Текст книги "Военная история Грузинского гренадерского Е. И. В. Великого князя Константина Николаевича полка В связи с историей Кавказской войны"

Между тем Юсуф-паша, прибыв на помощь Карсу, выслал семитысячный отряд с целью выбить русских из Гумр; 20-го мая турки атаковали Несветаева; но русские, упорно защищавшиеся в окопах, отбили натиск неприятеля. В этом сражении майор Ливенцов, занимавший пост, на который были устремлены сильнейшия атаки неприятеля, отличился примерною храбростью и ранен пулею в ногу[53]53
  Кроме раненаго майора Ливенцова в баталионе Кавказскаго гренадерскаго полка убит капитан Зарубин и ранен штабс-капитан Титов, нижних чинов убито 3, ранено 21. (Рапорт барона Розена к Гудовичу, от 11 июня, по описи № 169.)


[Закрыть].

Узнав о неудаче отборных своих войск при Гумрах, рассерженный Юсуф-паша сам двинулся с своею армиею к этому пункту; узнав об этом, граф Гудович в свою очередь поспешил на помощь Несветаеву и потому в июне месяце обе армии встретились на р. Арпачае.

Главный отряд русских под начальством графа Гудовича, в середине марта 1807 года, двинулся по триалетской дороге к Ахалцыху, имея в виду атаковать эту крепость или же, если она окажется сильно укрепленною, выманить неприятеля в открытый бой. В первых числах апреля отряд прибыл к границам Ахалцыхскаго пашалыка и отсюда, давши солдатам пятидневный отдых, двинулся в пределы Турции, по дороге к крепости Ахалкалаку. Эту дорогу Гудович избрал по причине носившихся слухов о слабости ахалкалакскаго гарнизона и самих крепостных верков. 7 мая русския войска подступили к крепости, избегнув встречи с 2 т. отрядом, находившимся в десяти верстах от крепости, и немедленно предложили коменданту сдать крепость. Вместо сдачи гарнизон сделал сильную вылазку, в которой однако понес большой урон. Видя недействительность переговоров, гр. Гудович 8 числа заложил батарею из шести полупудовых единорогов в дистанции 250 сажен от стен и вслед за тем начал бомбардировать крепость[54]54
  Описание войны состав. гвар. Генеральнаго Штаба штабс-капитаном Ермоловым. Ар. Гл. Штаба.


[Закрыть].

Крепость Ахалкалаки лежит при соединении двух рек Гендара-су и Топорован-чай. Обрывистыя русла этих потоков, обнимающия крепость с трех сторон, делают ее труднодоступною для неприятеля. Не смотря на это, Ахалкалаки, некогда славившийся своею неприступностью и богатством, теперь не обращал на себя большаго внимания даже самих турок. Он был занят небольшим гарнизоном, благодаря силе старинных ея стен, возведенных, как говорят, в период могущества грузинских царей. Граф Гудович, избирая его для атаки, имел в виду не столько его важность, сколько необходимость держаться ближе центральнаго положения относительно боковых отрядов. Это пренебрежение к крепости и было причиною неудачи, понесенной русскими при штурме ея 9-го мая 1807 года.

В ночь с 8 на 9-е число были сделаны предварительныя распоряжения, а утром 9-го числа произведена самая атака, для которой русския войска были разделены на три штурмующия колоны. Два баталиона Кавказскаго гренадерскаго полка были в колонне генерал-майора графа Гудовича[55]55
  В штурме Ахалкалаки участвовали: Нарвский драгунский, Херсонский гренадерский, Кавказскаго гренадерскаго два баталиона и 15 егерский полк.


[Закрыть].

Штурм крепости был неудачен. Русские были встречены со всех сторон сильным неприятельским огнем, который значительно ослабил их прежде, чем они достигли стен; вслед за этим штурмовыя лестницы оказались короткими и солдаты, ставившие их, столпившись у стен, терпели анфиладный огонь. Немногие из них, взобравшиеся на стены, не могли быть поддержаны товарищами и пали под ударами неприятеля. Отчаянное положение солдат продолжалось пять часов и наконец кончилось отступлением с потерею до 1500 человек и двух орудий[56]56
  В этом деле представлены в числе отличившихся полковннк Симонович, майор Ушаков, капитан Любовцов, штабс-капитан Сериков, поручики Аргамаков, Мезенцев, Бабин, Оников, подпоручики Станкер, Аксенов, Гурьев, Щелкачев, Быховцов, прапорщики Протопопов, Трубачев и Тумский; из них первые десять ранены, а кап. Кистер, шт.-к. Бредыхин и прапорщ. Калатузов убиты. Нижних чинов Кавк. гренад. полка убито 106, ранено 197.


[Закрыть]. Потерпев неудачу, первую в военной истории русских войск на Кавказе, граф Гудович отступил от крепости и вскоре обратно перешел в границы Грузии, чтобы не потерять центральнаго своего положения. Так объясняет свое движение сам главнокомандующий. Здесь он получил сведения о движении главных сил Юсуф-паши к Гумрам и потому поспешил на Арпачай для соединения с Несветаевым. Армия графа Гудовича прибыла на Арпачай 14 июня и расположилась лагерем в 6-ти верстах от селения Гумры и в 10 верстах от неприятельскаго лагеря. Юсуф-паша, как будто нарочно ожидавший прибытия графа Гудовича, расположился в пяти верстах от лагеря Несветаева и начал делать большия приготовления к бою. Обманутый лазутчиками, передававшими ему мнимое желание Гудовича атаковать его с фронта, он обносил свой лагерь ретраншаментами и батареями. Граф Гудович решился дать неприятелю сражение 18 июня. Показывая вид, что хочет перейти речку против неприятельскаго лагеря, главнокомандующий за несколько часов до движения отдал следующую диспозицию:

«По пробитии вечерней зари отряду снять лагерь, и, оставив весь обоз в Гумрах, двигаться четырьмя каре через Арпачай для атаки неприятеля». Самая атака должна была быть произведена обходом праваго фланга неприятеля и ударом ему в тыл; для этого левое каре, состоявшее из двух некомплектных баталионов Кавказскаго и Херсонскаго полков, под командою генерал-лейтенанта барона Розена, ночью должно было двинуться через сел. Гумры и идти далее вдоль фронта турок. Остальныя каре, состоявшия второе – из двух баталионов Херсонскаго полка, под начальством генерал-майора Титова 1, третье – из четырех егерских баталионов 9 и 15-го полков, под командою генерал-майора Портнягина и наконец четвертое – из одного баталиона Кавказскаго гренадерскаго полка, под командою майора Ушакова, должны были двигаться за первым и вместе с ним атаковать неприятеля в тыл[57]57
  При всех этих каре были для фланкирования стрелки и кроме того донские казаки, а при каре майора Ушакова была сотня линейных казаков, названных в реляции «отменно бойкими.» (Всеподд. донес., от 29 июля.)


[Закрыть]. Войска, бывшия под начальством генерал-майора Несветаева составляли пятое каре. Им было назначено атаковать турок с фронта, когда остальныя войска отвлекут их внимание на фланг.

В назначенное время наши войска начали двигаться по указанному направлению, соблюдая полную тишину и порядок. Впереди всех шла колонна генерал-лейтенанта барона Розена; она двигалась вдоль р. Арпачая к речке Каранге, впадающей в первую с левой стороны, в пяти верстах ниже Гумры. Не доходя речки, колонна барона Розена была открыта разъездами передоваго поста неприятеля, стоявшаго на левом берегу Арпачая. Патрули их сделали выстрелы и тотчас же отступили к посту. Барон Розен продолжал свой марш; но лишь только подошел к речке Каранге, неприятельская конница тотчас атаковала его, оставив свою пехоту в развалинах деревни, на самом берегу речки. Неприятель надеялся, что русские пойдут на эту засаду; однако барон Розен, заметив эту хитрость, повернул в сторону и, благодаря темноте, переправился через речку выше засады. Начинало уже светать, когда колонна переправилась через речку и заняла бугор, командовавший местностью. Перестрелка колонны барона Розена подняла на ноги весь турецкий лагерь. Неприятель переправил через реку несколько войск и вместе с тем поставил батарею из 6-ти орудий против возвышенности, занятой колонною барона Розена; но уже было поздно. Дождавшись переправы других колонн через Карангу, барон Розен пошел далее через Арпачай. Юсуф-паша, видя это, сам повел колонну против переправлявшихся, и уже успел их осыпать картечью, как неожиданное появление с фронта колонны Несветаева вырвало у него из рук победу. Неожиданность атаки 5-й колонны поставила турок в тупик. Объятые паническим страхом они тотчас же кинулись бежать.

Русския войска преследовали турок, особенно колонна Несветаева, которая и взяла почти все трофеи победы, состоявшия из семи пушек, двух лагерей и множества запасов.

За эту блестящую победу граф Гудович получил звание генерал-фельдмаршала. В Кавказском гренадерском полку награждено чинами и орденами 11 офицеров и до 20 нижних чинов и кроме того все нижние чины получили по 1 руб. сереб. Убит майор Шмит и нижних чинов 2; ранены прапорщик Протопопов и нижних чинов 16.

Сражением 18 июня кончилась турецкая война. Персияне, зорко следившие за ходом ея, устрашенные победою русских, также отступили от наших границ, а новый генерал-фельдмаршал в сентябре 1807 года возвратился в Тифлис, оставив в Бамбаке по-прежнему наблюдательный отряд генерал-майора Несветаева.

Глава III

Турецкая война с 1809–1812 года. Имеретинский поход Кавказскаго гренадерскаго полка. Период командования полком полковника Котляревскаго и дальнейшая военная история полка до персидской войны 1826 года.

(1809–1826.)

Перемирие, заключенное генерал-фельдмаршалом графом Гудовичем с Турциею, продолжалось целый 1808 и большую часть 1809 года. Влияние французов, вызывавшее постоянныя войны России с Персиею и Турциею, с 1805 года уступило место англичанам, которых виды на Индию, казалось, требовали унижения русских в глазах закавказских народов. Осыпанные золотом персиане вскоре охотно поддались подстрекательствам Англиии в угождение им возобновили враждебное отношение к русским.

В апреле 1809 года прибыл в Тифлис новый главнокомандующий генерал от кавалерии Тормасов и занялся вооружением персидских границ. В мае месяце последовал новый разрыв Турции с Россией и открылись военныя действия в Европейской Турции. В АзиатскойТурции спокойствие длилось до самой осени. Не смотря на это, генерал Тормасов, в конце мая месяца двинулся к границам Ахалцихскаго пашалыка, оставив наблюдательные отряды в Елизаветполе и Бамбаке. Один баталион Кавказскаго гренадерскаго полка поступил в состав резерва, бывшаго в Тифлисе под начальством правителя Грузии, генерал-майора Ахвердова, а остальные два – в состав главнаго отряда самаго главнокомандующаго.

Пользуясь ссорами пашей пограничных провинций и особенно ахалцихскаго Селима с сераскиром трапезондским Шерифом, генерал Тормасов начал с того, что послал к карсскому и ахалцихскому пашам предложение не поднимать оружия против России.

Сговорчивость их сохранила мир до сентября. Между тем Шериф-паша, приглашаемый имеретинским царем, двинулся на помощь кр. Поти, осажденной русскими войсками. Главнокомандующий в свою очередь послал из главнаго лагеря полковника Симоновича, с двумя баталионами Кавказскаго гренадерскаго полка, на помощь осаждавшим.

Необходимость завладеть крепостью Поти была сознана еще в начале владычества русских в Мингрелии. Турки, занимавшие своими гарнизонами лучшие порты на восточном берегу Чернаго моря, лишили Закавказье ближайшаго и легчайшаго сообщения с Тавридой. Кроме этой причины была другая, не менее важная: уничтожение турецкаго влияния на Имеретию, где оно поддерживало дух непокорности и вражды туземцев к России. Выше говорено, что для занятия Мингрелии, подчинившейся России раньше других владений восточнаго берега Чернаго моря, был привезен из Тавриды морем Белевский пехотный полк. Это был первый шаг к уничтожению турецкаго владычества в этих местах. Затем, по общему плану войны 1807 года, русския войска приступили к осаде Поти, и усиленныя частью 9-го егерскаго полка, поступили под общее начальство генерал-майора князя Орбелиани. Имеретинский царь Соломон, видя неизбежное будущее крепости, просил помощи Шерифа-паши, обещая ему значительное вознаграждение за труды. Вместе с этим он выслал толпы имеретин к границам Грузии, дабы остановить подвоз припасов к отряду князя Орбелиани, и различными средствами возмущал мингрельских князей против России.

При этих обстоятельствах генерал от кавалерии Тормасов послал в Имеретию два баталиона Кавказскаго гренадерскаго полка.

Узнав о приближении полковника Симоновича, царь Соломон приказал испортить единственную дорогу из Грузии в его владения.

Эта мера значительно затруднила гренадер; однако, Симонович, хотя и с величайшими затруднениями, вступил в Имеретию в начале ноября. Одно приближение свежих сил заставило туземцев и особенно мингрельских князей отказаться от замыслов Соломона.

Пользуясь этим обстоятельством, князь Орбелиани атаковал войска Шерифа-паши, наголову разбил их, и вслед за тем завладел и самою крепостью Поти.

Победа русских войск и взятие крепости смутило имеретинскаго царя; неудачи его ополчений на время смирили его и заставили терпеливо слушать предложение русскаго генерала. Но царь умышленно оттягивал переговоры, ожидая весны, удобнейшаго времени для сопротивления в обширных лесах своих владений, тем более, что в январе 1810 года начались слухи о сборе турецких войск для войны с Россиею. Обстоятельства эти настоятельно требовали скорейшаго подчинения имеретинскаго царя, и потому генерал Тормасов признал необходимым принять против него решительныя меры.

С этою целью в начале февраля отправлен в Имеретию правитель канцелярии главнокомандующаго, надворный советник Малиновский.

Ему было поручено предложить царю подтвердить присягу на подданство России и остаться в Кутаисе в качестве правителя Имеретии. Вместе с отправлением Малиновскаго двинуты к имеретинским границам, под разными предлогами, три баталиона пехоты, с целью, в случае несогласия, открытою силою принудить царя принять подданство России.

Царь Соломон остался непреклонным, и потому генерал Тормасов сам приехал к месту сбора войск, и приказал Симоновичу вести войска в пределы Имеретии. Стянув войска вокруг резиденции царя, Симонович возобновил переговоры; прежде всего он объявил Соломону, именем русскаго правительства, «лишение всех владений, если, к величайшему несчастью своему, он не будет согласен остаться верным Русской империи и в знак покорности не отправит к начальнику императорских войск трех аманатов, в числе которых должен был быть и царевич Константин». Но царь остался верным своему слову. Тогда русские начали военныя действия и одновременным натиском с разных сторон так стеснили Соломона, что он едва с тысячью человек укрылся в кр. Варцихе. 20 февраля русския войска вступили в Кутаис, где была публично прочитана прокламация к имеретинам. В этой прокламации объявлялось свержение Соломона с престола и присоединение Имеретии к Российской империи. Вслед за этим войска окружили Варцихе. Злополучный царь Соломон, видя неизбежную погибель, решился бежать в Ахалцых; но, недалеко от крепости Свири, был схвачен шефом 9-го егерскаго полка, полковником Лисаневичем и тотчас же отправлен под конвоем в Тифлис[58]58
  При взятии кр. Варцихе солдаты Кавказскаго гренадерскаго полка отбили у имеретин церковную утварь, подаренную царю Соломону Императрицею Екатериною. Утварь эта Высочайше дарована полку и ныне хранится в церкви в уроч. Белом Ключе.


[Закрыть].

За эту экспедицию полковник Симонович произведен в генерал-майоры и сделан правителем Имеретии и командующим войсками, в ней расположенными, а шефом Кавказскаго гренадерскаго полка был назначен полковник Котляревский.

Пленением Соломона не кончилась его вражда против России. Привезенный в Тифлис, он находился под строгим надзором полиции; но, несмотря на это, успел бежать в Ахалцих, а оттуда снова в Имеретию. Это обстоятельство произвело новое возмущение, которое было упорнее перваго, но и в этот раз; не успев ничего сделать, царь вновь бежал в крепость Ахалцых.

Исходив во всех направлениях Имеретию, не имевшую путей сообщения, полк находился в постоянной борьбе с природою и людьми и, в течение почти двух лет пребывания в ней, участвовал во взятии почти десяти укрепленных мест и во всех сражениях, как, с имеретинами, так и с турками. Генерал Тормасов в своих всеподданнейших донесениях отдает полную справедливость трудам полка и, безпрестанно выхваляя его подвиги, в виде награды, дал ему в начальники героя, уже прежде составившаго себе громкую славу, а во время командования полком прославившаго имя грузинских гренадер – Петра Степановича Котляревскаго.

Петр Степанович Котляревский принял командование полком в конце 1810 года во время похода генералаТормасова к Ахалцыху; но в реляциях этого времени имя его нигде не упоминается. Самый ахалцыхский поход проходим здесь молчанием, потому что не имеем должных сведений о участии в нем Кавказскаго гренадерскаго полка[59]59
  Ахалцых был осажден осенью 1810 года войсками главнаго отряда генерала Тормасова со стороны Грузии и генерал-майора Симоновича со стороны Имеретии. После неудачной осады, приписанной чуме, войска отступили от крепости. Два баталиона Кавказскаго гренадерскаго полка двинулись через Имеретию в Карталинию, куда и прибыли в апреле 1811 года.


[Закрыть].

В феврале 1811 года Кавказский гренадерский полк назван Грузинским гренадерским, а баталионы, до того называвшиеся один шефским, а другие именами полковаго командира и младшаго штаб-офицера, наименованы номерами 1-й, 2-й и 3-й.

Командование полковника Котляревскаго[60]60
  Петр Степанович Котляревский был сын священника села Ольховатки, Купянскаго уезда, Харьковской губернии. Он родился 12 июня 1782 года; воспитывался в духовном коллегиуме, откуда, не докончив курса, по особенному случаю, записан сержантом в Кубанский егерский баталион, впоследствии 17 егерский (ныне лейб-Эриванский). В рядах егерей Котляревский, с ружьем на плече, сделал поход в Дагестан в отряде графа Зубова и потом, по возвращении оттуда, получил первый чин подпоручика в 1799 году, имея отроду 17 лет. По получении чина, Котляревский был тотчас же назначен шефским адъютантом при генерал-майоре Лазареве и с ним сделал поход в Грузию. После смерти Лазарева Котляревский поступил во фронт ротным командиром и до полковничьяго чина оставался в 17 егерском полку, составив себе блестящую славу героя. Петр Степанович Котляревский известен в военной истории как замечательный воинский талант, особенно выказавшийся во время командования им Грузинским гренадерским полком. Раненный под Ленкоранью, в 1813 году, в чине генерал-лейтенанта, в звании шефа Грузинскаго полка, Котляровский уехал в отпуск, где и жил до смерти, то есть, до 1851 года. Желающему близко познакомиться с жизнью этого замечательнаго человека, предлагается прочесть его биографию, написанную гр. Соллогубом и издан. в Тифлисе в 1854 году.


[Закрыть] Грузинским гренадерским полком начинается фактом, известным своею смелостью, – взятием приступом крепости Ахалкалаки. В начале 1811 года турецкое правительство снова возобновило приготовления к войне с Россиею. В первых числах января было послано от султана к Аббас-Мирзе приглашение, с наступлением весны атаковать русских со всех сторон, предварительно подготовив успех возбуждением населения главнаго хребта гор и завоеванных ими народов. Перехваченныя письма персидских и турецких сановников показывают, что обе стороны не щадили золота и подарков для достижения цели. Переговоры Турции с Персиею шли с большим успехом. Персидский шах, получивший богатые подарки от турецкаго султана, снарядил многочисленную армию, над которою сначала хотел сам принять главное начальство.

Вместе с этим Александр-царевич вооружал лезгин и кахетинцев, пользуясь голодом и чумою, приводившими в уныние весь народ. Ахалцыхский паша усилил набеги на Карталинию и старался возбудить к тому же Имеретию. Словом, Грузия была в сильном волнении. Затрудненный необходимостью ожидать неприятеля на каждом пункте пространной границы русских владений, а равно и иметь войска внутри страны, для укрощения готовившихся возмущений, генерал Тормасов, в сильных выражениях описывал свое безвыходное состояние, прося помощи из России. Всякому известны затруднения, в которых находился Император Александр в ожидании нашествия Наполеона и потому Тормасов не получил никаких подкреплений. Между тем приближался сентябрь, в котором союзныя войска должны были, собравшись к границам Турции, начать военныя действия. При этих трудных обстоятельствах принял должность главнокомандующаго генерал-лейтенант маркиз Паулуччи.

В сентябре месяце в окрестностях Карса собралась значительная часть турецкой армии и вместе с тем, в ожидании прибытия персидских сил, двинулась к границам Грузии. Маркиз Паулуччи приготовился к обороне.

Затруднения усиливались ежечасно. С одной стороны носились слухи о ропоте народа, подвергшагося сильному голоду, а с другой не было возможности доставить провиант с Кавказской линии даже для войск. В этом трудном положении случай спас русских: сераскир турецких войск Эмин-паша, во время джигитовки, бывшей при встрече с эриванским ханом, был убит одним куртинцем, подкупленным известным нам Карабеком, братом карсскаго паши, и этим неожиданным случаем избавил русских от главной опасности. Вслед за этим, союзная армия отступила от границ и разошлась по квартирам. Так мало зависел в то время ход дел в пограничных пашалыках от воли турецкаго султана!

Между тем происшествие это дало случай маркизу Паулуччи завладеть Ахалкалаком.

Близкое соседство Ахалцыхскаго пашалыка с богатою Борчалою имело вредное влияние на дух населения этого участка. С одной стороны необходимость подчиниться власти русских и с другой безпрестанныя враждебныя столкновения с требованиями ахалцыхскаго паши ставили население Борчалы в трудное положение; чтобы спасти его от грабежей турок, укрывавшихся в ближайшем городе Ахалкалаки, а главное, чтобы иметь случай, на ожидавшемся мирном переговоре, требовать уступки этого города, маркиз Паулуччи решился завладеть им нечаянным нападением. Важность дела и сопряженная с ним опасность требовали предусмотрительнаго выбора человека, которому можно было бы поручить это дело. Выбор пал на Котляревскаго. 2 декабря маркиз Паулуччи послал в Гори своего адъютанта, подполковника Степанова, с секретными инструкциями командиру Грузинскаго полка.

Вместе с Степановым прибыл в Гори переводчик, подпоручик Эмас-ага, которому хорошо были известны горныя тропинки Ахалцыхскаго пашалыка. Котляревскому предстояла трудная дорога чрез Триалетския горы, в суровое зимнее время по проселкам и часто почти по непроходимым местам. Получив приказание, Котляревский тотчас же выступил из Гори с 1-м баталионом своего полка. Переправясь через Куру, он присоединил к себе 2 баталиона и, имея с собой 100 казаков и вьючный обоз с штурмовыми лестницами, 4 декабря двинулся в путь. Морозы были ужасные; голыя вершины Триалетских гор были покрыты глубоким снегом, по которому приходилось пробивать новую дорогу. Твердыми шагами выступили гренадеры к победе, но глубокий снег и сильныя метели, сопровождавшия их три дня сряду (4, 5 и 6 декабря), значительно затруднили их марш; не смотря на это, на рассвете 7-го числа, Котляревский был уже в двадцати пяти верстах от крепости.

Благоразумие требовало крайней осторожности, чтобы войска наши не были открыты неприятелем до самаго штурма; поэтому Котляревский целый день, 7 декабря, должен был провести в бездействии, укрываясь от неприятеля в ущельях гор. С наступлением ночи войска двинулись далее, и в глубокую темь, в ночь на 8 декабря, прибыли под самый Ахалкалак[61]61
  См. описание крепости и штурм ея во II главе. На приложенном плане не означены войска по неимению подробнаго описания. Штурм совершился со стороны карсской дороги.


[Закрыть]. Вдали уже были слышны оклики часовых, под голоса которых были сделаны все распоряжения к предстоявшей атаке. Отряд был разделен на три колонны, в каждой по 200 гренадер стрелков. Сверх того, отделена особая рота, разделенная на три части, по 20-ти в каждой. Из этих команд одна часть должна была произвести фальшивую атаку, а другия две – занять ближайшия к крепости деревни. Сделавши все эти распоряжения, отряд снова поднялся и так тихо подошел к крепости, что защищавшие ее только тогда бросились к ружью, когда русские начали переходить через ров. «Провидение спасло наш отряд тем, что он не был открыт в границах, пашалыка», – доносил Котляревский[62]62
  Граф Соллогуб. Биография генерала Котляревскаго, стр. 73.


[Закрыть]. И действительно, нечаянность нападения была главным ручательством в победе. Было уже три часа по полуночи, когда начался штурм. Гренадеры, оспаривавшие друг у друга честь идти первым на штурм, мгновенно бросились на стены и в миг взлетели на нее. Капитан Шультен[63]63
  Капитан Шультен прежде служил в Серпуховском драгунском полку и в 1810 году переведен в Кавказский гренадерский полк для совместнаго служения с родственником своим полковником Котляревским.


[Закрыть] первый бросился с головной частью на ближайшую батарею, на которой было два орудия; он мгновенно овладел ею, а затем занял еще две другия. Увлеченные, гренадеры не более как через полтора часа завладели крепостью и цитаделью, положив на месте большую часть гарназона, отчаянно защищавшагося в последней. При штурме взято 16 орудий, два знамени и до 40 пудов пороху.

На другой день утром Котляревский послал донесение о взятии крепости с капитаном Шультеном, котораго маркиз Паулуччи отправил с этой же вестью к Государю Императору, испрашивая чин генерал-майора виновнику этой победы, полковнику Котляревскому[64]64
  С нашей стороны убит 1 унтер-офицер, ранен штабс-капитан Сагинов 2, унтер-офицеров 2, и рядовых 26.


[Закрыть].

8-го декабря был торжественный праздник для храбрых гренадер, слава которых была достойно оценена Монархом: оба баталиона, бывшие па штурме, получили георгиевские знамена с надписью: «за отличную храбрость при взятии штурмом турецкой крепости Ахалкалаки, с 7–8 число декабря 1811 года.

Кроме этого маркиз Паулуччи просил Государя о награждении чинов полка, бывших на штурме, серебрянными медалями, с изображением вензеля Его Величества и дня победы[65]65
  Представление маркиза не было утверждено.


[Закрыть], а также исходатайствовал 40 знаков отличия военнаго ордена для возложения на храбрейших из гренадер.

Оставив в крепости баталион 46 егерскаго полка, посланный на подкрепление отряда и не успевший присоединиться к нему ко дню главнаго штурма, Котляревский возвратился в Гори в двадцатых числах того же декабря. Здесь ожидало его другое поручение, обещавшее ему новое более славное поприще.

Злополучная обстановка, в которой находилась Грузия в сентябре 1811 года, и от которой ее избавил нечаянный случай, бывший при свидании союзных генералов в окрестности Карса, дала возможность персианам усилить свои попытки на Карабах. Этому делу немало способствовали малочисленность наших войск на этом пункте и главное – отсутствие опытнаго правителя, каким показал себя Котляревский перед назначением его командиром Грузинскаго полка. В начале 1812 года Аббас-Мирза с многочисленными полчищами нахлынул на Карабах, разграбил страну и, ободренный успехом при Султанбуше, где персианам удалось взять в плен целый баталион Троицкаго полка, грозил тем же Ширванской провинции. Маркиз Паулуччи, уведомленный об успехах Аббас-Мирзы, тотчас же послал Котляревскаго для начальствования отрядом, которому было назначено собраться в Новой Шемахе.

Оставив полк под командою полковаго командира, подполковника Ушакова, расположенным в окрестностях г. Гори, Котляревский прибыл в Новую Шемаху 9 февраля1812 года.

Во время отсутствия Котляревскаго Ушаков ходил в Тионеты для приведения жителей в полное спокойствие и прекращения неудовольствий, возбужденных голодом и чумою. После этого, в апреле месяце, девять рот, назначенныя в состав Карабахскаго отряда, двинулись к сборному месту[66]66
  Маркиз Паулуччи нашел части полка при проходе Тифлиса в отличном порядке, «что относится к усердию к службе шефа генерал-майора Котляревскаго и командира полка подполковника Ушакова» (Всеп. рап. Ар. Гл. Шт.)


[Закрыть].

На берегах Аракса Грузинских гренадеров ожидали два блестящих дела, увенчавших славу полка и закончивших поприще Петра Степановича Котляревскаго. Имена Асландуза и Ленкорани напоминают два сверхестественных военных эпизода, два небывалых примера в истории Кавказа; они отвергают собой мистическое значение боевых чудес, творенных величайшими героями целаго света, и придают имени Котляревскаго какой-то сверхестественный колорит.

Чтобы достаточно оценить значение сражения при Асландузе и взятия Ленкорани нужно взглянуть на состояние Грузии в 1812 году.

1812 год, памятный в русской истории знаменитою борьбою Императора Александра с Наполеоном I, отрезал Грузию от России, лишив ее возможности получить какое бы то ни было подкрепление для обороны страны. Пользуясь этим, Аббас-Мирза собрал значительныя силы и с ними завладел ханством Талышинским, выгнав из Ленкорани самаго хана. Вслед за этим, под видом желания принять мирные переговоры, предложенные ему тогдашним главнокомандующим, генерал-лейтенантом Ртищевым, он стянул свои войска к берегам Аракса и небольшими отрядами разорял страну.

Замыслы Аббас-Мирзы были тем более опасны, что вся Грузия, пострадавшая от голода, была взволнована агитаторами, вследствие чего в самой Кахетин поднялся бунт[67]67
  Главнейшею причиною бунта конечно было появление Александра-царевича; но другия побочныя обстоятельства, благоприятствовавшия этому, были: а.) страшный голод, заставивший некоторых жителей удалиться в леса и питаться там кореньями дерев; б.) чума, свирепствовавшая по всей Грузии; в.) неудовольствия, возникшия в некоторых местах на провиантских комиссаров. (См. брошюру кн. Ал. Чавчавадзе. Ар. Топогр. отд. Глав. Штаб. Кавк;.армии.).


[Закрыть]. Это последнее обстоятельство отозвало из Карабаха генерал-лейтенанта Ртищева, нерешительность котораго чуть не довела его до безславной необходимости согласиться на унизительныя для России условия договора с Персиею.

Генерал-майор Котляревский, которому было поручено охранение Карабаха, хорошо понимал цель Аббас-Мирзы. Он был убежден, что избавление от него зависит от смелаго нападения на персиан и что только в этом одном лежит спасение края. Это решение кавказскаго героя многим покажется излишне смелым, а по невероятию успеха даже отчаянно дерзким. Ртищев предугадывал намерение Котляревскаго и потому, уезжая в Тифлис, положительно запретил ему решаться переходить через Аракс. Но шеф Грузинскаго полка не исполнил этого приказания; он перешел через Аракс и наголову разбил неприятеля. Вот как объясняет сам Котляревский свое решение в ответ тем, которые осудили его за излишнюю смелость… «сим порицателям, по неведению ли обстоятельств, или по другим побуждениям, меня несправедливо осуждающим, я мог бы отвечать двумя словами безсмертнаго Суворова, сказанными на замечания одного иностраннаго писателя, приписывавшаго ошибки и сему великому полководцу: победителя не судят. Но я до сих пор отвечал молчанием, ныне же вынужденный взяться за перо в защиту шпаг и штыков, считаю себя обязанным сказать и на сию ядовитость несколько слов. Да вспомним, что действие происходило в 1812 году, когда Наполеон с двадесятьми языц был в России, и, по сведениям с Аракса достигавшим в Москве, что в Грузии, находилось весьма мало войск, рассеянных на обширном пространстве Закавказских владений, и сикурса из России получить немогших. В сие-то время персиане, собрав большия силы, успели не только в мусульманских ханствах и татарских дистанциях, соединенных с ними самою религиею, взволновать умы в свою пользу, но склонили на свою сторону лезгин и даже в самой Грузии кахетинцев, действуя на них посредством царевича Александра. При таких обстоятельствах открыты были переговоры о мире, для коих главнокомандующий в Грузии, генерал-лейтенант Ртищев прибыл в Карабах с небольшим отрядом войск. Непомерныя требования персиан ясно показали, что они желают и надеятся воспользоваться нашим затруднительным положением и, по невозможности удовлетворить их, переговоры скоро кончились. По прекращении оных я представлял генералу Ртищеву, чтобы атаковать Аббас-Мирзу, расположеннаго в тридцати верстах от Аракса, и успех по соединении отряда моего с отрядом, прибывшим с ним, мне казался вероятнее; но он объявил о полученных им сведениях из Тифлиса, что царевич Александр находится у лезгин и собирает войска с намерением вступить в Кахетию, коея жители готовы к нему присоединиться, что на сие согласны также татары Казахской, Шамшадильской и Борчалинской дистанций, и что посему он считает необходимым поспешить в Тифлис, а меня оставить для защиты границ и действий противу Аббас-Мирзы. По отбытии генерала Ртищева с отрядом своим, Аббас-Мирза пришел к Араксу, и первое намерение его было атаковать меня, для чего и начал переправу; но, отменив сие намерение, отправил 3000 человек для возстановления бывшаго шекинскаго Селим-хана, изменившаго России, но имевшаго преданным все Шекинское владение, и разослал сильные конные разъезды в разныя места. Из отмены перваго намерения Аббас-Мирзы я мог видеть, что он меня уже не атакует, а должен был, заключить, что у него есть важнейшия предположения, на которыя особливо указывало отправление отряда к Селим-хану под начальством сардаря Пиркули-хана, который всегда командовал авангардом Аббас-Мирзы. Он мог, оставя противу меня четыре или пять тысяч с прочими войсками идти вслед за посланным отрядом, в чем воспрепятствовать ему было нельзя, пройти чрез Шекинское владение, соединиться с царевичем Александром и лезгинами, и вступить в Грузию со стороны Кахетии, а присоединив к себе кахетинцев и грузинских татар, следовать к Тифлису, где генерал Ртищев не имел столько войск, чтобы противостать сильной громаде врагов, внешних и внутренних, и удержать за собой большой и не укрепленный город. Вредныя следствия сего были бы неисчислены. По соображении сих обстоятельств с причинами, в книге описанными, относящимся собственно моего отряда и защиты границ, мне порученных, которыя сами по себе довольно убедительны, управляемый любовию к отечеству, а не тем, чтоб быть только правым по кабинетным и книжным расчетам, и уверенный в храбрости отряда, я решился на необычайное предприятие, увенчанное столь же необычайным успехом, предприятие, которым в два удара совершенно уничтожен враг сильный и страшный в тогдашнем положении края. Грузия спасена от великих бедствий, ей угрожавших, и во всех Закавказских владениях водворено спокойствие. Но что я знал всю важность предприемлемаго мною и решился на то не по слепой дерзости, в том может свидетельствовать последнее письмо к генералу Ртищеву, писанное пред выступлением и заключавшееся сими словами: сколько ни отважным кажется предприятие мое, но польза, честь и слава отечества того требуют, и я надеюсь на помощь Бога, всегда поборающаго российскому оружию, и на храбрость ввереннаго мне отряда, что если останусь жив, неприятель будет разбит, если же меня убьют, Ваш. Превосходительство найдете распоряжения мои такими, по коим и после смерти обвинить меня не можете. После сего надеюсь, что и самые строгие взыскатели, преподающие правила войны в кабинетах своих и забывающие о главном правиле великаго учителя побеждать, никем не победимаго Суворова, (что военной науке должно учиться на войне), станут смотреть на решимость мою с настоящей точки зрения, а не косвенно».