Текст книги "Прошлое не отпустит"

Глава 8

На стекле было крупными буквами выведено: «Адвокатская контора Гарри Саттона. Старая школа».

Меган осторожно побарабанила пальцами по стеклу, и изнутри донеслось раскатистое:

– Входите!

Меган потянулась к ручке двери. Несколько часов назад она позвонила домой и сказала Дейву, что вернется поздно. «Что-нибудь случилось?» – спросил он. «Да нет, не волнуйся», – ответила Меган и повесила трубку. И вот она здесь, снова в Атлантик-Сити, в месте, слишком хорошо ей знакомом.

Она открыла дверь, понимая, что теперь все может пойти по-другому. Контора по-прежнему находилась в обшарпанной комнате – все скромно, даже имя владельца со строчной буквы указано, – но он только такое написание и признавал.

– Привет, Гарри.

Привлекательным мужчиной его назвать было нельзя. Под глазами мешки, да такие, что хоть в трехнедельный круиз отправляйся, чтобы от них избавиться. Нос картошкой, как на карикатуре. Волосы – седая копна, избавиться от которой он согласился бы разве что под угрозой смерти. Но улыбка, ничего не скажешь, совершенно неотразимая. От нее-то и стало Меган теплее, она вернулась назад и сразу почувствовала себя более или менее спокойно.

– Давно не виделись, Кэсси.

Кое-кто называл Гарри уличным адвокатом, но это было не совсем верно. Сорок лет назад он окончил юридический факультет Стэнфорда и начал работать в престижной адвокатской конторе «Кромберг, Рейтер и Роузмен» с перспективой сделаться партнером. Однажды вечером несколько коллег-доброжелателей вытащили тихого, застенчивого юриста в Атлантик-Сити с его казино, девочками и прочими безобразиями. Застенчивый Гарри нырнул на глубину – и больше не выплыл. Он ушел из крупной фирмы, начертал свое имя на этой самой застекленной двери и решил сделаться представителем городского дна, состоявшего во многом из всех тех, кто здесь начинал.

Мало у кого из них сияет нимб над головой. Ни красотой они не отличаются, ни ангельским видом, ни бескорыстием – если говорить о Гарри, то он явно предпочитал грешников святым, – но окружала их некая атмосфера надежности и доброты. Гарри был из таких.

– Привет, Кэсси, – кивнул он.

Голос напряженный. Гарри уселся поудобнее.

– Как дела, Гарри?

Раньше он так не смотрел, но ведь около двух десятков лет прошло. Люди меняются. «Может, все-таки не стоило приходить сюда?» – вдруг подумала Меган.

– Да все хорошо, спасибо.

«Все хорошо, спасибо»?

Гарри закусил губу.

– Да что с тобой, Гарри?

Глаза его неожиданно наполнились слезами.

– Гарри?

– Вот черт! – пробормотал он.

– О чем ты?

– Дал же я слово держать себя в руках. Иногда, право, таким размазней становлюсь.

Меган выжидательно молчала.

– Просто… Словом, я думал, тебя уж нет на этом свете.

Она улыбнулась. Приятно было осознавать, что перед ней все тот же чувствительный малый, которого она помнила по давним временам.

– Гарри…

Он не дал ей договорить:

– После того как ты исчезла с тем корешем, сюда приходили копы.

– Ни с кем я не исчезала.

– То есть сама по себе исчезла?

– Примерно так.

– Ладно, пусть так, но все равно они хотели пообщаться с тобой. И до сих пор хотят.

– Знаю, – сказала Меган. – Потому я и здесь. Мне нужна твоя помощь.

Впервые увидев эту улыбающуюся юную пару у своего подъезда, Тони Аллюр вздохнула и покачала головой.

Настоящее ее имя было Алиса. Поначалу она и на сцене под ним выступала, представляясь «Алисой в Стране чудес», но тем, кто знал ее давно, проще было звать ее по-другому. Сейчас, по окончании рабочего дня, на ней был просторный, не бросавшийся в глаза свитер. Тонкие каблучки-гвоздики она сменила на теннисные туфли. Тщательно стерла косметику и надела большие солнечные очки. Тони казалось, что так она совершенно не похожа на стриптизершу из клуба.

Парочка выглядела так, словно только что вышла из дверей воскресной школы. Тони нахмурилась. Знала она эту публику. Добро сеют. Хотят всучить брошюру и спасти душу. Сейчас подойдут с какими-нибудь избитыми присказками вроде: «Потеряешь купальник – обретешь Иисуса». А она ответит: «А Иисус много на чай дает?»

Улыбающаяся блондинка была юна, свежа и хороша собой. Волосы забраны сзади в длинный конский хвост, как у болельщиц какой-нибудь футбольной команды. На ней были толстовка с высоким воротом, юбка, которая сгодилась бы для номера «девочка-школьница», и, наконец, короткие носочки. Ну кто такое носит на улице? На ее симпатичном спутнике с волнистыми волосами политика, оказавшегося на прогулочном судне, были спортивные брюки, голубая рубаха с высоким воротом и поверх нее – тесно облегающий свитер.

Тони была не в настроении. Сильно болел палец. Отвратительное ощущение слабости и изнеможения не проходило. Ей хотелось как можно быстрее оказаться дома и накормить Ральфи. Она все думала об этом Бруме и, разумеется, о запропастившемся куда-то Карл-тоне Флинне. Когда она познакомилась с Карлтоном, на нем была темная толстовка с надписью поперек груди: «Я не гинеколог, но осмотреть готов». Все равно что написать большими буквами: «Держись подальше». Но глупышка Тони, прочитав надпись, захихикала. Теперь жалела. Кое-какие хорошие качества у нее были, но как только дело доходило до мужчин, ноги сами собой раздвигались.

Иногда – даже чаще всего – Тони чувствовала, что за ней буквально по пятам следует злосчастье, время от времени настигая ее, похлопывая по плечу, напоминая: «Я здесь, твой постоянный спутник».

А начиналось все иначе. Работа в «Ла Крем» поначалу ей нравилась. Весело, заводило, да танцевальный номер каждый вечер.

По природе Тони была, и сама себе в этом признавалась, ленива, ей быстро все надоедало.

Обычно говорят, что девушки-стриптизерши испорчены, им не хватает самоуважения, и это, в общем, правда, но главное не в этом, главное в том, что многим из них просто не хочется заниматься настоящей работой. Оно и понятно.

Взять хотя бы Бет, сестру Тони. Окончив шесть лет назад среднюю школу, она поступила на работу в Первую страховую компанию Трентона, где сидела в провонявшем потом, душном закутке, больше напоминавшем тюремную камеру, перед экраном компьютера, заводя в его память никому не нужные сведения, и так час за часом, день за днем, беспросветно и бесконечно.

В дрожь бросает.

«Нет, серьезно, – подумала Тони, – лучше уж пусть прикончат на этом самом месте».

Вот, если честно, и весь выбор: либо ты бездумно стучишь пальцами по клавиатуре в своей тесной, вонючей камере… либо танцуешь ночи напролет и пьешь шампанское.

Трудный выбор, не правда ли?

Но работа в «Ла Крем» шла не так, как хотелось поначалу. Говорили, здесь легче подцепить подходящего мужчину, чем по Интернету, но ближе всего к настоящим отношениям была ее связь с Карлтоном, и чем все обернулось? Сломанным пальцем и угрозами в адрес Ральфи.

Кое-кому действительно удавалось найти богатенького, но эти девушки были по-настоящему хороши собой, а вглядываясь в зеркало, Тони вынуждена была признать, что она не из таких. То есть не особенно хорошенькая. Все больше и больше она полагалась на косметику. Круги под глазами становились все темнее. Приходилось работать над грудью, да и ноги, хотя было ей всего двадцать три года, из-за проступавших варикозных вен теперь напоминали карту с рельефом местности.

Бойкая блондинка в свитере помахала Тони рукой:

– Можно вас на минуту, мисс?

Тони ощутила легкий укол зависти к этой девице с рекламно-белоснежными зубами. Симпатичный парень – это, наверное, ее приятель. Видимо, обращается с ней ласково, в кино водит, в магазине за руку держит. Везет же людям! Пускай они разносят Библию, но все равно кажутся счастливыми и здоровыми, а выглядят так, словно никогда в жизни не знали печали. Тони готова была поспорить на все свои жалкие сбережения, что любой, с кем сталкивалась эта парочка, все еще жив и пребывает в здравии и благополучии. Родители по-прежнему в счастливом браке и не болеют, так же, как дети, разве что они постарше и играют в теннис, устраивают пикники и большие семейные обеды, за которыми все склоняют голову и произносят молитву.

Еще немного, и они скажут, что у них есть ответы на все вопросы, но нет, спасибо, сейчас Тони не в настроении. Извините, только не сегодня. Слишком сильно стреляет этот чертов сломанный палец. А ее «приятель», этот садист и психопат, куда-то пропал или даже, коли на то была воля Божья, умер.

– Мы у вас буквально минуту отнимем, – с улыбкой сказал симпатичный молодой человек.

Тони уж собралась послать их куда подальше, но что-то ее остановило. Эти двое отличались от обычных разносчиков Библии, которые подстерегают у дверей клуба девушек, донимая цитатами из Святого Писания. Они больше… похожи на выходцев со Среднего Запада, что ли? Посвежее, глаза ярче блестят. Несколько лет назад бабушка Тони, да будет ей земля пухом, щелкая пультом, попала на канал кабельного телевидения, и там вещал какой-то проповедник Слова Божия. Вернее, дирижировал аудиторией. Передача называлась что-то вроде «Час целительной музыки»: подростки негромко пели под гитару, прихлопывая при этом руками. И эти двое выглядели точь-в-точь, как те, с экрана. Словно только что отделились от телевизионного церковного хора.

– Это совсем недолго, – подтвердила бойкая блондинка.

И надо же им было прийти именно сегодня и именно сюда – не в клуб, а к ее дому! И главное – в тот момент, когда ей так плохо, когда болит палец, и ноги подгибаются, и вымоталась так, что, кажется, шага сделать не может. Что, если они не случайно здесь появились? Что, если и впрямь их кто-то послал ей на помощь в трудный час? Словно ангелов с неба.

А вдруг?…

У Тони скатилась по щеке слеза. Блондинка кивнула, как бы давая понять, что хорошо понимает, каково сейчас Тони.

«Может, – думала она, нашаривая в сумочке ключи, – мне и впрямь нужна помощь, рука друзей? Может, пусть это покажется совершенно неправдоподобным, эти двое – мой билет в другую, лучшую, жизнь?»

– Ладно, – сказала Тони, глотая слезы. – Заходите. Но только на минуту, ладно?

Оба закивали.

Тони открыла дверь. Царапая лапами по линолеуму, к ней кинулся Ральфи. Сердце у нее так и подпрыгнуло. Ральфи – единственное в ее жизни доброе, любящее существо. Она наклонилась, позволила пуделю облизать ее и, посмеиваясь сквозь слезы, принялась почесывать его за ухом. Потом разогнулась, сделала шаг назад и повернулась к блондинке. Та по-прежнему улыбалась.

– Славный песик, – сказала она.

– Спасибо.

– Погладить можно?

– Конечно.

Тони повернулась к симпатичному молодому человеку. Он тоже улыбался. Только было теперь в его улыбке что-то зловещее. Что-то потустороннее…

И когда симпатичный молодой человек вскинул стиснутый кулак, он все еще продолжал улыбаться. И когда развернулся и что есть силы ударил Тони по лицу – тоже.

Последнее, что услышала Тони, заваливаясь на пол и обливаясь кровью из носа, было жалобное поскуливание Ральфи.

Глава 9

Брум повесил трубку. Он был по-прежнему погружен в изучение перечня того, что репортеры местных новостных программ называли «последними страшными известиями».

– Кто звонил? – осведомился Голдберг.

А Брум и не заметил, что он здесь болтался.

– Гарри Саттон.

– А, этот шустряк, что темными делишками занимается?

– Шустряк? – насупился Брум. – Что это тебе, пятьдесят восьмой год, что ли? Адвокатов сейчас ни-кто не называет шустряками.

– Не умничай, – отмахнулся Голдберг. – К делу Карлтона Флинна это имеет отношение?

– Возможно. – Брум встал, чувствуя, как у него заколотилось сердце.

– А точнее?

Имеет ли это отношение к Карлтону Флинну? Возможно. Имеет ли отношение к Стюарту Грину? Определенно.

Брум вспоминал разговор с Саттоном. По прошествии семнадцати лет безуспешных поисков Кэсси та самая стриптизерша, что исчезла вместе со Стюартом Грином, появилась в конторе Саттона. Так по крайней мере он утверждает. Она и сейчас там – можете представить? – будто из воздуха соткалась. Просто не верится.

Большинству адвокатов Брум не доверял – болтуны. Но Гарри Саттон при всех его закидонах – а видит Бог, было их у него немало – не стал бы морочить другим голову. Да и ничего бы он от этой лжи не выиграл.

– После расскажу, – бросил Брум.

– Не после, а сию минуту. – Голдберг с грозным, как ему казалось, видом уперся локтями в колени.

– Похоже, Гарри Саттон нашел свидетеля.

– Что за свидетель?

– Я дал слово не раскрывать имен.

– Ты что?

Брум только отмахнулся. Он вышел из кабинета и, перепрыгивая через ступеньку, бросился вниз по лестнице. Впрочем, все равно Голдберг за ним не последует – он из тех, что шевельнется, только если до сандвича надо дотянуться. Брум уже садился в машину, когда зазвонил сотовый. Эрин.

– Ты где сейчас? – спросила она.

– К Гарри Саттону еду.

До своей прошлогодней отставки Эрин в течение двадцати трех лет была его напарницей. А когда-то и его женой. Он посвятил ее в суть дела: неожиданно объявилась Кэсси.

– Ничего себе, – протянула Эрин.

– Вот именно.

– Неуловимая Кэсси, – заметила Эрин. – Долго же ты ее разыскиваешь.

– Семнадцать лет.

– Теперь что-то прояснится.

– Будем надеяться. Ты просто так звонишь или…

– Или. Камера видеонаблюдения в «Ла Крем»…

– И что там?

– Кажется, я что-то отыскала.

– Когда мне заехать – прямо сейчас или после того, как разберусь с Саттоном?

– Лучше после, мне тут еще надо немного порезвиться. К тому же ты сможешь меня просветить насчет нашей неуловимой Кэсси.

– Эрин! – не выдержал Брум.

– Ну?

– Ты сказала «порезвиться»…

– Уймись, Брум, – простонала Эрин. – Тебе сколько лет, не забыл?

– Раньше тебя такие словечки заводили.

– Мало ли что меня раньше заводило. – В голосе Эрин послышалась едва уловимая грусть. – Когда это было?

Вернее не скажешь.

– Ладно, Эрин, до скорого.

Брум отбросил в сторону мысли о своей бывшей и нажал на акселератор. Уже через несколько минут он стучал в стеклянную дверь.

– Открыто! – послышался хриплый голос.

Брум открыл дверь и переступил порог. Гарри Саттон напоминал любимого студентами, придавленного жизнью университетского профессора. Когда Брум вошел, в комнате стало жутко тесно. Кроме них двоих, в офисе никого не было.

– Рад видеть вас, детектив.

– Где Кэсси?

– Присаживайтесь.

Брум опустился на стул.

– Где Кэсси?

– Сейчас ее здесь нет.

– Это я и сам вижу.

– Ну да, вы же опытный детектив.

– Слушайте, Гарри, я не в остроумии сюда пришел упражняться. Можете объяснить мне, что происходит?

– Она поблизости. И хочет поговорить с вами. Но выдвигает некие условия.

– Я весь внимание. – Брум расправил плечи.

– Прежде всего разговор неофициальный, не для протокола.

– Не для протокола? Слушайте, Гарри, я что, по-вашему, газетчик?

– Отнюдь. По-моему, вы хороший детектив, оказавшийся в весьма затруднительном положении. Не для протокола – это не для протокола, вот и все. Вы ничего не записываете. Не заносите в дело. Для всех окружающих вашего разговора не было.

Брум задумался.

– А что, если я скажу нет?

Гарри Саттон встал и протянул руку:

– Рад был повидаться, детектив. Всего хорошего.

– Ладно, ладно, к чему этот театр?

– Ни к чему, – согласился Гарри, широко улыбаясь, – но если представилась возможность, отчего бы не поиграть?

– Хорошо, не для протокола. Давайте ее сюда.

– Сначала еще несколько условий.

Брум выжидательно посмотрел на Саттона.

– Это будет ваша единственная встреча. Кэсси поговорит с вами здесь, у меня в кабинете. Она по возможности ответит на все ваши вопросы в моем присутствии. А затем снова исчезнет. Вы дадите ей возможность спокойно уйти. Вы не будете пытаться узнать ее новое имя и, что еще важнее, не будете искать новых встреч с ней.

– И вы готовы просто поверить мне на слово?

– Да.

– Ясно. – Брум помолчал и поудобнее уселся на стуле. – А если выяснится, что она виновна в убийстве?

– Не выяснится.

– И все же?

– Тем хуже для вас. Как только вы поговорите, она уйдет. И вы больше не увидитесь.

– А что, если в результате дальнейшего расследования всплывет что-то, о чем мне надо будет спросить именно ее?

– Ответ прежний: тем хуже для вас.

– И с вами мне тоже нельзя будет повидаться?

– Со мной можно. И чем смогу, помогу. Но она таких обязательств на себя не берет.

Брум хотел бы поспорить, но у него не имелось решительно никаких козырей на руках. К тому же он был из тех, кто предпочитает синицу в руках журавлю в небе. Еще вчера у него не было ни малейшей ниточки, ведущей к Кэсси. А сегодня если он не заупрямится, то поговорит с ней.

– Ладно, – сказал Брум, – условия приняты.

– Отлично. – Гарри потянулся к сотовому. – Кэсси, все в порядке. Ждем тебя.

Заместителю начальника полиции Голдбергу было теперь на все наплевать.

Через год он выйдет в отставку и получит максимальную пенсию, но этого будет мало. Атлантик-Сити – это выгребная яма, но яма дорогая. Алименты зашкаливают. Его нынешняя пассия, Мелинда, двадцативосьмилетняя порнозвезда (в порнофильмах, заметил Голдберг, всегда не «актрисы», а только «звезды»), высасывала его до дна (во всех смыслах). Но она того стоила.

В общем, Голдберг был копом-оборотнем и никаких угрызений совести при этом не испытывал. Наоборот – полностью себя оправдывал.

Например: плохие парни подобны всяким мифологическим бестиям, у которых, если отрубить одну голову, вырастают две новые. Или еще лучше: дьявол, которого ты знаешь – которого можешь держать в руках, который не обидит хороших людей и который подкинет тебе доллар-другой, – лучше дьявола, которого ты не знаешь. А можно и так: очищать город от грязи – это то же самое, что вычерпывать воду из океана столовой ложкой. Да таких оправданий у Голдберга имелись миллионы.

Ну а в данном случае все еще проще: малый, который подкидывал ему Бенов Франклинов и Джорджей Вашингтонов, пребывал, по крайней мере по виду, там же, где ангелы.

Так что же его останавливало?

Голдберг набрал номер. Ответ последовал после третьего гудка.

– Добрый день, мистер Голдберг!

Вот она, первая причина, заставлявшая его колебаться: ему очень не нравился голос собеседника. Обладатель голоса – явно человек совсем молодой, безукоризненно вежливый, – говорил внятно, четко расставлял ударения, словно проходил пробу на роль в каком-нибудь ретромюзикле. От этого голоса Голдбергу становилось не по себе. Но дело было не только в этом.

Разные слухи ходили. О жестокости и садизме этого типа и его сообщника (или сообщницы) рассказывали такое, что зрелые мужчины – здоровые, крепкие, побитые жизнью, многое на свете перевидавшие – долго не могли заснуть ночью и невольно подтягивали одеяло повыше.

– Да, это я, – откашлялся Голдберг. – Привет.

Даже если эти слухи были преувеличены и верны только на четверть, все равно Голдберг в свое время вляпался в историю, иметь отношение к которой ему совсем не хотелось бы. Но теперь что говорить? Лучше просто взять деньги и держать рот на замке. Да и был ли у него выбор? Если попробовать выйти из дела и вернуть деньги, это может не понравиться собеседнику на другом конце провода.

– Чем могу быть полезен, мистер Голдберг? – В трубке послышался какой-то шум, от которого у Голдберга кровь в жилах застыла.

– Это еще что там такое?

– Да не волнуйтесь вы, мистер Голдберг. Итак, зачем я вам понадобился?

– Кажется, у меня появился еще один след.

– Кажется?

– Я просто хочу сказать, что полной уверенности нет.

– Мистер Голдберг!

– Да? – Да что еще, черт побери, там за шум такой?

– Будьте любезны сообщить мне, что вам все же известно.

Он и так уже слил все, что знал о Карлтоне Флинне и его исчезновении. Так в чем же дело? Этому малому и его сообщнику (сообщнице?) тоже хочется отыскать исчезнувшего, и платят они щедро.

Последнее, чем поделился со своим собеседником Голдберг, было то, что он узнал от Брума: у Карлтона Флинна была девчонка-стриптизерша из клуба «Ла Крем».

В трубке послышалось жалобное поскуливание.

– У вас что там, собака? – спросил Голдберг.

– Нет, мистер Голдберг. Собаки у меня нет. Но в детстве была – замечательная собачка. Ее звали Рыжий Дьявол. Хорошая кличка, правда?

Голдберг промолчал.

– Вас что-нибудь смущает, мистер Голдберг?

– Заместитель начальника полиции Голдберг.

– Хотите встретиться лично, заместитель начальника полиции Голдберг? Если угодно, можно поговорить обо всем у вас дома.

У Голдберга замерло сердце.

– Да нет, в этом нет необходимости.

– В таком случае что вы хотели мне сообщить?

Собака все еще скулила. И в какой-то момент Голдбергу показалось, что он слышит еще один звук, похожий на поскуливание, но нет, хуже, гораздо хуже – страшный, как от невыразимой боли, крик, совершенно нечеловеческий, но издавать его мог парадоксальным образом только человек.

– Заместитель начальника полиции Голдберг!

Он набрал в грудь воздуха и бросился в пропасть:

– Есть в городе такой адвокат, Гарри Саттон…