Текст книги "Нефть"

Действующие лица: государства, фирмы и гражданское общество

Расстановка игроков в нефтяной отрасли и вокруг нее носит сложный характер, и мы изучим ее подробнее в главе 2. Ключевыми действующими лицами являются государства, фирмы и общественные организации. Здесь мы рассмотрим, какое отношение они имеют к нефти, и укажем важные проблемы, встающие в этой связи.

Запасы нефти в буквальном смысле находятся в недрах того или иного государства. В большинстве случаев нефтяные запасы принадлежат национальному правительству (хотя это не относится, например, к нефедеральным землям во многих штатах США). В физическом, юридическом и культурном плане нефть нередко воспринимается как составная часть национального «тела», вследствие чего национальные интересы могут играть ключевую роль при принятии решений, связанных с добычей нефти. Государства, владеющие большими запасами нефти, нередко видят в ней путь к модернизации и развитию. Последствия такого подхода печально известны своей неоднозначностью; государственная собственность на ресурсы порой становится для власть предержащих или для лиц, близких к правительственным кругам, средством для личной наживы за счет общественных богатств. Кроме того, большинство государств, владеющих крупными запасами нефти, стремятся извлечь выгоду из своего положения и занимаются добычей, переработкой и продажей нефти, создавая для этого национальные нефтяные компании.

Потребление нефти также тесно связано с государственной политикой. В силу таких факторов, как налоговые поступления от продажи топлива, чувствительность экономического роста к ценам на нефть и геополитика энергетической безопасности, национальные правительства остро заинтересованы в доступности источников нефти и в ее ценовой доступности. Высокие налоги на потребление нефти позволяют некоторым государствам – импортерам нефти наживаться на ней сильнее, чем ее экспортерам. Государствам, зависящим от импорта нефти, также приходится принимать во внимание вопросы национальной безопасности и возможность применения «жесткой силы», поскольку мощь вооруженных сил и их гибкость основываются на использовании целого диапазона нефтепродуктов. У национальных военных институтов вызывают озабоченность исчерпание традиционных источников нефти и обострение конкуренции за доступ к ее запасам. Кроме того, государство играет важную контролирующую роль в сферах охраны труда, безопасности и экологии. Соответственно, национальные правительства связаны с нефтью сильнее, чем со многими другими природными ресурсами. Существует важное различие между странами, являющимися нетто-импортерами нефти, и ее экспортерами. Эти две группы занимают противоположные позиции на нефтяном рынке, хотя им присуща и взаимная зависимость от цен на нефть в силу того, что более высокие цены (выгодные для экспортеров) способны разрушить рынок, так как импортеры снижают потребление и переходят на другие источники энергии. Конфликты по поводу цен и стремление гарантировать поставки привели к тому, что обе эти группы государств в свое время создали «клубы» для защиты своих интересов – Организацию стран – экспортеров нефти (ОПЕК, основанная в 1960 г.) и Международное энергетическое агентство (МЭА, созданное в 1974 г.).

Пусть основная доля мировых запасов нефти находится в собственности у государств, но ее поиском, добычей, переработкой и продажей занимаются компании. Хрестоматийными игроками в этой сфере являются международные вертикально интегрированные нефтяные компании, имеющие штаб-квартиры в США или Европе, а добывающие и торговые подразделения – по всему миру. Способность контролировать нефтяные потоки на всем их протяжении от месторождений до рынков с давних пор обеспечивала таким компаниям доминирующие позиции. Такие фирмы, как Standard Oil и Shell, определяли облик отрасли с самого момента ее зарождения, а также в послевоенные годы, и по этой причине они стали известны как мейджоры (the majors) или, выражаясь более прозаически, как международные нефтяные компании (МНК). К настоящему моменту «мейджоры» в известной степени превратилось в анахронизм. МНК по-прежнему находятся в числе крупнейших производителей нефти, однако произошедшая в 1950-е и 1960-е гг. национализация запасов сырой нефти многими странами – владельцами нефтяных ресурсов лишила эти компании контроля за поставками. Например, Exxon, занимающая первое место среди всех МНК по объемам запасов нефти, находится лишь на 14-м месте в мире, а сами эти запасы составляют лишь 1 % от мировых. В 1960-е и 1970-е гг. на арену решительно вышли находящиеся в государственной собственности национальные нефтяные компании (ННК), базирующиеся в нескольких важнейших странах – экспортерах нефти. Владея запасами дешевой нефти, многие из этих фирм создали обширные вертикально интегрированные сбытовые сети на европейских, азиатских и американских рынках. На долю ННК приходится почти три четверти всей ежегодной добычи нефти. Saudi Aramco – крупнейшая в мире интегрированная нефтяная компания в смысле ежегодной выработки – добывает около 10 % сырой нефти в мире; кроме того, ННК занимают первые места в мировом рейтинге нефтяных компаний по операционным (в противоположность финансовым) критериям.

Это различие между МНК и ННК важно в историческом плане для понимания конкуренции за доступ к ресурсам и рынку. Если МНК ведут «борьбу за ресурсы» (требующиеся им, чтобы обеспечить нефтью свои перерабатывающие мощности и отечественные рынки), то для ННК на первом месте стоит «борьба за рынки» (внешние рынки необходимы им для сбыта своего экспорта). Однако эта дихотомия все меньше и меньше удовлетворяет нас при изучении глобальной политической экономии нефти – по четырем причинам. Во-первых, это различие, как правило, связано с тем, что ННК в своих действиях руководствуются национальной политической логикой, а не коммерческими целями. Но в рамках ННК наблюдается все большее разнообразие: во многих государственных компаниях доля государства с течением времени снижается вследствие продажи их акций при сохранении контрольного пакета у государства, и некоторые из них могут сравниться с МНК своими техническими и коммерческими возможностями. Во-вторых, МНК и ННК, владеющие обширными запасами, все чаще сотрудничают друг с другом при освоении перспективных месторождений. В-третьих – что самое существенное – в ряде азиатских экономик были созданы ННК, ведущие борьбу не за рынки, а за ресурсы. Такие фирмы, как Корейская национальная нефтяная компания, индийская Oil and Natural Gas Corporation (ONGC), китайские China National Offshore Oil Corporation (CNOOC) и PetroChina, находятся в собственности государства; однако не меньшее значение, чем их «национальная принадлежность», имеет избранная ими стратегия транснационализации и их конкуренция с МНК за доступ к ресурсам. В-четвертых, в условиях замедления темпов роста и снижения прибылей на традиционно крупных рынках Европы и Северной Америки многие МНК также вступают в «борьбу за рынки». Сюда входит перенаправление их активов на растущие азиатские рынки, а также более заметное присутствие на таких растущих сегментах рынков США и Европы, как торговля природным газом.

Важным действующим лицом в политической экономии нефти становится гражданское общество, под которым понимается совокупность неправительственных и некоммерческих организаций и институтов, играющих все более заметную роль в качестве защитников общественных интересов. Работая через СМИ и используя общественную озабоченность для оказания давления на корпорации и правящие структуры, общественные организации привлекают всеобщее внимание к нефти. Такие организации, как Global Witness («Глобальный свидетель»), Oil Watch («Нефтяной дозор»), PLATFORM, Publish What You Pay («Отчитывайся в своих выплатах») и Revenue Watch Institute («Институт надзора за доходами»), ставят своей целью информировать общественность о неприглядных политических сделках в нефтяной сфере и вокруг нее, а также о значении прозрачности в деле защиты прав человека и борьбы с коррупцией. Другие группы подчеркивают роль нефти как препятствия к развитию. Четкая взаимосвязь между добычей нефти и хронической бедностью («ресурсное проклятье») в некоторых регионах Африки, Латинской Америки и бывшего Советского Союза делает особенно злободневным вопрос о том, кто наживается на нефти и как добыча нефти может быть использована для обеспечения устойчивого экономического и социального развития. Есть и такие общественные организации, которые ставят в центр внимания пагубное воздействие нефти на окружающую среду – от загрязнения подземных вод и разрушения экосистем до климатических изменений. Короче говоря, общественные организации не только выявляют и освещают многие негативные экстерналии, связанные с добычей и потреблением нефти, но и выступают против них. По сути, они утверждают, что нефть во многих важных отношениях препятствует достижению широких социальных целей. Применяемые нами методы добычи, переработки и использования нефти, по их мнению, неприемлемы и с этим что-то надо делать.

Резюме

В результате колоссального роста производства и потребления нефти в течение XX в. ресурсная база нефтяной отрасли претерпевает изменения. Качество сырой нефти снижается: нефть, извлекаемая из новых источников, обычно является более «грязной» (в смысле энергии, необходимой для ее добычи, и содержания углерода), имеет более высокую себестоимость, а сами эти источники расположены в окружении, требующем новых подходов при их поиске и освоении. Кроме того, существует неопределенность в отношении величины разведанных запасов, порождающая опасения за судьбу исторически сложившейся тенденции, согласно которой предложение возрастало в соответствии со спросом. На этом фоне мировой спрос на нефть продолжает расти, вызывая рост цен и спекуляции в отношении будущих поставок. Рост внутреннего спроса в Азии ведет к возникновению новых, контролируемых государством транснациональных фирм, ведущих поиск ресурсов за пределами отечественной территории с целью поставок на внутренние рынки. С другой стороны, рост внутреннего спроса в важнейших странах – экспортерах нефти будет иметь своим следствием все большее сокращение экспортируемых ими «излишков». Триллион баррелей нефти, добытых к настоящему моменту, не только обеспечил экономический рост и повышение производительности в индустриальных экономиках; он внес вклад в накопление углекислого газа в атмосфере, привел к загрязнению воды и воздуха, но при этом, как ни странно, не сумел стать основой для социального развития во многих нефтедобывающих экономиках. Вот что в итоге представляет собой контекст, определяющий современную нефтяную политику.

Геополитика углеводородной цепи

Геополитика нефти – это борьба, определяющая победителей и проигравших в процессе извлечения нефти из ее подземных резервов и доставки потребителям. Мы называем это геополитикой по двум причинам. Во-первых, углеводородные цепи, соединяющие подземные запасы нефти с двигателями автомобилей, грузовых судов, самолетов и танков и завершающиеся превращением нефти в углекислый газ, по своей сути носят географический характер. Нефть перемещается в пространстве и в ключевых точках становится объектом различных притязаний со стороны национальных правительств и прочих заинтересованных игроков – в качестве ресурса, товара, источника налоговых поступлений, набора возможностей для экономического развития либо экологического бремени, требующего перераспределения и принятия каких-либо мер. Во-вторых, влияние и контроль в нефтяном секторе по большому счету связаны с контролем над конкретными местами, будь то сосредоточение традиционных источников нефти на Ближнем Востоке, способность изгнать «иностранные» фирмы с отечественных рынков, появляющиеся у властей возможности ограничивать доступ к атмосфере как к емкости для сброса парниковых газов или возможность перекрыть ключевой нефтепровод или танкерный маршрут. Борьба за нефть нередко завязана на определенные территории, хотя ее исход порой оказывает влияние на весь нефтяной сектор.

Ключевую роль в геополитике нефти играют вопросы распределения, определяющие победителей и проигравших. Важно то, что они выходят за рамки традиционного вопроса нефтяных поставок, охватывая такие проблемы, как доступ к ресурсам, создание стоимости, цена нефти, распределение доходов и выявление ответственных за загрязнение окружающей среды. В каждом из этих случаев речь идет о разных объектах политики – иными словами, предметах борьбы: однако их объединяет единый набор проблем распределения, завязанных на управление цепью углеводородных продуктов и ее работу. Таким образом, схематически мы можем рассматривать эти вопросы распределения как пять последовательных звеньев углеводородной цепи, каждое из которых соответствует ее отдельному участку (рис. 1.4). Ниже мы вкратце рассмотрим каждое из этих звеньев и связанные с ним геополитические вопросы.

РИС. 1.4. Геополитика углеводородной цепи

Притязания на чужую нефть: приобретение ресурсов

Поскольку большинство нефтяных ресурсов находится в государственной собственности, переговоры по поводу доступа к ним обычно ведутся между государством-владельцем и компанией, нуждающейся в ресурсах. Обе стороны вступают в отношения, основанные на взаимной зависимости: для владельцев ресурсов они приобретают ценность только в случае их добычи и продажи; фирмы, не имеющие доступа к собственным ресурсам, вынуждены добиваться доступа к ресурсам, находящимся в чужой собственности. Объектом политики, как правило, являются условия доступа, а также схема раздела поступлений и ренты, которые дает добыча нефти. Это противостояние почти никогда не приводит к какому-либо окончательному исходу: собственно говоря, соглашения, заключаемые между фирмами-инвесторами и государствами – владельцами ресурсов, известны как «сделки-однодневки» («obsolescing bargain»), вследствие того, что едва по трубам потечет первая нефть, как владельцы ресурсов сразу же выдвигают требование о пересмотре условий, на которых начиналась разработка месторождения. В целом можно говорить об исторически сложившейся тенденции, при которой периоды относительно свободного освоения ресурсов – когда баланс влияния склоняется в сторону фирмы-инвестора – сменяются периодами ресурсного национализма, когда владеющее ресурсами государство стремится утвердить свою власть и вернуть себе часть дохода, ранее дарованного фирме. Борьба за поиск нефтяных запасов и получение эксклюзивного контроля над ними служат основным источником драматических поворотов в истории добычи нефти. Права собственности могут принимать самые разные формы – от колониальных «концессий» до соглашений о разделе продукции (СРП) и контрактов на техническое обслуживание. В наши дни транснациональные фирмы, находящиеся в государственной собственности, такие как PetroChina и Petrobras, конкурируют с МНК, добывающими основную долю нефти в мире, но контролирующими сравнительно небольшую часть мировых запасов. И для МНК, и для транснационализующихся ННК доступ к «чужой нефти» является императивом. И те и другие компании пытаются опираться на политические ресурсы «родных» государств, вследствие чего отношения между владельцем месторождения и тем, кто его разрабатывает, превращаются в отношения между государствами. Более подробно геополитику «присвоения» ресурсов мы изучим в главе 2.

Урвать кусок: распределение доходов

После того как заключено соглашение о доступе к ресурсам и начинается добыча нефти, следующим этапом в углеводородной цепи становится переработка. В физическом смысле речь идет о превращении сырой нефти в различные нефтепродукты, предназначенные для продажи на рынке. Однако объектом политики является способ, которым экономическая стоимость распределяется между различными звеньями производственной цепи в ходе этой переработки сырой нефти в нефтепродукты. Этот процесс складывается из многих элементов, но для нас особенно важны четыре из них – касающиеся компаний, потребителей, государства и инвесторов. Во-первых, логика распределения стоимости в ходе производственного процесса определяет вертикально интегрированный характер как МНК, так и ННК, позволяющий присваивать прибыль и на восходящих, и на нисходящих этапах цепи. Проходившая в 1950-е и 1960-е гг. национализация нефтяных запасов, сделавшая проблематичным присвоение прибыли международными компаниями, была направлена на то, чтобы удержать эту прибыль в рамках национальных компаний. Еще один вопрос, связанный с распределением прибыли, касается предпринимаемых экспортерами нефти попыток «удлинить» свою часть углеводородной цепи, переходя от добычи нефти к ее переработке. Во-вторых, распределение доходов между конечными потребителями и производителями зависит от цен на сырую нефть. Если производители в состоянии контролировать существенную долю поставок, то они способны добиться роста цен. Их повышение уменьшает выгоду потребителей, одновременно повышая выгоду, присваиваемую производителями, – но лишь в том случае, если одновременно не повышаются производственные издержки. Снижение выгоды может оказаться особенно болезненным для бедных стран-импортеров; высокие цены на нефть серьезно сказываются на их экономическом развитии. Действия ОПЕК в 1970-е гг. продемонстрировали способность производителей к совместному кратковременному контролю за поставками, хотя эту способность подрывают диверсификация источников нефти и конкуренция за долю рынка между странами – членами ОПЕК. В-третьих, государства-потребители тоже изымают часть стоимости из углеводородной цепи, вводя налоги на топливо. В Европе этот «налоговый клин» достигает больших размеров, становясь мишенью для политических протестов со стороны участников дорожного движения. В-четвертых, обладание «бумажной нефтью» – торговля нефтяными фьючерсами, не имеющая своей целью обеспечение физических поставок – позволяет финансистам присваивать стоимость благодаря изменениям цен и вызывать эти изменения. На фоне прогнозируемого сокращения поставок и растущего спроса в азиатских странах роль спекуляций в изменении цен в настоящее время служит серьезным источником беспокойства для импортеров и потребителей нефти. Вопрос распределения стоимости мы рассмотрим в главе 3, уделив особое внимание ценам на нефть.

Не надо неожиданностей: гарантии поставок

Третье звено углеводородной цепи связано с вопросом о гарантированных поставках нефти ее нетто-экспортерами, то есть странами, которые добывают нефти больше, чем потребляют, в страны-импортеры, не добывающие нефти или добывающие ее в количестве, недостаточном для удовлетворения внутреннего спроса. Эти взаимоотношения основываются на физическом перемещении нефти в ходе торговли ею и обратном потоке поступлений, а также на взаимной потребности импортеров и экспортеров в надежных торговых партнерах. Цель этих взаимоотношений заключается в гарантии поставок. Уязвимость и стратегические возможности, создаваемые потоками нефти и денег, занимают центральное место в международной геополитике, в то же время задавая структуру внутренней политики как в основных странах-экспортерах нефти, так и в странах-импортерах. Например, и США и Китай являются крупными производителями нефти, но они потребляют вдвое больше нефти, чем ее можно получить из отечественных источников. Хроническое отставание отечественной добычи в этих странах от отечественного спроса оказывает значительное влияние на их внешнюю политику: потребность крупных стран – импортеров нефти в обеспечении достаточных внешних поставок нефти – посредством нефтяной дипломатии, сделок типа «развитие в обмен на нефть» или применения военной силы – представляет собой ключевую черту глобальной экономики. С другой стороны, Россия также входит в число крупнейших мировых потребителей нефти, в смысле годового потребления нефти занимая пятое место в мире, но она добывает примерно в три раза больше нефти, чем потребляет, и потому в то же время является одним из крупнейших экспортеров. Крупные экспортеры тоже заинтересованы в энергетической безопасности, что для них означает обеспокоенность возможным захватом рынков новыми игроками вследствие пагубного воздействия высоких цен на спрос или контроля над углеродными выбросами. Мы изучим эту динамику обеспечения поставок и рынков в главе 4.