Текст книги "День, когда я исчезла"

Проходя мимо веселых подростков и выйдя за территорию школы, Ёнён вспомнила последний вопрос преподавателя: «А ваши проблемы с памятью сами не решатся со временем? Тогда отпадет необходимость разбираться во всем этом. Ведь одиннадцать лет назад вы уже все это спрашивали и предпринимали какие-то шаги».

Ёнён осознала: она сейчас повторяла все то, что уже делала одиннадцать лет назад, когда умерла Сугён. Но, к сожалению, ответ на его вопрос не обнадеживал Ёнён: «Память может и не вернуться».

* * *

Изменения были видны повсюду: автобусы, светофоры – все поменялось. Как быстро все вокруг стало чуть более совершенным. Внешний вид и цвет автобусов, спешащих по улицам, изменились незначительно. Но на остановках теперь стояли панели, на которых отображалось время прибытия автобуса и как много в нем пассажиров. Как называется эта панель? Как такое вообще можно изобрести? Современные автобусные остановки из стекла произвели большое впечатление на Ёнён, которая до сих пор прекрасно помнила, как раньше на этом месте сиротливо стояли лишь одинокие скамейки и табличка с номерами автобусов. А еще удивляли пассажиры в очереди, уставившиеся в свои смартфоны, – они могли ни разу не поднять головы и не осмотреться вокруг.

Но Ёнён смотрела на все с полным безразличием. Каким бы прекрасным ни казался мир, без Сугён он был бессмысленным и худшим вариантом самого себя. Словно чужестранец из далеких краев, Ёнён воспринимала все изменения как безынтересную данность. Уличные вывески оформлены изысканно и изобретательно, стоит засмотреться, и голова идет кругом. Все сильно отличалось от того, что она помнила.

Ёнён оглядела свое болезненно исхудавшее тело. Ей далеко до здоровой стройности, сил у нее совсем не было. Внезапно Ёнён стало ужасно стыдно за помятый, неприглядный пакет в руках. Ей совсем не верилось, что настал уже 2020 год, который она если себе и представляла, то как в мире фантастики, где вокруг по дорогам ходят роботы. Но этот год наступил для нее без предупреждения, заставив столкнуться с абсолютно новой реальностью.

Хуже всего было ощущать себя никому не нужной, одинокой, без семьи, без Сугён. Почему жизнь Сугён стала такой? В ней и раньше не было чего-то выдающегося или странного, жила она весьма скромно, но при этом ее существование вписывалось в нормы.

Похоже, у нее не было причин дальше жить.

Есть большая разница между воображаемым миром и жестокой реальностью.

Типичный случай – школьник не может ни с кем подружиться…

Все эти слова крутились в голове, впивались в душу и вводили ее в полное оцепенение.

Растерянная Ёнён вдруг приметила не типичное для Кореи десятилетней давности серое такси, а желтое. Да, правильно говорят, за десять лет меняются даже горы и реки. Вдруг взгляд остановился на вывеске – оператор сотовой связи. Она будто вынырнула из пучины жалости к себе и вдруг очнулась. Кажется, без телефона ей не обойтись. Но перед этим нужно зайти в банк и проверить счет.

«Если заблудишься, спрашивай у прохожих. Добрые люди обязательно подскажут, куда идти, сверившись с приложением в телефоне», – вспомнилось вдруг наставление Санми. Что за приложение такое? Тоже что-то новое. Подумав немного, Ёнён остановила прохожего и спросила, как дойти до отделения нужного ей банка.

С четвертого раза Ёнён попался доброжелательный человек, который, поискав что-то в телефоне, сразу объяснил ей, как можно дойти до нужного места. Она находилась на одной из оживленных улиц – отделение банка было поблизости.

За всю жизнь Ёнён посещала банк не более пяти раз. Но в современном мире люди, кажется, еще реже стали туда заходить. Раньше банк всегда был одним из самых людных мест, сейчас же там находилось не больше трех-четырех человек.

– Добро пожаловать!

Ёнён неловко вытащила талон из автомата и направилась к свободному окну.

Сотрудник банка, широко улыбаясь, поприветствовал ее. Было необычно слышать, как мужчина с низким голосом вытягивал каждую фразу вверх. Ёнён было приятно, что работник так обходителен. Она стеснительно села на стул.

– Чем я могу вам помочь?

– У меня есть счет, которым я давно не пользовалась. Я бы хотела его проверить.

– Удостоверение личности и карту, пожалуйста.

Ёнён достала из пакета карту и положила в лоток. Пока сотрудник проверял по базе данных необходимую информацию, Ёнён погрузилась в свои мысли. Ее охватила непонятная тревога. Если б она лишилась карты и удостоверения личности, то вообще ничего не смогла бы сделать сама. Чем больше она думала об этом, тем более странной ей казалась вся эта ситуация. С какой целью и кто поменял все ее вещи? Куда пропали сумка, косметичка, помада и пудра? Может, на них остались отпечатки преступника? Довольно непонятный поступок. А если вещи в сумке и могли стать уликами, то почему преступник просто не забрал их? Устраивать такую подмену – та еще морока.

Все это не укладывалось в голове, но самым странным было то, что подменили сумку. На ней совершенно не было следов времени, без единой потертости. Как будто у преступника имеются какие-то психические отклонения. Даже если и нужно что-то скрыть, это уже слишком.

Слова сотрудника вернули Ёнён в реальность. Менеджер снова доброжелательно улыбался ей:

– Последняя операция производилась относительно недавно.

– Что?

– Шестнадцатого октября, то есть примерно три месяца назад. Вы сняли один миллион вон.

Не веря своим ушам, Ёнён снова переспросила. Смотря прямо в глаза и не переставая улыбаться, сотрудник еще раз терпеливо повторил:

– Три месяца назад вы посетили другой филиал, разблокировали свой счет и сняли наличные. Вот выписка по остатку, можете посмотреть.

Сотрудник протянул распечатанный документ. На счету была сумма в десять миллионов, которые она так скрупулезно копила в течение трех лет своей карьеры. Страховые выплаты после смерти отца, прожившего самую обычную жизнь, полностью ушли на оплату расходов за дом.

– Один миллион… кто же его снял?

Сотрудник застыл, словно на картинке. На лице читалась растерянность. На мгновение повисла пауза, и он снова учтиво произнес:

– Похоже, вы сами сняли эту сумму. Это может сделать только владелец счета.

– Это не могла быть я.

Сотрудник с потерянным видом смотрел сквозь нее.

– Мог ли кто-то получить деньги без удостоверения личности?

Ёнён понимала, что банк не мог допустить такую оплошность.

– Ни в коем случае! Все операции в нашем банке проводятся после подтверждения личности клиента. У нас зафиксировано, что операция была совершена в филиале района Кандон-гу.

«Такого не может быть, – подумала Ёнён, – это была не я. А кто-то другой». По всему телу пробежала дрожь.

– Возможно ли узнать имя сотрудника, который провел эту операцию? – взволнованно спросила Ёнён.

– Такое возможно только при веских на то основаниях. А что не так, можно поинтересоваться? – Улыбка стала постепенно сходить с лица сотрудника, глаза внимательно осматривали Ёнён, будто он пытался понять, что за человек перед ним.

– Я не снимала этих денег. Кто-то другой, представившись мной, забрал их.

Сотрудник удивился еще больше, чем Ёнён. Придя в себя, он стал поспешно оправдываться:

– Это исключено. Ошибка, скорее всего, произошла с вашей стороны. В нашем банке всегда с особым вниманием относятся к проверке личности…

– Кто-то снял с моего счета один миллион наличными, а вы меня обвиняете в ошибке?

В банке было немноголюдно, и все разом устремили свои взгляды в их сторону. Находящиеся поблизости сотрудники подавали знак, что готовы прийти на помощь.

– Где ваш начальник?

– Подождите минуточку… Хочу повторить, что мы не могли допустить такую ошибку…

Как ни странно, самые невероятные события происходят по самым банальным причинам. Ёнён пристально следила за сотрудником, который схватился за телефонную трубку и что-то тараторил, прикрывая рот рукой. Ёнён бросило в дрожь. Кто-то подделал ее личные данные и снял со счета один миллион вон. Вдобавок все это случилось в филиале недалеко от ее дома. Целью преступника явно были не деньги. Ему нужно было что-то другое.

– Пожалуйста, это вас. – Стоило сотруднику протянуть трубку, как Ёнён вцепилась в нее. Она еще раз повторила все, что сказала ранее. С той стороны провода доносился дрожащий голос управляющего, Ёнён почувствовала себя неловко. Но ответ был как под копирку: «Это невозможно. Мы всегда проверяем личность…»

Такие ответы сводили Ёнён с ума.

– Но как видите, случилось невозможное! Хватит это отрицать, примите уже меры! Я никак не могла прийти ни в какой филиал три месяца назад. Я… Я была за границей!

– Правда?

– Есть какие-то еще операции, с 2009 года по текущий момент?

– Нет…

– То есть за весь этот период была только одна операция?

– Да, 30 января 2009 года было поступление зарплаты на накопительный счет. Затем проведена операция по разделению суммы. Часть ушла на этот счет, по которому у вас шли повседневные расходы, следующей операцией было снятие наличных 16 октября этого года.

– То есть за одиннадцать лет со счетом ничего не происходило?

– Да, именно так. Я распоряжусь, чтобы вы смогли сами это увидеть в том филиале, где вы сейчас находитесь.

Сердце в груди стучало с бешеной силой. Ёнён побледнела, у нее закружилась голова. Она крепко зажмурила глаза и открыла их. Ее охватил страх.

– В том филиале есть камеры наблюдения? Можно посмотреть запись того дня?

– Извините, но все записи хранятся только три месяца, а потом автоматически удаляются. Ничего не осталось.

– Хотите сказать, что нет никакого способа узнать, кто это был? Я могу написать заявление в полицию?

– Послушайте… Мы приносим глубочайшие извинения. Это действительно оплошность с нашей стороны. Нам бы хотелось решить данную проблему внутри банка, не предавая огласке. Мы просим дать нам время, чтобы провести совещание по поводу сложившейся ситуации. – Человек в трубке умолял Ёнён принять их предложение.

Сотрудники банка, сидевшие рядом, привстали со своих мест – им было очень интересно, что происходит. Ёнён совсем поникла. До сих пор ей не удалось ничего выяснить, с каждым разом росло только количество проблем. Такое с ней происходило впервые, она не знала, что делать. Но самой большой проблемой был страх, движущий ею изнутри. Изначально у нее был четкий план: пойти в банк, потом сходить в больницу и разузнать все насчет сумки. Для нее это было даже важнее дел в банке. Но теперь все изменилось.

Менеджер с надеждой смотрел, как Ёнён разговаривает по телефону. Она бросила на него беглый взгляд и сказала:

– Хорошо, проводите совещание. Остальным я займусь сама. Да, распечатайте, пожалуйста, выписку по всем операциям с моего счета.

Готовый мгновение назад расплакаться менеджер услужливо кивнул и скрылся. В этот момент другой сотрудник поднес трубку к уху и попросил к телефону управляющего филиалом Кандон-гу. Ёнён не пришлось долго ждать – вскоре сотрудник появился с распечаткой операций по счету. В руках у нее оказался весьма ценный документ, который может послужить уликой. Она аккуратно сложила листок пополам и убрала его в свой помятый пакет.

В любом случае теперь ее счет активен и она может им пользоваться. Ёнён в спешке покинула отделение банка. У нее уже не было никаких сил, чтобы продолжать разговор с сотрудниками, которые общались с ней так бесцеремонно. К тому же сегодня она поняла, что руководство банка любыми способами будет стараться замять этот вопрос и решить его без лишнего шума. Но сегодня сотрудники вели себя просто неподобающе. Они должны были дать ей понять, что она смело может полагаться на их надежность и порядочность. Но никто из них и не пытался убедить ее в этом, им не хватало ума и смекалки для решения проблемы. Они сразу выставили напоказ свои намерения. Такое недальновидное поведение вызывало недоверие.

Ёнён представила, как мог выглядеть преступник, который сидел вместо нее в банке. Фантазия рисовала образ как у преступника на крыше. Очевидно, они оба связаны.

Кто же это? Кто ты, черт возьми!

Она никак не могла понять, чего именно хотела женщина, которая выдавала себя за нее. Если ей просто нужны были деньги, тогда почему она сняла только миллион вон? Ради чего так рисковать? Ведь ее могли и разоблачить. И непонятно, как она догадалась прийти в банк именно три месяца назад.

Ёнён закипала от злости – ее ноги не поспевали за ходом мыслей. Она шла медленно, задыхаясь от гнева. Становилось все тяжелее идти, она почувствовала, как по спине стекал пот.

Стоп!

Ёнён остановилась посреди тротуара. Ноги ныли от напряжения. Силы полностью иссякли, но она старалась держаться. Ей нужно время, чтобы поспеть за ходом своих мыслей.

Ёнён была поражена тем, что пришло ей в голову. Старшая школа Семун относилась к системе раздельного профессионального образования для мальчиков и девочек. Тот, кто стоял на крыше, был схожего телосложения. А значит, это тоже была девушка. Происшествие в банке еще раз это подтверждает. Как бы она ни старалась, она никак не могла вспомнить лицо.

Ей не удавалось понять, почему преступник будто постоянно кружил возле нее. Три месяца назад, когда этот человек пошел в банк получать ее деньги, он никак не мог знать, что она скоро очнется. Никто не мог знать.

А сейчас он в курсе ее состояния? Кто, кто же это?! И почему он так с ней поступил?

Стиснув зубы, Ёнён поплелась дальше. Сугён точно что-то об этом знала! Ёнён никак не могла избавиться от чувства, что смерть сестры и ее собственное падение с крыши как-то связаны. На это указывает сам факт того, что она упала с крыши школы, в которой училась Сугён. Очевидно, преступник ждал именно Ёнён.

Ёнён подгоняла себя – надо идти в полицию. Необходимо лично предъявить улики и написать заявление. Надо приложить все усилия, чтобы выйти на след преступника.

Но сначала она зашла в офис мобильного оператора. После муторного заполнения всех бумаг она наконец вышла из офиса с телефоном в руках. Ёнён даже не удивила его заоблачная стоимость. Присев на лавочку на автобусной остановке, она начала изучать телефон. Хотя все выглядело весьма чужеродным, она довольно быстро сообразила, как отправлять сообщения. Первое, что она сделала, – ввела уже выученный наизусть номер Чи Ынчжи и отправила сообщение. Теперь она может писать Ёнён на новый номер. Ёнён была удивлена, как быстро она разобралась с новым телефоном. Только она собиралась встать со скамейки, как взгляд зацепился за черный силуэт на другой стороне дороги.

Это был мужчина во всем черном, с ног до головы. Высокого роста, с шарфом, натянутым на лицо, что совсем не соответствовало погоде.

Конечно, нет ничего странного в том, что какой-то мужчина стоит на противоположной стороне. Но он точно смотрел на Ёнён, внимательно наблюдая за ней. У него были большие глаза, поэтому даже издалека было отчетливо видно, что он смотрит не куда-то в сторону, а прямо на Ёнён.

На светофоре загорелся зеленый свет. Ёнён встала с места. Ей не нужно было переходить дорогу, но она подумала, что лучше уйти. Ёнён понимала, что мужчина может последовать за ней. Она с трудом волочила ноги – не стоило даже пытаться убежать.

Ёнён вспомнила один разговор с бывшими коллегами. Рекомендовалось при встрече с подозрительным человеком не убегать, а действовать хладнокровно, не показывая вида, что ты его вычислил. При этом желательно достать телефон и позвонить кому-нибудь или подойти к кому-то на улице и заговорить, чтобы не дать подозрительному незнакомцу даже шанса приблизиться.

Мужчина начал переходить дорогу. Чем ближе он был, тем быстрее шел. В конце пешеходного перехода мужчина уже практически бежал. Не осталось сомнений: он несся к Ёнён.

Не отводя взгляда от надвигающегося на нее незнакомца, Ёнён медленно отступала назад. Дыхание участилось. Мужчина очутился прямо перед ней. Закрывшись двумя руками, Ёнён громко закричала. Люди вокруг с удивлением смотрели в ее сторону, а мужчина пронесся мимо и побежал дальше.

Ёнён стояла с крепко зажмуренными глазами. Когда она осознала, что ничего не случилось, то открыла глаза и обернулась. Мужчина уже был рядом с «Макдональдсом». Улыбаясь, он направлялся к ожидавшему его другу, при этом слегка косился на Ёнён, удивившись внезапному крику девушки.

У Ёнён подкосились ноги, и она села прямо там.

* * *

Входя в полицейский участок, Ёнён уже вся обливалась потом. Молодой мужчина в форме с удивлением встал с места и посмотрел на прихрамывающую Ёнён.

– Чем могу вам помочь?

– Я пришла написать заявление.

Ёнён рассказала все дежурному офицеру и показала распечатку из банка. Офицер незамедлительно принялся за дело. Он сел за свое рабочее место и сказал, что необходимо заполнить заявление. Он быстро набирал текст со слов Ёнён, громко стуча по клавиатуре. Затем куда-то унес распечатанный документ.

Несмотря на то, что Ёнён местами путалась в показаниях, офицер спокойно, не перебивая, все записывал за ней. Когда потребовалось назвать адрес проживания, она сказала, что временно живет на содержании у знакомой.

Затем офицер проверил личные данные Ёнён и немного напрягся. Видимо, записи о происшествии одиннадцатилетней давности в каком-то виде сохранились в системе.

– Заявка заполнена. Как только что-то станет известно, мы с вами свяжемся.

Офицер сделал копию документа и оставил себе, а ей протянул оригинал. Выражение его лица изменилось. Оно будто окаменело и стало похожим на маску. Вернее сказать, полицейский стал вести себя более официально и сдержанно. Ёнён предположила, что тот понял, что имеет дело с человеком, который одиннадцать лет провел в коме. Ёнён еще раз пришлось столкнуться с предрассудками окружающих по поводу ее необычной ситуации, от этого она совсем поникла.

– Моих показаний достаточно, чтобы завести дело?

– Да, все нормально. Если окажется, что это серия преступлений, то наказание будет еще более суровым. Преступника обязательно надо поймать.

По глазам офицера было видно, что он догадался, о чем думает Ёнён. Ей показалось, он не придает особого значения этому делу. Но несмотря на пустоту в его глазах, ответ прозвучал весьма обнадеживающе.

Когда Ёнён вышла из полицейского участка, уже стемнело. Городские огни наполняли ослепительным светом ночные улицы. Пошатываясь, она шла по улице. На душе у нее было неспокойно.

Преступник – женщина. Она подделала удостоверение личности и выдала себя за Ёнён.

Она с трудом волочила ноги, направляясь к дому Санми. Вопросов стало еще больше. Но как она сразу не догадалась? Только почта Сугён была заблокирована из-за того, что ее давно не использовали, с почтой Ёнён же все было в порядке.

Глава 8

Ни одна телепрограмма не могла ни на минуту отвлечь Санми от ее тревожных мыслей. Но она все равно продолжала смотреть на мелькающие перед глазами картинки в телевизоре. Ей казалось, что так она выглядит менее встревоженной. Санми убавила громкость телевизора до нуля.

«Тик-так-тик-так», – доносился звук секундной стрелки часов.

Нервы были на пределе, но надо потерпеть. Слушая равномерное тиканье, Санми не отрывала взгляда от телевизора, но мыслями она была в совершенно другом месте. Взглянув на часы, она не поверила своим глазам: уже начало одиннадцатого. Может, что-то случилось?

В нынешнем состоянии Ёнён даже не сможет убежать от опасности. Неужели в ее изможденном за долгий период комы теле остались хоть какие-то силы? Она не то что сдачи дать не сможет, даже просто замахнуться и ударить. Санми не знала, куда ходила Ёнён, но и спрашивать не собиралась. Даже если по-прежнему считать ее двадцатилетней, она достаточно взрослая, чтобы самостоятельно принимать решения. Санми ощутила, будто она воспитывает еще одну дочь, отчего у нее на лице появилась легкая улыбка. Но сейчас было не до смеха.

В жизни всегда так: чем дольше ждешь, тем больше переживаешь. Санми стала поглядывать на часы еще чаще. Не в силах просто сидеть и ждать, она направилась на кухню, налила себе кофе и села обратно на место с полной уверенностью, что это не поможет ей успокоиться.

Только бы ничего не случилось. Санми немного пожалела, что не спросила, куда именно собралась Ёнён. Она снова села на диван и взяла в руки телефон. Открыла почту – от дочери ничего. Санми еще раз прочитала недавнее письмо. Но скоро придет новое.

Почему же Ёнён так долго не возвращается? Кофе в чашке заканчивался. Нервозность сменялась то раздражением, то гневом. Было ясно, что при любом раскладе: случится что-то с Ёнён или нет, – Санми будет ругаться на нее.

Санми снова вспомнила непроходимую упертость Ёнён, когда та ни за что не хотела верить в самоубийство сестры. Санми до сих пор четко помнила об этом. Ёнён хуже упрямого ребенка. Было смешно и одновременно больно смотреть, как забывшая важные события Ёнён пытается отрицать факты, сидя перед человеком, который видел все своими глазами. Вспоминая это, она вдруг захотела, чтобы с Ёнён что-нибудь случилось. Хотя в душе она искренне надеялась, что Ёнён поскорее вернется домой цела и невредима.

Она допила кофе и поставила чашку на стол, едва сдержавшись, чтобы в сердцах не разбить ее об пол. Сколько уже времени прошло? В квартире стояла полнейшая тишина, за исключением гула работающего холодильника и тиканья секундной стрелки.

Вдруг раздался звук дверного замка. Санми подняла брови от удивления, схватила пульт от телевизора и вернула звук – наконец вернулась Ким Ёнён. Дом наполнился громкими голосами из телевизора. При одном лишь взгляде стало понятно, что Ёнён выжата как лимон. Она сняла обувь и поздоровалась:

– Я немного опоздала. Не ожидала, что так долго выйдет…

Несмотря на бурлящую внутри злость, Санми не проронила ни слова упрека. На самом деле ее сердце билось от радости:

– Я уже стала волноваться за тебя. – На лице отражалось беспокойство с примесью раздражения.

– Извините, что вам пришлось за меня переживать. Теперь я хожу гораздо медленнее, поэтому даже короткий путь занимает уйму времени.

Санми ушла с работы около восьми вечера и все это время ждала Ёнён дома, ведь они еще утром договорились поужинать вместе и обо всем поговорить. И вот наконец Ёнён вернулась. Санми была уже на взводе от такого долгого ожидания.

Ёнён до сих пор ничего толком не рассказала о встрече с Чи Ынчжи. Может, из-за того, что сама Санми не хотела разговаривать. Да и Ким Ёнён не стремилась изливать душу. Санми вообще считала, что они обе были не сильно разговорчивые.

Санми подошла и взяла ослабшую девушку за локоть, чтобы поддержать. Ёнён поблагодарила ее.

– Так куда ты ходила?

Словно ожидая этот вопрос, Ёнён начала по порядку рассказывать о приключениях за день. От услышанного у Санми открылся рот:

– Значит, кто-то, назвавшись тобой, снял деньги со счета? Еще и заходил на электронную почту?

Ёнён тоже не понимала, как объяснить все это. Она сама с трудом верила в происходящее. Как это вообще возможно? Кто мог такое совершить? Полная растерянность мешала выдвигать хоть какие-то предположения. Падающая с ног от усталости, Ёнён вдруг расправила плечи и сказала:

– Мне надо с вами поговорить.

Настал момент, которого девушка ждала целый день.

– Сначала попробуйте вот это, – сказала Ёнён, достав из холодильника суп, который она приготовила утром.

Посмотрев на истощенное лицо Ёнён, Санми почувствовала жалость.

– Вкусно, – похвалила Санми, попробовав одну ложку наваристого супа. Ее ответ послужил тем самым необходимым импульсом, после которого из Ёнён полился нескончаемый поток слов. Она рассказала даже то, что не собиралась рассказывать. Санми испытала немалое удивление, узнав все подробности о том, что произошло в банке и как Ёнён ходила в школу и к дому, в котором жила.

Санми задумалась. Почему сняли только один миллион вон? Верно Ёнён заметила, преступник мог спокойно снять гораздо больше. Но он снял ровно один миллион. В чем же причина? Как бы Санми ни ломала голову, никаких правдоподобных гипотез не появлялось. Кое-что пришло на ум, но это не то, что можно рассказать Ёнён. Пока рано.

Еще одним подозрительным фактом было то, что преступник зачем-то рылся в ее электронной почте. Ёнён согласно кивала, а Санми не могла без жалости смотреть на нее. Что творится у нее в голове?

Санми взглянула на Ёнён: особенно бросались в глаза выпирающие ключицы и сильно исхудавшие острые плечи. «Откуда только в ней силы берутся, – подумала Санми, – тонкая, как лист. С таким телосложением и от одного дуновения ветра улететь можно».

– Наверное, преступник знал, что ты была в коме. Но что можно найти в почте человека, который находится без сознания? Мне это совсем непонятно.

– Может, преступник думал, что кто-то отправит мне важное письмо.

Затаив дыхание, Санми попыталась привести мысли в порядок. Она старалась оставаться рассудительной. Кто же использует эту бедную девочку? Никто не приходил на ум. Но Ёнён считала, что это был тот же человек, который скинул ее с крыши. Неужели это действительно так?

– Ты одиннадцать лет была прикована к постели. Кто бы стал отправлять тебе на почту что-то настолько важное, что даже преступник полез читать?

– Возможно, что-то, о чем я и не знаю. Ведь я не помню период, когда со мной все это произошло.

– Ну не знаю. Как-то не верится мне в это.

– Значит, у преступника совсем не было причин рыться в моей почте?

– Может, и так. Если человека преследуют, то в первую очередь взламывают его почту. Ты не знаешь, но за последние десять лет интернет и цифровые технологии сильно изменились. Появилось много неизвестных тебе социальных сетей. И все они доступны с телефона.

– Что за социальные сети?

Санми задумалась, как бы получше объяснить, а потом сказала:

– Люди стали гораздо больше делиться информацией с окружающими, буквально выставляя свою жизнь напоказ. А преступники этим пользуются и добывают нужные данные.

Ёнён в замешательстве хотела что-то уточнить, но Санми ее перебила:

– Ты можешь не принимать того факта, что преступник не знал, кого взламывает, но таков современный мир. Поэтому нет смысла спорить со мной. Сейчас за временем не поспеваешь именно ты.

«Должно быть, у нее слишком много стресса от переизбытка информации», – подумала Санми. Ёнён долго молчала, а затем произнесла:

– Наверное, вы в чем-то и правы. Но мне сейчас некогда об этом задумываться. Честно говоря, есть еще кое-что странное. – Ёнён рассказала о сумке. Санми не смогла скрыть удивление.

– Сумка, которую вы мне недавно отдали… когда именно вы ее забрали из больницы?

Санми отошла от стола, на который только что опиралась, и скрестила руки на груди. Она прекрасно помнила, как забирала сумку. Ей нужно было время, чтобы вспомнить, когда это произошло:

– Кажется… три года назад. Все это время сумка находилась в больнице, но потом мне сказали, что они больше не могут ее хранить, поэтому я решила забрать ее домой.

Санми попыталась вспомнить, как ей передавали сумку. Она даже не открыла и не проверила ее. На это не было никаких причин.

– Сумка, которую вам дали в больнице, и та, которая сейчас у меня, – это одна и та же сумка?

– Конечно.

– Но она не моя. Правда не моя!

Санми пристально смотрела на сидящую в смятении Ёнён. Женщина не была в замешательстве. Она только переживала о том, как Ёнён справляется с новой информацией.

– Разве такое возможно? Сумку хранили в больнице прямо с момента происшествия.

Санми вспомнила, как она пришла в больницу за сумкой. Это был сложный период, она чувствовала себя жутко измотанной. Никакой прически, неопрятные волосы, бесформенная одежда. Тогда ее было не узнать. На нее свалилось много как запланированных, так и совершенно неожиданных дел; собственное будущее казалось ей туманным. Как раз такими и были последние десять лет ее жизни. Каждый человек, живущий в этом жестоком и несправедливом мире, сталкивается с чувством, будто вынужден идти в одиночку по пути, имея множество вопросов и ни одного ответа. Санми была таким человеком; во всяком случае, ей так казалось. Что касается сумки, Санми была уверена, что не могла взять чужую вещь. Другого варианта и быть не могло.

Ким Ёнён кивнула и сказала:

– Удостоверение личности и банковская карта в сумке действительно мои. Но косметичка, пудра… это все чужое. Да и сама сумка новая! Как такое может быть?

Санми была уверена, что она, в отличие от Ёнён, все понимает, ведь последние одиннадцать лет провела в здравом уме и твердой памяти. Но сейчас Санми была в замешательстве: о чем именно говорит эта перепуганная девочка? Женщина, стоя у противоположной стороны кухонного стола, потерла ладони, чтобы хоть как-то занять руки.

Санми представила свою дочь, повзрослевшую на столько же, на сколько она состарилась, ее охватила неимоверная грусть, а может, это были совсем другие чувства. Санми решила уточнить:

– Что ты имеешь в виду? Значит, удостоверение личности и банковская карта твои, но сумка, косметичка, кошелек – другого человека?

– По крайней мере, не мои точно.

«Верно подмечено», – подумала Санми. На ее взгляд, сумка была в хорошем состоянии. Владелец сумки, должно быть, очень бережно пользовался ею всего несколько месяцев.

– Да, мне тоже она показалась довольно новой. Но разве такая подмена возможна?

– Кто-то взял и подменил все вещи, кроме тех, что подтверждают личность. Видимо, это произошло, пока сумка хранилась в больнице.

Санми, покачивая головой, воскликнула:

– Да как такое…

С ума сойти. На ум приходит только одна догадка. Вдруг Санми предположила:

– А может, ты сама купила ее до падения с крыши?

Исхудавшее тело Ёнён, совсем непохожее на то, что было раньше, напоминало тонкую веточку, готовую вот-вот обломиться в любой момент. Даже цвет ее кожи вызывал ассоциации с высохшим деревом. Волосы до плеч, аккуратно собранные сзади, были безжизненными и ломкими. Вдруг Санми осознала, насколько чужой для нее была Ёнён, да и сама Ёнён наверняка тоже это чувствовала. Удивительно, как Ёнён еще ни о чем не догадалась. Но если б догадалась, Санми бы сразу это почувствовала.

Может, она лишь притворяется, что не боится меня? Но есть ли у нее силы на притворство?

Услышав сомнения Санми по поводу сумки, Ёнён решительно покачала головой:

– Разве я бы стала ходить по магазинам, когда Сугён погибла? И дело не только в сумке. Получается, я поменяла и косметичку, и ее содержимое? Кроме того, судя по всему, кошельком и пудрой пользовались уже долгое время.

– А может, ты ее раньше купила?

Санми попробовала привести мысли в порядок. Память Ёнён распространялась на события до 17 января. Сугён спрыгнула с крыши 23 января.

– Я не покупала себе никакую сумку. Два года пользовалась одной. То же самое касается кошелька и пудры.

– Значит, ты считаешь, что сумка, которую я тебе отдала, не та, с которой ты была на крыше в момент падения, и кто-то подменил ее? Получается, все это время в больнице хранилась другая сумка?