Текст книги "Мифы и притчи классической древности"

Ясон не получил трона в Иолкосе, из-за которого совершил свое опасное путешествие, похитил Медею у ее отца и постыдно убил ее брата Абсирта. Он должен был уступить престол сыну Пелийа Акасту и бежать с молодой женой в Коринф. Здесь он прожил с ней десять лет, и она родила ему трех сыновей. Старшие два были близнецы Фесал и Алкимен; третий Тизандр быль значительно моложе. Не только за красоту, но и за благородную душу и другие достоинства Ясон любил и уважал свою Медею. Но время стерло яркие краски с ее лица, и Ясона очаровала своей красотой молодая девушка, дочь коринфского царя Креона, по имени Главка. Ничего не рассказывая жене, он стал добиваться руки девушки и только, когда царь дал свое согласие и назначил день свадьбы, стал уговаривать Медею добровольно отказаться от брака. Он уверял жену, что не желает нового брака, так как пресыщен ее любовью, и только ради детей хочет породниться с богатым и знатным домом царя. Но Медея была возмущена таким предложением и в гневе взывала к богам, свидетелям его клятвы. Однако Ясон не обратил на нее внимания и был помолвлен с царской дочерью. В отчаянии бродила Медея во дворце своего мужа. «Горе мне, – взывала она, – пусть небесный огонь поразит меня! Зачем мне дольше жить? Пусть смерть сжалится надо мной, о, отец, о, родина, постыдно покинутые мною! О, брат, которого я убила и за кровь которого отомщено мне теперь! Но не моему мужу наказывать меня, ведь из-за него я совершила все свои преступления. Богиня справедливости, пошли гибель ему и его молодой наложнице!»

Э. Делакруа. Медея. 1862

Она громко произносила свои жалобы, когда новый тесть Ясона, Креон, увидел ее во дворце и сказал: «Мрачная и злая женщина, возьми своих сыновей и немедленно уйди из моей страны; я не вернусь домой, прежде чем не прогоню тебя за пределы моих владений». Подавляя свой гнев, Медея сдержанно сказала: «Почему, Креон, ты боишься, зла с моей стороны? Ведь ты мне ничего худого не сделал и ни в чем предо мной не повинен. Ты выдал свою дочь замуж за человека, которого я любила. Какое же тебе дело до меня? Только мужа своего я ненавижу: его вся вина. Но прошлого не вернешь: пусть уж они живут с миром. Меня же оставьте в стороне; несмотря на горькую обиду, я буду молчать и подчинюсь более сильным». Но Креон заметил злобу в ее глазах и не поверил ей, хотя она обнимала его колени и заклинала его именем столь ненавистной ей дочери его Главки. «Ступай, – возразил он, – и освободи меня от забот!» Тогда она попросила отсрочить изгнание на один день, чтобы выбрать путь и убежище для детей. «Я не тиран, – ответил на это царь, – много неприятностей мне пришлось видеть на своем веку из-за своей уступчивости и ложной мягкосердечности. Также и теперь я чувствую, что поступаю неразумно, но пусть будет по-твоему, женщина».

В. Лоо. Госпожа Клерон в образе Медеи. 1760

Добившись желанной отсрочки, Медея поддалась безумному порыву и приступила к выполнению злодеяния, которое до сих пор только в неясных образах рисовалось ее воображению и в осуществление которого она и сама не могла бы поверить. Тем не менее она сделала последнюю попытку убедить своего мужа в его несправедливости и преступлении по отношению к ней. Она подошла к нему и сказала: «Худший из всех мужей, ты изменил мне и женился на другой, имея детей. Я простила бы тебе, если бы была бездетна; у тебя было бы оправдание. Теперь же тебя нельзя простить. Разве боги, управлявшие миром в то время, когда ты клялся мне в верности, не существуют больше, или люди установили новые законы, и тебе можно преступить клятву, данную мне? Скажи мне, я спрашиваю тебя, как друга: куда, по-твоему, мне идти теперь? Не пошлешь ли ты меня в дом моего отца, которого я предала и у которого я убила ради тебя сына? Или у тебя есть другое убежище для меня? Не правда ли, какая слава для тебя положена, если твоя первая жена и твои дети будут нищими бродить по миру! Но Ясон был глух к ее речам. Он обещал снабдить ее и детей большими деньгами и письмами к друзьям. Она же отвергла все это. «Ступай, женись, – воскликнула она, – но ты раскаешься в своей свадьбе!» Когда муж ушел, ей стало досадно за последнюю угрозу – не из чувства раскаяния, а из боязни вызвать у него подозрение: он мог начать следить за ней и помешать ее плану. Она пригласила его на новое свидание и совсем уже другим тоном сказала: «Прости меня, Ясон, за мои последние речи: гнев ослепил меня; я теперь убедилась, что все, что ты сделал, должно пойти нам на пользу. Бедными изгнанниками пришли мы сюда, теперь же ты хочешь своим новым браком позаботиться о себе, о своих детях и, наконец, даже и обо мне. Через некоторое время ты снова призовешь своих сыновей из изгнания и дашь им возможность разделить счастье своих братьев и сестер. Идите сюда, дети, обнимите своего отца и помиритесь с ним, как помирилась я!» Ясон поверил этой перемене настроения и с радостью обещал ей и детям все, что только мог сделать для них. А Медея еще более успокаивала его. Она просила его оставить детей у себя и отправить ее одну. И для того, чтобы добиться согласия новой жены и ее отца, она выбрала из своей сокровищницы драгоценные золотые ткани и дала их Ясону для подарка царской дочери. После некоторых размышлений последний дал себя уговорить и отправил слугу передать невесте приношение. Но эти драгоценные ткани были заколдованы и пропитаны ядом. После притворного прощания с мужем Медея с часу на час ждала известия о приеме ее подарка, которое должен был принести преданный ей посланец. Он пришел, наконец, и крикнул еще издали: «Скорей на корабль, Медея, беги, беги! Твоя соперница и ее отец умерли. Когда твои сыновья пришли с отцом в дом невесты, то мы, все слуги, радовались, что кончилась вражда и произошло примирение. Молодая царица радостно встретила твоего мужа, но, увидев детей, опустила глаза, отвернулась и отказалась их принять. Тогда Ясон успокоил ее, сказав доброе слово за тебя и развернув перед ней подарки. У нее душа затрепетала от восторга при виде роскошных тканей, и она тут же согласилась на все. Когда ушел твой муж с детьми, она с жадностью набросилась на наряды, надела золотую мантию на плечи и золотой венок на голову и, довольная, смотрелась в зеркало. Затем она побежала по всем комнатам и, как маленькая девочка, радовалась своей красоте. Но скоро картина переменилась. С изменившимся лицом, дрожа всем телом, она откинулась назад, не успев сесть, упала на пол, побледнела, стала ворочать зрачками, и пена выступила у нее изо рта. Плач и стоны поднялись в замке, слуги побежали за отцом и будущим мужем. Вдруг загорелся заколдованный венок на голове. Огонь и яд наперерыв одни перед другим уничтожали ее, и ввалившийся с плачем в комнату отец нашел только обезображенный труп своей дочери. В отчаянии он бросился на нее и под действием ядовитых тканей также умер на месте. О Ясоне ничего не знаю».

Рассказ об этих ужасах не только не укротил бешеной злобы Медеи, но воспламенил ее еще больше, и, превратившись в настоящую мстительную фурию, она побежала, чтобы нанести смертельный удар своему мужу и себе самой. Она спешила в покои, где спали ее сыновья, потому что наступила уже ночь. «Крепись, мое сердце, – воскликнула она по дороге, – и дерзай на ужасное и необходимое. Забудь, несчастная, что это твои дети, что ты их родила. Только на один этот час позабудь об этом! Потом оплакивай их всю свою жизнь. Ты им самим окажешь услугу. Если ты их не убьешь, то они падут от руки врага».

Медея в колеснице. Луканианский кратер. Ок. 400 г. до н. э.

Прибежав домой, чтобы отомстить убийце своей невесты, Ясон еще издали услышал крики своих детей и, поспешив через растворенные двери к ним в комнату, нашел сыновей зарезанными, как искупительные жертвы. Медеи же не было нигде. Выйдя в отчаянии из дома, он услышал шум над своей головой. Взглянув вверх, он увидел на колеснице, в которую был впряжен чарами вызванный дракон, страшную женщину-убийцу, быстро уносящуюся по воздуху от места своей коварной мести. Ясон потерял надежду наказать ее за совершенные ею злодеяния. Отчаяние овладело им, и убийство Абсирта снова проснулось в его душе. Он бросился на свой меч и упал мертвым на пороге своего дома.

Геракл

Геракл был сыном Юпитера и Алкмены, Алкмена – внучкой Персея. Отчима Геракла звали Амфитрион. И он приходился внуком Персею, был королем Тиринфа, но оставил этот город и переселился в Фивы. Юнона, супруга Юпитера, ненавидела свою соперницу Алкмену и не желала рождения Геракла, о великом будущем которого сам Юпитер возвестил богам. Поэтому, когда Алкмена родила Геракла, то, страшась гнева матери богов, она вынесла его из дворца и оставила на поле, которое позже прозвали Геракловым. Здесь, конечно, дитя и погибло бы, если бы чудесный случай не повел этой дорогой его врага, самое Юнону, в сопровождении Минервы.

Геракл-младенец душит змей. Фреска из Помпей

Удивленная Минерва долго вглядывалась в прекрасное лицо ребенка и, сжалившись над ним, убедила спутницу дать малютке свою божественную грудь. Но ребенок с несвойственной его возрасту силой потянул грудь богини. Юнона почувствовала боль и с досадой бросила его на землю. Тогда Минерва, исполненная жалости, снова подняла его, донесла до ближайшего города, передала, как найденыша, царице Алкмене и просила из сострадания воспитать ребенка. Так родная и любящая мать из страха перед мачехой готова была отказаться от долга материнской любви и дать своему ребенку погибнуть; так мачеха, исполненная понятной ненависти к этому же ребенку, сама того не зная, спасла своему врагу жизнь. Но этого мало: Геракл только два раза потянул грудь богини, но нескольких капель божественного молока было достаточно, чтобы всосать вместе с ними бессмертие.

Г. Диц. Геба с Юпитером в виде орла. 1826

Между тем Алкмена при первом же взгляде узнала свое дитя и с радостью уложила его в колыбель. Но и Юнона теперь догадалась, кто лежал у ее груди, и поняла, как легкомысленно упустила она случай для своей мести. Немедля послала она двух страшных змей, которые должны были умертвить дитя. Через открытую дверь проскользнули они в опочивальню Алкмены и, прежде чем служанки и дремавшая мать заметили их, вползли в кровать и стали обвиваться вокруг шеи ребенка. Мальчик с криком проснулся и приподнял голову. Необычайное ожерелье стесняло его. И тут он в первый раз проявил свою божественную силу: обеими руками схватил Геракл змей и задушил их, только раз сжав им шеи. Служанки только теперь заметили змей, но неодолимый страх держал их в отдалении. Алкмена же проснулась от крика своего ребенка; вскочив с постели, босая, призывая на помощь, кинулась она к змеям, но нашла их задушенными в руках дитяти. В то же время в опочивальню с оружием в руках вбежали вожди фивян, привлеченные криком о помощи. Царь Амфитрион, любивший пасынка и видевший в нем дар Юпитера, в сильном испуге, с обнаженным мечом в руках поспешил туда. Он остановился перед колыбелью Геракла и молча смотрел на него, слушая рассказ о том, что здесь произошло. И страх и радость охватили царя при виде неслыханной силы едва родившегося сына. Он принял этот подвиг как знак великого чуда и велел призвать жреца всемогущего Юпитера, прорицателя Тирезиаса. Тот возвестил царю, царице и всем присутствовавшим будущий жизненный путь ребенка: и уничтожение им многих земных и морских чудовищ, и схватку его с гигантами, которых он победит, и в награду за полную труда земную жизнь – бессмертную жизнь среди богов, где ждет его Геба, вечная Юность, его будущая небесная супруга.

П. ван дер Верфф. Младенец Геркулес душит змей. 1700–1722

Выслушав из уст прорицателя о великой судьбе мальчика, Амфитрион решил дать ему достойное героя воспитание. С разных сторон стеклись сюда герои, чтобы наставить юного Геракла во всех науках: искусству управлять колесницей научил его сам отец, натягивать тетиву и метать стрелы – Эвритт, борьбе и кулачному бою Гарпалик. Эвмолп обучал его песням и гармоничной игре на лире. Кастор, брат – близнец Юпитера, – искусству битвы в тяжелом вооружении. Лин же, седовласый сын Аполлона, учил его письму. Геракл оказался сообразительным мальчиком, но строгостей не выносил. А меж тем Лин был сердитым учителем. И вот однажды, когда Лин, поправляя ошибку своего ученика, несправедливо ударил его, мальчик схватил свою цитру и с такой силой бросил ее в голову наставника, что тот упал мертвым. Геракл, хотя и сильно раскаивавшийся в своем поступке, все же предстал пред судом по обвинению в убийстве. Но славный и справедливый, судья Радамантис признал его оправданным и установил такой закон: если убийство совершено из самозащиты, то кровавая месть не может последовать. Однако царь Амфитрион боялся, чтобы его могучий сын не натворил подобных же бед, и отослал его в поля к своим стадам быков. Там Геракл вырос и скоро превзошел всех силой и ростом. Как сын Зевса, он видом своим внушал страх. Росту он был в четыре локтя; глаза его метали молнии. Бросая копье или выпуская стрелу, он никогда не давал промаха. В восемнадцать лет он был самым сильным и самым красивым во всей Греции, и теперь должно было решиться, будет ли он служить своей силой добру или злу.

Геркулес. Позолоченная бронзовая статуя, найденная при раскопках на Бычьем форуме в Риме

К этому времени Герам оставил стада, удалился в уединенное место и стал размышлять о том, каким путем пойти ему в будущей жизни. Однажды, когда он сидел, думая об этом, он вдруг заметил, что к нему направляются две стройные женщины. Первая всем существом своим говорила о благородстве и воспитанности; тело ее было чисто, взгляд – скромен, поведение – учтиво, без единого пятнышка было ее одеяние. Вторая же казалась упитанной и необычайно полной; румянец и бледность кожи казались неестественными от слоя румян и белил; стан был слишком стройный; глаза широко раскрыты; платье же лежало на ней так, чтобы возможно больше видны были прелести ее; она бросала на самое себя страстные взгляды, потом оглядывалась, не смотрят ли на нее и другие, и временами любовалась собственной тенью. Меж тем обе женщины все больше приближались к Гераклу. Первая спокойно шла своей дорогой; вторая же, чтобы предупредить ее, подбежала к юноше и сказала ему: «Геракл! Я вижу, ты колеблешься и не знаешь, какой путь избрать в жизни. Я поведу тебя самой приятной, самой спокойной дорогой, если пожелаешь меня иметь своим другом. Ни одного желания не оставляй неудовлетворенным, избегай всякой неприятности. Пусть не заботят тебя ни война, ни дела. Пусть глаза твои видят только красивое, пусть слух твой слышит только приятное, доставляй телу своему всякие наслаждения; спи только на мягком ложе. Все это ты доставишь себе без всякого труда, без всяких усилий. Пусть не смущает тебя мысль, каким образом получишь ты это. Не бойся. Ни тело твое, ни ум твой не будут обременены никакой работой. Нет, ты будешь вкушать лишь плоды чужого труда; не отказывайся лишь от того, что может доставить тебе выгоду. Моим друзьям я даю право пользоваться всем».

А. Дюрер. Геракл на распутье. Ок. 1498

Услышав такое соблазнительное предложение, Геракл, удивленный, спросил:

– Скажи, о, женщина, как твое имя?

– Друзья мои, – ответила та, – зовут меня Блаженством, но враги мои, чтобы унизить меня, дали мне имя Разврат.

В это время к ним подошла и вторая женщина.

– И я пришла к тебе, любезный Геракл, – сказала она. – Я знаю твоих родителей, знаю твои таланты, твое воспитание. И это дает мне надежду, что ты станешь образцом доброты и величия, если пойдешь по моему пути. Я не хочу обольщать тебя никакими земными утехами. Я покажу тебе жизнь такой, как она угодна богам. Знай же: все, что приятно и достойно желания, дается людям, по воле богов, лишь упорным трудом. Хочешь, чтобы милость богов была на тебе, – чти их; хочешь снискать любовь друзей – будь им полезен; хочешь, чтобы страна уважала тебя, – окажи ей услуги; хочешь, чтобы Греция удивлялась твоей добродетели, – будь ее благодетелем; если хочешь пожинать, ты должен посеять, если хочешь сражаться и побеждать, ты должен изучить искусство войны; хочешь, чтобы сила была в твоем теле, ты должен закалять его упорным трудом.

А. Караччи. Геракл на распутье. 1596

Но тут прервала ее Развратность:

– Видишь, любезный Геракл, – сказала она, – каким долгим и тяжелым путем видет тебя эта женщина к довольству. Я же поведу тебя к блаженству кратчайшей и приятной дорогой.

– Несчастная, – воскликнула Добродетель. – Где то добро, которым ты обладаешь? О каком наслаждении говоришь ты, раз пресыщение и предупреждает всякое желание твое? Ты ешь раньше, чем чувствуешь голод, и пьешь раньше, чем чувствуешь жажду. Чтобы возбудить желание к еде, ты разыскиваешь людей, искусных в приготовлении пищи; чтобы возбудить жажду – пьешь дорогие вина, и летом ты бродишь в поисках снега. Ни одно ложе недостаточно мягко для тебя. Твои друзья пируют ночи напролет и проводят во сне лучшую часть дня. Молодость их беспечна и нарядна, но позорно влачат они свою старость, снедаемые стыдом за совершенные поступки и подавленные тяжестью тех, которые им предстоит совершить.

С. Риччи. Геркулес на распутье. 1710–1720

– А ты сама, хоть ты и бессмертна, ты отвергнута богами и презираема честными людьми. Ты никогда не слыхала того, чему так охотно внемлет ухо, – похвалы себе, ты никогда не видала того, что так сильно радует глаз – доброго дела. Я же живу в мире с богами и добрыми людьми. Во мне мастера имеют желанную помощь, отцы семейств – верную охрану, а слуги – ласковую защиту. Моим друзьям питье и еда кажутся вкуснее, сон – слаще, чем ленивым. Юноши рады похвале старцев, а старцы – уважению юношей. С радостью вспоминают они о деяниях своих прошлых дней и счастливы в делах настоящего. Мне обязаны они тем, что они угодны богам, любимы людьми и почитаемы родиной. Когда же приходит смерть, они не лежат, бесславно погребенные забвением, – они снова оживают в праздниках потомков и возрождаются в памяти всех времен. Вот та жизнь, которую ты должен избрать, Геракл! Перед тобой лежит твой блаженнейший жребий.

Видения исчезли, и Геракл остался один. Он твердо решил пойти стезей добродетели. Скоро ему представился случай сделать доброе дело. В то время леса и болота еще покрывали всю Грецию, и львы, кабаны и другие чудовища свободно рыскали по ней. Очистить страну от диких зверей, освободить ее от разбойников, подстерегавших странников в пустынных местах, было большой заслугой древних героев. Геракл был тоже призван богами к этому делу. Вернувшись домой, он узнал, что на горе Киферон, у подошвы которой паслись стада царя Амфитриона, живет могучий лев. Юный герой сразу принял решение. Вооруженный, он поднялся на покрытые лесом горы и убил льва. Шкуру зверя он набросил на себя, а пастью его украсил свою голову как шлемом.

Аполлон-кифаред, или Мусагет. Вероятно, римская копия Аполлона Скопского. II в. н. э.

Возвращаясь с этой охоты, Геракл встретил послов минийского царя Эргина, который ежегодно брал с фивян несправедливую и позорную дань. Герой, решивший, по указанию Добродетели, быть защитником всех угнетенных, быстро справился с царскими послами, которые чинили много обид стране, обвязав им шеи веревкой, и отправил обратно к их господину. Царь Эргин потребовал выдачи виновника, и Креонт, царь фивян, склоняясь перед силой, готов был исполнить это требование. Тогда Геракл уговорил многих отважных юношей выступить против врагов. Но ни в одном фиванском доме нельзя было найти оружия: минийцы разоружили город, чтобы отнять у фивян всякую попытку к восстанию. Тогда Минерва позвала Геракла в свой храм и дала ему свое собственное оружие, юноши же отправились в остальные храмы и взяли оттуда воинское снаряжение, которое их предки забрали в боях и посвятили богам. Так вооружившись, герой двинулся со своим маленьким отрядом навстречу подходившим минийцам и остановился у горного ущелья. Врагу не помогло здесь его большое войско: сам Эргин был убит, а войско его уничтожено. Но в этой битве пал и Амфитрион, отчим Геракла, который вместе с сыном отважно сражался против неприятеля. После битвы Геракл быстро двинулся к Орхомену, столице минийцев, прорвался через городские ворота, сжег царский замок и разрушил город.

Х. Гольциус. Меркурий. 1611

Вся Греция удивлялась этому неслыханному подвигу, и царь фивян, Креонт, желая почтить заслуги юноши, отдал ему в жены свою дочь Мегару, которая родила герою трех сыновей. Алкмена же, мать Геракла, вступила во второй брак и избрала своим мужем справедливого судью Радамантиса. Сами боги осыпали победоносного героя подарками: Меркурий дал ему меч, Аполлон подарил ему стрелы, Вулкан – золотой колчан, а Минерва – кольчугу.