Текст книги "Высокий, сильный, опасный"

Глава 8

Ему доводилось видеть трупы и раньше. Во время погружений с целью поиска и спасения утопающих он насмотрелся на них достаточно.

Но Бренда… он никогда не видел ничего подобного. Глубокие раны и кровоподтеки покрывали все ее тело. Правда, лицо было не тронуто. Падение со скал лишь немного повредило его прелестные черты, но следы ножа отсутствовали.

Бренда не выходила у него из головы. Она преследовала его и днем, и ночью. Он хотел проснуться, но не мог. Она постоянно стояла у него перед глазами, одна фотография сменяла другую.

– Когда ее обнаружили, ее глаза были открыты, – объяснял Лайам, заметив, что Конар разглядывает фотографии. – Бренда боролась с ним, – продолжал он. – Видишь порезы у нее на ладонях? Она его видела. Пыталась отбиваться.

Она его видела…

Глубокой ночью, когда он наконец заснул, Конар тоже увидел все это. Темная фигура, приближающаяся к прозрачной занавеске душа. И Бренда, заметившая нападавшего.

Нет, это не Бренда.

Это Дженнифер. Потемневшие от воды мокрые волосы спадают ей на плечи. Он даже слышал шум душа. Глаза Дженнифер устремлены на него.

Огромные, голубые…

– Конар…

Она умоляюще шепчет его имя…

– Помоги мне…

Дрожа всем телом, он проснулся.

Комната тонула в кромешной тьме. Никогда, даже будучи ребенком, он не боялся темноты. Шторы в старой комнате Дэвида Грейнджера, плотные и тяжелые, совершенно не пропускали света. Конар поднял руку, взглянул на светящийся циферблат наручных часов.

Пять утра. Рановато. Он накинул махровый халат, подошел к окну, раздвинул шторы, посмотрел на бассейн, на скалы, окружавшие дом. Было еще совсем темно, но небо уже прорезали розовые полосы, предвещающие скорый рассвет. Пока он смотрел в окно, у него возникло странное ощущение. Он спиной чувствовал беспокойство.

Конар быстро обернулся. Никого. Ни звука, ни шороха.

Но ощущение…

Он прошел через комнату и включил свет. Никого…

Это была огромная комната. В ее отделке чувствовался вкус Дэвида Грейнджера. Громадная кровать украшена резьбой по мотивам сказаний о викингах. Большой письменный стол на когтистых бронзовых лапах, бюро и даже вращающееся зеркало в красивой резной раме, стоявшее на таких же лапах, что и стол. Стулья и широкие кресла подле камина. Две двери вели из комнаты в гардеробную и ванную.

Чувствуя себя полным идиотом, Конар подошел к стенному шкафу. Одежда аккуратно развешана, ботинки выстроились на полу. Он закрыл шкаф и отворил двери в ванную и гардеробную. Последняя имела вид зеркального коридора, там находились стул, табуретка, пустые вешалки. В центре тщательно отделанной ванной – джакузи из мрамора, а кроме того, душевая кабина и массивная двойная раковина. Во всем чувствовался вкус мужчины, который умел ценить прелести жизни. Грейнджер был женат; вероятно, его жена отличалась необычайным терпением.

Ванная тоже была пуста. Конар погасил свет, закрыл дверь и вернулся в спальню.

Сел у стола и стал просматривать лежащий на нем открытый дневник. Привычку вести его он приобрел много лет назад, когда только начинал заниматься дайвингом. Отмечал места погружения, время, проведенное под водой, все необычное. Записывал свои впечатления во время службы в армии, мысли и замечания, которые могли пригодиться позже. Конар перелистывал записи последнего года.

«Сегодня звонила Эбби. Она явно чем-то обеспокоена. Хочет, чтобы я поработал с ее дочерью в сериале. Говорит, содержание довольно занимательное. Содержание? В сериале? Она что, сошла с ума? Она, кажется, не отдает себе отчета в том, что ее дочь настоящий дикобраз, да еще редкий экземпляр – с ядовитыми колючками. Ну и красотка: длинная, чересчур худая, как говорится, кожа да кости, и при этом и рыжая. И я должен с ней сниматься?»

Он пропустил несколько страниц.

«Эбби в панике. Неужели она потеряла рассудок? Я ненавижу Калифорнию, но очень люблю Эбби. Но ведь там ее ужасное создание».

А что, если Эбби действительно безумна? Она ничем не могла подтвердить то, о чем рассказывала, и признавала, что у нее бывают галлюцинации, но упорно стояла на своем.

Конар перевернул еще несколько страниц. Запись, сделанная позже:

«Отправляюсь в Калифорнию. В пасть к дочурке-дракону».

Конар взялся за карандаш.

«А дракон-то, оказывается, выглядит совсем неплохо. Честно говоря, я всегда знал, что она красива. Но сегодня разглядел ее поближе. Очень даже ничего… А формы…»

Он отложил карандаш, потом снова взял его.

«Что-то гормоны разбушевались. Осторожнее, Конар, она все-таки дракон. И колючая, как дикобраз. Интересно, дикобразов приручают?»

«Это вожделение, – сказал он себе. – Жалкий мужской инстинкт». Конар снова положил карандаш.

– Осел! – воскликнул он. – Ее тошнило. Очень сексуально!

Да, вид у нее был ужасный. Охладит любого.

Конар продолжал писать:

«Она все-таки дракон. Мы сцепились из-за операции. Эбби отчаянно хватается за этот шанс. Она мечтает о полноценной жизни без ночных кошмаров, без страха оказаться беспомощной на людях, без боязни, что до конца жизни ее будут терзать галлюцинации и бить дрожь. Неужели Дженнифер этого не понимает? Она очень любит мать! У нее такие прекрасные глаза, когда она смотрит на Эбби. Голос становится мягким и нежным. И вдруг, словно ее подменили, настоящий дракон, разве что огнем не пышет. Дерзкая, грубая и…»

Он бросил карандаш, выругался, потом снова придвинул тетрадь.

«Приезжает Молли и везет Риппера. Эбби сказала, что попробует держать его в доме, я ответил, что не стоит этого делать, Риппер прекрасно поживет в конуре, так же как Леди. Я не хочу, чтобы Дженнифер еще больше злилась на меня. Не надо раздражать ее, когда можно этого избежать, хотя, честно говоря, временами хочется найти любой повод, чтобы с ней сцепиться».

Конар отшвырнул карандаш, словно тот жег ему руки. Скрипнул зубами. Бросил дневник в верхний ящик стола, выключил свет и лег.

Нехорошо.

Конар выругался, встал, направился в душ и включил холодную воду.

Прохлада принесла желаемый эффект. Конар закрыл глаза и долго стоял под ледяными струями. Наконец он сделал воду теплее и поднял лицо, потом выключил воду и насухо вытерся.

Еще только половина шестого. Он так измучен, ему будет совсем плохо, если он хоть немного не поспит. Конар лег.

В комнате стало светло. Он забыл задернуть шторы, небо за окном стало густо-розовым.

Нужно закрыть шторы. Но если он снова поднимется, то уже не ляжет. Конар задремал и снова увидел тот же страшный сон, он пытался освободиться от него, зная, что худшее впереди.

Вздрогнув, он пробудился. Посмотрел на часы. Начало седьмого.

Может, выпить кофе? Пожалуй, кофе улучшит его состояние.

Аспирин, похоже, помог, боль могла быть сильнее. Конечно, голова у Дженнифер раскалывалась, но это лучше, чем ощущение, будто в нее целый день бьют как в бубен.

Эбби захотелось поехать в церковь. Она любила бывать на утренней службе, и Дженнифер всегда ее сопровождала. Обычно Эдгар подвозил их, а она сидела сзади рядом с Эбби, тревожно глядя на мать. Это была их церковь, прихожане которой привыкли к богатству и славе и берегли свой покой и уединение.

В это утро с ними поехал Даг. Как и Эбби, он был бодр и весел. За рулем сидел Конар. Он вел «лексус» Эбби уверенно, не хуже Эдгара.

Выглядел он замечательно. Стройный, подтянутый, в легких черных брюках, черной трикотажной рубашке и бежевом пиджаке. Только что вымытые темные волосы гладко зачесаны назад. Загар был ему к лицу. И как это ему удалось так загореть в Нью-Йорке?

Конар надел темные очки, поэтому Дженнифер не могла видеть выражения его глаз. Она боялась, что он станет посмеиваться над ней после прошлой ночи, но он казался очень серьезным.

Служба прошла спокойно. У Эбби сегодня хороший день, подумала Джен. Дрожь почти не заметна. Когда они возвращались домой, Эбби предложила заехать в кондитерскую. Радуясь, что у матери появился интерес к еде, Дженнифер тотчас согласилась.

Они весело болтали о вечеринке, и вдруг Даг сказал:

– Вы можете смеяться, но в этом доме есть призраки. Я это почувствовал.

– Даг Хенсон, – запротестовала Эбби, – нечего распускать нелепые слухи о моем великолепном доме.

– Эбби, мне очень нравится твой дом. Ты это знаешь. И я так благодарен за этот уик-энд. – Даг сжал руку Эбби. – Надеюсь, вы меня не выгоните?

– Нет, если ты пообещаешь не распространять всякие глупости, – сказала Эбби.

– Это не глупости. – Даг пожал плечами. – Я слышал ночью какой-то скрип. И потом…

– Что? – резко спросила Дженнифер.

– Шаги призраков, крадущихся вдоль коридора. – Даг помахал рукой. – Движение воздуха. Честно скажу, я запер дверь в свою комнату.

Конар отставил кофейную чашку, глядя на Дага сквозь темные линзы очков.

– Если привидения проникли в коридор, то почему они остановились перед закрытой дверью?

– Не знаю. – Даг пожал плечами и улыбнулся. – Хоть маленькое, но препятствие.

– Конар, – вдруг вспомнила Эбби, – твоя приятельница Молли звонила сегодня утром. Она приедет к вечеру. Милая девушка. Мы немного поболтали, у нее не было определенных планов, и я настояла, чтобы она осталась хотя бы на ночь.

Молли? Черт побери, что еще за Молли? Дом матери превращается в проходной двор.

– Отлично, – поднялся Конар. – Ну что, возвращаемся?

Дженнифер быстро взглянула на мать. Пока они сидели здесь, ее состояние ухудшилось. Кондитерская постепенно наполнялась народом. Пора уходить.

В машине Даг занял место рядом с Эбби. Взяв ее за руку, он беспрестанно шутил, заставляя ее смеяться. Сидя рядом с Конаром, Дженнифер чувствовала, как постепенно ее охватывает негодование. Она старалась рассуждать здраво. Ведь она любит свою мать. Конар доставляет Эбби радость. И если эта Молли доставляет радость Конару, тогда все в порядке.

Когда они добрались до дома, Эдгар сообщил, что звонила Серина. Дженнифер тотчас перезвонила подруге.

– Как ты себя чувствуешь, Джен? – спросила та. – У меня такое состояние, словно меня пропустили через мясорубку.

– Голова болит так, что сил нет. Собираюсь полежать у бассейна, составить компанию Леди. Мне порой так стыдно, что она живет на улице!

– Ничего себе, на улице! В ее распоряжении веранда с кондиционером и огромный участок, – напомнила Серина. – Эдгар специально для нее готовит. Так что не выдумывай, она вовсе не страдает.

– Наверное. Но когда мы целыми днями работаем, я ее едва вижу.

– Эбби говорит, что часто проводит с ней время, ведь вне дома собачья шерсть ее не беспокоит.

– Это правда. Но…

– Хочешь, составлю тебе компанию, и мы вместе посидим у бассейна с твоей собакой?

Серина в купальном костюме. К своему удивлению, Дженнифер на секунду заколебалась, ощутив укол ревности. Прежде с ней этого никогда не случалось. Что происходит? Лицо ее вспыхнуло, она ненавидела себя.

– Дженнифер…

– Конечно, – быстро сказала она, – отлично, если ты приедешь.

– Вот и чудненько! Скажи, – Серина сделала паузу, – этот полицейский все еще околачивается там?

– Лайам?

– Угу.

– Я… я не знаю. Думаю, Конар его пригласил.

– Может, я захвачу Келли? Ой, а это будет хорошо для твоей матери?

– Думаю, да. Вчерашняя компания, по-моему, доставила ей море удовольствия.

Общество всегда радовало Эбби. Может быть, она чересчур оберегает мать? Нет, она не хочет, чтобы ее допекали журналисты. Не хочет, чтобы портреты матери появлялись в бульварных газетенках Голливуда и журналисты на все лады расписывали ужасную деградацию изумительной актрисы.

– Пока, дорогая. Скоро увидимся.

Дженнифер положила трубку, надела купальник, накинула поверх короткий пляжный халатик и отправилась в кабинет. Эбби была там, рядом стоял Эдгар, держа серебряный поднос с лекарствами.

– Это ты, дорогая? Я собираюсь немного вздремнуть, – сказала мать.

– Отлично, мама. Серина и Келли приедут поплавать. У тебя все в порядке?

– Все хорошо. Если я немного посплю, то потом смогу подольше побыть с вами.

– Я тебя провожу.

– Нет-нет. Иди присмотри за своей лохматой красавицей.

Болезненное состояние Эбби вдруг стало очень заметным. Когда она поднялась, поцеловала дочь и вышла, ее била сильная дрожь. Дженнифер отчаянно хотелось броситься вслед за матерью, но она удержалась. Чувство независимости и собственного достоинства необходимо человеку в любом состоянии.

– Эдгар, – наконец сказала она, сообразив, что оба они смотрят вслед Эбби, – можно сделать барбекю у бассейна?

– Я устрою это прямо у воды, мисс Дженнифер.

– Спасибо.

– Сколько гостей вы ждете?

– Только двоих.

– Я буду рассчитывать по крайней мере на десяток, – сказал Эдгар и вышел.

Дженнифер прошла к бассейну. Подойдя к одному из стоящих на траве кресел, она увидела, что ее опередили. Конар круг за кругом разрезал гладкую поверхность воды. Леди, скрестив передние лапы, выжидательно растянулась у его кресла. Рядом на столике лежало несколько книг. Устроившись в шезлонге, Дженнифер взяла верхнюю, по-видимому, Конар читал именно ее. «Убийства в Голливуде». Дженнифер перелистала страницы. Она начиналась с убийства знаменитого комика Фэтти Арбакла. Далее следовали описания самоубийств, странных смертей и тому подобное. Она нахмурилась, наткнувшись на случай актера Альберта Фрекки. Много раз получив отказ, он начал убивать молодых актеров, которых выбирали на роль, о которой он мечтал. Каждое убийство отличалось от другого: актер, получивший роль в фильме о Гудини, был распилен пополам в ящике; другой, приступивший к работе в фильме с морской тематикой, утоплен. Он убил пятерых соперников, прежде чем его поймала полиция.

Вода капнула ей на руку. Дженнифер удивленно подняла глаза. Рядом с ней стоял Конар. Одного взгляда на мускулистое стройное тело было достаточно, чтобы она ощутила невольный трепет. Проклиная себя на все лады, она кивком головы указала на книгу:

– Веселенькое чтиво.

– Познавательное, – ответил Конар, нагнувшись за полотенцем и растянувшись в кресле. Леди радостно заурчала и поднялась. Дженнифер хотела схватить ее за ошейник, но собака уже уткнулась в колени Конара. Он машинально гладил ее по голове.

– Зачем ты это читаешь? – поморщилась она. – Это же неприятно.

– Я нашел ее в библиотеке Эбби. Занятная книжка.

– Конар, убийство Бренды совершенно отдельный случай. Может…

– Думаю, это интересно: парень, который убивает своих конкурентов.

– Ты думаешь, Бренду зарезали из-за того, что она перешла кому-то дорогу? Боже мой, да в Голливуде такое случается каждый день.

– Не знаю. Просто это меня заинтересовало.

– Желаю тебе выбрать для чтения что-нибудь более приятное. – Дженнифер отвернулась от него, прикрыв глаза темными очками.

Краем глаза она видела, как Леди тычется носом в колени Конара, требуя к себе большего внимания. Он похлопал ее по загривку, потом поднял глаза.

– Кстати, вспомнил. Молли привезет Риппера.

– Риппера? – переспросила Дженнифер.

– Она моя хорошая приятельница.

– Из Нью-Йорка, как я понимаю.

Конар кивнул.

– Она уехала за неделю до меня. Танцовщица и актриса, притом первоклассная. Ты бы видела, как она танцует! А ее голос! Она настоящий соловей! У нее съемки в Лос-Анджелесе… она отправилась туда на машине… Я попытался все это связать… поэтому Риппер с ней.

– У тебя собака! Риппер. И ты собираешься привезти ее сюда?

– Его. – Он поднял очки на лоб и потянулся.

– У моей матери аллергия на собачью шерсть.

– Ну, она как-то обходится с Леди? С ним мы поступим так же, пусть живет на улице. Эбби обо всем знает.

– Не знаю, как ты все это устроишь! Привезти собаку к моей матери. Это наглость! И что это за имя – Риппер?[2]2
  Ripper (англ.) – тот, кто распарывает; Jack the R – печально известный Джек Потрошитель.


[Закрыть] Это ротвейлер? Немецкая овчарка? Да если твой Риппер тронет хоть волосок на моей Леди…

Конар снял очки и пристально посмотрел на нее. У Дженнифер по спине пробежал холодок.

– Пес принадлежал моей жене, Дженнифер. Она его любила. Я никогда его не оставлю, понятно? Твоя мать это понимает. В сущности, ей очень хочется его увидеть.

Дженнифер кипела от негодования.

Как можно быть такой злой и… такой…

Возбужденной!

Дженнифер быстро шагнула к бассейну. Нырнула, проплыла под водой и вынырнула у дальней стенки. Вода была прохладной, дни уже становились свежее. Дженнифер поплыла назад, повернула. И наткнулась прямо на Конара.

– Извини. Нечего так разбрасывать ноги.

Достаточно одного прикосновения, и ее снова охватил трепет. Жаркая, непривычная дрожь глубоко внутри…

– А ведь ты ревнуешь.

– К твоей собаке? Я думаю, она грубая, нахальная и невоспитанная.

– К Молли…

– У вас звездная болезнь, мистер Маркем, – вспыхнула Дженнифер. – Полагаете, вам придется отбиваться от поклонниц палкой? Ошибаетесь, не все готовы пасть к вашим ногам.

– Да? – улыбнулся Конар.

Дженнифер оттолкнулась от стенки бассейна и поплыла прочь от него. Она плавала быстро. Однако Конар мгновенно обошел ее и уже поджидал с другой стороны.

– Знаешь, что я думаю? – Пронзительные серые глаза от бликов воды сверкали как сталь.

– Меня вовсе не волнует, что ты думаешь!

Дженнифер снова оттолкнулась от бортика. И вновь Конар ждал в противоположном конце. Она наткнулась на него, нечаянно провела рукой по его груди и животу, ощутив под пальцами рельеф мускулов и жар плоти.

Конар усмехнулся, поймал ее руки и притянул к себе прежде, чем она успела развернуться. Его хватка была крепкой, дыхание горячим, шепот резким.

– Так вот, я думаю, ты близка к отчаянию. И дело даже не во мне. Просто в твоей жизни появился мужчина, нормальный гетеросексуал.

– Пошел ты… кретин! Как ты смеешь… – бросила Дженнифер, стараясь высвободить руки, лицо ее пылало.

Конар не отпускал, приподняв ее за подбородок, он заглянул Джен в глаза, она вдруг притихла.

– Смею! – поддразнил он.

Его губы коснулись ее рта, язык прошелся по зубам. Все ее женское существо вспыхнуло ответным жаром. «И это только от поцелуя, – пронеслось у нее в голове. – Он прав, я близка к отчаянию». Дженнифер уперлась в его грудь. Его пальцы ласкали ее плечи, прошлись по вырезу лифа, скользнули под пояс бикини. Она не чувствовала ни воды, ни солнца, она забыла, где она и что с ней. Его ласки сводили ее с ума. Из горла вырвался сдавленный стон. Она отчаянно хотела, чтобы он взял ее.

– Привет! – раздался голос Серины.

Дженнифер шарахнулась в сторону, как от удара молнии. Конар, зацепившись рукой за бретельку купальника, нечаянно стащил лифчик. Дженнифер поплыла обратно. Конар рассмеялся, пытаясь спасти положение, помог ей надеть лифчик и завязать тесемки, для чего ей пришлось повернуться к нему спиной. Невольно чувствуя его возбуждение, она чуть не плакала от стыда и отчаяния.

– О Господи! – воскликнула Серина, запнувшись на полдороге. – Извините, я, кажется, помешала.

– Нет! Вовсе нет! – поспешила заверить ее Дженнифер.

– Мы просто тут немножко запутались, – усмехнулся Конар. – Ну, вот вы и свободны, мисс Коннолли. Вам следует завязывать купальник на двойной узел, если вы не хотите неприятностей в будущем.

Неприятностей?

Она подплыла к краю бассейна, выбралась из воды и обняла Серину.

– Как быстро ты добралась!

– Да ты меня насквозь вымочишь. – Отступив в сторону, Серина скинула свободное платье, надетое поверх голубого купальника. – Келли в доме. Она сейчас выйдет, только дождется важного звонка. – Она понизила голос. – И полицейский там. Разговаривает с Дагом и Эдгаром.

Дженнифер почувствовала укол совести. Она и не подумала предложить Конару пригласить его друга. К счастью, он сам догадался.

– Как водичка? – окликнула Серина Конара.

– Немного прохладна, но великолепна. В воде лучше, чем на воздухе. Когда нет ветра, на солнце чересчур тепло.

Серина нырнула. Она плыла к Конару, являя собой образец красоты и грации. Дженнифер пошла поздороваться с Келли и Лайамом. Она слышала смех Конара и Серины, но не обернулась.

Как бы то ни было, приезжает Молли.

Даг, Келли и Лайам беседовали в кабинете, стоя в дверях.

– Привет, Келли, – весело сказала Дженнифер. Она быстро подошла к Лайаму, протянула руку и улыбнулась, когда он обнял ее в ответ. – Вы здесь по делам?

– Он просто бродит по округе, – предположила Келли.

Лайам улыбнулся.

– Я все еще занимаюсь делом Бренды Лопес. Мы уже создали оперативную группу из шестерых парней.

– И никаких улик? – поинтересовалась Дженнифер.

– Есть кое-какая информация, но улик никаких. Конар здесь?

– В бассейне.

– А мы ждем, Эдгар готовит какой-то особенный коктейль, – сказал Даг.

– А… – протянула Дженнифер.

Она заметила, что Эдгар за стойкой уже наполняет стаканы. Подойдя к бару, Дженнифер сообразила, что с ее мокрого купальника все еще капает вода. Наверное, она намочила Келли и Лайама.

– Я сама отнесу напитки. Спасибо, Эдгар.

Она подняла поднос и вышла. Остальные последовали за ней к бассейну. Лайам, правда, не захватил с собой плавки, но мог взять их у Конара.

Джо Пенни спал долго. Далеко за полдень его разбудил телефонный звонок. Потянувшись за трубкой, он обнаружил рядом с собой особу, забывшуюся глубоким сном. Это была начинающая актриса, пытающаяся таким образом получить роль в сериале.

– Алло.

– Привет, Джо, это Хью Таненбаум.

– Привет. Ты меня разбудил.

– Какого черта ты так долго спишь, Джо?

– А какого черта ты меня беспокоишь?

Таненбаум замолчал. Потом выпалил:

– Мне нужна помощь.

– Какая?

– Мне нужно имя. В качестве приманки к фильму.

– У тебя есть деньги. Заплати.

– Мне нужно имя, которое подействовало бы на зрителя.

– То есть?

– Я хочу снимать Дженнифер.

Джо был так изумлен, что на некоторое время умолк.

– Коннолли?

– Насколько мне известно, она у вас единственная звезда.

– Но почему Джен? Она сделала себе имя, снимаясь в «мыльных операх».

– Она много работала в телевизионных фильмах и шоу.

– Слушай, старина, позвони ее агенту.

– Ты можешь повлиять на нее.

– Не забывай, она работает со мной, и у нее напряженный график.

– Я буду снимать, учитывая твои планы. Я… у меня есть на примете еще кое-кто, но…

– Что «но»?

– Я не могу ее отыскать, Джо.

– Кого?

– Знаешь, она не бог весть какая актриса, но хорошенькая, яркая… Дженнифер, конечно, будет гораздо лучше.

– Я поговорю с ней, Хью, но не могу ее принуждать.

– Послушай, у меня хорошая репутация.

– Да, я знаю, ты можешь сделать из нее настоящую звезду.

– Постараюсь. Поговори с ней, ладно? У меня сейчас не слишком удачные дни. Нужно скорее завершить фильм, и в то же время мне отчаянно необходим хороший отдых.

– Что с тобой, Хью?

– Ничего. Может, чересчур много пил. Не помню…

– Что?

– Так, ничего. Лучше помоги мне, если сможешь. Кстати, помнишь, я пристроил девочку, за которую ты просил?

– Да-да.

– Она была чертовски хороша, правда?

– В твоем шоу?

– В постели, Джо. Не ты ли рассказывал мне, что она лакомый кусочек?

– Ах да.

– Подумай, что можно сделать, Джо.

– Ладно.

Джо повесил трубку и лег, мельком взглянув на спящую красотку. Дьявол, ничего ему сейчас так не хотелось, как остаться одному. Он, наверное, пообещал ей, что даст какую-нибудь роль. Молодые женщины так и вешались на него. Джо взглянул на мягкий изгиб ее плеча. Хороша, очень хороша. Но сейчас ему хотелось разбудить ее и выставить за дверь. То есть обойтись с ней как с ненужным хламом, которым она, в сущности, и была.

Некоторое время спустя Хью Таненбаум «случайно» оказался поблизости от Грейнджер-Хаус. Он сидел около бассейна, потягивая коктейль и вновь пытаясь убедить Дженнифер сняться в его фильме. Может быть, ее заинтересует, что Бренда планировала сыграть в нем небольшую, но очень интересную роль.

Хью выглядел таким утомленным! Черт. Он потерял актрису. Это почти то же, что сделать ошибочную ставку. Дженнифер почувствовала неприятный холодок.

Эдгар приготовил цыплят на гриле, лобстеров, овощи. Казалось, все замечательно проводят время, пьют, едят. Все, за исключением Дженнифер. Она потягивала содовую, не желая притронуться даже к слабому алкоголю.

Появился Дрю Паркер, он тоже «случайно» оказался по соседству.

Позже вышла Эбби, села рядом с Дженнифер, Дрю и Таненбаумом и вступила в разговор о том, что в современных фильмах льются реки крови. Но она быстро устала. Дженнифер заметила, что дрожь мешает матери говорить.

Встревожившись, девушка поднялась.

– Я немного устала, – сказала Эбби, – и благодарю Бога, что у меня такая дочь, которая замечает каждое мое движение, – улыбнулась она.

– Я пойду с тобой, мама.

– Проводи меня только в холл, дорогая.

– Мама, мне кажется, для тебя все это очень утомительно. Я долгое время старалась держать людей на расстоянии, а теперь…

– Дженни, мне нравится, когда кругом много народу. Милочка моя, конечно, временами я выгляжу неловко, но я еще не умерла.

– Мама!

– И хочу, чтобы у тебя была собственная жизнь.

– У меня она есть.

– Хорошо, а любовь?

– Я молода. У меня еще много времени впереди.

– Ну тогда секс наконец. Боже правый, я гораздо старше тебя и то безумно тоскую без этого. Кстати, он улучшит твой характер, ты не будешь такой раздражительной.

– Я не раздражительна.

– Значит, расстроена.

– Мамочка, мне не нужен секс ради секса. За этим что-то должно стоять.

– В большинстве случаев – да, – согласилась Эбби. – Но как раз тебе нужен просто хороший секс.

– Мама!

– Я буду нежно любить своих внуков.

– Тогда, может, нам усыновить нескольких, – раздраженно сказала Дженнифер. – Я не влюблена, не бегаю на свидания, а у тебя тем временем будут внуки. Кстати, ты была старше меня, когда родилась я, поэтому дай мне эти несколько лет.

– Даг такой красивый, милый, очаровательный. Мне он так нравится.

– Мама, Даг…

– Да, дорогая, я знаю. У него другие наклонности. Какая жалость, вы так подходите друг другу, у меня были бы чудесные внуки.

– Может, он продаст мне немного спермы для этих чудесных внуков, – бросила Дженнифер, пораженная тем, что ее мать ведет подобный разговор.

– Неплохая идея, – сказала Эбби, укладываясь на кушетку. – За исключением того, что твоя раздражительность никуда не денется.

– Мама, пожалуйста.

Эбби рассмеялась.

– И как это я воспитала такую правильную девушку? Но все равно я очень горжусь тобой.

– Спасибо, – ответила Дженнифер.

Мать поймала ее за руку.

– У меня только одно дитя, но что это за ребенок! Дженни, милочка моя, я хочу тебе только счастья!

Дженнифер склонилась и поцеловала мать в лоб.

– Я так тебя люблю.

– Если бы я чувствовала себя получше, то непременно занялась бы сексом. С восхитительным Виком Тайлером.

– Мама, Вик Тайлер в еще худшем состоянии, чем ты.

– Он бы не одобрил это высказывание. Но он надеется поправиться, почему нет? Он собирается лечь на операцию.

– Это его погубит, – мягко сказала Дженнифер, к горлу подступил комок.

Эбби прикрыла глаза.

– Возвращайся к гостям, дорогая.

– Мама…

– Пожалуйста, мне трудно разговаривать…

Правда ли это? Или повод, чтобы избежать спора? Прикусив губу, Дженнифер чуть помедлила. Глаза матери оставались закрытыми. Она снова поцеловала Эбби в лоб и на цыпочках вышла из комнаты. Возвратившись к бассейну, она сообразила, что упустила возможность поговорить с матерью о приезде Молли. С Риппером.

Риппер. Хм-м… Наверное, какой-нибудь мастифф, настоящий людоед. Между прочим, кобель.

Лайам сидел рядом с Келли и Сериной, Хью устроился около Конара. Дженнифер расположилась неподалеку от них. Достаточно близко, чтобы слышать их беседу. Разговор шел о Бренде Лопес.

– Трудно сказать, с кем только она не переспала, – говорил Хью. – Я слышал, Конар, и у тебя были с ней кое-какие делишки.

– Она дружила с моей женой.

– Да? Но насколько я знаю, примерно год назад у вас был роман.

– Роман? Не совсем так. – В голосе Конара чувствовалась неловкость. – Да, около года назад она приехала в Нью-Йорк. Мы очень мило провели один-единственный вечер, переспали. Потом она уехала в Калифорнию. Это не роман, а… – Он поднял глаза и увидел, что Дженнифер прислушивается к их разговору.

– Ну да, – заключил Хью, – это не считается.

– Все в прошлом. Мне не очень хочется говорить об этом.

Дженнифер была так взволнована, что едва не подпрыгнула, услышав голос у себя над ухом.

– Становится прохладно, – проворчала Серина, заворачиваясь в полотенце.

Поднялся легкий ветерок. Келли поежилась и тоже вылезла из воды. Нахмурившись, она окинула взглядом каньон.

– Пожалуй, пойду в дом.

– Я тоже, – отозвалась Серина.

– Да, там лучше, – кивнул Даг.

Один за другим все потянулись в дом. Дженнифер последовала за ними, все еще раздумывая над только что услышанным. Так, значит, у Бренды Лопес и Конара была интимная связь.

Эдгар уже приготовил кофе. Дженнифер поднялась к себе, скинула мокрый купальник и надела короткое трикотажное платье. Когда она спустилась вниз, Келли и Серина, прижавшись друг к другу, сидели у камина, а мужчины расположились на софе и в креслах, потягивая бренди и попивая кофе. Мирная, безмятежная картина. Все складывалось как нельзя лучше. Ей не хотелось сейчас разговаривать с Конаром.

Немного позже Келли поднялась.

– Серина, нам пора. Становится темно, а ты в темноте хуже видишь.

– Что?

– Ты мне сама говорила, что с возрастом глаза у тебя уже не те, что прежде.

– Келли, я надеялась, что после подтяжки буду выглядеть на десяток лет моложе, – простонала Серина.

Все трое наблюдали, как Лайам вышел из комнаты, позвав за собой Конара. Сквозь открытую дверь было видно, как они стали подниматься по лестнице.

– У этого парня классная походка, – сказала Келли.

– Ты имеешь в виду его шикарную задницу? – уточнила Серина.

Келли вздохнула.

– Прости, я жалею, что упомянула о твоем зрении.

– Да перестань, я же не сумасшедшая. Ты просто хотела сказать, что у него роскошная задница.

– Прекратите. Это отвратительно, – вмешалась Дженнифер.

– Почему? – пожала плечами Серина. – Мы просто живем в Голливуде, где слишком много показного блеска и мало настоящего. Ну, пора расставаться. С каждой секундой, проведенной рядом с Келли, я старею вдвое быстрее.

Они вышли. Прежде чем сесть в машину, Серина чмокнула Дженнифер в щеку.

– Возможно, мы завтра приедем, – весело прощебетала она. – Ведь у нас еще один выходной.

Серина включила мотор, и машина помчалась по дороге.

Появилась Леди. Виляя хвостом, она обследовала окрестные кусты.

– Ко мне, – позвала Дженнифер.

Какое-то время собака не обращала на нее внимания и смотрела вслед удаляющемуся автомобилю.

– Ко мне, Леди, – повторила Дженнифер.

Наконец собака повернулась и поспешила к хозяйке. Девушка ухватила ее за ошейник.

– Рядом. Мы пойдем в дом. Один раз можно. В конце концов, приезжает же Риппер.

Когда она вошла в дом, ее встретил Эдгар.

– Мисс Дженнифер…

Она поняла, что он хочет спросить про Леди.

– Эдгар, вы не отведете ее в конуру?

– Конечно, мисс Дженнифер, конечно. Пойдем со мной, девочка.

Леди послушно потрусила за Эдгаром. Она знала, кто ее кормит. Он улыбнулся.

– Какая большая собака, мисс Дженнифер.

– Кстати, вы знаете, что завтра появится еще одна, пес мистера Маркема? По кличке Риппер.