Текст книги "Заметки о неспортивном поведении. И не только о спорте"

Пельмени

Еще с детских лет мне полюбились домашние пельмени. Часто вся семья была задействована в приготовлении, как всегда говорили, «сибирских пельменей». Мне нравилось стаканом вырезать кружки. Готовили много. В Норильске их потом вывешивали за окно на мороз. У нас в то время холодильника не было.

Летом на практике в Запорожье, нас студентов ЛТИ, разместили в общежитии. Современное, квартирного типа. Нас приехало из группы 12 человек. Я с сокурсником и остальные девушки. Перед общежитием через дорогу была пельменная. И как минимум два раза в день, я туда захаживал. Пользуясь разнообразием меню этой современной закусочной, я заказывал себе две или три порции в зависимости от обстоятельств. Перед работой или после тренировки. А также со сметаной или с уксусом, или просто с маслом. Цены с этими приправами варьировались от 12 до 14 копеек.

Не буду лукавить, что нас девушки приглашали на ужин, угощая салатами. Повторюсь, лето, Запорожье, зелени на импровизированных рынках было достаточно.

И вот пролетел месяц. Домой я приехал в субботу к полудню и сразу ушел на пляж. Накупавшись, наболтавшись с друзьями я в хорошем настроении вернулся домой. Мама колдовала на кухне. О, как хочется борща, жареных макарон.

– Включи телевизор, я принесу в комнату, – услышал я голос с кухни.

И вот передо мной большая тарелка с домашними пельменями. Как благодарный сын, я выразил свою радость!

«Нетрудовые мозоли спортсмена»

Силовые виды спорта, да и, наверное, другие виды спорта тоже, не обходятся без мозолей! Первые настоящие мозоли от занятий спортом у меня появились от весла. Деревянное весло, вода и часовые занятия греблей делали свое неблагодарное дело. Потом пришли мозоли от грифа. Ладошка моя напоминала руку многоопытного слесаря, а не студента.

При занятии штангой «горели» штангетки, вернее, подошва, рвались спортивные брюки в местах, где скользил гриф, протирались футболки на спине и груди. И только ежедневно росли, и появлялись новые мозоли. Я отмачивал руки в отварах трав по народным рецептам, счищал мозоли пензой и срезал аккуратно лезвием от безопасной бритвы. Но все равно у меня частенько на тренировках и соревнованиях ползли и рвались ладошки.

Конц 1970-х. Однажды я зашел в универмаг и попросил смягчающий крем для рук в галантерейном отделе. Девушка удивленно посмотрела на меня. Я ей показал свои ладошки. Она наклонилась и достала коробку, поставила на прилавок и быстро нашла нужный тюбик.

– Пробивайте 98 копеек, 2 отдел.

Подав чек и взяв товар, я прочитал: «Крем для ног». Лицо девушки расплылось в широкой улыбке.

– Да, да! – кивнула она головой. Удивленно взглянув на свои руки и смутившись, я вышел на улицу.

Народная слава!

Чемпионат ЛОС ДСО «Зенит»

Конец семидесятых, лето. Я тренируюсь в нашем родном зале тяжелой атлетики. Обычно в жаркую погоду я прихожу на тренировку или рано утром, или вечером, когда жара спадет. Но, видимо, по какой-то причине вечер у меня должен был быть свободен от тренировок. Зал штанги, как в простонародье называют помещения, где тяжелоатлеты проводят тренировки, у нас был построен ребятами почти десять лет назад от того момента, который я описываю в рассказе. Это был заброшенный, пустующий цех по производству серной кислоты. Восьмиметровые потолки не спасали нас от духоты в летние солнечные дни. Металлическая крыша и не открывающиеся, хоть и огромные, окна делали свое неблагодарное дело.

Я уже заканчивал тренировку. Оставалось четыре подхода в приседаниях. Мне хотелось уже избавиться от насквозь мокрой футболки и постоять под напором прохладной воды.

Только я взялся за гриф, как в распахнутые двери вошел мужичок с ноготок. Неопределенного возраста в рабочей робе. Пришлось отойти от стоек, поздороваться с ним рукопожатием.

– Я посмотрю? – спросил он. И я понял по запаху, что он подвыпивший.

Пришелец стал медленно прохаживаться по залу. Я снова взялся за гриф и стал выполнять приседания, наблюдая через зеркало во время упражнения за мужичком. Подход выполнил тяжело, видимо внимание уделял не исполнению упражнения, а передвижениям мужичка. На следующий подход я настроился лучше. И вот при исполнении третьего седа я услышал грохот штанги. Пришлось быстро ставить снаряд на стойки.

Когда я развернулся к залу, передо мной была картина – мужичок с ноготок лежал под штангой. Кто рассчитывал диаметр дисков при первоначальной конструкции штанги, предвидел такие, будем говорить, жизненные ситуации. Диски в 15 килограммов позволяли грифу не прикасаться к мужественной груди гостя, пытавшегося без разминки осилить свой собственный вес.

Я убрал 50 килограммовый снаряд. Помог встать слегка испуганному «спортсмену».

– К штангам не подходить! Выгоню! – мужичок покорно кивнул головой.

Я подошел еще раз к штанге, наблюдая опять через зеркало за мужичком. Подход был выполнен благодаря железной силе воли.

– Сколько здесь? – подошел и дыхнул на меня, уже оправившийся от неудачной попытки представитель пролетариата.

– 180, – переведя дыхание ответил я.

– Угу, – немного раскрыв глаза, он одобрительно качнул головой, – вот мой сосед Зобач это одной рукой поднимает. Понял? – уже с нотками уверенности проговорил гость. – Ты вроде крепкий, тренируйся может и догонишь его. Давай! – и гордой, но качающейся походкой, вышел из зала.

Вот она Народная Слава!

Мгновенно звездная болезнь распространилась по всему телу. Я не смог уже настроиться на заключительный подход. Ноги, неподвластно моему разуму, потащили меня в душ.

Туапсе – город влюбленных

Случилась эта история году то ли в 1976-м, то ли в 1977– м. Но не это главное. Однако точно помню, что я был молодым, красивым и сильным как аполлон… Спортом я тогда занимался. Если точнее тяжелой атлетикой. Если еще точнее рвал, толкал и тягал штанги. Впрочем, это к истории, которую я хочу рассказать, отношения не имеет. Так – бесплатное приложение.

Дабы подготовиться с наступающему спортивному сезону, меня в составе сборной Ленинграда отправили на «Ю» на спортивные сборы. Приехали мы в Туапсе. Разместили нас на частном секторе. В маленьких комнатах жили мы по два, три человека. Я оказался один, но вторая кровать было незанята. Распорядок дня был до безобразия прост. После завтрака первая тренировка. По объему приблизительно 5—6 тонн, потом обед и вторая тренировка. Как правило уже на стадионе. Кто бывал на таких сборах знает, что и как!

К вечеру я пребывал в состоянии нестояния. Очень хотелось полежать рядом с девушкой, понежиться, поспать… только, только чтобы не приставала…

Через неделю этой увлекательной и весьма полнокровной жизни ко мне в комнату подселили Владимира В. Он приехал с опозданием. И такое было нередко с некоторыми спортсменами. Владимир приехал на «курорт» первый раз в жизни, был женат и имел уже двоих детей. Тренировался он и выступал за «Ижорец».

Ну какой курорт на море на сборах? Скукотища. Купаться можно только после второй тренировки, позагорать тоже не каждый раз получается – тренеры запрещали расслабляться. Вечером на танцульках отдыхающие в очень пьяном виде… Тоска ужасная.

Недели через полторы мой Володька по «камере» сказал мне, что он купил обратный билет и скоро уедет… Тоскует по жене и детям.

На очередных вечерних танцульках появилась небольшого росточка девушка с прической рыжего цвета и повадками опытной отдыхающей. Она по всем признакам подпадала под мой Идеал. И если бы не моя подготовка к очередному ВЦСПС, я решился на подвиг. Но под раздачу попал Володя.

На очередной Белый танец она пригласила его…

Подмечу читателю, росточком я уступал Владимиру, хоть мои силовые показатели давали ему огромную фору. Но гусарская стать спортсмена из «Ижорца» меня переплюнула.

В полдень, возвращаясь после очередной силовой тренировки, я заметил Владимира и Рыжую около рыночных ларьков. Владимир энергично размахивал руками, видимо слова уже все исчерпал за ночь.

На следующий день они ушли в горы… В Туапсе не очень высокие горы, но затеряться от любопытных глаз там можно. Через пару дней я вечером ввалился в нашу «камеру», уставший как конь (а по гороскопу я – лошадь) и увидел картину – Владимир с бутылкой пиво. Перед ним уже стояли четыре пустых бутылки…

На мой немой вопрос прозвучала очень тоскливая фраза:

– Егор, я сдал билеты. Господи, что же я жене скажу?

– Начальство не пускает. А то снимут с подвеса! А сам понимаешь, придется на работу устраиваться.

– Блин! Какой ты умный, – и повеселевший от здравого решения своей проблемы, Владимир полез меня целовать.

Коварный Юг чуть не сыграл с ним злую шутку… Расслабляет он нашего брата. Думаю, что это состояние многим знакомо.

Пикап на черноморском побережье

Конец 70-х, август. Сборная тяжелоатлетов из Ленинграда на оздоровительных сборах в Туапсе. Для меня этот городок стал почти летней родиной. Раз пятнадцать, а может быть и больше я был в Туапсе со сборными ДСО «Зенит», ЦС «Зенит» или Ленинграда. Частенько переезжал с одного сбора на другой, перенося вещи с одной улицы на соседнюю.

К этому времени я был маленькой, но яркой звездой в «Зените», вернее «бронзовой звездой союзного значения». И в этот год я взял с собой маму. Хотел, чтобы она отдохнула на Черном море. Заодно и я буду как в домашней обстановке. Нас всегда селили в частном секторе. Тренеры, а их было двое – Геннадий Александрович Огурцов и Сергей Михайлович Николаев, взяли на этот сбор своих жен. И эта компания часто приглашала мою маму с собой на разные мероприятия.

Я замечал, что ленинградцев, а тем более спортсменов с берегов Невы, везде принимали доброжелательно и с радостью. И в Туапсе мы тоже чувствовали к себе симпатию от хозяев квартир, персонала в спорткомплексе и просто местного населения.

В советское время пляжи на Черном море выглядели однообразно. Народу полно, к воде подойти трудно, кафешки переполненные, а аромат от них шел специфический, то-ли от некачественных продуктов, то-ли от полуголых неухоженных тел посетителей. Мы, тяжелоатлеты 70-80-х, чувствовали себя на пляжах гордо, привлекая своими фигурами к себе внимание. Когда женщины проходили мимо нас – «штангистов», как в простонародье называют тяжелоатлетов, мы невольно ловили их томные взгляды. И смешно было замечать, как сопровождающие их мужчины непроизвольно втягивали животы и расставляли руки пошире. Мало кто хотел признавать законы природы: хорошие фигуры по наследству достаются малой толике населения. А заниматься собой в то время было не так модно, как диктует сегодняшнее время.

Мы старались отдыхать подальше от центрального входа на пляж. Облюбованное место ленинградских тяжелоатлетов местная детвора знала и частыми набегами докучали нам.

– Дяденька, покажите бицепсы!

– А вы можете слона поднять? – и так далее, хотя, и они нам иногда помогали выполняя наши незатейливые поручения.

Я ходил на море не каждый день, да и загорал и купался по 2—3 часа, не больше. Тренироваться предпочитал в вечернее время. Солнце садилось уже к семи часам. Береговой вечерний бриз быстро продувал зал через большие окна, открытые настежь. Тренироваться было легче, не надо было менять футболки во время тренировки. В дневное время стояла сильная духота, ребята, в основном, тренировались до обеда и потом коротали время на пляже. После зала шел к себе и перекусив, а ужинал я до тренировки, ложился с книгой, чтобы быстрее заснуть. Были у меня, конечно, и утренние тренировки, как правило по субботам, так как спорткомплекс в эти дни закрывали раньше. А в начале этого лета я уже был в Феодосии на Всесоюзных сборах от ВЦСПС. И жариться на солнце желания особого не испытывал.

Ребята обычно на пляже резались в карты или брали на прокат катамараны, чтобы дать веселую нагрузку ногам. Нам нравилось разгонять толпу купающихся, лихо несясь вдоль берега, или катать визжащих девчонок. На лодочной станции спасателем работал Антон. Я с ним был уже знаком несколько лет. Ему было около тридцати. Он был похож на воина из племени индейцев-апачей. Ростом около 180, загорелый, с длинными волосами до плеч, правда белокурыми, с мелированием от солнца и морской воды. Мы его частенько видели в конце дня на тренировках. С тонкой талией и широкими плечами, смотрелся «спасатель Малибу» превосходно. Не буду лукавить, думаю, с такой фигурой, он мог бы сейчас прекрасно выступать на соревнованиях по пляжному бодибилдингу. В те годы не носили длинные шорты, они бы его украсили, скрыв ноги, над которыми он не работал на тренировках. К нам, тяжелоатлетам, Антон относился с уважением. Мы были у него постоянными и нежадными клиентами. Вечерами он подрабатывал охранником на танцплощадке в центральном парке. И наши ребята проходили всегда в его смены гурьбой за три рубля. Это он как-то года три назад познакомил наших тренеров с местными вертолетчиками, которые нас иногда подкидывали на дикие пляжи.

У него было много знакомых из моряков, проводников и, конечно, цыган, которые тусовались у входа на пляж, предлагая товар или предсказания ваших счастливых или несчастных судеб. И я не раз замечал, как отдыхающие ему продавали свои личные вещи, чтобы свести концы с концами на морском побережье. В общем жизнь у него бурлила, а точнее кипела. Он мог помочь с отправкой «One Way Ticket» поездом в любой конец нашей необъятной Родины или отправить к знакомому врачу, держа язык за зубами, или достать дефицитный товар, не выходя с территории пляжа.

В его каморке частенько, а может и почти всегда обитали девушки. И некоторые наши парни теряли здесь голову или находили мимолетные утехи. В неприглядном помещении стояли два топчана, с уже продавленными временем пружинами. Массивный стол был прибит намертво кованными скобами перед окном, на нем стояла громоздкая радиостанция с громкоговорителем, катушечным магнитофоном и телефоном-рацией. На табурете в углу электрическая плитка, а под табуретом посуда, на втором табурете холодильник «Морозко». Больше сидячих мест не было. Спасательное снаряжение хранилось за стенкой вместе с лодками, веслами и моторами, но запах бензина, моторного масла и резины все равно проникал в каморку. Иногда я брал у него ласты с маской и трубкой, эти принадлежности он больше никому не давал. За дружеское отношение ко мне я всегда привозил ему сувениры, заодно избавляясь от ненужных мне призовых подарков.

В кино ходили в летний кинотеатр. Репертуар всегда был хороший, но эти фильмы нами в Ленинграде были просмотрены не раз. Так что кинотеатр посещали мои соратники по «оружию» только как эскорт сопровождения милых дам.

Субботний день. Как обычно, задержался на тренировке. Вахтер с нескрываемым облегчением закрыл за мной двери, чтобы самому мигом покинуть спорткомплекс. В кафе меня быстро обслужили без очереди. Такая неписанная договоренность была с администрацией, ведь деньги спорткомитеты или спортивные общества переводили немалые и сразу. Четыре гуляша с одним гарниром и три стакана компота приятно бурчали в желудке, когда не торопясь шел на пляж. Уставший, начинающий покрываться испариной от палящего солнца, я не привлекал к себе внимания цыган, снующих, как электрические частицы, между потоком людей, спешащих поймать в выходной день остаток солнечного заряда.

Мама отдыхала в тренерском семейном кругу. Ребята играли в карты с девушками. Примостив сумку рядом с остальными вещами сборной, я аккуратно обогнув малышей, плескавшихся у берега плавно погрузился с головой в воду. Через мгновения вся карточная команда тоже оказалась в воде. Я быстро поднырнул поглубже, обогнул волнорез и вынырнул с другой его стороны. Настроения плескаться у меня не было. Пока голоса веселой ватаги доносились до берега я уже наслаждался горизонтальным положением своего тела. Мой организм медленно набирал потраченные на тренировке силы.

Прикосновение к моей руке и неизвестный девичий голос приглашал меня играть в карты.

– Поиграйте со мной в паре, пожалуйста!

Открыв глаза я забыл, что игра в карты меня утомляет, и не стал отказываться от участия сразиться в «дурака». Очень симпатичное юное личико смотрело на меня с детской улыбкой. К удивлению всех ребят, и к разочарованию некоторых, я присел к компании напротив моей новой партнерши. Мы выиграли случайно несколько партий подряд. Соперники наши менялись, а мы с ней находили общий язык. Она заметила, что ко мне относились с уважением. Через день в разговоре призналась, что приняла меня за тренера ребят. Гуля, так звали прекрасную юную девушку, в начале августа поступила в институт в Уфе, где жила недалеко от города. Я был уже на пятом курсе.

На следующий день я отказался от карточных посиделок. Искупавшись, пошел бродить по пляжному пирсу. Подойдя к открытому окну спасательной, я увидел Антона, кричать было бесполезно, из репродукторов гремела очередная песня «Boney M.», набирающая у нас в стране популярность. Жестами я показал ему катамаран. В ответ, мило извиняясь, он развел руками. Я понимал – воскресенье, помахал рукой и пошел обратно.

Проходя мимо лотка с мороженым, купил на всех по брикету. Это не бравада или показ моей щедрости. Еще с первого южного сбора после девятого класса, я уяснил эту традицию – лидеры сборной частенько угощают молодежь, ведь у сильнейших атлетов и «подвесы» хорошие и обычно им подбрасывают двойные талоны. И я с гордостью в свое время продолжил эту традицию.

Пока разбирали мороженое, ко мне подскочил «оруженосец» Антона. Улыбаясь, он показал на катамаран. Я отдал ему мороженое, сам за руку потащил Гулю к воде. Она не сопротивлялась. Второй «оруженосец» ждал нас придерживая рыже-желтую махину, матерясь отгоняя жаждущих завладеть ею. Я одной рукой помогал взобраться девушке на качающийся катамаран, а второй незаметно забрал у нее брикет и передал охраняемому рыцарю. Антошкин голос прозвучал по пляжу:

«– Отдыхающие, будьте внимательны в воде! От берега отшвартовывается „Ленинградский Ледокол“», – и понеслась песня «One Way Ticket» – группы «Eruption». Антон знал, я в долгу не останусь.

За пару дней игры в карты и катания на катамаране, видя взаимную симпатию в поведении юной башкирки, я пригласил Гулю на дикий пляж. Через день мы уже с утра сидели, ждали летчика. Его за 25 рублей вызвал диспетчер. Ожидание продлилось менее получаса.

Вертолет ужасный летательный аппарат, но этот полет мне был приятен. Девушка с испугу все сильнее прижималась ко мне. Через минут двадцать мы все равно с радостью покинули «хеликоптер». Сразу спустились с утеса к морю. В радиусе полукилометра не было ни души. Вот он Рай!

Погода стояла изумительная. Хоть я и не люблю жару, но моя спутница сглаживала мою неприязнь к высокотемпературному режиму.

Очередной раз купаясь, решили выйти из воды. И тут какая-то семья с тремя малыми примостилась на берегу в пяти метрах от наших вещей. Мы решили продолжить купание, но проплавав минут десять поняли, что это бессмысленно. Я поплыл к берегу, пока своим животом не стал царапать гладкие камушки. Быстро поднявшись на ноги, я побежал к нашим вещам.

Под палящим солнцем и взглядом мамаши мои ягодицы могли бы получить ожог. Но до одежды было всего метров пять – шесть, что меня и спасло от дальнейших процедур, смягчающих ожоги. Я быстро замотался полотенцем. Одел плавки и с купальными принадлежностями девушки входил в воду уже с достоинством «дядьки Черномора». Взгляд молодой мамаши все еще гулял по ему телу, но я, не поворачиваясь шел спасать девушку из «морской пучины».

Пробарахтавшись с пару минут, мы в изнеможении уже от долгого пребывания в воде вышли из моря и плюхнулись, уставшие на полотенца. Так мы проспали чуть больше часа. Кожный покров уже на нас дымился. Надо было идти в воду опять. За этот час под отвесным солнцем температура воды понизилась как минимум на десять градусов, такой вывод сделали наши подгоревшие тела. Пока я не преодолел сопротивление своей гусиной кожи, меня бил озноб. Но, собрав свою волю в кулак, чтобы не спасовать перед девушкой я погрузился в воду с головой первый. Нам хватило несколько минут, чтобы прийти в нормальное состояние. После непродолжительного купания мы мигом уничтожили наши скудные продовольственные запасы. Было почти пять часов, назначенное время нашего возвращения. Не без труда поднялись на утес. И с высоты 6—7 этажного здания стали любоваться морем. Только в метрах 300-х от нас на берегу была какая-то парочка. А вверху мы были одни. Гуля расстелила полотенца, болтая и любуясь красотой вечернего моря, стали дожидаться своего «дилижанса».

Только после семи часов, когда уже стало смеркаться, я услышал гул приближающего вертолета. На некоторое время переживания и волнения меня покинули. Но только ненадолго. Мы забрались в кабину. Было понятно, почему задержали наш вылет. Я обратился к пилоту.

– Горючего хватит, чтобы хотя-бы взлететь? – в кабине сильно пахло перегаром.

– Полный бак, – не поняв моего намека пробормотал, не поворачиваясь ко мне наш извозчик, которому мы доверяли свои судьбы.

Пятнадцать минут бреющего полета над берегом моря и мы, живые, спрыгнули уже в темноту посадочного поля. Ярко освещался только эллинг и взлетная дорожка для малой авиации. Автобус ждать не стали, быстро поймали попутку.

Проводив Гулю к дому, даже успел к отбою, который иногда проводили тренеры перед сном. У меня уже начали дрожать ноги от голода. Покинув быстрее всех собрание, еле поднялся в горку до своего временного места проживания. Мама накормила меня салатом и кефиром. Приятная волна сытости быстро погрузила меня в сон.

Сборы подходили к концу, оставалось два дня. На пляже в эти дни Гули не было. Подруга ее передала, что ей наложили домашний арест, за вылазку на дикий пляж.

Ее мама воспринимала нашу компанию очень брезгливо и это не скрывала.

– Что ты здесь околачиваешься, это же обезьяны, смотри на них, не поймешь, где руки, где ноги, – так один раз она, прикрикивая на дочь, потащила ее за руку за собой, подальше от нас.

Последний вечер пребывания в Туапсе, последнее вечернее построение спортсменов. Тренерские наставления по поводу завтрашнего отбытия в аэропорт Адлера, раздача билетов, проверка паспортов и сроки прибытия на собрание уже в Ленинграде.

Все разошлись, кто куда, а я к себе, собирать вещи в дорогу. Открыв калитку, увидел маму с Гулей в беседке, мирно воркую за чаепитием. Посидев и послушав, но не встревая в милую и спокойную женскую беседу, через час я уже ушел провожать Гулю.

Мы просидели до пяти утра на детской площадке во дворе дома, где ее мать с подругой сняли комнату на отпуск.

Хорошо, что моя мама собрала все вещички, в половине седьмого я уже дремал в электричке.

Я частенько вспоминаю это время, юную девушку со стройной фигуркой, ее голос, или слезы на пухленьких щеках при расставании. Я обещал, что до Нового Года обязательно приеду в Уфу, честно, я и сам в это верил в тот момент. Но… я даже не ответил на два ее письма.

Вскоре в конце года, «Остров Свободы» открыл мне глаза на любовь. И я в корне пересмотрел свое отношение к девушкам. Правда, это отразилось на учебе на пятом курсе. Спасли опять сборы. Нет, не на «Юге», а в Подольске под Москвой, на всесоюзной базе, с конца марта до середины апреля.

Мотивирующий тренинг с такими великими, атлетами как Владимир Марчук, Юрик Варданян, Виктор Мазин, Александр Айвазян и многими другими спортсменами меня поглотил полностью. С Марчуком и Айвазяном мы были на одной ноте, вместе ходили в столовую, на прогулки, тусовались в местном ДК.

И к слову сказать, я считаю, что являюсь соавтором мирового рекорда в толчке 260 кг установленного Владимиром Марчуком в 1982 в Москве. Ведь это я одевал ему диски на штангу на разминочном помосте. А это значит, что он экономил силы для установления мирового рекорда. По футбольной терминологии – это я подвел мячик ему к воротам, а Владимиру надо было только ударить по нему!

Вот такие воспоминания остались у меня о сборах в Туапсе – городе на черноморском побережье Краснодарского края.