Текст книги "Прикладная философия"

Марксизм

В человеческой культуре и истории есть учение, которое по последствиям для мирового сообщества соизмеримо с мировыми религиями, а если говорить о новейшей истории, то, вероятно, превосходит их. Марксизм теоретически предсказывал неизбежность гибели буржуазного, другими словами рыночного, общества. И хотя исторический опыт последнего десятилетия демонстрирует кризис и фактический крах коммунистической идеологии, желательно все же понять, какова доля истины в этой теории, поскольку объектом изучения было рыночное общество, и просто пренебрегать накопленным аналитическим и практическим опытом, даже и негативным, по крайней мере, непрактично.

Честно говоря, для меня эта тема полностью исчерпана более двадцати лет назад, когда я достаточно вдумчиво разобрался в марксизме. Это учение откровенно слабое, во многом непоследовательное, противоречивое, не выдерживающее добросовестной научной критики, и думаю, что у него не было ни малейших шансов остаться в человеческой культуре в виде философской системы, если бы оно не было внедрено на значительной части планеты силой оружия. Однако сегодня в нашем посткоммунистическом обществе около четверти населения голосует за возврат идеалов марксизма-ленинизма, один из наиболее влиятельных сегодня и грамотных политиков, не принадлежащих к компартии, Е. М. Примаков, совершено не стыдясь этого, называет себя марксистом, поэтому я вынужден хотя бы кратко восстановить в памяти некоторые из своих прежних критических рассуждений, чтобы по возможности разрушить связанный с марксизмом миф.

Буржуазное право развивается и формируется, в значительной степени исходя из нравственных буржуазных норм. Однако, когда ситуация потребовала, общество из соображений целесообразности оказалось готово перешагнуть через некоторые такие догмы. Это одно из доказательств того, что рыночное общество регулирует буржуазное право именно так чтобы минимизировать обобщенные налоги, а не исходя из каких-то догм. Антимонопольное законодательство пошло на ограничение буржуазных свобод, чтобы уменьшить обобщенные налоги монопольного свойства, и обеспечить устойчивость рынка. В частности таким же достижением можно считать прогрессивное налогообложение. С точки зрения буржуазных норм прошлого века это нарушение равенства, более того ударяющее по наиболее обеспеченным, которые являются хозяевами жизни, и тем не менее буржуазное право на это идет. Этот мир устроен так, что для нормального существования всемерно поощряется эгоизм, но для обеспечения устойчивости вводятся и ограничения на него, т. е. повышается нравственность, и общество эту оптимальную грань ищет в процессе своего развития.

Борцы с капиталистической эксплуатацией прошлого века даже и представить себе не могли, что буржуазное право дойдет до ограничения доходов наиболее богатых. Они стремились гораздо радикальнее повысить нравственность социальной системы, не понимая, что в этом мире за все приходится платить. Сегодня, с нашим историческим опытом мы знаем, что бездумное повышение нравственности в системе распределения, практически неизбежно приводит к страшной безнравственности в других аспектах человеческого бытия, кровавому насилию, жестокости, попранию всех общечеловеческих ценностей. Поэтому, во-первых, учение Маркса содержало в себе теоретическое обоснование и моральное оправдание негативных сторон революционного процесса, что вполне позволяет заклеймить его позором с точки зрения морали, особенно сейчас, когда можно подвести итоги страшных результатов его деятельности. Во-вторых, в научном плане проще всего, не вникая в суть, навесить на марксизм ярлык устарелости, он де был верен в прошлом веке, и совершенно не годится для современного буржуазного общества.

Однако, не все в марксизме неверно, более того, кое-что из него вполне можно использовать, причем, как это ни странно, для анализа социалистического общества. Я проделал это, будучи студентом, когда государственная система все равно заставляла «учить» марксизм. По фактам критического осмысления марксизма и применения его аппарата к анализу советского общества я имел небольшое разбирательство с чекистами, которое закончилось ничем. Мне даже дали закончить институт, поскольку какого-то конструктива я не предлагал, агитации и пропаганды не вел, да и к этим изысканиям, на момент разбирательства, уже утратил полный интерес, для себя лично поставив на марксизме крест. Однако, при анализе современности, которая выросла из социалистического прошлого, придется использовать элементы этого моего «марксистского» анализа. Поэтому предлагаю коротко критически пройтись по марксистскому учению, чтобы отсечь рациональную часть от некорректной. Причем в критическом анализе я намерен придерживаться только уровня знаний прошлого века, чтобы потом еще иметь возможность оценить причины, по которым это учение все же прижилось.

Ошибки марксистской философии

В марксизме есть вполне корректный в научном отношении раздел, об общественно-экономической формации, где вводятся два ключевых понятия, базиса и надстройки. В базис включают различные элементы, существенные для процесса производства. К надстройке относят все остальные социальные институты, не вошедшие в базис. Утверждается, что базис сам по себе устойчив, т. е. он сам себя должен воспроизводить в процессе функционирования. Это значит, что со временем одних людей на производстве сменяют другие, но опыт и знания сохраняются и передаются, стареющая техника заменяется новой, но собственником ее остается тот же кто и был раньше, и отношения между людьми в процессе производства, т. е. способ дележа произведенного продукта сохраняется в прежнем виде. Элементы надстройки формируются на основе базиса и носят вторичный характер, т. е. являются функцией базиса. Я последнее утверждение делал бы несколько осторожнее, поскольку четкую грань между базисом и надстройкой провести едва ли удастся (буржуазное право это элемент базиса или надстройки?), да и влияние в природе редко бывает односторонним, но в целом такая модель с разумной степенью точности вполне корректна.

Марксизм, полагаясь на классическую историю утверждает, что бывают следующие формации: первобытнообщинная, рабовладельческая, феодальная, капиталистическая и коммунистическая. Для начала повнимательнее рассмотрим рабовладельческую формацию. Основным орудием труда в ней считался раб, и основная масса совокупного общественного продукта создавалась трудом рабов (если бы это было не так, то не было бы оснований называть эту формацию рабовладельческой). Соответственно, раб является частью базиса. А теперь вспомним откуда брались рабы согласно классической истории. Таких источников назывались три. Во-первых, войны, во-вторых, пиратство, и только в третьих, как самый малочисленный, дети рабов. Получается, что рабы в основном добывались на стороне, т. е. орудия труда не воспроизводились в пределах своего базиса, и стало быть рабовладение не является общественно-экономической формацией в рамках данных определений. Можно конечно возразить, что для марксизма эта ошибка не имеет существенного значения, он в основном посвящен переходу от капиталистической к коммунистической формации. Однако и здесь не все так гладко. Ниже я намерен относительно строго доказать, что то, что коммунисты называли коммунистической формацией, на самом деле было вариантом феодальной, а это уж ошибка посерьезнее, она касается основной темы марксизма.

Раз уж речь зашла о рабовладении, то на некоторое время отвлечемся от марксизма и вернемся просто к классической истории Римской империи. Во-первых, в этой империи большая часть совокупного продукта создавалась трудом рабов. При этом известно, что рабский труд весьма неэффективен. Чтобы прокормить всех римлян и еще наемную римскую армию, количество римских рабов должно было быть гораздо больше (вероятно в десятки раз) численности римлян и этой армии. Если бы рабам создали нормальные условия существования, чтобы они самовоспроизводились, то это уже было бы не рабовладение, а феодализм. Но утверждается, что это было именно рабовладение, рабы были дешевы, соответственно, их не берегли, дешевле было купить новых, которых в изобилии поставляла постоянно воюющая армия. Т. е. поток рабов в империю был выше возможного их естественного воспроизводства, по крайней мере, в разы, в противном случае цены бы так не отличались, и рабов бы выгодно было беречь, давать им самовоспроизводиться. Т. е. приток рабов в империю в течение двадцати лет (время смены одного поколения) в десятки, а то и сотни, раз превосходил численность римлян и их наемников. А ведь в такое рабство, когда человек обречен на очень скорую смерть от истощения и издевательства, охотно не идут, за свободу будут драться всерьез. Т. е. в бою будет погибать больше, чем попадать в рабство, по крайней мере, это касается мужчин. В результате создается впечатление, что вокруг империи были понастроены инкубаторы по выращиванию рабов. Иначе пришлось бы признать, что Рим вел войны с многими противниками с общей численностью населения в сотни, а то и тысячи, раз превосходящими численность римлян вместе с их наемной армией. Далее эту логику можно не продолжать. Она приводит к абсурду и с военной точки зрения, и с демографической, и экономической. И этот абсурд согласно классической истории длился не двадцать, не сорок лет, а более тысячи, т. е. установилось некое длительное равновесие. Т. е. чуть более углубленный анализ показывает, что рабовладельческая Римская империя, в том виде, как ее рисует классическая история, не имела права на существование. К этому же выводу выше мы уже приходили из других соображений. На этом завершим исторический экскурс и перейдем к основной теме марксизма.

Основополагающий экономико-философский труд К. Маркса «Капитал», и развитая там теория прибавочной стоимости, которая является краеугольным камнем в теории революционной перестройки мира. На первых, приблизительно тридцати, страницах «Капитала» К. Маркс с огромными сложностями вводит постулат, что товары обмениваются в соответствии с общественно необходимым количеством труда (неким средним, определяемым уровнем развития производительных сил на рассматриваемый момент), затраченным на их изготовление. Далее путем логики и небольшого передергивания, состоящего в том, что под трудом он понимает только одну из его частей – процесс работы рабочего, участвующего в производстве, но исключая труд всех других его участников: инженера-разработчика, менеджера-рыночника, организатора производства, он делает вывод, что капиталист обкрадывает рабочего, присваивая себе так называемую прибавочную стоимость, которая создалась в процессе труда.

Если бы К. Маркс был последовательным грамотным философом, то такой вывод обязан был бы его, по крайней мере, насторожить. Он на основе капиталистического базиса создал надстроечный элемент, теорию, которая этот базис отвергает. Он попытался в рамках буржуазной морали, ее основного элемента, святой частной собственности, раскритиковать буржуазный способ производства, найти в нем вора, т. е. продемонстрировал непонимание «марксистского» понятия общественно экономической формации и соотношения в нем ролей базиса и надстройки. Те, кто не очень понимает марксистскую диалектику (а это весьма распространено, потому, что она, в конечном итоге, превратилась в способ прятать логические ошибки), могли бы возразить мне, что капиталистический способ производства должен сам готовить свое отрицание, и эта теория и является элементом такого отрицания. Я согласен, с тем, что капитализм может готовить теории, отрицающие его, но эти теории должны опираться на иные моральные постулаты, некапиталистического базиса, он же в качестве отправной точки для критики взял основную моральную норму рынка, право собственности. Получается, что либо надстройка не соответствует базису, либо в дальнейшей теории будут логические ошибки. Но философская непоследовательность, как я отмечал выше, это повод не для отрицания экономической теории, а только лишь для более критического, настороженного отношения к ней, к чему и перейдем далее. Мое отношение к этому вопросу уже высказано выше, я считаю понятие общественно-экономической формации с ее основными элементами относительно корректным, значит логическая ошибка дальше.

Постулат, о том, что товары обмениваются только по количеству вложенного в них труда неверен, и К. Маркс это отлично понимал. В своей работе «Критика Готской программы», где авторы программы пытались ввести эквивалентный марксистскому постулат, что источником всякого богатства является труд, К. Маркс раскритиковал, указывая, что источником богатства является не только труд, но и природа.

Чтобы сделать эквивалентность очевидной, построим цепочку логически эквивалентных утверждений. 1. Товары обмениваются по количеству вложенного в них труда (марксистская формула). 2. Мерой ценности товара является только вложенный в него труд. 3. Источником ценности товара является только вложенный в него труд. 4. Источником всякой ценности, которая предназначена для продажи или обмена, является только труд. 5. Источником любого богатства является труд (формула Готской программы, раскритикованная Марксом). Исходя из этого вся социальная философия К. Маркса может быть сведена к следующей логической формуле. Поскольку источником всякого богатства является труд, а в процессе своего функционирования капитал возрастает, следовательно он «ворует» труд рабочего, и эту несправедливость надо устранить.

Какой бы должна быть, например, цена на нефть, если бы верным оказался постулат К. Маркса? Он сам чувствовал шаткость своей теории в ее основах, и пытаясь спасти ее, в «Капитале» поверхностно тенденциозно рассмотрел вопрос формирования цены на золото. В цену золота он включил работу всех золотоискателей, в том числе и неудачников, которые его не нашли. Золотоискателей неудачников К. Маркс, видимо, считает за обворованных рабочих, поскольку их труд тоже вошел в насчитанную им (К. Марксом) стоимость золота, хотя видно невооруженным глазом, что они предприниматели, занимающиеся рискованным бизнесом. Другими словами К. Маркс непоследовательный философ, не желающий честно применять свои же теории, и хоть и претендующий на ученость, но реально представляющий собой образец очень низкой научной культуры.

Но может быть в его революционной теории что-то рациональное все же есть?

Добросовестный научный подход к этой проблеме, видимо, должен состоять в том, что опираясь на точные данные другой области знания, экономики, построить модель политэкономическую, честно оговорив сделанные допущения и приближения, чтобы потом пользоваться теорией в рамках введенных ограничений. По этому пути и пойдем далее.

Чтобы организовать производство необходимо закупить много разного товара: экономический расчет всего проекта (бизнес-план), проект или технологическую карту изготовляемого товара, кредит в виде оборудования, несколько компонентов сырья и энергии, рабочую силу, денежный кредит для оплаты всех этих товаров. Любой из перечисленных элементов на рынке представлен в виде товара. Достать можно все, на что существует спрос, но за все надо платить рыночную цену. После того, как производство заработало, надо организовать сбыт своего товара по рыночной цене и рассчитаться с кредиторами. На рынке нет ничего фиксированного, цены на все возникают как результат баланса. По каждому виду товара равновесие устанавливается не мгновенно а за некоторое характерное время, при чем этих времен может быть несколько. Возьмем к примеру рабочую силу. Неквалифицированная рабочая сила может перетекать с одной скоростью. Переход же специалиста связан с переучиванием, получением навыков. А высококвалифицированный специалист готовится много лет в учебных заведениях и потом в процессе работы. То же самое с товарами. Дополнительное производство примитивного товара, в случае его нехватки на рынке, может быть организовано очень быстро, а сложно технологичный товар потребует большего времени для увеличения объема выпуска. Все предыдущие рассуждения шли в предположении неизменности функции спроса, но она также меняется со своими специфическими характерными временами. Поэтому умение спрогнозировать рыночную ситуацию наверное самый сложный элемент в предпринимательстве.

Теперь зададимся принципиальным с точки зрения марксизма вопросом, на каком этапе производства товара возникает прибыль, т. е. то ради чего вообще затевается деятельность. Если по К. Марксу, то это происходит в процессе работы наемного рабочего. Я, честно говоря, для такого утверждения ни вижу никаких оснований. Прибыль возникает благодаря оптимальному соотношению, согласованности во времени и пространстве всех компонентов, часть из которых была до труда рабочего, часть во время, часть позже. Купите сырье чуть дороже, заплатите за энергию чуть больше, продайте свой товар ниже рыночной цены, просрочьте срок реализации товара из-за неорганизованного сбыта, наймите рабочих, не умеющих работать, неграмотного инженера или управляющего вора, менеджера неправильно спрогнозировавшего рыночную ситуацию на все компоненты и готовую продукцию, организуйте бизнес в сфере, где и так избыток предложения, и достаточно одной из этих причин, чтобы производство стало убыточным. Но К. Маркс в силу своего подхода, абсолютизирующего труд рабочего, считает этот компонент в любом бизнесе основным, и все что остается у предпринимателя после оплаты рабочей силы, т. е. зарплаты рабочего, полагает украденным у рабочего. Вот на этом практическом выводе и покоится весь марксизм.

При каких условиях та модель, которую мы построили на основе рыночного механизма регулирования, перейдет в модель К. Маркса? При условиях, когда можно пренебречь ролью инженера, т. е. выпускается самый примитивный товар; когда можно пренебречь ролью менеджера-рыночника, т. е. все изменения на рынке, типа функции спроса, происходят гораздо медленнее, чем там устанавливается равновесие по любому параметру, в данном случае конкретно по перетеканию рабочей силы, чтобы за равный труд платили одинаково, т. е. предполагается самый примитивный неквалифицированный труд; когда в качестве сырья используются только некоторые виды его, которые не содержат вклада природы в его цену; в случае, когда не нужно никакого оборудования, или оно настолько примитивно, что лепится бесплатно из подручного материала и т. д. Другими словами модель К. Маркса построена для наиболее примитивных производств, свойственных раннему средневековью, да и то с некоторыми грубыми допущениями, не позволяющим обобщить эту модель на случай всех производств. Такая модель совершенно непригодна даже по отношению к капиталистическому производству восемнадцатого – девятнадцатого веков, не говоря о более позднем времени. И кроме того, и невооруженным глазом видно, что в таком примитивном производстве организатор действительно не нужен, его можно исключить. Вот на основании такой вульгарной модели К. Маркс и делает обобщение, предлагает вообще исключить из производства его организатора, хозяина. К чему это приводит в экономике, мы знаем лучше других, испытали на себе.

Итак, первое, что приходится признать неверным в марксизме, это обоснование того, что хозяин, организатор дела, не нужен, можно очень хорошо обойтись без него. Второе, это моральное обоснование того, что его можно ограбить, поскольку все это вроде как бы и не его, а наворовано у рабочих. Есть и третий существенный элемент, который тоже больше представляется выдаванием желаемого за действительность, чем результатом аккуратного анализа. Это обоснование революционности рабочего класса, т. е. готовности решать спор преступными, экстремистскими методами. Из чего оно складывается?

Во-первых, из так называемой антагонистичности противоречий между рабочим и его нанимателем, по-марксистски – трудом и капиталом. Это противоречие носит приблизительно такой же характер, как между покупателем, пришедшим за покупкой, и продавцом, торгующим на рынке. Каждый заинтересован в совершении сделки, каждый хочет провести ее с выгодой для себя, но я совершенно не вижу оснований для того, чтобы одна из сторон прибегла к насильственным незаконным методам воздействия на другую сторону, хотя противоречия между ними будут существовать, пока они вступают в отношения, т. е. вечно. Следовательно, эти противоречия с полным основанием по-марксистски можно назвать антагонистическими. Во-вторых, это марксистский тезис о постоянном обнищании рабочего класса. Каких-то серьезных логических доводов в его пользу привести вообще невозможно, разве что сослаться на какие-то отрезки в истории, когда это действительно имело место. Таким образом, неверной в марксизме оказывается его квинтэссенция, теория неизбежности революционного преобразования мира. А среди некоторых предварительных результатов есть вполне корректные, которыми при случае даже можно будет воспользоваться.

Теория К. Маркса в серьезных научных кругах естественно не могла быть принята по указанным выше причинам, однако она прижилась в среде революционеров. Во-первых, она согласовывалась с их устремлениями, т. е. хорошо ложилась на подсознательные установки и потому воспринималась не достаточно критично. Во-вторых, вся эта среда состояла из людей малограмотных, в лучшем случае это были недоучившиеся студенты, выгнанные за неуспеваемость, или заочники, а в худшем рабочие, не имевшие и среднего образования. О научной культуре тут даже речь не могла идти, поэтому К. Маркс представлялся им гением. А в-третьих, этот контингент больше хотел действовать, достигать практического результата, пожинать плоды успеха, чем думать и работать.