Текст книги "Пропаганда 2.0"

2.3. Модель декодирования Стивена Холла

Пропаганда, являясь по сути своей междисциплинарной сферой, ищет новые идеи повсюду. Есть известная на Западе и менее известная у нас модель кодирования/декодирования С. Холла (см. о нем [1]), которую он предложил еще в 1973 г. [2–3]. Главная новизна в ней заключается в проблемах декодирования, поскольку Холл считал, что каждый получатель декодирует получаемое сообщение по-своему, опираясь на свой культурный и прочий багаж. Собственно говоря, это же подчеркивал на нашей территории и Ю. Лотман, постулируя даже несовпадение кодов у того, кто отправляет сообщение, и того, кто его получает. Но у Холла это получило политический «поворот», чего, конечно, не могло быть у Лотмана, писавшего в советские времена.

Холл также подчеркивает следующее: «Событие должно стать «рассказом», прежде чем оно станет коммуникативным событием. В этот момент всем руководят формальные правила дискурса […] «Форма сообщения» является необходимой «формой появления» события при переходе от источника к получателю». И в другом месте: «Разные сферы общественной жизни переходят в дискурсивные измерения, иерархически организованные в доминирующие или предпочитаемые значения».

Холл говорит практически теми же словами, что и Херман и Хомский, что профессиональный код работает не сам по себе, а в рамках «гегемонии» доминирующего кода: «Интерпретации с точки зрения гегемонии, к примеру, политики Северной Ирландии или чилийского путча принципиально порождаются политическими и военными элитами: конкретный выбор презентационных форматов и ситуаций, отбор персоналий, выбор картинки, постановка дискуссий отбирается и комбинируется с помощью оперирования профессиональным кодом».

Холл выстроил три возможных типа декодировки. В первом случае получатель принимает «предпочитаемые» значения, чего и хотел добиться отправитель. Во втором, опираясь на оппозиционный код, он отрицает сообщение. В третьем – возникает «договорное» значение, в котором сочетается что-то из «предпочитаемого» с отрицаемой другой его частью.

Все это отражает борьбу с гегемонией в коммуникации. Слово «гегемония» сразу же вызывает к жизни представления А. Грамши, и мы понимаем, что находимся в рамках неомарксистского подхода.

П. Лау считает, что своей теорией Холл открыл новый подход к исследованию как «аудитории», так и «чтения» [4]. Читатель предстает в ней как создатель значений, соответственно, начинает рушиться и манипулятивная теория, поскольку активная позиция читателя легко ее разрушает. П. Лау говорит о читателе как о «герое сопротивления».

Правда, при том как-то забывается, что что-то должно толкать читателя на непринятие предлагаемого ему прочтения. Всегда будет легче, не затрачивая дополнительных усилий, довольствоваться теми значениями, которые предлагаются. Вероятно, в этом лежит серьезная притягательность массовой культуры, которая не требует от читателя/зрителя дополнительных размышлений. Она даже не требует от него особой памяти, поскольку строится на бесконечных повторах.

Объединяя подходы Грамши и Холла, Лау выстраивает следующий набор возможных позиций по декодированию:

– декодировщики, обладающие властью (внутри правящей гегемонии);

– декодировщики, выстраивающие власть (устанавливают и консолидируют новые гегемонии);

– декодировщики, пытающиеся сбросить существующие властные отношения (они находятся в оппозиции к гегемоническим порядкам);

– декодировщики, амбивалентные к результату битвы за власть;

– декодировщики, вписанные в правящую гегемонию;

– декодировщики, которые находятся в оппозиции к правящей гегемонии (они могут быть вписаны, а могут и нет, в группы контргегемонии);

– декодировщики, являющиеся амбивалентными по отношению к правящей гегемонии;

– декодировщики, которые амбивалентны к группам контргегемонии и/или битвам за гегемонию.

Лау подчеркивает, что сопротивление значениям, которые навязывают отправители, является лишь возможностью, которая не всегда реализуется. Можно сказать даже более определенно: оппозиционная интерпретация является более редкой, чем та, которая навязывается. Однако в конфликтных ситуациях оппозиционные интерпретации идут вверх, в ряде случаев становясь достаточно частотными.

Теория Холла протипоставляется имеющимся на тот момент представлениям, в которых коммуникация рассматривалась как односторонний процесс, роль отправителя сообщения резко завышалась, а роль получателя была заниженной. Подход Холла был совершенно другой, аудитория также получала в нем свои права и могла вступать в конфликт с тем, чего хочет отправитель. При этом у интерпретаторов его теории возникает потребность в еще одном элементе – идеологии [5]: «Невозможно иметь значения без идеологии, поскольку идеология является рамкой для чтения этого значения. Отправители кодируют конкретную идеологию с помощью значения текста. Аудитория также декодирует значение, основываясь на идеологии, хотя это может быть другая идеология, чем этого хочет отправитель».

Введение идеологии как еще одного компонента в процессе порождения и восстановления значения вполне справедливо. Но это должна быть идеология другого типа – нечто вроде здравого смысла элитной группировки. Идеология только более системна и ориентирована на болевые точки.

В более полной версии этой работы Холла речь идет именно о телевизионных сообщениях и автор говорит о несимметричности кодов кодирования и декодирования [6]. Он также подчеркивает, что телевизионный знак является сложным, поскольку сочетает в себе два дискурса: визуальный и слуховой. Визуальный дискурс переводит трехмерный мир в двухмерные изображения, как говорит Холл, собака с экрана может лаять, но не может кусать.

Самым важным моментом, который проявляется в кризисных ситуациях, Холл считает тот, когда «договорное» значение становится «оппозиционным». То есть в этом случае происходит полное вычеркивание доминирующего понимания.

Этот акцент на оппозиционности и привлекает постоянное внимание к С. Холлу. Например, конференция, посвященная ему, которая прошла в Нью-Йоркском университете в 2015 г., называлась «Стюарт Холл: географии сопротивления» [7]. Стюарта Холла относят к марксистской теории медиа, отсюда его внимание к оппозиционному декодированию, гегемонии Грамши, постколониальной теории [8]. Даже с будущей женой он знакомится на марше во время кампании за ядерное разоружение в 1963 г.

В Великобритании Холл является также основателем Бирмингемской школы культурных исследований. В этом плане он акцентирует внимание на особенностях коллективной работы в одном из своих интервью [9]: «Культурные исследования не имели бы места, если бы мы не старались собрать вместе людей c разными способностями и умениями. Именно это делает все таким интересным. Как вы знаете, мы реально пытались в Бирмингеме взяться за ужасную задачу коллективного писания. Но мы и писали коллективно, что я рекомендую старшим товарищам».

Есть транскрипт лекции Холла в фильме о нем, посвященном репрезентации, которую он начинает с разъяснения своего объекта анализа [10]: «Я взял визуальную репрезентацию, поскольку это уже стало разговорным клише, что в современном мире наша культура насыщена изображениями в самых разных формах. Изображение само по себе – движущееся или неподвижное, передаваемое с помощью разных медиа, – кажется, стало или должно стать превалирующим знаком позднесовременной культуры. Позднесовременная культура – это не только культура, которую можно найти в развитых, индустриальных, постиндустриальных обществах западного мира. Но и из-за глобального взрыва в коммуникативных системах, это также насыщающий медиум, насыщающая идиома всемирных коммуникаций».

Холл приводит еще такой пример. Человек может сказать, что он видит людей на встрече в Северной Ирландии, обсуждающих ситуацию в Северной Ирландии. Но что именно это означает, понять трудно, потому что нужно знать историю проблемы, что хочет каждый из участников, каковы будут последствия того или иного решения. То есть нет одного фиксированного значения.

В работе по репрезентации Холл подчеркивает, что культура задается общими значениями [11]. Язык представляет собой вариант «медиа», становясь посредником, с помощью которого мысли, идеи и чувства оказываются отраженными в культуре. И именно такой тип репрезентации является центральным.

Холл видит такие отличия в семиотическом и дискурсивном подходе: семиотику интересует, как происходит репрезентация, то есть как язык производит значения, а дискурсивный подход – последствия репрезентации. В первом случае мы имеем дело с поэтикой, во втором – с политикой.

Семиотика, по его мнению, занимает внеисторическую позицию, в то время как Фуко, например, «историозировал» дискурс, репрезентацию, знание, правду [12]. Психическая болезнь является для него такой только внутри определенного исторического периода. Сумасшествие, наказание, сексуальность существуют только внутри дискурсивных практик о них, так как значения порождаются только в дискурсе (см. также исследования Холла в области создания культурной идентичности [13–16]).

Холл умер в 2014 г., в его некрологах представлена палитра его идей во всей полноте [17–20]. Холл родился на Ямайке и эмигрировал в Британию в 1951 г. Один из профессоров назвал его «ведущим теоретиком черной Британии». Сам он писал о том, что людей черной Британии всегда представляют в новостях только в связи с негативными событиями.

Если подвести итог, то самым важным для нас является активная роль получателя сообщения, способного изменять получаемое содержание с доминирующего на оппозиционное. При этом промежуточный вариант обсуждаемого сообщения, где часть доминирующих значений не признается, может служить инструкцией для построения кампаний. Так поступили, к примеру, конструкторы перестройки, сняв с доминирующего пантеона вождей Сталина за счет обращения к Ленину, а потом избавились и от Ленина, признав вину не вождей, а самой системы. То есть оппозиционное понимание выстраивалось в несколько этапов, а не напрямую.

Правда, У. Эко предложил еще один путь анализа, выделив не только интенцию автора и интенцию читателя, но и новое понятие – интенция текста [21]. То есть текст также может быть запрограммирован на определенное прочтение.

Холл, как представитель направления культурных исследований, связал медиа и культуру. Общей единицей при этом становятся значения, поскольку общие для всех значения и составляют культуру. С точки зрения пропаганды особый интерес в концепции Холла представляют как «договорные», так и «оппозиционные» значения. Кстати, сегодня политические психологи так и говорят, что независимо от политических предпочтений можно пытаться убедить человека, поскольку он все равно имеет разное отношение к разным проблемам [22–23]. При этом он остается либералом или консерватором, но по отдельным вопросам имеет свое собственное мнение, на которое можно опираться, пытаясь перевести его на свою сторону. Это очень важно, особенно для западной модели выборов, где политтехнологии в первую очередь ориентируются на тех, кто еще не принял своего решения.

Литература

1. Stuart Hall (cultural theorist) // en.wikipedia.org/wiki/Stuart_Hall_%28cultural_theorist%29

2. Hall S. Encoding, decoding // faculty.georgetown.edu/irvinem/theory/SH-Encoding-Decoding.pdf

3. Encoding/decoding model of communication // en.wikipedia.org/wiki/Encoding/decoding_model_of_communication

4. Louw P. E. The media and cultural production. – London, 2001

5. Damon D. The last day on Earth: encoding and decoding of resistant ideology in music video // digitalcommons.trinity.edu/cgi/viewcontent.cgi?article=1000&context=comm_honors

6. Hall S. Encoding, decoding // faculty.georgetown.edu/irvinem/theory/SH-Coding.pdf

7. Stuart Hall: geographies of resistance // centerforthehumanities.org/program/stuart-hall-geographies-resistance

8. Chandler D. Marxist media theory. Stuart Hall // visual-memory.co.uk/daniel/Documents/marxism/marxism11.html

9. A conversation with Stuart Hall // quod.lib.umich.edu/j/jii/4750978.0007.107/—conversation-with-stuart-hall?rgn=main;view=fulltext

10. Transcript. Stuart Hall. Representation and the media // www.mediaed.org/assets/products/409/transcript_409.pdf

11. Hall S. Introduction // Representation. Cultural representations and signifying practices. Ed. by S. Hall. – London etc., 1997

12. Hall S. Representation, meaning and culture // Ibid

13. Hall S. The question of cultural identity // www.csuchico.edu/~pkittle/101/hall.html

14. Hall S. Cultural identity and diaspora // sites.middlebury.edu/nydiasporaworkshop/files/2011/04/D-OA-HallStuart-CulturalIdentityandDiaspora.pdf

15. Hall S. Cultural studies and its theoretical legacies // msuweb.montclair.edu/~furrg/pursuits/hallcultstuds.html

16. Hall S. New ethnicities // www.amherst.edu/media/view/88663/original/ Hall%2B-%2BNew%2BEthnicities.pdf

17. Williamson M. Professor Stuart Hall: Sociologist and pioneer in the field of cultural studies whose work explored the concept of Britishness // www.independent.co.uk/news/obituaries/professor-stuart-hall-sociologist-and-pioneer-in-the-field-of-cultural-studies-whose-work-explored-the-concept-of-britishness-9120126.html

18. Morley D. a. o. Stuart Hall obituary // www.theguardian.com/politics/2014/feb/10/stuart-hall

19. Chappel B. Stuart Hall, ‘godfather of multiculturalism,’ dies // www. npr.org/blogs/thetwo-way/2014/02/10/274789348/stuart-hall-godfather-of-multiculturalism-dies

20. Wainwright H. The spirit of Stuart Hall // www.jacobinmag.com/2014/02/the-spirit-of-stuart-hall

21. Eco U. Interpretation and overinterpretation: world, history, texts // tannerlectures.utah.edu/_documents/a-to-z/e/Eco_91.pdf

22. Westen D. The political brain. The role of emotion in deciding the fate of the nation. – New York, 2008

23. Lakoff G. The political mind. A cognitive scientist’s guide to your brain and its politics. – New York etc., 2009

2.4. Пропагандистские войны: от социальных сетей и СМИ к телесериалам

Одним из факторов, мешающих развитию теории и практики информационного конфликта и противоборства (ИКП), является употребление множества понятий для одних и тех же процессов, а также как подведение одних и тех же процессов под разные термины, так и обозначение одним термином разных процессов.

Такое неудачное многообразие отражает отсутствие внятной объединяющей теории. Однако реальность все время движется вперед, поэтому практика, а не теория, порождает многообразие всей этой терминологии. В США это объяснили тем, что каждое министерство взяло себе на вооружение свой собственный термин. Например, госдепартамент занимается публичной дипломатией, а министерство обороны – информационными операциями.

Причем США имеют запрет на использование такого рода методов при воздействии на собственное население. Но сразу следует подчеркнуть условность этого запрета, так как если не конкретно эти, но другие методы активно развивают бизнес в виде разнообразного инструментария рекламы и паблик рилейшнз, а также политтехнологии, которые сегодня пришли к достаточно интересному и сложному методу воздействия, получившему название микротаргетинга. Это практически точечный метод вхождения в индивидуальное сознание.

Термины и методы также меняются со временем. То, что в первую мировую войну стало пропагандой, сегодня несомненно будет именоваться информационной войной. И в этом, как нам представляется, содержится важное изменение, которое позволит нам выстроить новую классификацию информационных воздействий.

Информационная война, или информационные операции, как это принято именовать у военных, поскольку война бывает не всегда, а термин операции позволяет работать всегда, направлены на чужую аудиторию. Пропаганда со времен тоталитарных государств описывает воздействие на свою собственную аудиторию.

В рамках пропагандистского воздействия на свою аудиторию (СССР на СССР, Россия на Росию, Украина на Украину) это в большей степени остается делом своей страны. Тут вмешательство невозможно. Конфликтные ситуации возникают при воздействии на чужое население. Они становятся вдвойне заметными, поскольку здесь конфликтуют не только факты или их подбор, а и разные картины мира, что воспринимается достаточно болезненно.

Запад, да и не только он, не употребляет этот термин сегодня по отношению к своей аудитории. Но если быть честным, то, по сути, любая страна занята тем, что удерживает свою картину мира всей своей информационной мощью. Аналогами авианосцев физического пространства являются информагентства, электронные и печатные издания, постоянно заполняющие информационное пространство своими сообщениями, которые создаются под одним углом зрения. Нюансы политического характера, которые часто приводят в качестве примера альтернативности взглядов, на самом деле не являются существенными, так как эти сообщения все равно принадлежат одной картине мира.

Помимо пространств физического и информационного, есть пространство виртуальное, которое работает больше со стратегическим, чем тактическим продуктом. И точно так поступают в виртуальном пространстве свои собственные «авианосцы» – киностудии, театры, издательства. Их объемы производства несопоставимы с индивидуальными, это индустриальные машины по порождению информации.

Информационное пространство имеет в виде точки отсчета информационную повестку дня. Но есть такая же и виртуальная повестка, о которой никто не говорит. Поскольку на создание фильма уходит 3–4 года, мы уже не можем говорить в этом случае о сегодняшней повестке дня. Это скорее повестка десятилетия.

Иногда население готовят к грядущим переменам, а не описывают их. Практически в преддверии кризиса 2008 г., например, Голливуд заявил, что принимаемые в производство сценарии теперь будут только комедиями и мелодрамами, никаких трагедий.

Иногда действие виртуального продукта является столь же заметным, как и продукта информационного, не говоря уже о чисто физическом. Именно поэтому он встречает жесткое сопротивление со стороны другой картины мира. Можно вспомнить следующие примеры:

– Иран: запрет на ввоз куклы Барби;

– США: разработка куклы демона Бен Ладена;

– Россия: изъятие из магазина «Детский мир» немецких игрушечных солдатиков времен войны;

– Украина: борьба со статуями Ленина;

– СССР: борьба с джинсами, длинными волосами, музыкой и танцами, в которых усматривали символы западности.

Это все физически реализованные виртуальные объекты. Но есть виртуальные объекты из чисто виртуального пространства, которые, как оказалось, тоже обладают мощным потенциалом.

Профессор Вермонтского университета Э. Гирзински (см. о нем [1]) выпускает в 2013 г. исследование о влиянии «Гарри Поттера» на молодое поколение [2]. Кстати, в книге он подчеркивает, что социальная наука мало уделила внимания тому, как художественная литература воздействует на политические взгляды. А в случае Гарри Поттера 60 % его читателей голосовали за Обаму, а 83 % не одобряют деятельность Дж. Буша.

Книга сразу же получила широкое освещение (см., например, [3–8]). И понятно почему. В ней он попытался доказать, что «Гарри Поттер» так изменил представления молодых, что эти «молодые» мозги отдали свои голоса Обаме против того, что они увидели за время правления Буша.

Гирзински проинтервьюировал более тысячи студентов. Он получил данные о том, что фаны Поттера в отличие от нефанов более открыты разнообразию и более политически толерантны. Они меньше поддерживают использование пыток, они более политически активны, они, как видно, имеют отрицательное мнение об администрации Буша. Другими словами, это можно переформулировать менее политически корректно – они скорее за демократов, чем за республиканцев.

Сам Э. Гирзински уходит от громких слов, что Гарри Поттер промыл мозги американцам или что он избрал Обаму. Его точные слова таковы [5]: «Я нашел эмпирическое подтверждение идеи того, что серия про Гарри Поттера повлияла на политические ценности и перспективы поколения, которое повзрослело вместе с этими книгами. Чтение этих книг коррелирует с большим уровнем принятия групп, стоящих вне общества, с меньшей предиспозицией к авторитаризму, с большей поддержкой равенства и большей оппозицией к использованию насилия и пыток. Как заметили фаны Гарри Поттера, это основные темы, потворяющиеся во всех сериях. Эти корреляции остаются значимыми даже при применении более сложных статистических анализов, когда контролировалось, среди прочего, влияние родителей».

Можно даже сказать, что «Гарри Поттер» переключил массовое сознание молодежи, а точнее, своих поклонников, на иную картину мира, косвенно признав «бушевскую», бывшую актуальной на тот момент, неправильной. И хоть республиканцы смеялись, услышав о результатах этого исследования, что им заменили мозги фантазиями, но это оказалось правдой.

Гирзински говорит также, что восприятие литературы отличается от восприятия информации, поскольку на читателя воздействуют эмоции, он может не соотносить все это с фактами реальной жизни. Он ссылается при этом на работу М. Грин, которая подчеркивает [9]: «Кроме потери доступа к фактам реального мира, транспортированные читатели могут испытывать сильные эмоции и мотивации, даже если они знают, что события в рассказе не являются реальными». А свою статью она начинает со следующего утверждения: «Скорее, пропагандистские месседжи, а не нарративные изучались учеными в области убеждения за последние полстолетия. Этот удивительный дисбаланс научного внимания продолжался, даже при том, что по опыту людей повсюду публичные нарративы доминируют над пропагандистскими: романы, фильмы, мыльные оперы, музыкальная лирика, истории в газетах и журналах, на телевидении и радио привлекают намного больше внимания, чем реклама, проповеди, передовицы, билборды и пр. Сила нарративов в изменении представлений никогда не подвергалась сомнению, и ее всегда боялись».

Речь идет о теории транспортации с помощью чтения печатных текстов М. Грин. Но для нее понятие читателя включает и слушателя, и зрителя, и любого другого получателя нарративной информации. Речь идет о транспортации в нарративный мир, компонентами которого являются эмоциональные реакции, ментальное воображение и отсутствие доступа к информации реального мира.

В результате этой транспортации читатель начинает ассоциировать себя с героем. В результате он переносит на себя определенные характеристики героя. Пример с Гарри Поттером демонстрирует, что этот перенос может иметь и косвенные политические последствия.

Мелани Грин (ее био – [10], ее сайт – green.socialpsychology.org) предложила нарративную теорию транспортировки, хотя сам термин транспортация по отношению к процессу погружения в вымышленный мир принадлежит не ей (см. [11–12]). Это термин Р. Геррига из его книги 1993 г. [13]. Здесь он отталкивается от метафоры путешествия в нарративные миры. Герриг, разрабатывая эту метафору, выстраивает в книге такие элементы транспортировки [14]:

– путешественник транспортируется с помощью каких-то элементов транспортировки, в результате проведения определенных действий;

– путешественник проходит какое-то расстояние от мира своего происхождения;

– это делает некоторые аспекты мира происхождения недоступными;

– путешественник возвращается в мир происхождения, изменившись за время путешествия.

Через десять лет Герриг выступает как когнитивный психолог, изучая взаимодействие между литературным опытом и когнитивными процессами [15]. В целом это направление развивается достаточно успешно, поскольку оно дает возможность объективизировать некоторые ощущаемые переходы между реальным и виртуальными мирами (см. некоторые другие работы [16–17]).

Можем ли мы считать «Гарри Поттера» пропагандой? И да, и нет. Но в любом случае существует множество непрямых методов влияния, таких и других, не информационных, а именно виртуальных объектов эмоционального воздействия, несущих вместе с тем свою собственную картину мира.

Виртуальные объекты могут существенно влиять на трансформации общества. Великобритания, к примеру, внезапно ощутила рост студентов, которые хотят изучать физику [18–19]. Число студентов, подающих заявки на физические факультеты, выросло с 2012 г. на 40 %. И что же считают причиной этого? Такие фильмы-блокбастеры, как «Гравитация», «Интерстеллар», «Теория всего». Последний фильм рассказывает о жизни Стивена Хокинга. А еще юные умы заинтересовались адронным коллайдером и марсоходом. Тут не упоминаются и другие фильмы, которые вышли в последнее время. Это и фильм о Тьюринге, четыре серии фильма о Флеминге, фильм о Цукерберге, американский сериал «Числа», повествующий о работе математика на ФБР. Сериал «Круг Блетчли» рассказывает о жизни дешифровщиц, которые читали кодированные тексты немцев во время войны, а после войны занялись расследованием преступлений, поскольку они умеют находить закономерности там, где их не видит никто другой.

Вероятно, мы можем понять под углом зрения теории транспортации и пропагандисткое влияние внутри страны. Вспомним СССР, где, следует признать, был широко открытым только один виртуальный мир – строителей коммунизма. Ко всему остальному дверь была закрыта. В таких тоталитарных условиях, когда происходит транспортировка в один виртуальный мир, а другие запрещены, пропаганда действует просто замечательно. И имеет место перенос характеристик героев на молодое поколение страны.

Но все это эффективно работает не только потому, что мы перенимаем эмоциональные, а не идеологические посылы, а еще и потому, что в советской схеме не было места для негативных героев. Вспомним определение соцреализма как борьбы хорошего с очень хорошим. Отсутствие мощного корпуса негативных героев в виртуальном мире является важным, поскольку, как показывают исследования, происходит реальное изменение отношений и интенций читателей и зрителей [20]: «Чем больше мы смотрим «Игру престолов», тем более меняются наши отношения и интенции, чтобы отражать рассказ. Наше исследование показывает, что это косвенно верно в отношении женщин и высокообразованных людей». Кстати, имя героини девочки Арьи стало самым быстро растущим именем среди родившихся девочек в США [21].

Т. ван Лэер с коллегами подчеркивает, вслед за М. Грин, что нарративная транспортация не нуждается в тщательной оценке аргументов, поскольку это эмоциональный, а не когнитивный процесс [22]. Другие исследователи подчеркивают, что если аналитические высказывания оцениваются по тому, являются ли они правдой, то рассказы оцениваются по правдоподобию, то есть по их похожести на жизнь. Кстати, у ведущего автора этого исследования Тома ван Лэера в 2011 г. была диссертация на тему «Возвращение нарратива. Изучение транспортации в социальных медиа» [23].

Возможны и два типа реакций на рассказывание: критические и нарративные. Критические – возникают при несоответствии рассказываемого с их представлениями, нарративные – представляют собой конструирование нарратива из рассказанного. Кстати, нарративная транспортация может уменьшать критический настрой.

Виртуальные объекты, как мы видим, обладают достаточно сильным воздействием, поэтому и пропаганда, и культура опираются в первую очередь на них. Они отличаются еще и тем, что блокируют реальность, облегчая тем самым свой процесс воздействия.

Литература

1. Anthony Gierzynski // www.uvm.edu/~polisci/?Page=AnthonyGierzynski.php

2. Gierzynski A. Harry Potter and the Millennials. – Baltimore, 2013

3. Gierzynski A. Magic effect: how Harry Potter has influenced the political values of the Millennial generation // www.newstatesman.com/politics/2014/ 08/magic-effect-how-harry-potter-has-influenced-political-values-millennial-generation

4. Littleton H. Professor: Harry Potter helped Obama get elected // www.thecollegefix.com/post/14263

5. Gierzynski A. Harry Potter did help shape the political culture of a generation // theconversation.com/harry-potter-did-help-shape-the-political-culture-of-a-generation-2951

6. Kozlovska H. Can ‘Harry Potter’ change the world? // op-talk.blogs.nytimes.com/2014/09/17/can-harry-potter-change-the-world/?_r=0

7. Kagel J. Harry Potter may have had an unexpected impact on American politics // mic.com/articles/95494/harry-potter-may-have-had-an-unexpected-impact-on-american-politics

8. Strauss M. Did Harry Potter influence the political views of millennials? // io9.com/d-id-harry-potter-influence-the-political-views-of-the-1623876038

9. Green M. a. o. The role of transportation in the persuasiveness of public narratives // www.communicationcache.com/uploads/1/0/8/8/10887248/the_role_of_transportation_in_the_persuasiveness_of_public_narratives.pdf

10. Melanie Green // www.buffalo.edu/cas/communication/faculty/green.html

11. Smith E. Transportation theory // theorysupermarket.com/2012/11/27/transportation-theory

12. Transportation theory (psychology) // en.wikipedia.org/wiki/Transportation_theory_%28psychology%29

13. Gerrig R. J. Experiencing narrative worlds. On the psychological activities of reading. – New Haven, 1993

14. Gerrig R. Two metaphors for the experience of narrative worlds // www.ualberta.ca/~dmiall/LiteraryReading/Readings/Gerrig%20Experiencing%20Narrative.pdf

15. Gerrig R. J. a. o. Cognitive psychological foundations of narrative experiences // www.egidi.eu/GerrigEgidi-Narrative.pdf

16. Laer van T. a. o. Effects of narrative transportation on persuasion: a meta-analysis // www.acrwebsite.org/volumes/v40/acr_v40_11503.pdf

17. Vroegh T. Transported to narrative worlds: the effects of a narrative mode of listening on music perception // icmpc-escom2012.web.auth.gr/sites/default/files/papers/1104_Proc.pdf

18. Ваганов А. «Звездные войны» во спасение науки // www.ng.ru/nauka/2015-04-08/11_starwars.html

19. Attwood K. Numbers studying physics rise as blockbuster films, the Hadron Collider and the Mars Rover inspire students // www.independent.co.uk/news/education/education-news/numbers-studying-physics-rise-as-blockbuster-films-the-hadron-collider-and-the-mars-rover-inspire-students-10141463.html?origin=internalSearch

20. Laer van T. Our transportation into Game of Thrones could have ugly results // theconversation.com/our-transportation-into-game-of-thrones-could-have-ugly-results-25523

21. Carlson A. ‘Games of Thrones’ domination is nearly complete: ‘Arya’ is the fastest-rising name for baby girls // www.ew.com/article/2013/05/10/arya-game-of-thrones-baby-names