Текст книги "Взломать смерть"

Зазвонил телефон, и Валери нажала кнопку вызова:

– Валери Дюран.

– Ещё раз здравствуйте, мадам. Это из отдела кадров. Надеюсь, вы не очень далеко ушли?

– Нет-нет, я внизу.

– Замечательно! Ваш пропуск готов, подойдите, пожалуйста.

Здание Министерства культуры Валери покидала, пряча широкую улыбку. Судя по взгляду и выражению лица «Сони», она пытались понять, кто же такая эта Дюран: протеже главного хранителя наследия отдела Средневековья или просто вредная стукачка. Впрочем, Валери получила желаемое, а что о ней думали в отделе кадров, вообще не имело значения.

От министерства до Национального архива было всего полчаса пешком, но Валери решила сделать небольшой крюк – спуститься к набережной Сены и выпить по пути кофе. Туман рассеялся, словно его и не было, по небу проплывали лёгкие облачка, а под ногами шуршали жёлто-красные листья. Синоптики предупреждали, что скоро зарядят дожди и температура упадёт градусов на десять, но пока что утреннее солнце блестело в водах Сены, заставляя Валери щуриться.

Девушка планировала прогуляться до Нового моста и там уже свернуть с набережной в сторону Национального архива. Купив кофе навынос и пару печений макарон в пакетике из вощёной бумаги, она вышла к железному мосту Искусств. Самые проворные художники уже заняли лучшие места и вдохновлялись открывающимся видом на Сену. Не умевшая рисовать, Валери несколько минут стояла, заглядывая через плечо пожилому живописцу в сдвинутом на затылок берете. Девушка с восхищением наблюдала, как на плотном листе, пришпиленном к этюднику, возникают очертания моста Искусств. Наверняка позже этот рисунок будет куплен каким-нибудь туристом и уедет в далёкую страну как напоминание о Франции.

Валери слышала, что с недавних пор комиксы стали называть девятым искусством. Будь её воля, она бы добавила к этому списку ещё один, десятый пункт – программирование. Валери искренне считала людей, которые занимались составлением программ, писали игры и приложения, служителями новой формы искусства. Пока что вершиной её собственного творчества являлась «Червонная Королева». Программу признали на самом высоком уровне, и это открывало новые возможности. Даже когда «Королева» была глупой как пробка, Валери мечтала наладить её доступ к Национальному центру микрофильмов и оцифровки. Шестьдесят один миллион копий оригинальных документов! Практически вся история Франции! Это было настоящее эльдорадо для любого историка или генеалога. Оставалось лишь найти технологию, изобрести аппарат, с помощью которого «Королева» смогла бы обрабатывать микрофильмы. К сожалению, для этого требовались вложения, и немаленькие, а коммерческой выгоды инициатива Валери пока не сулила.

Полюбовавшись работой художника, Валери двинулась дальше. Размышляя о невероятных перспективах, она сама не заметила, как съела печенье и допила кофе. Пришла в себя Валери, только встретившись глазами с Генрихом IV, чья статуя стояла на Новом мосту и молчаливо намекала на необходимость идти работать. Отправив пустой стаканчик из-под кофе в урну, Валери отправилась к Национальному архиву.

«Посмотрим, прав ли был Этьен Моро, говоря, что я не найду там ничего полезного…» – размышляла Валери, снова настраиваясь на рабочий лад.

Архив находился в здании отеля Субиз, и человека, впервые очутившегося в Париже, это могло сбить с толку. Ведь здесь не сдавались номера и не селились туристы, а название «отель» указывало лишь на определённый вид постройки – дворец, окружённый садом. Валери, не считавшая здание Министерства культуры красивым, неизменно приходила в восторг при виде парадного двора отеля Субиз, средневековых ворот, сдвоенных колонн и статуй на фасаде.

Кроме архива, здесь размещался Музей истории Франции. Валери, конечно же, много раз посещала и архив, и музей, однако сегодня в её визите было нечто особенное, ведь теперь она пришла как сотрудница. Поднимаясь по широкой лестнице, девушка, как обычно, запрокинула голову. Посмотреть было на что, ведь потолки во дворце украшала классическая религиозная роспись. Сверху на посетителей взирали ангелы, святые, пророки и даже демонические создания.

«Теперь мы будем чаще видеться», – подумала Валери, украдкой подмигнув нарисованному Люциферу.

За деревянной стойкой сидела миловидная женщина лет пятидесяти. Увидев посетительницу, она оторвалась от компьютера и сняла очки. Согласно бейджику, её звали Сильви Прежан.

– Доброе утро, – поздоровалась Валери.

– Здравствуйте. Слушаю.

– Меня зовут Валери Дюран, я новая сотрудница Геральдической палаты. – Девушка протянула свой временный пропуск.

– Чем могу быть полезна? – спросила мадам Прежан, взглянув на карточку.

– Мне нужны обвинительные приговоры, да и вообще всё, что есть на Жиля де Рэ.

– Жиль де Рэ… – повторила архивистка. Кажется, никаких ассоциаций его имя у неё не вызвало. – Мне понадобится ваш паспорт и пропуск, я зарегистрирую вас в базе. А пока можете воспользоваться компьютером и посмотреть, что у нас есть по его поводу.

Валери кивнула и положила на стойку паспорт. Она хорошо знала процедуру работы с архивом – для начала предстоял поиск в электронном каталоге.

Если речь шла о каком-то короле или другой известной личности, на поиск нужных документов мог уйти не один день. Тут девушка рассчитывала управиться быстрее, хотя её интересовало абсолютно всё, что могло найтись в архиве об этом таинственном бароне.

Сев за компьютер, Валери набрала: «Жиль де Рэ». Через пару минут на экране появился небольшой список:

1. Послания епископа Нантского от 29.07.1440 – электронная версия, I AP 565.

2. Протоколы слушаний от 19.09.1440, 28.09.1440, 11.10.1440, 13.10.1440 – I AP 566 (оригинал).

3. Обвинительный акт от 13.10.1440 – I AP 570 (оригинал).

4. Представления свидетелей от 17.10.1440, 19.10.1440, 20.10.1440 – электронная версия, I AP 571;

5. Приговор Жилю де Рэ, виновному в ереси, преступлениях и противоестественных грехах, от 25.10.1440 – I AP 579 (оригинал).

6. Документы гражданского процесса – I AP 585 (копия).

Улов небольшой, но для начала и на том спасибо! Распечатав список и те файлы, которые существовали в электронном виде, Валери погрузилась в чтение.

По утверждению епископа Нантского, многие прихожане церкви Святой Марии (куда ходил и сам Жиль де Рэ) обвиняли барона в страшных преступлениях. Они считали, что де Рэ «убил великое множество невинных отроков с одной лишь целью – принести жертвы и призвать демонов, дабы заключить с ними мерзкие договоры».

Следующие три документа представляли собой показания свидетелей – прокурора Гийома Шапейона, мессира Эсташа Бланше, маркиза де Сева, настоятеля бенедиктинской обители Жана де Ланте и многих других. В ответ на их обвинения Жиль де Рэ говорил, что никогда не призывал демонов и не приносил им жертв, однако признался в том, что читал некую книгу, содержащую сведения об искусстве алхимии и заклинании духов. Также он подтвердил своё увлечение алхимией и алхимическими опытами – замораживал ртуть и делал из неё серебро.

Он требовал дополнительного расследования, просил отпустить ему грехи и вернуть в лоно Церкви. Что, согласно документу, и было сделано. Впрочем, уже через несколько дней, выслушав всех свидетелей, епископ принял решение подвергнуть де Рэ пыткам и допросу.

Перелистнув последнюю страницу файла «Представления свидетелей», Валери невольно вспомнила Луи. Не зря он сомневался в судебной системе того времени! Не найдя убедительных доказательств, Жиля де Рэ просто решили пытать. Несложно догадаться, чем это всё закончилось, если спустя несколько дней был вынесен обвинительный приговор…

– Мадам Дюран!

Валери вздрогнула и повернулась к архивистке.

– Можете забрать ваши документы, всё готово.

– О, благодарю. – Валери сложила всё, кроме списка документов, в папку и подошла к стойке. – Мне нужно вот это.

Сильви Прежан оценила список и вернула его Валери.

– Если хотите, можете работать прямо в архивном зале. Возможно, вам понадобятся какие-то дополнительные материалы.

– В самом деле? – обрадовалась Валери. – Конечно хочу!

Валери была наслышана об огромных хранилищах Национального архива Франции и даже посещала некоторые залы, но только с экскурсией. Огромные деревянные шкафы протянулись на много сотен метров, занимая весь первый этаж отеля Субиз. Высокие потолки позволили выстроить библиотеку на двух уровнях, поэтому в каждой комнате располагалась винтовая лестница, ведущая к новым отсекам.

Документы Жиля де Рэ находились в одном месте, и теперь, работая с ними самостоятельно, Валери рассчитывала посмотреть дополнительные материалы. Она обратила внимание на нумерацию документов – та шла не подряд, и вполне возможно, что соседние по дате документы были непосредственно связаны с делом барона.

Сильви привела Валери в один из огромных залов и показала на шкаф:

– Здесь нужные материалы. Думаю, не стоит напоминать, что с документами надо обращаться исключительно бережно? Вы можете работать за этим столом и всё фотографировать. Без вспышки, разумеется.

В студенчестве Валери почти каждую неделю ходила в читальный зал университетской библиотеки. Там ей нравилось всё без исключения: торжественная тишина, рабочая атмосфера, запах бумаги и большие пространства. Но если в университетской библиотеке имелось много столов, а шкафы с книгами были недосягаемы, то здесь, в архивном зале, стоял лишь один стол в окружении сотни шкафов. И документов можно брать сколько душе угодно!

– Если возникнут вопросы, обращайтесь. – Мадам Прежан удалилась, оставив девушку в одиночестве.

Проводив глазами архивистку и дождавшись, когда та скроется из виду, Валери не выдержала и покружилась на месте. Вот она и здесь! И в её руках вся история Франции! Она подошла к массивному шкафу и провела по гладкой поверхности подушечками пальцев – возможно, где-то здесь хранится информация о крещении одного из королей, а может быть, его любовные письма. Тайны, заговоры, покушения, революции, блестящие политические карьеры и трагические провалы – всё, чем жила Франция, было здесь, на этих страницах. Валери хотелось пробежаться по мягким ковровым дорожкам, ведущим из зала в зал, заглянуть в каждый шкаф и подняться по каждой винтовой лестнице, но она понимала, что это ребячество. Пытаясь совладать с нахлынувшим восторгом, Валери несколько раз глубоко вдохнула и открыла нужный шкаф.

Все документы размещались в отдельных папках, на которых имелся код. Пробежав пальцами по твёрдым тёмно-зелёным корешкам, Валери нашла то, что ей нужно: «I AP 550–600». Именно здесь должно храниться всё, что связано с Жилем де Рэ. Валери потянула папку на себя, и та слегка затрещала, приклеившись к своим соседям, – похоже, барон не пользовался популярностью у историков.

К разочарованию Валери, папка оказалась лёгкой, а это свидетельствовало о том, что документов сохранилось не очень много. Возможно, Этьен Моро был прав, скептически оценив шансы найти в архиве что-то полезное. Положив папку на стол, Валери стала изучать её содержимое.

Она пролистала все файлы и убедилась, что здесь содержатся лишь те документы, которые указаны в списке. И ладно, если бы нумерация соответствовала количеству документов, но это было не так. Возникал вопрос: зачем делать пропуски между документами? Или некоторые бумаги были изъяты? Валери решила перед уходом обязательно поинтересоваться об этом у мадам Прежан.

Как бы то ни было, сейчас надо изучить то, что есть. Двигаясь в хронологическом порядке, Валери открыла протоколы слушаний. Пожелтевшие, обтрепавшиеся по краям листы, поблёкшие чернила… Документы выглядели так, словно вот-вот рассыплются в прах, но Валери знала, что бумагу в пятнадцатом веке делали изо льна и конопли и что она прочнее, чем кажется.

Итак, четыре оригинальных документа 1440 года. Главные герои всё те же – епископ Нантский и прокурор Гийом Шапейон. Как выяснила Валери, именно эти двое начали дело против де Рэ.

Первый протокол гласил, что Жиль де Рэ хочет лично предстать перед обвинителями, чтобы доказать свою невиновность. Днём их встречи назначили 28 сентября – именно этим числом и датировался следующий архивный протокол.

На эту встречу Жиль де Рэ не явился. Зато пришли многие другие свидетели, которые утверждали, что барон похитил и зарезал их родственников, а также «заклинал дьявольские силы и оказывал всевозможные почести злым духам».

Валери усмехнулась – откуда людям, соседям и знакомым барона де Рэ, вообще могло быть такое известно? Он что, по улицам ходил и восхвалял дьявола?

В третьем протоколе также не оказалось ничего полезного – было лишь велено отложить явку Жиля де Рэ на два дня. А в последнем документе ему вынесли обвинение, текст которого лежал здесь же.

Обвинительный акт гласил, что «епископом Нантским было проведено тайное расследование, имеющее своей целью добиться истины». Состряпал он это расследование на основании «слухов, доносов и жалоб прихожан, рыдающих и скорбящих о похищении и убиении их чад и иных родственников», а также «многочисленных свидетельств связей Жиля де Рэ с демонами, коим приносил он жертвы человеческие». Также указывалось, что в его замках на стенах и полу были найдены запрещённые символы, «имеющие своей целью вызов злых духов». С призванными демонами обвиняемый якобы заключил соглашение, чтобы получить «знание, богатство и могущество».

Сказано было также, что у де Рэ имелся помощник – Жиль де Силье. Он искал для своего хозяина всевозможных колдунов, которые могли обучить его магическим искусствам. Так в замках барона стали появляться многие прорицатели, некроманты и колдуны того времени, в том числе итальянец Франческо Прелати, который в итоге стал его наставником. Вместе они убивали людей, принося их в жертву, а также устраивали пышные торжества в честь демонических созданий. Всё это, по словам обвинения, продолжалось ни много ни мало четырнадцать лет.

Таким образом, Жиля де Рэ судили за следующие преступления: ересь, убийство, связь с демоническими созданиями, вероотступничество и чародейство. За это предлагается «отлучить его от Церкви и наказать согласно совершённым злодействам».

В протоколе было зафиксировано, что де Рэ отрицал все обвинения, называя себя добропорядочным христианином. Однако к его мнению никто не прислушался. Несчастного просто отстранили от судебного процесса и велели явиться через неделю.

С дальнейшими событиями Валери уже была знакома – представления свидетелей она прочитала в электронном виде.

Судя по нумерации, между обвинительным актом и протоколом приговора должно быть ещё восемь документов, а насчитывалось только три. Валери могла лишь догадываться, какой информации здесь не хватало. Она сфотографировала просмотренные документы и решила размять ноги. Осталось ознакомиться только с протоколом приговора Жилю де Рэ – финишной прямой всей этой истории, но сначала девушка хотела немного привести мысли в порядок.

Вообще Валери привыкла работать с большими объёмами информации, а старинный слог и грамматика её не утомляли. Поэтому сейчас девушка сама не понимала, почему у неё разболелась голова и начали странно пульсировать виски. На последствия трёх бутылок вина, опустошённых в компании Луи, не похоже…

Только что Валери держала в руках историю последних дней известного барона, пытаясь разобраться, какая правда за этим стоит. Жиль де Рэ богат, владеет несколькими замками, домом, у него есть слуги и помощники. Могла ли стать причиной клеветы банальная зависть? У барона имелось достаточно родственников, которые наверняка желали заполучить наследство.

Не следовало также исключать из уравнения церковь. Что могло заставить благочестивых (или считающих себя таковыми) людей начать этот процесс, не имея веских доказательств? Барон отрицал все обвинения, но никто ему не поверил.

Прохаживаясь по залу, Валери пыталась свести концы с концами, но понимала, что правды уже не узнать. Конечно, не её забота оправдывать Жиля де Рэ – заказчик искал лишь доказательство родства с ним. Но всё-таки история гибели барона казалась слишком уж тёмной и подозрительной.

Может быть, Этьен Моро рассчитывал, что де Рэ сумел избежать казни? Будучи человеком небедным, Жиль имел возможность подкупить судей и стражу, сменить имя, завести новую семью. Вот тогда у него и впрямь могли найтись неожиданные потомки. Но где искать намёк на это? Уж не в тех ли бумагах, каких недоставало в папке?

Валери вернулась к столу и вытащила протокол приговора. Ломая глаза и потирая пульсирующие виски, принялась изучать список свидетелей, посетивших в тот день здание суда. Кое-как осилив длинный (и, в общем-то, не имеющий большого значения) перечень имён, фамилий и титулов, Валери добралась наконец до сути. Епископ предложил Жилю де Рэ сознаться в ереси и, если он пожелает, вновь воссоединиться с Церковью. Барон стоял на том, что никогда не считал своё поведение ересью и от Церкви не отрекался, но, если так угодно присутствующим, готов повторно воцерковиться. Затем его признали виновным во всех предъявленных обвинениях, чем, собственно, протокол и заканчивался.

Это был последний оригинальный документ в этой папке. Дальше лежали копии документов гражданского процесса (и между ними, уже не в первый раз, подозрительный пропуск нумерации из четырёх неизвестных документов).

Из очередных копий гражданского процесса, сделанных спустя девяносто лет после него, Валери выяснила, что против де Рэ выступали многие его слуги и приближённые. Появилось и ещё одно имя – Жан Леферрон. Жиль де Рэ имел с ним какие-то земельные споры и в итоге заточил несговорчивого соседа в темницу. Через некоторое время Леферрона удалось освободить, и де Рэ был обязан вернуть ему захваченные земли, чего, впрочем, не сделал.

Испытывая смешанные чувства, Валери сфотографировала последнее, что удалось найти, и вернула папку на место. Она была рада отыскать хоть что-то о Жиле де Рэ, хотя предполагала, что Этьен Моро уже владел всей этой информацией.

Судя по обрывочным данным, Валери могла предположить два варианта развития событий. В первом случае Жиль де Рэ действительно убивал людей и занимался, как ему казалось, колдовством. Благодаря власти и деньгам он долгое время оставался безнаказанным, пока наконец не перегнул палку. Второй вариант предполагал, что барона оклеветали с целью заполучить его богатства. За этим мог стоять кто угодно – церковь, родственники, жена или оскорблённый Жан Леферрон. Докопаться до истины было сложно, впрочем всё-таки на первом месте у Валери стояла задача найти информацию о возможных потомках де Рэ.

Предстояло также выяснить, как именно казнили барона. Если его останки сохранились, оставался шанс провести эксгумацию и генетическую экспертизу. Хотя, конечно, без весомых документальных доказательств никто всё равно не позволит этого сделать.

Взяв папку с распечатками, Валери отправилась на выход.

– Спасибо, я закончила, – сообщила Валери, едва завидев мадам Прежан. – Документы в папке. Один вопрос: судя по нумерации, в архиве отсутствуют некоторые материалы. С чем это может быть связано?

– Хм… Вы можете назвать конкретные шифры?

Валери извлекла распечатанный список и продиктовала номера. Сильви Прежан набрала каждый на компьютере:

– Вы правы, данные источники отсутствуют. Возможно, они были потеряны при копировании либо украдены. Информации об этом, к сожалению, нет.

– А что это были за документы? Их названия?

– Увы, никаких упоминаний. Хотя, признаюсь, это странно – подобные моменты должны фиксироваться.

Валери кивнула. Многие вопросы остались без ответов, однако расследование только начиналось. Попрощавшись с мадам Прежан, Валери покинула Национальный архив. Завтра предстоял трудный день.

Глава третья

Сизые, подёрнутые дымкой силуэты горных вершин поначалу едва просматривались на фоне пронзительно-синего неба. Издалека они походили на небрежный набросок, выполненный сильно разведёнными чернилами. Скоростная электричка приближалась к Западным Альпам, и постепенно пики наливались цветом, становились всё более плотными, объёмными, настоящими. В какой-то момент горы перестали казаться миражом, окончательно утвердившись в реальности. За окном мелькали сосны, высокие и косматые. Месяца через полтора всё здесь потонет в снегу, но даже сейчас этот мрачноватый лес казался непроходимым.

В динамиках щёлкнуло, и приятный баритон сообщил:

«Сен-Себастьен-де-Альп, конечная станция. Температура за бортом – плюс два, солнечно».

Состав замедлился и нырнул в стеклянное, похожее на голубоватый магический кристалл чрево вокзала. Валери сдвинула рукав рождественского свитера – самое тёплое, что отыскалось в её гардеробе, – и посмотрела на часы. 08:30, точно по расписанию. Слегка дёрнувшись, электричка остановилась; зашипели, распахиваясь, двери, и немногочисленные пассажиры потянулись к выходу. Валери надела куртку, взяла с полки рюкзак и вслед за остальными пассажирами покинула вагон. Как дал понять Моро, её никто не собирался встречать на перроне и провожать в особняк, поэтому она сразу направилась к дверям, ведущим на привокзальную площадь.

Вдохнув прохладный горный воздух, Валери огляделась. Вокзал находился на возвышении, и Сен-Себастьен-де-Альп лежал перед ней как на ладони. Эта небольшая деревушка считалась одним из лучших курортов Франции. И хотя сезон официально открывался лишь в середине ноября, когда склоны покрывал достаточно толстый слой снега, это место и сейчас выглядело так, словно сошло со старинной поздравительной открытки.

Бетонные дорожки и пандусы вели вниз, постепенно вливаясь в широкие пешеходные улицы, мощённые узорчатой плиткой. Валери направилась к центру посёлка, где были сосредоточены гостиницы, магазины и, конечно же, рестораны, половина из которых могли похвастаться хотя бы одной звездой «Мишлен».

«Интересно, какой из них достаточно хорош для Этьена Моро?» – размышляла Валери, шагая мимо заведений с громкими названиями наподобие «Альпийские сезоны» и «Савойя». Мадам Дюран уже успела проинструктировать дочь по поводу ресторанов: «Если месье Моро пригласит тебя на ужин, не вздумай отказываться! И помни – устрицы не следует накалывать вилкой. Она нужна, чтобы отделить мясо от раковины, после чего следует выпить содержимое».

Мама Валери не знала, какого числа та отправляется в командировку, однако сегодня утром прислала сообщение с пожеланием счастливого пути. Вот кому надо было становиться частным сыщиком – с такой интуицией Каролина Дюран смогла бы оставить без работы все детективные агентства Парижа. Когда же Валери ответила лаконичным «спасибо», мать засыпала её советами по поводу того, как следует вести себя в высшем обществе и общаться с миллиардерами. Девушка презрительно кривилась, читая рекомендации, почерпнутые в глянцевых журналах (мадам Дюран имела к высшему свету такое же отношение, как её лысая кошка – к африканским львам), однако внутренне торжествовала. В кои-то веки мать искренне заинтересовалась её жизнью и работой!

Гора, у подножия которой прилепился посёлок, называлась Гран-Себастьен. В этот час небо над ней выглядело так, словно его покрыли густым слоем ядовито-синей ювелирной эмали. Сама же гора поднималась уступами, как ледяная лестница, ведущая прочь из этого мира. Ещё в электричке Валери прочитала, что вершина Гран-Себастьен лишь немного не достигает четырёх тысяч метров. А значит, это один из самых высоких пиков Франции, наряду с Барр-дез-Экрен и, разумеется, Монбланом. Внизу по склонам были разбросаны деревянные и каменные шале. Выдержанные в едином стиле, они наводили на мысли об охотничьих домиках и старинных тавернах в духе «Гарцующего пони». Выше, там, где скалы уже покрывал снег, стояли бетонные опоры фуникулёров и змеились горнолыжные трассы.

«Сколько нужно зарабатывать, чтобы жить в таком месте?» – невольно подумала Валери, снимавшая дешёвую квартирку в Десятом округе Парижа. Вопрос, впрочем, был риторический, поскольку ответ на него имелся в досье, которое ей вручили в Геральдической палате. По официальным данным, состояние месье Моро оценивалось в пять миллиардов долларов. Ему предстояло заработать ещё какой-то миллиард-полтора, чтобы войти в список десяти самых богатых людей Франции по версии «Форбс».

Чем ближе к центру подходила Валери, тем чаще видела нижние станции канатных дорог – здания из стали, стекла и бетона. Сейчас, в середине осени, подъёмники не работали, и гондолы неподвижно висели на тросах, словно диковинные ёлочные украшения, слегка покачиваясь на ветру. Девушка искала фуникулёр, принадлежавший Этьену Моро. В инструкции, которая пришла на её электронную почту, имелась отметка с точным расположением станции. Валери достала смартфон и открыла геолокацию. Судя по карте, искать следовало прямо на центральной площади, между ирландским пабом и магазином спортивных товаров.

– Не слишком-то вы гостеприимный хозяин, месье Моро, – пробормотала Валери, убирая смартфон в карман куртки. Её немного задело, что он не сподобился прислать кого-нибудь на вокзал. Каким бы отшельником ни был этот Моро, у него наверняка имелся целый штат слуг, ну или хотя бы управляющий, в чьи обязанности входило встречать гостей.

Шагая по улицам Сен-Себастьен-де-Альп, Валери практически не видела людей. Как будто здесь случилась эпидемия вируса, избравшего целью любителей лыж и сноуборда. На самом деле лыжники начинали съезжаться сюда не раньше ноября, а пока это место могло заинтересовать разве что пожилых супругов, желающих подышать альпийским воздухом и полюбоваться горными видами.

Центральная площадь оказалась такой же безлюдной, как и улицы, которые Валери оставила позади. На витринах кафе перемигивались гирлянды, но столики пустовали; никто не выходил с покупками из бутиков и спортивных магазинов, никто не стоял в очереди к обменнику валют. Лишь манекены, облачённые в лыжные куртки и вязаные шапки, наблюдали за одинокой девушкой, идущей через продуваемую всеми ветрами площадь. Если Моро действительно любил уединение настолько, как об этом писали, он не просчитался, выбрав это место.

Сказать по правде, в обезлюдевшей деревушке было что-то жутковатое. Похожие чувства, вероятно, мог вызывать город-призрак, в одночасье оставленный жителями.

Нужную станцию Валери увидела издалека. Это было относительно небольшое строение из нержавеющей стали и затемнённого стекла, зажатое между магазином и пабом. Тросы, уходившие вдаль и вверх, тянулись сначала над крышами двух-трёхэтажных гостиниц и шале, а после – над верхушками столетних сосен и голыми скалами. Верхнюю станцию, а заодно и особняк Этьена Моро скрывала от любопытных взоров голубоватая дымка, висевшая над Гран-Себастьеном.

На двери нижней станции красовалась надпись: «Частная собственность. Охраняется». Ручки, за которую можно было бы потянуть, или чего-нибудь похожего на домофон Валери не увидела. Лишь небольшая камера слежения над входом пялилась на неё стеклянным зрачком.

«Значит, буду звонить на личный номер», – подумала Валери и уже потянулась к телефону, как вдруг дверь бесшумно отъехала в сторону. Очевидно, на станции кто-то находился – оператор канатной дороги или охранник, который следил за площадью при помощи камеры. Едва Валери переступила порог, дверь за её спиной всё так же бесшумно закрылась.

Изнутри станция представляла собой чисто техническое помещение без каких-либо излишеств – голый бетонный пол, дежурное освещение, механизмы под металлическими кожухами. Стальные тросы покидали здание через квадратный проём, расположенный на высоте нескольких метров. В него свободно залетал ветер, а на тросах висела единственная гондола, обтекаемая, как фюзеляж вертолёта. Помещение прекрасно просматривалось во всех направлениях, но девушка не увидела кабинки оператора.

– Здравствуйте! – громко произнесла Валери, и её голос отразился от стеклянных стен.

– Здравствуйте, мадам Дюран, – прозвучало откуда-то из-под потолка. Голос был низкий и приятный. – Меня зовут Бертран, я дворецкий месье Моро.

Валери уставилась в потолок. Похоже, на станции действительно никого не было и дворецкий общался с ней по громкой связи.

«Ну конечно, Моро сделал состояние на системах охраны, – сообразила Валери. – На меня сейчас, наверное, смотрит дюжина скрытых камер. А станция управляется дистанционно!»

– Рада познакомиться, Бертран!

– Взаимно! Прошу пройти в гондолу. Подъём займёт одиннадцать минут.

Стеклянные двери приглашающе распахнулись, и Валери зашла внутрь. Кабинка напоминала салон дорогого автомобиля – кожаные сиденья, музыкальная система, даже мини-бар. Не хватало разве что массажного кресла и небольшого джакузи. Валери пришло в голову, что человек, который даже одиннадцать минут не намерен стоять в обычной, похожей на лифт гондоле наподобие тех, что возили лыжников на Гран-Себастьен и обратно, очень ценит комфорт. Или – что скорее – чертовски любит себя.

Двери закрылись, заурчал мотор, и кабинка плавно тронулась с места. Если Этьен Моро хотел произвести впечатление на практикантку, присланную Геральдической палатой, ему это удалось. Будь станция канатной дороги полностью сделана из золота и усыпана бриллиантами, как пончик сахарной пудрой, Валери сочла бы это признаком расточительности и дурного вкуса, не более. Но её восхищали высокие технологии, а Моро, кажется, знал толк в подобных вещах.

Гондола покинула станцию и двинулась к первой опоре, едва заметно покачиваясь на ветру.

– Хозяин на месте? – спросила девушка.

Она не сомневалась, что миллиардер-отшельник ждёт её, и спросила с одной лишь целью – узнать, продолжает ли Бертран слышать её и здесь, в скользящей на высоте многих метров кабинке.

– Да, месье Моро ждёт вас, – послышалось из динамика.

– Ясно… А почему вы лично не встретили меня, Бертран? – спросила Валери, всё ещё слегка обиженная подобным пренебрежением. – А если бы у меня были с собой тяжёлые чемоданы?

– Я с радостью встретил бы вас на вокзале и проводил в особняк месье Моро. Но, к сожалению, этому препятствуют некоторые обстоятельства.

– Какие?

– Для подобного проявления вежливости требуется как минимум иметь собственное тело. А я лишён подобной роскоши.

Валери удивлённо моргнула, уставившись на решётку динамика.

– Это как?

– Дело в том, что я – электронный дворецкий месье Моро. У меня есть голос, а также многочисленные глаза и уши. Но нет ног, чтобы прогуляться за пределы особняка. И, соответственно, нет рук, чтобы помочь мадам донести багаж.

– Бертран, вы меня разыгрываете, – уверенно сказала Валери. – Искусственный интеллект и нейросети – это моя специальность. Я прекрасно знаю, на что способны боты и как они общаются. Вы – не один из них.