Текст книги "О себе. Воспоминания, мысли и выводы. 1904-1921"

Эта борьба была нужна Коминтерну, так как еще в 1923—1924 годах, по ходу деятельности агентов коммунистической Москвы на Востоке, было ясно, что очередная ставка на революцию в Азии делается здесь, в Китае, путем соответствующей обработки народных масс его. Сравнительно хорошо зная психологию масс вообще, а китайцев в частности, я пришел к убеждению, что красные стремятся к вовлечению Китая в Советский Союз для того, чтобы расширить революционное движение за пределами России. После того как Монголия и Южный Китай были вовлечены в орбиту исключительного влияния Советов, я пришел к убеждению, что настало время, когда необходимо было отказаться от своей пассивности и принять то или иное участие в противокоммунистической деятельности в Китае, как в стране, непосредственно соприкасающейся с моей родиной. Праздность, которой я был обречен в продолжение своей жизни в Японии, начала тяготить меня, особенно в отношении невозможности предпринять что-либо против все усиливавшегося на Востоке влияния красных. Русский человек, любящий свою родину и желающий ей добра, в этом вопросе нейтральным быть не может и не должен. Если он не коммунист, он должен быть активным антикоммунистом и не имеет права относиться безразлично к попыткам Коминтерна укрепить свое положение. Всякая неопределенность в этом отношении является недопустимой, и потому, как только нетерпимость японского правительства в отношении меня была смягчена с уходом от власти кабинета Хара, я стал искать восстановления прерванных событиями последних лет своих связей в Китае, с тем чтобы начать работу по созданию единого антикоммунистического фронта в Китае, заложив в основу его формирование международного антикоммунистического легиона для противодействия в первую очередь разлагающему влиянию Коминтерна в Китае.

Прежде всего, я обратился к маршалам Чжан Цзолиню в Мукден, Сун Чуанфану в Шанхай и Чан Кайши – в Нанкин.

Первые мои сношения с Чжан Цзолинем начались еще в 1919 году, когда я, с согласия Верховного правителя адмирала Колчака, нанес ему визит в Мукдене. Пробыв у Чжан Цзолиня пять дней, я сделал тогда ему предложение о сформировании конницы из монгол, под опытным руководством инструкторов из казаков, знающих монгольский язык. Старый маршал колебался дать свое согласие, но мне удалось убедить его в пользе сделанного предложения, указав на факты, подтверждавшие рост коммунистических настроений на Востоке и на весь вред этого явления. В конце концов, он выразил принципиальное согласие на выполнение моего плана, осуществить который, однако, было не суждено. В это самое время большевики публично отказались от всяких прав на КВЖД и обратились к китайскому правительству с весьма заманчивыми для него предложениями. Несмотря на всю их эфемерность, китайцы понудили себя дать им веру, и потому наше соглашение с Чжан Цзолинем как-то незаметно было сведено на нет. Как известно, последовавшие события показали полную неискренность большевиков, которые отказались от всех своих обещаний и не остановились перед созданием всем памятного конфликта 1929 года, чтобы иметь основание вынудить от Китая отказ от всяких претензий к Советам, в связи с данными ими и невыполненными обещаниями, что и было достигнуто.

В 1927 году, когда маршал Чжан Цзолинь занял пост Верховного правителя и находился в Пекине, я снова обратился к нему с прежним предложением, несколько видоизменив его. Участие в моих переговорах с маршалом генерала Хорвата несколько затянуло их, а последовавшая вслед за тем катастрофа и гибель старого маршала совсем сняли вопрос с очереди. Преемник Чжан Цзолиня, молодой, как его принято было называть, маршал Чжан Сюелян оказался не тем человеком, который был бы способен широко смотреть на вещи и сохранить в своих руках влияние и власть, доставшиеся ему в наследие от его мудрого отца. Вследствие этих причин, вскоре вся обстановка в период недолгого правления Чжан Сюеляна положила конец всякой возможности создать активный противокоммунистический центр в Маньчжурии.

Глава пяти провинций, маршал Сун Чуанфан, имевший местопребывание в Шанхае, охотно пошел на участие в создании антикоммунистического центра в Китае и даже дал мне разрешение на формирование первых частей международного противобольшевистского легиона на территории, подвластной ему, но его вооруженная борьба с Нанкином, результаты которой складывались в пользу Чан Кайши, не дали возможности реализовать достигнутое соглашение, и последующее затем занятие Шанхая нанкинцами и падение маршала Суна совершенно аннулировали наше соглашение.

В дальнейшем обстановка, с усилением Нанкина, при наличии явной переоценки своих сил маршалом Чан Кайши, настолько изменилась, что вопрос о заинтересованности Китая в общей борьбе с Коминтерном надо было совершенно снять с очереди.

Мир бился в судорогах политических и экономических кризисов, а лица, стоявшие во главе правительств, пытались найти выход в установлении нормальных, с буржуазной точки зрения, взаимоотношений с большевиками, закрывая глаза на то, что именно большевики являются первоисточником всех кризисов, и наивно думая, что соглашение с ними откроет им советские рынки и оживит их торговлю и промышленность. При этом упускали из виду, что голодная и обобранная страна рынком быть не может и покупать что-либо не в состоянии, а заключение всякого рода договоров с Советами усиливает престиж коммунистов и ободряет их в борьбе за конечное торжество мировой революции, оплаченной советскими деньгами и проводимой по советским рецептам.

Приходилось только удивляться той легкости, с какой буржуазные правительства шли на сближение с большевиками, закрывая глаза на советское двуличие и на закулисную работу советских дипломатических и торговых миссий. Кому неизвестно, что внутри страны власти СССР надевают на себя личину ярко националистической политики, призывая народ и армию к защите родной земли от захвата иностранных империалистов, в то время как во внешней политике, в общении с иностранным пролетариатом, официальные и неофициальные представители СССР работают не покладая рук, организуя кадры коммунистов и подготовляя их к свержению существующего режима и захвату власти в свои руки.

Официальная советская дипломатия всегда ратует за сохранение мира, примыкая к пацифистским течениям во всех случаях и странах. В то же время и внутри страны, и в заграничных представительствах СССР ведется лихорадочная подготовка к неизбежному в будущем вмешательству во внутренние дела любой страны, где явится возможность зажечь гражданскую войну. Об этом я писал еще в 1920—1921 годах, доказывая, что разрушительные планы Коминтерна направлены на революционизирование всех стран мира, а посему пресечение этой работы возможно лишь при общей мобилизации против нее всех народов и при изгнании Коминтерна из России, дабы лишить его материальной базы.

Интересно отметить, что ни одно соглашение большевиков с иностранцами и ни один официальный акт, когда-либо подписанный ими, не упоминали в качестве договорившейся стороны Россию, а заключались от имени Союза ССР. Из этого следует, что и значение этих актов будет существовать лишь до тех пор, пока существует союз, автоматически включающий в эти договора все вновь образующиеся советские республики, примыкающие к нему. Это относится, очевидно, и к красной Испании, и к Южному Китаю, и к Внешней Монголии и может быть отнесено и ко всем будущим советским новообразованиям, где бы они ни появились.

Поистине, во всем мире идет революция, которая изменяет не только политические режимы в отдельных странах, но перемещает и самый центр понятия о правде, до сего времени общий и незыблемый для всех стран и народов. Мир попал в полосу общей переоценки ценностей, создавшей такой хаос в, казалось бы, ясных и незыблемых истинах, который может ввергнуть его в пучину невиданных бедствий, если процесс разложения, идущий из красного Кремля, не будет прекращен решительными мерами против Коминтерна.

Включая в тексты своих договоров с большевиками пункты об отказе советского правительства от пропаганды за границей, представители иностранных правительств сознательно закрывают глаза на то, что они будут обмануты; ибо самая сущность коммунизма заключается в стремлении ввести советский режим во всем мире и в подготовке к этому пролетариата. Достаточно указать на один из пунктов Полевого устава Красной армии, который ясно и четко формулирует цели и стремления СССР. В этом параграфе говорится, что РККА является авангардом мировой революции и защитницей революционного движения в странах, угнетаемых буржуазным или капиталистическим режимом. Может ли быть что-нибудь более ясное и четкое в откровенном исповедовании своего символа веры. И можно ли удивляться после этого, что представители советского правительства за границей уже не один раз скандально разоблачались в ведении коммунистической пропаганды, организации коммунистических партий и подрывании основ государств, при правительствах коих они аккредитованы, несмотря на все обязательства и договора, как будто бы гарантировавшие эти последние от всякого вмешательства Советов в их внутреннюю жизнь.

Для меня является совершенно несомненным, что Коминтерн старается и будет стараться везде, где только возможно, провоцировать идею мировой пролетарской революции, избегая во что бы то ни стало открытых вооруженных столкновений своей Рабоче-крестьянской Красной армии с атакованными им странами, действуя по преимуществу революционной силой местного пролетариата и компартий, усиливая их инструкторскими частями регулярной РККА. События в Китае, в Испании и судьба Внешней Монголии подтверждают правильность этого моего заключения, так как такой способ воздействия на противника дает основание правительству СССР формально отводить обвинения во вмешательстве, ссылаясь на то, что воюют не части армии Советского Союза, а революционный пролетариат, против которого СССР не может принять каких-либо мер и за действия которого не может нести ответственности. Это – приблизительный смысл содержания тех дипломатических нот, кои будут рассылаться красным Кремлем иностранным державам в недалеком будущем и кои заменят собою подобные же по ценности массовые ноты далекого прошлого, в которых правительство Советского Союза усиленно доказывало миру, что оно не имеет ничего общего с Коминтерном и не может контролировать его действий. Формально не будет оснований не принять такой ноты, ибо внешне все будет обстоять вполне благополучно для СССР, приближая катастрофу современной цивилизации, под аккомпанемент красноречия дипломатии капиталистических стран.

Будущий историк, исследуя переживаемую нами эпоху, несомненно, придет к выводу, что виновниками мировых потрясений и кризисов нашего времени в большей степени, чем большевики, являются те, кто поддерживал их, ибо без той широкой материальной и моральной помощи, какую оказали им капиталистические и буржуазные страны, большевики ничего не смогли бы сделать, и даже самый захват ими власти в России был возможен лишь при том содействии, которое они получили от германского правительства.

Глава 12
Коминтерн и СССР

Положение в России. Иностранная поддержка советской власти. Разлагающая работа Коминтерна за границей. Российская эмиграция. Невозвращенчество. Влияние СССР на Китай. Мировые задачи коммунизма. Науськивание Китая на Японию. Роль буржуазной дипломатии. «Народный фронт». 2-я советская армия Коминтерна. Коммунизация Китая. Борьба с национализмом в СССР. Изменчивость внутренней политики СССР. Неизменность внешней его политики. Троцкизм. Шовинизм и иудофобство. Аига Наций. Колониальный вопрос. Экономическое соперничество и агрессия обойденных держав.

В настоящее время успехи коммунистической пропаганды во всем мире зашли так далеко, что ликвидировать их является задачей весьма трудной. Основным условием для пресечения разрушительной работы Коминтерна является безусловный отказ от принципов, когда-то провозглашенных Ллойд-Джорджем о том, что «торговать можно и с людоедами». Коммерсанты должны твердо усвоить себе, что все ныне от торговли с Советами ими нажитое рано или поздно все равно будет от них отобрано, а сами они если и не съедены, то просто зарыты в яму, как всякая падаль. И все от них отобранное послужит ресурсом для продолжения уничтожения человечества и его культуры в следующей очередной стране. Так было в России, так происходит сейчас в красной Испании, так же будет происходить везде, где красным удастся взять власть в свои руки хотя бы на один день.

Надо надеяться, что судьбе будет угодно выдвинуть хотя бы еще в двух-трех странах своих Муссолини, Гитлеров и Франко. Тогда можно будет надеяться на укрепление единого фронта против растлителей морали и религии, за спасение ценностей культуры от коммунистического вандализма, а также на прекращение политической спекуляции на дипломатических взаимоотношениях держав с СССР. Тогда, может быть, вспомнят и о давно забытой порядочности в международных взаимоотношениях.

Иностранцам необходимо понять, что единственная причина, удерживающая население России и даже Красную армию от национальной революции теперь, после двадцатилетнего коммунистического гнета, заключается в той поддержке финансово-экономической, которую Советы имеют от капиталистических стран мира. Ни для кого не секрет, что только дипломатическое признание державами советского правительства гарантирует последнее от опасности организации национально-революционного движения за пределами Советского Союза, к чему уже давно имеются все возможности. После признания советская пропаганда повсюду ведется даже в усиленном размере, несмотря на все договоры об отказе от нее, так как если раньше, когда правительство красной Москвы не пользовалось признанием за границей, оно, добиваясь этого признания и связанных с ним преимуществ, держало себя весьма осторожно, то после того, когда Советы получили признание почти во всем мире и дипломатическая неприкосновенность служит хорошей ширмой для их представителей, они, укрываясь за последней, широко развернули свою преступную деятельность, результаты которой болезненно ощущаются всем миром.

В настоящее время положение таково, что мир уже разделился на два враждующих лагеря и только потоки крови побежденной стороны смогут залить пламя классовых войн, которые стараниями Коминтерна угрожают каждой стране. Тогда РККА Москвы явится стратегическим резервом всех местных коммунистических армий, готовым поддержать их в нужный момент и в нужном месте, причем во всех случаях содействие этого резерва будет маскироваться флагом той страны, в которую он будет послан.

Я полагаю, что правительства и страны, до сего времени сотрудничающие с правительством СССР, в предвидении страшного будущего, которое готовят для человечества коммунисты, обязаны пересмотреть свои отношения к этим источникам всякого зла и разрушения, чтобы хоть отчасти смягчить свою ответственность перед грядущими поколениями.

Меня всегда удивляло, чем руководствуются иностранцы, закрывая глаза на факты и упорно ожидая от красной Москвы какой-то лояльности и честного сотрудничества. Конечно, возможно, что, не испытав на собственном опыте сущности советской системы, иностранные политики не могут согласиться принять на веру, что Коминтерн представляет собою страшную угрозу всему миру. Тогда придется им убедиться в этом после того, как тяжелая длань Коминтерна подчинит своему влиянию их собственные страны. И для них, и для себя следует пожелать, чтобы до этого не дошло и чтобы миллионы вопиющих фактов заставили, наконец, обратить на себя внимание всех тех, кому народы вверяют свою судьбу.

Разве не поразительный факт, громко и убедительно свидетельствующий против большевиков, – миллионная российская эмиграция, бежавшая за границу от советского рая и продолжающая бежать от него и до сих пор? Разве не поразителен факт, что эта самая эмиграция предпочитает бедствовать в Европе; гибнуть в лесах и болотах Южной Америки; обращаться в промышленных рабов в САСШ, но не допускает и мысли о возврате на родину, пока там существует настоящий порядок? А 5 тысяч невозвращенцев в одной только Европе! Разве это ничего не говорит уму и сердцу иностранных правителей? Разве можно представить себе что-либо подобное тому, что мы наблюдаем в этом поразительном факте: 5 тысяч человек советских чиновников, находившихся на государственной службе и пользовавшихся известным доверием, потому что иначе их не назначили бы на заграничную службу, отказались от возвращения на родину и предпочли неизвестность эмигрантского, в сущности, бесправного существования карьере дипломатов в своей стране.

В этих фактах нельзя не видеть повторения библейской истории исхода евреев из Египта, но то, что происходит сейчас на наших глазах, много трагичнее истории еврейского народа в Египте. Там были жестокие фараоны, бессовестно эксплуатировавшие своих еврейских подданных, но допускавшие с их стороны довольно сильное противодействие, о чем свидетельствует Библия. Здесь – коллективный вампир – Коммунистический интернационал, не признающий никаких географических границ для своих вожделений и никаких прав за своими жертвами. Он стремится подчинить себе все человечество; ему нужна возможность расправы над всеми инакомыслящими; полное уничтожение культуры и захват всех ценностей, накопленных нациями (см. «Коммунистический Интернационал» за декабрь 1935 г., № 33—34).

Несомненно, Китай больше всех иных держав должен был бы знать сущность и истинную природу своего красного соседа, как по отторжению Халхи и Синцзяна и памятному конфликту 1929 года, так, наконец, и по образованию на юге правительства по чисто советскому образцу. Все это, к сожалению, ничему не научило Гоминьдан, который, несомненно, обречен пасть жертвой советской интриги в Китае. Не случись событий 18 сентября 1931 года, Маньчжурия была бы теперь советской провинцией еще в большей степени, чем ныне Синцзян, ибо железнодорожная магистраль КВЖД, находясь всецело в руках Коминтерна, без малейших препятствий явилась бы базой для разложения Китая в северной и средней его части. Те события в Китае, свидетелями которых мы являемся в настоящее время, есть не что иное, как ликвидация советского влияния на Гоминьдан, и самый размах событий, их масштабы, приближающиеся к масштабам большой международной войны, свидетельствуют о том, насколько глубоко проникло советское влияние в правящие сферы Китая, насколько сильно Коминтерн подчинил их себе.

Сэр Эллиот, в бытность его послом Великобритании в Токио, в разговоре со мною как-то задал мне вопрос, как я смотрю на возможность коммунизации Китая. И когда я высказал мнение, что при существующих условиях считаю успех коммунистической пропаганды в Китае не только возможным, но вполне обеспеченным, он, будучи большим знатоком Китая, высказал свои сомнения в правильности моих выводов. Мы встретились с ним снова спустя два года, когда Блюхер и Бородин развернули флаг Коминтерна на юге Китая, и в эту встречу сэр Эллиот признался, что теперь он должен констатировать безошибочность моего прогноза об успехе коммунистического движения в Китае.

При определении сущности коммунизма и его мировых заданий не следует забывать, что руководители политики красного Кремля, так называемое советское правительство, отнюдь не являются самодовлеющей величиной, проводящей самостоятельную политику в интересах управляемой ими страны. Это, прежде всего, лишь слепые исполнители воли Коминтерна, и его закулисным влиянием объясняется, на мой взгляд, несомненное соучастие международной дипломатии и капитала в поддержке советского строя как разрушительного аппарата, служащего целям подчинения всего мира Коминтерну.

В данный момент ответственные руководители китайской политики напоминают мне наших эмигрантских оборонцев, стремящихся в накоплении сил Коминтерна видеть благо для родины ради защиты ее национальных интересов. Тогда как еле дышащая Россия нуждается лишь в обороне от Коминтерна, а не от кого-либо другого.

Искренность советского правительства в отношении Китая была демонстрирована в период переговоров о переуступке прав на СМЖД, бывшую КВЖД. Как известно, продажа дороги была совершена вопреки неоднократным и настойчивым протестам Китая, на которые красная Москва или не отвечала вовсе, или заверяла Нанкин о своей готовности компенсировать его путем активной поддержки в его борьбе с Японией, к которой Гоминьдан усиленно начал готовиться после маньчжурских событий 1931 года. Продажа дороги нисколько не испортила отношений между Нанкином и Москвой, несмотря на известную маскарадную инсценировку в Суене, проделанную Чжан Сюеляном в отношении Чан Кайши. Вывод из всего сказанного один – СССР спровоцировал Китай на конфликт с Японией, чтобы использовать его в борьбе с так называемой японской экспансией на путях ее континентальной политики. Цели ясны и заключаются в том, чтобы за спиной Китая спрятать свое подлинное лицо и руками китайцев начать неизбежную борьбу против Японии, стоящей на страже защиты востока Азии от полного порабощения его Красным интернационалом. Получается довольно пикантное положение: с одной стороны, Англия и Франция, стремящиеся столкнуть СССР с Японией с тем, чтобы силою советских штыков приостановить укрепление Японии на материке, а с другой – СССР, толкающий Нанкин на конфликт с Японией, с тайной надеждой ослабить последний настолько, чтобы иметь возможность безопасно творить свое злое дело коммунизации Китая и вовлечь его в Союз Советских Республик. К счастью, расчеты СССР в данном случае оказались ошибочными и Япония сама начала борьбу с красным влиянием в Китае, борьбу, которая неминуемо закончится полным изгнанием коммунизма и коммунистов из Китая.

Буржуазная дипломатия не понимает как будто того, что политика СССР не может быть иной, как стремлением всюду создавать конфликты и осложнения, и в данном случае, поддерживая китайцев в их настоящем конфликте с Японией, она работает на советскую Москву, истинного автора и вдохновителя переживаемых нами событий, верного своему принципу сталкивать лбами капиталистические правительства и вести борьбу со своим противником под флагом местных коммунистических и полукоммунистических партий, поддерживая их материальными и боевыми средствами и, в качестве стратегического резерва, своей Рабоче-крестьянской Красной армией.

Нам давно известно создание Коминтерном военных отрядов для действия под флагом так называемого Народного фронта в Маньчжурии и Северном Китае. Этот факт, без сомнения, известен также и политическим деятелям Европы и Америки. На кооперации СССР и других заинтересованных держав в Китае построена тактика народного фронта против Японии.

Интернациональные части, получившие подготовку и вооружение на территории СССР, стянуты ныне к границам Маньчжурской империи и получили вместе с китайской армией Хунчжуна и монгольской народной армией общее руководство штаба ОКДВА. Объединенные единым командованием и единой базой снабжения, эти части составляют как бы 2-ю советскую армию Коминтерна, которая за спиной своей, в качестве резерва, будет иметь Красную армию СССР.

Это настолько ясно, что, если бы дипломатия и главные штабы заинтересованных держав повнимательнее присмотрелись бы к сущности проводимых СССР планов, они неизбежно должны были бы изменить свою тактику, отказавшись от какой бы то ни было кооперации с СССР на Дальнем Востоке, и постарались бы удержать Китай от его бессмысленной и безнадежной борьбы с Японией.

Позиция, занятая Китаем не без подстрекательства закулисных влияний, приведет к полной коммунизации его масс.

Кооперация Китая с Советами усиливает их позицию на Дальнем Востоке и убивает интересы иностранных держав здесь. От этой кооперации выигрывает только СССР, выигрывает не только вследствие вовлечения Китая в эту орбиту своего исключительного влияния, но и вследствие вовлечения единственной опасной для себя силы – Императорской японской армии – в затяжную борьбу с Китаем, отводя тем самым от себя непосредственную угрозу с ее стороны.

Надо отдать должное советской политике: она последовательна в своем стремлении использовать все возможности для приближения мира к социальной катастрофе. В то время как советская дипломатия искусно жонглирует на противоречии международных интересов, сталкивая, по возможности, державы на путях их политики, в вопросах внутренних обладающий поистине диктаторскими правами Сталин постоянно меняет свою генеральную линию, сбивая с толку своих сотрудников и сметая со своего пути всех замешкавшихся и не сумевших молниеносно приспособиться к новым и новым курсам внутренней политики Советов.

Эта политика вообще характеризуется тем, что для достижения поставленных целей считаются допустимыми всякие пути. Поэтому, когда интересы мировой революции, конечной и неизменной цели всей советской политики, потребовали некоторого сближения власти с населением и, главное, армией, правящая партия легко отказалась от одного из основных положений социализма – об отказе пролетариата от чувства любви к родине, и тысячи казненных пропагандистов получили задание подогреть национальные чувства народа и армии и их готовность к защите родины, за одно слово о которой не так давно людей ставили к стенке. Когда же результаты этой кампании оказались настолько сильными и актуальными, что вселили некоторую тревогу в сердца ее авторов, наиболее зараженные националистическим ядом элементы были постепенно выявлены и изъяты из обращения. Тем не менее раз разбуженный национализм оказалось не так легко подавить, и призыв любви к родине нашел настолько сильный отклик в сердцах народа, что явилась настоятельная необходимость во что бы то ни стало скрыть от заграницы противокоммунистические настроения среди народа и Красной армии. Обнаружение такого факта грозило подорвать доверие заграницы к красному Кремлю и лишало его возможности производить эффект бряцанием оружия Красной армии на страх соседям. В поисках выходов из положения была придумана троцкистская оппозиция, и с тех пор все политические процессы в СССР проходят под маркой троцкизма. Фактически никакого троцкизма в СССР нет; нет и не может быть такого влияния Троцкого, которое угрожало бы самому существованию советской системы. Для русского народа Троцкий такой же душегуб, как и Сталин, и Ленин, и Каганович, и все остальные вожди и лидеры. И в борьбе с коммунизмом русский народ, конечно, ставки на Троцкого не сделает. Но троцкизм необходим для объяснения многочисленных процессов всякого рода вредителей и диверсантов, и проводить их в виде коммунистической оппозиции коммунистическому же режиму оказалось благопристойнее, нежели на двадцатом году существования власти расписываться в полной несостоятельности коммунистического перевоспитания народа и в наличии результатов, обратных тому, к чему стремился Коминтерн. Хотя надо сказать, что в полной мере скрыть того, что происходит в СССР, не удалось. Все свидетели единогласно подтверждают, что такого шовинизма, граничащего с прямой ксенофобией, и иудофобства, которые наблюдаются сейчас в России, никогда ранее не проявлялось.

Характерно также то, что, пристегивая имя Троцкого ко всем процессам последнего времени, Коминтерн как бы отвлекает общественное внимание от его разрушительной работы за границей, направленной в конечном итоге к торжеству той же мировой революции и захвату власти коммунистами, выставляя его своим принципиальным противником и заклятым врагом.

Итак, политика Коминтерна, как внешняя, так и внутренняя, направлена на создание всевозможных затруднений везде, куда удалось проникнуть его агентам, во имя конечного торжества коммунизма и захвата власти над народами всего мира. Совершенно естественно, что в этом своем стремлении Коминтерн не мог пройти мимо такого удобного для себя и своих целей учреждения, как Лига Наций, используя ее в качестве бродильного фермента для провоцирования новой мировой войны.

Созданная в результате империалистических агрессивных стремлений Антанты, Лига Наций в полной мере удовлетворила вожделения своих авторов по захвату территорий и всякого рода экономических привилегий. Она принудила державы признать захватнические права победителей, зафиксированные Версальским миром, игнорируя совершенно всякую, даже элементарную, справедливость. В результате она разделила мир на два лагеря: обидчиков и обиженных, и она направила обиженных на путь самостоятельных поисков справедливости. Их национальная гордость была унижена; самолюбие растоптано победителями. Им осталось только внешне смириться и мечтать о реванше, который рано или поздно будет дан.

Коминтерн, конечно, в полной мере учел противоречия интересов держав, и красная Москва вошла в Лигу Наций, используя ее трибуну для искусного углубления раздоров, в надежде довести державы до вооруженного конфликта между собою.

Для достижения этих целей используются все данные, могущие вызвать недовольства обиженных и их стремление к восстановлению справедливости. Даже претензии держав, развивавшихся позже других и потому запоздавших к дележу колониальных владений между европейскими странами, служат предлогом дли возбуждения одних стран против других. Это – особенно благоприятная почва для разлагающей работы Коминтерна, потому что, пока существует мир, будут существовать соревнование и конкуренция во всех областях жизни человечества, начиная с коммерции и кончая спортом. Соревнование на первенство в области спорта и на превалирующее положение в экономике всегда служили самыми актуальными двигателями в стремлении наций к улучшению их положения и облегчению путей к мировому господству. Такова природа и не только человечества, но и всего живущего на земле.

Авангарды главных сил грядущего столкновения наций, купцы, уже бьются за рынки, вызывая свои подкрепления в виде таможенных рогаток для конкурирующих с ними стран. Развивая свой успех, силы, берущие верх в этой борьбе, привлекают к ней авторитет власти своей страны, чтобы закрепить достигнутые успехи силою международных соглашений и договоров. Их противники также взывают к помощи правительства, заставляя его вмешаться в борьбу и взять на себя защиту интересов торгового класса своей страны. На сцену выступает дипломатия и высокая политика, и в случае их беспомощности решение вопроса передается силе штыка. Но штык своим бременем одинаково давит и на победителя, и на побежденного.