Текст книги "Шизариум"

«Буль», – раздалось при этом, и несколько капель воды разлетелись по сторонам.

Затем существо отряхнулось (что с учётом его физиологии могло как будто закончиться тем, что оно само бы по каплям разлетелось по стенам, полу и располовинчатой кровати). После этой процедуры взору Васи явилась уже скорее не медуза, а переливавшееся розовым и зелёным на свету желе. Оно могло бы сойти за несвежий холодец или, собственно, за десертное желе, если б вот только оно не моргало и не улыбалось.

– Здравствуйте! – произнесло желе женским голосом и помахало лапкой Васе.

Вася показал на себя пальцем, и желе радостно закивало ему в ответ.

Тут до Васи дошло, что одно дело героически спасать свою жизнь стоя на унитазе, и совсем другое – здороваться с кем-то женского пола всё на том же унитазе. Что-то отдалённо похожее на мужскую гордость зажужжало у него где-то на самом дне, и он слез с белого камня раздумий и, пытаясь скрыть страх и не дрожать так явно, подошёл чуть ближе к аквариуму и его владелице.

– Совершеннейшим образом понимаю ваше удивление и ровным счётом не имею ничего против, – тем временем тараторила розово-зелёная желейка. – Вы ещё мужественно себя явили – могу заверить это при свидетелях, если понадобится! – некоторые при первой встрече со мной и в окно выпрыгивали, и под машину кидались. Честно-честно!

Заворожённый Вася в упор вгляделся в непонятное существо и даже ткнул в него пальцем, совершенно не отдавая себе отчёта, что делает – всё равно всё как будто во сне.

– А вот это вот излишне! – возмутилось желе и шлёпнула Васю по пальцу полужидкой лапкой. – Любопытство любопытством, но я и засудить могу!

– Ты что такое? – пробормотал уже не столько напуганный, сколько зачарованный Моржов.

– Здрасьте-приехали! – желе упёрло «руки» в «боки». – Если вам, господин хороший, уже показалось, что мы с вами на брудершафт пили, то, смею заверить, вам это приснилось – вы ещё не со всеми на свете успели поквасить.

– Что? – не понял Вася.

– Тыкать не надо, пожалуйста, личностям, с которыми ещё познакомиться не успели.

Не каждый день начинается с того, что тебя учит уму-разуму говорящая слизь, подумал Вася. И тут же ляпнул что-то такое же вслух:

– Ты слизь?

– Сам ты слизь! – взвизгнуло оскорблённое существо и сменило оттенки с розового и изумрудного на алый и фиолетовый.

Тут же она спохватилась, что не сдержалась, и ответила грубостью на грубость, но затем, вернув себе достоинство, спокойно пояснила:

– Я – медуза. А… слизь, как вы изволили выразиться, это то, чем вы с утра водопровод забивали. Но не будем о грустном – вы и сами, должно быть, прекрасно понимаете, что люди, употребляющие в большом количестве такого рода спиртное долго не живут. Успеем же познакомиться, пока у вас кровоизлияние в мозг не произошло. Не волнуйтесь: я буду максимально кратка. Меня зовут Дипна. Я, получается, из рода мутировавших медуз, которых человечество пока что не обнаружило, так что научного названия у нас пока что нет. К тому же я первая в своём роде – я первая обрела разум и чувства, в связи с чем и была изгнана моими сородичами. Теперь я путешествую, изучаю людей. Хотела также ознакомиться с художественной литературой и выучить как можно больше языков, но в этом городке, куда меня угораздило попасть, книг почти что нет, и никто даже по-английски не говорит. Так что я пока просто заселилась в эту «чудесную» гостиницу, и, по всей видимости, пока что поизучаю человечество на вашем скромном примере, Василий, так как мы некоторое время с вами будем соседями. Ух! – она показательно «вытерла» «пот» со «лба». – У аудитории есть вопросы?

Все ресурсы Васи Моржова ушли на обработку информации, так что та часть мозга, что отвечает за смыкание челюстей, дала сбой.

– А ещё я немного слышу человеческие мысли, – как будто решила окончательно «добить» Васю Дипна, – а поскольку вы внутри просто орёте, то я, так и быть, отвечу на этот ваш внутренний крик: да, я не галлюцинация, никакая не белочка, и, да, вы можете нажать на кнопку связи, и мадам Херцена всё вам подтвердит.

Вася послушно кивнул. Поднялся. Некоторое время повспоминал, что он собирался сделать. Затем вспомнил. Подошёл к входной двери и нажал специальную кнопку. Загорелась красная лампочка, и тут же сквозь радиорешётку прозвучал голос Агнессы Херценой:

– Да, Василий, это не глюки: Дипна – твоя новая соседка, – тут же произнесла хозяйка гостиницы, словно только и сидела у коммутатора и ждала, когда Вася с ней свяжется (так оно и было). – Ты живёшь у нас бесплатно, а поскольку хозяйка тут я, то слушай, что я тебе скажу: будь так любезен, превратись из обезьяны в радушного хозяина и позаботься, прошу, о нашей гостье, которая просто чудо – во всех смыслах. Доброе утро, милочка!

– Доброе утро! – Дипна помахала в камеру, о существовании которой Вася до этого момента даже не знал.

– Василий, приберись в квартире, перестань бухать (тем более, что Фому я отослала куда подальше) и позаботься о Дипне – она у нас… «особенная», ей понадобятся помощь и внимание. Знаю, что ты до такого «не опускался» даже ради своей фифы, но у меня есть один маленький рычажок давления… Я выгоню тебя на улицу к чёртовой матери, если узнаю, что после общения с тобой, кретин ты недоразвитый, раса разумных медуз решит поработить человечество!! Усек, кусок говна ты непереваренный??!!

– Усёк, – кротко ответил Вася, на которого впервые в жизни вообще накричали.

– А вы, дорогуша, обживайтесь! И звоните, если что! Целую! Чмок! – и коммутатор замолчал.

Как в воду опущенный, Вася медленно, нехотя повернулся к Дипне. Та просто сияла, во всех смыслах.

– Ах, заживём! – от избытка самодовольства та стала похожа на золотую статую.

– Ну нахер…! – пробормотал Моржов и спешно покинул собственную квартиру, причём всё также в одних трусах и майке.

Яичница давно сгорела.

***

Для человека без штанов Вася довольно долго продержался вне квартиры. Через пару часов он всё-таки вернулся. С невероятно важным видом он оделся, стараясь не обращать внимания на разумную слизь/медузу, что пыталась отмыть сожжённую им сковородку в раковине, взял сотовый и вновь вышел.

Сначала он пытался дозвониться Фоме, но безуспешно. Потом обзвонил нескольких своих коллег на предмет – подумать только! – не нашли ли они какую работу и нет ли у них для него подработки, а может, есть даже какие новости по заводу, не хотят ли его открыть.

Но ничего хорошего в ответ ему не озвучили. Несколько его коллег успели с их последней встречи спиться или сторчаться и умереть. Пара покончили с собой. Остальные прямо сейчас были пьяны и либо не узнавали Васю и не понимали, что он говорит, либо узнавали и посылали его очень-очень далеко по тропам половых органов.

Лишь один из бывших рабочих был в адеквате и ответил на все Васины вопросы. Работы нет. Подработки нет. Денег нет. Заводу точно кранты. И, нет, если он найдёт что по поводу работы, то Васе перезванивать не будет. И положил трубку.

В этот момент Вася как будто взглянул на себя ещё вчерашнего со стороны – стоило вытолкнуть его из его же зоны комфорта (пахнущей всеми оттенками смрада грязной квартиры, за которую не надо платить, в которой есть кровать и сральник – а что ещё для жизни надо?), как он обратил внимание, что вокруг, вообще-то, всё очень не очень чтобы хорошо.

А где именно нехорошо? Ну, в мире наверняка. В стране точно. Особенно в их городе. Даже в доме, где он живёт. Об этом прямо кричали хрустящие шприцы под ногами. В одной только его квартире в этом мире всё в порядке. Но он узнал об этом только поздно вечером, когда устал шататься по кварталам в округе и вернулся домой, и застал студию убранной, отполированной и приятно пахнущей. А посреди всего этого уставшая разумная медуза, что заснула на первой странице книжки, которую невесть у кого раздобыла в этом их гадюшнике.

Вася заворожённо осмотрелся – такой красоты даже Джесс не умела навести, а ведь у неё хотя бы имелись эти – руки!

Моржов, стараясь не шуметь, закрыл дверь и тихонько повесил ветровку на крючок. Прошёл на цыпочках на кухню, где, к очередному удивлению, застал приготовленный для него ужин с записочкой «Пугливому Василию от свалившейся с неба соседки». На подносе его дожидались остывшие омлет, сладкий кофе с молоком и бутерброд с маслом. Василий всё тихонько уплёл, чуть не проглотив язык от удовольствия. А затем, так же старясь поменьше шуметь, вымыл сразу посуду.

Следом он думал закурить по привычке, но вдруг заметил, что желание сделать это на автомате есть, а именно потребности курить как таковой нет – от утреннего испуга у него как будто весь спирт из крови испарился, а курить не трезвую голову что-то не хотелось. Тем более, что это уму непостижимо – как можно чадить табаком в такой чистой, приятно пахнущей и… – как это слово? – уютной квартире?

Вася оглядел пачку, пожал плечами и вышвырнул сигареты в окно. У него, конечно, рядом стояла мусорка, но он сначала сотворил показательный жест, а только потом вспомнил про неё.

Помылся перед сном, почистил зубы, разделся до белья и шустро шмыгнул под одеяло.

Когда он потянулся к ночнику (был ли он здесь раньше, Вася не помнил), распластавшаяся на книжке Дипна открыла один заспанный глазик. Она чуть поглядела на лежащего в постели Василия, а затем сказала:

– Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, – ответил Вася Моржов Дипне, как будто делал это уже миллион раз, и выключил свет.

В ту ночь ему впервые с детства снились сны.

***

– Нет, у меня нет глаз и рта. Я телепатически воздействую на зрительные органы окружающих меня людей, чтобы им казалось, будто у меня есть «лицо». Так проще социализироваться, – Дипна сама начала этот разговор, но не столько потому, что ей одиноко и очень хотелось поговорить (хотя и это тоже) – просто она прочитала мысли Василия, и ответила на незаданный вопрос, не дожидаясь, когда немногословный Моржов пересилит себя.

Вася этому всему уже почти не удивлялся – удивительно, к чему только ни способен привыкнуть человек за сутки. Да и кто бы узнал вчерашнего пропоицу в человеке, который сейчас сидел в кресле в тапочках (откуда они взялись?! Они всегда тут были?!) и читал газету, а точнее – её раздел с трудоустройством.

– Погоди, – обратился он, не отрываясь от газеты, – а как ты разговариваешь?

– А я и не разговариваю, – ответила Дипна и перевернула страничку (вчерашняя книжка уже прочитана, теперь настала очередь супергеройского комикса). – Опять-таки, просто сигналы напрямую в человеческий мозг. У вас там, кстати, неплохой универсальный передатчик. Уверена, вы совсем скоро тоже научитесь общаться между собой телепатически. Если раньше не убьёте друг друга.

Вася, удовлетворившись ответом, кивнул, обвёл ещё одну строчку в газете фломастером и поглядел на свой телефон – тот всё лежал в углу на зарядке и, как назло, не хотел включаться. Видимо, по возможным рабочим местам придётся таскаться лично, что не очень-то безопасно сейчас.

– А как…? – Вася хотел спросить: «А как ты общалась с Агнесс по коммутатору? Ты можешь посылать людям сигналы на таком расстоянии? Сквозь стены и без прямого контакта?».

– А она меня и не слышала, – ответила Дипна, прочитав вопрос Васи у него в голове. – Я это скорее для тебя произнесла.

«Для тебя, – повторил в уме Вася. – Мы всё-таки стали на «ты», – подумал он и спохватился, что она же прямо сейчас слышит его мысли.

Не то, чтобы он находил это очень неприличным – скорее пинал самого себя, понимая, что в его дурацкой башке мыслей с гулькин нос, так что любой медиум разберёт их даже без особого желания.

Услышав всё это, Дипна улыбнулась. Вася этого не видел, но почувствовал. Вчерашний пьяница, заблёвывающий раковину по утрам, сегодня упражнялся в телепатическом общении.

В какой-то момент они оба отвлеклись от своих занятий, заболтались. Дипна рассказывала ему про обретающих разум медуз, причиной чему стала, по всей видимости, просачивающаяся радиация в местах различных экспериментов. Рассказала, что, в то время как её собратья начали проявлять лишь примитивные инстинкты, а, собственно, разум у них скорее один на всех, она каким-то образом отделилась от общего потока и осознала себя как личность. На что её родня отреагировала агрессивно – теперь уже даже они, с виду такие же медузы не понимали, что она из себя представляет. И, посчитав её опасной и «не такой», её изгнали.

Васе невольно передались эмоции Дипны – он не был эмпатом, наоборот, – она невольно заряжала его душу своими ощущениями.

– Хочешь, я тебе просто покажу? – вдруг спросила она.

– Что покажешь? – не понял Вася.

– Ну, как сказать… Что я чувствую. Что со мною было. Просто это гораздо быстрее, чем пока я подбираю слова. Тем более, что мне больно всё это вспоминать – может, хотя бы сократим этот процесс, а в итоге станем друг другу гораздо более близки, – улыбнулась она.

– Что ж… – задумался Вася. – А давай! Сегодня просто день экспериментов какой-то.

Он отложил газету, в которой всё равно нашёл лишь пару вакансий грузчиков и практически без зарплаты. Дипна отложила комикс на подоконник, и подъехала со своим столиком к креслу с Васей (аквариум теперь стоял на полу).

– Расслабься. Прими удобную позу, – сказала Дипна и потянулась удлиняющимися щупальцами к глазам Васи. – Закрой глаза, они тебе не понадобятся. Я пошлю сигнал прямо в твоей мозг.

Вася закрыл глаза и откинулся в кресле. Через секунду он почувствовал, как холодные и мокрые щупальца Дипны легли ему на веки, а ещё через секунду он перестал чувствовать что-либо.

Он вдруг оказался посреди чёрного океана, а затем ему в голову, ему как бы в душу, полетели миллиарды образов. Вся её жизнь покадрово превращалась в кино у него перед глазами. Точнее, вокруг него. Точнее, это не её жизнь, не чья-то чужая – теперь это его жизнь. И он ощущал её прямо сейчас, проживал каждое её мгновение. Только почему-то месяцы пролетали за секунды, но при этом навсегда оставаясь в памяти, точно не прокручивались с ускорением, а словно он сам и в самом деле в итоге прожил две жизни. Только вот жизнь Дипны пока совсем короткая и невероятно печальная. А Вася раньше и представить не мог, что человеку бывает так грустно…

Человеку?

Он увидел, как она впервые покинула водоём, в первый раз оказавшись на суше. Как она ещё медленно ползла к ближайшему человеческому поселению, возвышающемуся красной трубой завода над округой. Там она тут же чуть не погибла, окружённая десятками угроз для жизни. В результате Дипна забралась по стене самого высокого здания в том городе и провела так несколько лет, слушая прохожих внизу, людей за стеной, шумы радио, уворачиваясь от клювов голодных птиц и провожая влюблённо самолёты.

Потом её сдуло оттуда ветром во время урагана. Она приземлилась прямо кому-то на голову, и тот перепугался до полусмерти, а она случайно прочитала из его головы его эмоции, его мысли, его память и сама напугалась до невозможности. Потом она скрывалась много месяцев в канализации, анализируя и обдумывая свой новый скачок в развитии.

Затем Дипна явила себя миру – открылась людям, начала общаться на человеческом языке, знакомиться с разными людьми, жить в гостях то у одних, то у других поражённых её существованием личностей. Но у каждого она читала в голове либо страх, либо отвращение…

Вася впервые пережил чувства кого-то другого. А раньше ведь даже и не пытался, ему и в голову такое не приходило. Он на физическом уровне чувствовал, что становится кем-то другим, словно его клетки делились на новые, а старые отмирали каждую секунду.

Вчера он был одним человеком.

Уже сейчас он стал другим.

А когда очнётся от этого транса станет кем-то третьим.

Вдруг Дипна закричала. И Вася увидел её перед собой. Она была человеком. Женщиной. Нагой и прекрасной. Он увидел то, как она представляла себя.

Тут картинка перед ним зарябила, раздалось некое «поум!» точно выключился телевизор, и всё обратилось во тьму. На мгновение Вася испугался, что у него полопались сосуды, и он сейчас умрёт.

Но тут картинка прояснилась. Он всё также лежал в кресле, слюни стекали у него изо рта по безвольной челюсти.

– Чёрт, я чуть его не убила! Вася! – над Моржовым склонилась какая-то девушка.

Она положила руку ему на шершавую щёку и успокоилась. Он почувствовал тепло её руки.

– Ты жив…! Кошмар, как я испугалась. Я впервые транслировала человеку в мозг… Прости меня, я была уверена, что всё пройдёт хорошо…! Фух! – она шумно выдохнула, приходя в себя. – Всё нормально, я знаю, ты меня слышишь. Вася, не волнуйся – контроль над телом вернётся через пару минут. Я всё у тебя проверила – я не нанесла тебе урон. Надеюсь, оно того стоило… Что… это?! – она вдруг поглядела на свои руки, вскрикнула, повалилась и попятилась по полу.

«Она только поняла, что стала человеком», – подумал Вася, неспособный произнести это в слух.

Дипна удивлённо посмотрела на него, услышав его мысли. Ещё раз оглядела свои руки, тело, провела ладошкой по собственной коже. И снова вскрикнула.

«Теперь она поняла, что голая», – усмехнулся про себя пускающий слюни Вася.

Ставшая человеком Дипна закуталась в Васино одеяло и подошла к зеркалу. Её настоящее желеобразное тело всё также лежало на столике перед Василием, но не подавало признаков жизни.

«Это всё в моей голове?» – подумал Вася.

– И в твоей и в моей. Для нас обоих это абсолютно реально, – сказала она и потёрлась щекой о своё колкое плечико, прошептала затем: – «И тело пахнет так, как пахнет тело…”. Вася! Чей облик я приняла? Это ты меня им наделил – кто это? – спросила она.

«Джессика. Моя девушка… Моя бывшая девушка».

– Она очень красивая, – Дипна ткнулась носом в зеркало, скорчила пару рожиц, показала зубки. – Нет! – вдруг радостно объявила она. – Это я красивая! Я очень и очень красивая.

Что произошло дальше Василию не запомнилось. Влекомая таким человеческим любопытством, одарённая вдруг физическими ощущениями человека, Дипна грациозно юркнула к Васе и прижалась лбом к его лбу – как какое-то время назад она подарила ему свою жизнь, так теперь ей захотелось прожить и его. Что-то, что раньше принадлежало только этой девушке, Джессике, теперь стало частью её естества. И новые чувства пьянили – она не хотела останавливаться. Стоило ей лишь пригубить этой отравы под названием «Быть человеком»…

***

– Итак, значит вас направили со мной говорить?

– Дяа?

– Что там происходит? Если вкратце? – массивный человек в потёртом холщевом плаще оглядывал забаррикадированные окна здания через электронный бинокль.

– Писят чилавик, – как будто давясь русскими словами выговорил рабочий из средней Азии. – Запирлись. Мебель ломать. Пяныя. Суки!

Капитан полиции убрал от лица бинокль и ничуть не менее внимательно и брезгливо вгляделся в своего собеседника.

– Суки, – повторил тот, словно всё сказанное им до этого – это всё, что он знал по-русски и всё, что ему оставалось, это повторять с разными интонациями концовку.

– Что они требуют? – медленно, не скрывая ни раздражения, ни презрения, спросил капитан.

Азиат испуганно заморгал, не понимая, что от него хотят.

– Суки? – пробормотал он.

– На кой чёрт мне прислали тебя, если ты по-русски-то говорить не умеешь? – взорвался капитан и даже замахнулся рукой на сморщенного коротышку, как будто собирался залепить ему увесистую пощёчину.

Тут из толпы зевак к ним спешно засеменил, задыхаясь, пузатый мужик с закрывающими губу усищами. Дохромав своими толстыми, трущимися друг об друга ногами, он, задыхаясь, простонал, оттесняя своим телом азиата:

– Может, я могу вам помочь?

– А вы ещё кто? – пророкотал капитан.

– СаСаныч, – ответил за того азиат.

– Иди уже отсюда, – спровадил своего работника «СаСаныч».

– Вы здесь главный? – уточнил капитан.

– Да, я. Понимаете… – промакивая платочек в потливое море своего лба, начал пузатый усач, но был перебит озлобленным криком.

– Так какого лешего я разговариваю с каким-то гастарбайтером, если я грёбаных полчаса требую к себе главного, чтоб объяснил мне, что тут происходит?!

– Ну, знаете ли…! – налил щеки помидорами толстяк. – Я…! К себе…! В таком тоне…!

– Ваши рабочие заперлись на вашем предприятии – что они хотят? Они выдвигали требования?

– Да какие требования! Сидят там уже неделю…!

– Что?! – теперь уже весь капитан стал бордовым от напряжения. – У вас пятьдесят человек заперлись в здании целую неделю назад, без пропитания, по всей видимости, выдвинули какие-то требования, а вы даже не сообщили?! Вы, что, просто ждали, когда они там сдохнут?!

– Да кому сообщать-то?! – всплеснул руками Сан Саныч.

– Как кому? Как кому, чёрт подери??!! – он обернулся и указал на толпу спецназа у него за спиной. – Нам!

– Вы не понимаете… – Сан Саныч перешёл на некий «доверительный» шёпот и попытался разговор из общественного достояния перевести в личную беседу, но капитан не дал ему слишком приблизиться к себе и оттолкнул прямою рукой.

– Я не понимаю, – твёрдо сказал он.

– Вот как?! – потерял все грани разумного усатый толстяк и вдохнул воздух так, что от распирающего живота пуговицы пиджака у него оказались за спиной. – Я. С вами. Говорить. Больше не намерен. Вы, нет, ты, мент, все границы перешёл. Я это так не оставлю. Я тебе таких проблем устрою – твой зад на нарах по кругу пустят, понял? Я там передам. Говори, как тебя зовут, если не ссышь…

– Меня зовут капитан полиции Лютер Ли Абрамс. Про то, что вы мне угрожаете при исполнении, я вообще промолчу. Скажу лишь, что говорить про «пущенный по кругу зад» открытому гомосексуалисту это не то, что глупо – я бы сказал, что это по-варварски.

Опешивший Сан Саныч сначала с удивлением посмотрел на серьгу в правом ухе капитана полиции, потом, уже с ненавистью, на самого полицейского, который вообще оказался американцем. Не найдя, что на это ответить, Сан Саныч развернулся на каблуках и пошёл обратно в полной уверенности, что сейчас снова скроется в толпе.

Капитан Абрамс подозвал двух спецов и с нарочито вяло сказал:

– Вон того господина, у которого подмышки пиджака промокли, – в наручники.

Затем под вопли арестовываемого толстяка он вернулся к своему отряду.

– Что, капитан, выламываем двери? – спросили ребята в шлемах и бронежилетах, что держали таран.

– Ни в коем разе. Штурма не будет. Срочно вызывайте скорую! И… закажите десять пицц за мой счёт. А мне матюгальник дайте – надо узнать живы они там вообще, или нет.

Полицейские разбежались выполнять приказы, а капитан Лютер Ли Абрамс направился к стенам здания, где уже с неделю сидят взаперти пятьдесят рабочих.

«Вот так всегда в России, – думал Абрамс, – пока не гей из Квинса не приедет, сами сдохнут, но ничего не сделают».

***

Когда Вася уехал собеседоваться на должность охранника на склад, в их с Дипной квартиру (а именно так Моржов называл теперь своё обиталище) ввалился пьяный Фома Херцен.

Василий Моржов, усердно кутаясь в такие уютные перемены в своей жизни, в то же время совершенно забыл про своего товарища. По крайней мере, так себе в голове объяснял происходящее пьяный Фома. А ведь он всё это время старался как можно скорее разгрести все дела, которыми его благоразумно завалила матушка, и повидаться с другом. То есть, нажраться. И вот он мчался к Василию, но не донёс себя в целости и сохранности – напился ещё по дороге, и даже местами побился, и частично расплескался.

– Ва-аська, ик! – крикнул он, вломившись в чужой номер, после того как отпер его украденными у матери ключами.

Но он тут же понял, что перепутал апартаменты по пьяни и скрылся за дверью. Через секунду вновь появился – нет, это точно квартира Васи, просто её не узнать совершенно. И запах какой-то… отсутствующий, что ли.

– Вася! В рот ты любленный, где ты?! А?! – орал он посреди помещения весь мокрый после дождя на улице, пил из горла самогон, тут же звал Васю, не успев проглотить, и обливал подбородок и рубашку спиртным.

Лицезрящая это дело Дипна вжалась от ужаса в стекло аквариума. Напрасно – налитые кровью глаза Херцена остановились на ней и на некоторое время застыли.

– Ааа! – осклабил тоненькие с прорехами зубы. – Вот она ты – разумная слизь! Это всё ты…!

Он сделал несколько неровных шагов в сторону аквариума, но его качало, словно при шторме, и он врезался коленом в разломанную кровать Васи. Вскрикнул.

– Фома, вы очень пьяны! Вы уверены, что вам стоит сейчас…? – лепетала тем временем Дипна.

– Заткнись, понос ссанный! Это всё ты!

Он резко дёрнулся к ней и попытался схватить, но Дипна разделилась на несколько кусочков, вокруг которых приземлись красные пальцы пьяного. Затем эти кусочки сжались как будто в резиновые шарики – чпоньк! – и разлетелись в стороны. Гулко поударявшись о стены и потолок, они вновь соединились в Дипну на книжной полке шкафа.

– Немедленно прекратите! – фыркнула возмущённая медуза.

– Меня – из собственного дома…! – рычал тем временем Фома. – Васька вечно трубку не берёт, нет чтобы проведать, принести пивка…!

Доведя своё туловище до шкафа, он вновь попытался схватить Дипну, а та вновь спружинила в сторону, не дав себя поймать. Только разломанные ударом пополам полки посыпались вниз и немногочисленные книжки полетели на пол и в стороны.

– Сука ты чужеродная! – взвыл Фома и бросился к новому укрытию Дипны уже со всех ног, сделав ставку на скорость ничего не видящих рук.

Через ещё несколько попыток он всё-таки схватил и закрыл ладонями замученную медузу.

– Пожалуйста, прошу, не надо, не делайте этого…! – кричала она, пытаясь вытечь сквозь его сжатые пальцы.

– Хе-хе-хе! – довольный собой Фома плюхнул её с размаха в аквариум.

Вода брызнула в стороны, залив пол, стены и кровать. Дипна была без сил и практически растворилась в воде на весь объём ёмкости.

Фома поднял на руки тяжёлый аквариум, поставил на подоконник и стал наклонять, чтобы вода вылилась в окно. Капли и струи полетели вниз с восемнадцатого этажа.

– Прошу вас! За что?! – плакала Дипна.

– Хер тебе, а не мировое господство, хня инопланетная! – нёс околесицу довольный донельзя Фома Херцен. – Промыла мозги моему братану… Но ничё, он мне ещё спасибо скажет!

Дипна приняла единую форму и пыталась грести «лапками», но угол наклона всё рос, и она вот-вот уже могла вылететь в окно. Но вдруг кто-то похлопал Фому по плечу. Тот обернулся.

– Вася! – обрадовался он, но тут же получил мощный удар кулаком в нос.

Аквариум в секунду чуть сам в окно не вылетел, но Вася успел подхватить его и сохранить всё оставшееся содержимое внутри.

Василий взял аквариум и бережно отнёс в кухонную половину студии. При этом он, перепуганный и радостный, глядел в глаза Дипны, счастливый, что успел её спасти.

Фома тем временем согнулся пополам и выхаркивал на пол кровавое содержимое разбитого носа. Но через пару мгновений им снова занялся Василий.

Он бил и бил бывшего друга, злой как никогда – как будто в Фоме Херцене соединилось всё плохое, что с ним когда-либо случалось, как будто если его убить, то больше не будет зла на Земле.

Дипна в его голове кричала, чтобы он немедленно прекратил, но он и своих-то мыслей не слышал, что уж говорить о чужих.

Тогда Медуза, собравшись с силами, выстрелила собою на люстру, откуда полусвесилась-полустекла и прильнула жгутиками к вискам Васи. Тут же в его голове взорвался со всей возможной чёткостью образ, как он сам ещё недавно на этом самом месте разбил нос Джессике.

Вася вздрогнул и остановился. Обретшее свободу разбитое тело Фомы рухнуло на заляпанный кровью ковёр. А Вася всё стоял поражённый, в ужасе от того, каким он когда-то был, какой он всё ещё есть.

«Я опять делаю больно тем, кого люблю! – подумал он. – Люблю?!» – схватился тут же за произнесённое про себя слово, точно впервые его услышал у себя в голове. Это слово вдруг обожгло изнутри, словно шрапнель.

– Суки! – бормотал на полу Херцен. – Я вас ненавижу, суки! Я всех ненавижу! Все вокруг суки! Суки-суки-суки! Ненавижу-ненавижу-ненавижу!

Дипна окончательно спустилась с люстры на пол и подтекла к Фоме.

– Нет, нет, уйди! – бормотал тот, и, всё также лёжа на боку, пытался отодвинуться от неё и сжаться.

Медуза потянула к нему свои щупалки, а Фома весь сжался и зажмурил с силой глаза. Дипна коснулась и его висков. Какое-то время Фома дёргался и трепыхался на полу, недовольный, что ему в мозг посылают какие-то образы без его согласия. Потом он перестал двигаться. Вася на секунду испугался, что Дипна его убила, и тут же гнев на пьяного сменился страхом за его жизнь. Но через мгновение он увидел, что Фома просто тихо плачет с закрытыми глазами.

Спустя какое-то время Дипна убрала от него свои лапки, после чего Фома тут же открыл заплаканные глаза и поднялся в сидячее положение. Лицо у него стало ясное, от пьяного безумия не осталось и следа. Он вытер слёзы, при этом измазав руки в крови разбитого лица, но не обратил на это внимания.

Он посмотрел на Дипну, на Васю, на разрушения, которые нанёс квартире, сделал глубокий вдох и размеренно выдохнул.

– Спасибо, – сказал он Дипне, легко поднялся на ноги и направился к выходу, как ни в чём не бывало.

Прежде чем скрыться за дверью он обернулся.

– Простите меня, пожалуйста, – сказал он и исчез.

Вася его больше никогда не видел.

***

Бывает, что сон неотличим от реальности, и лишь пробуждение даст понять, что ты всё это время спал.

Вася очнулся, присел на разъезжающихся в стороны половинках кровати. Почему-то было хорошо, вот прям сразу. А ведь раньше для такого состояния приходилось много пить.

Пританцовывая и щёлкая пальцам, он встал, хотел было идти умываться как вдруг:

– Доброе утро.

– Здрасьте…

У плиты стояла девушка и что-то готовила. Из одежды на ней была только его старая поношенная майка.

– Я готовлю борщ, будешь? – девушка с рыжими до попы волосами обернулась к нему и прикончила одним выстрелом лучезарной улыбки.

Вася огляделся – медузьего тела Дипны нигде не видно.

«Это я», – прошепталось у него в голове.

«Но как?» – перешёл он на ментальный диалог, будто всю жизнь только и общался с медиумами-эмпатами.

«Не узнаёшь?» – не отрываясь от кастрюли, рыжеволосая опять обернулась через плечо, сверкнув голубыми камушками глаз и россыпью медных веснушек.

Вася вспомнил, что этот девичий образ ему сегодня снился, всплывший вдруг откуда-то из подсознания.

«Твой сон был такой яркий… и громкий…! Мне хватило этих ресурсов, чтобы восстановить этот образ – настолько чётко ты увидел эту девушку», – Дипна отложила половник, убавила газ и направилась прямиком к опешевшему, почти дрожащему Василию. «Кто она? Первая любовь?».

«Почти. Девушка с рекламного плаката…».

Рыжеволосая Дипна, виляя крутыми бёдрами, подошла в упор к Васе и обвила руками его шею. Она дышала, у неё вздымалась, приподнимая футболку, грудь, он чувствовал её пульс своей кожей, чувствовал её запах, а ещё видел своё отражение в её бездонных глазах.