Текст книги "Зоопарк доктора Менгеле"

Гаскуань бросил газету на стол.

– Похоже, группировке «Марипоса» удалось то, чего не удавалось ни группе «Баадер-Майнхоф», ни «Фракции Красной Армии», ни «Красным бригадам», ни «Прямому действию», ни ИРА, ни ЭТА, ни ФАТХу, ни другим террористическим организациям, – добиться симпатии широких групп населения.

– Широких групп населения?

Уркварт неодобрительно хмыкнул.

– Речь не идет о широких группах населения, черт возьми. Речь идет о проклятом массовом психозе, истерике, следующей за эпидемией СПИДа. Хорошо, что у нас разумные правительства, которые правильно на все это реагируют.

Он подгреб к себе остатки стейка из ягненка.

– Их героическая слава померкнет, как только они окажутся у нас в руках.

Гаскуань включил монитор, на котором появилось сообщение:

«ОТЧ. СЕК. +10. ПРЯМОЙ КАНАЛ: Во время одиннадцатой фазы она повторяла три имени: Морфо, Гюльхане и Орландо Виллалобос. Полковник перешел к тринадцатой фазе, однако, похоже, она больше не реагирует на боль. Мозговая активность снижена. Полковник просит разрешения прекратить воздействие. Повторяю: запрос на прекращение воздействия после завершения тринадцатой фазы».

Уркварт посмотрел на Гаскуаня, тот кивнул в ответ.

– Наконец-то, – прошептал он. – Наконец-то настоящий след. Гюльхане – это район Стамбула, черт побери. Кто такой Морфо, мы знаем. Начинаем операцию в Стамбуле! Нужно взять их! Задействуйте силы от первой до пятой! Я распоряжусь по поводу полковника и «беседки».

Мужчины засуетились. Они передавали зашифрованные сообщения и распоряжения по линиям, проходящим сквозь границы стран и континентов. Уркварт отправил в «беседку» такой приказ: «Прекратить воздействие. Традиционная ликвидация: застрелить при попытке к бегству».

– То есть птичка все-таки защебетала, – пробормотал он.

* * *

Команданте сидел за столом и листал какие-то бумаги, когда Мино открыл дверь и вошел.

– Давай побыстрее, я занят, через четверть часа у меня встреча с magistrado Лапезом за бокалом пива. У нас три казни…

Встретившись взглядом с Мино, он отчаянно заморгал за новыми очками. Но не успел он даже приподняться со стула, как нож Мино вонзился ему в горло. Команданте беззвучно упал за письменный стол.

Мино забрал нож и вытер его о рубашку команданте. Затем он увидел коробок спичек на столе. Он оглянулся. Вокруг было полно бумаг. Полные полки папок. Он опустил горящую спичку в корзину с бумагами и поставил ее прямо под полкой. Когда он выходил из комнаты, пламя уже разгорелось.

У дверей на улицу стояли два коммандера со взведенными карабинами. Они не обратили внимания на Мино, который прошел мимо них, надвинув шлем поглубже на глаза, и неторопливо направился на площадь, где смешался с толпой.

Идти было больно. Теперь, среди толпы, Мино на мгновение согнулся и схватился за стену. Какой-то бродяга плюнул ему на сапог. Мино напоролся на ледяной ненавидящий взгляд. Он понял, что никто ему не поможет, если он упадет в изнеможении.

Он шел и шел. Старался расставлять ноги как можно дальше друг от друга. На площади он заметил торговца овощами, тот ставил пустые ящики в свой грузовик. Мино выждал момент, запрыгнул в кузов и спрятался за ящиками. Он закрыл глаза и мгновенно заснул.

Грузовик потряхивало, Мино морщился от боли. Он проснулся в тот момент, когда машина тронулась, и вот уже больше часа трясся по неровной дороге. Стемнело, и Мино не знал, где они едут. Сильнее всего теперь болела голова. Под повязкой стучало и кололо, он слышал журчание текущей реки. Он закашлялся, и от этого боль пронзила грудь и охватила шею.

Наконец грузовик остановился, кто-то позвал Мануэля. Заплакал младенец, женщина принялась его утешать. Мино стряхнул с себя боль и приготовился спрыгивать с кузова. Он видел свет в маленьком деревянном домике с жестяной крышей, возле которого бродили свиньи. Стихло. Водитель грузовика вошел в дом.

В темноте дороги не было видно. Но Мино понимал, что нужно идти. Шагать, шагать. Как можно дальше от города, где находился штаб коммандеров. От районного центра. Мино почувствовал, что идет по какой-то тропинке, и попытался не сходить с нее. Ночь была теплой, но он все время кашлял и мерз. Он не слышал кваканья лягушек. Не слышал пронзительного монотонного стрекота цикад; не слышал клекота ночных голубей. Он слышал только однотонное журчание текущей реки в том месте, где раньше было его правое ухо.

Между ног у него было влажно, но он не понимал, моча это или кровь. Он все время тревожно вглядывался в темноту, ожидая увидеть впереди свет фонарей: ему нужно было держаться подальше от городов. Однажды навстречу ему поехал автомобиль, но Мино успел спрятаться на обочине.

Глубокой ночью он вдруг увидел прямо перед собой свет фонарей. Дорога вела к ним. Он свернул с дороги и оказался в месте, где плотно росли банановые деревья. Плантация бананов. Она могла простираться очень далеко, Мино прекрасно это знал. Он закрыл глаза и пошел вдоль деревьев на ощупь, натыкаясь на кучи обрезанных листьев, переползая их, поднимаясь снова и шагая дальше.

Внутри его головы звучали голоса, они кричали и смеялись. Он увидел лошадиные зубы Альфонсо, он скалился и протягивал Мино ухо. Нет, не ухо: трепещущая бабочка морфо изо всех сил билась, пытаясь вырваться из цепких пальцев коммандера. Затем всплыло новое лицо, Фелипе Кабура, вращая глазами, тот приставил карабин к виску Мино и нажал на курок. Мино закричал, ударившись о банановое дерево. Он постоял, согнувшись пополам, а потом побрел дальше.

Мино прищурился. Там, впереди, виднелся свет? Он сосредоточился и вгляделся в темноту. Да, свет. Не отводя взгляда со светового пятна, Мино направился в его сторону. Он оступился и упал в глубокий ров. И больше не встал.

Когда пропели три петуха сеньора Ибаньеза и сирены на крыше дома el primero – начальника – Педро Аквирраса разбудили спящих рабочих в бараках, стоявших в нескольких сотнях метров от дома Винсенте Ибаньеза, сеньора Ибаньез пошла за водой к колодцу. Мужа ее мог выманить из постели только запах свежезаваренного кофе.

Дом сеньора и сеньоры Ибаньез стоял в отдалении от бараков и на приличном расстоянии от сирен el primero Аквирраса. Винсенте Ибаньез занимал привилегированное положение, потому что был el botanico, то есть отвечал за благополучный рост и развитие бананов и следил за тем, чтобы отбирались новые, жизнеспособные отростки самых удачных деревьев. Queen Fruit, дочерняя компания предприятия United Fruit Company, не возражала против того, чтобы ботаник построил себе свой дом, лишь бы не тратиться на это самим. Так что светом и водой сеньор Ибаньез обеспечивал себя самостоятельно.

Ведущий к колодцу ров, где собиралась дождевая вода, сеньора Ибаньез прочищала каждый день. И вот, набирая ведро воды, она увидела прямо посередине канавы большую кучу зеленых листьев. Она раздраженно отставила ведро в сторону и подошла поближе, чтобы убрать листья. И тут она поняла, что это не листья. Во рву лежал человек. Человек в ненавистной зеленовато-черной форме, которую носили коммандеры.

Винсенте Ибаньез понял, что у него нет иного выхода: ему придется встать, хотя аромат свежезаваренного кофе еще не заполнил дом. Коррина обнаружила безжизненное тело denegaro (дезертира), по всей видимости, бежавшего из войска деспотов. Такое иногда случалось, и если беглеца поймают сотоварищи, его безжалостно повесят на дереве и так напичкают тело пулями, что под весом свинца у повешенного оторвется голова.

Сильные руки ботаника внесли безжизненное тело в дом, и так как другого места для него не нашлось, его разместили прямо на кухонном столе. Коррина установила, что юноша, который едва ли был старше семнадцати лет, был еще жив. Сняв с него шлем, они увидели пропитавшуюся кровью повязку на правом ухе.

– Волосы, – сказал сеньор Ибаньез, – он не стрижен.

– Странно, – согласилась жена.

– Он весь промок и замерз. Надо снять с него одежду.

Винсенте позабыл о своем кофе.

Сняв с юноши брюки и увидев под ними еще одни, насквозь пропитанные кровью, они в ужасе отпрянули. На верхней части тела у него было несколько серьезных ран, а на плече глубокий порез. Лицо опухло, губы потрескались и кровили.

Коррина достала ножницы и срезала брюки. Они осторожно снимали ткань, и когда показалась нижняя часть тела юноши, Винсенте Ибаньезу пришлось отвернуться. А когда они сняли повязку с головы и увидели, что у него нет уха, сомнений не осталось.

– Его пытали, – сказал мужчина. – Схватили и пытали. И он бежал. Да ниспошлют архангелы молнии на тех, кто ежедневно промышляет таким злодейством.

Когда сеньора Коррина смывала теплой водой запекшуюся кровь, Мино вздрогнул и закашлялся. Его перевязали и осторожно уложили в кровать Винсенте, укрыв двумя одеялами из овечьей шерсти.

– У него сильный жар, сходи к начальнику Аквирре и попроси у него антибиотики. Скажи ему, что я заболела и лежу в постели, – попросила Коррина.

Ни в этот день, ни на следующий Мино не открывал глаз. Но они смогли заставить его проглотить таблетки, которые всовывали ему в рот. На третий день, когда Винсенте вернулся из лаборатории, где он проверил и измерил рост четырехсот новых отростков бананов, Мино дышал ровнее, а потом открыл глаза.

– Пей, мальчик, – промурлыкал Винсенте, поднося стакан к губам юноши.

Мино выпил три стакана воды и снова заснул.

Винсенте показал жене грязную газету. Вся первая полоса была посвящена одному происшествию: полицейский участок и тюрьма районного центра полностью сгорели при пожаре. Был идентифицирован труп команданте, но личности других четырнадцати погибших установить не удалось. Из-за возникших хаоса и паники почти всем заключенным удалось бежать. Так как архив с документами заключенных также сгорел при пожаре, точно установить, кто именно в этот момент находился в тюрьме, было невозможно. Причиной пожара, по всей видимости, послужила непотушенная сигара команданте, так как все указывало на то, что пожар начался именно в его кабинете.

– Я вот думаю, – пробормотал ботаник.

– Да-да, – ответила его жена, ставя на стол блюдо с жареными цыплятами.

На пятый день Мино сел на постели, изумленно разглядывая незнакомую сеньору, которая гладила белье на кухонном столе, напевая себе под нос. Снаружи слышалось кудахтанье кур, а из окна виднелись ряды банановых деревьев. Разве посреди банановых плантаций живут люди? Как он попал сюда? В памяти всплыли слабые воспоминания о ледяной воде и жестоких коммандерах, которые его мучили. Он почувствовал, что его живот свело от голода.

– Сеньора? – осторожно позвал Мино.

Сеньора Коррина вздрогнула и отложила утюг.

– Ну наконец-то, ты проснулся. Ты проспал целых пять дней, мальчик, ты понимаешь? Видимо, ты совсем изголодал, на твоем лице остались только глаза. Чего ты хочешь? Рисовую кашу? Тонкую маисовую лепешку? А принесу-ка я и то и другое, а еще апельсинового сока. Думаю, твой желудок справится с такой трапезой. Винсенте лопнуть готов от любопытства, так ему интересно, что же с тобой произошло, он будет дома через пару часов. Мы никому не говорили о том, что ты здесь, ты в безопасности, мальчик.

Мино слушал ее, но мысли беспорядочно роились в голове. Когда на постели перед ним появилась еда, он полностью сосредоточился на ней.

Он ощупал повязки на голове и между ног. И в этот момент его пронзила молния, и он все вспомнил.

Как он оказался в этой кровати в доме этих милых людей, он не знал, но понял, что может им довериться. Вокруг было чисто и ухоженно, и кормили его очень вкусно. Может быть, он у владельца плантации? Может быть, они думают, что он раненый коммандер, которого избили бандиты? Ведь только гринго и владельцы плантаций на короткой ноге с коммандерами, не так ли? Дом небольшой, может ли владелец плантаций жить в таком маленьком доме? Вряд ли. А может быть, el primero, начальник плантации? Мино больше не чувствовал себя в безопасности, поэтому натянул одеяло повыше до шеи. Он лежал, слушая, как напевает сеньора, скручивая голову курице. Она ощипала ее и положила в кастрюлю с чили, луком и красной капустой. Из распахнутого окна у кровати, на которой он лежал, доносился сладковатый запах банановых джунглей.

Пришел Винсенте и элегантно забросил шляпу на вешалку. Мино вспомнил, что в лихорадочном тумане видел лицо этого человека.

– Молодой человек проснулся, – объявила Коррина, когда муж засунул нос в кастрюлю с куриным бульоном.

Тяжелое тело ботаника опустилось на постель рядом с Мино. Он стряхнул с жилета бананового червя, не сводя глаз с юноши.

– С тобой обошлись очень жестоко. Ты попал под машину для уборки кукурузы? Или угодил в лапы стаи оцелотов?

Мино не ответил. Он подумал, что эти вопросы могут означать все что угодно. Ему нужно быть очень осторожным, чтобы не выдать себя. Когда мужчина пощупал ему лоб, чтобы проверить температуру, Мино отважился спросить:

– Где моя форма?

Винсенте Ибаньез даже не попытался скрыть тень отвращения, пробежавшую по его лицу.

– Мы сожгли это дерьмо. К счастью, оно не твое, правда ведь? Ты не коммандер, не несчастный дезертир. Ты сбежал из сгоревшей тюрьмы, не так ли? Ведь именно ты сжег это свинское логово и открыл двери для орды бесправных?

Он засмеялся и погладил себя по бороде.

– Да, я.

Мино посмотрел в глаза добродушного мужчины.

– Иисус, Мария и святые угодники! – воскликнул сеньор Ибаньез. – Если бы нам в этой усыпанной пеплом стране было позволено говорить то, что мы думаем, ты бы стал национальным героем! Ты бы ездил по городам и деревням, и тебя бы торжественно встречали, поднося колбаски и pulque. Но дела обстоят так, что с тобой лишь меньшинство. Коррина, неси бутылку рома! Этот юноша сжег тюрьму! Это нужно отметить!

Насладившись куриной похлебкой и опустошив полбутылки рома, ботаник Винсенте Ибаньез дрожащим голосом со слезами на глазах поведал Мино свою историю. Пять лет назад они с женой приехали сюда, на эту банановую плантацию, после того, как он закончил двухгодичный курс современной агрокультуры при институте компании Queen Fruit. Он всегда любил растения и деревья и был известен своим талантом земледельца в деревне, откуда был родом. А потом вокруг деревни начали выжигать поля. С каждым днем черный дым подбирался все ближе, загрязняя воздух, пепел покрыл дома и растения, а куры начали нести черные яйца. Тогда в деревню приехал любимый народом мятежник Эстебар Зомозол и рассказал, что компания Queen Fruit собирается разбить банановые плантации, а все деревни будут выселены. Но те мужчины, которые считают это несправедливым, могут присоединиться к маленькому войску Зомозола, чтобы с оружием в руках сражаться с гринго и коммандерами. Он, малодушный земледелец, на тот момент только что женился и ничего не видел вокруг, кроме своей молодой жены. И они поехали в районный центр, где он предал своих близких, согласившись работать в этой крупной компании. И вот он здесь, но каждый вечер он сжимает кулаки, думая о своем брате и его сыновьях, которые отважились сражаться с гринго. Они жили в пещере, питаясь в основном черепахами и змеиным мясом, потому что, как и все люди Зомозола, ждали благоприятного момента, чтобы напасть на владельца плантации.

– Мой брат, Хуан Ибаньез, потерял жену и троих сыновей, сражаясь за деревню, – закончил свой рассказ ботаник. – У него остался только Карлос, он похож на тебя. Я навещаю их четыре раза в год, пересказываю им слухи, привожу еду и деньги. И еще делюсь своим хитроумным планом: я сажаю быстрорастущие бананы. Первые два-три года они дают невероятный урожай. А потом умирают. Через несколько лет все деревья, которые ты видишь перед собой, завянут и умрут. И компании настанет конец. Когда Хуан это услышал, он простил меня за побег из деревни. Но мне не нравится, что он называет меня конем. «Ты троянский конь», – говорит он мне. Коррина, я ведь не похож на лошадь?

Винсенте Ибаньез встал со стула и, шатаясь, побрел к жене, хлопотавшей на кухне.

– Тебе нельзя пить ром, Винсенте, сядь и успокойся, – сеньора Ибаньез ласково усадила мужа обратно на стул.

Мино получил все необходимое. Он ел и пил, постепенно обретая силы. Ему все еще было больно ходить, но постепенно раны затянулись. Ему строго-настрого запретили выходить из дома, чтобы никто не узнал, что в доме прячется беглый арестант. Многие из круга приближенных к начальнику Аквирре близко общались с коммандерами и не погнушались бы заработать несколько крацев, сообщив важные сведения. Вот так вот и извивалась эта чумная страна, как выражался Винсенте Ибаньез, живя с ядом в теле, быстро и смертельно поражавшим всех, кто вставал на скользкую дорожку.

Мино рассказал о себе совсем немного. Он сказал, что он сирота и что коммандеры убили великого волшебника Изидоро, который заботился о нем. И тогда он убил двух гринго и трех коммандеров. За это его посадили в тюрьму и пытали. И поэтому он бежал.

Однажды Мино помогал сеньоре Ибаньез вставлять листья банана между перекрытиями крыши, чтобы она не протекала во время сезона дождей, вдруг в дом вбежал Винсенте.

– Святая Дева, – закричал он. – Мы все пропали, нужно быстро что-то придумать! Команданте Рудольфо Кордова приехал на плантацию с целой армией коммандеров. Они собираются обшарить всю территорию и каждый дом, они ищут беглых арестантов и террористов. Вчера утром несчастных братьев Педро и Альберта Риверу нашли в придорожной канаве, изувеченных и застреленных. Tropas negras, палачи правительства, стоят за этим злодейством, команданте Кордова утверждает, что братья участвовали в организации «Рабочий фронт» и что здесь прячутся и другие террористы. Это всего лишь предлог, но подобные рейды они проводят регулярно, чтобы продемонстрировать свою власть и напугать людей. Йезус Мария, что же нам делать, они найдут тебя и убьют всех нас!

Ибаньез в отчаянье крутил бороду и набил в рот целую охапку фруктов чили, лежавших на блюде.

– Грузовик, – сказала спокойно сеньора Ибаньез. – Ты ведь обычно в это время навещаешь своего брата. Возьми его с собой.

– Проверки, – завопил Винсенте. – Они проверяют все машины.

И Коррина Ибаньез приняла командование на себя. Длинные волосы Мино красиво уложили в пучок, прикрыв отрезанное ухо. Затем его одели в платье, напудрили и накрасили.

– Прелестная сеньорита, – сказала Коррина, закончив работу. – Посмотри-ка в зеркало.

Мино посмотрел на свое отражение. Он увидел красивую молодую девушку с чистыми правильными чертами лица и большими карими глазами.

И все завертелось. Грузовик Винсенте набили разными вещами для его брата. Мино посадили на переднее сиденье, под платьем он спрятал нож, пистолет и патронташ, которые принес с собой. Винсенте завел двигатель и тронулся. Очень вовремя. Почти сразу же в дом сеньора Ибаньеза ворвались коммандеры, Коррина встретила их отборной бранью.

Они ехали три часа и добрались до местности с высокими холмами, покрытыми цилиндропунцией, агавой и кустами серро. Где-то здесь жил брат Винсенте. Дважды их останавливал патруль, но Мино мило улыбался, и проверяющие лишь вежливо позволяли им проезжать.

Машина, подскакивая на кочках, пробиралась по заросшей тропинке для мулов. Наконец Винсенте остановился и громко подул в рожок четыре раза. Через некоторое время появился оборванный мужчина с неопрятной бородой и прической, на груди у него висели три пояса с патронами, а в руке было ружье. Братья обнялись, Винсенте смахнул слезу. Он быстро рассказал брату о ситуации, и тот не смог удержаться от смеха, когда выяснилось, что Мино – мужчина. Но затем он сразу же посерьезнел. Его сын, Карлос, был серьезно болен. Его тело постепенно лишалось мышц. Он уже не мог вставать с постели. Позвали доктора, но тот, оценив его состояние, лишь покачал головой. Вылечить эту болезнь невозможно. Сам же брат был бодр и здоров и с нетерпением ждал того дня и часа, когда la revolucion совершит прорыв. Но это случится не раньше, чем завянут банановые деревья, подумал Винсенте.

Втроем они начали переносить продукты в узкую влажную долину. Там, под скалой, в укрытии стоял ветхий дощатый домик. Здесь жили Хуан Ибаньез и его сын Карлос. Здесь они получали сообщения от Эстебара Зомозола о текущей ситуации и перспективах будущего восстания.

Мино увидел тощего бледного юношу, лежащего на кровати в глубине дома. Юноша приподнял руку в знак приветствия, и слабая улыбка на секунду озарила его лицо. Винсенте опустился на колени возле кровати, помолился и поцеловал юношу в лоб. Хуан принес домашнее кактусовое вино.

Братьям нужно было много всего обсудить, а Мино сел на ящик в углу комнаты и принялся слушать. Он стер с лица косметику и снял женское платье. Сейчас на нем были его старые брюки, которые сеньора Ибаньез выстирала и зашила.

После того как с третьим бочонком вина было покончено и в дело пошел четвертый, Мино услышал, что разговор зашел о нем. Винсенте был уверен, что Мино хочет примкнуть к революционным силам, когда начнется восстание. Но до тех пор ему следует прятаться, потому что у него нет никакого удостоверения личности. Хуан кивнул и посмотрел на Мино. Ему здесь пригодятся лишние руки, ведь его сын болен. Но что он скажет, если придут коммандеры и попросят предъявить документы Мино? У них с сыном был статус искателей золота, так что их не тревожили. И у них были документы – паспорта и удостоверение личности. Так что, если придет кто-то незнакомый, Мино придется прятаться в горах среди оцелотов и ядовитых змей.

Затем они выпили за чудесную жену Винсенте Коррину. Потом выпили за тридцать две тысячи банановых деревьев, которые Винсенте высадил на плантации и которые сдохнут ко всем чертям после того, как отплодоносят пару раз.

– Троя, – сказал Хуан, и Винсенте напрягся.

Ему не нравилось, что его сравнивают с породой лошадей, которую он никогда не видел. Затем Хуан и Винсенте выпили за свое невероятное терпение тайных революционеров. Потом за чудесную мать, умершую более двадцати лет назад, но успевшую вырастить таких замечательных сыновей, живших разной жизнью, но все же в глубине души, в самой своей сути похожих друг на друга как две капли воды. Затем они выпили основательно за скорейшее выздоровление Карлоса.

Весь пятый бочонок кактусового вина они выпили, провозгласив душещипательный тост за разоренную выжженную деревню, вместо которой посадили плантации бананов, за революцию, которая отомстит за все причиненное зло. Опустошив бочонок, братья заснули сидя, уткнувшись лбами в стол и положив руки друг другу на плечи.

Карлос давно заснул. Не спал только Мино, сидя на ящике в углу дома. Три сальные свечи, освещавшие спартанский домик, почти сгорели. В руках у Мино был нож. Медленными движениями он перекатывал его между пальцами, заставляя исчезать и вновь появляться на ладони, готовясь нанести удар. Мино закрыл глаза и подумал о том, сколько коммандеров находится в этой стране. Вполне возможно, несколько тысяч. И, наверное, столько же тысяч гринго. И некоторое количество владельцев плантаций. И владельцев шахт. И владельцев нефтяных вышек. И целые толпы других никому не нужных людей, которые лишь бродят вокруг и со всем соглашаются.

Всех ему не перебить.

И это лишь в одной стране. А есть и другие. И там живут армейцы, карабинеры, солдаты и жадные гринго, работающие на ту или иную компанию. Они мучают бедняков, убивают невинных животных и уничтожают большие леса. И так будет продолжаться и дальше, продолжаться до тех пор, пока на свете не останутся лишь гринго и их автомобили. Весь мир погрузится в зловоние.

Мино встал и на ощупь отыскал дверь. Сальные свечи погасли. Выйдя на улицу, он почувствовал легкий цветочный аромат. Неподалеку журчал ручеек. Мино понял, что ему трудно определить источник звука, приходилось поворачиваться и крутить головой, чтобы понять, где находится ручей. Ведь теперь у него осталось лишь одно ухо.

Мино пробирался в темноте. Совсем скоро он опустился на корточки и почувствовал, как между пальцами струится прохладная вода. Он зачерпнул воду ладонью и напился. Услышал журчащую, похожую на переливы флейты, песню жаворонка в кроне дерева над головой и сел, прислонившись к стволу дерева. Здесь пахло гораздо лучше, чем в бесконечных зарослях бананов.

Он расстегнул ремень и спустил брюки. Очень осторожно он принялся ощупывать себя между ног, пах и половые органы. Раны давно затянулись, но что еще было уничтожено? Он попытался подумать о Марии Эстрелле, теребя пальцами член, что, как он знал из предыдущего опыта, всегда приводило к сильному возбуждению. Но ничего не произошло. Он остался вялым и безжизненным. Мино больше не был мужчиной.

В саду у дома где-то очень далеко у моря росло дерево анноны. По имени Мами.

Мино сжал губы, и если бы кто-нибудь проходил сейчас мимо, то увидел бы в темноте два горячих пылающих глаза со сверкающими золотом зрачками. Даже хищник не решился бы приблизиться к этим глазам.

Марипоса Мимоса села на живот Таркентарка и пощекотала великого вождя. «У меня тридцать четыре сына, но ни одной дочери», – пожаловался он. «Если ты послушаешься моего совета, могущественный вождь, совсем скоро у тебя появится дочь, такая прекрасная, что джунгли захотят сделать ее своей королевой», – прожужжала красивая бабочка. «И что мне нужно сделать?» – спросил вождь и вытащил свое огромное пузо, колыхавшееся на поверхности воды, на берег. – «Да, великий вождь, слушай меня: ты был не слишком добр к джунглям, растущим вокруг твоей деревни, правда ведь? Ты вырубил множество деревьев и уничтожил цветущие растения, чтобы появилось место для кассавы, не так ли? Ты выращивал только кассаву, больше тебя ничего не интересовало. Теперь тебе и твоим сыновьям нужно отправиться в джунгли и собрать плоды и семена всех встретившихся вам растений. Каждый из сыновей должен найти свои фрукты и семена, и никто не должен повторяться. Их нужно посадить и посеять возле твоей деревни. Через некоторое время, когда растения и деревья вырастут, они не оставят места для корней кассавы. Ты должен ухаживать за ними, ни одно растение не должно завянуть или погибнуть. И однажды ты увидишь, как из джунглей прилетят мои родственники всех цветов радуги и отложат яйца на листьях этих растений. Через некоторое время из яиц вылупятся гусеницы, потом гусеницы превратятся в куколок. Теперь слушай внимательно, великий вождь: ты должен внимательно рассмотреть этих куколок, одна из них будет намного крупнее остальных. Если ты отыщешь ее, тебе нужно будет забрать ее домой и отдать той жене, которую ты любишь больше других. Пусть она проглотит эту куколку. Но ни в коем случае нельзя раскусывать ее. В эту ночь ты должен лечь со своей женой и любить ее изо всех сил. И не успеет миновать год, как у тебя родится дочь, люди и животные назовут ее Тамбурином Джунглей. Она будет прекрасной, а ее движения будут похожи на музыку. Благодаря ей твой род продолжится на много поколений». С этими словами Марипоса Мимоса взмахнула крыльями и исчезла в джунглях. Бедный вождь с большим животом не знал, что ему и думать, но решил все-таки сделать так, как велела ему бабочка. Вскоре возле деревни выросли необычайные растения, за которыми следил и ухаживал Таркентарк. От работы, а еще оттого, что корней для приготовления кассавы больше не было, живот вождя постепенно втянулся и стал нормальным. Прилетели бабочки, отложили яйца, вылупились гусеницы и превратились в куколок, и Таркентарк после тщательных поисков отыскал самую большую куколку. К своему глубокому разочарованию, нашел он ее под самыми потрепанными и некрасивыми листьями корявого куста, на котором не было ни красивых цветов, ни вкусных ягод. Он пришел к той из своих жен, что не подарила ему ни одного сына, но которую он все равно очень любил, и попросил ее проглотить куколку целиком. В последующие ночи он любил ее так, как еще никогда раньше никого не любил. Через год она родила ему дочь, такую прекрасную, что глаза Таркентарка заполнились слезами. С этого дня Таркентарк объявил все растения и деревья в джунглях священными. Человека, который уничтожит растение, каким бы бесполезным и некрасивым оно ни казалось, и не посеет на его месте новое семя, ждут смертельные болезни и жалкая смерть. Да будет так на веки вечные, провозгласил Таркентарк. И так оно и случилось.

Мино сидел, слушая, как ручей рассказывает ему сказку голосом, который он никогда не забудет, – голосом отца. Все было как вчера. Иногда Мино терялся во времени: события, которые давно должны были забыться и исчезнуть, всплывали перед ним с пугающей четкостью и ясностью. Может быть, он просто вообразил себе время? Может быть, отец прямо сейчас сидит в темноте между деревьями и рассказывает ему сказку? Может быть, вождь обохо все еще бродит вокруг, ухаживая за своими растениями? Где же ему отыскать его прекрасную дочь, Тамбурин Джунглей? Внезапно над кромкой холма поднялась луна и осветила ручей. Чуть выше того места, где сидел Мино, находился небольшой пруд. Он подошел туда и присел на камень. Наклонился над водой и увидел свое отражение в серебристой глади пруда. Мино пристально вглядывался в него. Потом картинка распалась и превратилась в нечто совсем иное.

Мино вернулся к домику и зашел внутрь. Братья по-прежнему сидели за столом, похрапывая. Мино пробрался в свой угол и лег на пол.

Винсенте Ибаньез вернулся на банановую плантацию. Он пожелал Мино удачи в деле революции. Теперь Мино стал частью организованной борьбы.

Хуан Ибаньез хорошо принял Мино и сразу же подключил его ко всем делам: сбору дров, охоте на черепах и змей для жарки и запекания. А еще к мытью золота в ручье. В ручье было золото, очень мало, как раз столько, что, ежедневно трудясь не покладая рук, Хуан и Карлос постепенно набирали маленький кожаный мешочек сверкающих комочков. Хуан продавал его в банке в городе в семи милях отсюда. Каждый месяц он ездил в город с мешочком золотых камушков и возвращался с сахаром, солью, мукой, кофе, рисом и бобами. И оружием. Хуан и Карлос уже собрали небольшой оружейный склад. Они готовились к революции, которая была не за горами.

Мино усердно учился мыть золото. Он использовал лоток Карлоса, большой жестяной лоток. В тот момент, когда он нашел свою первую золотую горошину, он почувствовал себя богачом.

– Расслабься, парень, – пробормотал Хуан, – отмывание золота – это лишь алиби, чтобы власти и коммандеры ничего не заподозрили. Достаточно того, что нам есть чем посолить пищу. Мы готовимся к революции. Comprendre?[23]23
  Понимаешь? (искаж. португ.)


[Закрыть]

– Si, сеньор, – ответил Мино, продолжая усердно мыть.

Карлос был очень болен. Мино понимал, что он скоро умрет. От его тела остались лишь кожа да кости. Говорить он мог только шепотом. Мино кормил его, когда отец стоял на своем наблюдательном пункте, высматривая коммандеров или гонцов от Эстебара Зомозола. Гонцов, которые никогда не приезжали.