Текст книги "Дракон и Джордж"

– Джим Эккерт! Джим Эккерт!

Дрожь пробежала по спине. Голос зазвучал громче, и неприятная судорога передернула тело. Только сейчас он понял, что звали его с тракта, но откуда-то издалека.

– Джим Эккерт! Джим Эккерт!

Голос звучал в полную силу. Это был голос дракона, но Смргол и Брайен кричали куда громче…

Зоркие глаза Джима скользнули по дороге… В зарослях высокой травы, окруженной деревьями и кустарником, шевелилось пятно… Джим сделал вираж и пошел на снижение.

Еще до того, как лапы дракона коснулись земли, он уже знал, кто звал его Секох. Он лежал ничком на траве, крылья распластались в разные стороны, будто у пойманной и жестоко выставленной на всеобщее обозрение птицы. Время от времени водяной дракон подымал голову и беспомощно кричал.

Джим завис почти над Секохом. Но водяной дракон не видел его, в чем не было ничего странного: его голова была развернута в противоположном направлении. Джим лихорадочно размышлял. Ему было не по себе оттого, что Секох выкрикивал его настоящее имя, а положение тела водяного дракона было явно неестественным. Даже в самой мысли ответить дракону было что-то жутковатое.

Джим помедлил. Через миг движение вынесло Джима чуть дальше, и водяной дракон заметил его.

– Джим Эккерт! Джим Эккерт! – закричал Секох. – Не улетай! Вернись и послушай меня! У меня есть что сказать тебе! Прошу, вернись! Помоги! Помоги мне. Ваше Святейшество! Я ничтожный водяной дракон…

Джим продолжал полет, махнув рукой на крики, но душу его раздирали сомнения. Откуда Секох узнал его настоящее имя? Или водяной дракон что-то обнаружил, или Темные Силы использовали его как посредника. Неужели Они готовы обсудить условия освобождения Энджи?

Он крепко ухватился за слабую ниточку надежды, поданную ему последней мыслью. Может, оно, конечно, и так… но, с другой стороны, если Секох что-то разнюхал, то глупо улетать, не поговорив с ним. Джим старался быть беспристрастным и руководствоваться законами логики, но его тронули нотки отчаяния в голосе Секоха и мольба о помощи.

Джим мрачно развернулся, взмахнул крыльями, набирая высоту, и начал снижаться.

Секох лежал на том же месте, в той же позе. Увидев Джима, он зашелся каскадом радостных возгласов.

– О, благодарю Вас, Ваше Высочество! Благодарю, благодарю… – подобострастно залепетал Секох, завидев, как приземляется Джим.

– Перестань причитать! – отрезал Джим. – Что ты хотел мне ска…

Он замолчал, увидев, почему Секох лежит в такой странной позе. В высокой траве были хитро спрятаны колья, к которым длинными кожаными ремнями кто-то привязал лапы и концы крыльев дракона.

– Стой смирно, дракон! – скомандовал голос.

Джим обернулся. Из леса вышел человек в блестящих доспехах; в последний раз он видел его сидящим на коне, с копьем в руке. Плотное кольцо воинов окружило Джима; взведенные арбалеты были зловеще нацелены в грудь Джима.

Секох закричал.

– Прости меня. Ваше Сиятельство! – кричал он. – Прости никудышного! Меня вынудили! Я никчемный водяной дракон, а они поймали меня. Темные Силы подсказали им, что, если я буду выкрикивать твое имя, ты придешь, а они смогут поймать тебя. Они обещали мне свободу, если ты прилетишь. Я никчемный водяной дракон. Но как мне спасти свою поганую шкуру? Ведь никто не придет мне на помощь! У меня не было другого выхода!

20

Рыцарь в доспехах неспешно шагал навстречу. Он остановился в трех футах от пасти Джима и поднял забрало, Джим увидел свирепое лицо с мясистым крупным носом и бледными, холодными, серыми глазами.

– Я сэр Хьюго де Буа Маленконтри, дракон.

– Я знаю, – ответил Джим.

– Черт меня подери, но я не понимаю, чем ты так отличаешься от остальных драконов, – сказал сэр Хьюго. – Ладно, чего там спорить. Пусть они успокоятся. Связать его, ребята. Лошадям его не свезти, но мы сделаем волокушу и на ней дотащим дракона до башни.

– Сэр рыцарь! Ваше лордство! Не развяжете ли вы меня? – взмолился Секох. – Дракона вы поймали. Обрежьте поскорей эти тугие ремни и освободите меня.

Сэр Хьюго посмотрел на Секоха, засмеялся, затем отвернулся и пристально взглянул на Джима.

– Сэр рыцарь! Сэр рыцарь! – Тело Секоха задрожало. – Вы обещали! Вы обещали отпустить меня на свободу, как только я заманю дракона. Неужели Ваше Высочество нарушит честное и благородное рыцарское слово?

Сэр Хьюго оглядел водяного дракона и разразился громким, раскатистым хохотом.

– Эй! Вы только послушайте этого дракона! Он вякает о рыцарской чести и рыцарском слове! Слыхано ли, чтобы рыцарь давал слово дракону?

Его смех резко оборвался.

– Дракон, – жестко сказал он, – твоя голова украсит стену моего парадного зала! Только безмозглый идиот отпустит такую добычу.

Он отвернулся, и в тот же момент с ясного неба обрушился дождь, шквал свистящих, смертоносных стрел. С полдюжины арбалетчиков рухнуло на землю, остальные врассыпную бросились искать спасение в зарослях деревьев. Четыре стрелы вонзились в землю рядом с сэром Хьюго, а одна, с длинным зевком, со звоном вошла в наплечник, но застряла, не пробив нагрудника.

Сэр Хьюго выругался, резко опустил забрало и тяжело побежал к деревьям. Второй залп полукругом лег вблизи деревьев, но Джим уже не видел, сколько врагов полегло на этот раз. Он услышал топот бегущих ног, звон доспехов: рыцарь, верно, взгромоздился в седло, и, наконец, поспешный галоп коня. Тишина. Он и Секох были невредимы, но земля вокруг них была усеяна мертвыми и агонизирующими телами арбалетчиков сэра Хьюго.

Водяной дракон опять принялся пищать и причитать. Джим запустил лапу в траву, подцепил когтями колышки и легко вырвал их. Секох уселся на задние лапы и принялся перегрызать кожаные ремни, прикрепленные к его лапам.

– Почему ты не выдернул колья сам? – спросил Джим у Секоха. – Конечно, если лежать как цыпленок на сковородке, этого не сделаешь, но любой дракон…

– Они были вооружены луками, мечами, копьями, – сказал Секох. – Я не так храбр, как Ваша Щедрость. Как не испугаться бодрому дракону! Я вот и подумал: соглашусь на их требования, авось пронесет и они отпустят несчастного водяного дракона.

Он перестал грызть ремни и подобострастно закланялся.

– Как понятны чувства Вашего Благосклонного Великодушия. Я проклинаю слабость, что заставила меня выкрикивать имя дракона, столь щедрого и милосердного…

– Забудь, – отмахнулся Джим.

Секох, приняв слова Джима буквально, вернулся к перекусыванию ремней.

Джим осмотрел лежащих на земле. Помощь уже не требовалась. Те, кто избежал мгновенной смерти, теперь мало-помалу отходили, но вряд ли они смогли отвлечься от этого нелегкого дела настолько, чтобы что-то увидеть или хотя бы понять, кто стоит перед ним. Джим обернулся и заметил, что Секох как раз собирается взлететь.

– Сидеть! – рявкнул он.

– Сидеть? О, да, конечно… ждать! Слушаюсь, Ваше Высокоблагородие! – тявкнул Секох. – Ты думал, что я собирался улетать. Ничуть. Я расправлял затекшие крылья.

– Ты никуда не улетишь, – сказал Джим. – Усаживайся и отвечай на вопросы. Кто велел, чтобы ты называл меня Джимом Эккертом?

– Я уже сказал! – запротестовал Секох. – Джордж… рыцарь… сказал мне, а Темные Силы сказали ему.

– Хм-м. А как тебя заловили?

На Секоха было страшно смотреть.

– Они… они приманили куском мяса, – заплакал он. – Половиной громадного кабана… жирный, с кровью…

Крупная слеза медленно покатилась по морде Секоха.

– Жирный, с кровью, – повторил он. – Но мерзавцы не дали ни куска. Ни одного куска! Они направили на меня арбалеты и связали, как младенца.

– Они объяснили, почему? – спросил Джим. – Может, они хотя бы намекнули, что я полечу через болота, а ты сумеешь заманить меня в западню?

– О да, Ваше Благородие. Говорили они, не переставая. Рыцарь сказал, что ты окажешься над дорогой именно в этот час; после твоей поимки шестеро воинов должны были доставить без промедления Ваше Святейшество в башню, а рыцарь догнал бы их попозже.

– Почему? – хмуро спросил Джим.

– Ну, Ваша Честь… – укоризненно протянул Секох, и впервые в глазах водяного дракона Джим заметил искорки интеллекта. – Рыцарь намеревался заманить в ловушку другого дракона… вашего приятеля. Это была его личная инициатива. Темные Силы послали рыцаря поймать тебя. Но гнев сэра Хьюго так велик, не говоря уже о злобе, что он решил свести счеты с твоим другом, который так любит охотиться на несчастных водяных драконов. Так что рыцарь вернулся в башню, не исполнив приказа Темных Сил.

Секох перестал дрожать.

– Беда с этими джорджами. Они непредсказуемы… – дракон запнулся, подыскивая сравнение, – …непредсказуемы, как джорджи. Они вечно себе на уме, и Темные Силы им не указ. А взгромоздиться на коня, надев панцирь и прихватив копье, и поехать поохотиться на водяных драконов – вот это всегда пожалуйста, этим только и забиты мозги, если таковые имеются, у джорджей. Нет, посуди сам, есть ли мозги у джорджа, когда Темные Силы отдают приказ, а ты отправляешься по своим делам? Нет! Век болота не видать! Глупо ведь, да?

– Любопытно, а куда они скрылись? – поинтересовался Джим.

– Рыцарь с арбалетчиками? – Секох мотнул головой в сторону полоски леса. – Слева непролазные топи. Нет крыльев – лучше не суйся. Ваша Значимость, там верная погибель: засосет, глазом не успеешь моргнуть. Но Темные Силы указали тайный проход. Рыцарь с воинами, спорю на рубин, описав дугу, вышли на тракт и заходят с тыла на твоих друзей, которые были так храбры, что спасли нас. Худо бы пришлось нам, если бы не их стрелы. Я слышал, как рыцарь бахвалился перед арбалетчиками, что он сделает с твоими друзьями после того, как тебя отволокут в башню.

– Значит, от большой земли нас отрезали, – начал Джим и заслышал вдали приглушенный звук конских копыт, а через несколько секунд на поляну выехал Брайен.

– Джеймс! – радостно воскликнул рыцарь. – Вот ты где! Я сложил на себя все проклятия за то, что подговорил тебя на штурм Маленконтри. Когда ты исчез, я все ломал себе голову, прикидывал и так, и сяк, и вдруг меня как молнией ударило. Да ведь мы же побуждали тебя поступиться долгом и рыцарской честью! Но ты, не поддавшись на уговоры, полетел спасать даму своего сердца. Я так и сказал без обиняков Жилю, Дэффиду и Даниель. И пусть я ослепну, если они и сами не допетрили до того же. Волк исчезает, затем ты. Дурное предзнаменование для отряда соратников. Согласен? Мы заночевали в лесу и на рассвете вышли на тракт, и там нас нагнал Арагх… Эй, кого я вижу! Водяной дракон. Из местных?

– Секох, Ваше Рыцарство! – поспешно всхлипнул водяной дракон. – Называйте меня запросто: Секох. А я вот хорошо знаю Ваше Торжество. Сколько раз я с восхищением наблюдал за Вами, разумеется, с расстояния. Я был потрясен Вашей скоростью, напором.

– Неужели?

– А что говорить о Вашей доброте, о Вашем сострадании…

– Ты заговоришь зубы даже сандмирку!

– Я убедился, что такой великодушный рыцарь не причинит зла ничтожному водяному дракону.

– Встретился бы ты на моем пути пораньше, – гаркнул Брайен, – все твои убеждения слетели бы в трясину вместе с отрубленной головой. Разговор с драконами у меня короткий. Замах, удар, и трофей на стене. Но времена, увы, меняются, люди не те: мельчают, вырождаются. А о драконах я молчу. Где это видано, чтобы человек сражался рядом с драконом. Ну, а тебя как прикажешь понимать? Я думаю так: раз ты здесь, значит, ты с нами.

– С вами?.. Да, да, да, сэр! Конечно, с вами!

– Я это сразу понял. Настоящего бойца за версту видать. Поджарый, мускулистый, рвется в бой. Не то что остальные твои сородичи. Водяные жабы. Тьфу! Смотреть на них противно.

– Да, да, да, сэр рыцарь.

Секох, который расправил было крылья, застыл и, оставив мысли о бегстве, ошалело уставился на рыцаря. Брайен, однако, уже отвернулся к Джиму.

– Остальные будут здесь с минуты на минуту… – начал он.

– Ошибаешься, – недовольно прохрипел голос. – Они тащатся, как сонные мухи. Нет ничего тоскливее плестись нога за ногу, так что, увидев вдобавок, что они умудрились влезть в болото, я решил вернуться и узнать, как дела у Горбаша. Как ты, старина?

– Отлично, Арагх, – сказал Джим.

Волк вышел на поляну, осмотрел Секоха и злорадно осклабился.

– Мускулистый, рвется в бой, значит, да?

– Не время выяснять отношения, сэр волк, – сказал Брайен. – Самое главное, что мы вместе. И нам сообща придется разработать план дальнейших действий. Обождем приезда и тогда… А вот и они!

Дэффид, Жиль и Даниель во главе отряда разбойников выехали на поляну. Разбойники принялись вытаскивать из убитых стрелы, а Дэффид, остановившись в центре, огляделся вокруг.

– Он смылся с моей стрелой, – сказал лучник Джиму. – Я хоть ранил его?

– Так это твоя стрела попала в сэра Хьюго де Буа? Как я сразу не догадался, – сказал Джим. – Наконечник пробил щиток, но застрял в кольчуге.

– Я стрелял почти наугад, – сказал Дэффид. – Деревья помешали точно прицелиться. Досадно, что, попав в мерзавца, стрела даже не ранила его.

– Не сокрушайся, – утешала Даниель. – Даже при поддержке Святого Себастьяна на таком расстоянии уложить человека невозможно. Ты уж слишком самонадеян. Помни: выше головы не прыгнешь!

– Это не самонадеянность. Невозможного для человека нет. Приобретая знания, опыт, человек превращает невозможное в реальное, обычное, доступное.

– Философствовать будешь зимой у очага, с кружкой эля в руках, – прервал Брайен рассуждения Дэффида. – Поговорим о делах насущных. Мы воссоединились с сэром Джеймсом. Сэр Хьюго с отрядом арбалетчиков скрывается на болотах. Встает вопрос: преследовать ли их? Выставить посты, чтобы не дать им выбраться из топи? Или продолжать марш на башню, оставив их позади? Мое мнение таково: оставить врага в тылу если и не самоубийственно, то, по крайней мере, неблагоразумно.

– На болоте их нет, – неожиданно заявил Секох. – Сэр Хьюго с отрядом должен уже выбраться на дорогу.

Все обернулись и молча посмотрели на водяного дракона. Секох задрожал, неловко переступил с лапы на лапу, поеживаясь от всеобщего внимания, и постарался, как прежде, подобострастно съежиться в комочек. Но у него ничего не вышло. Спина распрямилась. Он поднял голову и обвел глазами окружающих.

– Откуда взялся этот болотный пророк? – съязвил Жиль.

– Хьюго де Буа и его воины повинуются приказаниям Темных Сил, – разъяснил Джим. – Секох говорит, что Темные Силы указали Хьюго проход через болото. А это значит, что сейчас отряд уже выбрался на дорогу где-то между нами и большой землей.

– Тогда и спорить не о чем, – заявил Брайен. – Башня впереди, а арбалетчики позади. Мы оказались между молотом и наковальней. Развернемся и уничтожим сэра Хьюго!

– Не знаю… – сказал Джим, у которого внезапно противно засосало под ложечкой. – Если вы считаете, что это лучше, то так и поступайте. Лично я пойду к Презренной Башне. У меня предчувствие, что время на исходе.

– Да? – спросил Брайен и задумался. – Когда ты исчез, я почувствовал примерно то же самое. Да и сейчас, по правде сказать, у меня на душе кошки скребут. Сэр Джеймс, мы вдвоем отправимся к башне навстречу судьбе. Остальные останутся здесь и задержат сэра Хьюго.

– Я пойду с Горбашом, – заявил Арагх.

– И я тоже, – неожиданно сказал Дэффид. Он поймал взгляд Даниель. – И не смотри на меня. Штурмовать замки – не моя работа. От своих слов я не отказываюсь. Но когда в Малвернском замке при полном безветрии пламя свечей склонилось вбок, холод вошел в мою душу. Он остается там и поныне. И, по моему разумению, он останется навсегда, если я не найду и не уничтожу источник этого холода.

– Слова, достойные рыцаря, – одобрила Даниель.

– Не насмехайся, – хмуро возразил валлиец.

– В моих словах нет ни доли насмешки. Кстати, нам по пути.

– Нет! – Дэффид метнул взгляд на Жиля. – Заставь ее остаться.

Жиль выругался.

– Попробуй. Желаю удачи, – сказал он.

Рука Даниель опустилась и сжала рукоять ножа.

– Никто не смеет распоряжаться и командовать мной! – воскликнула она.

– Я поеду с сэром Джеймсом.

– Жиль, – не обращая внимания на Даниель, говорил Брайен, – сумеешь ли ты один одержать отряд сэра Хьюго?

– Я не один, – сухо поправил Жиль. – Не забывай о моих парнях! Они хорошо сражались за Малвернский замок. Скорее сэр Хьюго отправится в преисподнюю, чем пройдет мимо нас!

– Тогда, во имя Бога, в путь!

Брайен залез в седло и пустил Бланшара вскачь. Джим пустился вдогонку за белым скакуном.

– …Есть возражения? – вызывающе спросила у Дэффида Даниель.

– Нет, – грустно ответил лучник. – Ты будешь рядом в решающей битве, и от этого мне еще холоднее. Тени стали длиннее – день скоро закончится. В путь!

Они поехали за Джимом и Брайеном и скоро перешли на шепот. А Джим, чей слух был остр, отвлекся от разговора, ставшего понятным и интересным только Даниель и Дэффиду. Арагх нагнал рыцаря, приноровился к шагу коня и бежал рядом с ним.

– Сэр рыцарь, Горбаш, почему вы так мрачны? – спросил волк. – Сегодня прекрасный день для кровавой жатвы.

– В битве с властелинами башни прольется кровь не тела, а души, – кратко ответил Брайен.

– Запекшаяся кровь душевных терзаний – удел глупцов, – выдал сентенцию Арагх.

– Сэр волк, – мрачно ответил рыцарь, – ваши познания в области нематериальных предметов ничтожны. Но сейчас я не в настроении беседовать с вами на столь возвышенные темы.

Они продолжали свой путь молча. День был безветренным; время почти застыло. Но понемногу впереди проступала серо-голубая полоска горизонта, разделявшая землю и небо. Джим озадаченно взглянул на небо.

– Который час? – спросил он у рыцаря.

– Близится к полудню. А что?

– Посмотри, как быстро темнеет.

Брайен задрал голову вверх, затем осмотрелся вокруг и обернулся к Джиму. На западе солнце плыло по безоблачному небу, но воздух тягуче наливался темнотою, от которой красочный осенний пейзаж и голубой небосвод как-то посерели. Брайен привстал на стременах, вглядываясь в даль.

– Джим!

Рыцарь привстал в седле, указывая рукой вперед.

Придорожный лес сменился корявым приземистым кустарником и чахлыми редкими деревцами, оплетенными болотной травой. Резкая и неровная линия горизонта шрамом рассекла змейку дороги, расплющив и без того жухлую растительность тяжелой серо-холодной тенью зимы, опустившейся на небосводе.

– Надвигается, – произнес Арагх.

Джим всматривался в горизонт, в изгибы контуров, в бугорки и кочки, соизмеряя расстояния между одиноко разбросанными тонкими стволами сухостоя. Он поймал медленное и крадущееся движение линии. Невидимая рука пролила вязкую тягучую жидкость, и та ринулась потоком по дороге, стекала через края, расползалась вширь, слепо пожирая болотные островки и протоки. От шабаша тьмы пахнуло мертвечиной; от страха кровь стыла в жилах.

Джим и рыцарь остановились, зачарованные плавной поступью смерти. Арагх невозмутимо сел на задние лапы и насмешливо оскалился.

– Залетают с востока, – лаконично заметил он.

Они устремили взоры в небо драконы! На высоте четырехсот футов над дорогой Джим различил очертания летящих драконов. Наконец! Надежда вспыхнула… и угасла. Из сумрака вырвался темный неясный силуэт: он обрел форму громадной птицы, размером с дракона, с орлиным размахом крыльев. Джим всматривался в небо, но мгла, въевшаяся в воздух, мешала разглядеть это странное существо, походившее на исполинскую хищную птицу.

Они снизились и перешли на бреющий полет. Птицы приближались, и Джим наконец разглядел детали тяжеловесной странной головы. Разум отказывался верить в то, что увидели глаза. Это могло сойти за громадную хищную птицу, но голова ее была человеческой. Бледное лицо женщины впивалось взглядом в Брайена и Джима, рот полураскрылся, обнажая белые острые зубы.

– Гарпия! – на медленном вдохе произнес Брайен.

Она приближалась.

Джим не сомневался, что в самый последний момент гарпия свернет, но она продолжала лететь прямо на него, атакуя в лоб. Джим понял, почему глаза жаждали отвернуться от этого белого лица, застывшего в маске совершенного безумия. Оно высасывало волю, подавляло, подчиняло себе.

Джим не успел опомниться, а гарпия уже была тут как тут. Она бросилась на него, целясь когтями прямо в горло. Развязка наступила быстро.

Темная тень рванулась в воздух. Длинные челюсти сомкнулись, запоздав лишь на долю секунды. Гарпия визгливо вскрикнула, свернула в сторону, потеряла равновесие, задела Брайена, едва не выбив рыцаря из седла, но все же длинные крылья расправились и наполнились воздухом. Она отчаянно замахала ими, медленно набрала высоту.

Резкое, сбивчивое рычание Арагха, взбудораженного запахом сражения, стихло. Брайен выпрямился, поудобней устроившись в седле. Потерпевшая поражение гарпия развернулась и полетела к башне.

– Тебе повезло, что волк отвлек гарпию, – мрачно заметил Брайен. – Ее укус ядовитый. Сознаюсь: дьявольское лицо совершенно выбило меня из седла.

– Пусть только попробует сунуться еще раз, – злобно оскалился Арагх. – Дважды я не промахиваюсь.

Слева от небольшого болотного затона раздался слабый жалобный голос.

– Нет! Нет! Возвращайтесь назад, Ваше Кусачество! Назад! Бороться бесполезно! Впереди вас ожидает смерть!

Они обернулись.

– Черт меня подери! – воскликнул Брайен. – Никак твой дружок, водяной дракон, проснулся.

– Нет, – фыркнул Арагх, жадно втягивающий воздух. – Дракон, да не тот. Запах другой.

Водяной дракон, как две капли воды похожий на Секоха, восседал на полузатопленной мшистой кочке, футах в сорока от дороги.

– Умаляю вас! – заклинал он, помахивая крыльями, чтобы удержать равновесие. – Вы ничего не сможете сделать, а расплачиваться за все и страдать впоследствии придется, как всегда, нам. Вы разбудили спящих в башне! Вы разгневаете их, если поедете туда!

– Их? – вопрошал Джим. – Темные Силы?

– Их – Их! – в отчаянии причитал водяной дракон. – Тех, кто построил Презренную Башню и живет в ней. Тех, кто проклял нас пятьсот лет тому назад. Разве вы не чувствуете, что они поджидают вас? Они ненавидят нас! Они бессмертны! Они притягивают к себе все зло мира и…

– Подойди, – позвал Джим. – Выйди на дорогу. Я хочу поговорить с тобой.

– Нет… нет! – взвизгнул водяной дракон. Он испуганно взглянул на накатывающуюся черную линию. – Я улетаю! – Он забил крыльями, медленно поднимаясь в воздух. – Они вырвались на свободу. Мы погибли!.. Погибли!

Из-за фронта ледяного мрака вырвался ветер, наполнил крылья дракона и стремительно швырнул его в поднебесье. Он летел тяжело, слабо перебирая крыльями, по направлению к большой земле, не умолкая ни на секунду.

– Погибли!.. Погибли!.. Погибли!..

– Ну, что я вам говорил о водяных драконах? – вздохнул Брайен. – Как джентльмен сможет добиться почестей и уважения, убивая подобных тварей и…

Но Брайен так и не закончил предложения. Пока они говорили с водяным драконом, пока рыцарь пытался подвести итог беседы, линия приблизилась и прошла их. Весь мир вокруг наполнился, скупыми зимними красками, лица соратников посерели.

– In manus Tuas, Domine![6]6
  Отче! в руки твои (предаю дух Мой) (Лук. 23,46)


[Закрыть] – тихо произнес рыцарь и перекрестился.

Вокруг пала серая зимняя пелена. Болотная вода отсвечивала спокойным маслянистым блеском, проглядывая через тусклую зелень травы. Легкий холодный ветерок промчался по зарослям камыша, с треском пригибая коричневые головки, а затем, забавляясь, разметал в стороны, как истлевшие кости на заброшенном церковном кладбище. Деревья беспомощно поникли. Листва высохла, как порой преждевременно высыхают люди: незримая завеса невыразимой тяжести, сравнимой разве со смертью последней надежды, опустилась на сознание живущих.

– Сэр Джеймс, – неожиданно сказал рыцарь вежливым и куртуазным тоном, которого Джим доселе не слышал. – В сей час мы посвятили себя служению Великому Делу. И если ты вернешься назад один, то, заклинаю Господом, расскажи даме моего сердца и родственникам ее о гибели моей.

– Это будет для меня честью, – неловко ответил Джим и ощутил неприятную сухость во рту.

– Я нижайше благодарю за столь щедрую любезность, – искренне произнес Брайен. – И даю обет поступить так же, как только найду корабль, отправляющийся через западные моря.

– Расскажешь Энджи. Леди Энджи, – уточнил Джим. – Об остальных не беспокойся.

Он представил себе, как этот странный мужественный человек оставляет дом, семью и отправляется за три тысячи миль по неизвестному океану, повинуясь обещанию, данному незнакомцу. Джим содрогнулся, вспомнив о том, как он назвал давеча сэра Брайена: машина смерти со сгустком мышц в черепной коробке.

– Я дал слово, – отчеканил Брайен. Он спрыгнул на землю и произнес – на сей раз обычным голосом: – Бланшар не сдвинется ни на дюйм, черт бы его побрал. Придется вести в поводу… – Он осекся и оглянулся назад. – А где лучник и Даниель? – спросил он.

Джим тоже обернулся. Парочки как не бывало.

– Где они Арагх? – спросил Джим.

– Отстали по дороге, – сообщил волк. – А может, передумали и решили вернуться обратно. Не будь кустов и деревьев, мы бы увидели их.

Они помолчали немного.

– Значит, пойдем без них, – подытожил рыцарь.

Он потянул Бланшара за поводья. Белый конь неохотно переступил с ноги на ногу, но все же пошел за рыцарем. Дракон с волком замкнули колонну.

С каждым шагом мрачная, жутковатая атмосфера сгущалась все больше, и разговор понемногу сошел на нет.

Каждый вдох давался с огромным трудом, каждое движение тела требовало немалого усилия воли; руки и ноги налились свинцом, каждый шаг стал мучительной пыткой. Но страшнее всего было безмолвие: оно замыкало каждого внутри себя, и тот все глубже увязал в своих мрачных думах. Они шли, изредка перебрасываясь парой-другой слов и замолкая опять, а вокруг них, казалось, разворачивался жуткий бесцветный сон.

По мере их продвижения дорога сужалась. От сорока ярдов она сжалась до нескольких футов. Деревья тоже стали ниже, их стволы скрючились и изогнулись, а под редкой травой виднелась земля, совсем не похожая на тот торфяник, что был вблизи леса, – твердая, песчаная, каменистая земля. Она похрустывала под тяжестью их тел и копытами Бланшара, будучи и неподатливой и предательской разом.

Боевой конь внезапно застыл на месте. Он захрапел, замотал белой гривой и попятился назад.

– Какого черта! – взорвался Брайен и рванул за поводья. – Что нашло на него…

– Слушай! – призвал Джим, тоже замерев.

Сначала он решил, что ему показалось. Но звук возник вновь и начал нарастать. Он звучал где-то впереди и приближался к ним все ближе и ближе. Это были завывания сандмирков.

Завывания перешли в мощный вой. Сандмирки, очевидно, были не только перед ними; все вокруг буквально кишело ими. Темные хищники не просто завывали, их голоса слились в единый мощный хор. И вновь этот звук опрокинул все преграды сознания и ворвался в самые темные, первобытные закоулки. Джим посмотрел на Брайена. Под открытым забралом шлема он увидел мертвенно-бледное лицо, кожа обтянула кости черепа. Этот человек был мертв уже дней десять. Завывание поднялось до крещендо, и Джим почувствовал, как здравый разум покидает его тело.

Арагх оскалился – вызывающе и насмешливо. Волк задрал голову, раскрыл пасть и завыл. Его протяжный вой бритвой полоснул по сандмиркам. Но выл он не так, как обычно; лунными ночами волки исполняют совсем другую музыку. Этот вой начинался на низкой ноте, затем менял тональность и, вибрируя, набирал гортанную силу, заглушая сандмирков, а затем постепенно стихал… стихал в ничто. Это был охотничий клич.

Волк замолчал, и осталась лишь тишина. Ничего, кроме тишины. Арагх насмешливо оскалился.

– Пойдем? – предложил он.

Брайен внезапно очнулся и потянул за поводья. Бланшар пошел вперед. Джим за ним. Соратники продолжали путь.

Сандмирки больше не завывали. Но эхом шагам рыцаря, дракона и волка звучали бесчисленные всплески воды, шорохи за деревьями, треск кустарников, шелест камыша. Шумы окружали их и двигались вместе с ними, как будто их сопровождал эскорт огромных крыс. Джим старался не обращать внимания. Один только шум лап и тел пробуждал слепой ужас. Но какие еще опасности подстерегают их впереди? Следить за дорогой становилось все труднее.

– Смеркается, – заметил Джим. – И туман поднимается.

С момента пересечения линии они прошли мили полторы. Небо чернело. Это были не просто сумерки: воздух сгущался, и на их головы пала неожиданная ночь. Низкие тучи зависли над ними, стена тумана двигалась по болотной воде к дороге.

Бланшар встал как вкопанный. Соратники замерли. Невидимые сандмирки с бешеной скоростью закружились вокруг них; шум усилился; во всем этом ощущалось некое дьявольское торжество. Вдруг впереди, справа от дороги, раздулся громкий всплеск, будто нечто вышло из воды на землю. Арагх повел носом и издал зловещий гортанный рык.

– Вот оно, – сообщил волк.

– Что? Не понял, – переспросил Брайен.

– Мое мясо, – прорычал Арагх. – Держитесь в стороне!

Он сделал несколько шагов вперед и остановился. Хвост изогнут, голова наклонена, пасть полуоткрыта. Он застыл в ожидании, а глаза горели в полумраке красным огнем.

Теперь и Джим различил знакомый запах; ему подумалось поначалу, что так пахнут сандмирки, следовавшие за ними, но запах стал резче и сильнее. Он услышал, как по дороге приближается к ним какая-то тяжелая туша, и понял, что эта тварь скорее пойдет напролом через кусты, чем обойдет их.

Брайен обнажил меч. Арагх даже не оборачивался, но его уши настороженно шевельнулись, заслышав лязг металла.

– Моя добыча! – повторил он. – Назад! В сторону.

Тело Джима напряглось, глаза ломило: он силился разглядеть в темноте это существо. Внезапно оно вышло из мрака: громадное, черное, с короткой шерстью, поблескивающей от еще не стекшей воды. Оно двигалось открыто, не таясь, и остановилось в трех корпусах от Арагха. Затем встало на задние лапы и издало хриплый глубокий вой, напоминающий вой сандмирков.

– Храни нас Апостолы! – пробормотал Брайен. – Это что, гигантский сандмирк?..

Этот сандмирк во много раз превосходил размерами тех существ, которые уже три раза побуждали в Джиме инстинктивный животный страх. Сандмирк был ростом со взрослого гризли. Арагх, пошедший на сандмирка, казалось, уменьшился в размерах: прежде он был ростом с пони, теперь стал маленькой собачкой.

Но волк не собирался отступать. Из его пасти вырвался медленный клокочущий рык: долгий, грозный, однотонный. Чудовищный сандмирк покачивался на задних лапах и продолжал басистые завывания. Затем он прыгнул на Арагха, и бой начался.

Они слились в стремительном вихре движений, неразличимых ни для драконьих, ни для человеческих глаз. Исполинские размеры ничуть не мешали сандмирку двигаться с головокружительной скоростью. И все же Арагх оказался быстрее и проворнее. Он находился повсюду: то сзади, то спереди, то справа, то слева: он бросался на черного монстра так стремительно и неустанно, что Джим не мог уследить за перипетиями сражения.