Книга: Время зверинца - Говард Джейкобсон

Говард Эрик Джейкобсон - новая звезда на склоне мировой литературы. Лауреат премии Вудхауза, Букеровской премии 2012 года, видный британский писатель, колумнист, популярный телеведущий... Это все тот же человек или я проморгал начало другого? "Время зверинца" - чудесное произведение ни о чем, по старой доброй традиции писанное автором о том, как он писал предыдущее произведение. ГД сам же критикует подобный процесс, стебется над ним, высмеивает тех, кто пишет только о себе любимом и здесь же, сам же делает тоже самое. Напоминает знаменитые воландовские выступления с "полным разоблачением", где основная мысль сокрыта в чем-то абсолютно ином. Даже сама форма недовольного брюзжания, архаичная и свойственная плесневелому уже старцу, довольно тонко льстит всякому, кто когда-либо брался за перо. Таковых довольно много, ибо они и стали в первую очередь читателями ГД, они же вручили ему и Букер. Зверинец - это толпа, к которой относятся все, кроме читателей. Стоит только прочитать эту книгу и вы выбиваетесь из этой толпы. Вы - тоже самое животное, но уже понимаете, что происходит. ГД мастерски выявил потребности, сформулировал предложение и продал роман читателям без всяких скидок. Впендюрил по полной. Та же духовность, к примеру, может быть востребована обществом, а бывает, что оно эту духовность пьет и ходит ею под себя. Поди тогда, продай кому-нибудь свой сборник псалмов. А у ГД же широкий ассортимент - хотите высоколобого продукта - пожалуйста, мемуаров бывалого литератора - еще лучше, любите классику - хоть обожритесь рассуждениями на эту тему, а захотелось грязненьких историй - у нас все есть, пошарьте там, на 4-й полке.

При всем при этом сюжетец у "Времени зверинца" все же есть. Если пользоваться способом ГД говорить обо все напрямую и со всего сдирать кожу, то весь смысл книги сводится к тому, что главный герой (повествование ведется от первого лица, мало того - это лицо еще и писатель) на протяжении 600 страниц пытается вступить в половую связь с собственной тещей. ГД, в свойственной настоящему извращенцу манере, еще подождал 20 с чем-то лет с тем, чтобы его вожделенной бабаньке конкретно подкатило ближе к семидесяти. Это основное, что его вообще занимало по жизни, на фоне этого все остальное - семья, литература, весь мир - докучливая и неинтересная шелуха. Прекрасная мысль - если бы бог и правда был, то, увидев - что именно на самом деле движет всеми нами в этой жизни, он бы тут же от ужаса и безысходности вскрылся. ГД к чему-то подобному и ведет, на тему того, что нужно думать о людях лучше и я уверен, что только моя личная наивность позволяет мне хоть как-то мириться с теми двуногими, что ходят по моей улице. Иначе я бы давно взял пулемет и вышел к ним поближе.

Никакой тайны, как вы понимаете, в данном случае я никому не раскрыл, ибо все это лишь видимая часть айсберга, хотя автор именно эту часть довольно скрупулезно и назойливо обсасывает, подобно грязному, закатившемуся под шкаф эскимо, бесчисленное количество страниц и бесчисленное количество лет. Здесь ГД немного перегнул в этом глумлении, ибо тема его тещи порядком задалбливает. При все желании не могу представить 70-летнюю бабушку в какой-то эротической позе, ибо вся эротика тут же вытесняется куда-то вниз, на полшестого. Ну, да у каждого свой вкус. Тема человеческого, уж чтобы к ней далее не возвращаться, у ГД настолько неадекватная, что даже смешная. Сделав гениальный вывод о том, что следует в этой жизни делать добро, буквально сразу же ГД говорит о том, что людей следует оценивать по намерениям, а не по поступкам. В итоге действительно добрыми людьми у него получаются Гитлер и Бен Ладен, ибо они реально хотели очистить этот мир от скверны. А мать Тереза - фиг ее знает, какие у нее были истинные намерения.

О литературе как таковой написано довольно много, как о самих процессах вдохновения, технологии, общения с издателями и читателями, так и о мировой литературе. В этом отношении труд ГД очень полезен - читатели зачастую не видят ничего, кроме переворачивающихся страниц, а нужно-то немного - поднять голову и посмотреть вокруг. Куда это подевалась обычная толпа из Дома Книги. В Россию, как всегда, все приходит с опозданием, но новая эра в литературе наступила не только благодаря отмиранию бумажных книг. ГД на эту тему пишет "мы не только разучились читать, но и разучились писать". Острословие - одна из отличительных черт ГД и всякие высказывания на тему "уважения достойны только мертвые авторы" или "остросюжетные вещицы предназначены для тупиц и ленивых умов" - все это прекрасно. Мне вообще везет в последнее время на глумливых авторов - Салтыков-Щедрин, Поляков, Троппер, теперь еще и ГД. Что свойственно всем этим авторам - они все не только говорят правду, ибо говорить правду - это их профессия, но при этом они еще и выдают нелицеприятную правду, грубовато и безапелляционно, от чего эта правда становится похожа сама на себя вдвойне.

У ГД врожденная способность к анализам. Умению анализировать и анализам медицинским. Прекрасные определения, например, у Фаины Раневской - "маразматик-затейник", у Марк Твена "помесь свиньи с ангелом", а у ГД - "членосос-моралист". Один из японских авторов говорил, что пищеварение - это свойство характера, ибо только нерешительные люди много времени проводят в санузлах. По ГД тоже - писатели очень долго сидят в туалете. Вполне логично, так как: 1. Налицо много свободного времени, проводимого по назначению 2. Это время, как правило, проводится наедине с собой, собственными мыслями и в относительной тишине. 3. Именно нерешительность характера является плодородной почвой для сочинительства. 4. Именно воздействие на анус и создает условия, определяющие творческий процесс. Среди гомосексуалистов много креативщиков именно поэтому. Пробуждение целого спектра эмоций при испражнении сближает человека с женщиной, так как женщина часто практикует анальный секс и тоже срет. 4-й пункт является шуткой и пародией на ГД. Лексика тоже его. Хотя, конечно, она и мне знакома. И всем. Вообще, заданный ГД вопрос "существует ли вечный вопрос, ожидающий ответа" в его случае имеет однозначный ответ. Этот вопрос "где здесь туалет".

Что до невротической писательской привычки - дергать себя за усы, то она не обязательно и писательская. Я, например, всегда бреюсь пинцетом. Как это прекрасно, схватить грубый жесткий волос где-нибудь на нежной коже прямо под носом и неспеша его тянуть, выдирая вместе с кусочками мяса. Все мы мартышки, как говорит ГД, но свиньи больше подходят.

Если какое-то произведение порождает бесконечный отзыв, то оно, как минимум, привлекательно сюжетно. Или у тебя просто хорошее настроение. Вернее, абсолютно отвратительное. Как это хорошо, когда до сих пор, со времен Оскара Уайльда и маркиза де Сада находятся авторы, способные завлечь читателя. ГД, определенно, писал "Время зверинца" в хорошем настроении при условии, что оно у него постоянно было поганое. А потому, после ушат дерьма, вылитого на автора, хочу сказать просто, по-нашему, по-рабочему - молодец, Говард, честный парень, давай, действуй, пиши еще. У тебя вся еще нобелевская премия впереди. Тебе всего-то 75 лет еще.

p.s. Самый смешной, но и самый грустный момент, когда, ближе к концу, ГД, до того резавший правду-матку, в один прекрасный момент заявляет "а вот это вас не касается". Выгляди как каприз женской верности, который тоже каприз, как и неверность. Типа долгого описания любовных игр с подробностями - "она сняла трусы и...И дальше не ваше дело". Выглядит как откровения завравшегося импотента.

И если в "Вопросе Финклера" Джейкобсон отошел от Барнса путем разведений витиеватостей "еврейского вопроса", то здесь эти темы и вечные вопросы лишь слегка присыпали парочку второстепенных персонажей. Но в любом случае это шик, блеск и бесподобная стилистика! Я обожаю когда писатели пишут о писателях, в данном случае здесь еще и размышление о "падении нравственности общественного порядка" и о том "куда к чертям пропал хороший традиционный роман, почему все читают только строчки в твиттере?" И добавьте к этому непростые отношение с женой, похотливые фантазии о шестидесятилетней теще - и выйдет отличная сардоническая история о нравах эпохи глобальных смысловых пертурбаций.

ГГ - писатель, с явно зашкаливающим самолюбованием. Пытается сотворить очередное книжное чудо и при этом обрисовывает, что творится в этом чертовом мире. Издательства разоряются, издатели заканчивают жизнь самоубийством, а писатели так и мечутся в поисках своего читателя. Все это перемежается его пылающей страстью к теще, которая хороша и эффектна до неприличия и выглядит как сестра жены... И все это запутывается в яркий клубок все больше и больше и больше... Так и катится сюжет вперед галопом... И при этом запутывает читателя все больше и больше... Такая вот катавасия. А между тем затрагиваются вопросы о свободе, о еврействе, о семейных ценностях и прочем-прочем. Только все это смазывается чересчур пафосным стилем.

А так любая книга рано или поздно найдет своего читателя. Хотя именно с этой мне не по пути. И не уверена, что в ближайшее время возьмусь за его творения.

Призраков, чудаков и двойников в романе хватает: есть безостановочно пишущий бомж по прозвищу Хемингуэй, есть престарелый уставший писатель, в разговоре с ним главный герой, Гай Эйблман, единственный раз за всё повествование выглядит адекватным и вменяемым человеком. Всё остальное время он, как и его тотемное животное - мартышка - устраивает бардак и находится в плену животных инстинктов. Вменяемости мало. От количества сексуальных девиаций Эйблмана шкалят датчики, круг его интересов в радиусе не превышает метра, а самое меткое описание этого героя - эгоистичное ничтожество. Писатель Джейкобсон сочиняет про писателя Эйблмана, который сочиняет про писателя, пишущего о другом писателе: картина напоминает бесконечное отражение в коридоре зеркал, каждое из которых уменьшает и уменьшает отражаемую фигуру.

Никакого величия, только раздутое эго, мелочность и пустота. Тех, кому удастся дочитать книгу до конца, ждёт несколько страниц авторской морали прямым текстом, это напоминает договор о намерениях, программу политической партии или простое объяснение: зачем Джейкобсон так издевался над читателями. Он букеровский лауреат и продолжает творческий поиск, опасаясь застрять в правильных текстах для правильных граждан. Поэтому в тексте брань и похоть, поэтому отрицание традиционных устоев. Такой вот литературный панк получается. Молодёжный протест с примесью геронтологии: из "парочки возлюбленных ведьм", - дочери и матери, жены и тёщи, - главному герою наиболее привлекательной кажется та, которой около семидесяти лет. Да и Джейкобсону столько же. Можно понять каждого, кто бросит роман "Время зверинца" одолев всего несколько страниц; но и с теми, кто домучает роман до конца, будет о чём поговорить.

Да разве психически здоровый человек станет в таком месте и в такой день приставать к другим людям с вопросом, трахали они или нет членов его семьи? Если ты пишешь книги о таких вещах, это твое дело; если находятся желающие это читать, флаг им в руки — но, по сути, это пошлая бредятина, и только. Далеко не все люди целыми днями забивают себе головы дерьмом и спермой.