Текст книги "Архив Тирха. Коготь Кулфины. Том 2"

В невесомом, почти полностью растворённом в ночи свете лампы она различила очертания Грава, убедилась, что сон биста крепок, и вздохнула. Она ещё постояла какое-то время, усмиряя стук сердца и дрожь в руках, а после осторожно на цыпочках шагнула к лампе, чуть-чуть повернула вентиль, разгоняя сумрак снаружи и внутри себя, и тихонько устроилась на стуле. Еле живой огонёк трепетал за стеклом, освещая небольшой пятачок вокруг. Ашри облокотилась и бессильно уронила лицо в ладони. Храп Гвара и жуткая вонь самогона действовали успокаивающе, а когда напарник что-то забормотал во сне, элвинг и вовсе улыбнулась, провела пальцем по корешку верхней книги, решив, что лучшее средство от кошмарных думок – работа и еда. Ведь рядом с книгами аппетитно пахли завёрнутые в пергамент вяленое мясо и сыр, заботливо оставленные Клыкарём, а в кувшине было достаточно прохладной воды, чтоб запить скромную ночную трапезу. Вот только аппетит исчез, как кулу слизнул, чего с Ашри случалось крайне редко.

Оставалась только работа. Первой книгой оказался сборник планов и карт оазиса. Элвинг переворачивала страницу за страницей, пока взгляд не зацепился за знакомое название «Оратус – Башня Журавля». Пошарив взглядом по столу и не обнаружив цунк, Ашри осторожно полезла в сумку. Старалась не шуметь, она аккуратно копалась в своих вещах, пока не натолкнулась на странный свёрток, в котором прощупывалось что-то твёрдое. Элвинг нахмурилась, пытаясь вспомнить, что она так бережно завернула в тряпицу и так глубоко запихала на самое дно. Внутри оказался плетёный фиал тонкой работы. Ашри удивлённо вытаращила глаза и легонько коснулась пальцем ажурного серебра.

И как она только могла забыть об этой красоте? Ни разу эта вещица даже не промелькнула в её памяти за всё время в Най-Тиарах. Но теперь каждое прикосновение к плетению и стеклу отзывалось яркой вспышкой чувств, ощущений, образов. Она вспомнила, что дала хозяину фиала слово. Вот только общая картинка расползалась и таяла, как тает мираж, стоит лишь сосредоточить на нём взгляд. И главное, Ашри поняла, что это был не единственный провал. Каким-то непостижимым образом она лишилась фрагментов памяти. Словно кто-то вынул из мозаики крохотные кусочки – на расстоянии не заметишь, но стоит приглядеться внимательно, и видны чёрные провалы, дыры от вырванных мгновений жизни. И незнание, которое скрывалось за этой пустотой, пугало безмерно.

Волна безотчётного страха легла на плечи: Чёрная Птица успела лишить её памяти!

Ашри стиснула зубы, в глазах вспыхнули искры гнева. Пламя вернулось – девушка чувствовала его ток в своих венах, видела блеск в камне не браслете, ощущала жжение на кончиках пальцев. Может, удастся выудить шёпот из фиала? Вдруг вещица поведает свою историю и заполнит лакуны? Как же ей не хотелось полагаться на свой непредсказуемый дар! Но что ещё она могла?

Она закрыла глаза и запустила мелкие сети в этот бездонный омут тьмы. И первым уловом стал крохотный золотой самородок имени.

– Бина, его звали Бина, – прошептала Ашри и сильнее зажмурилась.

Тонкий запах зверя коснулся памяти. Перед глазами всплыл образ лохматых кулу с их сверкающей шерстью, тюков и расшитых одежд, копыт гваров, меряющих песок…

– Он направлялся в Тирха за шерстью…

Пальцы скользили по ажуру фиала. Как слепой перебирает узелки, дабы прочесть послание, так и Ашри пыталась найти в цветочном узоре застрявшие обрывки своей памяти. Она уловила тонкую нить, что скрепляла одно имя с другим, ринулась следом, но налетела на стену. Попытки прорваться за неё оказались напрасны.

Ашри шумно вздохнула, открыла глаза и покрутила фиал меж пальцев:

– Торговец из Чёрного Цветка, – свет отразился от кусочка перламутра внутри фиала и вспыхнул, освещая во мраке памяти имя. – Бина Дар Варун. Мы встретились в Башне Журавля, когда Дархи Тау замедлил свой ход.

Глава 19. Обмен и поиски

– Ммм, кто это у нас тут благоухает?

Ашри так и подпрыгнула. Клыкарю хватило реакции отпрянуть, иначе элвинг добавила бы к его ссадинам ещё одну новую, с размаха ударившись головой об его нос.

– Ты что творишь? – взъелась элвинг.

Грав потянулся, взял подругу за плечи и, уткнувшись носом в макушку, шумно втянул воздух.

– Интару тебя в гриву, – девушка вывернулась, отряхивая волосы. – Ты меня обнюхал?

– Не мог упустить такой момент, – промурчал бист. – От тебя пахнет элвинг!

– Я и есть элвинг! – сложила на груди руки Ашри.

– С этим можно поспорить, – Клыкарь жестом изобразил нетипично вывернутые в стороны уши и попытался было выписать формы в районе груди, когда в него прилетела одна из книг.

Ловко перехватив доверенное детище Книгопута, Грав сморщился, ощутив в боку неприятную тянущую боль и, чтобы скрыть это от напарницы, потянулся и уставился на обложку. Пробежав взглядом заголовок, Клыкарь неподдельно зевнул и положил книгу на топчан.

– От тебя зато несёт, как из помойной ямы, – буркнула Ашри.

Грав ещё раз зевнул, дыхнул в ладонь и сморщился. В памяти всплыл отвратный запах ночного пойла, которое словно пропитало его насквозь: выйди на луг, и цветы завянут. Видимо, от этого весь Мэйтару и превратился в пустыню – от Энхар до белых песков самогон на этом континенте варить совершенно не умели. Следом за тошнотворным запахом Грав ощутил жажду. И она тоже была в лучших традициях Мэй – изнуряющей.

– У меня во рту словно орхи обгадились, – шумно выдохнул Грав. Оглядевшись, он, отыскал кувшин с водой и сделал хороший глоток.

Ашри скривилась, жалея, что в этой каморке нет окон, и ждать спасения неоткуда. Клыкарь же продолжал бродить по пятачку между мебелью, как призрак, прикованный к своему могильному камню. Он то зевал, то потягивался. Элвинг следила за ним, пребывая в противоречивых чувствах. С одной стороны, глядя на следы ночной заварушки, которые переливались всеми цветами на теле друга, она испытывала жалость и сочувствие, но с другой… Ашри вспоминала, что этой драки можно было избежать, и тогда элвинг охватывала такая злость, что она была готова выдать порцию новых тумаков.

– Где моя рубаха? – наконец изрёк Клыкарь, почесал бок и ощупал синяки. – Ха, я пятнистый, как лесной кот!

Ашри покачала головой:

– Помойся, а то несёт от тебя, как от пропастины.

Грав залыбился, уже собираясь сказать очередную остроту, но мысль запуталась, висок пронзила боль, а слова стремительно раскатились и перемешалась. Момент был упущен. Клыкарь лишь хмыкнул, затем поискал тряпку, что сойдёт за полотенце, нашёл в углу свою рубаху, заляпанную пятнами засохшей крови, и, насвистывая, вышел за дверь, даже не обуваясь.

Ашри же устало потёрла виски. Хоть она и не прикладывалась к злополучной бутылке, но и в её голове поселился десяток жужжащих пчёл. Спала она недолго и отвратительно: перед глазами то и дело вырастал чёрный силуэт, сверкали вспышки огней и плясал круг камней. Сейчас Азуровые купальни и Чёрная Птица казались отголосками чужого сна. И если бы не лёгкий аромат розы, она бы окончательно поверила, что это и было лишь плодом её воображения. Но… То, что монстр из детских кошмаров явился ей наяву, она тоже принять не могла.

Рыкнув от злости и бессилия, Ашри рухнула на стул и начала листать книги, поглядывая в листок со своими заметками. Но заметок было мало, и ничего полезного для дела она так и не обнаружила. Это злило ещё сильнее. Ярость разгоралась внутри, сжигая остатки разума. Слова начали плясать, как растревоженные муравьи, буквы наползать друг на друга, планы и карты смешиваться в клубок линий, пятен и названий.

– Даже книги против меня! – в сердцах воскликнула элвинг, захлопнула и отпихнула книгу.

Чтоб хоть как-то отвлечься, Ашри прибрала разбросанные вещи, отложила то, что следовало постирать, собрала в кучу пустые бутылки, грязные бинты и остатки еды. Дошла очередь до топчана. Встряхнув одеяло, Ашри поймала на лету круглый амулет из цавия и положила на стол.

– И чего он в тебе увидел? – с любопытством всмотрелась элвинг в блестящую штуковину.

С одного края был скол, словно кто-то срезал кусочек.

– Похоже, тебя пытались сдать в ломбард, – Ашри коснулась пальцем гладкой ранки на металле. – Выходит, эти остолопы знали, что ты фальшивка. А раз так…

Элвинг вспомнила, какой ажиотаж вызвал поставленный на кон артефакт в таверне. Сколько невольных посетителей убежища рискнули испытать свою ловкость и силу и в итоге лишились монет. «Ставка медяк, выигрыш крутяк», – пьяно горланил один из троих заводил.

– Это была приманка, чтобы обобрать дураков!

Элвинг хитро прищурилась: она была довольна, словно крамкин, проглотивший чужой страх. Хоть одна из загадок решена! Почти… Хотя бы немного… Внутри проснулся знакомый зуд: хотелось быстрее расспросить Грава, подтвердить свои подозрения.

Ашри вынесла мусор, а на обратном пути заглянула в кухню, где с любезного разрешения Саада отщипнула веточку от одного из висящих веников. И вот теперь, прикрыв дверь, элвинг подожгла траву и старательно окуривала тесную комнату, изгоняя зловонный дух вчерашней попойки и лекарских экспериментов. За эти делом её и застал Грав.

– Приворот или отворот? – закашлялся бист, морща нос.

Ашри уже было кинулась с рассказом об амулете и том, что догадалась о мошенниках, как замерла с раскрытым ртом. Она уже привыкла к побитому пятнисто-полосатому торсу друга, который мелькал перед её глазами, но теперь бист превзошёл сам себя, лишившись по дороге из душевых и штанов.

– А одежда где? – смущённо спросила элвинг, глядя на босого приятеля, замотанного в куцее полотенце.

– Постирал, – как ни в чём не бывало ответил Клыкарь, прошёл к своим вещам, порылся и вытащил из сумки небольшой бутылёк, открыв который принялся намазывать ссадины, распространяя вокруг едкий резкий запах.

Чадящий дым травы смешался с тяжёлой вонью лекарства, породив нового монстра, бившего наотмашь по обонянию.

– И когда это мы успели перейти на новый уровень? Без границ и приличий? – ворчала элвинг, косясь на приятеля. – Буянить, вонять и расхаживать без штанов.

– Гы, – усмехнулся Грав. – Как только стали делить эту прелестную комнату и паучий заказ. Как там говорится: в горе и радости, веселье и похмелье, пока выполненный контракт и поделённая добыча не разлучат нас.

– Или смерть, – фыркнула Ашри.

– Не, – отмахнулся Грав. – Мы же не охотники за головами, чтоб терять свои. Найдём артефакт, вернёмся в Аббарр, поделим «драконов», и можно разойтись на пару тройку вечеров.

Клыкарь ехидно подмигнул.

– Благо, этого недолго ждать, – усмехнулась элвинг.

– Ой не переживай за меня, ещё пару восходов Орта потерплю, – Клыкарь повалился на топчан. – Слушай, я там тебе флакончиков оставил, кинь синенький, а то голова раскалывается, а свои я уже прикончил.

Ашри улыбнулась, качая головой.

– Потерпит он, – она прищёлкнула языком, бросая эликсир. – Вопиющая наглость.

– Кстати, – Грав выпил зелье, смерил элвинг взглядом и очертил пальцем в воздухе круг, указывая на её одежду. – Тебе идёт.

Ашри смутилась, приглаживая широкий пояс-корсет, в который была заправлена светлая лёгкая сорочка с тонкой лиловой отделкой по вороту, в цвет глаз.

– И да, – продолжил бист. – Если тоже хочешь ходить без штанов, я ж совершенно не против. Ни в чём себе не отказывай.

Ашри показала не совсем приличный, но весьма красноречивый жест, и Граву осталось лишь пожать плечами. Девушка же отвернулась, чтобы не выдать смущение: всё-таки приятно иногда побыть элвинг, надеть чистую новую одежду, пахнуть розой и получать комплименты.

Задумавшись об этом, Ашри взяла свою куртку и встряхнула её. Что-то небольшое взмыло в воздух, описало дугу, и на излёте была поймано Гравом.

Клыкарь разжал ладонь.

– Что за жетон? – поинтересовался он, возвращая кругляш элвинг.

Ашри глянула: цветок, пузырёк… В памяти поднялись картинки лавки травника, милой несуразной аллати, чудесных булочек и данного обещания. Всего несколько дней назад, а такое чувство, что вечность прошла!

– Я ведь совсем забыла, – Ашри закусила губу, чувствуя, как горят уши. – Помнишь ту аллати с Лантру с детьми?

Клыкарь поднял бровь.

– У неё сначала подрезали кошелёк в порту, а потом ты отдал им билеты на «Белого Льва».

Бровь Грава поднялась ещё выше. Всё это уже давно упало на дно памяти и густо покрылось более важными делами.

– Ну вот её, эту аллати, зовут Амми, – продолжала рассказывать Ашри, торопясь, почти скороговоркой вываливая информацию, как рыбу из сетей во время лова. – Она с Севера и ехала на Мэйтару через Лантру. Хотя через что ей ещё ехать? На Мэйтару только с Лантру и попасть. Так вышло, что мы пересеклись в Аббарре. Представляешь, у неё там родня!

– И когда только успели? – ехидно усмехнулся Грав.

Элвинг замешкалась, решив, что подробности встречи бисту не стоит знать, и чтобы как-то собраться с мыслями и заполнить паузу, а ещё избавиться от этого дурацкого обещания.

– Мы случайно встретились, разговорились. Она хотела тебя поблагодарить лично и вот, – Ашри кивнула на жетон. – Она благополучно добралась, и теперь работает и живёт у дядьки лекаря, в лавке «Янтарник».

Договорив, элвинг выдохнула, словно сбросила с плеч давний груз.

– Амми, значит, – задумчиво сказал Грав, разглядывая кругляш. – Выходит, мазь та от неё была?

– Угу, – кивнула элвинг и добавила: – а дети не её. Вернее, её, но не дети. То есть дети, но сестры, а ей не дети. В общем, она без детей. Хотя с детьми, но не своими.

Клыкарь снова поднял бровь, изобразив на лице нечто среднее между удивлением и непониманием, и элвинг невольно скопировала его мимику, даже не отдавая себе в этом отчёта.

– Она им не мать, – подытожила Ашри. – И ты ей понравился. А ещё эти остолопы в таверне знали, что амулет не золотой!

Последняя фраза сама вырвалась, и элвинг запоздало прикусила губу, почувствовав себя полной дурой. И даже блеснувший амулет из цавия будто слал ей сигналы уже закрыть рот и замолчать.

Повисла тишина. Грав смотрел на Ашри, и под его взглядом та лишь больше занервничала.

– У тебя всё нормально? – спросил он и сел на топчан.

– Вполне, – тряхнула головой элвинг, отступила на полшага и упёрлась в стол, принявшись теребить подвеску на браслете, отчего та вспыхивала лиловым огоньком.

Клыкарь усмехнулся, встал, сделал шаг и оказался почти вплотную рядом с элвинг. От её волос всё так же пахло розой, и этот запах пробуждал воспоминания о дартаутиру. Но вместе с тем этот дикий цветок с северного склона Энхар придавал Ашри совсем другой шлейф. Никакой угрозы, опасности, роковой страсти – наоборот, что-то по-детски хрупкое и нежное.

Элвинг же не знала, куда деть руки, теребившие то браслет, то заколку на волосах. Она не решалась поднять взгляд и посмотреть в глаза приятелю, ощущая неясный стыд и неловкость за то, что не рассказала ему о лекарше раньше. А теперь он ещё и стоял так близко, что явно чуял её смущение. Да ещё эти шрамы и ссадины, и дурацкое предположение Амми, что они – пара…

– А ещё она отлично готовит, – промямлила элвинг.

– Что ж ты сразу не сказала! – довольно оскалился Клыкарь, опуская жетон на столешницу. – Тогда непременно зайду к этой миленькой северной кошечке.

Ашри совсем издёргалась и, улучив момент, сгребла свои вещи и выскользнула за дверь, услышав вдогонку, как Клыкарь крикнул:

– Я, кстати, всем нравлюсь! Такой уж я очаровательный!

* * *

Когда она вернулась, Клыкарь сидел одетый, застёгивая ремень и распихивая по карманам бутылочки с эликсирами.

– Я обещал рассказать тебе про глаз соронага, – бист подбросил на ладони золотистый амулет. – И да, ты правильно догадалась. Та троица обчищала подпитых дурачков, ловя их на простом и самом понятном желании – испытать удачу, оказаться тем самым избранным, кто урвёт золотой куш.

Элвинг навострила уши и подалась вперёд. Вся неловкость испарилась, все путанные мысли и дурацкие думки исчезли. Схватив стул, она пододвинула его к топчану и оседлала, облокотившись на спинку и обратившись в сплошное внимание. Её глаза хитро мерцали, а пальцы от нетерпения барабанили по полированному дереву. Она вновь превратилась в ту самую несносную и настырную девчонку, которая ради интересного приключения и золотых «драконов» готова ввязаться в авантюру, что подкинули судьба, Мэйтару и напарник. Клыкарь ухмыльнулся. Он был рад возвращению своей напарницы.