Текст книги "Досуг: телесериалы, теленовости, кино, видеоигры в борьбе за умы"

Глава третья
Визуальная коммуникация покоряет сердца

3.1. Кино + пропаганда = не кино, но пропаганда

Разграничивая стратегические и тактические варианты воздействия, мы понимаем, что «долгоиграющие» воздействия строят картину мира, куда подбрасывают подтверждения ее «краткоживущие», например, новостная информация. Газета подтверждает картину мира такого сообщества, литература может ее менять. Пропагандистское кино считает себя создателем картины мира, но реально они стоят между газетой и настоящим художественным фильмом. Он потому и называется художественным, что создает иную реальность. Пропагандистский фильм подтверждает пропагандистскую реальность, а не настоящую.

Два российских пропагандистских фильма хорошо иллюстрируют это. Один – это «Спящие», другой – «Крымский мост». Тут следует подчеркнуть, что они могут быть вполне смотрибельными, как, например, «Спящие». Но их контент не интересен, поскольку не несет ничего нового, а только подтверждает пропагандистские штампы. Но одновременно они несут счастье победы над соперником, которое должно по задумке создателей переполнять зрителя.

А. Плющев ярко и ядовито пересказывает сериал «Спящие» такими словами: «Гады ЦРУшники не вели подрывную деятельность против России аж 15 лет (видимо, потому что у власти в России было марионеточное правительство), но у них остались „спящие” агенты. Ситуация ухудшается, и агентов будят, присылая им смски или даже записки. Агенты делают недоброе, включая главное злодеяние – зверское убийство адвоката и борца с коррупцией, чтобы свалить все на ФСБ, которое как раз хорошее. До такой степени хорошее, что, не надеясь на правительство, оно само заключает секретный контракт по продаже России Китаю. У ФСБ под ногами путаются журналисты из пятой колонны – газеты ЗЕРКАЛО, главред которой внешне похож на Березовского, но бухает вискарек и дружен со следственным комитетом. В кабинете главреда – его фотки с Ельциным и какими-то другими предателями. Один журналист этой честной газеты честным трудом заработал на большой красивый дом, но сам он сволочь – изменяет жене с алкоголичкой, ведущей новости на федеральном канале. Пикантный момент – фамилия актрисы, играющей молодую ведущую – Андреева. По пути выясняется, что разметанный в пыль адвокат был при жизни гигантским ватным осьминогом. Во всяком случае, после взрыва 12 кг тротила под его автомобилем, на месте не остается никакой воронки, зато на стене дома образуется чернильное пятно этажа на три. Слава богу, есть красивый и честный полковник ФСБ, роль которого исполняет единственный артист, который хоть что-то играет. Он с горшка влюблен в жену изменщика-журналиста, а она в него – еще раньше и больше. Но ему некогда – он ловит засланных и внутренних агентов, которые пытаются устроить оранжевую революцию и не останавливаются ни перед чем» (цит. по [1]).

Советский Союз тоже делал пропагандистские фильмы, но они почему-то смотрелись более достоверно. Уровень художественности в них сохранялся, пропаганда не была такой упрощенной. И Штирлиц даже пробил дорогу Путину к президентству (о чем активно вспоминает Г. Павловский [2–4]).

С. Кучер иронизирует по поводу «Спящих»: «Опираясь на „пятую колонну”, Америка бросила все силы на подготовку в России „Майдана”. И пусть вас не смущает, что действие „Спящих” разворачивается в 2013 году – это, если кто не понял, тонкий художественный прием, и на самом деле все происходит здесь и сейчас, и опасность растет с каждым месяцем, днем, минутой. Возможно, прямо сейчас в моей реплике заложено зашифрованное сообщение, призванное разбудить агентов влияния, и даже я сам об этом не догадываюсь. Поэтому вы, конечно, слушайте, но лучше спите. Как минимум до 19 марта, еще лучше – до 1 апреля следующего года» [5].

Визуальная пропаганда легче входит в сознание и лучше запоминается. Она обладает такой силой, поскольку на первом месте стоит развлечение и только на втором – пропаганда. Но это в случае качественного решения всех проблем. В норме же оказывается, что проколы лежат уже в самом сюжете, поскольку его простота и незамысловатость не дают за ним спрятать истинный замысел фильма – пропаганду. К тому же советский и постсоветский человек пропаганду чуют за версту. Они пытаются уйти от нее и недовольны, когда за их же деньги – налогоплательщиков их награждают второсортным продуктом. Он может быть первосортной пропагандой, но второй сорт художественности не дает возможности воспринимать эту пропаганду.

Автор сценария С. Минаев «Спящих» называет свои «ориентиры»: «Я держал в голове американскую „Родину” и такой старый советский сериал „ТАСС уполномочен заявить”» [6]. Однако важны не только «образцы», стоящие перед глазами, а и то, что в результате получилось, причем последнее даже важнее.

Следует признать честно, что делать фильм на тему врагов, хоть внешних, хоть внутренних, сложная тема. Украина на такую живую тему пока тоже ничего не сделала. Но это, слава Богу, поскольку ничего хорошего не получилось бы. Враг всегда предстает в форме штампа, построенного в нашем сознании еще в советское время.

Интересно, что «Амазон» купил «Спящих», так что их увидят по всему миру. Режиссер заявил, что это для него болезненная тема, и он не хотел бы ее комментировать. «Амазон» купил сериал, который раскрывается так: «Согласно аннотации к „Спящим”, в сериале рассказано о программе иностранных спецслужб, предполагающей использование ранее внедренных в органы управления и крупный бизнес агентов, ожидающих в „спящем режиме” команды на активные действия. Первый фильм, в частности, повествует о том, как делается „оранжевая революция”, ведется подрывная работа, организовываются террористические акции, и как российские спецслужбы всему этому противостоят, – пишет ТАСС» [7].

В ответ на американский «Чернобыль» возник российский с теми же антиамериканскими виртуальными «выстрелами», что и в случае «Спящих». Странно, что сохранили тех же актеров для контрразведчика и ЦРУшника: «Актер Игорь Петренко играет агента КГБ Андрея Николаева, увлеченного работой сотрудника контрразведки, испытывающего проблемы в семье – совсем как в сериале „Спящие”. Ему противостоит Альберт Ленц, агент западной спецслужбы, предположительно ЦРУ. Его сыграл Дмитрий Ульянов. Он тоже уже играл американского агента – и тоже в „Спящих”. Там Ульянов исполнил роль журналиста оппозиционной газеты „Зеркало”, резидента ЦРУ в Москве» [8]

Теперь к взрыву в Чернобыле привязывается ЦРУ, и картина мира, получив очередное павловское подкрепление, становится стройнее и непобедимее: «Сериал „Чернобыль” (НТВ), посвященный страшной трагедии на АЭС в апреле 1986 года, – произведение художественное и, конечно, не претендует на историческую правду. Но подход сценаристов кажется как минимум необычным.

– Я играю американского шпиона Альберта Ленца, – объясняет актер Дмитрий Ульянов. – Он соперник и антагонист героя Игоря Петренко (актеру достался образ офицера советской контрразведки Андрея Николаева). – Ленц – сотрудник ЦРУ, был заслан в Чернобыльскую зону, чтобы вести диверсионную работу. Но, приехав на место АЭС, он увидел нечто такое, что меняет его мировоззрение полностью. Это сильное эмоциональное потрясение, в результате которого взгляды на жизнь меняются кардинально» [9].

Оппозиция привязала выход «Спящих» к выборам. Так считает, например, Н. Сванидзе: «Не думаю, что выход „Спящих-2” накануне выборов – случайность. „Спящие” являются картинкой устройства мира глазами ФСБ, которая находится у власти. И главное, даже если мир на самом деле так не выглядит, именно так средний россиянин должен его себе представлять. И в соответствии с этим пониманием голосовать 18 марта» [10].

А 18 марта – это были выборы президента России. В свое время политические психологи выводили избрание Буша из вхождения в войну в Ираке, поскольку консервативный электорат в кризисной ситуации опирается на сильного лидера. Так считал, например, Д. Уестен [11]. Фильм – не война, или война только в умах, но какую-то долю процентов он должен был принести. Душераздирающий разговор о врагах всегда в таких случаях помогает первому лицу, начиная со Сталина и Гитлера.

Д. Уестен говорит: «Республиканцы понимают, что первым делом нужно говорить с людьми об их ценностях или предложить эмоционально нагруженное событие, чтобы они, по крайней, мере стали вас слушать. Демократы начинают рассказывать о своих планах […], чем морят людей скукой до смерти, и в этой точке республиканцы приходят на помощь с каким-нибудь прекрасным роликом» [12].

Уестен также подчеркивает: «Одна из вещей, которые демократы, по моему мнению, годами делают не правильно, это их идея, что рациональные обращения – этичны, а эмоциональные – нет. Но вы понимаете, что вы можете лгать с помощью фактов точно так, как вы можете заставить людей прочувствовать свои ценности с помощью эмоций, что намного сильнее, чем с помощью фактов и цифр».

Кино тоже разговаривает с помощью эмоций. Когда же оно начинает разговаривать рационально и возникает отторжение, поскольку эмоциональный продукт должен прятать свою рациональность, именно тогда на первое место выходит штамп, а не художественная реальность..

Мы ведь не скажем, например, что «Игра престолов» это пропагандистский фильм. Но первое, что говорили зрители и критики о фильме «Крымский мост», как раз о пропагандистском замысле [13]. Его снял Т. Кеосаяном по сценарию своей жены М. Симоньян. Причем государство дало деньги на этот фильм без конкурса [14]. В результате создатели довольны, зрители – нет. Фильм в прокате провалился.

Режиссер первого сезона «Спящих» Ю.Быков (второй сезон пришлось делать уже другому режиссеру) хоть извинился перед зрителями: «„Я предал все прогрессивное поколение”, „Сотни честных людей пострадали от режима и произвола власти, которую я пытался защитить в этом сериале”, „Мне придется уйти надолго в тень… чтобы не сбивать с толку людей, которые действительно хотят верить в то, что что-то возможно изменить”, – с такими заявлениями выступил Юрий Быков. Он покаялся в своей „глупости и трусости” и даже употребил слово „преступление”. Российское протестное движение в сериале действительно выглядит коллективным отрицательным героем. Кто продажен, кто наивен, кто пьян, кто вообще террорист – словом, все как один в связях порочащих замечены. В отличие от „истинного чекиста” – трезвого, несгибаемого и, главное, честного борца за мощь Родины, образ которого воплотил неотразимый Игорь Петренко. О карикатурных и недалеких представителях Госдепа США и говорить не приходится. Иную точку зрения „Первый канал” вряд ли бы смог выдать в эфир» [15].

Может, такие фильмы будут интересными для нового поколения, поскольку старое в свое время насмотрелось таких фильмов – ничего нового они там не увидят. Это активация старых пропагандистских штампов в новой среде, которая, кстати, не сама их отторгает.

Массовое сознание изменчиво, ему в принципе трудно угодить. То, что работает в один временной период, не работает в другой. Режиссер мультипликационного кино Гарри Бардин говорит: «В какой-то момент становится героем Карлсон, а в какой-то момент – „Летучий корабль”. Я не могу подсказать, почему, как говорится, „зашло” то или другое. „Летучему кораблю” сорок лет, а его смотрят все новые поколения – зацепило. Или „Бременские музыканты”. Во всяком случае, на мой взгляд, опыт военно-патриотического общества, которое инспирировало мультисторию про трех богатырей с целью воспитания патриотизма, – неудачен. Навязывание патриотизма детям при помощи русских богатырей, доказывание, что мы самые сильные, а все остальные дураки и слабаки, – это не тот ход, который нужен» [16].

Если мы посмотрим на еще один вариант реализации политического контента на телевидении, то первыми к нам на память придут новости, которые и были главной политикой в советское время. Их смотрели и простые люди, и начальники. Последние по причине того, что С. Кургинян обозначил как «управление по тенденциям», то есть возможностью «уловить» то, что еще не обрело облик приказа [17].

У Кургиняна есть и такой абзац на эту тему в книге: «Один очень крупный журналист советской эпохи говорил мне: „Газета „Правда” никогда не управлялась директивно… Имело место УПРАВЛЕНИЕ ПО ТЕНДЕНЦИЯМ”. То есть надо было самому понимать, чем пахнет в референтной партийной элитной группе. И соответствовать. Для этого надо было быть причастным этой группе. И иметь повышенную чувствительность» [18].

А понимать тенденции все равно нужно, если хочешь остаться в кресле. Вероятно, что сегодня такую функцию взвалили на политические ток-шоу, заполонившие экраны.

Телевизионные ток-шоу удерживают картину мира, как и газеты, пользуясь для этого другим инструментарием. Здесь есть лицо информации и антилицо, то есть противник этой информации. Ведущие представляют благородное лицо информации, занимая позиции всезнаек, а оппонирующих им можно обзывать, выгонять из студии и т. п.

Мы хотим понять информацию, подключая к ней лицо, которое нам ее выдает. В свое время Жириновского или Зюганова выводили на экран, чтобы уничтожить их информацию.

Люди телевизора верят телевизору, люди книги, которых становится все меньше, пытаются не верить телевизору. Но телевизор втягивает. В его присутствии трудно не поддаться его влиянию. В результате людей телевизора становится все больше и больше.

Актер М. Полицеймако говорит о падении общего интеллектуального уровня населения, особенно молодежи: «Иногда встречаются видео в интернете, где опрашивают нашу молодежь. Девушку спрашивают: „Как звали старшего из братьев Карамазовых?” Она о таких и не слышала вообще. Зато назовет фамилию артиста стендапа, который рассказывает, как жопой прилип к скамейке. Актер не занимается полным образованием человека, он может только направить. Недавно, в день рождения Пушкина в Театре имени Станиславского выступал с журналистом Николаем Сванидзе и пианистом Павлом Андреевым. Сванидзе рассказывал, как поэт писал „Маленькие трагедии”, Андреев аккомпанировал, а я читал произведение. В зале было человек пятьдесят, почти все старше сорока лет. Зато, когда в программе у Вадима Галыгина я рассказал пошлый анекдот, сразу получил 35 тысяч просмотров этого видео. Сравни: 35 тысяч – поржать, а на Пушкина – 50 человек. Но хотя бы им мы можем рассказать, что у нас есть богатый литературный пласт» [19].

Массовый приход популистов в разных странах является результатом, с одной стороны, этого падения интеллекта, с другой, все большего отрыва слов политиков от реальности. Например. С. Черняховский высказывается по последней проблеме так: «Современное общество вообще все больше требует от лидера лицедейства – и апелляции к упрощенным реакциям. Поэтому приходит время не государственных деятелей, а актеров, играющих их роль, и убедительно, с импровизацией, зачитывающих тексты, составленные специальными центрами выработки решений» [20].

Политическая игра, как и пропаганда, сегодня уже многократно проиграна, поэтому на вооружение берутся иные методы.

Литература

1. Пономарева А. «Тошнотворная агитка ФСБ» // www.svoboda.org/a/28786611.html

2. Ханс Ю. Ты уже мертв // www.inopressa.ru/article/18apr2018/sueddeutsche/spione.html

3. Проект «Путин» глазами Глеба Павловского: «В воздухе запахло погонами» // www.mk.ru/politics/2017/11/23/proekt-putin-glazami-ego-razrabotchika-v-vozdukhe-zapakhlo-pogonami.html

4. Вайль П. Штирлиц // www.svoboda.org/a/24204527.html

5. Кучер С. Не вздумайте просыпаться! // www.kommersant.ru/doc/3435287?from=autorsFM&fbclid=IwAR1pCXTzi_N5xMdR_z0HOSPjEjdsDe4hvoQtKda1GABy86pg8noGNxb14os

6. Минаев С. «Не бывает людей, которые работают врагами». Интервью // www.gazeta.ru/culture/2017/10/08/a_10923110.shtml

7. Василенко Е. Юрий Быков: «Спящие» – болезненная для меня тема // dailystorm.ru/kultura/yuriy-bykov-spyashchie-boleznennaya-dlya-menya-tema

8. Вышел трейлер российского «Чернобыля». Мы уже видели тех же актеров в тех же ролях // www.bbc.com/russian/news-49106544?fbclid=IwAR0SQrlkbYzFNm54JbH9Le9g9N0aSJMSoFn0nYWWNK3aph_7z2HkoLabXW8

9. Арефьев Е. «Чернобыль» и небыль: ЦРУ подкралось незаметно // www.kp.ru/daily/26883/3927378/

10. Сабурова О. «Спящих» разбудили к выборам: второй сезон скандального сериала // sobesednik.ru/kultura-i-tv/20180306-spyashih-razbudili-k-vyboram

11. Westen D. The Political Brain. The Role of Emotion in Deciding the Fate of the Nation. – New York, 2008

12. Research suggests we vote with emotion // www.abc.net.au/pm/content/2007/s2014836.htm

13. «Хочется стереть себе память»: сетевые отклики на фильм "Крымский мост" // www.svoboda.org/a/29583007.html

14. Фохт У. и др. На комедию «Крымский мост» дали деньги без конкурса. Зрителям она не нравится // www.bbc.com/russian/news-46129808

15. Баканов К. «Спящие» разбудили режиссера Юрия Быкова. Проснутся ли телезрители? // sobesednik.ru/kultura-i-tv/spyashie-razbudili-svoego-rezhissera

16. Балуева А. Гарри Бардин: детям нужны талантливые Винни-Пухи, просчитать их невозможно. Интервью // sobesednik.ru/kultura-i-tv/20190724-garri-bardin-detyam-nuzhny-talantlivye-vinni-puhi-proschitat-ih-nevozmozhno

17. Кургинян С. Управление по тенденциям // zavtra.ru/blogs/1997-05-2721ctrl

18. Кургинян С. Содержательное единство 2001–2006 // www.rulit.me/books/soderzhatelnoe-edinstvo-2001-2006-read-227154-182.html

19. Перанов О. Михаил Полицеймако: Людей приучают быть тупым стадом. Интервью // sobesednik.ru/kultura-i-tv/20190710-mihail-policejmako-lyudej-priuchayut-byt-tupym-stadom

20. Черняховский С. Личность роли // izborsk-club.ru/17443

3.2. Когнитивное пространство населения форматируют режиссеры и сценаристы… и только потом журналисты

Сталинская система активно работала с идеалами и мечтами граждан, отсюда любовь Сталина к литературе, искусству и особенно кино. Они были правильными, но слабо были похожи на повседневность, хотя и тормозили появление протестных мыслей, поскольку демонстрировали, что мы идем самым правильным путем.

Управление виртуальностью позволяет усиливать информационное и физическое. Это более комфортный вариант мира для проживания, так как дает стройную картину мира, которую не так легко изменить извне. В ней есть ответы на все вопросы, которые могут возникнуть, и на которые пока не отвечают медиа, скорее занятые текущим положением дел.

Медиа видят все, но не все могут логически объяснить. Модель мира все может объяснить, хотя и не видит всего. Модель мира раскрывает долгоиграющие правила, простирающиеся за пределами этой точки пространства и времени. Медиа, наоборот, работают с правилами момента. Газета не может фантазировать о будущем, поэтому она детально рассказывает о настоящем.

Ю. Латынина подчеркивает: «Сталинская власть, которая пока несравнима по репрессиям – гораздо более жестока, – она, там, предоставляла людям какие-то идеалы. Это были абсолютно фальшивые идеалы, но эти идеалы мобилизовали значительное количество народа на то, чтобы они любили советскую власть совершенно искренне, даже если эта любовь подкреплялась где-то на глубине донышка ужасом, что „если я не буду любить, меня арестуют”» [1].

Виртуальное пространство играет большую роль, поскольку оно соответствующим образом форматирует и информационное, и физическое пространство. Именно поэтому Сталин удерживал в истории миф победителя даже там, где побед не было. Специалисты по виртуальности ковали победы, которые потом с помощью виртуальных механизмов вводили в массовое сознание. Как оказалось сегодня, многие герои – вовсе не герои, но так нужно было пропаганде. Пропаганда может строить по своему усмотрению не только настоящее, но и прошлое, и будущее. Например, как пелось в советской песне: «И на Марсе будут яблони цвести».

А прошлое является предметом гордости пропаганды. Именно там она массово создает героев и врагов. Александр Невский и крейсер «Варяг», танковое сражение под Прохоровкой, Павлик Морозов и Зоя Космодемьянская, панфиловцы, а также многое другое было «отретушировано» так, чтобы убрать ненужные подробности, а нужные вписать, даже если они не соответствовали действительности. Для пропаганды действительность важна только как предлог, поскольку она занята не правдой, а красивой правдой. По этой причине она может и должна создавать героев не там, где они есть, а там, где они должны быть. Она соревнуется в количестве героев, а не в их качестве.

А. Невзоров в этом плане «полюбил» историю про крейсер «Варяг»: «Те, кто слушает „Эхо Москвы”, помнят, наверное, мой рассказ о крейсере „Варяг”, который оказался чистейшим фейком, будучи затопленным мирно в собственной гавани с предварительной эвакуацией команды и потом воспетый австрийским поэтом-наркоманом, который, собственно говоря, и сложил эту всю историю» ([2], см. также [3]).

Удержать все это в сложной системе, когда нужно рассказывать неправду и блокировать правду, помогала наука, учебники, пьесы и фильмы. Нехорошие мысли могли читать лишь избранные люди в спецхране. Так, Ю. Борко вспоминал, что когда он стал ответственным секретарем редакции и членом редколлегии журнала «Мировая экономика и международные отношения», то получил разрешение второй спецхран, который, как оказывается, был даже круче первого. Он вспоминает: «В этот спецхран шло очень много литературы. Цензоры туда отправляли все то, что считалось буржуазной и ревизионистской литературой. Но часть и пропускали: читали – и если не находили прямых выпадов против советской власти, то можно в первый. С 1960-х годов было уже либеральное время» [4]. То есть правильная информация могла циркулировать только в ограниченном количестве голов.

Интересно, что себя Ю. Борко причисляет не к «шестидесятникам», а к «пятидесятникам», объясняя это так: «„Пятидесятниками” я называю тех, кто умом созрел и понял ситуацию в стране еще (или уже) в 1950-е годы. На этот период пришлась и смерть Сталина, и разоблачение „дела врачей-убийц”, потом – ликвидация всесильного шефа органов госбезопасности Лаврентия Берии, первые ошеломившие всех произведения писателей и поэтов, давшие этому времени название „оттепель”, доклад Никиты Хрущева на XX съезде КПСС… Василий Аксенов как-то сказал на конференции, посвященной „шестидесятникам” (2007 год): „Конечно, многие из нас – „шестидесятники”, но я-то „пятидесятник”, я созрел и все понял раньше многих”. Когда я это прочел, то подумал, что я и некоторые мои друзья-однокурсники по истфаку МГУ – тоже „пятидесятники”, потому что „созрели” в одно время с Аксеновым. А потом „пятидесятники”, перейдя в новое десятилетие, стали „шестидесятниками” вместе с теми, у кого тоже произошел перелом во взглядах, и они стали критически мыслящими людьми – „инакомыслящими”».

То есть не только в отдельных головах, но и в стране было множество «оттепелей» и промежуточных переходов. Д. Быков видит, к примеру, такие периоды: «Советский Союз с 30-х, 40-х, 60-х и тем более, 70-х – это четыре разных государства. Не говоря уже о том, что Советский Союз в последние годы был ужасен для жизни, но для тех, кто хотел работать, он был сравнительно приемлем. Это была такая страна для небольшой прослойки профессионалов» [5].

Еще одним чисто советским пропагандистским изобретением стала ВДНХ – Выставка достижений народного хозяйства. Ее, наверное, можно признать советским политическим диснейлендом. К тому же в отличие от кино или газеты тут все было живым и настоящим, его можно было потрогать. Это было будущее, которое пришло наяву.

П. Нефедов рассказывает: «Выставка сильно отличалась от того, какой была жизнь за ее пределами: она сияла чистотой, была асфальтирована (когда большая часть московских дорог еще была из щебенки, покрытой брусчаткой) и очень хорошо освещена. Известный факт: в 1939 году она потребляла столько же электричества, сколько город Куйбышев – нынешняя Самара. И это при том, что производств здесь никаких не было. Еще одной составляющей, создававшей эффект сказки, была экзотика представленной тут многонациональности. Это производило огромное впечатление на всех, и фильм „Свинарка и пастух” отчасти посвящен именно феномену встречи разных народов. Разумеется, и москвичей, и приезжих посетителей Выставки поражали те невероятные животные, которых сюда привозили. И крестьяне с удивлением смотрели на быков и свиней-рекордсменов, каких в своей деревне они никогда не видели. Все вместе это создавало впечатление, что где-то жизнь уже прекрасна, и скоро мы все к такому уровню подтянемся. Издавались брошюры рассказов участников Выставки, и в опубликованных там воспоминаниях зафиксирована центральная тема: все изменилось, теперь все станет по-новому. Жизнь никогда не будет прежней, потому что мы теперь знаем, как выращивать урожай, как ухаживать за животными, и так далее» [6].

Выставка знаменовала этапы страны. Ее построили, когда закончилась коллективизация. Затем она стала будущим, которое будет доступно каждому. Здесь, кстати, можно вспомнить спор между Никсоном и Хрущевым на американской выставке в Москве, где Хрущеву пришлось споткнуться об американскую кухню, и он не мог поверить тому, что это обычная кухня, доступная каждому. То есть даже на Хрущеве были пропагандистские очки.

В своей лекции о светлом будущем П. Нефедов говорил о том, что «сельскохозяйственная выставка создавалась как „остров будущего” в охваченной бурными переменами советской стране. Каким виделось это будущее из павильонов ВСХВ-ВДНХ? Ведь Выставка задумывалась, как модель „идеального города”, „страна чудес”, цель которой – пропаганда правительственных постановлений» [7].

Будущее и его приметы нам бы хотелось видеть уже сегодня. Иногда мы просто боимся думать на эту тему, чтобы не попасть вместо позитива в негатив. Чем человек моложе, тем он скорее верит в свое счастливое будущее, чего нельзя сказать о людях старшего поколения.

Диснейленд – это счастье, упакованное в одну точку пространства и времени. Так и ВДНХ давало всплеск таких же позитивных эмоций в своей точке пространства и времени. Тем более, здесь работало чисто человеческое – все можно увидеть своими собственными глазами, а ко многому даже прикоснуться. Это был образ советского будущего вживую.

М. Лесняк анализирует лингвистический (коммуникативный) анализ подходов политиков к рассказу о счастливом будущем, говоря: «Анализ речевых приемов тактики „создания светлого будущего” показал, что политики моделируют альтернативную реальность как единственно возможный для реципиентов вариант развития событий в будущем, о чем свидетельствует отсутствие рефлексивов сомнения. Как следствие, моделируемая картина будущего полностью вытесняет реалии, актуальные в момент произнесения речи. Таким образом осуществляется активное намеренное внедрение концептуальных систем в сознание слушающих, в результате чего адресат меняет свое посткоммуникативное поведение в русле, необходимом адресанту» [8].

Все мы ждем позитивного будущего, хотя с каждым годом смещаемся на понимание, что согласны и на то, чтобы не было просто хуже. Автор одной из газетных статей сегодняшнего дня о ВДНХ завершает ее словами: «я каждый раз, когда здесь оказываюсь, снова и снова жалею о том, как бездарно погибла Советская Мечта» [9].

Все действительно задумывалось по самым высоким стандартам, она была объединением реальных достижений с пропагандой: «выставка должна была стать еще одной великой стройкой социализма, одним из масштабных проектов преображения реальности. Она должна была воплотить пожелание Сталина: „Чтобы весь советский народ, как в зеркале, увидел, чего он достиг и чего он может и должен добиться завтра”. Предполагалось, что территория выставки станет своеобразным парком аттракционов великой страны, а посетитель сможет совершить путешествие по Советскому Союзу, не покидая Москвы. Эта небывалая задумка вызвала бурный энтузиазм как у специалистов, так и у простых обывателей» [10].

Интересная история произошла с 25-метровой железобетонной статуей Сталина, которую поставили перед павильоном «Механизация». НКВД потребовал, чтобы скульптор С. Алексеев залез внутрь статуи, чтобы проверить, нет ли там бомбы. И Алексеев решил заодно положить внутрь модель статуи, то есть маленького Сталина внутрь большого.

В. Паперный придает этому мифологический смысл: «Это тоже чисто мифологическое событие. Модель статуи после изготовления самой статуи была не нужна. Но разрушить эту модель никто не мог решиться, поскольку с точки зрения культуры это могло причинить ущерб большой статуе и дальше – вождю. Поэтому и хранить ее где бы то ни было казалось слишком рискованным – это было как то самое яйцо, в котором заключена смерть Кощея Бессмертного. Наиболее безопасным сочли хранить смерть Кощея внутри самого Кощея» [11].

Этот анализ продолжил Ю. Юдин: «Не исключено, что сама идея чего-то, помещенного внутри того же самого, восходит к традиционным русским матрешкам. Традиционность их, конечно, относительна, поскольку они были завезены в Россию из Японии в конце XIX века, но не случайно же они так прижились. Быть может, есть в структуре архаического русского сознания нечто соответствующее процедуре последовательного помещения чего-то внутрь того же самого?. В данном случае японские влияния – это ложный след, а «структура русского архаического сознания» – истинный. Мифологема чего-то опасного, укрытого за многими оболочками, как мы убедились, укоренена в индоевропейском прошлом очень глубоко. Меньшая статуя в истории, рассказанной Паперным, по-видимому, должна рассматриваться как олицетворение гнева Сталина. Она мала, ее легко повредить или утратить, последствия могут быть самые ужасные; стало быть, ее лучше упрятать внутрь большей статуи, представляющей для нее идеальный футляр» [12].

Сталин активно занимался мечтой. Если ему не удалось воплотить ее в физической реальности, он воплотил ее в виртуальной реальности. На экранах кинотеатров было весело и шумно, Сталин делал упор не только на идеологически нагруженные фильмы, но и на комедии, американские варианты построения которых хорошо были известны советским режиссерам.

Режиссер Ю. Грымов пишет: «Александров первый в Советском Союзе сделал фильмы по голливудским лекалам. Его хиты – „Весна”, „Веселые ребята” – это, конечно, совершенно американские фильмы, мюзиклы. По этому пути и сегодня продолжают идти многие российские режиссеры, мечтающие „догнать и перегнать Америку” или на худой конец быть похожими на Голливуд, не задаваясь вопросом, зачем это нужно. Интересно, что в 1943 году вместе с Александровым в Америке по воле Сталина оказался и Михаил Калатозов. И вот он в своих воспоминаниях писал, что сами американцы воспринимали фильмы Александрова довольно спокойно, без восторга: для них это было советской репликой голливудских картин 1930-х годов, давно пересмотренных, – ничего нового» ([13], см. также [14]).