Текст книги "Провославие в Пруссии. Век ХVIII"

«Июня в 4 день в Кёнизберге на погребение трубача Ивана Пренчлена и за постоялый дом, где он лежал и за лекарства, и за поминовение пастве дано двадцать золотых. <…> На погребение и на помин солдата Алексея Протопопова, который умер в Королевце дано пять золотых, взял те золотые сержант Терентий Чернышев».

В начале 1720-го года умер и был похоронен в Кёнигсберге студент местного университета Никита Титов (из Монастырского приказа, 26 октября 1716 года прибыл в Кёнигсберг, с з марта 1717 года – студент университета). Судьба этих захоронений сегодня неизвестна.

Сейчас же вернёмся к судьбе православной общины Кёнигсберга. Когда закончилась Северная война, российские корабли и полки в Пруссии появляться перестали. Но постоянная православная община из купцов в Кёнигсберге к тому времени уже сложилась. Она получила большой подъём с появлением в Кёнигсберге Василия Квасовского, русского книготорговца и магистра философии. Выходец из Западной Руси, из Корвен, Квасовский известен как составитель и издатель церковных календарей. В Энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона приводятся следующие сведения про этого незаурядного человека:

«Корвин-Квасовский или Квасовский из Корвен (Василий), составитель календарей. В 1719 году он значится „учителем философии в краковской и пражской академиях, математики и архитектуры профессором", а в 1727 году „его королевского прусского величества тайным секретарем, присяжным транслятором, упривилегированным русским, польским типографом". Издал „Греческий, римский и еврейский календарь на 1719 год" (Чернигов), дававший читателю, кроме месяцеслова, довольно полные по тому времени астрономические и хронологические сведения»[24]24
  Брокгауз Ф. А., Ефрон И. А. Энциклопедический Словарь. Т. XVI (31). Санкт-Петербург, 1895. С. 212.


[Закрыть].

Особо отмечено, что черниговский календарь 1719 года напечатан церковным шрифтом.

Более полно содержание этого календаря описано в сборнике Т. А. Быковой и М. М. Гурвича «Описание изданий, напечатанных кириллицей 1689 – январь 1725». Приведено полное название календаря:

«Греческий, римский и еврейский календарь На лето Господа Нашего Иисуса Христа 1719 указующи Затмения Обоих Светил Солнца и Месяца: такожде и Рождение и Полный Месяц со Четвертми. Навсякий День Солнца и Месяца в Сход, и Заход. Время Зоре Також Навсякий День. Долгоденствие, и Долгонощие, Выборные Дни Довсяких Господарских Гражданских и Купеческих Дел, Лекарств и Крови пускание от мене м. квентилеана Василия з корвенов квасовского в Пре Славной Академии Краковской, Апотом Празкой Наук вызволеных и Философии учителя, Математики и Архитектури военной Професора Школ Божьего Тела Наказемере Сениора в Шкламеру Директора, по мередиану и широте российского града Чернигова учинена»[25]25
  БыковаТ. А., Гуревич И. И. Описание изданий, напечатанных кириллицей 1689 – январь 1725 г. Москва, Ленинград, 1958. С. 207.


[Закрыть].

Далее приведено содержание календаря:

1) Предисловие;

2) «Информация до лучшаго вырозуменя в календаре»;

3) Хронология;

4) «Почину православно-восточныя церкви всем годе обретается сицевая пасхалия»;

5) «Пасхалия римляном»;

6) «Пасхалия тым которыя знами календарь юлианский держат»;

7) «О пасце христовой и календаре христианском»;

8) Таблицы месяцеслова.

В «Предисловии» Квасовский из Корвена повергает к стопам архиепископа черниговского Антония Стаховского труд «зо всех учений математических наименшую часть календариографею», он говорит, что «малый сей труд… во весь мир росский посылати дерзаю». В «Информации» указаны сокращения обозначений, например: месяц, минута, восход, заход и др. В «Хронологии» дан целый ряд эр: от Рождества Христова, от сотворения мира, «по исчислению равенов жидов», «от потопа Ноева», «от спасения Содома и Гомори», «от изведения израилскаго з роботы египетския», «от разорения Ерусалима», «отуставы календаря юлианская», «отуставы новаго календаря чрез Григория папу Рима», «от поправы Григорье-ваго календаря чрез протестантов», «от початку 4 монархий» (Вавилонской, Персидской, Греческой, Римской), «от избежания треклятого Махомета пророка фалшиваго турецкаго», «от вымышления порохового дела», «от печатаня книги», «туба обтичнаго», «перпендикула в часах», «от знайдения Новаго Света», «от коронования богом венчанаго всероссийскаго монархи Петра», «от рождения сына его величества Петра Петровича», «внука его величества Петра Алексеевича», «от богом даннаго и щасливаго вожденачальства над малороссийским воинством… Иоанна Илича Шкоропадского», «от зачатия флота Росскаго», «от щасливой и всему христианскому светы радостной под Полтавою полученной виктории над Каролюсом, кролем шведским».

Таблицы месяцеслова расположены на развороте страниц. Левая страница разделена по вертикали на четыре графы: числа месяца, святцы, восход и заход месяца и прогностик погоды на некоторые дни. По горизонтали страница разделена по неделям, после каждой дано указание на читаемые в церкви в течение этой недели Евангелие и Апостол. На правых страницах шесть вертикальных граф: время рассвета, восход солнца, длина дня, заход солнца, католические святцы, прогностики на 1719 год.

«Прогностик на лето господня 1719. Член А (1). О початку року; член В (2). О четырех частех року, а именно о зиме, о весне, о лете, о осени; Член Г (3). О урожаю року сего».

«Часть страниц в линейной рамке, страницы 5–6 напечатаны в два столбца. Обозначение листов отсутствует. С полиграфической точки зрение издание очень небрежно, все линии искривленные»[26]26
  Там же. С. 207–208.


[Закрыть].

Таким образом, из энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона можно понять, что Василий Квасовский получил где-то серьёзное образование, позволившее ему преподавать философию в академиях (университетах) Кракова, а затем Праги. Также он назван профессором математики и военной архитектуры. После Кракова и Праги он оказался в России, конкретно – в Чернигове, где занялся издательской деятельностью. Чернигов – древний русский город, в течение всего XVI века находившийся в составе Московского государства. В Смутное время он был захвачен поляками и в 1618 году присоединен к Речи Посполитой. По Переяславскому договору 1654 года Чернигов вернулся в состав Московского государства. В этом городе Квасовский и развернул свою деятельность. Возможно, она ограничилась изданием календаря на 1719 год. Уже в 1721 году Квасовский появился в Гданьске (Данциге), где приобрел часть типографии некоего Павла Патера. Затем Квасовский появился в Кёнигсберге, где стал тайным секретарем короля Пруссии. А 11 ноября 1724 года он получил привилегию на создание типографии и печатание книг на польском, русском, церковно-славянском, немецком и латинском языках[27]27
  Forstreuter К. Die ersten Gemeinden der griechischen Kirche in Ostpreussen. „Konigs-berger Beitroje". Konigsberg, 1929. S. 93.


[Закрыть]. Очевидно, что подготовка к изданию в Кёнигсберге церковных календарей продолжалась в течение несколько лет.

Книги на русском и церковно-славянском языках жителям Кёнигсберга были тогда практически не нужны. Они предназначались на экспорт, для распространения в западнорусских землях, входящих в состав Речи Посполитой. В то время воинственный католицизм подавлял в Польше всё православное, и печать подобных книг выглядела более реальной именно за границей, в Пруссии. Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона сообщает, что уже в 1727 году Квасовский напечатал в Кёнигсберге «Календарь старин православнии и новин римски, на лето Господне 1727». В словаре отмечено, что, если календарь 1719 года был напечатан церковным шрифтом, то «… календарь 1727 г. уже гражданским, и тем самым, какой употреблял Копиевский, откуда можно заключить, что его типография перешла к Корвин-Квасовскому»[28]28
  Брокгауз Ф. А., Ефрон И. А. Энциклопедический Словарь. T. XVI (31). СПб, 1895. С. 212.


[Закрыть].

Уточним, что Илья Федорович Копиевский (Копиевич) известен как издатель, переводчик, поэт, писатель. Уроженец Великого княжества Литовского. Отец его был мелкопоместным шляхтичем протестантского вероисповедания. Подростком, во время русско-польской войны, Илья был увлечён в Россию, где и вырос. Вернувшись на родину, учился в Слуцкой кальвинистской школе, стал затем в ней же преподавателем. Из-за преследований иезуитов уехал в Голландию, где занимался изданием учебников. В Амстердаме познакомился с Петром Первым и стал сотрудником русского царя. В 1699–1705 годах подготовил, перевёл и издал около 20 книг. Поручить протестанту печатать книги для православной России мог только Петр Первый. Впрочем, Копиевский быстро приспособился и слово «Православие» в его изданиях встречается в изобилии. Первоначально Копиевский работал в типографии Яна Тессинга. В 1701 году Копиевский стал владельцем собственной типографии, состоявшей из нескольких наборов пунсонов и матриц. И здесь следует отметить, что Копиевский печатал книги не церковно-славянским шрифтом, а иным, разработанным им самим. Позднее, указом Петра Первого от 29 января 1710 года было предписано все нецерковные книги печатать «амстердамским» шрифтом, который получил название «гражданского».

В 1703 году Копиевский переехал в Гданьск (Данциг). В 1706 году в пригороде Данцига Штольценберге в типографии Х.-Ф. Гольца Копиевский издал «Руковедение в грамматыку во славянороссийскую». Издание произведено «собственными типами» Копиевского. Через некоторое время типография Копиевского вошла в состав типографии Павла Патера (лат. Paulus Pater). Ещё до отъезда Копиевского из Гданьска они пытались совместно печатать календари для России. Но, хотя типография Патера была организована в 1704 году, реально её эксплуатация началась только в 1711 году, когда Копиевский уже покинул Гданьск. Патер печатал книги на немецком и польском языках, русских изданий у него не отмечено.

Существует гипотеза о том, что в 1708 году типография Копиевского, оставленная в Гданьске, была захвачена шведами (шла Северная война) и использовалась ими для печати листовок и прокламаций, обращенных к славянскому населению, В 1721 году часть типографии Павла Патера (в том числе – пунсоны и матрицы типографии Копиевского) приобрел королевский секретарь Квинтилиан Василий Квасовский из Корвенов. Шрифтами Копиевского Квасовский и напечатал в 1727 году в Кёнигсберге свой очередной календарь.

В энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона указано, что описание календарей Квасовского можно найти в статье Д.М. Перевощикова в третьем томе «Магазина землеведения и путешествий», изданном в Москве в 1854 году. Дмитрий Матвеевич Перевощиков (1788–1880), академик Петербургской АН, был известным астрономом, математиком и механиком. В своей статье «Обозрение русских календарей, или месяцесловов», помещенной в третий том «Магазина землеведения и путешествий», он подробно описал именно календарь Квасовского на 1727 год:

«… Календарь на 1727 год, изданный Квасовским, тайным секретарем и присяжным транслатором его королевского Прусского величества, есть двойной, т. е. старый православный и новый Римский. Календарь этот посвящен Феофану Прокоповичу, Феофилакту Лопатинскому, архиепископу Тверскому и Казанскому, Георгию Дашкову, епископу Ростовскому и Ярославскому, Рафаилу Заборовскому, епископу Псковскому, Нарвскому и всея Ливонии, Петру, архимандриту Александро-Невскому, Гавриилу Бужинскому, Феофилу Кролику, Гиеронтию и Афанасию Кондоиди. Титулы и имена этих особ занимают две страницы, написаны полатыне и напечатаны киноварью и чернилами. Самое письмо или посвящение также Латинское и без перевода.

Этот календарь замечателен своей полнотою, и, кажется, он во многом служил образцом для календарей санкт-петербургских, как ниже увидим. Начинается он „знатнейшими христианскими эпохами" именно:

1) Рождество Христово;

2) Сотворение мира по хронографам Греческим, Римскими и раввинским;

3) Устройство календарей Юлианского и Грегорианского;

4) Начало четырех монархий;

5) Бегство „Махомета треклятого, пророка Турецкого";

6) Коронование Петра I;

7) Его кончина;

8) Рождение Императрицы Екатерины Алексеевны;

9) Ея кончина;

10) Рождение ея внука Петра Алексиевича;

11) Ея дщерей Елисаветы, Анны, Марии и Маргариты Петровны;

12) Начало Русского флота;

13) Крещение Русской земли (790 л);

14) Победа под Полтавой;

15) Открытие пороха, печатанья, зрительных труб;

16) Позволение свободного отправления святого православия в Крулевци Прускмъ (7 л).

На второй странице, имеющей надпись: „Во имя Иисусово. Всем „православным людям, о Господе нашем, благодать, мир и здравие", помещены:

1) Пасхалии православная и Грегорианская;

2) Изображения знаков зодиака, семи планет, их аспектов и фазов луны;

3) Сокращения слов, знаки восходящего и нисходящего узлов луны;

4) Ножницы – знак стрижения волос, топор – порубки леса, горшечек с крестом на крышке – отнимать детей от груди, семь точек, расположенных треугольником – принимать слабительное, X – знак несчастных дней, эллипсис с шаром – рожечную кровь бросать, – открывать кровь из жил, и цветочек – сеять и садить.

Каждому месяцу назначено две страницы: первая разделена на 7 столбцов, из которых в первом содержатся святцы православной церкви, во втором – древний Римский календарь, в третьем – восхождение и захождение луны, в четвертом – вступление луны в знаки зодиака, в пятом и шестом – восхождение и захождение солнца, и, наконец в седьмом – аспекты планет, предсказание погоды, фазы луны, и дни несчастливые и в которые можно стричь волосы, рубить лес, отнимать детей от груди, принимать слабительное и пускать кровь рожечную и жильную. Этот столбец испещрен упомянутыми знаками. Сверх того, над каждой неделей показаны чтения апостолов и евангелий.

На второй странице только два столбца: в первом – католические святцы, во втором же – подробная таблица достопамятных событий из священной истории обоих Заветов и из истории гражданской и ученой. Здесь собрано много любопытного и полезного для справок. Старые и новые санкт-петербургские календари иногда следовали такому прекрасному образцу, собирая события в особенные таблицы. Наконец, в каждом месяце под описанными столбцами помещены домашние лекарства под названием „аптека домова". Тут видим много весьма странных средств. Выписываем некоторый:

„Без болю зуб вырвати. Наклади втигель моравеи зяицами их, спали напепел, потры болячи зуб, выпадет".

„Чары отгонит. Носи зелие святаго Иоанна есть добра презерватива".

„Угре злечишь. Щаевый (?) корень коло шеи носи дивно лечит".

„Жена родяча дабы безболю родила. Буквицу и василки на порох потрети и давати питии часто".

„Жена дабы круглые перси мела. Листки з Ефеу (?) потри и приложи доперси".

В прибавлениях помещено „Общее Астрологическое мнение", разделенное на три главы, в которых в первой основательно объяснены года тропический, звездный и лунный, и различия между старым и новым стилями, во второй – четыре времени года, с примесью астрологических предсказаний о состоянии погоды, но с увещеванием более полагаться на Бога, нежели на астрологию; и в третьей – затмения.

Календарь оканчивается уведомлением о пяти затмениях в 1736 года и о прохождении Меркурия чрез солнце»[29]29
  Перевощиков Д. М. Обозрение русских календарей, или месяцесловов. Магазин землеведения и путешествий. Т III, Москва, 1854. С. 526–528.


[Закрыть].

Мы видим, что кёнигсбергский календарь 1727 года создан по подобию черниговского календаря 1719 года, но значительно усовершенствован. Любопытно мнение академика Перевощикова о том, что кёнигсбергский календарь в свою очередь послужил образцом для календарей, печатавшихся в течение XVIII века в Санкт-Петербурге.

Квасовский был не простым человеком. Он не только печатал книги. Курт Форстройтер особо отметил, что вместе с придворным советником Витором Квасовский вербовал на территории Великого княжества Литовского солдат для службы в прусской армии. Именно это занятие дало Квасовскому обширные связи при прусском королевском дворе и фактическое назначение на пост тайного советника с исключительной привилегией быть официальным переводчиком с русского и польского языков.

Вместе с тем Квасовский проявил большую заботу о православной общине Кёнигсберга. Для проведения регулярных богослужений он предоставил свой собственный дом. До этого православные богослужения проводились в постоялом дворе Пальмбаум кнайпхофского Форштадта. Пользуясь связями при дворе, Квасовский в 1726 году добился разрешения властей на оборудование отдельной молельной комнаты, а в 1727 году – разрешения на строительство православной часовни. Из Брестского монастыря, по утверждению того же Форстройтера, он привёз трёх священников, которые совершали регулярные богослужения в Кёнигсберге[30]30
  Forstreuter К. Die ersten Gemeinden der griechischen Kirche in Ostpreussen. «Konigs-berger Beitroje». Konigsberg, 1929. S. 97.


[Закрыть].

Виленский профессор Онацевич, работавший летом 1827 года в кёнигсбергском тайном архиве, обнаружил следующее:

«В 1727 году января 29 прислано из Берлина позволение Россиянам построить в Кёнигсберге церковь, в следствие чего они соорудили каплицу в предместье Klapperwiese. Заложил сию церковь Тайный Секретарь Магистер Василий Корвин-Квасовский, которому предоставлено было правительством основать Русскую типографию…»[31]31
  Лобойко И. H. Краткие выписки, известия и замечания. Вестник Европы. № 19 Vol. 156, СПб., 1827. С. 241–242.


[Закрыть]

Квасовский имел далеко идущие замыслы относительно будущего Православия в Пруссии. В Российском Государственном Историческом Архиве (РГИА) сохранилось прошение причта и прихожан Кёнигсбергской православной церкви на высочайшее имя Императора Всероссийского от 17 мая 1728 года:

«… В Прусском государстве в столичном городе Кенигсберхи обретается церковь нашего восточного исповедания… прошением и старанием тайного секретаря и придворного книгопечатника Василия Квасовского, а указом его королевского величества Прусского дано на церковь место и позволено свободно и публично вся церковные службы по исповеданию и чину греко-российскому отправлять. И не только колокольный звон иметь, но ещё и лепшими верхами храм Господень украсить велено. Чего римского исповедания церковь доселе не вольно. И немалое как из России приходящих, так и тамо обретающих (наипаче солдатского чина) благочестивых людей в оной церкви бывает собрание. Для церковного служения посланные ко оной церкве из благочестивых монастырей в Литовском княжении обретающихся иеромонахи и иеродиаконы и понеже на содержании их, как окладного трактамента, тако ж и места ко пребыванию не было доселе, того ради помянутый тайный секретарь по ревности своей ко благочестию, оных церковных служителей елико могл угощевая в дому своем до сего времени снабдевал…»

Далее причт и прихожане, жалуясь на экономические трудности, просят принять кёнигсбергскую православную церковь под «протекцию» российского государства, помочь построить здание храма, снабдить приход церковной утварью, а клир – жалованием. Подписали прошение:

«… Вашего Величества нижайшия раби и неусыпные богомольцы иеромонах и игумен Гервасий Рудвицкий, иеромонах Серафим Радышевич правитель церкви Кёнигсбергской, Федот Федотович староста церкви Кёнигсбергской, Василий Корвен Квасовский Е. К. В. Л. той секретарь именем своим и всего православного собрания руку приложил. Из Кенигсберска Прусскаго майя 17-го 1728 г.»[32]32
  РГИА, ф. 796, оп. 9, д. 334, л. 1–2.


[Закрыть]

Прошение рассмотрено в Святейшем Синоде з июня 1728 года и отправлено 20 июня в Коллегию Иностранных дел для надлежащего рассмотрения и решения. На этом его следы теряются. Просимых покровительства и помощи православная община Кёнигсберга от российского правительства не получила. Это обстоятельство, а также (по утверждению Форстройтера) какие-то разногласия с Квасовским вынудили трёх священников, приглашённых им из Бреста, вернуться обратно. Впрочем, Квасовский уговорил иеромонаха того же монастыря Антония (Пашковского) приехать в Кёнигсберг на смену своим собратьям[33]33
  Forstreuter К. Die ersten Gemeinden der griechischen Kirche in Ostpreussen. «Konigs-berger Beitroje». Konigsberg, 1929. C. 97.


[Закрыть]. Отец Антоний проводил богослужения и после смерти в 1736 году самого Квасовского, оставшись в Пруссии навсегда.

Очень интересно наличие под прошением подписи игумена Гервасия Рудницкого. Она сразу говорит нам о том, что монахи были приглашены Квасовским из знаменитого Брестского во имя преподобного Симеона Столпника мужского монастыря – оплота Православия в Западной Руси. Первым известным игуменом этого монастыря был преподобномученик Афанасий (Филиппович), управлявший обителью с 1640 года. По какой причине монахи брестского монастыря решили оставить свою обитель и обосноваться в Кёнигсберге? Одной из возможных причин было тяжелое положение Православной церкви в Речи Посполитой. В начале XVIII века господствующая в Польше римско-католическая церковь усилила гонения на православных. Так, в 1717 году законодательно было запрещено строить новые православные храмы и починять ветхие. В 1720 году Замойский униатский собор принял решения по перемене униатских обрядов на католические. Тяжёлое положение православных характеризует жалоба Петру Первому епископа Сильвестра, приехавшего из Белоруссии в 1722 году в Москву, на шляхтича Свяцкого. Свяцкий, принуждая православного священника своей вотчины в Оршанском повете к переходу в унию, подверг его ужасному наказанию несколькими сотнями палочных ударов. Когда владыка Сильвестр, встретив Свяцкого на дороге около Могилёва, стал говорить ему об обидах священника, шляхтич нанёс епископу два сабельных удара и ранил руку[34]34
  Тальберг Н. История Русской Церкви. Москва, 1997. С. 652.


[Закрыть].

Положение Брестского монастыря в те годы стало особо тяжёлым. Во время Северной войны в 1706 году Брестом овладели шведы. С 1706 по 1719 гг. Свято-Симеоновский монастырь жил без игумена, при наместнике. Иеромонах Гервасий (Рудницкий) начал управление монастырём в декабре 1719 года именно в должности наместника. Иезуиты пытались захватить обитель и через суд, и путём вооружённого нападения. В 1716 году монастырь был сожжён униатами и позже восстановлен иеромонахом Гервасием с большим трудом. Об этом 24 февраля 1722 года была подана жалоба царю Петру Первому.

Также:

«… в 1722 году „берестинские старцы" наместник Гервасий (Рудницкий) и иеромонах Антоний (Почаевский) обратились за помощью в Святейший Синод РПЦ… В 1722 году наместник Гервасий вёл переписку с Синодом и по другим вопросам: просил ускорить назначение православного представителя на сейм в сентябре 1722 года, который смог бы отстаивать права православных, попираемые униатами и католиками. Брестские старцы испрашивали также для монастыря богослужебные книги. Вероятно, в том же году оба они посетили Россию»[35]35
  Мороз И. Г. Брестский (Берестейский) во имя преподобного Симеона Столпника мужской монастырь. Православная энциклопедия. Т. 6. Москва, 2003. С. 244.


[Закрыть].

Указанный в этом источнике иеромонах Антоний (Почаевский) вполне может быть иеромонахом Антонием (Пашковским) из статьи Курта Форстройтера. Можно предположить допущенную неточность при переводе на немецкий язык фамилии священника.

Святейший Синод ответил на жалобы и просьбы своеобразно. В том же 1722 году он, невзирая на наличие в обители наместника, прислал в Брест очередного кандидата в игумены – Варфоломея (Филевского) из московского Заиконоспасского монастыря. Современники отмечали невоздержанность нрава и языка Варфоломея, которую должны были пережить Гервасий (Рудницкий) и другие насельники монастыря. Возможно, назначение Варфоломея (Филевского) в брестский монастырь и стало главной причиной отъезда Гервасия (Рудницкого) и некоторых насельников в Кёнигсберг, где с 1721 года обосновался Василий Квасовский. Следует предположить, что не ужившийся с назначенцем из далёкой Москвы энергичный иеромонах Гервасий (Рудницкий) решил создать с помощью Василия Квасовского в Кёнигсберге духовный центр (монастырь) для православных Западной Руси, недоступный воздействию со стороны агрессивного польского католицизма. Увы, из-за отсутствия помощи из России эти планы реализованы не были. Сама же кёнигсбергская экспедиция брестских монахов совершенно выпала из внимания историков.

В самом брестском монастыре с отъездом иеромонаха Гервасия (Рудницкого) жизнь лучше не стала. В 1724 году уже игумен Варфоломей (Филевский) самочинно покинул монастырь, несмотря даже на запрет киевского архиепископа Варлаама, и возвратился в Москву. Кем монастырь управлялся с 1724 по 1728 гг., не совсем понятно. Но в конце 1728 года, когда стало ясно, что помощи от Святейшего Синода не будет, а в отношениях с Квасовским начались разногласия, Гервасий (Рудницкий) покинул Кёнигсберг, вернулся в Брест и стал игуменом Свято-Симеоновского монастыря. Он заслужил небывалое почитание монастырской братии, любовь прихожан и доверие церковного начальства. Игумена Гервасия почитали как «маленького Божка», о чём свидетельствуют документы судебных тяжб с главными противниками монастыря – базилианами. Гервасий (Рудницкий) был игуменом брестского монастыря до 31 мая 1749 года. Несмотря на тяжёлые для Православия условия Речи Посполитой, при нём обитель достигла относительного расцвета, что характеризуется наибольшим количеством монашеской братии в 1749 году – 9 иеромонахов и з монаха. Такой энергичный человек мог бы создать процветающий православный монастырь и в Кёнигсберге, но не сложилось. Отсутствие материальной помощи из России и ссора с Квасовским не позволили игумену Гервасию создать в XVIII веке православный духовный центр в Кёнигсберге.

Про тяжёлый характер Квасовского следует рассказать особо. Он не только поссорился с игуменом Гервасием (Рудницким) и другими брестскими монахами. По его вине раскол произошёл в православной общине Кёнигсберга. Раскол вообще-то произошёл в Русской Церкви в XVII веке, но в данном случае его последствия дошли-таки до Кёнигсберга. Среди русских купцов, приезжавших в Пруссию, были и старообрядцы. Выходец с Западной Руси, Квасовский старообрядцев просто не понимал и ругал «бородатыми москалями». Видимо, неудача в деле с прошением к российскому императору добавила раздражительности этому властному человеку. А Квасовский был очень властным и самолюбивым человеком. Согласно свидетельству историка Курта Форстройтера, он провёл ряд судебных процессов с различными противниками. Форстройтер перечисляет некоторые из дел, сохранившиеся в городском архиве: тяжба с придворным советником Витором, тяжба с Периновым, суд с архимандритом Сильвестром, суд по поводу календарей… Кстати, что это за архимандрит Сильвестр, оказавшийся в Кёнигсберге? В те годы архимандрит был важным, заметным лицом в Православной Церкви. Архимандриты возглавляли важнейшие монастыри – Киево-Печерскую лавру, например. Что делал архимандрит в Кёнигсберге? Из-за чего с ним судился глава местной православной общины? Дело хранилось во времена Форстройтера в Staatsarchiv Konigsberg, Е.М. 38 d. (Archimandrit Sylvester), но этот архив был вывезен из Кёнигсберга перед его падением в 1945 году. Поэтому сегодня о суде Квасовского с архимандритом Сильвестром ничего конкретного не известно.

Про тяжбу Квасовского с Периновым известно больше. Купец-старообрядец Перинов из Калуги приехал в Кёнигсберг по торговым делам. Перинов арендовал в Литве леса у князя Сантушко, а в Кёнигсберге завёл какие-то торговые связи. Квасовский же, поссорившись с ним, используя свои связи при дворе, сумел определить несчастного купца в солдаты прусской армии. Естественно, православные и старообрядцы в Восточной Пруссии получили дополнительный довод держаться особняком. Это не способствовало процветанию общины.

При этом русские купцы-старообрядцы продолжали интенсивно посещать Пруссию и торговать в Кёнигсберге. Масштабы этого явления не исследованы. На посещавших Кёнигсберг старообрядцев в России обращали внимание только в том случае, если случалось что-то необычное и серьёзное. Ситуацию наглядно иллюстрирует история, приключившаяся со старообрядцем Иваном Васильевичем Зубаревым – заговорщиком и авантюристом XVIII века, замешанным в заговоре, имевшем целью возвращение на престол малолетнего императора Иоанна Антоновича. Зубарев происходил из тобольских посадских людей (купцов), родился в 1730 году и ранние годы провел в Сибири. В 1751 году он явился с образцами якобы найденных им серебряных руд в Санкт-Петербург, где 26 ноября 1751 года, у подъезда Зимнего дворца и подал доношение о своем открытии самой императрице Елизавете Петровне. Пробы руд исследовали, подключив самого Ломоносова, но, в конце концов признали их мошеннической подделкой. Дело расследовалось в течение более двух лет, но осенью 1754 года Зубарев бежал. Ему удалось пробраться на Ветку – район расселения русских старообрядцев в Речи Посполитой (ныне – Гомельская область Белоруссии).

В январе 1755 года он нанялся у русских купцов-старообрядцев в извозчики для отвоза товаров в Кёнигсберг. Отсюда, как Зубарев позднее объяснял, он намерен был проехать в Данциг и далее отправиться на Мальту. Но по приезде в Кёнигсберг он изменил свой план. Неизвестный ему прусский офицер, случайно встретив его на бирже в Кёнигсберге, стал уговаривать его поступить на военную службу. Зубарев первоначально отказывался от предложения. Офицер зазвал его в трактир, напоил медом и записал его адрес, а на следующее утро насильно препроводил Зубарева в ротную съезжую. Зубарев опять отказывался и от службы, и от мундира, и от денег. Тогда его повели к полковнику, потом в полковую канцелярию, отсюда – к «фельдмаршалу Ливонту» (правильно – Левальду), у которого он встретил офицера, оказавшегося впоследствии королевским генерал-адъютантом Манштейном, некогда состоявшим на русской службе при Минихе. Манштейн продержал у себя Зубарева несколько дней, вновь уговаривал поступить в прусскую гвардию, обещая скорое производство в офицеры, и когда Зубарев наконец согласился, отвез его «под крепким присмотром» в Берлин. По дороге в каком-то городе Зубарев был представлен принцу Голштинскому. По приезде в Берлин они на следующий же день отправились в Потсдам, где к Манштейну явился родной дядюшка императора Иоанна Антоновича. Теперь только Манштейн открыл Зубареву свое имя и звание и, со своей стороны, потребовал, чтоб Зубарев назвал себя: он не верил в его купеческое происхождение и подозревал в нем лейб-компанца. Испугавшись пыток, которыми ему якобы пригрозил Манштейн, Зубарев назвался гренадером лейб-компании и сказал, что бежал из России, так как проигрался в карты. Удовольствовавшись этим признанием, Манштейн посвятил Зубарева во все подробности замысла вернуть на русский престол Иоанна Антоновича и разъяснил Зубареву его роль в этом деле. Зубарев должен был прежде всего отправиться к раскольникам и склонить их на сторону Пруссии, убедив выбрать из своей среды епископа, который, при содействии прусского короля, будет утвержден в своем сане патриархом. Подготовив в раскольничьей среде бунт в пользу Иоанна Антоновича, Зубарев должен был далее пробраться в Москву и с подложным паспортом поехать в Холмогоры к принцу брауншвейгскому Антону Ульриху, передать ему вместо писем две медали, по которым тот уже поймет, от кого и зачем прислан Зубарев, и подготовить принца и его сына Иоанна Антоновича к побегу за границу. Побег предполагалось организовать в Архангельске, куда весной намеревались послать для этой цели корабль под видом купеческого судна. Капитан, который должен был отправиться на этом судне и раньше уже побывал в Архангельске, также был представлен Зубареву, и последний хорошо запомнил его черты. В случае, если похищение принца удастся, предполагалось, что король прусский объявит войну России и насильно возведет Иоанна Антоновича на русский престол.