Текст книги "Петербургская Коломна"

В настоящее время о картине могут напоминать лишь два этюда, сохранившиеся в музеях. Один из них находится сейчас в экспозиции художественного музея в городе Кисловодске под названием «Террористка». Этот этюд воспроизведен на почтовой открытке, выпущенной издательством «Изобразительное искусство» в 1972 году. Второй этюд, воспроизведенный на почтовой открытке «ИзоГИза» (Л., 1959) хранится в Русском музее в Санкт-Петербурге.

В самом названии картины Н.А. Ярошенко содержится точный адрес ее сюжета. Однако сегодня в Санкт-Петербурге такого адреса не существует, ибо замка давным-давно нет. В февральские дни 1917 года площадь перед Литовским замком стала местом бурных демонстраций. Через несколько дней мрачное здание страшной тюрьмы сжег восставший народ. Багровое от огромных языков пламени ночное небо, как красное знамя, распростерлось над страшной тюрьмой и радостью будоражило сердца людей, наблюдавших за пожаром. Очевидно, им казалось, что вместе с Литовским замком горят их беды и неудачи.

Александр Блок писал матери 23 марта 1917 года: «Выгорел дотла Литовский замок и окружной суд. Вся мерзость, безобразившая их внутри, выгорела». Развалины замка простояли до середины 30-х годов, а затем их снесли.

В 1929 году еще можно было прочитать в адресно-справочной книге «Весь Ленинград» любопытную информацию под заголовком «Художественно-исторические достопримечательности Ленинграда»: «В перечне замечательных построек города значится „Бывший Литовский замок" на улице Декабристов. Постройка относится ко второй половине XVIII века. Замок назывался „Семибашенным". Отличный фасад церкви начала XIX века. В царское время в замке помещалась тюрьма для уголовников, а иногда, за недостаточностью для них места в других тюрьмах, – и для политических. В первые дни Октябрьской революции замок был разрушен. В настоящее время это руины».

Литовский замок. Фото начала 1920-х гг.

Заметим, что автор этой информации допустил неточность, полагая, что все свершилось в период ноябрьского переворота. В руины «художественно-историческую достопримечательность» XVIII века на самом деле превратили энергичные участники февральского буржуазного переворота.

На массивном и прочном фундаменте старого Литовского замка по проекту советских архитекторов впоследствии возвели жилые дома (№ 29 и 29а) для рабочих и служащих Адмиралтейского и Балтийского заводов. В 1930 году архитекторы И.А. Мирзон и Я.О. Рубинчик спроектировали и построили современный жилой дом № 29 «с бытовым обслуживанием». Огромное здание главным фасадом обращено на улицу Декабристов. Это был один из первых домов-коммун «с обобществлением быта»; здесь проявились поиски новых планировочных решений. В 1934 году по проекту талантливого петербургского и ленинградского зодчего Ипполита Александровича Претрио возводится левая часть этого гигантского жилого семиэтажного комплекса.

Имя архитектора известно в основном как автора многочисленных построек 1900–1910 годов, выполненных в стиле «северного модерна». После революции зодчий участвовал в проектировании и строительстве домов-коммун, «Днепрогэса», фабрики «Красное Знамя», Дворца культуры им. С.М. Кирова и многих других сооружений.

Жилой массив (справа), возведенный на фундаменте Литовского замка. Современное фото

Его жизнь трагически оборвалась. Он был арестован по ложному доносу и умер в заключении в 1938 году.

По его же проекту здесь перед самым началом войны заложили второй дом (правую часть жилого комплекса), строительство которого завершили только в 1950 году.

Газета «Ленинградская правда» 7 июня 1950 года писала: «Здесь, на улице Декабристов, 29, был заложен перед самым началом войны большой дом. Каменщики успели даже сложить два этажа, как на долгое время пришлось приостановить работы. В конце 1949 года на площадку вновь пришли каменщики.».

ЛИТОВСКИЙ РЫНОК

После завершения строительства Литовского замка на противоположном углу четной стороны Офицерской улицы и нечетной – набережной Крюкова канала в 1787–1789 годах по проекту архитектора Дж. Кваренги на участке № 6/34 соорудили мясной Литовский рынок. Новые каменные торговые ряды по правому берегу Крюкова канала построили на месте более ранних деревянных лавок, где в первые годы существования юного столичного города велась мелкая торговля в отдельных стационарных торговых заведениях и в разнос. Здесь же, неподалеку от деревянных торговых рядов, обычно прямо посреди небольшой площади, всегда располагались живописные возы с дровами и сеном.

Каменный Литовский рынок, построенный по проекту зодчего Дж. Кваренги, полностью отвечал сложившемуся в русской архитектуре типу образцового рыночного здания и указам городских властей.

Литовский рынок. Фото начала ХХ в.

В непосредственной близости от его торговых аркад тогда находилось еще множество кабаков и харчевен для работного люда и простых людей, где этот контингент населения строившегося Петербурга столовался. Поэтому первоначально каменный рынок на углу набережной Крюкова канала и Офицерской улицы некоторое время именовался Харчевным или Обжорным. Однако позже за ним все же закрепилось новое и окончательное название – Литовский рынок, созвучное с расположившимся на другой стороне Офицерской улицы Литовским замком – мрачной городской тюрьмой.

Новый торговый рыночный центр, расположенный на углу Офицерской улицы и набережной Крюкова канала, в котором торговые помещения объединялись оригинальными аркадами в замкнутый комплекс, просуществовал в Большой Коломне вплоть до 1918 года.

Со своими бесчисленными аркадами, сводчатыми переходами и высокими красными черепичными крышами он выглядел более живописно и красочно, чем его ближайший сосед – Никольский рынок. Здание построили в конце 1789 года. Фасад торгового комплекса по замыслу архитектора предполагалось украсить статуями и лепным орнаментом. Однако по ряду причин это не выполнили, и предусмотренные проектом ниши так и остались без мраморных фигур, олицетворяющих плодородие и торговлю. Рынок всегда изобиловал свежими и качественными продуктами, имевшими постоянный широкий спрос у жителей Офицерской и прилегающих к ней улиц.

Особенно популярными у местного населения считались мясные, рыбные и хлебные ряды Литовского рынка. За их работой и санитарным состоянием регулярно следили специальные комиссии петербургской думы, требующие от владельцев лавок поддержания стабильных умеренных цен на мясо и рыбу. Ценовая такса на них не только устанавливалась на каждый сезон, но и подкреплялась специальным Указом «О чинении наказания мясным промышленникам, ежели продавать будут мясо дороже сверх показанных в таблице цен или будут фальшивый вес держать». За нарушение указа владельцы лавок подвергались наказанию плетьми или приговаривались к большим денежным штрафам. Причем телесные наказания провинившихся торговцев проводились прилюдно, непосредственно на набережной Крюкова канала. По мнению авторитетных жителей Коломны, подобные меры регулирования розничных цен на продукты во многом способствовали тогда воспитанию рыбников и мясников, формированию из них дисциплинированных и честных торговцев.

Упорядочению торговли на городских рынках, и на Литовском в том числе, во многом способствовала Особая торговая полиция, учрежденная в Петербурге в июле 1842 года. В ее состав входили представители Государственной думы, торговые смотрители, избираемые из купечества и базарные смотрители, назначаемые из думских гласных. Согласно узаконенному регламенту, каждый смотритель при исполнении своих должностных обязанностей носил официальный служебный мундир и неукоснительно соблюдал утвержденные правила, коими категорически запрещалось должностному лицу брать поборы за места с сельских жителей, договариваться с перекупщиками, давать разрешение на выпечку хлеба людям, «неиспытанным в этом деле». Торговые смотрители также проводили должную профилактическую работу, исключающую случаи обвешивания и обмана покупателей. Все гири в торговом помещении должны были обязательно иметь клеймо казенной палаты.

Правда, возможность обмануть покупателя во все времена играла важную роль в торговых делах русских купцов, явно преуспевавших в применении всевозможных уловок, начиная с XVIII века. Лозунг купцов «Не обманешь – не продашь» стал записным правилом отечественных торговцев. Для купца, торговавшего на рынке, умение «надуть», лихо обмануть своего клиента не считалось позором и пороком, а наоборот, это – достоинство.

Подобные «профессиональные» навыки купца-лавочника, по мнению его коллег, свидетельствовали чаще о хватке, зрелости, рачительности и умении выгодно вести свои торговые дела.

Любопытно, что к случаям обмана, обвеса, банальным кражам у покупателей рыночные торговцы относились достаточно безучастно, считая это обычным делом в сфере торговых отношений. Но если воровали у них, купцы энергично негодовали по этому безбожному поступку, бежали за вором, в поимке которого принимали активное участие сидельцы всех соседних лавок. Обычно пойманного вора били до полусмерти, а полиция на подобные дикие расправы, как правило, не реагировала.

К началу XX века Литовский рынок имел 42 лавки. Здесь также функционировали столярная, слесарные, жестяно-фонарные, газопроводные, водопроводные мастерские. В двухэтажном здании велась повседневная торговля рыбой, зеленью, мясом и дичью, процветала одна из знаменитых столичных булочных купца Филиппова.

Шура Бенуа в возрасте пяти лет.

Фото 1875 г.

В своих воспоминаниях А. Бенуа отмечал «особую ауру», царившую в лавке торговца колониальными товарами Литовского рынка В.П. Васильева, с «заседаниями на деревянном ларе», с «вкрадчиво-заискивающим обращением», с «бытовым ансамблем этой торговли, вовсе не живописной, но во всем ладной и характерной», – со всем тем, что так завораживало покупателей, что составляло неповторимый «лавочный ритуал».

«Своими двумя окнами и стеклянной дверью лавка колониальных товаров купца Васильева на Литовском рынке выходила на тот перекрытый сводами ход, что огибал со всех четырех сторон рынок, перекрываемый лишь там, где находились ворота, через которые можно было въехать в обширный общий двор. В лавке всегда царил полумрак, и в темные зимние дни в ней зажигалась с утра висячая керосиновая лампа.

Отделка лавки была простого светлого вощеного дерева, включая сюда и пересекающий ее во всю ширину прилавок, из-за которого можно было пройти в переднее помещение, приподняв среднюю доску. Справа к прилавку примыкал такого же дерева ларь-диван с высокой прорезной спинкой. Слева в стену был врезан мраморный камин (никогда не топившейся), а на нем единственным чисто декоративным элементом помещения красовались бронзовые золоченые часы под стеклянным колпаком.

По стенам, на полках стояли бутылки с винами и наливками, банки с леденцами и консервами, а также целый батальон наполовину завернутых в синюю бумагу сахарных голов. В специальных ящиках и на витринах лежали пряники, халва разных сортов и неприхотливые конфеты. В бочках же хранился погруженный в опилки виноград разных сортов, сохранявший свою свежесть в течение всей зимы. Все это было самое обыкновенное, но все это носило характер солидности и добротности, и это внушало уважение даже мне, шестилетнему мальчику».

В эти же годы столичный историк Г.В. Лукомский отмечал в книге «Старый Петербург»: «Хорош еще Литовский рынок, но он очень застроен во дворе, и общий вид его сильно изменен».

Дж. Кваренги.

Портрет работы Дж. Полли. 1810-е гг.

Долгое время все поисковые исследовательские работы, посвященные истории строительства Литовского рынка, заканчивались безысходными словами: «Автор постройки неизвестен». Лишь недавно разыскали имя создателя проекта Литовского рынка. Им оказался не кто иной, как знаменитый архитектор Дж. Кваренги, чьи творения органически вписались в архитектуру Северной столицы, в ее монументальную величественность и классическую строгость.

Подобные архитектурные находки происходят нечасто. К постройкам, возведенным в нашем городе знаменитым зодчим и находящимся под государственной охраной как памятники XVIII века, прибавилась еще одна. Определить ее автора Борису Метлицкому, историку и журналисту, помогла монография доктора архитектуры В.И. Пилявского «Джакомо Кваренги», выпущенная издательством «Стройиздат» в 1980 году. Книга изобиловала редчайшими архивными материалами и чертежами. На странице 106 этого издания внимание автора журналистского поиска привлек рисунок Дж. Кваренги (оригинал его сейчас хранится в библиотеке города Бергамо, родины архитектора). Автор монографии снабдил рисунок лаконичной надписью «Неопознанный проект Гостиного двора». В тексте книги имеется пояснение В.И. Пилявского к этому наброску: «Неопознанным остается авторский чертеж фасада торговой галереи с сильно рустованной аркадой и нишами в пилонах. Можно предположить, что это фасад одного из неуцелевших торговых строений.». «Одного из неуцелевших.», но какого?!

После длительных поисков Борис Метлицкий нашел, наконец, это здание на старой почтовой открытке с видом Офицерской улицы. Сомнения отпали – на чертеже Дж. Кваренги изображено здание Литовского рынка, вернее его парадный фасад по Офицерской улице. В центре – въездная арка во двор, а по сторонам – шесть помещений магазинов, входящих в состав рынка, лавки которого изначально предназначались для продажи съестных продуктов.

Чертеж парадного фасада торговой галереи Литовского рынка

Его судьба оказалась незавидной. Ведь приходилось работать в условиях жестокой конкуренции с соседними рынками – Сенным и Никольским. Литовский рынок постепенно увядал и к началу ХХ века превратился в галерею запущенных складских помещений и мастерских. Заброшенный и захламленный рынок в 1920 году сгорел от случайно возникшего пожара. На его месте в 1930 году по проекту архитектора Н.А. Митурича и В.П. Максимова соорудили в конструктивистском стиле здание Дворца культуры имени Первой пятилетки. Его торжественно открытие состоялось 11 октября 1930 года. Это было одно из первых общественных сооружений советского периода.

Ул. Декабристов, 34. Дворец культуры имени Первой пятилетки.

Фото 1930 г.

Талантливые зодчие создали тогда одно из тех произведений, о которых говорил Владимир Маяковский: «Впервые не из Франции, а из России прилетело новое слово искусства – конструктивизм». Однако в связи с негативным отношением к этому стилю отечественных идеологов здание в послевоенное время подверглось существенной переделке в классицистическом духе с элементом большого ордера.

В 1956–1957 годах по проекту архитекторов Н.А. Митурича, В.В. Горбачева и М.Л. Файнберга проведены капитальные работы по реконструкции здания Дворца. Его внутренняя перепланировка позволила более рационально использовать уютный зрительный зал на 1200 мест, кинолекторий, танцевальный зал и многочисленные аудитории для занятия художественной самодеятельностью.

Дворец культуры имени Первой пятилетки продолжал традиции музыкальной и театральной жизни заповедной Коломны.

В период с 1936 по 1941 год во дворце работал известный композитор В.П. Соловьев-Седой, многие его замечательные произведения впервые прозвучали в стенах этого почитаемого ленинградцами учреждения культуры. Василий Павлович любил Коломну, в которой, по его мнению, «каждый памятник, мост, особняк, набережная, каждое дерево имеют свою тему, свою мелодию и подголоски».

В годы Великой Отечественной войны во дворце постоянно базировался Театр народного ополчения, музыкальной частью в нем руководил тогда композитор Д.Д. Шостакович.

На сцене Дворца культуры выступали известные театральные коллективы Ленинграда и страны, зарубежные гастролеры, а также созданный по инициативе горожан Народный театр оперетты.

При дворце функционировал один из первых в СССР Народный университет культуры, науки и техники. С октября 1961 года здесь существовала Народная консерватория. Ленинградская государственная консерватория им. Н.А. Римского-Корсакова совместно с активом дворца провели конкурсный отбор учащихся на четыре факультета: вокальный, фортепьянный, дирижерско-хоровой и оркестровый. Занятия для 126 слушателей Университета культуры проводились бесплатно преподавателями Государственной консерватории и профессионалами других музыкальных коллективов Ленинграда.

Выпускники Народной консерватории Дворца культуры впоследствии становились руководителями известных самодеятельных коллективов и талантливыми исполнителями на музыкальных вечерах. Несколько ее выпускников продолжили обучение в Ленинградской государственной консерватории им. Н.А. Римского-Корсакова.

В стенах Дворца культуры имени Первой пятилетки активно работали клубы аквариумистов и цветоводов, туризма и интересных встреч, университета физкультуры, здоровья и лекторий для родителей.

Интересно, что журналисту Борису Метлицкому удалось не только восстановить имя автора проекта Литовского рынка, но и обнаружить хорошо сохранившийся до наших дней фрагмент этой старинной постройки. Оказалось, что на набережной Крюкова канала, 5 до сих пор сохранилась небольшая часть старой постройки Дж. Кваренги – всего три помещения с воротами между ними; с нишами в пилонах, квадратами над ними и старинной рустовкой фасада. Правда, в советскую пору, приспосабливая здание под жилье, строители заложили кирпичом верхнюю часть въездной арки, а также аркады торговой галереи.

Набережная Крюкова канала, 5. Современное фото

Несколько лет назад петербуржцы предлагали восстановить этот фрагмент памятника архитектуры XVIII века, сооруженного великим зодчим, что обошлось бы государству не столь уж и дорого. Негоже было отдавать здание, должное находиться под государственной охраной, в аренду скороспелым нуворишам, облепившим его в изобилии уродливыми рекламами и нелепыми вывесками. Вероятно, архитекторам, планирующим перестройку Мариинки, также следовало бы аккуратно вписать фрагмент творения великого зодчего города в проект расширения оперного театра, а не пускать памятник русской архитектуры XVIII века под бульдозерный нож. Фрагмент Литовского рынка Дж. Кваренги мужественно перенес невзгоды лихолетий и выстоял, не потеряв величия и достоинства. Его видели наши предки, таким же должны увидеть его и наши потомки.

Напрасно надеялись сохранить этот фрагмент исторического петербургского памятника отечественной архитектуры XVIII века. Его все же разрушили. Сегодня адрес – набережная Крюкова канала, 5 – больше не существует.

Местоположение Мариинского театра, вплотную прижатого к Крюкову каналу, многие годы действительно не давало возможности его перестройки и полностью исключало расширение театральных площадей и строительство новой современной сцены. Выход нашли. 24 января 2002 года Коллегия Госстроя РФ, обсуждая варианты технического решения реконструкции Мариинского театра, определила территорию, которую в ближайшее время займет новое здание петербургской оперы – это территория Литовского квартала в Коломне, за Крюковым каналом, где будет осуществлен снос всех имеющихся зданий: Дома культуры имени Первой пятилетки, жилого дома и здания средней школы № 243. На расселение жилого дома Госстрой предполагал выделить городу 40 миллионов рублей. Проект прекрасный, и коллектив знаменитого театра вполне достоин такого подарка.

Недавно здесь находился фрагмент Литовского рынка.

Современное фото

Только одно омрачало радостное событие – при сносе строений на другой стороне Крюкова канала предполагалось снести творение талантливого архитектора XVIII века Дж. Кваренги – фрагмент Литовского рынка.

На вопросы жителей Санкт-Петербурга о судьбе исторического архитектурного памятника строительные начальники города отвечали, что фрагмент Литовского рынка будет аккуратно включен архитектором в проект нового сооружения и таким образом сохранен.

7 марта 2006 года газета «Метро» опубликовала информацию под заголовком «Вторую Мариинку начнут строить в мае». В заметке, в частности, говорилось, что архитектор проекта француз Доминик Перро провел в Петербурге ряд рабочих совещаний, встречался с руководством Смольного и Северо-западной дирекции по строительству, реконструкции и реставрации. В результате переговоров определился окончательный график проектирования и разработки документации, необходимой для проведения экспертизы и начала строительных работ. Обсуждался и вопрос корректировки проекта. Доминику Перро рекомендовали упростить конструкцию купола нового театрального здания.

Через некоторое время петербуржцев уведомили о печальном происшествии. Оказывается, хорошо сохранившийся фрагмент памятника архитектуры XVIII века, стойко перенесший невзгоды войны, бомбардировок и периоды бесхозяйственных лихолетий, вдруг в одночасье, якобы сам по себе, развалился. Жители города на следующий день увидели на месте находившихся ранее зданий – Дворца культуры имени Первой пятилетки и фрагмента творения Дж. Кваренги – ровное поле будущей строительной площадки. Знакомая для старожилов и ветеранов города картина!

Городское ведомство по строительству, реконструкции и реставрации вопреки своим прямым обязанностям и нравственному долгу, вместо того чтобы восстановить и сохранить памятник архитектуры XVIII века, одним махом, не задумываясь, уничтожает его, грубо нарушая основополагающие законы Российской Федерации о сохранении исторических городских памятников.

Конечно, город растет, изменяется, множатся его объекты, предприятия и государственные учреждения. Но стоит ли приносить в жертву этому память о неповторимой отечественной истории, материальные воплощения нашего национального духа, подчас столь же ценные, как литература, живопись и музыка. Разве так уж требовалось сносить для непонятного еще никому проекта нового здания Мариинского театра сохраненный временем и людьми фрагмент постройки знаменитого зодчего?

Людей, ответственных за очередной городской вандализм, вероятно, не убедили доводы о том, что это преступно. Еще один архитектурный памятник Петербурга дополнил печальный перечень зданий, снесенных по вине людской расчетливости и нерадивости. Подобные утраты невосполнимы, тем более что особо «исторической необходимости» для разрушения фрагмента уникального творения Кваренги не существовало. Его снос прикрывался давно знакомым губительным равнодушием к прошлому и его красоте.