Электронная библиотека » Георг Гегель » » онлайн чтение - страница 32

Текст книги "Философия истории"


  • Текст добавлен: 23 февраля 2016, 01:06


Автор книги: Георг Гегель


Жанр: Зарубежная образовательная литература, Наука и Образование


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 32 (всего у книги 36 страниц)

Шрифт:
- 100% +
Глава третья
Переход от феодальной системы к монархии

Вышеупомянутые стремления к всеобщему имели частью субъективный, частью теоретический характер. Но теперь мы должны ближе рассмотреть практические движения в государстве. Отрицательная сторона прогресса заключается в том, что он состоит в уничтожении произвола и изоляции власти; его утвердительная сторона состоит в возникновении верховной власти, которая есть нечто общее, в возникновении государственной власти как таковой, подвластные которой лица получают равные права и в которой особенная воля подчинена субстанциальной цели. В этом заключается прогресс, выражающийся в переходе от феодализма к монархии. Принципом феодальной системы является внешняя сила отдельных лиц, князей, династов, не содержащая правового принципа в самой себе; они являются вассалами князя, занимающего более высокое положение, которому принадлежат ленные владения, и по отношению к нему у них имеются обязательства; но выполняют ли они эти обязательства или нет, зависит от того, может ли он побудить их к этому насилием, своим характером или же путем послаблений, равно как и вышеупомянутые права того лица, которому принадлежат ленные имения, пожалованные его вассалам, сами являются лишь результатом, достигнутым путем насилия, причем осуществление и сохранение этих прав также было возможно лишь благодаря беспрестанному насилию. Монархическим принципом является и верховная власть, но над такими лицами, у которых для осуществления их произвола нет самостоятельной силы, причем произвол уже не противостоит произволу, потому что монархическая верховная власть по существу дела есть государственная власть и заключает в себе субстанциальную правовую цель. Феодализм есть многовластие: существуют только господа и холопы; наоборот, в монархии есть один господин и нет холопов, потому что холопство сокрушено ею, и в ней господствуют право и закон; из нее вытекает реальная свобода. Итак, в монархии подавляется произвол отдельных лиц и устанавливается общая организация власти. При подавлении этого разъединения и при сопротивлении представляется двусмысленным, проявляется ли при этом намерение осуществить право или только произвол. Сопротивление против королевской верховной власти называется свободою и прославляется как законное и благородное, поскольку имеют в виду лишь представление о произволе. Но ведь благодаря произвольной центральной власти одного лица создается общая организация; по сравнению с таким состоянием, при котором в каждом отдельном пункте господствуют насилие и произвол, теперь оказывается гораздо меньше пунктов, страдающих от произвольного насилия. Обширность государств делает необходимыми общие распоряжения, благодаря которым устанавливается связь, и в них те лица, которые управляют, в то же время по существу дела повинуются: вассалы становятся государственными чиновниками, которые должны выполнять законы государства. Но так как монархия возникает из феодализма, она на первых порах еще носит его характер. Совершается переход индивидуумов от пользования их частными правами к сословной и корпоративной организации; вассалы сильны лишь благодаря их сплочению как сословие; в противоположность им усиливаются города. Таким образом власть государя уже не может быть лишь произвольною. Он нуждается в изъявлении согласия со стороны сословий и корпораций, и если государь хочет получить его, его желания непременно должны быть справедливыми и благоразумными.

Теперь мы видим, что начинается образование государств, между тем как феодализм не признает никаких государств. Переход от него к монархии происходит одним из трех способов:

1) таким образом, что суверен подчиняет себе своих независимых вассалов, уничтожая их партикулярную власть и становясь единственным властителем;

2) таким образом, что князья совершенно освобождаются от ленной зависимости и сами становятся государями в своих государствах, или наконец

3) таким образом, что суверен присоединяет более мирным путем отдельные владения к своему собственному отдельному владению и таким образом становится властителем целого.

Правда, исторический переход не всегда совершался в таком чистом виде, как изображено здесь: часто он совершается одновременно в нескольких формах, но та или иная из них всегда оказывается преобладающею. Самое существенное заключается в том, что основою и предпосылкою для такого образования государств являются отдельные нации. Существуют отдельные нации, которые с самого начала образуют единство и имеют абсолютную тенденцию образовать государство. Не всем удалось достигнуть этого государственного единства; теперь мы должны рассмотреть их отдельно в этом отношении.

Прежде всего, что касается Римской империи, то связь между Германией и Италией вытекает из представления об империи: светская власть должна была в соединении с духовною властью составлять единое целое, но это формирование всегда больше выражалось в борьбе, чем происходило в действительности. В Германии и в Италии переход от феодализма к монархии совершался таким образом, что феодальное отношение было совершенно уничтожено: вассалы стали самостоятельными монархами.

В Германии уже всегда существовало большое различие между племенами, между швабами, баварцами, франками, тюрингами, саксонцами, бургундами; к ним присоединились еще славяне в Богемии, германизированные славяне в Мекленбурге, Бранденбурге, в части Саксонии и в Австрии, так что такая прочная связь, как во Франции, не могла возникнуть. Подобное же отношение существовало и в Италии. Там утвердились лангобарды, между тем как греки еще владели экзархатом и южной Италией; затем норманны образовали собственное государство в южной Италии, и сарацины в течение некоторого времени удерживали в своих руках Сицилию. После гибели Гогенштауфенов в Германии, распавшейся на множество владений, в которых господствовали тираны, распространилось всеобщее варварство. Правилом курфюрстов было избирать императорами лишь слабых князей, и они даже продавали императорский титул иностранцам. Таким образом единство государства по существу дела исчезло. Образовалось множество пунктов, каждый из которых являлся хищническим государством; феодальное право выродилось в ясно выраженное буйство и грабительство, и могущественные князья сделались государями. После междуцарствия императором был избран граф Габсбургский, и род Габсбургов, за исключением немногих промежутков времени, сохранял за собою императорский трон. Этим императорам пришлось приобретать себе частные владения, так как князья не желали предоставить им никакой власти в государстве. Наконец вышеупомянутая полная анархия была уничтожена ассоциациями, образовавшимися для достижения общих целей. Сравнительно небольшими ассоциациями являлись уже сами города; но теперь в общественных интересах образовались союзы городов против разбоя; такими союзами были ганзейский союз на севере, рейнский союз из прирейнских городов, швабский городской союз. Все эти союзы были направлены против династов, и даже князья присоединялись к городам, чтобы бороться против междоусобий и установить всеобщий земский мир. Каково было состояние при феодализме, выясняется из существования знаменитого тайного уголовного судилища: это была юрисдикция частных лиц, собиравшихся на тайные заседания; эта организация была особенно сильна в северо-западной Германии. Образовался и особый крестьянский союз. В Германии крестьяне находились в крепостной зависимости; многие из них бежали в города или поселялись как свободные граждане вблизи от городов (Pfählbürger), но в Швейцарии образовался крестьянский братский союз. Крестьяне Ури, Швица и Унтервальдена были подчинены императорским фогтам, так как эти фогтства являлись не частною собственностью, а принадлежали империи; но Габсбурги старались обратить их в частное владение своего дома. Крестьяне с дубинами и булавами вышли победителями из борьбы с носившим броню, вооруженным копьями и мечами дворянством, которое получило подготовку на рыцарских турнирах, и с его притязаниями. Затем против этого превосходства в вооружении дворян было найдено еще другое техническое средство – порох. Человечество нуждалось в нем, и он тотчас же появился. Он оказался главным орудием для освобождения от физической силы и для уравнения, сословий. С различием в вооружении исчезло и различие между господами и холопами. Порох уничтожил и прочность укрепленных пунктов, и укрепленные пункты и замки утратили с тех пор свое значение. Можно, правда, жалеть об упадке или понижении ценности личной храбрости (храбрейший, благороднейший может быть застрелен негодяем издали, из-за угла); но, с другой стороны, благодаря пороху главное значение получили разумная, сознательная храбрость, духовное мужество. Лишь благодаря применению этого средства могла развиться более высокая храбрость, храбрость, чуждая личной страсти; ведь при употреблении огнестрельного оружия стреляют в нечто общее, в абстрактного врага, а не в отдельных лиц. Воин спокойно подвергается смертельной опасности, жертвуя собою для всеобщего; и мужество просвещенных наций заключается именно в том, что оно полагается не только на физическую силу, но главным образом на благоразумие, командование, характер предводителей и, как у древних, на солидарность и сознательность целого.

В Италии, как уже было сказано, повторяется то же зрелище, какое мы видели в Германии, а именно – отдельные пункты стали самостоятельными. Военное дело стало там благодаря кондотьерам настоящим ремеслом. Города должны были заботиться о своей промышленности, и поэтому они пользовались наемными войсками, предводители которых часто становились династами; Франческо Сфорца даже сделался миланским герцогом. Во Флоренции власть захватили Медичи, купеческая семья. Большие города Италии в свою очередь подчинили себе множество небольших городов и мелких династов. Так же образовалась папская область. И здесь бесчисленное множество династов сделалось независимым; мало-помалу все они подчинились власти папы. Из знаменитого сочинения Макиавелли «Государь» видно, что в нравственном смысле это подчинение было вполне правомерно. Эту книгу часто с отвращением осуждали как проникнутую правилами самой жестокой тирании; однако Макиавелли, руководясь высоким сознанием необходимости формирования государства, формулировал те правила, соответственно которым должны были образоваться государства при обстоятельствах того времени. Отдельных властителей и отдельные владения необходимо было полностью подавить, и если мы не можем согласовать с нашим понятием о свободе те средства, которые он признает единственными и вполне справедливыми, потому что к этим средствам принадлежат самое беззастенчивое насилие, всевозможные виды обмана, убийства и т. д., то мы все же должны признать, что бороться против династов, которых нужно было свергнуть, можно было только таким способом, так как они отличались упорною бессовестностью и полною развращенностью.

Во Франции произошло как раз обратное тому, что происходило в Италии. В продолжение нескольких столетий французские короли владели лишь очень небольшой территорией, так что многие из подвластных им вассалов были могущественнее их самих; но для королевской власти во Франции было очень выгодно то, что она была наследственною. Ее престижу способствовало и то, что права и привилегии корпораций и городов утверждались королем и все чаще подавались апелляционные жалобы в верховный феодальный суд, состоявший из двенадцати пэров. Престиж короля возвышался благодаря тому, что у него можно было искать защиты от угнетателей. Но значительно усилился престиж короля и у могущественных вассалов благодаря тому, что увеличивались частные владения королевского дома: различными способами, благодаря наследованию, благодаря женитьбам, силой оружия короли завладели многими графствами и несколькими герцогствами. Однако нормандские герцоги стали королями Англии, и таким образом Франции противостояла сильная держава, которой был открыт доступ во Францию через Нормандию. Продолжали существовать и могущественные герцогства; но тем не менее король не только был владельцем ленов, как немецкие императоры, – он стал властителем страны: ему было подчинено множество баронов и городов, непосредственно подсудных его юрисдикции, и Людовик IX ввел повсюду апелляции к королевскому верховному суду. Значение городов возросло, и когда король нуждался в деньгах, а все такие средства как налоги и всякого рода принудительные контрибуции истощались, он обращался к городам и вел с ними переговоры. Филипп Красивый впервые созвал в 1302 г. представителей от городов как третье сословие на собрание духовенства и баронов. Конечно дело шло лишь об усилении королевской власти и о налогах, но города все-таки приобрели значение и могущество в государстве, а благодаря этому и влияние на законодательство. Особенно важно, что французские короли объявили, что на их коронных землях крепостные крестьяне могли выкупаться за небольшую сумму. Таким образом французские короли очень скоро стали весьма могущественными. И благодаря расцвету поэзии, вызванному трубадурами, развитию схоластической теологии, подлинным центром которой был Париж, Франция превзошла остальные европейские страны развитием культуры, и эта культура внушала уважение к Франции за границей.

Англия, как уже было упомянуто, была покорена Вильгельмом Завоевателем, герцогом нормандским. Вильгельм ввел там феодальную систему и разделил королевство на лены, которые он роздал почти исключительно своим норманнам. Сам он удержал в своих руках обширные коронные владения; вассалы были обязаны нести военную службу и разбирать судебные дела, король был опекуном над своими малолетними вассалами; они могли вступать в брак лишь с его согласия. Лишь мало-помалу бароны и города приобрели некоторое значение. Особенно большой вес приобретали они при спорах и борьбе из-за престола. Когда притеснения и требования со стороны короля стали чрезмерны, начались раздоры и дело дошло даже до войны: бароны принудили короля Иоанна подтвердить присягой Великую хартию (magna charta), основу английской свободы, т. е. главным образом привилегии знати. Из этих вольностей важнейшее значение имела судебная гарантия: ни один англичанин не должен быть лишен личной свободы, имущества или жизни иначе, как по приговору себе равных. Затем каждый мог свободно располагать своею собственностью. Далее король не имел права взимать налоги без согласия архиепископов, епископов, графов и баронов. Вскоре и города, которым короли оказывали поддержку против баронов, возвысились, образовав третье сословие и избирая своих представителей в палату общин. Однако король все-таки был весьма могущественен, если он обладал сильным характером: его коронные владения делали его очень влиятельным; однако впоследствии они мало-помалу были отчуждены, раздарены, так что король дошел до того, что стал получать субсидии от парламента.

Нас не касаются здесь подробности исторического процесса присоединения княжеств к государствам и вызванные этим присоединением натянутые отношения и борьба. Следует упомянуть лишь о том, что, когда короли усилились благодаря ослаблению феодализма, они стали пользоваться своим могуществом друг против друга исключительно в интересах своего господства. Таким образом Франция и Англия вели столетнюю войну друг с другом. Короли постоянно стремились к внешним завоеваниям; города, на которые главным образом возлагались расходы и поборы, восставали против этого, и, чтобы успокоить их, короли предоставляли им важные преимущества.

При всех этих раздорах папы старались проявлять свой авторитет, но интересы формировавшихся государств были настолько прочны, что папы мало что могли сделать против них, стараясь в своих собственных интересах отстоять абсолютный авторитет. Князья и народы не обращали внимания на призывы пап к новым крестовым походам. Император Людовик приводил против притязаний папского престола доказательства из Аристотеля, из Библии и из римского права, и курфюрсты заявили на сейме в Рензе в 1338 г., и затем еще решительнее на имперском сейме во Франкфурте, что они намерены защищать имперские вольности и традиции и что при избрании римского короля или императора не нужно утверждения папы. Уже в 1302 г., когда возник спор между папою Бонифацием и Филиппом Красивым, созванные последним государственные чины высказались против папы. Ведь в государствах и общинах пробудилось сознание самостоятельности. Различные причины способствовали ослаблению папской власти: великий раскол в церкви, возбуждавший сомнение в непогрешимости папы, вызвал постановления Констанцского и Базельского соборов, которые ставили себя выше папы и поэтому низлагали и избирали пап. Многие попытки бороться против церковной системы санкционировали потребность в реформации. Арнольд Брешианский, Виклеф, Гусс с успехом оспаривали, что папа есть наместник Христа, и возражали против грубых злоупотреблений иерархии. Однако эти попытки всегда оказывались лишь частичными. С одной стороны, время для этого еще не пришло, с другой стороны – вышеупомянутые люди не касались центрального пункта, а обращали, особенно два последних, главное внимание на эрудицию при истолковании догмата, что не могло в такой степени пробудить интерес у народа.

Но, как уже было указано, начинавшееся формирование государств было еще более, чем все это, враждебно принципу, отстаиваемому церковью: в формировании государств для мирян выяснилась общая цель, нечто в себе вполне правомерное, и воля, влечение, произвол отдельного лица подчинились требованиям этой общественной цели. Суровость себялюбивой души, настаивающей на своей единичности – этой узловатой дубовой сердцевины германской души, была обуздана и смягчена ужасною средневековою дисциплиною. Двумя железными орудиями, при посредстве которых осуществлялась эта дисциплина, являлись церковь и крепостное право. Церковь вывела душу из себя, подвергла дух суровейшему рабству, так что душа уже не принадлежала самой себе; но она не довела дух до индийской бесчувственности, потому что христианство в себе есть духовный принцип, и как таковому ему свойственна бесконечная эластичность. Точно так же крепостная зависимость, при которой тело принадлежит не самому человеку, а другому, подвергала человечество всей грубости порабощения и необузданного вожделения, и сама себя уничтожила. Человечество было освобождено не столько от порабощения, как скорее посредством порабощения. Ведь грубость, жадность, несправедливость суть зло: человек, не освободившийся от него, неспособен к нравственности и религиозности, и дисциплина освободила его именно от этого хотения, прибегающего к насилию. Церковь вела борьбу против дикости грубой чувственности, прибегая к столь же диким террористическим средствам: она преодолела ее силою страха ада и постоянно подчиняла ее, чтобы довести дикий дух до притупления и, укрощая его, заставить его успокоиться. В догматике выражается мысль, что каждый человек непременно должен пережить эту борьбу, потому что он по природе зол, и, лишь преодолевая свой внутренний разлад с самим собой, он достигает уверенности в примирении. Если мы, с одной стороны, признаем это, то, с другой стороны, надо будет сказать, что форма борьбы весьма изменяется, когда основа становится иною и когда достигнуто примирение в действительности. Тогда мучительный путь устранен (хотя он виднеется еще и впоследствии, но в совершенно иной форме), потому что, как только пробудилось сознание, деятельность человека совершается в сфере нравственности. Конечно момент отрицания необходим в человеке, но теперь он принял спокойную форму воспитания, и благодаря этому исчезают все ужасы внутренней борьбы.

Человечество почувствовало, что действительно произошло примирение духа в нем самом и оно с чистой совестью может смотреть на свою действительность, на мирское. Человеческий дух стал самостоятельным. В этом пробудившемся в человеке чувстве собственного достоинства проявляется не возмущение против божественного, а улучшенная субъективность, чувствующая божественное начало в себе, проникнутая чистотой и направляющая свою деятельность на достижение общих целей разумности и красоты.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 | Следующая
  • 4.6 Оценок: 5

Правообладателям!

Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.


Популярные книги за неделю


Рекомендации