Текст книги "Нежная обманщица"

Хизер Гротхаус
Нежная обманщица

Пролог

Февраль 1077 года

Англия, близ шотландской границы

– Она оседлает меня, как норовистого жеребца.

– Милорд?

Николас Фицтодд, барон Крейн, бросил взгляд на скакавшего рядом всадника. Лунный свет позволял хорошо разглядеть удивленное лицо командира отряда. Всадники задержались у каменистого берега ручья, который неспешно выбирался из лесной чащи и, почти невидимый, исчезал в темноте, устремляясь к ледяным водам реки Уай. Стояла тихая морозная ночь. Это радовало Николаса. Пусть люди и лошади спокойно отдохнут, думал он, вглядываясь в темные склоны на границе с Уэльсом. Он был уверен – нынешней ночью набега не будет. Даже самые отчаянные храбрецы не рискнут оказаться в ледяных объятиях реки. Границы короля Вильгельма в безопасности. И сам Николас – тоже.

Рэндалл кашлянул и нерешительно уточнил:

– Э… кто вас оседлает?

Николас раздраженно фыркнул:

– Разумеется, моя нареченная.

Его жеребец Великолепный уже напился, и Ник пустил его вскачь.

– Ваша нареченная? – Светловолосый спутник догнал Ника и поскакал рядом по каменистой равнине.

– Вот именно, Рэндалл. – Пока дело не будет сделано, Николас не собирался открывать истинную цель поездки в городок Обни. Он и сам не понимал, что заставило его высказать собственные мрачные мысли вслух, но сейчас был даже рад выговориться. Этот визит был всего лишь формальностью, жестом вежливости по отношению к старому другу. Титул барона давал Нику право взять в жены любую женщину в своих владениях. – Как только я выслушаю доклад лорда Хандаара, я объявлю, что женюсь на его дочери.

Ответом был раскатистый хохот спутника.

– О Боже, сэр! Должно быть, у меня отморозило уши. Мне послышалось, что вы собираетесь жениться!

Реплика спутника больно задела Николаса, но он сдержался. Любого другого Ник зарубил бы на месте, посмей тот столь непочтительно высказаться о намерениях барона.

– Тебе не послышалось, – мрачно произнес Николас. Облачко пара вылетело у него изо рта и тут же застыло ледяным туманом. – Матушка добилась своего – убедила, что мой долг – подарить владениям наследника.

Рэндалл опять рассмеялся, но мощный порыв холодного ветра унес его смех вдаль.

– Что делать, милорд. Никуда не денешься. – Николас услышал, как хлопнула пробка, раздалось бульканье, шипение, и рука Рэндалла протянула ему кожаную флягу. – За новую баронессу Крейн!

Ник схватил фляжку, секунду помедлил, затем сплюнул, пробормотал сквозь зубы:

– Черт возьми! – и хлебнул крепкого напитка. Горло и желудок тотчас обдало горячей волной. Ник вернул Рэндаллу флягу и направил Великолепного вниз по узкой каменистой тропе к городку Обни.

Рэндалл продолжал рассуждать:

– Вам еще повезло. Вы знаете леди Ивлин с рождения. Другие знакомятся с невестами прямо на свадьбе. – Ник только ухмыльнулся. – Вы столько времени провели вместе. Хорошо ладите. Думаете одинаково. Не вижу, какие несчастья может принести такой брак. Конечно, она будет жить вместе с вами в Хартмуре… – Рэндалл помедлил, как будто обдумывая следующие слова. – И спать в вашей постели. Но в этом нет ничего плохого.

Ник промолчал.

– К тому же она красавица, – продолжал подначивать Рэндалл. – У нее роскошные волосы. Кудрявые. Кожа как молоко. Не говоря уже о больших округлых гр…

– Прекрати! – закричал Ник, но не смог удержаться от смеха. Тропа расширилась и превратилась в песчаную дорогу. Взгляду путников открылся Обни. Где-то там, у тусклой свечи, ожидала Ника судьба. И тут уж ничего не поделаешь. Ник придержал коня и мрачно посмотрел на приграничный городок. – Леди Ивлин действительно безупречна. И телом и душой. Она хорошая партия, и, честно говоря, я не женился бы на другой.

Лицо Рэндалла вытянулось.

– Так в чем же дело, милорд?

– В том, что женщина – жена – это хомут. – Ник помотал головой и фыркнул: – Это все Тристан. Если бы брат не попался так глупо, мать скорее всего не стала бы торопить меня с женитьбой. А теперь мой долг – жениться и успокоить ее.

– Мне кажется, лорд Тристан не смотрит на леди Хейт как на хомут. Он…

Ник жестом прервал товарища.

– Не надо обманываться. На нем хомут, как на тягловой лошади. – Резкие слова Ника далеко раскатились в ночной тишине. – Тристан оседлан.

Ник легко соскочил с Великолепного, огляделся, взбежал на каменистый гребень и стал вглядываться в темноту неглубокой долины, которая расстилалась у его ног.

Видит Бог, он, Николас, не позволит себя оседлать! Широко раскинув руки и вдохнув полную грудь морозного воздуха, он закричал в пустоту:

– Николас Фицтодд подчиняется лишь Богу и королю Вильгельму! Клянусь, ни одна женщина не получит власти над ним!

Слова эхом прокатились по долине и стихли. Ник испытал облегчение. Он снова владел собой и чувствовал готовность выполнить то, что ждало его впереди. Брак не изменит его, не сделает ни лучше, ни хуже. Он барон Крейн, в его владениях каждый покоряется его воле.

В два прыжка он соскочил с утеса и взглянул на товарища. Рэндалл иронично приподнял бровь.

– Полегчало? – спросил верный помощник.

– Точно, – усмехнулся Ник, взлетел в седло Великолепного и развернул коня в сторону Обни. – Готов объявить лорду Хандаару добрую весть: я беру в жены его дочь. – И Ник галопом пустился к приграничному городку.

– Лорд Николас. – Увидев входящего в зал Ника, старый Хандаар поднялся из кресла у огня и с гостеприимной улыбкой поклонился. Ник изумился, как постарел Хандаар со времени их последней встречи. – Рад тебя видеть, сынок.

Они обнялись. Вблизи Ник еще отчетливее разглядел признаки старости на лице владельца Обни – морщины стали глубже, седые волосы – реже.

– И я рад, Хандаар. – Ник похлопал старика по костлявой спине и отстранился. – Как дела в Обни?

– Неплохо. На границе спокойно. Мои патрули сообщают, что признаков вторжения нет. Садись, сделай милость.

Ник с удовольствием опустился на мягкое сиденье стула подле Хандаара. Окинув взглядом маленький столик между собой и хозяином, Николас заметил графин и два кубка. Тот, что находился ближе к Хандаару, был наполнен темно-красным вином. Подумав об Ивлин, Ник тотчас почувствовал, что в горле пересохло, язык как будто распух, не позволяя вымолвить ни слова. Ник не сразу заметил, что нервно постукивает ногой, и тут же приструнил себя. Он прекрасно знал: Хандаар и его единственная дочь любят посидеть вечером за кубком, обсуждая события дня.

Похоже, Хандаар прочитал жажду в его взгляде, наполнил кубок вином и со слабой улыбкой протянул его Нику:

– Согрейся с дороги.

– Весьма благодарен. – Ник залпом проглотил вино, и хозяин тут же наполнил кубки снова. Подняв кубок, Ник с улыбкой обратился к Хандаару: – Думаю, леди Ивлин не обрадуется, увидев, что я занял ее место и пью из ее чаши.

Гостю показалось, что от этих слов хозяин чуть вздрогнул. Хандаар ответил с большой осторожностью:

– Сегодня вечером Ивлин не составит мне компанию.

Ник тревожно нахмурился:

– Надеюсь, она здорова?

– Здорова, – устремив взгляд на очаг, отозвался Хандаар. Красные отблески окрасили его усталое лицо. – Вполне здорова.

– Ну и отлично. – Николас не мог понять внезапной перемены в настроении хозяина – такая простая на первый взгляд фраза вдруг погрузила Хандаара в меланхолию, – а потому настойчиво продолжал: – Я хочу поговорить с ней сегодня вечером, если она сможет уделить мне минуту. Надеясь сделать ей сюрприз, я не предупредил о своем визите, хотя, наверное, следовало бы.

Не отводя глаз от огня, старик покачал головой:

– Нет. Дело не в этом. Какая разница – предупредил, не предупредил? – С искаженным болью лицом Хандаар посмотрел прямо в глаза Николасу. – Она еще два дня назад сказала мне, что ты приедешь.

У Николаса глаза полезли на лоб.

– Она сказала? Но откуда…

Хандаар пожал плечами:

– Ты не хуже меня знаешь: Ивлин способна очень остро чувствовать приближение некоторых событий, кроме того, она всегда понимает, что на уме у каждого простолюдина.

Ник усмехнулся, хотя и почувствовал, что стоящая перед ним задача становится все сложнее – поведение Хандаара казалось непонятным. Похоже, в Обни что-то не так.

Лицо Хандаара помрачнело.

– Ты ведь знаешь, Николас, Ивлин тебя любит.

Тяжелый взгляд старика смутил Николаса, грудь сдавило. Нечего ждать! Можно выложить все прямо сейчас.

– Лорд Хандаар, я…

Хандаар резко поднялся, шагнул к очагу и, не оборачиваясь, спросил:

– Как поживает твой брат?

– Ну… – Ник нахмурился. Почему хозяин решился его прервать? Ему и так нелегко приступить к делу, а тут еще придется начинать все сначала. Однако не стоит раздражать старика. – У них родилась дочь. Изабелла. Матушка недавно вернулась из Гринли. Говорит, что город Тристана процветает.

Хандаар, не оборачиваясь, кивнул:

– Значит, баронесса, как всегда, в добром расположении духа?

– О да. – Николас хмыкнул и слегка расслабился. – Как всегда, прекрасна и, как всегда, непреклонна. Преследует меня, как гончая.

Хандаар, не приняв шутливого тона, остался серьезен и промолчал.

Николас вздохнул, с ненужной осторожностью поставил кубок на столик, подался вперед и обхватил колени руками.

– Ее настойчивость и привела меня сегодня в Обни, под ваш кров.

– Я так и понял.

Ник нахмурился, глядя в спину хозяина.

– Хандаар, мне надо серьезно поговорить с вами…

– Не стоит, Николас.

Ник почувствовал, как в нем поднимается волна раздражения.

– Хандаар, друг мой, яви милость, выслушай меня! Для меня это непростое дело, но ты будешь доволен.

Хандаар помолчал, вздохнул и мрачно ответил:

– Что ж, говори, если должен.

– Отлично. – Ник откашлялся и потер руки. – После смерти отца я понял, какое бремя ответственности легло на мои плечи. Дело даже не в постоянных матушкиных уговорах. Я и сам сознаю, что отцовский род необходимо продолжить. Я обязан жениться, ведь я последний из Фицтоддов. – Ник еще раз откашлялся. – Я знаю леди Ивлин с рождения. Ты был другом моего отца и стал для меня вторым отцом. – Голос стал хриплым, Ник быстро отхлебнул из кубка и продолжил: – Баронесса любит Ивлин как собственную дочь. – Ник глубоко вздохнул. Сердце колотилось о ребра с такой силой, как будто собиралось вырваться из груди и броситься наутек. – Клянусь тебе, если Ивлин станет моей женой, она никогда не узнает нужды.

– Это невозможно, – негромко, с мрачной бесстрастностью ответил Хандаар.

Целую минуту Ник молчал, собираясь с мыслями. Он ожидал подобного ответа и подготовился.

– Я знаю, ее обещали монастырю, но, Хандаар… – Ник вскочил. – Я добуду ей свободу. Выплачу аббатисе приданое Ивлин, и тогда твоя дочь сможет выйти за меня замуж.

Хандаар молчал. Ник чувствовал, что теряет терпение.

– Неужели ты не понимаешь? Нельзя допустить, чтобы она поставила крест на своей жизни и вступила в орден! Я знаю, тебе ненавистна мысль о том, что единственное дитя покинет тебя, но теперь этого можно избежать! Ивлин до конца твоих дней будет рядом, о ней позаботится человек, которого ты сам называл сыном. – Ник чувствовал, что говорит убедительно. – Наша свадьба – самый разумный шаг, который только можно придумать.

– Я поклялся Фионе, – заговорил наконец Хандаар. – Прошу тебя, Ник, не будем это больше обсуждать.

– Хандаар, мать Ивлин умерла, – мягко произнес Николас. – А будь леди Фиона жива, неужели она не благословила бы наш союз, увидев, какая прекрасная из нас получается пара?

– Может, и так, – все так же бесстрастно ответил Хандаар. – Только это не важно. Я уже сказал: невозможно.

Никогда еще старый воин не вызывал у Ника такого раздражения.

– Нет, не невозможно! Я барон и обязан заботиться о благополучии своих вассалов. Я не допущу, чтобы жизнь Ивлин была погублена в замшелом приорате, она может прожить ее среди друзей и родственников, в достатке и уюте.

Следующие слова дались Николасу с трудом, но он чувствовал, что сейчас как раз тот случай, когда следует прибегнуть к власти. Теперь он говорил твердо и спокойно, с полным сознанием собственной правоты:

– Хандаар, я барон, и закон позволяет мне выбрать любую невесту. Я сделал свой выбор, и ты ничего не можешь мне противопоставить. – Николас положил руку на согбенное плечо старого друга. – Я уверен, Фиона все поймет. А теперь пошли за леди Ивлин. Надо и ей узнать радостную новость.

Хандаар резко повернулся. Рука Ника повисла в воздухе, и он с тревожным изумлением заметил капли на морщинистых щеках старика. Голос Хандаара звучал твердо, а лицо, несмотря на слезы, оставалось бесстрастным.

– Ник, леди Ивлин уже покинула мой дом.

Слова Хандаара поразили Ника настолько, что он отшатнулся. Его словно по голове ударили.

– Покинула твой дом? Что ты такое говоришь, старик?!

– Она отправилась в монастырь. – Хандаар провел ладонью по лицу. – Два дня назад она предсказала твой приезд.

Ник бессильно опустился на стул, глядя перед собой невидящим взглядом.

– Но… но почему она уехала, если знала, что я уже на пути сюда? Разве мы не были добрыми друзьями?

– Как раз в этом причина такой поспешности, – пояснил Хандаар, вернулся на свое место и налил в кубок вина. – Ты считал свои прежние намеки весьма тонкими, однако Ивлин знала, что ты предложишь ей брак. Ты сам называл подобный поворот событий разумным и желательным.

– Значит… она знала? – Мысли Николаса все еще путались. Он видел, что старый лорд смотрит на него с сочувствием. Должно быть, на лице Ника ясно читались его изумление и разочарование. – И она предпочла мне монастырь?

Хандаар опустил взгляд и покачал головой:

– У нее не было стремления выходить за тебя замуж и рожать детей, которых, как она знала, ты будешь от нее ждать. Ивлин очень серьезно относилась к обету, который я дал Фионе.

Ник скрипнул зубами.

– Она просто глупая и эгоистичная девчонка! С чего она взяла, что ее судьба должна непременно повторить участь Фионы? Ну почему Ивлин должна умереть в родах? Она погубила свою жизнь! И бросила меня.

Хандаар вздохнул.

– В глубине души Ивлин считала, что этим освобождает тебя.

– Освобождает меня? Зачем? Чтобы мне досталась в жены какая-нибудь чужая женщина? – Ник рассмеялся, но в его смехе слышались обида и горечь. – Наш союз основывался бы на дружбе и доверии, а теперь она оставила меня, и это непростительно! Ей никогда не было до меня дела.

– Ник, Ивлин очень любит тебя.

– Нет! – Он резко рубанул воздух ладонью. – Нет. Так влюбленные люди не поступают.

– Я не сказал, что она влюблена в тебя. Я сказал, что она тебя любит. Это разные вещи. – Хандаар выглядел смертельно уставшим, но собственная обида не оставляла в сердце Ника сочувствия к старику.

– «Любит… влюблена…» – отмахнулся Ник. – Какая разница?

– Может, в этом самая суть. Может, поэтому она и уехала. Хотела, чтобы у тебя остался шанс понять, в чем тут на самом деле разница.

Несколько мгновений Ник молча смотрел на старика. Хандаар не отводил взгляда. Ник уже сообщил матери, брату, нескольким вассалам, что собирается взять в жены Ивлин. Даже рассказал начальнику своего отряда. Что они подумают о бароне, если его отвергла женщина, которую он знает всю свою жизнь? Отвергла и предпочла уйти в монастырь!

Никогда в этом доме, который был знаком не хуже, чем его собственный, Николас не испытывал подобного унижения и неловкости. Бремя разочарования камнем давило на плечи. Ник резко распрямился и вскочил на ноги.

– Отлично, лорд Хандаар. Я должен с вами проститься. Спокойной ночи. – Коротко кивнув, он развернулся и направился к дверям зала.

– Николас, сын мой, – раздался слабый голос у него за спиной. – Не уезжай в таком гневе. Переночуй в Обни. Не в моей власти уберечь тебя от боли, я и сам не знаю, как сумею все это пережить.

При этих словах Хандаара Ник замедлил шаг.

– Ник, ну пожалуйста. – В голосе старика зазвучали просительные нотки. – Я ведь теперь совсем один. У меня больше никого не осталось.

Ник обернулся. Сердце его сжалось от сочувствия к прежнему другу, он наконец обратил внимание, как сгорбилась спина старого воина, какие следы оставили на его лице несчастья и годы. Широким шагом Ник подошел к Хандаару и обнял его, чувствуя, как трясутся плечи старика.

– О, Ник, – выдохнул Хандаар. – Я так о ней тоскую. Уже тоскую.

– Прости меня, друг. Прости мою грубость. Я не намерен усиливать твое горе, но я не могу оставаться в этих стенах, где каждый камень напоминает об Ивлин.

Хандаар кивнул, стиснул руку молодого барона, отстранился, заглянул ему в лицо и наконец хрипло проговорил:

– Конечно, я прощаю тебя, мой мальчик, и все же надеюсь, что снова увижу тебя в Обни.

Ник кивнул:

– Я вернусь.

Хандаар выпустил Ника из объятий и медленно опустил руки, словно не желая расставаться со своим гостем.

– Счастливого пути. Удачи.

Ник еще раз стиснул ладонью плечо Хандаара, развернулся и быстро вышел из зала. Хандаар остался один в замке, где витали тени прошлого – призраки его жены и дочери.

Глава 1

Сентябрь 1077 года

Лондон, Англия

Симона дю Рош опустилась на позолоченную козетку в бальном зале королевского замка. Зеленая бархатная юбка мягко легла у ее ног пышными складками. Изящно уложенные черные косы обвивали головной убор, возвышающийся под необычным углом. Кошачьи глаза изумрудного цвета с плохо скрываемой неприязнью смотрели на толпу танцующих гостей.

Шел третий и последний день празднований в честь дня рождения короля Вильгельма. Симона была бесконечно рада, что торжества заканчиваются и она наконец избавится от любопытных взглядов и перешептываний, которыми ее со злобой одаривали эти убогие англичане – местные лорды и леди, наводнившие королевский двор.

Заметив поклонившегося ей величественного старика, Симона растянула губы в вымученной улыбке.

«Он пытается выказать любезность, – думала Симона, – но этот старый болван не знает, что я понимаю каждое слово из тех мерзостей, которые говорит обо мне его партнерша».

– Он слишком толст, сестрица, – прошептал Дидье на родном французском языке. – Будь он твоим мужем, он бы раздавил тебя, как бабочку.

Симона спрятала под вуалью ядовитую улыбку и прошептала в ответ:

– Замолчи, Дидье. Ты слишком маленький, чтобы столько знать об отношениях мужа и жены. – И, почти отвернувшись, добавила: – Ну почему ты не остался в наших покоях? Я просто чувствую, что сегодня ты доставишь мне немало хлопот.

В ответ Дидье лишь пожал хрупкими плечами. Его миниатюрное личико казалось более юной копией сестры – те же зеленые глаза, та же копна черных непослушных волос.

– Терпеть не могу сидеть в одиночестве. Пока меня никто еще не заметил, – возразил он.

– Все равно ты не должен так свободно болтать со мной. Это привлекает внимание. – Симона поправила вуаль и скромно сложила руки на коленях.

Музыка смолкла. Толстый старик, который кланялся Симоне, расстался наконец со своей дамой и направился к ней. Отороченная мехом туника раздувалась на нем как пузырь. «По крайней мере у него доброе лицо», – решила Симона. Дидье фыркнул у нее за спиной:

– А вот и знаки нежелательного внимания. Толстяк плывет прямо к тебе.

Лицо Симоны застыло в маске холодной любезности. Невысокий толстяк поклонился и обратился к ней по-французски:

– Леди дю Рош, даме вашей несравненной красоты не подобает пребывать в одиночестве на столь великолепном празднестве. Ваш отец милостиво позволил пригласить вас на следующий танец.

«Неудивительно, что позволил, – подумала Симона. – Ты старик богатый, вот он и показывает товар лицом». Вслух же она произнесла:

– С большим удовольствием, месье Холбрук. – И она, внутренне содрогнувшись, вложила тонкие пальчики в его влажную пухлую ладонь.

«Будь он твоим мужем, он раздавил бы тебя, как бабочку».

Зазвучали первые аккорды. Пока Холбрук вел Симону в центр зала, она боролась с отчаянным желанием выскочить из шеренги дам и сбежать в относительную безопасность своих временных покоев.

Дамы присели в глубоком реверансе. Арман дю Рош поймал взгляд Симоны, едва заметно склонил голову и приподнял бровь. Прядь длинных каштановых волос упала на ужасный шрам, обезобразивший высокий лоб. Казалось, отец молча спросил: «Этот пойдет?»

Симона отвела взгляд от отца, изобразила на лице требуемую случаем улыбку и сосредоточилась на танце.

«Да, отец, пойдет».

Симоне было давно безразлично, кого Арман выберет ей в мужья. Она сама, ее отец и даже юный Дидье были в этой стране чужими, диковинными чудаками – предметом сплетен для этих обжор-англичан. Вся ее жизнь превратилась в сплошную ложь.

Ноги Симоны механически выполняли сложные па, а душу прикрывал ледяной щит, она выковала его для защиты.

– Ты опоздал, братец, – проворчал Тристан при появлении Ника и, когда тот споткнулся о высокую вазу, добавил: – И кажется, изрядно напился.

Ник успел подхватить падающую вазу и криво усмехнулся:

– Уверяю, у меня сегодня вечером было важное дело. Леди Хейт, вы просто великолепны. Матушка шлет вам привет.

Николас взял руку невестки и наклонился к ее щеке, но Хейт оттолкнула барона, едва его губы коснулись ее кожи.

– Лорд Николас! – воскликнула Хейт. – Вас надо бы окунуть в лохань с духами!

– Простите, миледи, – ухмыльнулся Ник, не обращая внимания на сердитый взгляд брата. Тристан выразительно потянул носом.

– О Господи, Ник, мог бы по крайней мере вымыться. Негоже являться перед королем Вильгельмом в таком виде. Ты же знаешь, он выражал желание повидаться с тобой, пока ты в Лондоне.

Николас пожал плечами:

– Какая разница. Вильгельму нет дела до того, что я пропустил пару кубков. Его интересуют только вести с границы – спокойно там или нет.

Красавица невестка подняла взгляд на мужа.

– Милорд, – проговорила она, – может быть, стоит проводить Ника в его комнаты?

– Тут ничего не поделаешь, любовь моя. – Тристан улыбнулся своей рыжеволосой жене. – Дамы уже выследили его. Боюсь, он попался.

Ник обернулся к соседней комнате. Несколько дам поспешно заканчивали танец, не сводя глаз с нового кавалера. Ник с нескрываемой гордостью усмехнулся:

– О да. Я попался. И до чего же хороша ловушка!

– Николас, – одернул брата Тристан, – ты явился на день рождения короля с определенной целью – найти себе достойную невесту, а вовсе не для того, чтобы уложить в постель всех женщин королевства.

Леди Хейт недовольно хмыкнула. Не желая слушать подобные грубости, она отвернулась от братьев.

– Брат, я только этим и занимаюсь, – оправдывался Николас. – Спешу оценить каждую леди. – Он подмигнул Тристану. – И надо сказать, мои оценки весьма основательны.

Тристан наклонился к брату, и тот даже сквозь марево опьянения уловил в его взгляде тревожный блеск. Или это было осуждение?

– Такты ничего не добьешься, Ник, – отозвался Тристан. – Ты можешь бражничать и буянить до конца своих дней, но это не вернет леди Ивлин.

– Не упоминай при мне имя этой овцы! – прорычал Ник, мигом растеряв все свое веселье. – Ее обман не имеет отношения к моим нынешним развлечениям. Она для меня ничто.

– Вот как? – Тристан язвительно приподнял бровь. – Не потому ли все представленные тебе дамы оказывались то слишком смуглыми, то слишком толстыми, то слишком голубоглазыми?

Николас бросил на брата гневный взгляд:

– Занимайся своими делами.

– Я просто высказываю предположение…

– Значит, не высказывай. – Ник выхватил из рук брата кубок и жадно глотнул. Теперь барон разглядывал пеструю танцующую толпу без всякого интереса. Веселость угасла. Проницательное замечание брата испортило Нику настроение.

Многие из присутствующих дам открыто рассматривали его. В их взглядах читалось откровенное приглашение. Особенно старались те, чьи достоинства он уже оценил. Ник заметил несколько новых лиц – молодые девушки, только что выставленные на рынок невест и страстно желавшие составить выгодную партию. Некоторые были весьма недурны собой и могли бы превратиться в прекрасных жен, но ни одна из них не вызвала у Ника настоящего интереса. Ему казалось, что он смотрит на поле, где пасутся молодые телки. У каждой есть какие-то особенности, но если смотреть на все стадо, то ни одну из них нельзя выделить из общей массы.

Перед глазами непрошено возникало знакомое лицо Ивлин. Тяжелые пряди каштановых волос обрамляют светлое лицо со спокойными, синими, как зимнее небо, глазами. Разглядывая дам при дворе, Ник ни на минуту не мог забыть россыпь веселых веснушек на розовых щечках неверной подруги.

Он в тысячный раз упрекал себя за нерешительность. «Надо было силой забрать ее из монастыря. В ту же ночь, когда я узнал о ее отъезде, надо было помчаться в приорат Уитингтон и вернуть Ивлин в Хартмур, даже против воли».

Но мысль об этом тотчас пропала. Он не станет навязывать себя женщине, которая пренебрегла им. Он не распечатал ни одного письма Ивлин. Не мог заставить себя читать все нелепые извинения и объяснения, которые наверняка содержатся в этих посланиях. Она бросила его, отказалась. Унизила.

Танец закончился. Толпа стала редеть. Ник потянул к губам похищенный у брата кубок, но рука замерла в воздухе, когда он заметил прелестное создание под руку с престарелым лордом Сесилом Холбруком.

Девушка казалась необыкновенно миниатюрной. Пожалуй, она не достанет Нику до плеча. Шлейф зеленого платья тянулся за ней с королевским величием, а когда незнакомка подняла взгляд, у Николаса перехватило дух. Он в жизни не видел таких зеленых глаз. Они пронзили его, словно кинжалом. Незнакомка снова опустила черноволосую голову и отвела взгляд. Это задело гордость барона.

– Очень яркая, правда? – проговорила леди Хейт, снова обратив внимание на братьев.

– Хм-м-м… – неопределенно промычал Тристан. Ник мотнул головой, словно пытаясь стряхнуть опутавшую его паутину.

– Кто это?

– Леди Симона дю Рош, – ответила Хейт. – Недавно вместе с отцом явилась из Франции.

– Еще одно предложение на ярмарке невест?

Холбрук подвел красавицу к козетке и тут же обратился к высокому крупному мужчине, который стоял неподалеку. Оставшись в одиночестве, незнакомка спрятала фарфоровое личико под вуалью.

– Ну разумеется, – отвечал Тристан. – А эта скотина рядом с ней – ее отец, Арман дю Рош. Похоже, спутник этой дамы заинтересовался ею всерьез.

– Но зачем она явилась к английскому двору? – с недоумением спросил Ник. – У такой красивой и титулованной дамы во Франции наверняка была целая толпа поклонников.

Тристан пожал плечами, а затем наклонился к уху жены:

– Миледи?

Хейт подалась к Нику. Глаза ее вспыхнули. Она негромко начала рассказывать:

– На родине с ней приключился страшный скандал. Она была обручена с членом старинной аристократической семьи, но порвала помолвку в самый день свадьбы. – Хейт продолжила еще тише: – Говорят, она сумасшедшая.

– Сумасшедшая? – Ник едва слушал рассказ о незнакомке, от которой не мог отвести глаз.

– Говорят, она слышит какие-то голоса, говорит с кем-то, кого и рядом нет. – Хейт фыркнула. – Но я этому ничуть не верю. Думаю, она…

Ник, не глядя, сунул кубок в руки Хейт.

– Мне надо с ней поговорить, – объявил Николас, расправил плечи, одернул слегка помятую тунику и направился к красавице.

Тристан с тревогой заглянул в глаза жене, которая не отводила взгляда от черноволосой дамы.

– И что вы об этом думаете, миледи? – спросил он. – Николаса ждет еще одна победа?

На губах Хейт появилась рассеянная улыбка.

– Если Ник не поостережется, боюсь, он сам окажется побежденным.

– Можно мне пойти в другой зал, сестрица? – спросил Дидье, как только Симона вернулась на место после танца. – Я видел там чудесные пирожные! Мне так хочется попробовать…

Симона наклонилась и едва слышно пробормотала:

– Нет, Дидье, ты останешься здесь со мной, до тех пор пока отец не скажет, что пора уходить.

– Но почему? – жалобно протянул Дидье. – Я так давно не ел сладкого. Клянусь, меня никто не заметит.

Симона не по-дамски фыркнула.

– Ну конечно, никто и не подумает обратить внимание, как кусочки пирожных взлетают над буфетом и шлепаются на пол. – Произнеся эти слова, Симона тут же пожалела о своем сарказме и заговорила мягче: – Дидье, ты же сам говорил мне, что не хочешь есть. Так зачем же туда идти?

– Я могу вообразить, – ответил брат, опуская обиженный взгляд на мраморные плиты пола. – Если очень постараться, то можно почти вспомнить вкус меда.

Эти слова больно ранили сердце Симоны. Она с грустью улыбнулась брату сквозь вуаль.

– Когда мы вернемся к себе, мне принесут поднос, и ты сможешь поиграть.

Дидье вздохнул, огляделся, и на его мальчишеском лице вспыхнула лукавая улыбка.

– Интересно, кто это к нам идет? Я его прежде не видел.

Симона бросила быстрый взгляд на приближающегося рыцаря, о котором говорил Дидье, и едва не вскрикнула. Сквозь толпу к ней пробирался высокий – на полголовы выше отца – мужчина. Со странным чувством она наблюдала, какими жадными взглядами провожают его дамы.

Неудивительно, что женщины дарили этого– красавца таким вниманием. Симона и сама была очарована. Вьющиеся волосы темной волной спускались на плечи. Проницательный взгляд синих глаз поймал взгляд Симоны и больше не отпускал его. Жесткие линии скул создавали скульптурный эффект. Да, ей явился настоящий греческий бог!

Губы незнакомца изогнулись в ленивой улыбке. В груди Симоны разлилась теплота, но в душе возникла непонятная тревога.

Туника из тонкого сукна и нарядный плащ указывали, что перед ней человек богатый и знатный. На мятой вышитой ткани виднелись пятна, острый взгляд Симоны тотчас отметил болтающиеся нити – следы небрежного ремонта. Однако незнакомец держался уверенно и приближался к Симоне и ее брату с гордо поднятой головой.

– Дидье, – прошипела сестра. – Ни слова! – Симона плавно повернула голову и через вуаль посмотрела на рыцаря, который остановился прямо перед ней и поклонился, правда, слегка покачнувшись.

– Миледи, – произнес незнакомец. У Симоны мурашки побежали по спине при звуке этого мужественного голоса. – Надеюсь, вы не сочтете меня наглецом лишь оттого, что я посмел приблизиться к вам, не будучи представленным, но я просто не смог совладать с собой. Ваша красота привлекла меня к вам, как бездумную бабочку влечет чудесное пламя лампы. И я решил поговорить с вами прежде, чем вы исчезнете, как волшебное видение.

– О-ля-ля! – со смехом прошептал Дидье прямо в ухо Симоне. – По-моему, этот великан надеется, что исчезнешь не ты, а только твое платье, он просто пожирает тебя глазами.

Замечание Дидье вызвало на губах Симоны мимолетную улыбку, но она тотчас взяла себя в руки и милостиво вложила пальчики в протянутую ладонь рыцаря.

Он еще раз склонился перед красавицей и, не сводя глаз с ее лица, коснулся горячими сухими губами тонкого запястья. Казалось, в кожу Симоны вонзились сотни иголок. Когда он снова заговорил, Симона почувствовала, как у нее сжалось сердце.

– Я Николас Фицтодд, барон Крейн, – сверкнул безупречными зубами рыцарь.

– О, – тоненько пропел в ухо Симоне Дидье, – барон!