Текст книги "Загадочные женщины XIX века"

Глава 7
Скандал на всю Европу: императрица Евгения сердится

Это только вызвало смех от Лондона до Санкт-Петербурга.

Д-р Кабанес

Связь с госпожой Валевской не мешала Наполеону III продолжать интересоваться менее аристократическими округлостями.

Зная вкусы монарха, Бачьокки приглашал в дом на улице Бак прелестных танцовщиц, которые с легкостью поднимали ноги не только на подмостках сцены…

Для императора эти молодые женщины были развлечением, которое, как сказал доктор Брей, «действовали на него благотворно и оттягивали кровь от мозга».

Это было, возможно, полезно для здоровья, если верить некоему писателю XVI века, утверждавшему: «Монархи и государственные деятели, у которых от государственных дел разогревается кровь и отягощается мозг, часто вынуждены прибегать к физической любви для того, чтобы прочистить себе мозги и яснее понимать интриги двора и другие политические дела». Он же добавляет: «Акт любви, если он исполнен с женщиной темпераментной, помогает прогнать плохое настроение и отрицательные эмоции, накопившиеся в теле и грозящие затмить разум…»[36]36
  Пьер де Вивэ. Любовь и тело человека.


[Закрыть]

Наполеону III эта беда не грозила. Ибо по нескольку раз в неделю молодые балерины с кипящей в жилах кровью с удовольствием и изобретательностью прочищали его разум, принося таким образом неоценимую услугу государству…

Эти девицы не всегда приглашались в «холостяцкое гнездышко» на улицу Бак. Случалось, что император изъявлял желание видеть их в тайных апартаментах, которые по его приказу были оборудованы в Тюильри.

Увы! Торопясь разогнать вредные мысли, император не всегда бывал осторожным и забывал закрывать дверь.

И однажды вечером, в ноябре 1860 года, неожиданно спустившаяся вниз императрица случайно открыла дверь кабинета, в котором, как она знала, муженек ее частенько запирался для того, чтобы изучать сухие труды по баллистике. Открыв дверь, императрица от неожиданности вскрикнула: Наполеон III с какой-то голой девицей занимался упражнениями, не имевшими ничего общего с баллистикой и военным делом…

Так Евгения впервые застала мужа с поличным на месте совершения супружеской измены. Захлопнув дверь, она, рыдая, поднялась в свои покои.

Наполеон III, придя в замешательство от того, что его тайну раскрыли, «быстро привел в порядок свою одежду, помахал ручкой девице, которая, не получив удовлетворения, зарыдала, и помчался вслед за императрицей»[37]37
  Амедей Прадье. Тайны дворца Тюильри.


[Закрыть].

Последовала бурная сцена. Смешивая от волнения французские и испанские слова, Евгения всячески поносила монарха, повесившего свой большой нос. Кончилось все тем, что императрица заявила, что в Компьень она не едет, а отправляется путешествовать за границу.

Наполеона III эти слова убили. Дрожащим голосом он попытался было втолковать жене, что эта ее поездка могла быть неправильно истолкована, что оппозиция не преминет использовать это в своих нападках на режим и что над ними будут потешаться все европейские дворы…

Но эти доводы не возымели на императрицу никакого действия. И спустя несколько дней после этого разговора Евгения отправилась в Шотландию. Вся ее свита состояла из четырех человек.

В течение почти месяца императрица с грустью в сердце колесила под дождем по этой навевающей меланхолию стране. Она посетила Карлайл, Холируд, Глазго, озера, в которых танцуют странные туманы…

Путешествовала она под именем графини де Пьерфон. Власти Шотландии всячески поддерживали ее инкогнито. Но, как и предсказывал Наполеон III, вся Европа была удивлена этой страстью к путешествиям. Никогда до этого ни одна монархиня в мире не уезжала одна от семейного очага…

В начале декабря Евгения вернулась в Париж. Обида ее несколько поутихла. И все же она теперь не чувствовала, как раньше, влечения к императору. Иногда она глядела на него в упор, и завсегдатаи двора говорили, что в такие минуты «Ее Величество вновь охватывали малоприятные воспоминания»[38]38
  Эмбер де Сент-Аман. Императрица Евгения.


[Закрыть].

Наполеону III такие взгляды не нравились. Он сожалел о блаженных временах свободы, которую познал во время итальянской кампании.

И случалось, что вечерами, при виде дувшейся на него императрицы, он мечтал о какой-нибудь новой войне, которая вынудила бы его на несколько месяцев уехать из Тюильри. Один из его придворных в те времена сделал в своем дневнике вот такую запись: «Для того чтобы избежать семейных дрязг, он с удовольствием поджег бы Европу с четырех концов…»

Это было истинной правдой.

Позднее мы увидим, как он уступит императрице в вопросе с Папой Римским для того, чтобы добиться прощения за свои новые любовные свидания в «мальчишеской обители» на улице Бак…

Зимой, для того чтобы не видеться с императрицей, Наполеон III часто отправлялся кататься на коньках по льду замерзшего озера в Булонском лесу.

В плаще и цилиндре, он исполнял сложные фигуры в кругу восхищенных парижан. Рассказывают, что он любил, подняв одну ногу, ехать по льду и копировать фигуру Гения, что установлен на колонне посреди площади Бастилии[39]39
  Сегодня мы не можем даже представить себе главу государства, выписывающего на коньках сложные фигуры на льду озера в Булонском лесу или хотя бы бассейна Елисейского дворца…


[Закрыть].

С обычной для него милой непосредственностью он часто назначал любовные свидания на катке. Часто можно было видеть, как он руководил катанием очаровательных девиц. Самой яркой из них была мисс Снайл, очень красивая англичанка, которая, по выражению госпожи де Флери, «умела падать, выставляя на всеобщее обозрение самые соблазнительные и потаенные места».

Однажды, в январе 1863 года, Евгения пошла кататься с императором. Несколько минут они спокойно кружили на льду, но потом на лед вдруг вышла какая-то молодая женщина с ярко накрашенным лицом и в красных кожаных сапожках и проделала несколько очень сложных и необычных движений.

Император остановился и заинтересованно спросил:

– Кто это?

Принц Иоахим Мюрат улыбнулся:

– Американка, сир. Некая миссис Маультон.

– Она прелестна… Мне бы хотелось сказать ей комплимент по поводу ее катания…

Принц Иоахим Мюрат умело заскользил к очаровательной американке. Наполеон III последовал за ним. «Когда он приблизился, – рассказывала потом Лилия Маультон, – то был весь запыхавшийся и сопел как паровоз».

Американка присела в реверансе.

Император поднял ее.

– Примите мои поздравления, мадам! Вы прекрасно катаетесь на коньках!..

Миссис Маультон, раскрасневшись от комплимента, объяснила, что увлекается этим видом спорта с самого детства.

Наполеон III решил воспользоваться случаем:

– Да, действительно, чтобы достичь такого совершенства, надо начинать в очень раннем возрасте… Могу ли я попросить столь блистательную фигуристку прокатиться по льду с таким посредственным конькобежцем, каким являюсь я?..

Осчастливленная миссис Маультон ответила, что это была бы для нее огромная честь. А потом, взяв императора за руку, стала проделывать сумасшедшие фигуры на глазах у изумленного двора и очень обидевшейся императрицы.

В какой-то момент с головы императора слетела шляпа. Совершив элегантный пируэт, миссис Маультон подняла ее со льда и подала императору.

А мгновение спустя после этого они, взявшись за руки крест-накрест, уже подкатили к берегу. Все придворные захлопали в ладоши, а некоторые особенно ядовитые дамы уставились на императрицу.

И удивились: Евгения улыбалась…

Вскоре всем стала понятна причина этой ее улыбки…

На следующий день об этой встрече на льду императора с американкой узнал весь Париж. А люди осведомленные добавляли ко всему прочему, что миссис Маультон, урожденная Лили Гринаут, двадцати лет, родом из Бостона, была замужем за Чарльзом Маультоном, сыном богатейшего американского банкира, поселившегося во Франции во времена правления Луи-Филиппа. Добавляли также, что она живет в роскошном особняке на улице Курсель и что она хорошо поет.

И все это было правдой: Лили любила петь. Ученица Мануэля Гарсия, брата известной Малибран, она обладала голосом, который, по мнению специалистов того времени, имел «округлость и оттенок самых очаровательных жемчужин». И поэтому придворные говорили лукаво, что император с большим удовольствием «познает источник такой красоты»…

Ну а у Евгении на сей счет была своя задумка…

Спустя несколько дней Лили Маультон получила приглашение в Тюильри. Наполеон III, подумав, что императрица решила отныне проявлять по отношению к нему большее понимание, поговорил с ней ласково, теребя бородку, и даже выдавил из себя несколько избитых комплиментов.

Однако, когда его остекленевшие глаза едва не закатились при виде впечатляюще смелого выреза платья молодой американки, рядом с ними появилась улыбающаяся Евгения:

– Не желаете ли пройтись со мной, мадам Маультон?

Певица поклонилась императору и проследовала за императрицей в другой конец гостиной.

А именно там великолепный, элегантный, остроумный герцог де Морни рассказывал последние парижские сплетни группе очарованных слушательниц.

Миссис Маультон сразу же влюбилась в него.

«Ей вдруг показалось, – написал Ламбер, – что она увидела человека, которого раньше знала по карикатуре на него»[40]40
  Наполеон III был действительно дружеским шаржем на своего сводного брата.


[Закрыть].

Герцог де Морни поклонился и вперил свой взгляд соблазнителя в глаза Лили. Та покраснела.

– Мне бы очень хотелось услышать, как вы поете, мадам…

– Я спою, когда вы пожелаете…

Ответ был многообещающим.

Евгению это успокоило, и она поспешила присоединиться к императору, продолжавшему, как обычно, крабом шататься среди гостей.

Спустя несколько недель императрица узнала о том, что герцог де Морни стал любовником трепетной американки. Ее план удался…

Вполне понятно, что государыня не могла направлять всех красивых женщин в постель своего родственника. Несмотря на всю ее бдительность, некоторым красоткам все же удавалось проникать в дом на улице Бак. Так, весной 1863 года туда неоднократно наведывалась одна из самых известных парижских куртизанок. И там она получала, как говорится, «императорскую лепту».

Вот уже несколько лет она называлась маркизой де Пайва, ослепляла столицу роскошью и жила в одном из самых красивых особняков на Елисейских Полях[41]41
  Этот особняк цел и поныне. Это – дом номер 25 на Елисейских Полях.


[Закрыть].

А начинала она очень и очень скромно. Тереза Лашман родилась в еврейском гетто в Польше. В шестнадцатилетнем возрасте она вышла замуж за француза-портного по имени Антонен Виллуэн. И впервые в жизни поменяла лохмотья на настоящее платье. Затем она отправилась в любовные странствия по трущобам Константинополя, Лондона, Берлина… А в 1841 году обосновалась в Париже.

В столице Франции она стала работать на панели, движимая желанием стать в один прекрасный день королевой Парижа. И тут ей пришло на помощь небо…

Как-то вечером, когда она сидела на скамейке на Елисейских Полях в ожидании очередного клиента, произошла встреча, ставшая решающей в ее судьбе. Вот как она сама об этом рассказывает:

«Вот на этой скамейке я и сидела однажды вечером без гроша в кармане и с корочкой хлеба на ужин. На ногах у меня были дырявые башмаки, которые наполнялись водой при малейшем дожде. На плечах – латаное-перелатаное заштопанное платье. Я никого в городе не знала, никого не ждала. Просто сидела и глядела на проносившиеся мимо меня коляски. Зависти я не испытывала, поскольку знала, что настанет день и я тоже буду ездить в коляске, вся сверкая бриллиантами. Да, это я знала. Не знала я только того, где проведу ночь и что буду есть завтра. Когда на улице начало темнеть, рядом со мной сел какой-то человек. Это был пианист Анри Эрц. Он не был ни богат, ни ловок. Меня он в сумерках не разглядел. Не заметил он ни моих грязных лохмотьев, ни всклокоченных волос, ни худобы моих рук. Но он отнесся ко мне по-человечески! И я его никогда не забуду. В ту ночь я поклялась себе в том, что когда я стану богатой, когда завоюю Париж, то возведу дворец на месте лачуги, стены которой видели меня полуголой с подведенным от голода животом».

А десять лет спустя Тереза, успевшая уже стать к тому времени маркизой де Пайва[42]42
  В 1851 году она вышла замуж за маркиза Ажоро де Пайва, кузена посла Португалии в Париже.


[Закрыть], увидела на том же самом месте еще один знак расположения богов. Она возвращалась в коляске из Булонского леса вместе с Арсеном Уссеем. Ее запястья, пальцы и щиколотки были увешаны драгоценностями. Указав писателю на знакомую хижину, она сказала:

– Взгляните на эту лачугу. Однажды я в ней дала себе одну клятву.

И потом рассказала ему всю свою историю. А после этого спросила:

– А вы не знаете, кому принадлежит эта лачуга?

Уссей расхохотался:

– Мне!

– Вы шутите?

– Нисколько! Но должен признаться, что это очень странное совпадение: не далее как вчера я купил участок земли и эту хижину у Эмиля Перейра…

– Небывалый случай!.. Послушайте, я хочу знать, сколько вы за все это заплатили. И даю вам вдвое большую сумму. Мне этот участок просто необходим! Я вот уже десять лет считаю его своим!

– Я приобрел его за двести тысяч франков, – сказал Уссей, – и уступлю его вам за ту же цену. Это слишком красивая история, чтобы я захотел заработать хотя бы одно су!

Маркиза де Пайва поцеловала писателя.

– Я никогда не забуду вашего поступка. А вы ведь знаете, что я – человек слова. Если я что-нибудь говорю, то не просто ради красивого словца.

Если вам что-нибудь будет от меня нужно!..[43]43
  Эта история приведена Арсеном Уссеем в его «Воспоминаниях за полвека». Автор, несомненно, очень приукрасил рассказ маркизы…


[Закрыть]

В 1856 году дворец Пайва начал вырастать из-под земли. А весь Париж хохотал над остротой Эдмона Абу. На чей-то вопрос о том, как идет строительство дворца, писатель ответил:

– О, дворец Пайвы почти готов… Панель уже есть…

Однако связь императора с этой шикарной куртизанкой не была долговечной. В тот день, когда она поняла, что никогда не будет принятой в Тюильри, Тереза прекратила визиты на улицу Бак. Наполеон III не очень-то из-за этого расстроился. Потом он скажет:

– Она только и говорила о стоимости своей мебели…

И на сей раз Евгения смогла вздохнуть с облегчением. Но она и не подозревала того, что вскоре в жизнь императора ворвется женщина намного более опасная…

Глава 8
Французский император становится любовником «насмешницы Марго»

Он любил простой народ и умел это доказать.

Антуан Фигон

16 июня, несмотря на надвигающуюся на Сен-Клу грозу, император отправился прокатиться в коляске. Вскоре после его отъезда внезапно ударил гром, и на парк обрушился проливной дождь.

Все, кто гулял по аллеям парка, бросились искать укрытия под деревьями. Некая очаровательная молодая женщина, которую ливень застал на открытом участке парка, прижалась к стволу дуба. Платье ее насквозь промокло, волосы растрепались, туфли наполнились водой.

Вся дрожа от страха и холода, она ждала окончания грозы. И вдруг увидела на аллее коляску с императорскими гербами. Это возвращался сам Наполеон III.

Молодая женщина почтительно поклонилась.

И тут случилось нечто необычное: из коляски вылетел плед и упал к ногам прекрасной лесной нимфы.

На Наполеона снизошло, как говорили его современники, «вдохновение галантного мужчины».

Желая посмотреть, какой эффект произвел его жест, он на мгновение высунул голову под струи дождя и улыбнулся: молодая женщина продолжала неподвижно стоять под деревом, но теперь уже в крайнем изумлении.

Когда коляска уехала, она подняла с земли плед, и, прикрывая им голову и плечи, вернулась к себе.

Судьбе было угодно поставить на пути императора одну из самых пылких и самых опытных жриц любви прошлого века…

Ее имя было Жюли Лебеф, но она предпочитала называть себя Маргаритой Белланже. Это была девица довольно высокого роста, стройная и очень смешливая, поскольку она любила коверкать слова. Из-за ее привычки шутить любовники прозвали ее «насмешницей Марго». В ней было, рассказывает Мари Коломбье, «этакое народное очарование, настолько вызывающее, что она привлекала к себе всех мужчин»[44]44
  Мари Коломбье. Мемуары. Конец Империи.


[Закрыть]. Необычайно гибкая и развитая, она развлекалась тем, добавляет один из ее биографов, что «входила в салоны на руках, к крайнему удивлению дам, но к огромной радости мужчин, которые получали возможность восхититься самыми красивыми в мире ножками».

Она родилась в 1839 году в Сен-Ламбере, маленькой деревушке в департаменте Мен. В 1856 году она уехала из родной деревни в Нант, где завела дюжину любовников и приобрела прочные навыки любовных игр в постели некоего председателя суда.

Получив таким образом любовное образование, она перебралась в Париж, где ее, естественно, привлекло драматическое искусство. Она попала в труппу крошечного театра на улице Тур-д’Овернь. Но увы! Дебют ее на подмостках сцены был далеко не блестящим. Вот что донес до нас Фредерик Лолье, который услышал рассказ Людовика Алеви:

«Ей очень хотелось сыграть в “Мадемуазель де Бель-Иль” мадам Арну-Плесси. Там она должна была появиться одновременно и в роли женщины, ставшей знаменитой благодаря тому, что соблазнила семнадцатилетнего юнца Брусса, который, дав себя соблазнить безо всякого сопротивления, вернулся в лоно семьи, остепенился, стал позднее важным человеком и основал награды Академии.

Собрав все свое мужество, красивая, как цветок, Маргарита вышла на сцену. Ей явно не хватало подготовки. Она показалась зрителям неуклюжей, и любители драмы начали нахально и громко выражать свое мнение о ней. Их ропот недовольства скоро перерос в гул. Прервав диалог на самом интересном месте, она цыкнула на зрителей, подхватила юбки и покинула сцену.

Такое ее поведение только распалило присутствующих, которые, увидев, что им не суждено увидеть ни своих денег, ни актеров, стали испускать пронзительные вопли. Директор театра Будвиль пришел в отчаяние и стал умолять Мейлака вернуть беглянку на сцену.

– Это очень неприятная история, – вздохнул он. – И она тем более неприятна, что нам придется вернуть людям деньги!.. Слушайте, дорогой мсье Мейлак, вы имеете некоторое влияние на эту капризную девицу… Уговорите же ее продолжить спектакль и выйти на сцену!..

Мейлак не стал отказываться, нашел за кулисами Маргариту Белланже и попытался было ее образумить. Но несмотря на все его усердие, результата он не добился.

– Я играю для того, чтобы повеселиться, – ответила она. – И не хочу, чтобы мне мешали! Да и вообще, надоело мне все это!

Зрители продолжали шуметь. В зале погасили газовые фонари. Но и это не помогло: все принялись громить что попало в полной темноте. И все же зрителям пришлось разойтись. Это было первое и единственное появление мадемуазель Белланже на подмостках театра»[45]45
  Фредерик Лолье. Императорский праздник.


[Закрыть].

Сами теперь понимаете, какая веселая, резвая и неприличная кокотка получила от монарха в подарок нет, не носовой платок, как это было принято во времена правления Людовика XV, а целый императорский плед.

Вернувшись домой, Маргарита выпила кружку подогретого вина и заснула под пледом, на котором была вышита буква «Н»…

На следующий день план действий был уже готов. Одевшись понаряднее, она завернула плед в бумагу и отправилась в Сен-Клу.

– Я пришла просить Его Величество принять меня, – сказала она охране.

Вызванный охраной адъютант расспросил ее о цели визита и доложил императору:

– Ваше Величество, некая молодая женщина просит у вас аудиенции…

Наполеон III пожал плечами:

– Что ей нужно?

– Она утверждает, что должна вручить нечто лично в руки Вашего Величества.

– Как она выглядит?

– Молода, белокура, довольно красива…

– Приведите ее.

Спустя несколько минут «насмешница Марго» со свертком под мышкой вошла в рабочий кабинет императора. Присев в реверансе, она без тени смущения произнесла:

– Сир, я пришла отдать Цезарю то, что принадлежит Цезарю. Речь идет об одеяле, которое Ваше Величество соизволили одолжить мне вчера…

Наполеон III улыбнулся:

– Но ведь вы же вчера насквозь промокли…

После чего он осведомился о ее здоровье и наконец фамильярно обнял ее за плечи.

Маргарита прижалась к нему всем телом. Почувствовав, что у императора наблюдается некоторое волнение, она позволила себе, как написал Альфонс де Тревиль, «некоторые телодвижения, умелые и призывные». Лицо у императора налилось кровью. Тогда молодая женщина усадила Наполеона III в кресло и взобралась к нему на колени.

– Как и всю Европу, меня эти знаменитые усы заставляют дрожать, – сказала она со смехом…

Монарх поцеловал ее, затем увлек на софу. И там отдал себя в полное распоряжение естеству.

Час спустя император, на дрожащих ногах и с остекленевшими глазами, проводил ее до двери. Она вся светилась от радости.

– До свидания, дорогой Сеньор![46]46
  Именно так все два года, пока длилась их связь, Маргарита называла Наполеона III.


[Закрыть] – сказала она ему на прощанье.

Французский император получил только что один из тех уроков, которые некогда преподал Марго председатель суда в Нанте…

Кто-то сказал, что для женщины норковое манто является тем же самым, что для мужчины орден Почетного легиона.

В XIX веке дамы полусвета для того, чтобы показать свой успех, не ограничивались только мехом: им необходимо было иметь свой особняк и богатый выезд.

А посему, спустя несколько дней после первого визита в Сен-Клу, Маргарита Белланже выехала из своей квартирки на улице Баккадор и переселилась в стоявший на улице Виноградников в Пасси очаровательный особняк, который подарил ей Наполеон III.

В течение всего последующего месяца монарх регулярно наведывался в этот дом, получая там с кокоткой утомительное, но приятное удовольствие.

Вскоре у него выработались свои привычки. Приходя, он садился в огромное кресло, выпивал рюмку мятного сиропа и играл со спаниелем Марго. После чего он увлекал молодую женщину в спальню, где их ждала широкая кровать со свежими простынями…[47]47
  Однажды они встретились в небольшом охотничьем павильоне неподалеку от Сен-Клу. Видя, что император явно не торопится приступить к делу, любуясь лесом, она ему сказала:
  – Так что будем делать? Вы ведь приехали сюда не затем, чтобы нанизывать жемчужины… Если только эта жемчужина не я! – добавила она и захохотала.


[Закрыть]

В июле Наполеон III объявил ей, что уезжает подлечиться в Виши.

Маргарита уселась к императору на колени.

– Возьмите меня с собой…

Монарх поначалу отказал:

– Невозможно!.. Со мной едет императрица. Ваше присутствие в Виши может привести к скандалу. Мне сейчас только этого не хватало!..

Марго знала, что вести об экспедиции в Мексику были малоутешительными. И все же продолжала настаивать на своем:

– Дорогой Сеньор, вам нечего опасаться. Никто и не узнает о том, что я поеду с вами в Виши. Я буду вести себя очень сдержанно!..

Потом стала втолковывать «дорогому Сеньору», что в перерывах между принятием минеральной воды он сможет поиграть с ней в «овернский штопор»…

Это заставило Наполеона III призадуматься[48]48
  Рассказывают, что при этом он сначала наклонял голову в сторону, что делало его похожим на «поперхнувшегося попугая», а затем начинал вытягивать вперед усы и становился похожим на большую креветку…


[Закрыть].

– А, будь что будет! Едем!..

Молодая женщина поцеловала его.

16 июля император с императрицей прибыли в Виши и разместились в приготовленном для них шале, стоявшем посреди парка.

А 18 июля в город прикатила и Маргарита. Она сняла номер в гостинице.

Несколько дней все было спокойно. Но вот однажды вечером, когда император прогуливался под руку с Евгенией по площади Розали (теперь она называется Госпитальной), к нему с радостным лаем бросился прекрасный черный спаниель. Это была собака Марго.

Бедный император пришел в смущение и стал делать отчаянные, но безуспешные знаки животному, которое, продолжая выказывать свою любовь, лизало императору руки.

Императрица только и сказала:

– Похоже на то, что этот пес вас очень хорошо знает!

Затем, даже не удостоив соперницу взглядом, она освободила руку и отправилась в свои покои одна.

Смущенный Наполеон III вынужден был проследовать за ней. Спустя четверть часа резиденция императорской четы стала театром, где разыгрались ужасные сцены. Смешивая, как обычно, французские и испанские слова, Евгения выкрикивала в адрес Марго редкие по грубости и очень непристойные ругательства.

Наполеон III попытался было унять императрицу. Но сделал это неуклюже:

– Я не понимаю тебя, милая моя Южени, – нежно произнес он. – Ну почему ты сегодня так строга к мадемуазель Белланже? Ведь еще вчера ты очень спокойно смотрела на мои выходки с мадам В…

Государыня так и подскочила:

– Как?! Так вы еще спали и с мадам В…?!

Император понял, что допустил серьезный промах, и повесил нос.

– Я этого не знала, – продолжала Евгения. – Бог мой, да, этого-то я и не знала. Сегодня я впервые узнаю об одной из ваших измен лично от вас!..

Вечером того же дня императрица покинула Виши и вернулась в Сен-Клу.

Внезапный отъезд императрицы вызвал огромный интерес, все стали задавать себе вопрос, какая же еще драма назревает в императорской семье. На многочисленные вопросы курортников взялись ответить болтливые слуги. И вскоре все население Виши уже знало о том, что избавленный женой от ее присутствия император каждый вечер приглашает в свое шале Маргариту Белланже…

В августе Маргарита поехала вслед за Наполеоном III и в Пломбьер. В сентябре она была с ним в Биаррице, где, кстати, он изменил и ей. Будучи вынужден в течение целого месяца воздавать должное двум особенно пылким дамам, монарх, который в свои пятьдесят пять лет был очень изношен, однажды напугал свое окружение. Послушаем Вьель-Кастеля:

«В Биарице император завел себе еще одну любовницу. Эта молодая элегантная женщина являлась к тому же великолепной наездницей. Как мне сказали, она сожительствует с неким бельгийцем, который греет руки на такой коммерции.

Однако, возвращаясь однажды от мсье Фуля, император переспал с указанной дамой и получил при этом столько удовольствия, что на следующий день во время обеда почувствовал себя плохо то ли от усталости, то ли еще почему. А спустя еще несколько часов он снова почувствовал недомогание…»[49]49
  Граф Орас де Вьель-Кастель. Мемуары.


[Закрыть]

В ноябре Наполеон III вернулся в Париж, а Марго – в Пасси.

Ежедневно в четыре часа дня монарх уезжал на встречу с фавориткой. Видя, как император садится в свою карету, придворные качали головами и говорили при этом:

– Да, Его Величество отправился к аббату… Ланже![50]50
  Игра слов: la Bellanger (девица Белланже) омонимично словам l’abbe Langer (аббат Ланже). – Примеч. пер.


[Закрыть]

Эта шутка забавляла парижан всю зиму. Счастливые были времена!

В ноябре по столице пронесся новый слух, который люди передавали друг другу по секрету и шепотом. Говорили о том, что любовница императора беременна. И действительно, талия этой девицы округлялась прямо на глазах.

В январе Маргарита перестала появляться на людях, а 24 февраля 1864 года все узнали о том, что она произвела на свет мальчика, которого назвали Шарлем, и что три человека (друзья принцессы Матильды), участвовавшие в регистрации, заявили в мэрии восьмого округа, что «родители ребенка неизвестны»…

Никого это, естественно, не обмануло, и все были уверены в том, что отцом маленького Шарля был не кто иной, как Наполеон III.

– «Насмешница Марго» подарила младшего братика наследному принцу и детишкам Башмачницы, – говорили, подмигивая, парижане.

Но эти шутки стихли в апреле, когда хорошо осведомленные лица стали уверять, что хотя отцом ребенка и был император, но Маргарита Белланже не была его матерью…

Так кто же тогда его родил?.. И к чему вся эта мистификация?

Вскоре в оппозиционно настроенных кругах стало ходить объяснение этому. Вот что написал Ламбер в брошюре, опубликованной в 1871 году:

«В 1863 году Наполеону III захотелось вкусить несколько незрелых прелестей некой девственницы. Его услужливые друзья – чего только не сделаешь, чтобы понравиться Его Величеству! – немедленно принялись за поиски какой-либо красивой и понятливой девицы, у которой был бы преданный семейству Бонапартов папаша. Долго искать им не пришлось: такая редкая птичка была совсем рядом. Ею оказалась младшая дочь префекта-крушителя пятнадцатилетняя Валентина Оссман. Она была смазливой, рано созревшей и вовсе не дикой девушкой. К тому же ее отец ни в чем не мог отказать императору.

А посему Валентину привели однажды на улицу Бак, где она удостоилась чести быть лишенной девственности сыном королевы Гортензии.

Увы! Спустя несколько месяцев девушка поняла, что вскоре станет матерью. И она рассказала об этом Наполеону III. Того бросило в дрожь. И было от чего дрожать! Если бы стало известно о том, что французский император наградил ребенком пятнадцатилетнюю девочку, это был бы скандал на всю Европу! Надо было поскорее произвести подмену для того, чтобы оставить вне подозрения эту незадачливую Валентину.

Бывший узник форта Ам надумал тогда уговорить свою любовницу Маргариту Белланже сделать вид, что она от него беременна. Молодая женщина согласилась ему помочь. И в то время, когда дочь барона Оссмана скрывала под кринолинами свой все увеличивающийся живот, Марго, напротив, наматывала вокруг талии куски ткани, надевала бандаж и подушки, с тем чтобы создать у окружающих иллюзию беременности.

Эта комедия прекратилась 24 февраля, когда в дом к Маргарите Белланже на улице Виноградников пришел с огромным свертком в руках врач. Едва войдя в комнату молодой женщины, он сказал:

– Все в порядке… Вот ребенок. Кричите!..

Марго принялась истошно вопить, а доктор тем временем достал из свертка новорожденного.

На следующий день всему Парижу стало известно о том, что бывшая кокотка родила. Барон Оссман мог продолжать смотреть на всех гордо. Фарс был сыгран…»[51]51
  Ламбер. Париж в последние годы Второй империи. 1871 г.


[Закрыть]

Что можно подумать об этой невероятной истории, которая кажется выдуманной каким-нибудь автором романов в картинках?

Это – сложный вопрос.

Однако в пользу этой версии говорят три следующих факта:

1. Как-то вечером в 1863 году на балу в Тюильри юная Валентина Оссман случайно заняла место жены господина Оскара де Вале. Та сказала на это ядовито:

– Я уступаю вам это место, мадемуазель, поскольку всем ясно, что вы здесь хозяйка![52]52
  Во французском языке слово maitresse означает как «хозяйка», так и «любовница». – Примеч. пер.


[Закрыть]

2. В январе 1864 года горничная Маргариты Белланже сказала кое-кому из женщин в Пасси:

– Это звучит странно, но когда мадам лежит в постели, живот у нее значительно меньше, чем когда она стоит!..

3. 24 февраля, в день родов, та же самая служанка рассказывала, что акушер пришел к Маргарите Белланже с объемистым свертком, из которого доносились странные звуки:

– Я было подумала, что он принес мадам котят!.. И что же дальше?

Кажется вполне ясным то, что Наполеон III попросил любовницу «стать матерью» сына, которого родила ему мадемуазель Оссман…[53]53
  Этого сына императора назвали Шарлем Лебефом. Прожив тихо и незаметно, он умер в 1902 году.


[Закрыть]

Разумеется, императрица, которая была, по образному выражению одного из авторов мемуаров, «защищена от всяких новостей извне», обо всем этом ничего и не ведала.

Счастливый от того, что сумел избежать новых семейных сцен, Наполеон III с той поры участил свои разгульные вылазки. И это сильно повлияло на его здоровье. В августе, возвращаясь от Марго, он упал в обморок. Это не на шутку встревожило Евгению.

Утром следующего дня она вызвала к себе Мокара:

– Мне надо съездить в город по делам. Я хочу, чтобы вы поехали со мной. Карета уже готова.

Когда они уселись в карету, императрица сказала просто:

– К Маргарите Белланже!

Мокар пришел в ужас:

– Как? Ваше Величество!.. Мы едем к этой девке?!.

– Да. Мне надо сказать ей пару слов…

Спустя четверть часа карета остановилась перед домом Маргариты. Евгения вышла из кареты и позвонила. Дверь ей открыла служанка.

– Я хочу немедленно видеть мадемуазель Белланже. Я – императрица!

Ошалевшая от неожиданности горничная провела Евгению в гостиную. Там на диване в глубине комнаты возлежала Маргарита. При виде императрицы она вскочила на ноги, но Евгения не стала дожидаться от нее реверанса.

– Мадемуазель, вы убиваете императора, – сказала она.

Кокотка с плачем упала на колени:

– Ваше Величество!.. Ваше Величество!..

– Если у вас есть хотя бы малейшее уважение ко мне и крупица привязанности к императору, – снова заговорила Евгения, – вы должны отказаться от него и сделать так, чтобы он с вами порвал. Прошу вас завтра же покинуть этот дом.