Текст книги "Гламур 2.0: Телесериалы, масскульт и соцмедиа как создатели виртуальной реальности"

2.4. Телесериалы как творцы и разрушители миров

Запад назвал Зеленского комиком [1]. Но является ли это основанием относиться к нему несерьезно? Развлекательный модус силен тем, что свои идеи он несет в скрытом виде, как фон. С фоном, как правило, не спорят, мы вообще не осознаем, что перед нами тоже сообщение. С тем, чего не видят, не спорят. А с результатом спорить – уже поздно.

Развлекательный модус носит массовый характер, объединяющий людей. «Нетфликс», к примеру, считает своим существенным минусом просмотр его сериалов по индивидуальному расписанию, поскольку люди лишаются возможности обсуждать увиденное после каждой серии, как это было в эпоху телевидения.

Давайте подумаем, почему это так важно. Это массовое воздействие, равное массовой коммуникации, поскольку люди одновременно получают одинаковый сигнал, тем более протестного толка, который распространяется лучше непротестного, как показывают фейки, где в распространении лидирует негатив. Массовый протест возникает, когда люди однотипно рассматривают сложившуюся ситуацию как неприемлемую. Это интенсивное создание социального единства по конкретному вопросу – ведь даже просто лайки под вашим фото или постом сигнализируют единство социального мнения [2–3]. Из-за выражаемого социального одобрения вашего действия они и важны для вас.

Телесериалы являются свидетельством однотипного массового понимания: индивид знает, что так, как думает он, думает и массовая аудитория. Они как бы превращают всех в единое целое с прогнозируемым поведением.

Погружение в виртуальную среду называется транспортировкой. Но при этом возникает новая ментальная рамка, поскольку «отсекается» многообразие реального мира и остается только набор контролируемых параметров, благодаря которым удается выстраивать действительность, отличную от реальной. Как правило, эта новая среда является эмоционально насыщенной, что отсекает как ее рациональное понимание, так и рациональные реакции – из эмоционально насыщенной среды ведут только эмоциональные реакции.

Это также ментально ограниченная рамка. В жизни есть много лишней информации, но в виртуальной конструкции остаются только значимые детали, которые дают четкую подсказку на понимание ситуации. Это как чеховское ружье из первого акта, которое должно обязательно выстрелить в третьем. Условно говоря, в нашей голове мы видим, как к нам крадется человек с пистолетом или ножом в руке, и наша ответная реакция тоже становится однозначной и типичной.

Вот как транспортацию описывает М. Грин: «Индивиды, читая, могут транспортироваться в нарративный мир. Транспортация является конвергентным ментальным процессом, фокусирующим внимание, возникающее в ответ как на литературы, так и на документалистику. Компонентами транспортации являются эмоциональные реакции, ментальное воображение и потеря доступа к информации из реального мира. Результатом транспортации может быть основанное на нарративе изменение представлений» [4].

Фильмы, как и книги, также могут менять отношение к стигматизированным группам общества. Были проведены такие исследования по поводу «Гарри Поттера», читатели которого голосовали за Б. Обаму, поскольку демократы выступают за права ЛГБТ-сообщества [5–6]. Это рассмешило сторонников республиканской партии, что демократы делают свой выбор на основе фэнтези.

Научное объяснение этого переноса звучит следующим образом: «Как только мы погрузились в книгу, телепрограмму, фильм или что-то иное, мы идентифицируем себя с определенными героями и, вероятно, интернализируем уроки этого нарратива, следуя примеру тех, с кем мы идентифицировались» [7].

Получается, что этот переход носит автоматический характер, и мы им не управляем, поскольку наше сознание в этом не участвует. Поэтому оно и не может сопротивляться. Это привело к тому, что нарративы вышли на важное место в современных конфликтах, призванных своей мягкой силой помочь силе жесткой.

Как считает Гершинский: «Уникальное состояние ума, появляющееся в момент, когда мы переносимся с помощью рассказывания и идентификации с героями, делает выдуманные истории (возможно, особенно это касается тех, которые наиболее оторваны от нашей текущей реальности: такие как фэнтези и научная фантастика) более сильным агентом политического обучения, чем открытые попытки обучения политически важным ценностям» [8].

Отсюда можно сделать вывод, что человечество не зря все время контролировало книжные истории, где всегда шла борьба благородных героев со злодеями. И даже соцреализм тоже лежит в русле исправления и перевоспитания, так что справедливо считается, что изобретение книгопечатания изменило человечество, ведь в результате мы получили почти бесконечное количество правильных историй, призванных перековывать характеры в нужном направлении. Книга работала как коллективный Макаренко, перевоспитывая и обучая. И результат в целом положительный.

Кино и телесериалы повторяют эту тенденцию. Они стали вариантом книги для современного человека, который часто ленится читать или уже потерял к чтению вкус. Ситуация перекодировки политических предпочтений произошла, например, и с переходом от комиксов издательства «Марвелл» к фильму, в который были заложены определенные изменения. В комиксе скруллы – чужие, им нельзя доверять, они террористы и имитаторы, это раса инопланетян [9]. В фильме – это группы людей, признанных изгоями.

Эта трансформация типа героики носит следующий характер: «В произведениях «Марвел комикс» перед читателями и раньше представали вызывающие симпатию скруллы, но их способности менять свой облик, а также впечатляющие уши и подбородки, традиционно были признаком того, что эти существа не заслуживают доверия и чужды нам. Это – разновидность старого собирательного научно-фантастического образа представителей инопланетной расы, которые проникают в общество, чтобы заменить людей. Их даже могут воспринимать (что очень опасно) как некое олицетворение иммигрантов или представителей меньшинств – они «другие». Авторы «Капитана Марвел» опровергают это, ставя под сомнение то, кто является «хорошим», а кто «плохим» в любом повествовании о войне. На чьей мы стороне: на стороне людей, похожих на нас? (Крии даже со своей синей кожей все равно больше похожи на людей, чем скруллы.) Или же мы – на стороне тех людей, которые вынуждены скрываться?» [10].

И еще: «„Капитан Марвел” – это новая глава в этом фантастическом повествовании. Фильм не просто показывает Галактику с точки зрения скрулла – авторы фильма призывают зрителей идентифицировать себя с ними. Как и скруллы, люди прячутся, маскируются, чтобы выжить в этом жестоком мире. Когда они защищаются, те, кто их угнетает и преследует, называют это войной. Подобно Талосу, копающемуся в воспоминаниях Кэрол, маргинализованные группы (а фактически все) присматриваются к историям других людей, чтобы выбрать способ выжить и найти безопасное место, в котором они смогут жить, будучи самими собой».

Вот еще одно мнение, похожее на приведенное выше по поводу «Гарри Поттера»: «Как первый самостоятельный фильм „Марвел” о супергероях, главный герой которого – женщина, он уже стал частью дискуссии о трактовке, и частью этих споров являются скруллы – как олицетворение всевозможных групп людей, подвергающихся остракизму и записанных в изгои. Но одного лишь присутствия скруллов, с которыми можно было бы себя отождествлять, недостаточно. По-прежнему необходимо, чтобы в фильмах, особенно в фильмах о супергероях, было больше представителей маргинальных групп, и по-прежнему не следует ограничиваться одними аллегориями. И, возможно, лишь тогда идеи, подобные той, что хотят донести авторы „Капитана Марвел” – согласно которой чья-то „непохожесть” не является угрозой, и что беженцам просто необходимо убежище – действительно будут услышаны».

Человечество на наших глазах в принципе стало мягче к иному. Если раньше любые отклонения от стандартной идентификации наказывали и преследовали, то теперь их защищают законодательно. Но это же делают фильмы и телесериалы. Например, о «Матрице», фильме 1999 года, сегодня пишут: «Фильм продвигает свободу, но разные люди имеют разные представления, какова она, что делает возможным для фильма быть принятым как крайне правыми, так и трансгендерным сообществом, и оба получают из него то, что они хотят. […] Есть два основных способа взглянуть на фильм: 1. Мир, который вы знаете, является ложью. 2. Мир, который вы знаете, может изменяться. Первый подход – узкий и пессимистический, но объясняет, почему понятие „красной таблетки”, столь популярной у крайне правых при рекрутировании новых членов, демонстрируя им ужасную правду об окружающем мире. Когда вы можете убедить кого-то, что их представления и восприятие носят ошибочный характер, что все что они знают является результатом обработки пропагандой, они могут видеть вещи сквозь полностью новыми глазами, помощь которым приходит с красной таблеткой» [11].

Упомянутая «красная таблетка», используемая правыми, отсылает к ситуации в «Матрице», где Нео, приняв ее, видит мир таким, каким он есть [12]. Зрители могут ассоциировать «красную таблетку» с пропагандой.

В. Зеленский был человеком из телеэкрана. Но точно такими, если честно, являются и все остальные кандидаты. Однако В. Зеленский одновременно является представителем мира телесериалов, одной из его звезд, поскольку и «Квартал 95» люди смотрят с такой же регулярностью, как сериал. Он даже скорее человек «Квартала», а не из «Слуги народа», поскольку «Квартал» известен гораздо большему числу людей – молодежь давно ушла от теленовостей к телесериалам.

Мы можем считать все это случайным процессом. Но есть малая толика новой информации, пришедшей постфактум, в которой проявляется системность. В беседе с И. Коломойским, например, прозвучало следующее: «Я [журналист – Г. П.] спрашиваю, планировалось ли заранее, что сначала Зеленский играет украинского президента в комедийном сериале, а затем из актера превращается в кандидата на этот же пост. „Я к этому не имел отношения. Но я думаю, что идея пришла Зеленскому уже в 2015 году, когда сериал только начался, а в 2017-м он сообщил мне о решении баллотироваться. И я подумал: а почему нет? Я спросил его: „Ты уже тогда думал об этом?” Он ответил положительно. Я спросил, почему же он мне не сказал. Он ответил, что не сказал об этом даже жене и родителям, потому что хотел, чтобы сначала стал популярным сериал. Если бы он сказал уже тогда, на него бы смотрели по-другому”» [13].

Еще одной особенностью кампании стало не наличие, а отсутствие информации о политических взглядах и шагах кандидата. Вероятно, именно это позволяло каждому избирателю вкладывать в его образ свои представления и ожидания.

Корреспондент сайта «Медуза» И. Жегулев пишет: «У этой молчаливости есть объяснение. „Когда такой разрыв [в рейтингах с соперником], любое лишнее сказанное слово – оно только может все испортить”, – объясняет один из представителей команды Зеленского „Медузе”. Политтехнолог, помогающий штабу вести кампанию, добавляет: „Запретили всем [близким сторонникам Зеленского] публично говорить после того, как выяснилось, что разные люди из команды кандидата могли в разных телеэфирах говорить прямо противоположные вещи. Да и делали это». Несколько источников из числа работающих на кандидата Зеленского людей рассказали „Медузе”, что запрет поступил от руководителей кампании» [14].

Новые медиа рождают новых героев. Кто-то принялся ругать за это «неправильное» население, но оно всегда право. И мы не отрицаем его выбор. Более того, человеку каждый раз сложнее противостоять влиянию новых медиа. Когда-то зрители кричали в зале герою фильма «Чапаев», требуя, чтобы выплывал и спасался. Украинские зрители ничем от них не отличаются, поскольку реальность и виртуальность в их головах точно так оказываются совмещенными. А в ситуации президентских выборов им тем более хочется спасти даже не героя, а самих себя. Поэтому реальность и виртуальность создали здесь определенный синергетический эффект. При этом последние данные голосования показали, как это ни странно, «недобор» молодежи на выборах [15]. В выборах приняли участие всего лишь 40 % молодежи, что даже на 4 % меньше, чем была явка молодежи на президентских выборах в 2014 году. В качестве же самого простого объяснения его победы можно привести слова Г. Касьянова: «Месседжи Зеленского были созвучны тому, чего люди ждали. Он не говорил об армии, томосе и языке. Говорил о том, что большинство людей реально волнует» [16]. Другими словами, Порошенко ушел в виртуальное пространство, оторвавшись от пространства физического, население же за ним не потянулось.

А закончить мы можем наблюдением А. Столярова о наступлении телеполитики: «Нынешнее могущество визуальных масс-медиа, способных во мгновение ока создать любой симулякр, свидетельствует о смене эпох. Неповоротливые партийные монстры вымрут, как динозавры, даже не успев понять крохотным своим мозжечком, что собственно произошло. А вместо них возникнет поколение бесплотных телеполитиков, разыгрывающих перед восхищенным электоратом красочный, остросюжетный, увлекательный сериал. Этакую «Игру престолов», которую можно смотреть без конца. Ницше не случайно заметил, что главным действующим лицом XX века будет актер. Так оно и оказалось. Но его пророчество еще в большей степени распространяется на наш, уже XXI век» [17].

Литература

1. Talmazan Y. Comedian Volodymyr Zelensky leads Ukraine’s presidential vote // www.nbcnews.com/news/world/comedian-volodymyr-zelensky-leads-ukraine-s-presidential-vote-n989386.

2. Sherman L. E. a.o. What the brain ‘Likes’: neural correlates of providing feedback on social media // www.ncbi.nlm.nih.gov/pmc/articles/PMC6121147/.

3. Зябрева И. Как лайки влияют на ваш мозг // sysblok.ru/neuroscience/kak-lajki-vlijajut-na-vash-mozg/.

4. Green M. C. a.o. The Role of Transportation in the Persuasiveness of Public Narratives // www.communicationcache.com/uploads/1/0/8/8/10887248/the_role_of_transportation_in_the_persuasiveness_of_public_narratives.pdf.

5. Gierzynski A. Harry Potter and the Millennials: Research Methods and the Politics of the Muggle Generation. – Baltimore, 2013.

6. Griffiths S. Harry Potter cast a spell on the U.S. to propel Barack Obama to Presidency twice, professor claims // www.dailymail.co.uk/sciencetech/article-2394636/Vermont-professor-Anthony-Gierzynski-claims-Harry-Potter-helped-Obamas-election.html.

7. Gierzynski A. Harry Potter did help shape the political culture of a generation // theconversation.com/harry-potter-did-help-shape-the-political-culture-of-a-generation-29513.

8. Gierzynski A. The Political Effects of Entertainment Media: How Fictional Worlds Affect Real World Political Perspectives. – Lanham etc., 2018.

9. Скруллы // ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A1%D0%BA%D1%80%D1%83%D0%BB%D0%BB%D1%8B.

10. Левин И. «Капитан Марвел»: важная идея, касающаяся скруллов // inosmi.ru/social/20190312/244729380.html.

11. Tobias S. The Matrix at 20: how the sci-fi gamechanger remains influential // www.theguardian.com/film/2019/mar/28/the-matrix-20th-anniversary-sci-fi-game-changer.

12. Pearl M. How to Tell if Your Alt-Right Relative Is Trying to Redpill You at Thanksgiving // www.vice.com/en_us/article/nnk3bm/how-to-tell-if-your-alt-right-relative-is-trying-to-redpill-you-at-thanksgiving.

13. Рабина П. Makor Rishon (Израиль): пересечение Герцлии и Киева // inosmi.ru/politic/20190331/244852667.html.

14. Жегулев И. Как потерять Украину всего за три недели // meduza.io/feature/2019/04/21/kak-poteryat-ukrainu-vsego-za-tri-nedeli.

15. Юзич Ю. Як проголосували міленіали? // www.pravda.com.ua/columns/2019/04/24/7213450/.

16. Касьянов Г. Якщо поставити Порошенка поруч з Черчиллем, стане зрозуміло, хто є «ху» // www.pravda.com.ua/articles/2019/04/24/7213491/.

17. Столяров А. Телевыборы // www.rosbalt.ru/blogs/2019/04/22/1777382.html.

2.5. От «Игры престолов» до «Пеппы Пиг»: миры, куда уже переселились люди, большие и маленькие

Телесериалы и соцмедиа являются инкубаторами эмоций. Искусство создает и продает как коммерческий продукт именно эмоции, рацио в этом плане не продается. Рацио – это продукт для рабочего времени человека, а эмоции – для свободного.

Но эмоции должны возникать и удерживаться вполне рационально, поскольку мы сами рациональны. Они должны нарастать в определенных контекстах, а в других – падать, они должны иметь достоверные контексты своего возникновения.

Одни эмоции канализируют другие, создавая ощущение разрешения внутреннего кризиса человека. Человек сознательно выбирает тот набор, который приведет его к эмоциональному сдвигу.

Люцифер, экс-дьявол, из одноименного сериала, например, становится положительным героем, живя на Земле. Кстати, ни рай, ни ад не прельщают демонов и ангелов, они почему-то хотят жить с нами. То есть наш мир, который мы часто не любим, явно лучше их мира, что, несомненно, должно нам понравиться. Кстати, он весь состоит из эмоций, и поскольку для него в нашем мире нет ограничений, он может брать из него все, что ему нравится.

Когда человек проводит много времени в виртуальном мире, он берет оттуда много эмоций и информации, и этот поток заменяет ему то, что ранее приходило из стандартного печатного мира. Печатный мир сохраняет только часть своих позиций в рамках рабочего дня человек, а большую часть своих функций оказалась потерянной в рамках свободного времени. Причем, как показывают исследования, из виртуального мира можно даже диктовать политические предпочтения аудитории [1].

Это связано также с тем, что телесериалы являются предметом серьезных обсуждений, примером чего, стала «Игра престолов». Она заменила собой новости: «Теперь, когда шоу заканчивается, и даже в дни, когда выходят реальные новости, „Игра престолов” может доминировать в онлайн-дискурсе и групповых чатах повсюду. Эта сила является рудиментарной, вытекающей из более раннего времени, которая была перенесена в нашу культуру благодаря тому, что началась в другую эпоху. Если новые научно-фантастические драмы или даже приквел „Игры престолов” станут огромными хитами для HBO, они, вероятно, не будут иметь такого же эффекта. У них будет фанатская база и бурная дискуссия, но я не уверен, что в этой раздробленной потоковой среде они могли бы быть такими же центральными, как Троны» ([2], см. также анализ зрительского обсуждения сериала [3–6]). То есть в будущем при хорошо сделанных телесериалах информация о французских «желтых жилетах» будет скрыта под массовым обсуждением телесериала.

«Игру престолов» даже изучают/обсуждают не с обывательских, а с научных позиций. У военных появляется тематика «Драконы и военно-воздушные силы» [7], у политологов звучат оценки политической философии Дейенерис. И они достаточно серьезны: «У обычного гражданина понимания природы авторитаризма нет. А сериал эту природу выпятил. В предыдущие сезоны нас, наверное, увлекала такая маккиавеллистская игра – в союзы, в борьбу за престолонаследие. Это все принимало отдаленно цивилизованные формы, пока все оставались живы, все кланы, основные политические силы были живы. Кто-то кого-то травил периодически, а в это время где-то за морями поднималась вся в белом предводительница оппозиции. Chainbreaker [„разрушительница оков”]. Белая Дейенерис. И вроде бы ее так и пытались представить: она действительно в белом, она освобождает города, отменяет рабство, люди к ней тянутся, вступают в ряды ее армии и идут бороться за правое дело. Но на самом деле Дейенерис, по-моему, с самого начала правильно – то есть последовательно – говорит о том, что ей нужен трон. И чем дальше сериал, тем явнее становится этот тезис. Ее главный драйвер – борьба за власть ради самой власти. Она придумывает обоснования. Чтобы выиграть одобрение народа, заполучить его любовь, она говорит: „Я иду на трон, чтобы жизнь в Семи королевствах стала счастливой, без тиранов и так далее”. Но это лишь попытка получить народную поддержку. Сама она руководствуется исключительно жаждой власти. В последнем сезоне и особенно в последней серии мы видим, до чего это желание ее доводит. По сути, в последнем сезоне нам показывают ситуацию, когда все погибли и осталось две силы. Это Серсея, которая держит оборону в замке за стенами крепости, и Дейенерис. Серсея – обезумевшая королева, которая правит исключительно за счет страха. Дейенерис – белая королева: за все хорошее, против всего плохого. Это две разные концепции суверенной власти. Серсея – власть, которая основывается на страхе. Это гоббсианская такая концепция, а Дейенерис (до последнего момента) была противопоставлена ей. Она скорее олицетворяла концепцию монаршьей власти, основанной на любви между монархом и его народом» [8].

Но интерпретации политологов остаются в политической науке, а зрители могут брать из сериала совсем другие выводы. Например, критиков все время удивляла достаточная брутальность, что в определенной степени свидетельствует о потребности и в такой эмоции для современного человека, потерявшего ее в нынешней своей комфортной жизни.

Психолог М. Керр (ее сайт www.margeekerr.com) как специалист по страхам и обработке эмоциональной информации, например, так же смотрит и на фильмы. Она может детально ответить на вопрос, например, почему мы любим серийных убийц [9–10], почему люди готовы платить за то, чтобы их напугали [11].

По собранным ею материалам она в свое время пришла к выводу, что появится множество фильмов о зомби. И этот прогноз она дала еще до появления «Ходячих мертвецов»: «Это было сразу после рецессии. 2008-й и 2009 года было временем, когда много миллениалов выпускались или поступали в колледж. Этот страх отражал их эмоции выхода в мир без реальных надежд. У меня нет доказательств в поддержку этой теории, но думаю, что они реально были обеспокоены апокалипсисом, который случится с их поколением. Нарратив с зомби, вероятно, очень хорошо оказался с ними связанным: все надежды улетучились, а они попали в мир, где человек ест человека, пытаясь получить работу» [12].

Внезапная известность пришла к ней после книги 2015 года «Крик. Пугающие приключения в науке о страхе» [13]. Ее первые три части так и озаглавлены: «Физические страхи», «Психологические страхи» и «Реальные страхи».

Перед нами действительно серьезные переживания, которые испытывает человек в своем кресле. Так, сегодня исследователи установили, что за 90 минут фильма ужасов средний зритель сжигает 184 калории, что равно результату получасовой прогулки, или содержится в большой шоколадной плитке [14]. «Челюсти» Спилберга сожгли 161 калорию, «Экзорцист» – 158.

Просмотр фильма ужасов, как ни странно, существенно улучшает настроение, скачок адреналина уменьшает беспокойство и разочарование [15]. Но это происходит только с теми, кто добровольно смотрит фильмы ужасов.

Профессор Э. Форти считает так: «Просмотр медиа с высоким уровнем стресса может быть волнующим и снимающим стресс. Два защитных механизма, замещение и проекция, могут это объяснить. Вместо того, чтобы конфликтовать с коллегой, который распускает о вас слухи на работе, ваше разочарование и гнев выходят с помощью насилия серийного убийцы в кино». То есть медиа с высоким уровнем стресса канализирует негативные эмоции – унижение, отвержение, стыд, гнев, сожаление и злость.

На фоне появления статистики по уровню самоубийств среди американской молодежи с 1975-го по 2016 гг., где с 2007 года показан рост смертей девочек [16–17], особо значимой становится работа Э. Форти о депрессии и смерти [18]. В ней она перечисляет приметы депрессии у молодежи. Это важно, поскольку 13,6 % опрошенных американских студентов и 46 % канадских планировали свою смерть.

Интересно, какова статистика просмотров фильмов ужасов в одной стране и в разных? Это даст еще один вариант оценки уровня счастья, поскольку людей тянет на такие фильмы неспроста.

Все это в какой-то мере вопрос: почему мы не любим фильмы про жизнь. И это понятно, вед жизнь находится слишком близко, на расстоянии протянутой руки, в ней нет ничего захватывающего, нет интриги и страха.

Поэтому вполне понятна переписка одиннадцатилетней девочки Виктории с премьер-министром Новой Зеландии Ардерн. Девочка попросила премьера наделить ее телекинетическими способностями, чтобы она могла все выяснить о драконах. В качестве взятки она приложила пять новозеландских долларов. Премьер деньги вернула и поблагодарила девочку за ее интерес. Она написала: «Мы с интересом услышали ваши соображения по поводу физики и драконов, но, к сожалению, в настоящий момент мы не занимаемся работой в какой-либо из этих сфер. […] Я возвращаю вам присланные деньги и желаю всего наилучшего в поисках телекинеза, телепатии и драконов». А в конце письма премьер приписала: «P. S. Я все равно буду послеживать за этими драконами. А они носят костюмы?» [19]. Девочка заинтересовалась телекинезом из-за фантастического сериала «Нетфликс» «Очень странные дела», где у героини есть такие способности. Правда, хватит ли драконов для военных действий в «Игре престолов», волнует и взрослых зрителей.

Люди получают опыт, которого они лишены – например, опыт взаимодействия людей и роботов, поскольку роботы стали достаточно частыми героями сериалов. Современные военные проводят даже свои собственные конференции на тему использования роботов в будущих военных операциях, рассматривая, как и кто будет принимать решение на применение оружия против противника – людей. То есть связь развития военного инструментария и искусственного интеллекта давно занимает внимание у военных [20–24].

Перед нами другой уровень мышления и планирования. Поэтому не уходит из поля зрения военных и проблемы влияния в виде «битвы представлений», поскольку они напрямую предопределяют принятие решений. И сериалы тоже стоят в ряду средств такого рода. Как пишут исследователи: «В этой информационной среде противники, соперники и другие акторы используют информацию для влияния на лиц, принимающих решения, и внутренние и международные мнения для того, чтобы управлять восприятиями, формировать политику, сдерживать неблагоприятные действия и принуждать к благоприятному поведению» [25].

Следует также признать, что сегодня проведен большой объем экспериментов в сфере восприятия кино, что дает возможность более целенаправленно управлять зрителем. Вот некоторые примеры:

• при восприятии нарративов реакции людей сходны с теми, как если бы они принимали участие в реальных событиях [26];

• люди ментально кодируют происходящее так, как если бы они были реальными участниками нарративных событий [27];

• экспериментально подтверждено, что создатели фильмов контролируют визуальное поведение зрителей [28];

• нейроисследования демонстрируют, что изменения в нарративном напряжении подавляют внимание к визуальной периферии [29].

Сегодня в принципе нейропсихология может достаточно подробно анализировать, какие процессы протекают в голове у человека, когда происходит развитие нарратива [30].

Мы также сталкиваемся с феноменом реализации в мире того, что было предложено в сериале. Северная Ирландия получает туристические деньги, поскольку туда ездят люди смотреть на места съемок «Игры престолов» [31]. И это приносит 40 миллионов прибыли в год, которые привозят 120 тысяч туристов. Даже стали давать имена героев сериала новорожденным [32].

Есть и другие варианты перехода в реальность. Сериал «Черное зеркало» стал реализовываться в системе социальных кредитов в Китае ([33], см. подробнее о китайской системе [34–36]). И это происходит не только в Китае: Британия, как оказалось, – на втором месте после Китая по числу камер слежения на душу населения [37].

Виртуальные миры тоже вызывают отторжение. Более миллиона зрителей, например, подписали петицию переснять восьмой сезон «Игры престолов» [38], поскольку люди хотят, чтобы их виртуальный мир был «их», а не чужой.

Все это отражение эмоциональной тональности населения Земли позволяет задуматься над тем, что оно чувствует в наше время и почему. Анализ эмоций в соцсетях сегодня активно используют для прогноза политических процессов. Это, к примеру, работы К. Леетару [39–41]. Такой подход позволяет увидеть приход протестной арабской весны. Например, в Египте 2011 года были самые негативные оценки за 30 лет. Близкое падение обнаружилось в Тунисе и в Ливии, и когда на эти оценки наложился рост цен на продукты, он и вызвал протесты.

Но есть и более отдаленные от политики исследования, например, песенные. Как оказалось, с 1980-х годов в песнях стали превалировать мотив печали и одиночества. Это исследования Л. Шамира (его сайт: vfacstaff.ltu.edu/lshamir/) [42–43]. Эмоции ярости удвоились за 65 лет, на 50 % выросло выражение страха, а радость, уверенность, открытость постоянно падают.

Шамир говорит, что есть существенное различие между лирикой 1950-х и 2015–2016 гг. Эти исследования подтверждают другие. Здесь, например, были сформулированы характеристики успеха песни [44]. Оказалось, что они должны быть более счастливыми, более яркими, менее печальными, более подходящими для танца и т. п. Успешные песни – редкость, их не более 4 %.

Если взрослые переживают за судьбы героев «Игры престолов», то маленькие дети волнуются по поводу поросячьего семейства, снующего вокруг Пеппы Пиг [45]. (сайт: www.peppapig.com).

Это особое семейство, поскольку оно достигло коммерческого успеха в размере 1 миллиарда 300 тысяч долларов. Большую часть сюда внес Китай, поскольку фильм ворвался туда в 2015-м, когда в стране был год свиньи. Было продано 40 миллионов книг. А количество просмотров достигло 60 миллиардов. Это при том, что Китай строго регулирует количество переводных иллюстрированных книг для детей [46].

Исходный успех пришел от вопроса одного из детей создателей фильма: почему в типичной анимации отсутствуют родители, а живут только дети. Поэтому в мире Пеппы поселились не только дети, но и мама и папа, а также дедушка и бабушка.

Взрослые критики нашли, за что поругать фильм. Это и усиление гендерных стереотипов, это и отражение модели мира среднего класса, это даже опасность – в Австралии был запрещен эпизод фильма, где Пеппа убеждает своего братика, что пауки не могут навредить.

Пеппа стала героем-девочкой, чего не хватало. Идея семьи тоже дала новизну – каждый пятиминутный эпизод выстроен по модели трехактной структуры: после Введения следует Проблема, а потом и Решение. В результате у Пеппы на канале YouTube 8 миллионов подписчиков и 3 миллиарда просмотров. Автор первых серий, чьим голосом говорит также Мисс Кролик, рассказывает, что ее дочь с гордостью сообщает это всем вокруг [47].