Текст книги "Книжный магазинчик ведьмы. Убийства и чаепития"

3

Окинув беглым взглядом кухню, я поняла, что первым делом придется идти в продуктовый магазин. В шкафу лежали всего лишь маленький пакетик сухого корма для кота и одна банка консервов, а что касается человеческой еды, то… там все еще стояла одна банка кошачьих консервов. И коробка черствых крекеров.

Я натянула куртку, сунула в карман увесистый ключ от дома и схватила сумочку с перил, где оставила ее ранее. Однако уже на полпути к машине вспомнила, что в бензобаке кончилось топливо. Наверное, получилось бы дотянуть до заправки, но я понятия не имела, где искать ближайшую станцию, и не хотела рисковать, разъезжая по городу до полного опустошения бака.

Разумнее было бы зайти в продуктовый, мимо которого я проезжала по пути сюда, и спросить, где найти заправку. Приятный момент с Лейн Энд Хаусом заключался в том, что тот находился в самом центре пересечения основных магазинчиков города. Все, что мне могло понадобиться на регулярной основе, – не говоря уже о «Кабинете графа», – располагалось на приятном расстоянии длиной в милю, всего в пяти минутах ходьбы от моей входной двери.

Заперев дом, я застегнула пальто, укрываясь от нарастающей октябрьской прохлады. В воздухе ощущался аромат костра, а холодный воздух казался сырым. Приехав из Сиэтла, я привыкла к холодам и повышенной влажности, но первая осенняя прохлада всегда становилась неожиданным и неприятным сюрпризом. Мне нравились холодные месяцы, но это не означало, что я к ним была готова.

Большой камин в кухне и гостиной обещал стать настоящим праздником, когда я вернусь домой. Мысленно я поблагодарила Юдору за то, что она оставила мне достаточно дров, дабы в ближайшее время не пришлось рубить их самой.

Погрузившись в мысли, я прошла несколько кварталов от особняка до главной улицы, не встретив ни одной живой души. Остальные жители города оказались достаточно умны, чтобы оставаться дома, в тепле. Взглянув на часы, я увидела, что сейчас чуть больше пяти, а значит, скоро начнет темнеть и я еще могу столкнуться с тем, что именуют послерабочей суетой, что бы она ни представляла собой в Рейвен Крик.

Продуктовый магазин, по-прежнему принадлежавший семье Лэнсингов и названный в их честь, ярко сиял в наступающем мраке и на первый взгляд был одной из немногих все еще открытых лавок на Мейн-стрит. Если я правильно помнила, большинство здешних заведений закрывались на ночь между пятью и шестью часами. И только «У Лэнсингов» оставался открытым в будние дни до восьми. Мне улыбнулась удача.

Зайдя внутрь, я моргнула от яркого верхнего света и взяла тележку, зная, что мне понадобится довольно много вещей. Быть может, мне повезет: работники не станут возражать, если я одолжу тележку, чтобы отвезти покупки домой, вместо того чтобы тащить по дюжине сумок в каждой руке.

На фоне мягко играла знакомая попсовая мелодия, и я напевала себе под нос, медленно продвигаясь по продуктовому отделу и заполняя тележку приглянувшимися овощами и фруктами. Новый город означал новое начало, и, возможно, я смогу притвориться женщиной, которая обожает салаты и по утрам съедает яблоко.

На всякий случай я бы еще запаслась мороженым в морозильной камере.

Просматривая ассортимент кошачьего корма, я силилась вспомнить, какую марку выбирала Юдора для Боба, как вдруг почувствовала, что за мной кто-то наблюдает. Оторвав взгляд от упаковки «Фелин Фролик», которую держала в руке, я заметила смотревшую на меня из конца прохода женщину.

Я оглянулась через плечо, чтобы понять, не наблюдала ли она за кем-то еще, но в проходе больше никого не оказалось. Увидев, что я вновь гляжу на нее, незнакомка, похоже, поняла, что ее заметили, и быстро поспешила прочь.

Она не несла корзину и не толкала тележку.

Спустя несколько минут я целиком забила свою тележку. У Боба появился выбор сухих кормов и консервов, а еще я купила несколько новых игрушек и лакомств, чтобы задобрить своего нового соседа. Выгружая товары на кассе, я ощутила, как волосы на затылке встали дыбом от того же тревожного чувства, что за мной наблюдают.

Быстрый взгляд через плечо подтвердил, что в мою сторону снова смотрит та же женщина. На вид ей было около пятидесяти, опрятно – если не сказать причудливо – одетая. Окрашенные в ярко-рыжий цвет волосы стянуты в строгий пучок на макушке, а очки в пестрой оправе формы «кошачий глаз» казались вдвое больше необходимого для ее маленькой головы.

В целом она обладала изящной фигурой, быть может, пяти футов и пары дюймов[5]5
  Примерно 158,5 см.


[Закрыть] ростом и сто фунтов[6]6
  Примерно 46 кг.


[Закрыть] весом. Однако ее смертельный взгляд, направленный на меня, заставил нервничать настолько, что мне бы определенно не захотелось вступать с ней в спор. Я не местная, но все же ума не приложу, отчего у кого-то может возникнуть такая неприязнь к приезжим. В конце концов, Рейвен Крик – туристический город, и горожане привыкли к постоянным встречам с новыми людьми.

Я быстро расплатилась за продукты, но колючее ощущение на спине от взгляда незнакомки не отступало.

– Можете подсказать, где здесь ближайшая заправка? – спросила я у кассира, на бейджике которой было выведено имя «Чандра».

К моему облегчению, она подсказала мне место всего в трех кварталах отсюда. Утром я смогу доехать до станции и заправить бак.

– Понимаю, что это странная просьба, но я не пригнала свою машину – понимаете, в ней закончилось топливо, – и надеюсь, что вы не станете возражать, если я одолжу тележку? – Заметив неуверенное выражение лица кассира, я быстро добавила: – Я только что унаследовала дом Юдоры Блэк. Моей тети Юдоры.

Лицо Чандры тотчас просветлело, затем она, похоже, решила не демонстрировать столь ярый энтузиазм и быстро натянула хмурое выражение.

– О, вы, наверно, Фиби. Юдора так много говорила о вас. Мы просто обожали вашу тетю. Она постоянно заходила, что вполне естественно, ведь ее магазин находится на соседней улице. Вы и его унаследовали?

Я кивнула.

– Да, собираюсь зайти туда завтра, посмотреть, что необходимо сделать. Он недолго стоял закрытым, так что через день-другой я смогу снова распахнуть его двери.

– Что ж, моя сестра Дафна работала там неполный рабочий день у Юдоры. Она помогала Имоджен, но с тех пор, как магазин закрылся, знаю, сестра сомневалась, что сохранит свою работу после… ну, после смерти вашей тети. И как чудесно со стороны Юдоры – и, полагаю, вас – продолжать платить моей сестре, пока магазин закрыт, но Дафна все равно беспокоится. Уверена, она будет рада остаться, если вы планируете снова открыть его. Ей так нравится там работать, и она очень переживает из-за кончины Юдоры. – Чандра написала имя и номер телефона Дафны на визитной карточке магазина, которую я приняла, несмотря на то что уже получила всю информацию в электронном письме от Имоджен. – Можете взять тележку, только пообещайте, что вернете ее, хорошо?

– Конечно.

К окончанию нашей с Чандрой беседы женщина с рыжими волосами и смертельным взглядом уже давно ушла.

4

Разумеется, именно в тот момент, когда кажется, что уже можно ослабить бдительность, как правило, делать это не следует. Такую непреложную истину я познала, как только отошла на несколько шагов от безопасного сияния вывески «У Лэнсингов».

– Что, по-вашему, вы делаете? – прозвучал резкий, высокий голос у меня за спиной.

Я проигнорировала его, продолжая толкать тележку вверх по слегка наклонному холму, который вел к моему дому. Кардиотренировка в дальнейшем не потребуется, поскольку к возвращению в особняк мои ягодицы будут уже достаточно натренированы.

– Я спрашиваю: что вы делаете? – вновь раздался голос.

– Думаю, это вполне очевидно, – прохрипела я, уже задыхаясь от напряжения, вызванного поднятием по склону. Легко забыть, что живешь в горной местности, пока не возникает необходимость толкать что-то в гору. Кто бы за мной ни следовал – а я догадывалась, кто это, – похоже, он ничуть не замедлил шаг на крутом подъеме.

– Вы не можете просто забрать эту тележку.

– Могу. Мне разрешили.

Мой ответ, похоже, сбил женщину с толку, потому что она остановилась. На секунду я наивно понадеялась, что она, вероятно, перестала меня преследовать, но удача оказалась не на моей стороне. Спустя еще мгновение перед моей тележкой, преграждая путь, вдруг появилась миниатюрная рыжеволосая женщина. Не знаю, как ей удалось так быстро и бесшумно обогнать меня, но мне пришлось остановиться, иначе я рисковала на нее наехать.

Женщина осмотрела меня с ног до головы, и увиденное ей явно не понравилось: губы сложились в тонкую линию, нос сморщился.

– Значит, Фиби Блэк, – объявила она, выяснив, кто я такая.

– Вообще-то, Фиби Винчестер. Блэк – моя девичья фамилия.

Завершив оформление развода, я подумывала о том, чтобы вернуть ее, но на протяжении десятилетия носила фамилию Винчестер и привыкла к ней.

Дама, похоже, не придала значения этим деталям и отмахнулась от моей поправки.

– Вижу, вы уже прибираете к рукам имущество своей тети, а ее тело едва только предали земле.

В ответ я ощетинилась. Понятия не имела, кто эта женщина, но она, похоже, в чем-то меня обвиняла, и мне крайне не нравился ее тон.

– Простите, но кто вы такая?

– Меня зовут Дейрдре Миллер. Я была очень близкой подругой вашей тети.

Стоило мне услышать имя Дейрдре, как в памяти тотчас вспыли последние строчки из письма тети Юдоры: «Остерегайся Дейрдре Миллер. Эта старая корова вечно что-то замышляет».

Зная Дейрдре всего тридцать секунд, я могла с полной уверенностью заявить, что они с Юдорой не могли быть близкими подругами.

Возможно, предупреждение тетушки являлось не просто попыткой уберечь меня от городских сплетен или вмешательства пожилой женщины. От взгляда, которым меня сейчас окидывала Дейрдре, внутри тотчас обострился инстинкт самосохранения. Я понимала, что сама я крупнее и, возможно, сильнее ее, но все же из-за свирепого взгляда за черепаховой оправой мне хотелось, чтобы мимо по улице прошел кто-нибудь еще.

– Вам что-нибудь нужно, Дейрдре? – сорвался с моих губ вопрос. Я надеялась сохранить нейтральный тон, потому что она показалась мне человеком, способным пробиться на аудиенцию к тому, кто заправляет всем на земле, если однажды станет слишком жарко, но я все еще удерживала тяжелую тележку на склоне и не хотела, чтобы мое мороженое растаяло, пока я застыла в ожидании, когда же Дейрдре дойдет до сути.

– Я перейду сразу к делу, миссис Винчестер.

– Какое удовольствие. – Я не стала поправлять ее насчет миссис, хотя это меня раздражало.

Дейрдре проигнорировала мою шпильку и продолжила:

– Я весьма обеспечена и знаю, что у вашей тети, несмотря на шикарный дом, было не так уж много денег.

– Не думаю, что вы можете знать о состоянии счетов моей тети, не будучи ее бухгалтером. Вы ее бухгалтер?

Дейрдре сморщила нос от одного только предположения о столь плебейской работе.

– Нет. Но у меня есть способы узнавать некоторые вещи, и, думаю, миссис Винчестер, вскоре вы поймете, что в этом городе мало что происходит без моего ведома.

– Круто. – Было удивительно трудно удерживать тележку в нужном положении на склоне холма, и мои руки стали слегка дрожать. Боже, я точно не в форме. А еще мне казалось, что Дейрдре сказала, будто собирается перейти к делу. – И, кстати, мисс Винчестер – я разведена.

Дейрдре Миллер состроила еще одну неприглядную гримасу, явно продемонстрировав все, что мне нужно знать о ее взглядах на развод. Прочистив горло, она продолжила:

– Я бы хотела сделать вам предложение о покупке владений вашей тети… то есть ваших. – Она улыбнулась так, словно совершила какой-то грандиозный финальный номер в феерическом шоу – и мне уже впору начать аплодировать.

Но вместо этого я уставилась на нее, не совсем понимая, о чем идет речь.

– Вы хотите купить Лейн Энд Хаус?

Ее улыбка тотчас угасла, и выражение лица Дейрдре подсказало мне, что она явно расстроена моей предполагаемой глупостью.

– Да, и я уверена, что могу заплатить за него гораздо больше, чем он того стоит. Мне известно, что особняк в ужасном состоянии.

Я не могла больше сохранять самообладание и поморщилась от отвращения к ее предположениям о моем новом доме, о месте, где я проводила лето и где теперь мне предстояло начать жизнь с чистого листа.

Ужасное состояние? Я бы показала ей, что это такое.

Как только снова почувствую свои руки.

– Он не продается.

Если Дейрдре Миллер и осознавала, какое оскорбление мне нанесла, она, вероятно, совсем не испытывала вины, а только продолжала говорить, словно я не произнесла ни слова.

– Как одинокой женщине без детей, зачем вам такой огромный дом? – Думаю, теперь Дейрдре не возражала против моего развода, раз могла использовать его против меня. – Уверена, вам вполне хватило бы и маленькой квартирки над книжным магазином.

Я планировала либо сдавать то жилье в длительную аренду, чтобы получать дополнительный доход, либо, возможно, для краткосрочного отдыха, который я могла бы предлагать туристам. Квартира была небольшой, но по сравнению с моим домом в Сиэтле ее можно назвать роскошной. И да, мы с Бобом могли бы там жить и ни в чем себе не отказывать. Но зачем мне переезжать в квартиру, если у меня есть прекрасный готический викторианский особняк?

– Дейрдре, мой ответ – нет.

– Вы даже не желаете узнать сумму?

Почему ей так хотелось заполучить мой дом? Она не показалась мне дамой, которая горела бы желанием его отремонтировать или жить в нем самой, что заставило задуматься: что именно в этом особняке имело для нее такую ценность. Складывалось ощущение: узнай я ответ – Дейрдре станет нравиться мне еще меньше.

Вместо этого я развеселилась, представляя, что она хочет его купить потому, что верит городским сплетням о том, что у тетушки Юдоры под половицами спрятаны миллионы в золотых слитках или старых пиратских монетах – в зависимости от того, кого вы спросите.

– Я не заинтересована в продаже особняка. – Надеясь, что Дейрдре уловит смысл сказанного и уйдет с дороги, я принялась толкать тележку. Видя, что я не намерена останавливаться, она смирилась и пропустила меня.

– Мы еще не закончили этот разговор. Я дам вам время подумать и приду позже на этой неделе с соответствующим предложением.

Я продолжила путь, используя вновь вспыхнувшую ярость для того, чтобы облегчить себе дорогу. Мне не терпелось оставить за собой последнее слово и крикнуть ей что-нибудь через плечо, но то немногое, что я поняла из нашей встречи, показало: Дейрдре Миллер из тех женщин, кто никому не намерен уступать последнее слово.

Насколько я понимала, для нее это битва, в которой я с радостью позволю ей одержать победу.

5

Проснувшись утром, я обнаружила, что отопление отключено, но под моим одеялом обосновался обогреватель в виде большого мехового рыжего валуна. Все инстинкты подсказывали мне, что не стоит вставать с постели, потому что, судя по замерзшему носу, ничего хорошего за ее пределами меня не ждет.

Но мне нужно было разжечь камин, чтобы обогреть дом, а потом выяснить, по какой причине не работает отопление. Я безмолвно взмолилась, чтобы с печью все оказалось в порядке, потому что от одной мысли о ее замене в таком большом доме мне хотелось плакать.

Вопреки здравому смыслу я выбралась из постели, затем нащупала тапочки и теплый халат, некогда принадлежавший моему отцу, который я прихватила с собой из Сиэтла. На улице еще не рассвело, и я побрела по незнакомой комнате, натыкаясь на мебель, пока не нашла выключатель.

Я щелкнула им, но ничего не произошло.

Что ж, это, по крайней мере, объясняло, почему не работает отопление. Вероятно, ночью отключилось электричество. Поплотнее закутавшись в халат, я спустилась на первый этаж, держась за перила, чтобы не оступиться в темноте, и направилась прямиком на кухню. Далее мне следовало проверить блок предохранителей, но он находился в подвале, и я решила, что лучше сначала разжечь огонь, прежде чем отправляться будоражить обитающих внизу призраков и пауков.

К счастью, я помнила, как складывать хворост и дрова в большом двустороннем камине, и сумела найти длинные спички рядом с очагом. С помощью небольшого клочка газеты и огромного везения огонь разгорелся с первой же попытки, озарив кухню теплым оранжевым светом. Не могу сказать, что в доме тотчас стало комфортнее, но к тому моменту, когда я вернусь из подвала, печь уже должна начать творить свою магию.

Боб спустился за мной из спальни и теперь устроился возле камина, как маленький имбирный хлебец, радостно моргая и глядя на пламя.

– Не обожгись, малыш.

Он издал тихий рокочущий звук.

– Предположу, что ты не захочешь спуститься со мной, просто чтобы составить компанию? – с надеждой спросила я, не совсем понимая, какую защиту может предложить мне крупный рыжий кот, но, вероятно, лучше уж такой спутник, чем вовсе никакого.

Боб опустил голову и закрыл глаза, тотчас положив конец моим расспросам.

– Кто бы мог подумать.

При свете камина мне удалось найти фонарик, который тетя Юдора хранила на кухне, и, открывая дверь в подвал, я прошептала слова благодарности за то, что батарейки в нем до сих пор работают.

Внизу воздух казался еще холоднее, и, несмотря на то что в подвале имелось несколько больших окон, без естественного освещения в столь раннее утро они никак не помогали развеивать царившую здесь мрачную, жуткую атмосферу.

– Ладно, призраки, я не стану вас беспокоить, если вы тоже будете держаться от меня подальше.

Я вытянула фонарик перед собой, как оружие, до конца не осознавая, от чего мне может понадобиться защита. Насчет призраков я шутила лишь наполовину. В старинном особняке, несомненно, вполне мог обосноваться какой-нибудь блуждающий одинокий дух.

Мои правила общения с призраками, как ни странно, были такими же, как и с пауками: вы можете делить со мной пространство, если я никогда вас не увижу.

К счастью, окинув лучом фонарика весь подвал, я не встретила ни духов, ни пауков и наконец обнаружила огромный электрический щиток на дальней стене. Я поспешила к нему, тотчас заметив, что несколько рубильников опущено, и включила каждый из них. Как только я это сделала, печь зажужжала и все лампочки вновь загорелись.

Казалось немного странным, что ночью отключилось сразу несколько рубильников, но я списала это на причуды старого дома. В ближайшие дни и недели их будет еще много, пока я не приспособлюсь к этому месту. Быть может, за месяцы, прошедшие после смерти Юдоры, дом привык к спячке, и я слишком понадеялась на удачу: вчера вечером включила несколько электрических приборов, а перед сном усилила нагрев отопления. Этот дом, как и большинство особняков старше ста лет, обладал собственным разумом, и я не сомневалась, что со временем, когда Лейн Энд Хаус ко мне привыкнет, он откроет еще немало тайн.

Теперь, при свете, я смогла лучше рассмотреть подвал, и у меня тут же перехватило дыхание. Он оказался доверху забит множеством интригующих вещиц, некоторые я помнила с детства, другие же никогда ранее не видела.

Здесь нашлось столько всего интересного, что я даже удивилась: как мне удалось не споткнуться случайно обо что-нибудь по пути к электрическому щитку.

Несколько пластиковых контейнеров возле стены были четко промаркированы по праздникам: Пасха, Хэллоуин, Рождество. Прозрачные емкости демонстрировали, что они до отказа набиты украшениями. В основном я проводила здесь лето, но тетя Юдора с гордостью показывала, сколько труда она вкладывала в оформление дома к различным торжествам. Для нее это было очень важно.

Впрочем, украшение города имело огромное значение для всех жителей. Рейвен Крик славился тем, что горожане старались украсить улицы в преддверии каждого крупного празднества. Обычно я заставала только Четвертое июля, но знала, что все жители серьезно относятся к праздничному убранству, декорируя каждый магазин и почти каждый дом.

Это привлекало к городу еще больше внимания со стороны: из года в год люди часто посещали его, чтобы посмотреть, как украшены магазины и дома. В сочетании с выгодным расположением Рейвен Крик – рядом, но не слишком, с Сиэтлом, с пешеходными тропами, прекрасными местами для наблюдения за птицами и такими привлекательными для приезжих городами, как Ливенворт, – поток туристов не иссякал в течение всего года, хотя большая часть, безусловно, приезжала летом и на праздники.

Увидев эти коробки, я решила, что в честь тетушки украшу дом к Хэллоуину на высшем уровне. Я не замечала в себе какую-то особую творческую искру, но перед моими глазами оказалось столько всего, что в первый раз я, пожалуй, смогла бы справиться сама.

Возле стены за лестницей, практически спрятавшись в тени коробок, стояла самая настоящая карусельная лошадка. Она была по-прежнему в отличном состоянии, несмотря на то что краска на ней немного облупилась. Я уже собиралась задаться вопросом, как тете удалось спустить ее по узкой подвальной лестнице, как вдруг вспомнила, что в подвале предусмотрен наружный вход с большими двойными дверями. Это единственный логичный способ затащить сюда что-либо такого размера.

Вдоль противоположной стены располагались встроенные полки, до самых стропил заставленные всевозможными банками. Сначала я предположила, что там, должно быть, куча консервации: старые персики и соленья, пролежавшие здесь неведомо сколько времени, – но, подойдя ближе, с трудом осознала увиденное.

В основном баночки были заполнены сушеными травами, каждая тщательно промаркирована, а на этикетке написано, для каких целей используется трава. «Базилик, изгоняет негатив, помогает сохранить любовь», – гласила одна из них. «Мята, используется в заклинаниях для придания храбрости», – уточнялось на другой.

Я взяла в руки баночку с надписью: «Тимьян, отгоняет ночные кошмары».

Что это, черт возьми, такое?

Рядом располагалась такая же полка, но с металлическими емкостями, каждая из которых – с указанием сорта чая и названием страны происхождения. Сомневаюсь, что Юдора хранила здесь свои запасы для магазина: чересчур трудоемко таскать их туда-сюда, если в этом нет необходимости, – так что, должно быть, это ее личный запас или же купажи, которые она намеревалась пустить в продажу.

Мой взгляд вновь вернулся к банке с тимьяном. Я часто шутила, что Юдора – ведьма, и знала, насколько распространена эта легенда в городе, но только сейчас задумалась, не было ли в этих слухах доли правды.