Текст книги "Небесный спецназ Сталина. Из штрафной эскадрильи в «крылатые снайперы» (сборник)"

Глава 10
«Летающие танки» против «панцеров»

Сегодня у эскадрильи майора Волина было серьезное задание, впрочем, иных на фронте просто не бывает.

– Поведете группу прикрытия противотанковых штурмовиков, – сказал ему комполка. – Летчики из 807-го штурмового авиаполка – опытные ребята. Командир у них – полковник Петр Забавских. Вроде как тоже бывший штрафник, это мне сообщили под большим секретом. Так что и на земле, и в воздухе общий язык вы найдете.

– Товарищ полковник, у меня в эскадрилье осталось пять человек. Остальные сбиты, три летчика погибли.

– Понимаю тебя, Александр, бери звено капитана Калиниченко из третьей эскадрильи, но прикрытие «горбатых» обеспечь!

– Есть, товарищ полковник!

Перед вылетом Волин подошел к Ивану Калиниченко.

– Ваня, готовься, пойдешь со мной в прикрывающей группе. Я поведу звено своих в атакующей. Ребята у тебя опытные, так что сковывай немецкие истребители на горизонталях, веди бой на виражах. И от штурмовиков не отрывайся. А я прикрою тебя сверху.

– Идем эшелонированно?

– Точно так, я – с превышением группы штурмовиков в восемьсот метров. А ты займи позицию возле «горбатых».

– Хорошо, буду держаться над ними в ста метрах и ходить «ножницами», – ответил Калиниченко.

– Да, это хорошая тактика. Держи связь и верти головой.

Вместе с командиром второго звена майор Волин провел короткий инструктаж с летчиками. Эти ребята, хоть и молодые, уже успели закалиться в воздушных боях. Арифметика здесь простая и страшная – если в первых двух-трех вылетах не сбили, то есть шанс выжить и набраться опыта. Хотя попадались такие самородки, которые в первом же бою сбивали по паре «мессеров»! Все же система летной подготовки в ВВС Красной Армии прошла серьезную эволюцию с довоенных времен. На войне учатся быстро…

– Задача ясна?

– Так точно, товарищ майор!

– По машинам!

Летчики занимали места в кабинах истребителей, техники помогали им запускать моторы. Вскоре командирская пара уже поднялась в воздух, а вслед за ними – и все остальные летчики. Штурмовики появились над аэродромом точно в срок – минута в минуту. Гул мощных двигателей буквально заполнил пространство. Грозные «летающие танки» шли в тесном строю, выставив вперед длинные стволы крыльевых противотанковых пушек.

– Я – Леопард-1, прием. Привет, «горбатые»!

– Это «горбатые», прием. Рады видеть вас, «маленькие»!

Майор Волин покачал крыльями и взял ручку управления самолетом на себя. «Аэрокобра» послушно задрала свой хищный острый нос, набирая высоту. Строй штурмовиков остался внизу, а вместе с ними – и звено капитана Ивана Калиниченко.

* * *

– Это «горбатые», прием. Подходим к цели, минута до атаки – прикрывайте, «кобры»!

– Понял вас. «Илы», прием, работайте спокойно. Мы прикроем, как поняли меня?

– Тебя понял, захожу на цель!

Внизу бушевали огонь и раскаленная сталь. Бронированные монстры рвали один другого клыками карбид-вольфрамовых бронебойных снарядов. Скрежетали стальные траки гусениц, ревели моторы, от раскатов орудийного грома содрогалась земля. Гитлеровцам удалось, сосредоточив мощный ударный кулак танков, самоходок и мотопехоты, прорвать нашу оборону на участке фронта. И тогда навстречу «панцерам» с громовых небес ударили «крылатые танки» Ильюшина! Это были штурмовики Ил-2НС-37 с еще более усиленным противотанковым вооружением.

К весне 1943 года единственными бронированными целями вермахта, с которыми еще могли бороться «илы» с помощью пушек, были лишь легкобронированные бронемашины, бронетранспортеры, а также артиллерийские самоходки типа Wespe с легкой броней. Противотанковые истребители Marder II и Marder III, созданные на базе легких танков, тоже могли быть поражены 20-миллиметровыми крыльевыми пушками штурмовиков ШВАК и 23-миллиметровыми ШВАК. Однако доля легких танков в составе «Панцерваффе» на Восточном фронте к этому времени уже существенно уменьшилась. Им на смену пришли более мощные средние и тяжелые танки.

В связи с этим перед конструкторами самолета и его вооружения встал серьезный вопрос повышения противотанковых свойств штурмовой авиации Красной Армии. И вскоре постановлением Государственного Комитета Обороны № 3144 от 8 апреля 1943 года авиазавод № 30 обязывался в кратчайшие сроки наладить выпуск двухместных штурмовиков Ил-2АМ-38ф с двумя пушками калибра 37 миллиметров «11П-37» ОКБ-16. Боекомплект нового мощного орудия составлял по полсотни снарядов на ствол. При этом штурмовик шел на боевой вылет без реактивных снарядов и с нормальной бомбовой нагрузкой в 100 килограммов. В перегруз он мог поднять две сотни килограммов бомб. Боезапас пулеметов ШКАС и УБТ сохранялся прежним. В мае 1943 года авиазавод № 30 должен был изготовить полсотни новых штурмовиков, в июне – 125, в июле – 175, а с августа перейти на выпуск всех самолетов с крупнокалиберными авиапушками.

Руководство авиапредприятия сумело уложиться в жесткие фронтовые сроки. Девиз «Все для фронта – все для победы»! – подавляющее большинство советских людей воспринимали как личный долг. В апреле Тридцатым авиазаводом было изготовлено пять Ил-2 с пушками конструкции Нудельмана – Суранова НС-37 головной серии. Один из «илов» с заводским номером № 302349 27 мая начал программу государственных испытаний в НИИ ВВС Красной Армии. Эти испытания после выполнения двадцати шести полетов с налетом 11 часов 35 минут успешно завершились к 22 июня 1943 года. Проводили опытную эксплуатацию ведущий летчик-испытатель Кабанов, ведущий инженер Холопов, летчики облета майор Долгов и инженер-майор Синельников.

Предъявленный на Государственные испытания штурмовик отличался от серийных Ил-2 только установкой двух пушек НС-37 с боекомплектом по 60 снарядов на ствол и отсутствием реактивных снарядов. Бомбовая нагрузка машины составила 200 килограммов.

– «Горбатые», прием! Первый заход – с пологого пикирования, каждый выбирает цель самостоятельно, – в голосе командира штурмовиков сквозило напряжение, однако летчик-штурмовик не давал волю эмоциям. – Потом работаем «каруселью»! Как поняли меня, прием?

– Вас понял, командир, выполняю.

Пришло время противотанковым Ил-2 продемонстрировать свою ужасающую огневую мощь!

* * *

Боекомплект к пушке Нудельмана – Суранова НС-37 состоял из патронов с бронебойно-зажигательно-трассирующими снарядами БЗТ-37 и осколочно-зажигательно-трассирующими – ОЗТ-37. Бронебойные снаряды предназначались для поражения наземных бронированных целей, а осколочные – для уничтожения преимущественно самолетов противника, грузовиков и разрушения полевых укреплений. Кроме того, специально для этой пушки был разработан и подкалиберный снаряд, обеспечивающий пробитие брони толщиной до 110 миллиметров.

Ленточное питание пушек НС-37 позволило специалистам ОКБ Сергея Ильюшина разместить их непосредственно у нижней поверхности крыла с использованием очень простого крепления. Пушки закрывались относительно компактными обтекателями, каждый из которых состоял из двух легко открывающихся створок. Боекомплект к каждой пушке укладывался непосредственно в отсеки крыла. Вес одной пушки НС-37 с боекомплектом равнялся 256 килограммов.

При полетном весе 6277 килограммов максимальная скорость штурмовика на высоте 1320 метров составила 387, а у земли – 375 километров в час. Практический потолок нового самолета не превышал 5200 метров. И при этом время подъема на высоту в километр составляло 3 минуты. Максимальная дальность полета штурмовика была около семисот километров. Таким образом, по сравнению с серийными «илами», вооруженными пушками ШВАК или ВЯ-23, штурмовик с НС-37 и с бомбовым грузом в 200 килограммов стал более инертным, сложным на вираже и на боевом развороте. Ухудшение пилотажных характеристик нового штурмовика, так же как и Ил-2 с пушками ШФК-37, было связано с большим разносом масс по размаху крыла и наличием обтекателей пушек, ухудшающих общую аэродинамику самолета.

Во всем диапазоне центровок Ил-2 с пушками НС-37 не имел продольной устойчивости, что существенно снижало прицельность стрельбы в воздухе. Это усугублялось сильной отдачей пушек при стрельбе из них – максимальная сила отдачи составляла около пяти с половиной тонн! А среднее значение силы отдачи примерно равнялось двум с половиной тоннам! Все это приводило к большому рассеиванию снарядов при стрельбе в воздухе. Так что стрельбу со штурмовика Ил-2 из пушек НС-37 необходимо вести только короткими очередями длиной не более двух-трех выстрелов. При стрельбе одновременно из двух пушек вследствие несинхронности их работы самолет испытывал значительные толчки, «клевки» и сбивался с линии прицеливания. Поправка в прицеливание и в этом случае в принципе была возможна, но только для хорошо подготовленного летчика.

Однако поражение точечных целей – танков, бронемашин, автомобилей – при нормальной работе пушек было весьма эффективным. Гораздо лучше, чем у «Юнкерса» Ju-87G-1, если сравнивать эти два самолета. Естественно, такое было возможным, потому что советский Ил-2 изначально задумывался как противотанковый штурмовик.

А «лаптежник» с подвесными пушечными контейнерами, по сути, был «самоделкой на коленке». Вынужденной мерой командования люфтваффе.

* * *

Командир полка противотанковых штурмовиков полковник Петр Забавских точными, выверенными движениями ручки управления самолетом и педалей руля поворота наводил свой самолет. Для успешного применения Ил-2 с пушками НС-37 летчик-штурмовик должен был иметь отличную стрелковую и летную подготовку. И она у Петра Федосеевича была: в 1942 году он возглавил штрафную эскадрилью штурмовиков – она закалилась в огне Сталинграда так же, как и штрафник-истребитель Александр Волин. Они летали рядом, можно сказать, крыло в крыло над волжской степью, однако тогда их фронтовые дороги не пересеклись. Они повстречались позже – в грандиозной битве на Кубани.

По пикирующим штурмовикам открыли огонь автоматические 37-миллиметровые зенитки Flak-18, установленные на броневиках SDK-251 «Ханомаг». Эти пушки были такими же, как и установленные в контейнерном варианте на противотанковых «юнкерсах» Ju-87G-1. И были так же опасны. Огненные плети хлестали воздух – и находили свои цели.

– Командир, я подбит, снижаюсь!

– Я горю!

– Прыгай, Яшка, скорее прыгай.

– Не могу, управление заклинило! Прощайте, мужики!

Два «ила» пылающими кометами обрушились с огненных небес на истерзанную войной землю…

А командир полка все так же хладнокровно выдерживал боевой курс, слыша в наушниках, как погибают его ребята. И в груди закипала ярость. Ну, курвы фашистские, вы мне за все ответите! В перекрестье прицела на земле медленно ползли серые танки. Стальные траки гусениц перемалывали иссушенную огнем землю, танковые орудия непрерывно вели стрельбу, снаряд за снарядом посылая в сторону советских полевых укреплений. На поле брани уже чадно горело с полтора десятка «тридцатьчетверок». Кто же сможет остановить бронированную лавину вермахта?

– «Горбатые» – огонь!

Выстроившись правым пеленгом, эскадрилья «крылатых танков» открыла ужасающий огонь из пушек по немецким танкам. Сверкающие трассы протянулись как Судный день для батальона «Панцерваффе»! Огненный град снарядов обрушился на угловатые бронированные коробки вермахта. Их заволокло дымом и пылью разрывов, сквозь эту пелену были видны яркие вспышки разрывов.

Снаряды БЗТ-37 обеспечивают пробитие немецкой танковой брони толщиной 30 миллиметров под углом 45 градусов к нормали с дистанции не более пятисот метров. Броню толщиной 15–16 миллиметров и меньше такой боеприпас пробивал или проламывал при углах встречи не более 60 градусов на той же дистанции. При этом при пробитии 30-миллиметровой крупповской брони снаряд выдавливал ее по своему калибру и делал глубокую вмятину на противоположной внутренней стенке корпуса танка. Выдавленная же броня и оставшиеся части снаряда превращались в своеобразную шрапнель и убивали все живое внутри танка. Осколки поражали и боеукладку «панцера», вызывая немедленную детонацию.

Броня толщиной 50 миллиметров, из которой была сделана лобовая часть корпуса и башни средних немецких самоходок StuG-IIIAusf E и танков и Pz-IIIAusf G, пробивалась снарядом БЗТ-37 с дистанций не более двухсот метров при углах обстрела, не превышающих пяти градусов.

Осколочный же снаряд к пушке ОЗТ-37 пробивал немецкую танковую броню толщиной не более 15 миллиметров с дистанций, не превышающих двухсот метров при углах встречи, близких к нормали.

Кроме танков, эти штурмовики «работали» по самолетам на аэродромах и автотранспорту противника. В отдельных случаях – и по огневым точкам на поле боя.

В дальнейшем все серийные Ил-2 с крыльевыми пушками НС-37 выпускались с боекомплектом к пушкам по пятьдесят-шестьдесят снарядов и нормальной бомбовой нагрузкой в 100 килограммов. Летно-технические данные самолета несколько улучшились. При полетном весе 6160 килограммов максимальная скорость на высоте 1300 метров составила 405 километров в час, а у земли – 390 километров в час. Время подъема на высоту 1000 метров – 2,2 минуты.

Грозные противотанковые штурмовики снова развернулись на цель. Теперь они выстроились в круг и атаковали уцелевшие после первого захода немецкие танки, используя тактический прием «карусель» – пикируя на цели друг за другом. Словно гигантская огненная фреза прошлась по бронированным монстрам вермахта!

Противотанковые штурмовики атаковали с дистанции до пятисот метров с планирования под углами 5-10 градусов и высоты 100 метров. Они били из 37-миллиметровых пушек сбоку или сзади, ведя стрельбу по борту или по задней части корпуса и башни гитлеровских танков.

Новые усовершенствованные «илы» осыпали немецкие танки настоящим градом каленой стали и тугоплавкого карбид-вольфрамового металлокерамического сплава. Головной «Панцер» Pz.-IVAusf-G с длинноствольной 75-миллиметровой пушкой получил три бронебойных снаряда и один осколочно-фугасный прямо в решетку моторно-трансмиссионного отделения. Остальные два подняли фонтаны разрывов по обе стороны бронированной коробки на гусеницах. Моторно-трансмиссионное отделение – это «ахиллесова пята» любого танка. Каким бы мощным ни был бронированный монстр, нужно отводить тепло его двигателя. Поэтому сплошную броню над ним не поставишь. В итоге карбюраторный «Майбах» разворотило полностью, разорвало топливные и масляные трубы, радиатор и подожгло немецкий танк. Его экипаж едва успел выбраться, прежде чем детонация боекомплекта превратила «Панцер IV» в пылающий вулкан. Сила взрыва была так велика, что угловатая башня с характерными для «четверки» скосами внизу сорвало с башенного погона и отшвырнуло на добрый десяток метров!

А над вжавшимися в землю немецкими танкистами с ревом пронесся краснозвездный Ил-2!

Вслед за командиром полка открыл огонь и его ведомый, а за ним – следующий. И так – весь строй противотанковых штурмовиков. Горели тяжелые «тигры» и «пантеры», грудами развороченного металла застыли средние танки «Панцер III» и «Панцер IV». Пылали подбитые противотанковые самоходки Marder II и Marder III, StuG III. Разгром был полным. Но за первым эшелоном наступающей немецкой бронетехники следовал и второй.

– Командир, приближается еще одна группа бронированных целей!

– «Горбатые», прием. Атакуем противотанковыми бомбами!

– Вас понял, командир, выполняем.

Тяжелые 37-миллиметровые пушки конструкции Нудельмана – Суранова были мощным противотанковым оружием грозных «илов», однако не единственным в их арсенале.

* * *

Еще одним высокоэффективным средством борьбы с немецкими танками на Курской дуге стали противотанковые авиационные бомбы кумулятивного действия ПТАБ. ПТАБы имели совсем небольшой вес – полтора килограмма, но это было самым страшным оружием для любого бронированного «зверя» из «зверинца» «Панцерваффе». Новая авиабомба была разработана в ЦКБ-22 под руководством конструктора Ларионова. Нужно сказать, что главный конструктор ЦКБ-22 Ларионов за создание ПТАБ-2,5–1,5 и взрывателя к ней АД-А в январе 1944 года был награжден орденом Ленина, а после войны, в 1946 году – удостоен звания лауреата Государственной премии СССР.

Подойдя к цели, штурмовики Ил-2 сыпанули смертоносные кумулятивные «семена смерти» прямо на голову немецким танкистам.

В бомбовую зарядку самолета Ил-2 входило до 192 авиабомб ПТАБ-2,5–1,5 в четырех кассетах мелких бомб КМБ – по сорок восемь штук в каждой, или более двухсот штук при их рациональном размещении навалом в четырех бомбоотсеках.

После сброса на земле снова разверзся ад кромешный! Земля вздыбилась от фонтанов взрывов – рвались не сами бомбы – а боекомплект немецких танков и самоходок. Кумулятивные ПТАБы прожигали относительно тонкую броню башни или верха бронекорпуса и попадали внутрь – с весьма печальными последствиями.

При сбрасывании противотанковой ПТАБ с высоты двухсот метров с горизонтального полета при скорости полета 340–360 километров в час одна бомба попадала в площадь, равную в среднем пятнадцать квадратных метров. При этом, в зависимости от бомбовой загрузки, общая область разрывов поражала площадь в двести квадратных метров. Это обеспечивало практически гарантированное поражение любого танка вермахта, находящегося в этой полосе. Дело в том, что площадь, занимаемая одним танком, составляла величину порядка двадцати квадратных метров, а попадания хотя бы одной бомбы в танк вполне хватало.

Действие новой бомбы сводилось к следующему. При ударе о броню танка срабатывал взрыватель, который через тетриловую детонаторную шашку вызывал детонацию заряда взрывчатого вещества. При детонации заряда, благодаря наличию кумулятивной воронки и металлического конуса в ней, создавалась кумулятивная струя, которая, как показали полигонные испытания, пробивала броню толщиной до 60 миллиметров при угле встречи 30 градусов с последующим разрушающим действием за броней: поражение экипажа танка, инициирование детонации боеприпасов, а также воспламенение бензина или его паров.

Минимальная высота, обеспечивающая выравнивание бомбы до встречи с поверхностью брони танка и безотказность ее действия, составляла семьдесят метров.

Таким образом, ПТАБ представляла собой довольно грозное оружие для того времени. Эти бомбы производились и использовались в огромных количествах на полях сражений Великой Отечественной войны. А главное, ПТАБы было так же просто применять – это мог сделать и летчик-штурмовик средней квалификации, а не только избранные асы-снайперы.

Изрядно «перепахав» и «проредив» строй гитлеровских танков и самоходок, «илы» развернулись на обратный курс. На замыкающем штурмовике вместо турельного пулемета у стрелка был установлен аэрофотоаппарат. С его помощью выполнялся объективный контроль результатов боевого применения штурмовиков в каждом вылете.

– Я командир «горбатых», работу закончил. Идем домой.

– Вас понял, «горбатые», прикрываем вас, – ответил майор Волин. – Всем Леопардам, прием. Усилить бдительность, скоро «мессеры» или «фоккеры» пожалуют.

– Понял тебя, командир.

– Капитан Калиниченко, прием. Прикрывай «илы», а я отгоню «фрицев» сверху.

– Добро, командир.

Звено Ивана Калиниченко находилось на сто метров выше строя штурмовиков. Они ходили над Ил-2 «ножницами». Маневр «ножницы» заключался в том, что пары истребителей летают в горизонтали, пересекая курс друг друга. Это позволяло лучше контролировать воздушное пространство и прикрывать один другого.

И вот из ближайших кучевых облаков вывалились три четверки «мессершмиттов» Bf-109G-4. До этого «худые» крутились рядом со штурмующими цели «илами» и с превышением на высоте, однако советские штурмовики не атаковали. И это – несмотря на то что на земле гибли их боевые товарищи, а сам тактический танковый прорыв гитлеровских танков был под ударом, в прямом и переносном смысле! «Эксперты» люфтваффе стали очень осторожны и даже «переборчивы» в выборе воздушных противников. Они прекрасно знали, что если попадешь в «карусель» Ил-2 – то живым уже не выберешься…

А вот подбитые самолеты были для них лакомой добычей. Один такой штурмовик был и в составе группы полковника Петра Забавских. Этот Ил-2 пострадал от зенитного огня гитлеровцев. И сейчас он летел буквально «на честном слове и на одном крыле». В фюзеляже и широких крыльях машины зияли пробоины, правый элерон завис – перебило тяги управления, а половины левого стабилизатора просто не было! А в довершение всего – из перебитого шланга масло залило козырек бронекабины «ила». И летчик теперь практически не мог ориентироваться в пространстве. Он мог смотреть теперь только через боковые форточки остекления бронированной кабины. Летчик и кормовой стрелок были ранены осколками зенитных снарядов. Пилот из последних сил удерживал тяжелый штурмовик от срыва в штопор.

– Калиниченко, прием. Возьми под опеку подбитый «ил», веди его со своими ребятами.

– Понял, командир. Выполняю.

Две «аэрокобры» подошли поближе к подбитому штурмовику, а еще пара заняла позицию с превышением по высоте. Ил-2 еле ковылял в небе, скорость его была совсем небольшая, и обычному летчику было бы тяжело удерживать стремительный истребитель на таком режиме работы двигателя, да еще и у земли. Но великолепная аэродинамика «Кобры» и ее летные характеристики на малых скоростях и высотах сделали этот самолет незаменимым при сопровождении штурмовиков.

А истребители противника уже вышли на дистанцию огня, это действительно были «мессеры» с подвесными 30-миллиметровыми пушками. Но только они приготовились стрелять, как сверху на них спикировало звено майора Волина. Скоростные и маневренные «кобры» не оставили ни единого шанса перетяжеленным «густавам». Чего стоит огневая мощь истребителя, если он лишен маневра? Первой же очередью Александр Волин зажег головной «Мессершмитт-109Г-6». Остальные «мессеры» не стали открывать огонь, а ушли переворотом через крыло. Однако бой только начинался. «Эксперты» люфтваффе решили любой ценой сбить поврежденный штурмовик и атаковать остальные «илы».

В яростном воздушном бою ревели перегруженные моторы, хрипло рычали в ларингофоны летчики. Разрывали воздух в клочья бешено вращающиеся лопасти винтов и огненные трассы пушек и пулеметов. «Аэрокобры» прикрытия постоянно маневрировали, сковывая атаки истребителей противника. В такой схватке важно не сбить врага, а не допустить, чтобы враг сбил «подопечных». Но именно в таком бою советские летчики были весьма искусны. За три года войны «сталинские соколы» отточили свое летное и тактическое мастерство. А вот у люфтваффе как раз с этим была, так сказать, «напряженка». Конечно, у них были «эксперты» вроде того же Герхарда Бакгорна, Альфреда Гриславски, Адольфа Галланда или Вилли Батца. Но вот уровень летной подготовки «середнячков» – пилотов, которые летают не только на свободную охоту, а выполняют рутинные задания командования, существенно снизился.

«Аэрокобрам» помогали и наши воздушные стрелки штурмовиков. Заградительный огонь крупнокалиберных пулеметов УБТ заставлял немецких летчиков прерывать атаки и выходить из боя. А спереди те же «илы» имели весьма внушительное вооружение из двух 37-миллиметровых пушек и двух скорострельных пулеметов ШКАС. А сверху «мессершмитты» Bf-109G-4 атаковали «аэрокобры», затягивая их в не выгодный для немцев ближний воздушный бой на виражах. Ситуация для «экспертов» люфтваффе стала совсем сложной.

– «Первый», прием, «фриц» сзади за тобой!

– Вот черт! Ухожу от атаки, прикрой!

– Я – Леопард, прием. Первый, иду на помощь, держись!

Александр Волин свалил истребитель на крыло, переворотом введя свою «Аэрокобру» в пикирование. Низко над землей мелькнул «Мессершмитт» с угловатыми, словно обрубленными крыльями. Он преследовал одну из «кобр».

«Фриц» так был увлечен погоней, что и не заметил, как попал в прицел летчику-штрафнику Александру Волину. Тот подтянул ручку на себя и открыл огонь из пушки и пулеметов. Набрав скорость на пикировании, «Кобра» Волина могла сманеврировать в любую сторону, удерживая «мессера» в прицеле. Очередь из пушки прошла выше «мессера», а вот крупнокалиберные пули попали куда нужно. Гитлеровский истребитель отвалил в сторону, оставляя за собой шлейф дыма.

Оглянувшись на него, Александр Волин тут же переключился на другую цель. Тот, кого он атаковал только что, был уже не опасен для штурмовиков.

И тут отличился ведомый майора Волина, лейтенант Олег Погорелов.

Внезапно на головную пару «аэрокобр» спикировали четыре «мессера». Видать, это были матерые коршуны – они сами завязали воздушный бой на виражах с более маневренными «кобрами», рассчитывая на внезапность, численное превосходство и огневую мощь. Но тут лейтенант Погорелов не растерялся: предупредив по рации командира, он сам пошел в контратаку. Не ожидавшие такой дерзости от «сталинского сокола», «фрицы» растерялись – и это стоило им сбитого самолета! В одно мгновение хищники и жертвы поменялись местами. Огненные трассы 37-миллиметровых снарядов и крупнокалиберных пуль буквально разорвали на куски ведущий «Мессершмитт» Bf-109G-4.

– Гори в аду, сука подлая!!!

– Ведомый, не ругайся в эфире, – усмехнулся Волин. – Но спасибо.

– Командир, прикрой – атакую!

– Понял тебя, прикрываю.

Выполнив косую петлю, Олег Погорелов ушел от огня «мессершмиттов», а потом переворотом зашел в хвост еще одному Bf-109G-4. «Густав» пытался резкими маневрами уйти от огненных трасс настырной «Аэрокобры», но осколочно-фугасный снаряд авиапушки «Испано-Сюиза» взорвался прямо возле крыла, изодрав плоскость «мессера» безжалостными стальными когтями каленых осколков. Немецкий летчик заметался, запаниковал… Впрочем, паниковал он недолго – ровно до того момента, когда огненная плеть стеганула вдоль фюзеляжа Bf-109G-4.

Потеряв несколько машин, «худые» прекратили атаки и вышли из боя. Их никто не преследовал – сохранить штурмовики было важнее.

* * *

Воздушный бой был окончен, но это не значит, что можно было расслабляться.

– Леопарды, прием, не теряйте бдительности, – напомнил майор Волин. – «Охотники» могут появиться в любую секунду.

– Понял вас.

– Ваня, как там наш «подопечный»? – спросил командир у капитана Калиниченко.

– Плохо, Леопард-1. Боюсь, до своего аэродрома он не дотянет. Как понял меня, прием?

– Понял, Ваня, понял. Значит, будем сажать его на нашем поле.

– Понял, добро.

Штурмовики вместе с «аэрокобрами» приближались к аэродрому истребителей.

– «Горбатые», прием. У вас один штурмовик подбит и в воздухе еле держится. Предлагаю посадить его на нашем аэродроме.

– Хорошо, Леопард, так и сделаем, – ответил ведущий штурмовой группы Петр Забавских.

Вскоре штурмовики развернулись на новый курс, а подбитый Ил-2 пошел на снижение вместе с «аэрокобрами» прикрытия.