Текст книги "Зоопарк доктора Менгеле"

Дорога заняла полтора дня. В двух отдельно упакованных картонных коробках лежали все коробочки с бабочками. Пистолет Мино спрятал под рубашкой.

Когда автобус остановился на остановке, Мино запихнул под нижнюю губу большой ватный шарик и надел темные очки. С большим трудом он дотащил коробки до ближайшего пансиона, где снял комнату на три ночи. Затем он снова вышел на улицу и остановился на том углу, где так часто стоял раньше. Ниша в стене у банка «Эспирито Санто» никуда не делась, и там все так же воняло мочой. Было два часа дня.

Мино был озадачен. Город оказался намного больше, чем ему помнилось, дорожное движение на улицах было весьма оживленным. Он подумал, что никто не сможет его узнать, особенно с бородой, очками и ватой под нижней губой. И все же осторожность не помешает. Стоит ли ему сесть на автобус и отправиться к дому у моря? Можно проехать еще одну остановку и вернуться пешком. Как будто он турист, любующийся скалами и морем. Надо взять фотоаппарат. И пусть болтается на груди.

Он зашел в магазин и купил самый дешевый фотоаппарат. Попросил продавца вставить в него пленку. А потом сел в автобус.

Ему показалось, что он узнает большинство пассажиров. А вдруг возле школы в автобус зайдет Мария Эстрелла? Он почувствовал, как сильно забилось сердце. Но Мария не зашла. И никто из пассажиров его не узнал. Водитель автобуса, который возил его сотни раз, взглянул на него, взял деньги за проезд, но не узнал.

Автобус медленно покатился дальше. Мино показалось, что едет он мучительно медленно. От нетерпения он едва мог усидеть на месте. Наконец они подъехали. Вон вилла красивой сеньоры-соседки, которую он ненавидел. А вот, вот его дом! Они проехали мимо. Никаких признаков жизни Мино не заметил. Но он успел увидеть ухоженные цветы в горшках возле входа. Он очень надеялся, что Мария Эстрелла и ее мать воспользовались предложением пожить в его доме вместо ветхого домика соляной компании.

Он дернул за шнур звонка, чтобы остановить автобус. Пора было выходить.

Мино медленно пошел обратно. Каждый раз, когда показывался встречный автомобиль, он поднимал фотоаппарат и делал вид, что снимает виды. Он едва сдерживался, чтобы не побежать.

Еще один поворот – и будет его дом.

Мино шел медленно, внимательно наблюдая. Никаких подозрительных автомобилей возле дома. На мгновение он задержался возле ворот. Сделал вид, что любуется цветущей бугенвиллией. И тут он заметил, что земля в цветочных горшках подозрительно сухая. Их не поливали несколько дней. Ему надоел весь этот спектакль, он распахнул ворота и отправился к двери.

Она была закрыта. Он постучал. Громко. Никакой реакции. В полной растерянности он замер, оглядываясь. Потом побежал в сад и поднял камень. Под ним лежали ключи. Запасные.

Мино бросился к двери, распахнул ее. В нос ему ударил затхлый воздух. В доме какое-то время не проветривали. Он бегал из комнаты в комнату. Повсюду было очень чисто и аккуратно. На кухонном столе стояли две тарелки. На газовой плите – кастрюля. Внутри нее зеленая плесень. Он открыл дверцу холодильника, внутри было полно протухшей еды. Мино сел на стул.

Ничего не понятно. Здесь точно жили люди еще пару недель назад. Мария Эстрелла и ее мать.

Он зашел в одну из спален. Постели были аккуратно заправлены, он отодвинул в сторону одно из одеял. Под ним лежала ночная рубашка Марии. В шкафу висела ее одежда. Он принюхался. Сладкий запах духов Марии.

Мино был совершенно растерян. Он медленно ходил по комнатам, пытаясь что-нибудь понять. Вещи матери тоже были здесь. И еще многие вещи из того дома, в котором они жили раньше: сундуки, фотографии в рамках, чашки и кувшины, плетеный коврик, комод. На террасе стояли два стула. Он бросился к лестнице на причал.

Он остановился и посмотрел на проплывающую в воде стайку серебристых рыбок. Он не знал, что ему делать. Внезапно в голову ему пришла одна мысль, и он снова побежал в дом.

Он начал рыться в вещах Марии. В глубине шкафа он нашел маленькую шкатулку с большим красным сердцем на крышке. В шкатулке лежало его письмо. Первое письмо, которое он ей отправил.

В туалете лежала красная сумка с косметикой Марии. Две зубные щетки – каждая в своем стакане. Мино понял, что женщины покидали этот дом в большой спешке.

Он посмотрел на красивые ящики с бабочками, которые стояли на том же самом месте, где он их оставил. Но сейчас они его не заинтересовали. Единственное, что занимало его мысли, это вопрос: где Мария?

Он поднялся к домам соляной компании. Они показались ему еще более дряхлыми; повсюду были мусор и грязь. Окна в доме, где жили Мария и ее мать, были разбиты, дверь распахнута. Повсюду бродили куры. Пусто. Сеньор Паз, сосед, мертвенно-бледный старик, непрерывно кашляя, рассказал ему, что сеньора Пинья вместе с дочерью переехали отсюда много месяцев назад. Но недалеко. Теперь они живут в доме жениха сеньориты, на красивой вилле на побережье возле скал. Сеньор Паз показал на дом Мино.

Мино поблагодарил его и вернулся в дом.

Обувная фабрика! Мать Марии работала на обувной фабрике. Ему нужно было как можно быстрее попасть туда.

Через полчаса Мино был на фабрике, только что началась вечерняя смена. Он стоял в большом зале, где за столами сидели женщины и резали кожу. Резкий запах въедался в ноздри. За стеклянной дверью в конце зала Мино увидел мужчину в костюме. Подойдя туда, Мино постучал. Мужчина вышел и вопросительно посмотрел на него.

– Я ищу сеньору Пинья, – сказал Мино. – Она здесь работает.

– Должна работать, так будет точнее, – мужчина нервно постучал карандашом по пальцам. – Ее не было на работе уже одиннадцать дней, и никакого сообщения о ее болезни мы не получали. Это странно, сеньора Пинья очень ответственно относилась к своим обязанностям. Она с нами уже много лет. Но теперь нам придется взять на ее место кого-нибудь другого, если она вскоре не появится. Вы ее родственник?

Мино не ответил, глядя в пол.

– Так вы ее родственник или знакомый, который ее разыскивает. Да, удивительно, просто поразительно. И вы, конечно, были у нее дома, не обнаружили ее там и приехали сюда?

Мино пробормотал слова благодарности, повернулся и вышел. На улице он снова надел темные очки. Безнадежно. Что же случилось с Марией Эстреллой и ее матерью? Он пошел в пансион, сел на кровать и стал механически жонглировать пистолетом, который постоянно носил под рубашкой.

Вряд ли они уехали его искать. Они не оставили бы дом в таком виде. Может быть, одна из них попала в серьезную аварию? А вторая теперь сидит у ее постели в больнице? Ему нужно было срочно это выяснить. Заплатив два боливара хозяину пансиона, он получил возможность позвонить в больницу, чтобы спросить, там ли сеньора или сеньорита Пинья. Ответ был отрицательным.

Мино собрал свои вещи и поймал такси. Теперь ему было наплевать, узнают ли его. Ватный шарик из-под нижней губы он давно выбросил. Положив ящики с бабочками на заднее сиденье, Мино продиктовал водителю адрес. Он решил жить в своем доме, он хотел спать, вдыхая запах Марии Эстреллы.

Той ночью Мино почти не спал. Он постоянно вскакивал и принимался бродить по дому в поисках какой-нибудь весточки, какого-нибудь знака.

Когда утреннее солнце осветило заросли кактусов на востоке, он сел на террасе и принялся чистить апельсины. Он высасывал из них сок, выбрасывая мякоть.

Без особой радости он принялся за свою коллекцию бабочек. Все новые виды были записаны в каталог и расставлены по местам. Теперь у него было более сорока ящиков со стеклянными крышками, в которых содержались пятьсот двенадцать видов бабочек. Дневных бабочек. Самые красивые из которых принадлежали семействам Morphoidae и Papilionidae.

Он полил все цветы в саду. Очень долго Мино простоял возле дерева анноны, которое посадил в их с Марией честь. Мами. Мами выросло. Оно стало зеленым и пышным. Это было здоровое крепкое дерево.

Он мог бы обратиться в полицию. Любой человек обратился бы в полицию. Но Мино Ахиллес Португеза в полицию не пошел. Несмотря на то что у него был паспорт и удостоверение личности на имя Карлоса Ибаньеза.

После того как он навел порядок в коллекции и полил цветы в саду, он больше не знал, чем заняться. Никакого смысла находиться здесь больше не было. Он не мог сосредоточиться ни на чем, не зная, что случилось с Марией Эстреллой. И все-таки что-то ему нужно было делать. Он не мог просто сидеть. Мино искупался, но от пребывания между водой и воздухом ему не стало легче. Ракушки были бледно-серыми и скучными.

Конечно же, это все лишь фантазия. Что здесь под водой лежит испанский галеон, набитый золотом. А поблескивала там, скорее всего, простая жестяная банка, которую только что выбросили рыбаки. Но так как больше заняться ему было нечем, он решил это проверить. Может быть, пока он будет занят, Мария Эстрелла вернется.

Он взял маску для ныряния и пошел в сторону города. Он знал, что на окраине находится небольшая пристань, где туристы могут взять весельную лодку напрокат. А ему нужна была лодка.

После переговоров о цене с беззубым худым стариком Мино получил нужную ему лодку. Проверил, что на борту есть большой якорь и длинная веревка.

Море было спокойным и тихим. Грести ему раньше не доводилось, и, прежде чем освоить правильную технику, он сильно шлепал веслами по воде. Но постепенно у него стало получаться, и он зигзагом проплыл мимо берега к скалам. Теперь нужно было отплыть немного подальше в море. Он должен был отыскать то самое место, где у рыбаков застрял якорь.

Он увидел свой дом и причал. Такие тихие и покинутые. Ему отчаянно захотелось, чтобы дверь террасы была открыта, а на пороге стояла и наблюдала за ним девушка в желтом платьице.

Он немного покрутился, пока не убедился в том, что это то самое место. И бросил вниз якорь. Затем надел маску и нырнул вслед за ним. Он задержал дыхание и поплыл, держась за веревку якоря. Исследуя дно, Мино заметил серые нагромождения камней. Но останков корабля нигде не было. Он нырял трижды, но ничего не нашел. Затем он забрался в лодку, чтобы немного передохнуть. Нырять было непросто, к тому же он давно не тренировался.

Затем он подошел к пристани. Там он долго стоял, оглядываясь. Здесь, именно здесь тогда была лодка рыбаков. Он снова вышел в море, прихватив с собой восемь-десять тяжелых камней, чтобы побыстрее опуститься на дно и сэкономить время и силы.

С первого же раза он увидел останки корабля. Он был старинным, поросшим водорослями и кораллами. Он немного поплавал вокруг, чтобы рассмотреть его получше. Нужно было найти что-то похожее на старую пушку, за которую тогда зацепился якорь. Мино пришлось всплыть, чтобы перевести дыхание. Он немного полежал, держась за борт лодки, а потом нырнул снова, зажав в руках камень. В этот раз он увидел пушку. Это была настоящая пушка. Но ничего сверкающего вокруг не было. В третий и четвертый раз он постарался разгрести кораллы и водоросли, чтобы найти его. От старой трухлявой древесины вода помутнела, а он совсем выдохся.

Он отдыхал в лодке около часа. Потом решил попытаться еще несколько раз. Если он снова ничего не найдет, значит, банку от сардин унесло течением.

Он опустился почти до самого дна и вдруг увидел кое-что. Вода снова очистилась, и между водорослями мелькнуло что-то золотое. Мино осторожно подплыл поближе, запустил руку и схватил то, что блестело. Вода снова помутнела. Он держал в руках что-то четырехугольное. Оно плотно увязло в грунте. Мино рванул его, качнул, и оно вдруг оторвалось. Тяжелое. Настолько тяжелое, что всплыть с ним в руках Мино не мог. Он добрался до якоря и положил эту тяжесть рядом с ним. Голова раскалывалась, он почти ничего не видел в мутной воде. Мино всплыл на поверхность.

Он не понимал, как сможет еще раз опуститься вниз. Но это было необходимо. Надо выяснить, что это такое. Принести это в лодку. Он немного отдохнул и снова нырнул на дно.

Он проверил крюки якоря. Должно сработать. Потом Мино поднял эту тяжелую вещь и положил ее между двумя крюками якоря. Затем потянул веревку и убедился, что тяжелое надежно закреплено.

Он перевалился через борт лодки и застонал. Потом начал тянуть якорь. Было очень тяжело. От соленой воды и скользкой веревки на ладонях у него образовались мозоли. Очень медленно якорь приближался к поверхности воды. Невероятным усилием воли Мино поднял его в лодку.

Эта штука была большой, как кирпич. Тяжелой, как свинец. С одной стороны она сверкала золотом. Мино понял, что это золотой слиток.

Он медленно поплыл к берегу. Там он положил слиток за камнями. И поплыл отдавать лодку хозяину. Он так устал, что потратил на это целый час. Домой Мино вернулся пешком.

Он сидел на террасе с кувшином сока, сухим хлебом и тарелкой оливок. На столе перед ним переливался золотой слиток. Мино обтер его со всех сторон. Весил он больше десяти килограммов. Мино Ахиллес Португеза стал богачом. Богачом с пустыми мыслями в голове и пустым домом. Он не чувствовал никакой радости.

Мино положил слиток в ящик под кроватью. Пусть полежит там.

Когда он приехал в этот город, у него были с собой мешки золотых и серебряных монет. Но он потерял Изидоро. Он сидел на террасе, чистил апельсины и считал проходящие на горизонте корабли совсем один. Сейчас у него под кроватью лежало целое состояние. Но он потерял Марию Эстреллу. Он сидел и ковырялся в тарелке оливок совсем один.

Мино набрал воды, чтобы полить Мами. Проходя по гостиной, чтобы выйти на террасу, он заметил кое-что, чего не увидел раньше: темные пятна на деревянном полу возле бамбукового дивана. Он поставил на пол лейку и подошел поближе. Три круглых темных пятна. Он поцарапал одно из них ногтем. Кровь.

Лежа, согнувшись, на полу, он заглянул под диван. Там лежал какой-то круглый сморщившийся гнилой фрукт, это было… Мино отпрянул. Помотал головой, отгоняя от себя картину того, что только что увидел. Затем он взял себя в руки и принес веник.

Он стоял и не мог отвести взгляд от того, что вымел из-под дивана: засохший кровавый комок. Человеческий глаз.

Глава 6. Нектар красного цветка

У Орландо перехватило дыхание, когда он услышал историю Мино. Он и сам не знал, из-за чего именно: то ли оттого, что приятель не нашел свою возлюбленную, то ли из-за сказочного богатства, свалившегося на Мино в виде сверкающего слитка золота.

– Глаз, – сказал серьезно Мино. – Нельзя лишиться глаза случайно, да еще так, что он закатился под диван. Белок над зрачком был совсем мутным. Абсолютно бесцветный. Этот глаз мог принадлежать кому угодно. Что вообще я знаю о человеческом глазе?

Они сидели возле дощатого домика Орландо. Мино вернулся вчера поздно вечером, после ужасной находки он не мог оставаться в доме. Прежде чем уехать, он написал записку и положил ее сверху на свое письмо в шкатулку с красным сердцем. В записке было написано: «Мами растет и благоденствует. Скоро оно станет таким высоким, что поцелует небеса». Затем он положил шкатулку под одеяло возле ночной рубашки Марии Эстреллы.

Весь вечер они просидели возле домика Орландо. Они вели тихий и очень серьезный разговор. Составляли планы. Планы касались и предстоящего отъезда в столицу, и поиска Марии Эстреллы и ее матери. Рядом сидели два брата, две птички-колибри в поисках нектара.

Бахтар Сулейман Аш Аши пожал Мино руку.

– Моя семья – твоя семья, – сказал он по-ливански, а Мино понял. – Ты молод и отправляешься изучать мир. Пусть Аллах защитит тебя. Вот два письма: одно моему шурину в столице. Он примет тебя как друга, если тебе понадобится помощь. Второе, возможно, никогда тебе не понадобится. Это письмо моим братьям на родине, в городе под названием Баальбек. Добраться туда непросто, но покажи им это письмо, и они отнесутся к тебе как к родному. Война уничтожила мою страну, но, возможно, когда-нибудь, когда она отстроится заново по воле Аллаха, ты приедешь туда. Прощай, мои посетители будут по тебе скучать.

Бахтар потер зубы и принялся вытирать посуду.

Мино взял письма. Вежливо поблагодарил и вышел.

Орландо и Мино в полной тишине выехали из города. Девушек они предупреждать не стали. Сень под платаном опустела.

Они оттащили свои новенькие чемоданы по тротуару поближе к стенам домов, в тень. Сели на них и утерли пот. Синие выхлопы семи миллионов автомобилей терзали легкие, шум стоял неимоверный, повсюду сновали бесчисленные толпы людей.

Мино смотрел на чесоточных тощих собак, мелькавших между людьми. Они прижимались к стенам домов и бегали, видимо, без определенной цели. Они никогда не поворачивали и не смотрели по сторонам, Мино решил, что от поворотов головы собакам, видимо, становится еще жарче. Он подумал, куда же они попадут, когда пробегут весь город насквозь? Наверняка в какую-нибудь favela, barro или rancho, именно так называли бедные районы города. Эти районы постоянно разрастались, поднимаясь по одной стороне холма и спускаясь с другой, все дальше, все выше, все ниже, в разные стороны, бесконечные трущобы без воды, без света, без канализации, но с миллионами и миллионами людей, вывезенных в город из истощенных районов. Земледельцы, лишенные земли, индейцы, выгнанные из сожженных лесов, мелкие фермеры из саванны, превратившейся в вытоптанную скотом пустыню, больные, старики, сироты и калеки, приехавшие в город в надежде найти работу, исцеление, счастье и богатство. Все это и правда здесь было, вот только не для них.

Орландо и Мино оставили свои чемоданы в первом, самом лучшем, отеле города. Он назывался «Империал», на его крыше развевались разноцветные флаги. Цена не имела никакого значения, денег у них было предостаточно. Мино отрезал от слитка небольшую полоску и расплавил ее в маленький шарик. И даже за этот кусочек ему отвалили целую гору купюр в банке.

Так как они заплатили сразу за месяц вперед, их поселили в двух больших номерах на верхнем этаже. Номера находились рядом, и между ними была дверь. Юноши вытянулись каждый на своей кровати и прислушались к городскому шуму.

Следующие несколько дней Орландо и Мино провели довольно хаотично. Они отыскали район университета, изучили лабиринт зданий, коридоров, залов и кабинетов, где постоянно сновал народ. Они попытались разузнать, куда им нужно обратиться, в результате чего у них в руках оказалась целая кипа каких-то бумаг и анкет, которые им насовали в разных кабинетах. Они мало что поняли в колонках и рубриках, которые нужно было заполнить, как и в том, зачем это нужно было сделать. Они ведь уже здесь, они хотели слушать, читать и учиться. Точка.

К тому же Мино впал в состояние апатии и тугодумия. Он никак не мог отвлечься от мыслей о Марии Эстрелле и ее матери, так что он просто следовал за Орландо, словно безвольный пес. Орландо дергал его время от времени, но это совсем не помогало. Пока товарищ крутился, пытаясь разобраться в разных кабинетах и коридорах, Мино держался в тени и, сам того не желая, привлекал к себе всеобщее внимание постоянным жонглированием разными предметами, случайно попадавшимися ему под руку. Пепельницы, бумажные стаканчики для теплых напитков, монетки, книги, да, однажды, в момент полной рассеянности, он даже вытащил пистолет, который всегда носил под рубашкой. Пистолет успел пару раз пролететь по дуге над телом Мино, прежде чем Орландо обнаружил, что происходит, и успел предотвратить катастрофу, которая могла бы произойти, если бы служба безопасности заметила оружие. Поговаривали, что по всему университету кишели агенты в штатском и шпионы, вынюхивавшие всяческих возмутителей спокойствия.

– Завтра, – сказал Орландо однажды вечером, когда они сидели в номере гостиницы, совершенно измотанные всевозможными препятствиями на пути к фундаментальной науке, – завтра я уеду искать твою возлюбленную. Я сделаю то, что мы запланировали.

Мино кивнул.

Орландо понимал, что его друг не успокоится, пока не узнает, куда так неожиданно исчезла его любимая.

– Я возьму твой пистолет и десять патронов, ладно?

– Claro.

Полная разбухшая луна висела над барачным городком на западе, когда Орландо еще до первых петухов, зевая во весь рот, отыскал автобусную станцию, откуда можно было уехать к городу у моря. Он получил от Мино самые обстоятельные инструкции. Много часов спустя он, стряхивая дорожный сон и все еще зевая, сел в такси, чтобы доехать до дома Мино. Он остановился у ворот, разглядывая прекрасную виллу с лестницей, уходящей к зеленым волнам. Дом Мино. Удивительно. Очень сложно было представить, что его друг жил здесь. Орландо никого не увидел. Он нашел ключи, несколько раз обошел дом и внимательно изучил прекрасную коллекцию бабочек Мино. Затем он спустился по лестнице и прыгнул в воду с причала.

Орландо весело насвистывал, планируя свой следующий шаг. Он не сомневался в том, что разыщет Марию Эстреллу. Вопрос был только в том, в каком состоянии он ее найдет. Он надеялся, что ему не придется использовать спрятанное под рубашкой оружие.

Он уже собирался уйти, как вдруг заметил письмо, лежавшее возле двери. Адресовано оно было Мино, в нем кратко и абсолютно формально сообщалось, что, если владелец дома не воспользуется своим домом до конца года, коммуна будет иметь право конфисковать его собственность. Орландо улыбнулся, скомкал письмо и выбросил его.

Полицейский участок был похож на все полицейские участки на свете: серые кирпичные стены с отваливающейся штукатуркой, четыре вооруженных до зубов охранника на входе, стая ободранных собак, спящих под лестницей. Даже у входных дверей пахло потом и прогорклым маслом, и Орландо изо всех сил постарался не наступать на скользкие ошметки, которые охранники периодически сплевывали на ступеньки. Так полицейские выказывали свое превосходство над не отрывавшими взгляда от земли прохожими.

Орландо твердым уверенным шагом подошел к мужчине, сидевшему за стойкой и принимавшему ежедневные самые обычные жалобы на воровство, нападение, изнасилование и убийство, а также гораздо более интересные заявления о политических доносах, саботажах и взятках.

– Tardes[29]29
  Сокращение от Buenos Tardes – добрый вечер (исп.).


[Закрыть], – кивнул Орландо. – Я ищу свою тетю Ванину Пинья и ее дочь Марию Эстреллу. Я проделал далекий путь, чтобы сообщить о серьезной болезни в нашей семье, в провинции Аякучо разразилась страшная эпидемия чумы. Но моей тети и кузины нет дома, не было ее и на работе. Соседи их давно не видели. Я просто не знаю, куда еще мне обращаться, в больницах и моргах я уже побывал.

– Чума? – полицейский высморкался, недоверчиво глядя на Орландо. – Ты приехал из района, охваченного чумой?

– Да, но я сразу же уйду, как только получу ответы на свои вопросы. А иначе мне придется позвать всю остальную семью, они ждут снаружи: папу, маму, дедушку, а еще семерых младших братьев и сестер, и они подробно опишут, как выглядела сеньора Пинья и ее…

Дальше Орландо говорить не пришлось. Дежурный мгновенно исчез внутри помещения и оставался там довольно долго. Когда он наконец вернулся, то остановился на приличном расстоянии от Орландо. В руке он сжимал мятый листок бумаги.

– Ты и твоя заполошная семейка, проваливайте отсюда в свою Аякучо. В нашем городе вам не рады! – он с яростью смотрел на Орландо.

– Простите? – Орландо с доверчивым выражением на лице прошел за стойку дежурного поближе к нему. – Что написано в этой бумаге? Они что, что-то натворили? О, бедная моя…

– Убирайся! Прочь! – зарычал полицейский, отступая на несколько шагов. – Эта мелкая сука в тюрьме, слышишь ты? В тюрьме! И она не выйдет оттуда еще много-много лет! Она совершила страшное преступление!

Орландо направился к двери.

– Muchas gracias, сеньор. А могу ли я узнать, в какой именно тюрьме, а то мне придется привести сюда всю семью, чтобы они…

– Prision Blanca! – завопил полицейский и захлопнул дверь во внутренний кабинет.

Сидя на лавочке в парке, Орландо вдыхал свежий воздух и улыбался, очень довольный собой. Все прошло отлично. Он прекрасно знал, что полиция не обязана сообщать какие-либо сведения посторонним людям, которые не могут доказать, что они являются родственниками или ближайшими друзьями пропавших. Да и документы нужны самые обстоятельные. Но и тогда все сопряжено с большими сложностями. Но все прошло как по маслу. Мария Эстрелла в тюрьме? Что же за «ужасное преступление» она совершила? Этот тупой полицейский сказал, что она там на много лет.

– Следующая остановка Prision Blanca, – сказал он самому себе, уплетая только что поджаренный початок кукурузы и несколько пригоршней сладких сухарей. Как ему удалось узнать, тюрьма находилась на юге соседней провинции.

Он снова отправился к дому. Стемнело, и он решил переночевать в доме Мино.

Орландо разглядывал парящих над ним светлячков. Под подушкой у него лежал пистолет, он был готов к любому повороту событий. Но в доме было тихо, слышался только громкий плеск волн. Я хочу, подумал он, прежде чем полностью отдаться сну, я хочу пересечь границы невозможного, у меня есть моя жизнь, и я не потрачу ее на ремесло мясника, не буду бродягой, ночующим в воняющем мочой парке. Я не буду книжным червем и мечтателем в дебрях библиотек. Мой отец забрался на мачту высокого напряжения, так что жизнь его, перед тем как закончиться навсегда, заискрилась. Но мои искры не упадут на землю для того, чтобы погаснуть. Они будут парить в воздухе, словно гигантские светлячки, и привлекать к себе всеобщее внимание. Их заметят! Люди скажут: «Смотрите, это Орландо Виллалобос взлетает к небесам! Ягуар, огонь и солнце!» А он будет вертеться, гореть и указывать другим путь. Ни за что на свете он не погаснет, не упадет и не превратится в прах. Его тело никогда не переедут колеса какого-нибудь «Шевроле».

Большие слова, большие мысли. Орландо было семнадцать, он вырос и мог думать, не оглядываясь ни на какие авторитеты.

Орландо пришлось поменять четыре автобуса, чтобы наконец поздно вечером добраться до богом забытой деревни, рядом с которой размещалась знаменитая тюрьма. Он ужинал в таверне единственного в этом месте отеля, рассматривая людей вокруг себя: они были землисто-серого цвета, все в шрамах, оборванные и никогда не смотрели собеседнику в глаза. Здесь обосновались жены приговоренных к пожизненному заключению, здесь жили семьи тех, чьи дорогие люди были заперты за побеленными неприступными стенами здания, крепостью возвышавшегося на окраине деревни. Ежедневно тысячи усталых глаз притягивались к дверям тюрьмы, казалось, сила этих взглядов размозжит сталь и кирпичи на мелкие кусочки. Но конструкция была устойчивой, человеческие желания и убийственная сила мысли были ей не страшны. А воздух между тюрьмой и деревней оставался чистым и прозрачным, как глицерин.

Рано утром на следующий день Орландо отправился к тюрьме. Он был далеко не первым: возле высоких дверей, на которых были начертаны большие черные буквы «ВХОД ДЛЯ ЧЕСОТОЧНЫХ ОБЕЗЬЯН», уже стояла длинная очередь. На других дверях, поменьше, было написано «ВХОД ДЛЯ БЛОХАСТЫХ ЛИС» и «ВХОД ДЛЯ СВИНСКИХ ПОТАСКУХ». На маленькой двери поодаль было написано: «ПРИБЕЖИЩЕ ИИСУСА ХРИСТА». Орландо сразу же догадался, что за этой дверью: длинные ряды коричневых и серых крестов растянулись до самого горизонта.

Орландо встал в конец очереди. Через два часа двери открылись, впустили первых пять человек. За следующие четыре часа Орландо продвинулся к самому входу. К этому времени солнце настолько иссушило его, что он едва мог держаться на ногах. Наконец его впустили.

Довольно молодой надзиратель принял его и спросил, к кому он пришел. Орландо назвал имена Марии Эстреллы и ее матери. У него потребовали некую бумагу под названием «ваучер на посещение». Орландо отрицательно помотал головой. Он родственник, пояснил он, и он даже не уверен, что его племянница действительно находится за этими стенами. Ничего не выйдет. Молодой и, в целом, приятный надзиратель был настроен крайне отрицательно. Ему нужны были бумаги.

Сначала Орландо не сдался. Он применил все свое очарование и искусство убеждения. Но ничего не помогло, охранник был непреклонен.

– Bueno, – сказал Орландо, облизывая пересохшие губы, – можно мне хотя бы ручку и листок бумаги? Могу я хотя бы последовать призыву Святого Иоанна в пересказе кардинала Аурелио Октоваля?

Неожиданное упоминание святых имен и призыва, который он не мог сразу вспомнить, сбило с толку молодого надзирателя, он вытащил из ящика стола блокнот и ручку и неуверенно протянул их Орландо.

Четким ровным почерком Орландо написал: «Марии Эстрелле Пинья. Твоя кузина Мами жива и очень хочет получить от тебя весточку. Поскорее напиши Карлосу Ибаньезу». Ниже он указал адрес отеля, где они с Мино остановились.

Он твердо протянул записку надсмотрщику вместе с купюрой в сто боливаров, которую незаметно вынул из кармана брюк.

– Сегодня, – сказал он, – она должна получить эту записку сегодня. Если этого не произойдет, я вернусь и переверну эту тюрьму с ног на голову вместе с кардиналом Октовалем и восемью другими служителями церкви. Деньги возьмите себе за ваши заботы.

Надзиратель посмотрел на него и сглотнул. Деньги он положил в карман. А потом осторожно улыбнулся.

Выходя из дверей, Орландо еще раз оглянулся, чтобы строго посмотреть на молодого надзирателя, тот моргнул и поднял вверх большой палец. И Орландо понял, что ему можно верить.

После отъезда Орландо Мино очнулся. Он был абсолютно уверен в том, что его друг без проблем отыщет Марию Эстреллу. Поэтому каждое утро он с самого утра ездил в университет и в первый же день совершил невероятный прорыв сквозь джунгли коридоров, залов, аудиторий и кабинетов. Другими словами, он обнаружил институт энтомологии и записался на спецкурс профессора Джонатана Бургоса по лепидоптерологии. Ему выдали карточку, на которой черным по белому было написано: «Карлос Ибаньез обучается на естественно-научном факультете Гумбольдта на отделении насекомых на кафедре бабочек». Благодаря этой карточке открылись многие двери, и он смог обедать за сущие копейки во многих кафетериях, расположенных на территории университета.

Мино предъявил карточку, и его пропустили на лекцию. Два часа он слушал, как сгорбленный старик вещал на тему «Инкубационный период яйцевого паразита Vaxina prototopus у самки комара в притоках Средней Амазонки». Он не понял ровным счетом ничего.

Мино купил в книжном магазине несколько книг. Среди них была книга Берналя Диаса дель Кастильо «Правдивая история завоевания Новой Испании». В ту же ночь он прочитал ее в своем номере. Она заставила его задуматься о прошлом, настоящем и будущем этой части мира. Кроме того, он пробрался сквозь половину книги «Детская болезнь «левизны» в коммунизме», написанной неким сеньором Лениным, который, как он слышал, был знаменитым социалистическим лидером. Вторую половину книги Мино решил отложить до тех пор, пока не разберется в том, о чем, в целом, там идет речь.