Текст книги "История германо-французской войны. 1870–1871 гг."

Отступление генерала Винуа

Генерал Винуа думал главным образом о том, чтобы с возможно меньшими потерями достигнуть Парижа. Осуществить это было нелегко, так как 6-й прусский корпус, не участвовавший в сражении под Седаном, стоял в Аттиньи, откуда он мог, судя по расстояниям, перехватить на участке до Лаона (Лана) все пути отступления французов. Еще вечером 1 сентября генерал Тюмплинг велел 12-й дивизии занять Ретель, чем запер прямую дорогу на Париж.

Дивизия Бланшара, уже расстрелявшая свои патроны в мелких боях, могла спастись от гибели лишь при чрезвычайной быстроте марша и благоприятных обстоятельствах.

Генерал Винуа снабдил войска продовольствием на несколько дней, приказал соблюдать строгий порядок на марше и выступил уже в ночь на 2 сентября по дороге на Ретель. Там он надеялся найти дивизию Экзеа, но она, использовав не разрушенную еще часть железной дороги, успела отойти на Суассон.

Уже рано утром французская походная колонна пришла в соприкосновение с отрядами 5-й и 6-й прусских кавалерийских дивизий, не подвергаясь, однако, серьезному нападению. Только в 10 часов, в 1,5 милях от Ретеля, французский генерал узнал, что этот пункт занят противником, и решил поэтому свернуть к западу на Новьон-Порсьен. Против германской конной артиллерии он велел развернуться своему авангарду, но последний, видя, что перед ним одна кавалерия, вскоре мог продолжать марш.

В 4 часа пополудни дивизия Бланшара прибыла в Новьон и стала биваком.

Генерал Гофман занял позицию у Ретеля и ожидал противника, о подходе которого ему было донесено. Однако, выехав лично вперед, он убедился, что французы двинулись в обход, и потому в 4 часа пополудни выступил на Экли, куда прибыл поздно вечером. Кроме того, часть его войск произвела поиск к Шато-Порсьен.

Уведомленный о том, что и эта дорога ему преграждена, генерал Винуа уже в 1 час 30 минут ночи опять оставил свой бивак (где продолжали гореть костры) и под проливным дождем, в полной темноте предпринял второй ночной поход.

Сначала он уклонился в северном направлении, чтобы потом кружным путем достигнуть хотя бы Лаона. По размокшим дорогам, при многочисленных задержках, но не настигнутый неприятелем, Винуа в 7.30 утра прибыл в Шомон-Порсьен, где дал войскам двухчасовой привал. Направление и характер дорог вынудили опять держаться южного направления, и когда голова колонны достигла Серэнкура, пушечные выстрелы возвестили, что хвост уже атакован противником.

Прусская кавалерия обнаружила отход французов рано утром, но это важное донесение не застало генерала Гофмана в Экли. Последний уже выступил оттуда в расчете застать противника у Новьон-Порсьен, где его можно было предполагать, судя по первому ночному переходу, однако в 9.30 этот пункт оказался уже очищенным.

Таким образом, утром германская и французская дивизии на расстоянии 1 мили друг от друга прошли мимо в противоположных направлениях. Пасмурная погода помешала обеим увидеть противника.

Генерал Винуа еще в этот день достиг Монкорнэ, но можно себе представить – в каком состоянии. Хотя 12-я германская дивизия также направилась на восток, но настигла лишь тыловой отряд поспешно отступавшего противника и расположилась на квартирах в повышенной боевой готовности.

Этот марш не должен был бы произойти незаметно и беспрепятственно на виду двух кавалерийских дивизий, но они были отозваны в самый неподходящий момент.

Именно под впечатлением одного донесения, будто значительные силы противника сосредоточены в Реймсе, главная квартира 3-й армии приказала 6-му корпусу и обеим кавалерийским дивизиям немедленно двинуться туда. Последние тотчас же оторвались от противника, а генерал Тюмплинг отдал распоряжение о немедленном выступлении на Реймс обеих своих пехотных дивизий. Занявшая Ретель 11-я дивизия выполнила приказ, но генерал Гофман, напротив, взял на свою ответственность преследовать противника настолько, насколько представлялась возможность настигнуть его без кавалерии. Только на следующий день 12-я дивизия выступила к Сюип.

Генерал Винуа отошел 4 сентября еще дальше к северу через Марль, где получил известие о пленении императора и о революции в Париже. Появление его там было чрезвычайно важно, и 13 сентября он собрал во французской столице обе другие дивизии своего корпуса из Лаона и Суассона.

Марш 3-й и маасской армий к Парижу

В то время как происходили эти события, немцы 4 сентября начали наступление на Париж. Прежде всего, следовало распутать массы, собравшиеся у Седана на самом тесном пространстве. 3-я армия, из которой там еще оставались 11-й и 1-й баварский корпуса, должна была сделать два больших перехода вперед, чтобы позади ее маасская армия опять могла выйти вправо, на свою этапную линию.

Известие о большом сосредоточении войск у Реймса вскоре оказалось неосновательным. Уже 4 сентября прусские кавалерийские отряды проникли в этот неприязненно настроенный город, после полудня туда вступила 11-я пехотная дивизия, а на следующее утро главная квартира короля прибыла в этот старинный город, где короновались французские короли.

10 сентября 3-я армия достигла линии Дорман-Сезан, и 6-й корпус продвинулся до Шато-Тьерри. Маасская армия после неудавшегося, нечаянного нападения на Монмеди вышла между Реймсом и Лаоном. Далеко выдвинутая вперед кавалерия прикрывала производимый на столь широком фронте марш. Сельское население было повсюду настроено самым враждебным образом, франтиреры выступали с большой смелостью, из многих пунктов их приходилось выгонять спешенными частями. Дороги во многих местах были прерваны разборкой мостовых и взрывом мостов.

При подходе 6-й кавалерийской дивизии крепость Лаон сдалась. Небольшие части полевых войск были отведены в плен; взято 25 орудий, 100 винтовок и боевые припасы; 2 тыс. мобилей отпущены на родину с обязательством не принимать дальнейшего участия в войне. В то время как много друзей и врагов было еще собрано на дворе цитадели, взлетел на воздух, – вероятно, вследствие умышленного поджога, – пороховой магазин, что произвело большие опустошения в цитадели и в городе. У пруссаков было убито и ранено 15 офицеров и 99 солдат, в том числе ранены начальник дивизии и офицер Генерального штаба; французы потеряли 300 чел. Комендант крепости также был смертельно ранен.

Маасская армия стояла 16 сентября между Нантейлем и Лизи на р. Урк; 5-я кавалерийская дивизия была выдвинута к Дамартен, 6-я – через Бомон, причем последняя производила поиски до Сен-Дени. 3-я армия растянулась на пространстве от Мо до Конт-Робера. У Трильпора и Ланьи были выстроены через Марну прочные военные мосты вместо взорванных; 5-й корпус уже 17-го достиг верхней Сены.

Для прикрытия наводки моста у Вильнёв-Сен-Жорж 17-я германская бригада была выдвинута на правом берегу Сены к стороне Парижа; она встретила у Мон-Месли французскую дивизию Экзэа, которую генерал Винуа послал для вывоза или уничтожения значительных запасов. Развившийся тут бой окончился оттеснением французов до сферы огня форта Шарантон.

2-й баварский корпус в этот день также придвинулся к Сене, построив мост у Корбейля. 2-я кавалерийская дивизия наблюдала от Саклэ по направлению к Парижу. Главная квартира короля перешла через Шато-Тьерри в Мо. Теперь непосредственно предстояло обложение французской столицы.

Крепостные верки, выстроенные при короле Людовике Филиппе, вполне обеспечивали от штурма. В крепости было более 2627 орудий, из которых 200 морских, самого крупного калибра. На каждое орудие имелось 500 снарядов, кроме того, – 3 млн кг пороха. Что касается вооруженных сил, то, кроме прибывшего от Мезьера 13-го корпуса, в самом Париже был сформирован еще новый, 14-й корпус. Эти 50 тыс. человек полевых войск, 14 тыс. особенно хороших, надежных морских солдат и матросов, затем около 8 тыс. жандармов, таможенных стражников и лесников составляли ядро гарнизона. К ним присоединялись 115 тыс. мобилей, которые еще раньше были притянуты извне. Из национальной гвардии было выставлено 130 батальонов, но, будучи плохо вооружены и мало дисциплинированы, они годились лишь для обороны внутренней крепостной ограды. Совершенно непригодным оказалось большинство многочисленных добровольческих отрядов.

В общем, в Париже было свыше 300 тыс. защитников, вдвое больше, чем атакующих; из этого числа для действий в поле были пригодны 60 тыс. с 5 тыс. кавалерии и 124 полевые батареи. На Сене находились пять плавучих батарей и девять разборных канонерок, первоначально предназначенных для Рейна; кроме того, на железных дорогах было несколько орудий в бронированных вагонах.

Особые трудности представляло снабжение продовольствием 2 млн человек на продолжительное время; все же удалось доставить в Париж 3 тыс. быков, 6 тыс. свиней, 170 тыс. баранов и столь значительное количество всяких других припасов, что можно было считать себя вполне обеспеченным, по крайней мере, на 6 недель.

Приказы, отданные в главной квартире в Мо, возлагали на маасскую армию обложение крепости на правом берегу Сены и Марны, а на 3-ю армию – на левом берегу. В общем, войска не должны были входить в сферу огня крепости, но держаться возможно ближе к ней, чтобы укоротить линию обложения. Связь между двумя армиями следовало обеспечить: выше Парижа – по нескольким мостам через реки, ниже – кавалерией через Пуасси.

3-я армия должна была разведывать по направлению на Орлеан. В случае если оттуда будут сделаны попытки выручки, армия должна была подпустить их на близкое расстояние и тогда, предоставив обложение более слабым частям, с главными силами броситься на противника.

При отсутствии выручки одно простое обложение должно было привести Париж к падению, но, вероятно, только через несколько недель или месяцев. Из дальнейших принудительных средств следующим была артиллерийская атака.

В эпоху укрепления Парижа не подозревали, что усовершенствование артиллерийских орудий удвоит и утроит дальность стрельбы. Наружные форты, особенно перед южным фронтом, были расположены так близко от главной ограды, что последняя могла непосредственно подвергаться огню тяжелых батарей.

Некоторые находили неправильным, что бомбардировка не была применена раньше, чем это произошло в действительности, но при этом не учитывали трудностей, вызываемых исполнением[8]8
  Тут Мольтке намекает на Бисмарка, который с поддержкой Роона все время настаивал на бомбардировке Парижа с целью скорейшего окончания войны.


[Закрыть].

Можно утверждать, что атака большой крепости внутри неприятельской страны прямо-таки невозможна до овладения ведущими к ней железнодорожными и водными путями для доставки необходимого несметного материала. Перевозка последнего по обыкновенным дорогам даже на короткие расстояния представляет гигантскую работу. Ведь германская армия сначала располагала на французской территории только одной железной дорогой, которая была всецело занята подвозом к полевой армии продовольствия, пополнения и снаряжения и эвакуацией раненых, больных и пленных. Но эксплуатация этой дороги оканчивалась у Туля, и попытка обойти эту крепость прокладкой рельсового пути встретила непреодолимые затруднения в условиях местности.

Далее, не меньшее препятствие составило разрушение железнодорожного тоннеля у Нантейля, восстановить который, по-видимому, можно было лишь через несколько недель.

Но и тогда для дальнейшей перевозки 300 тяжелых орудий с 500 снарядами от Нантейля до Парижа требовалось 4500 четырехколесных (не принятых в данной местности) повозок и 10 тыс. лошадей. Вследствие этого о бомбардировке сначала нельзя было и думать. Вообще же она не могла иметь целью разрушение Парижа, а лишь производство последнего нажима на его население, что должно было оказаться более действительным не в самом начале, а тогда, когда продолжительная блокада уже поколебала бы стойкость блокированных.

18 сентября, согласно полученным директивам, штабы армий организовали наступление к неприятельской столице.

Маасская армия, заходя налево, достигла 18 сентября 12-м корпусом Клай, гвардейским корпусом – Митри, 14-м корпусом – Дамартен, в 1 переходе от Парижа.

Селения впереди Сен-Дени были заняты французами; казалось, что они окажут противодействие обложению северного фронта Парижа, и потому командующий 4-й армией принял меры, чтобы на следующий день можно было поддержать шедший во главе 4-й корпус следовавшими позади корпусами. Двигавшимся впереди на Понтуаз 5-й и 6-й кавалерийским дивизиям были приданы две роты егерей и один понтонно-мостовой парк; после устройства военного моста обе дивизии перешли Уазу. Из 3-й армии 5-й корпус перешел Сену у Вильнёв-Сен-Жорж и двинулся до Палэзо и к верхнему течению р. Бьэвр. Авангард натолкнулся на французскую кавалерийскую бригаду Берни. Тотчас же 47-й полк перешел в наступление и взял штурмом окруженные каменной стеной фермы Дам-Роз и Триво. Но у южной опушки леса Медон стоял, развернувшись, весь 14-й корпус, а влево от него еще одна дивизия 13-го корпуса. Полк отошел на Пти-Бисэтр, не будучи преследуем, и там устроился для обороны.

2-й баварский корпус вышел от Корбейля через Лонжюмо на одну линию с 5-м корпусом, а справа 6-й корпус занял оба берега Сены.

Эти корпуса также несколько раз входили в соприкосновение с противником.

Вюртембергская дивизия у Ланьи и Гурнэ должна была тотчас исправить переправы через Марну и, таким образом, установить связь между обеими армиями.

Обложение Парижа 19 сентября

19 сентября при марше на Сен-Брис 4-й корпус нигде не встретил сопротивления, оттеснил неприятельские отряды из ближайших селений до сферы огня тяжелых орудий Сен-Дени и продвинулся вперед до нижней Сены.

Гвардейский корпус следовал до Дюньи и стал за ручьем Морэ, который в устье был запружен и образовал хорошее прикрытие блокадной линии на значительном протяжении. Далее влево 12-й корпус занял позицию до Марны, на левом берегу которой вюртембергская дивизия продвинулась до Шампиньи.

Из 3-й армии в этот день 5-й корпус наступал двумя колоннами на Версаль. Обеспечение марша вдоль неприятельского фронта опять принял на себя 47-й полк. По-видимому, французы хотели удержать важные высоты перед укреплениями Парижа, и уже рано утром из соседнего леса Медон выступили две дивизии 14-го французского корпуса против Пти-Бисэтра и Виллакублэ. Поддержанные многочисленной артиллерией, зажегшей своими снарядами ферму Пти-Бисэтр, французы оттеснили германское охранение, но вскоре к Виллакублэ подошли подкрепления 5-го корпуса, а к Аббэ-о-Буа – 2-го баварского корпуса.

Левофланговая бригада последнего скрестилась в долине Бьэвра с колонной, шедшей в Версаль, но доносившийся шум боя побудил генерала Диля с его частями, по мере их подхода, наступать по обеим сторонам дороги из Бисэтра. Баварцам вместе с пруссаками, сражавшимися еще в лесу Гарен, общим натиском удалось отбросить французов у Павэ-Блан. Между тем в 8.30 последние развернули фронт из 50 орудий, и три маршевых полка снова перешли в наступление на Пти-Бисэтр и лес Гарен. Они были встречены уничтожающим ружейным огнем, и даже личное вмешательство генерала Дюкро не смогло продвинуть вперед молодых солдат. Поставленные у фермы Триво зуавы от нескольких попавших гранат впали в такую панику, что в диком бегстве бросились обратно в Париж.

Генералу пришлось отказаться от своего предприятия. Под прикрытием своей артиллерии и стойко державшейся под огнем кавалерии его дивизии в явном беспорядке отходили на Кламар и Фонтенэ, преследуемые немцами по пятам. Под сильнейшим орудийным огнем баварцы взяли штурмом Павэ-Блан, пруссаки после небольшого боя снова овладели Дам-Роз и вторглись через ферму Триво в лес Медон. Однако французы на столь важной для них высоте удерживали еще очень удобные для обороны Плеси-Пикэ и укрепление у Мулен-де-ла-Тур, близ которого выехали на позицию девять полевых батарей, которые своим огнем господствовали над всем западным районом наступления.

Тем временем на юге подошли главные силы баварского корпуса, наступавшие с 9 часов на Фонтенэ-о-Роз; они были встречены частым огнем с высоты, а также сбоку из укрепления у От-Брюйер. Получив известие о ходе боя на плато Бисэтр, генерал Гартман тотчас же послал туда артиллерийское подкрепление и приказал 5-й бригаде установить связь влево через Малабри. Как только эта бригада под сильнейшим ружейным и пулеметным огнем развернулась между Павэ-Блан и Малабри, генерал Вальтер начал наступление на Плеси-Пикэ. Артиллерия подъехала на близкую дистанцию к каменной стене парка, затем из леса Варриэр выступила пехота и после короткого, но горячего боя овладела расположенной южнее мельницей.

После получасового огневого боя баварцы, наступая перебежками, вторглись в Гашет и в парк Плеси. Хотя французы от укрепления Мулен-де-ла-Тур направили сильный огонь по отнятым у них селениям, отчего баварские полевые батареи несли большие потери, но все-таки последние поддерживали самым действенным образом дальнейшее наступление пехоты, которая теперь засела перед этим укреплением. Впрочем, гарнизон последнего находился уже в отступлении, и, когда в 3 часа одна баварская рота двинулась вперед, она нашла позицию очищенной, а орудия оставленными.

Дивизия Коссад ушла от Кламара в Париж; дивизия Мосьон, будто бы по ошибочному приказу, оставила высоту Банье; дивизия Гюг только с трудом была остановлена у форта Монруж. Теперь баварский корпус устроился на взятом плато у Бисэтра правее 5-го корпуса. В общем, первый потерял в бою 265, второй – 178, противник – 661 чел. и более 300 пленных.

Состояние, в котором 14-й французский корпус возвратился в Париж, вызвало там такое замешательство, что генерал Трошю счел нужным для обороны главной крепостной ограды притянуть из Венсен одну дивизию 13-го корпуса. Из сказанного сделали задним числом вывод, будто уже в этот день можно было овладеть одним из фортов, ворвавшись в него вместе с неприятелем, чем вся линия обложения была бы значительно укорочена. Но фортам незачем было открывать свои ворота беглецам, так как для последних были открыты ворота Парижа.

Эскалада каменных одежд вышиной в 5,5 м никогда не могла удаться без особых приготовлений. Вообще подобные рискованные эксперименты нельзя предписывать свыше, они могут быть испробованы лишь людьми, непосредственно стоящими у дела, использующими благоприятный момент. Тут вероятная неудача опять подвергла бы сомнению важный успех.

Между тем 5-й германский корпус продолжал свой марш на Версаль; собранные у входов в город небольшие части национальной гвардии были разогнаны или обезоружены гусарами, 9-я дивизия заняла восточные выходы города, 10-я дивизия стала биваком у Роканкура, сильное сторожевое охранение было выставлено на линии Буживаль – Севр. Оставленная в Виллакублэ для возможной поддержки баварцев 18-я бригада была притянута только вечером.

Из баварского корпуса 3-я дивизия осталась на высоте перед Плеси-Пикэ. Она выставила свое охранение против леса Медон, где замок еще был занят французами, и, не теряя времени, перестроила при помощи саперов укрепление Мулен-де-ла-Тур фронтом на север. 4-я дивизия бивакировала у Фонтенэ и позади до Шатенэ.

Главные силы 6-го корпуса заняли позицию у Орли, его передовые посты тянулись от Шуази-ле-Руа через Тиэ до Шевельи. Попытка дивизии Модюи отбросить охранение у последнего пункта не удалась. У Лимейля на правом берегу Сены одна бригада корпуса перестреливалась с противником у Кретейля.

Осада Парижа

Далее вправо примыкающая вюртембергская дивизия заняла берег Марны от Ормесона до Нуази-ле-Гран; за последним селением понтонный мост у Гурнэ поддерживал связь с саксонцами.

Таким образом, 19 сентября блокада Парижа со всех сторон была окончательно установлена. Шесть корпусов, развернутых на протяжении 11 миль, стояли непосредственно перед неприятельской крепостью, отчасти даже в сфере обстрела ее орудий; с тылу они охранялись многочисленной кавалерией.

Первые мирные переговоры

В ожидании боя перед северным фронтом Парижа король поехал верхом в гвардейский корпус и вечером перенес свою главную квартиру в Ферьер.

Туда явился уже теперь Жюль Фавр, чтобы на основе своей программы «ни пяди земли» вести переговоры о мире. После всех побед и жертв немцев он надеялся удовлетворить их денежной суммой. Разумеется, подобные предложения не могли приниматься в расчет, и поэтому обсуждалась серьезно только возможность перемирия.

Однако в военном отношении всякий перерыв в операциях был невыгоден. Он предоставлял противнику время для продолжения его вооружений, а столице давал свободу, вследствие снятия только что установленной блокады, снабдить себя достаточным продовольствием.

По этой причине на перемирие можно было согласиться лишь при соответствующей компенсации.

Для обеспечения продовольствием германской армии требовалась сдача крепостей Страсбурга и Туля, запиравших железные дороги. Под Мецем военные действия должны были продолжаться, под Парижем же или следовало сохранить блокаду, или занять немецким гарнизоном один из командующих фортов.

Народное представительство могло вполне свободно собраться в Туре.

Эти условия, особенно сдача крепостей, были категорически отвергнуты французами и переговоры прерваны.