении их деятельности. С одной стороны, Троцкий зачитал следующую декларацию: «Заслушав оглашенную украинской делегацией ноту Генерального секретариата Украинской Народной Республики, российская делегация в полном соответствии с признанием за каждой нацией права на самоопределение вплоть до полного отделения заявляет, что, с своей стороны, не имеет никаких возражений против участия украинской делегации в мирных переговорах». С другой стороны, глава советской делегации тут же подчеркивал, что процесс национального самоопределения Украины не завершен, намекая тем самым, что полномочия украинской делегации признаются временно, лишь до победы большевиков на Украине, ибо только тогда, мол, завершится национально-государственное становление Украины[310]310
  Троцкий Л.Д. Сочинения. Т. 17. Ч. 1. С. 69 – 72.


[Закрыть].

Делегация Голубовича занимала на переговорах более или менее самостоятельную позицию, прибывшие же в Брест представители Всеукраинского ЦИКа В.М. Шахрай и Е.Г. Медведев послушно выполняли волю Москвы в лице наркома Иностранных дел[311]311
  Д.Г. Фокке констатировал, что Шахрай и Медведев были «безгласными и безответственными пешками в руках Троцкого» (Фокке Д.Г. На сцене и за кулисами Брестской трагикомедии. С. 128).


[Закрыть]. Конфликт по украинскому вопросу все более разрастался и нагнетался. В конце концов Троцкий объявил правительство Центральной рады контрреволюционным, буржуазным правительством, а делегация Рады, в свою очередь, и не без основания, называла харьковских представителей марионетками, находившимися на службе Москвы. В дневнике О. Чернина запечатлена сцена, которую он наблюдал во время одного из наиболее острых выступлений Голубовича против советского правительства: «Троцкий был в столь подавленном состоянии, что вызывал сожаление. Совершенно бледный, с широко раскрытыми глазами, он нервно что-то рисовал на… бумаге. Крупные капли пота текли с его лица. Он, по-видимому, глубоко ощущал унижение от оскорблений, наносимых ему его согражданами в присутствии врагов»[312]312
  Брест-Литовск. (Из мемуаров Оттокара Чернина). С. 129.


[Закрыть].

На утреннем заседании 12 января по н. ст. советская сторона и страны Четверного союза еще раз, теперь уже официально, подтвердили признание полномочий украинской делегации вести переговоры и заключать соглашения[313]313
  L'Allemagne et les problemes de la paix. Док. № 9162 от 12 января по н. ст. 1918 г. Тел. Кюльмана в МИД Германии.


[Закрыть]. Однако в тот же день ЦИК Советов Украины, спешно образованный большевиками Украины в Харькове, послал председателя ЦИКа Е.Г. Медведева[314]314
  Медведев Ефим (Юхым) Григорьевич (1886 – 1938) – социал-демократ с 1904 г. С 1917 г. – член Украинской социал-демократической партии, блокировавшейся с большевиками. С декабря 1917 г. – председатель Центрального исполнительного комитета Советов Украины. В 1919 г. вел нелегальную работу на Украине в качестве члена Коммунистической партии (боротьбистов), а затем КП(б) Украины. В начале 1920-х гг. отошел от политической деятельности. Работал на предприятиях Екатеринослава и Харькова. С 1935 г. на пенсии. Арестован в период Большого террора и расстрелян без суда.


[Закрыть], народного секретаря по военным делам В.М. Шахрая[315]315
  Шахрай Василий Матвеевич (псевдоним Скоровстаньский) (1888 – 1919) – украинский политический деятель. С 1913 г. – большевик. Делегат I Всероссийского съезда Советов в 1917 г. Отстаивал идею, что Россия не готова к социалистической революции и необходимо укреплять завоевания Февральской революции. Тем не менее вошел в состав первого украинского советского правительства – Народного секретариата – в качестве секретаря по военным делам. Весной 1918 г. был секретарем по земельным делам. В соавторстве с С. Мазлахом в 1919 г. опубликовал книгу «К текущему моменту. Что происходит на Украине и с Украиной?», в которой отстаивал идеи украинского национального коммунизма и подвергал острой критике национальную политику большевистской власти. Был исключен из партии. Во время наступления антибольшевистских армий в 1919 г. находился на Кубани, где был арестован и расстрелян деникинцами.


[Закрыть] и народного секретаря по просвещению В.П. Затонского[316]316
  Затонский Владимир Петрович (1878 – 1938) – социал-демократ с 1905 г., меньшевик. Большевик с 1917 г. Один из руководителей борьбы за большевистскую власть на Украине. В 1918 г. – председатель ВУЦИКа. С 1925 г. – секретарь ЦК КП(б)У. Позже был наркомом рабоче-крестьянской инспекции и наркомом просвещения Украины. Академик АН УССР с 1936 г. Арестован во время Большого террора и расстрелян без суда.


[Закрыть] на конференцию в Брест как полномочную делегацию Украины[317]317
  Чубарьян А.О. Брестский мир. С. 128.


[Закрыть]. Но когда новые делегаты попытались получить право голоса на переговорах, Кюльман указал Троцкому, что тот не сообщил ранее о наличии еще одной делегации, претендующей на роль представителей украинского народа[318]318
  Мирные переговоры в Брест-Литовске. С. 136; Гофман М. Война упущенных возможностей. С. 184.


[Закрыть]. Тогда 2(15) января нарком направил украинской делегации ноту, в которой говорилось, что «дело идет о жизненных интересах трудящихся масс России и Украины» и «мы не только публично снимаем с себя всякую ответственность за ваши переговоры, но и непосредственно обращаемся к Украинскому Центральному Исполнительному Комитету в Харькове с приглашением принять все меры к тому, чтобы интересы Украинской Народной Республики были достаточно ограждены от беспринципной и предательской закулисной игры делегации Генерального Секретариата»[319]319
  Там же. С. 72.


[Закрыть].

Троцкому пришлось уступить, причем не только в украинском вопросе. Он соглашался на образование комиссии для рассмотрения территориальных и политических вопросов, то есть на обсуждение аннексий под прикрытием самоопределения народов; признал право на самоопределение Финляндии, Армении, Украины, Польши и прибалтийских провинций; обязался как можно скорее вывести русские войска из Персии[320]320
  L'Allemagne et les problemes de la paix. Док. № 157; Там же. Док. № 160 от 12 января по н. ст. 1918 г. Тел. Бусше в посольство в Вене и посланнику в Константинополь.


[Закрыть]. Но это были словесные уступки, на которые Троцкий шел в рамках общей тактики затягивания переговоров. Одновременно преследовался и политический момент: Троцкий демонстративно подчинялся диктату. Не случайно вывод, который сделал Кюльман, заключался в том, что Троцкий не хочет заключать мир, а «стремится вынести из дискуссий материал для агитации», чтобы «прервать переговоры и обеспечить себе эффектный отход»[321]321
  Там же. Док. № 161 от 12 января по н. ст. 1918 г. Тел. Кюльмана Гертлингу; там же. Док. № 163 от 13 января по н. ст. 1918 г. Тел. Кюльмана в МИД Германии; Там же. Док. № 171 от 16 января по н. ст. 1918 г. Тел. Кюльмана Гертлингу.


[Закрыть].

Взгляды Троцкого не были для Кюльмана тайной. «Ему и его друзьям, – писал Кюльман, – самой важной целью кажется мировая революция, по сравнению с которой интересы России вторичны. Он усердно читает и штудирует германские социал-демократические газеты» и надеется, что германские «социал-демократия и массы совместно выступят против войны», если она будет вестись из-за территорий. 12 января по н. ст. на заседании комиссии по урегулированию территориальных и политических вопросов Троцкий, а затем Каменев фактически отказались признать право отделившихся от бывшей Российской империи территорий провозгласить свою независимость, вновь стали настаивать на выводе германских войск из оккупированных районов и отказались признать за немцами право требовать невмешательства советского правительства во внутренние дела Германии.

16 января по н. ст. Кюльман отправил телеграфом канцлеру Гертлингу личное письмо, в котором указал, что не верит более в «желание Троцкого вообще прийти к приемлемому миру». Необходимо признать, продолжал Кюльман, что положение Германии «из-за этого становится все менее благоприятным, так как со стороны военных категорически отрицается принятие на себя обязательств по выводу войск даже после заключения всеобщего мира. Это, конечно же, дает в руки Троцкому весьма сильное оружие»[322]322
  Там же. Док. № 176 от 17 января по н. ст. 1918 г. Тел. Кюльмана Гертлингу; Там же. Док. № 174 от 17 января по н. ст. 1918 г. Тел. Кюльмана в МИД Германии; Там же. Док. 177 от 17 января по н. ст. 1918 г. Тел. Кюльмана в МИД Германии; Там же. Док. № 178 от 17 января по н. ст. 1918 г. Рапорт Веделя Гертлингу.


[Закрыть].

В целом немцы оценивали ситуацию адекватно, считая, что «для подверженных сильному влиянию Радека большевиков пропаганда революции стоит выше даже по сравнению с интересами господства своей собственной партии» и они «больше хотят желательного для революционной пропаганды разрыва переговоров, чем мира». На переговорах они «в меньшей степени представляют Россию, а в большей – революцию», «охотно идут на затягивание переговоров для того, чтобы иметь возможность пропагандировать по всему миру свои идеи и методы», причем все это «попадает на плодородную почву». В ожидании срыва переговоров Кюльман был теперь больше всего обеспокоен тем, как создать впечатление, что переговоры были разорваны не из-за германских территориальных претензий, в частности не из-за отказа немцев очистить территории, отделившиеся от России. Без больших надежд он собирался обсуждать этот вопрос с Гофманом, который в тот момент как раз готовил советской делегации ультиматум о немедленном заключении аннексионистского мира на немецких условиях. Этот ультиматум немцы планировали вручить Троцкому, как только будет подписано сепаратное соглашение с Украиной, а до тех пор хотели «отказаться от любого более жесткого тона в разговоре с большевиками»[323]323
  L'Allemagne et les problemes de la paix. Док. № 166 от 14 января по н. ст. 1918 г. Тел. Кюльмана в МИД Германии; Там же. Док. № 171; Там же. Док. № 165 от 13 января по н. ст. 1918 г. Тел. Розенберга в МИД Германии.


[Закрыть].

В возможный сепаратный мир с Украинской радой сам Кюльман не слишком верил. «Как с украинцами, так и с большевиками неприменимы методы переговоров, пригодные для обычных политических противников», – записал он. Со стороны украинцев, по его мнению, «желание прийти к соглашению выражено намного сильнее». Украинцы «хитры и коварны», но «совершенно необузданны в своих требованиях», что «практически исключает шансы на мир», причем «главным препятствием здесь является почти неприкрытое желание того, чтобы населенная украинцами Восточная Галиция была в какой-нибудь форме отделена от Австро-Венгрии и присоединена к Украине», а это «конечно же неприемлемо для Австро-Венгрии», которая рассматривала вопрос о «самоопределении восточногалицийских братьев как вмешательство во внутренние дела монархии»[324]324
  Там же. Док. № 176.


[Закрыть].

Представители Украины умело использовали, с одной стороны, противоречия между советской и германо-австрийской делегациями, а с другой – продовольственные затруднения в Германии и Австро-Венгрии. Именно в эти дни был создан миф об украинском хлебе, который, дескать, мог спасти Германию и Австро-Венгрию от наступающего голода и привести к победе в мировой войне. За это украинская делегация, опираясь на лозунг самоопределения народов, так опрометчиво поддержанный Германией, Австро-Венгрией и советским правительством как средство для расчленения Российской империи, сначала потребовала передачи ей Восточной Галиции (о чем Австро-Венгрия даже говорить отказалась), а затем – выделения Восточной Галиции в автономную область.

Но поскольку именно Австро-Венгрии мирный договор важно было подписать как можно скорее, Чернин пошел на уступки украинцам. «Украинцы больше не ведут переговоров, они диктуют свои требования», – записал Чернин в дневнике, и, видимо, не преувеличил. Украинская делегация была осведомлена о начале беспорядков в Австро-Венгрии и «как по барометру» устанавливала по демонстрациям в Вене степень недоедания в Австрии. Было ясно, что австрийцы должны заключить мир, чтобы получить хлеб, запасы которого в Австрии почти иссякли. Сам Чернин считал, что без заграничных поставок хлеба «через несколько недель» в стране «начнется массовое вымирание». Решено было вести с украинцами переговоры «на началах разделения Галиции на Западную и Восточную, согласно требованиям украинцев».

3 (16) января австрийцы и немцы согласились с тем, что территории восточнее Буга и южнее линии Пинск – Брест-Литовск отойдут, в случае подписания сепаратного мирного договора, к Украине, в Холмской губернии будет проведен референдум, а Восточная Галиция получит некий вид автономии. Украинцы победили. Они «практичные люди, – сообщал в МИД Германии посланник Ф. Розенберг, – и рассматривают теории, признанные осчастливить народы, как средство, а не как самоцель. Если при заключении соглашения с нами они получат то, что хотят, то мало будут заботиться о праве наций на самоопределение и о других прекрасных принципах. Их хитрость и упорная крестьянская изворотливость делает нашу игру не слишком легкой»[325]325
  L'Allemagne et les problemes de la paix. Док. № 172 от 16 января по н. ст. 1918 г. Тел. Розенберга в МИД Германии; Там же. Док. № 165.


[Закрыть].

Даже Гофман теперь уже понимал, что ради хлеба австрийцам придется уступить Украине. «Положение графа Чернина стало в это время особенно затруднительным, – писал он, – из-за внезапной продовольственной катастрофы в Вене, случившейся благодаря непредусмотрительности австро-венгерского правительства… С другой стороны, украинский мир, на который я смотрел как на средство произвести давление на Троцкого, стал в качестве «хлебного мира» настоятельной необходимостью для графа Чернина. Особенно плохо для Австрии было то, что его тяжелого положения нельзя было, конечно, скрыть от украинцев»[326]326
  Гофман М. Война упущенных возможностей. С. 183.


[Закрыть].

Мирная конференция все более погружалась в затяжные и совершенно бесплодные споры, на которые и рассчитывал Троцкий. Долго вся эта трагикомедия продолжаться не могла, и Троцкий это отлично понимал. Составители 17-го тома сочинений Троцкого обнаружили в его личном архиве записи разговоров «по прямому проводу»[327]327
  Разговорами «по прямому проводу» называли в то время связь по буквопечатающему телеграфному аппарату системы Юза.


[Закрыть]. Троцкий информировал Ленина, что переговоры в Бресте подходят к критическому моменту, грозящему разрывом. В ответ поступили два ответа: «Сейчас приехал Сталин; обсудим с ним и сейчас дадим вам совместный ответ» и вскоре после этого «Передайте Троцкому: просьба назначить перерыв и выехать в Питер. Ленин, Сталин»[328]328
  Троцкий Л.Д. Сочинения. Т. 17. Ч. 1. Примеч. 38. С. 631 – 632; Ленин В.И. ПСС. Т. 35. С. 225; The Trotsky's Papers / Edited and annotated by Jan M. Meijer. The Hague: Mounton & Co, 1964. Vol. 1. P. 6.


[Закрыть].

Эта документация свидетельствует о том, что Сталин, постепенно выходивший из тени, в которой он находился фактически на протяжении почти всего 1917 г., начинал оказывать определенное влияние на позицию и решения Ленина. Во всяком случае, Ленин стремился теперь продемонстрировать близость к нему наркома по делам национальностей (Сталина). Можно полагать, что эти записки являются первым свидетельством начала той опасной игры, которую повел Ленин, используя противоречия и конфликты Сталина с Троцким для того, чтобы держать обоих не просто в узде, а на равноудаленном (и в равной степени близком) от себя расстоянии. Время, когда Ленин считал Троцкого наиболее приближенным к себе большевистским деятелем, подходило к концу.

Одной из причин такого поворота следует считать тот факт, что Троцкий слишком уж последовательно выполнял ленинское требование о затягивании переговоров, ставя их на опаснейшую грань провала. Именно для того, чтобы уточнить линию, определить грань, за которую не следовало переходить, Ленин – совместно со Сталиным – приглашал Троцкого приехать в Петроград. Скорее всего, названные памятные записки «по прямому проводу» (они не датированы) относились к 3 или 4 (16 или 17) января[329]329
  В 5-м издании Собрания сочинений Ленина последняя радиограмма датирована 3 (16) января.


[Закрыть]. Но 5 (18) января произошло событие, которое неизбежно вызвало перерыв в переговорах и отъезд Троцкого в Питер.

5 (18) января на утреннем заседании мирной конференции по инициативе Гофмана германская делегация предъявила жесткий ультиматум. Ультиматум состоял в требовании проведения демаркационной линии, по существу дела границы, которая отрезала бы от России значительную часть ее территорий, общей площадью 150 – 160 тысяч квадратных километров, в которые входили Польша, Литва, часть Латвии и острова Балтийского моря, принадлежащие Эстонии. На отторгнутых территориях предусматривалась дислокация германских оккупационных войск. Троцкий увертывался от конкретных ответов, пробовал снова оспаривать права украинской делегации (при определении новой украинской границы) и затем попросил прервать заседание, чтобы «более подробно исследовать примечательный чертеж» – развернутую на столе карту Гофмана, которую тот оставил со словами: «Я оставляю карту на столе и прошу господ присутствующих с ней ознакомиться». Линия Гофмана отрезала от владений бывшей Российской империи Польшу, Литву, острова Балтийского моря, значительные части Украины и Белоруссии и почти не имела естественных рубежей. Комментируя характер этой границы, военный эксперт советской делегации Липский делал вывод, что «в стратегическом значении проектируемая Германией граница обрекает Россию в случае [очередной] войны с Германией на потерю новых территорий в самом начале войны и вместе с тем указывает на агрессивные намерения противной стороны»[330]330
  Троцкий Л.Д. Сочинения. Т. 17. Ч. 1. Примеч. 90. С. 653 – 654.


[Закрыть].

После перерыва Троцкий выступал уже более резко и в длинной речи назвал германские предложения скрытой формой аннексии[331]331
  L'Allemagne et les problemes de la paix. Док. № 180 от 18 января по н. ст. 1918 г. Тел. Розенберга в МИД Германии; Там же. Док. № 182 от 18 января по н. ст. 1918 г. Тел. Кюльмана Гертлингу.


[Закрыть]. Германские предложения были переданы в Петроград, и ЦК приказал Троцкому немедленно возвращаться[332]332
  Ленин В.И. ПСС. Т. 35. С. 225; Чубарьян А.О. Брестский мир. С. 129.


[Закрыть], чтобы обсудить создавшееся положение с членами ЦК и Совнаркома. Председателем советской делегации в отсутствие Троцкого оставался Иоффе[333]333
  Майоров М. Борьба советской России… С. 193.


[Закрыть].

По дороге Троцкий на день заехал в Варшаву, видимо, для того, чтобы «собственной кожей» ощутить ситуацию в Польше, на революционное движение в которой возлагались почти такие же надежды, как на революцию в Центральных державах. В его честь был устроен совместный митинг коммунистов, социалистов и националистических центристов, а коммунисты преподносили ему многочисленные букеты цветов со спрятанными в них записками, содержавшими просьбы о помощи. Не забывая о собственной семье, Лев Давидович попросил у представителей германских оккупационных властей в Польше комплект немецких оккупационных марок (то есть знаков почтовой оплаты с надпечатками, относящимися к определенной области) для сына-филателиста. Соответствующий презент был сделан любезными хозяевами, отлично знавшими о конфликтах в Бресте, но не распространявшими личные симпатии на отношения с оказавшимся на подведомственной им территории иностранным государственным деятелем[334]334
  Фокке Д.Г. На сцене и за кулисами Брестской трагикомедии. С. 172.


[Закрыть].

Сам Троцкий несколько иначе описывал свой визит в Варшаву: «Город жил под немецким штыком. Интерес населения к советской дипломатии был очень велик, но выражался осторожно: никто не знал, чем все это кончится»[335]335
  Троцкий Л. Моя жизнь. Т. 2. С. 94.


[Закрыть]. Такая сухая ремарка в значительно большей степени соответствовала тому, что происходило на переговорах в Бресте: никто не знал, чем все это закончится.

Немцы были в напряжении. «Необходимо настроить прессу и парламент на то, – писал Кюльман Гертлингу, – что отъезд Троцкого нельзя рассматривать как разрыв переговоров и предупредить возможную нервозность». Австрийцы теперь были готовы к еще большим уступкам украинцам, лишь бы подписать мир хотя бы с ними. «Забастовка ширится, – сообщал председатель Совета министров Австро-Венгрии Э. фон Зейдлер, – почти все магазины закрыты. Выход всех газет, за исключением рабочих, приостановлен на несколько дней… Из Будапешта сообщают о всеобщей забастовке. Во все центры беспокойства перемещаются войска… Будущее зависит от Брест-Литовска. Если соглашение удастся, то любая опасность будет устранена. Если переговоры окончатся безрезультатно, то… удержать контроль над событиями не удастся. Австрия теперь не перенесет того, чтобы мирные переговоры окончились неудачно»[336]336
  L'Allemagne et les problemes de la paix. Док. № 182 от 18 января по н. ст. 1918 г. Тел. Кюльмана Гертлингу; Там же. Док. № 181 от 18 января по н. ст. 1918 г. Тел. Веделя в МИД Германии.


[Закрыть] – такова была обстановка в Австро-Венгрии.

Германские условия от 5 (18) января не следует считать слишком жесткими. Западногерманский историк В. Баумгарт справедливо указывает на то, что от большинства перечисленных в германском ультиматуме территорий большевики отказались сами еще до брестского диктата. Так, 31 декабря по н. ст. 1917 г. советское правительство признало независимость Финляндии. Вопрос о независимости Польши фактически был предрешен еще и тем, что с января 1918 г. за независимость Польши выступала Антанта, а президент США Т.В. Вильсон[337]337
  Вильсон Томас Вудро (1856 – 1924) – политический деятель США, историк и политолог, профессор. Губернатор штата Нью-Джерси с 1910 г. В 1913 – 1921 гг. был президентом США от Демократической партии. Провел ряд либеральных законов. Был инициатором вступления США в Первую мировую войну в 1917 г. В январе 1918 г. выдвинул «Четырнадцать пунктов» – программу послевоенного устройства, включавшую создание международной организации, свободу морей и равные возможности стран в мировой торговле. Лауреат Нобелевской премии мира.


[Закрыть] тринадцатым пунктом своей программы оговорил суверенитет этой страны. Отделение Прибалтики также казалось всем неизбежным, тем более что немцы – и здесь главная заслуга принадлежала Людендорфу – ревностно следили за созданием своеобразного «санитарного кордона», дабы застраховать себя от распространения большевизма через Прибалтику в Германию. Позже, когда рухнул Брестский мир и когда Германии продиктован был Версальский договор, Антанта санкционировала отделение от России Прибалтики, Финляндии и Польши, сделав из этих государств тот самый «санитарный кордон» против коммунизма[338]338
  Baumgart W. Brest-Litovsk and the «Reasonable» Peace Treaty // Versailles – St. Germain – Trianon. Umbrich in Europa vor fünfzig Jahren. R. Oldenbourg, München und Wien, 1971. С 67 – 68.


[Закрыть], о котором мечтал Людендорф. По существу, немцы не шли дальше требований, реализованных самим ходом событий. И они вполне могли ожидать, что советское правительство согласится на выдвинутые ими условия[339]339
  L'Allemagne et les problemes de la paix. Док. № 185 от 19 января по н. ст. 1918 г. Тел. Гертлинга Лерснеру.


[Закрыть]. Разногласия между Троцким и делегациями Четверного союза возникли не из-за того, что Гофман предложил отторгнуть вышеперечисленные территории от Российского государства, а по совсем иной причине: большинство советского правительства категорически выступало против самого факта подписания мирного договора с империалистической Германией.