Текст книги "Нежная обманщица"

– Думаю, меч тебе не понадобится, – смеясь, заявил Тристан. Толпа тут же добавила:

– Нет, сегодня у него другое оружие.

– А какие ножны ему достались!

Ник вспыхнул, но не смог сдержать самодовольной ухмылки. Воспоминание о жадных губах Симоны возникло в затуманенном элем мозгу. Поддерживая игру, он комично вырывался, чтобы скорее встать на ноги.

– Вы правы, друзья мои! – проорал он. – Отправляйте меня на битву. Я отлично вооружен.

Двери спальни открылись. Толпа пьяных мужчин хлынула в комнату, втолкнула туда Ника. Вслед ему полетели отнятая прежде одежда и сапог.

И вдруг все замолчали. Их помутневшим глазам открылась трогательная сцена. Симона сидела в середине широкой кровати, закутанная в пушистые белые покрывала. Виднелось только ее бледное лицо в обрамлении черных, как смоль, волос и белое плечо. Распахнутые зеленые глаза с ужасом смотрели на пьяных мужчин. Она глубже зарылась в свои меха.

У Ника тоже перехватило дыхание. Он повидал немало красивых женщин, что уж тут говорить, но зрелище укутанной в горностаи Симоны наполнило его незнакомым дотоле чувством собственника. Ее алые губы и горящие щеки разбудили в нем желание. Огонь в очаге бросал теплые блики на стены и создавал соблазнительный уют.

Тут раздался женский голос, пробудивший вторгшихся в спальню мужчин от этого сна наяву. Из тени появилась Хейт.

– Вы свое дело сделали, а теперь – прочь! – Она стала наступать на толпу, размахивая руками и вытесняя их в коридор. Многие оглядывались, чтобы бросить еще один взгляд на волшебное видение.

Остался один Тристан, да и то ненадолго. Поставив меч у стены, он подошел к жене.

– Удачи тебе, брат, – усмехнулся он. – Надеюсь увидеть вас обоих в Хартмуре. – Он поклонился Симоне: – Доброй ночи, баронесса. – И закрыл дверь, оставив Ника наедине с женой.

Николас повернулся к кровати. Одетый только в кюлоты и один сапог, он чувствовал себя глупо. В комнате было тихо, лишь слышалось потрескивание дров в камине. Нику казалось, что взгляд Симоны обжигает кожу. Он откашлялся.

– Как вы себя чувствуете, леди Симона?

– Наверное, как и следует невесте, – настороженно ответила Симона. – С тех пор как я вас видела, вы растеряли половину одежды.

Ему показалось, что она язвит, но времени на обиды не было: его взгляд упал на ее обнаженное плечо, и в животе поднялась горячая волна.

– Вы тоже, – парировал он и не смог сдержать усмешки при виде румянца на ее щеках.

Ник медленно двинулся к постели, но эффектный прием записного соблазнителя был испорчен неожиданной хромотой – Ник забыл, что лишился одного сапога. Он тихонько выругался и сбросил с ноги второй. Приблизившись наконец к кровати, Ник заставил Симону поднять на него взгляд.

– Ну что же, миледи, настал ваш час. Вы вправе потребовать положенной вам награды. – И не сводя с нее глаз, он начал развязывать ленты на штанах.

– Награды? – прошептала Симона, облизнув пересохшие губы, ее глаза как будто самовольно метнулись к его пальцам.

– Конечно, награды. За прекрасно осуществленный план. – Злость вспыхнула в сердце Ника, но лишь на мгновение, разгоревшееся желание потушило ее.

Симона нахмурилась и отвела глаза. Кюлоты упали к ногам Ника, он слегка отвернул одеяло и залез в постель, его рука поймала руку Симоны.

– Нет, миледи, не убегайте, – притворно ласково проговорил он. Кожа под его ладонью была мягкой и шелковистой. Пальцы Ника сомкнулись вокруг тонкой косточки запястья. – Не вижу причины, почему бы нам обоим не извлечь пользы из вашей удачи.

Ник не ожидал удара. Удар пришелся по разбитой губе. Ник схватил Симону за обе руки, подмял под себя, вдавил в постель. Ее обнаженная грудь прижалась к его груди. Теперь Симона не была покорной и перепуганной, а смотрела с яростью и болью.

– Это за то, что ты меня унизил перед отцом и лордом Холбруком, – заявила она. – А если ты моя награда, то могу сказать, что не вижу в этом большой удачи.

– Не смей играть со мной, Симона, – с угрозой в голосе проговорил Ник, но кожей он чувствовал жар ее тела, и желание заглушало гнев. – Мы оба взрослые люди. Я уверен, ты нарочно устроила так, чтобы твой отец застал нас на балконе. И не повторяй, что ты решила выйти замуж за старого козла. Лучше признайся в обмане, чтобы мы смогли начать нашу совместную жизнь с честного разговора.

– Будь ты проклят, самовлюбленный осел! – прошипела она и оттолкнула Ника. Он отпустил ее, потому что был потрясен: второй раз за день его назвали самовлюбленным. Симона воспользовалась случаем и спрыгнула с кровати, волоча за собой одеяло.

– Ну, скажи на милость, – обернулась она к нему, – зачем мне стремиться к браку с таким, как ты?! – И она окинула его оценивающим взглядом. – Ни одна женщина не пожелает стать женой такого распутника, который при каждой нашей встрече оказывается пьян и который вдень своей свадьбы развлекался даже не с одной, а с двумя шлюхами! В этой самой комнате! – Симона топнула ногой. – На этой самой кровати!

– Это были не проститутки, – ответил Ник, несколько удивленный ее осведомленностью о его личных делах. Возбуждение отступило.

Симона насмешливо приподняла бровь. Ник пробормотал:

– Ну… Я им не платил. – Он тоже встал, обернув бедра меховым покрывалом. – А как ты узнала?

– Леди Хейт решила, что мне следует знать.

Ник зарычал, возмущенный болтливостью невестки.

– Это было до того, как мы обвенчались. Как видишь, сейчас ты здесь единственная женщина.

– Значит, теперь, когда мы поженились, ты не будешь позволять себе таких странностей? – с вызовом поинтересовалась Симона.

– Да ведь у тебя странностей не меньше. – Ник едва не засмеялся, когда увидел, как сузились глаза Симоны. – Да, до меня, разумеется, доходили всякие слухи. – Он начал обходить кровать, заставляя Симону отступить. – Так это правда? Ты сумасшедшая?

Симона отпрыгнула, но недостаточно быстро. Ник притянул ее к себе, провел пальцем по линии ключицы. Его жена восхитительна! Гнев утих.

– Скажите, леди Симона, – зашептал он, – мне не придется вас связывать?

– Я не сумасшедшая, – ответила она, и Ник заметил, как от его прикосновения по ее коже побежали мурашки.

– Тогда давай все забудем, – сказал он и выпустил из пальцев покрывало, которое упало к его ногам. Ник мягко обнял стоящую перед ним Симону и коснулся губами ее плеча. – Тем проклятым вечером меня привело на балкон желание, и, несмотря на все твои протесты, я верю, что ты тоже желаешь меня. – Он лизнул ее теплую кожу и почувствовал, как Симона задрожала. – Ну же! Можешь все отрицать. Говорить, что не желаешь меня. Может быть, ты даже жалеешь, что я стал твоей добычей, но тут уж ничего не изменишь. Давай попробуем доставить друг другу хотя бы немного удовольствия. – Губы Ника переместились на шею Симоны. – Я все равно считаю тебя очень-очень красивой.

Он услышал, как она вздохнула, почувствовал, что ее тело прильнуло к его телу, но только на мгновение. По спине Ника пробежала холодная волна. Симона окаменела. Ник с удивлением заглянул ей в лицо:

– Симона?

Глава 6

– Он очень-очень волосатый, правда, сестрица?

Сердце Симоны таяло, Ник целовал ее, и ей чудилось, что она плавает в глубоком и теплом озере. Голос Дидье показался ведром холодной воды, вылитой на нее из вредности.

Симона обшарила взглядом все темные углы комнаты. Спина Ника мешала, и пришлось слегка отклониться, но Дидье Симона так и не обнаружила.

Николас теснее прижал ее к себе, поднял голову и заглянул Симоне в лицо. Ее удивила тревога, плескавшаяся в лазурного цвета глазах.

– Ты что-нибудь слышала? – спросил он.

Симона захлопала глазами.

– Ммм… мне показалось, что слышала.

На лицо барона вернулась ленивая улыбка.

– Думаю, это нервы. Я ничего не слышал. – Он снова обнял ее, и так крепко, что Симона почувствовала жар его тела даже сквозь меховое покрывало. Он тихонько подтолкнул ее в сторону кровати, присел на край и поставил Симону между коленей. – Не бойся.

Сердце Симоны трепетало, как пойманная птица. Мысли о Дидье мешались с острым ощущением близости обнаженного Ника. Тот вел себя довольно дерзко, а Симона все равно жаждала его поцелуев, прикосновений.

Но разве можно, чтобы некое юное привидение стало свидетелем их соития?

Николас коснулся меха, укрывающего ее грудь. Комнату наполняла теплая тишина, и Симона решила, что Дидье из вежливости удалился. Она подняла руки, положила их на мощные блестящие плечи Ника и радостно вздохнула – столько удовольствия доставило ей это прикосновение. Барон понемногу сдвигал покрывало вниз.

– Послушай, у него везде волосы. – Удивленное заявление донеслось откуда-то сверху.

Симона вскрикнула, отстранилась от Николаса и плотнее завернулась в покрывало. Ее взгляд метнулся к потолку – Дидье пристроился на одной из перекладин полога: положив подбородок на сложенные руки, лежал на животе и с любопытством смотрел вниз.

Николас разочарованно выдохнул:

– Симона, так больше продолжаться не может. Я понимаю твою…

– Лорд Николас, прошу вас, только одну минуту… – взмолилась Симона. – Мне надо ненадолго остаться одной.

Хмурое лицо Ника ясно показывало его раздражение. Симона отчаянно пыталась придумать правдоподобное объяснение. Ее взгляд натолкнулся на ночную вазу в темном углу комнаты. Она указала на нее глазами.

– Ну пожалуйста…

Николас выразительно вздохнул:

– Симона, мы уже женаты. Нет никакой необходимости…

Женаты они или нет, но он ошибается, если надеется когда-нибудь увидеть, как она пользуется этим предметом.

– Ну ладно, я подожду за дверью. – Он поднялся, обошел кровать и подхватил с пола кюлоты. Симона отвела глаза, когда он с несчастным видом принялся их натягивать.

– Благодарю, – проговорила она ему в спину, и дверь захлопнулась.

Симона тут же подняла глаза. Дидье сидел на пологе и болтал ногами.

– Дидье дю Рош, немедленно спускайся оттуда!

Дидье исчез и тут же возник снова. Теперь он сидел в центре развороченной кровати. Вид у него был удивленный и словно бы зачарованный.

– Сестрица, может, барон – наполовину зверь? – взволнованно зашептал он. – Ты знаешь, такое бывает: полузверь, получеловек. А его стержень длиной с мою…

– Прекрати! – Симона замотала головой и спрятала лицо в ладонях. Когда она снова открыла глаза, Дидье смотрел на нее обиженно. – Тебе нельзя здесь находиться. Это нелегкая для меня ночь, а тут еще ты подсматриваешь.

– Куда же мне идти? – требовательно спросил брат. – К тому же ты расстроена. Я должен остаться и защитить тебя, если барон и правда окажется наполовину зверем. А вдруг он захочет тебя съесть?

Симона вздохнула:

– Ты, конечно, очень предусмотрительный мальчик, Дидье, но меня не нужно охранять от лорда Николаса. Время, которое мы проводим наедине, как муж и жена, особенное время. Мы должны быть только вдвоем.

– Обещаю, что больше, не произнесу ни слова, – пообещал мальчик.

– Симона! – раздался из-за двери приглушенный голос Николаса. – Ты еще не готова?

– Еще секундочку, милорд! – Симона обернулась к брату, отчаянно стараясь убедить его: – Малыш, тебе нельзя здесь находиться. Пожалуйста, пойми!

– Я понимаю, что моему обществу ты предпочитаешь общество барона. – Дидье надул губы. – Почему мне нельзя остаться?

– Тебе нельзя на это смотреть!

– Тогда я не буду смотреть. Я отвернусь.

– Нет, Дидье. Ты должен уйти.

– Симона! – позвал Ник. – Я иду!

Симона стиснула кулачки.

– Ну, пожалуйста, cheri!

Входная дверь скрипнула. Дидье улегся на спину и заложил руки за голову. Симона обернулась к Нику, который, хмурясь, вошел в комнату, настороженно огляделся, запер дверь на замок и спросил:

– Ты с кем-то разговаривала?

Симона с усилием улыбнулась.

– Нет, милорд… сама с собой. – Она поморщилась: разговаривать с собой – это ли не признак душевного нездоровья?

В комнате стало значительно холоднее. Симона бросила быстрый взгляд на Дидье. Брат вперил в барона гневный взгляд.

Несколько мгновений Ник внимательно смотрел на Симону. Она видела, как он передернул плечами.

– Становится прохладно, леди Симона. – И он нагнулся, чтобы подкинуть дров. – Давайте ляжем и согреемся. Я устал гоняться за вами по комнате.

Симона посмотрела на Дидье, который с усмешкой похлопал по матрацу рядом с собой и прошептал:

– Иди-иди, делай, что тебе муж говорит.

«Убирайся!» – беззвучно произнесла Симона, но Дидье скорчил рожицу и помотал головой.

Николас разогнулся и потер руки. Огонь ярко пылал в очаге. Ник слегка удивился, что Симона все еще стоит у кровати. Он приблизился и стал развязывать ленты на кюлотах.

– М-милорд, – заикаясь, начала Симона, натягивая меховое покрывало выше и тщетно пытаясь заставить барона не раздеваться. – Милорд, может быть, нам сначала поговорить, лучше узнать друг друга? – Она натянуто улыбнулась. – Расскажите мне о вашем доме.

Ник покончил с завязками и протянул руки к жене.

– Симона, не будем играть в игры, – мягко проговорил он. – Не секрет, что мы не слишком привязаны друг к другу. Бессмысленно пытаться разбудить подобные чувства прямо сейчас. Удовлетворимся физическим влечением, а когда-нибудь и дружба появится.

Пробуждающаяся страсть, которую Симона чувствовала к Николасу, сейчас исчезла без следа, ведь за спиной все время хихикал Дидье. Симона чувствовала, как от холода горят уши.

– Пожалуйста, не снимай их, – закричала Симона, когда Николас протянул руку к поясу штанов.

– Почему это? – с нарастающим раздражением воскликнул Ник, но тут же взял себя в руки. – Симона, я понимаю твой страх, но доверься мне, я постараюсь быть с тобой ласковым и осторожным.

Дидье так хохотал, что свалился с кровати. Симону тошнило.

– Николас, ты не понимаешь… – зашептала она, – мы не можем быть вместе в такое время.

Николас сощурил глаза, потом на его лице отразилось понимание.

– Так у тебя месячные?

Симона закрыла горящее лицо руками. Дидье снова взобрался на кровать.

– Что такое месячные? – шепотом спросил он.

– Нет, – глухо отозвалась Симона, уронила руки и тяжко вздохнула. Ничего она не добилась.

– Так в чем же дело? Почему я не могу получить свою жену в нашу первую брачную ночь?

– О, это я должен услышать! – пробормотал Дидье.

Симона набрала в легкие воздух.

– Ну хорошо. Если ты настаиваешь…

– Настаиваю.

– Чуть больше года назад умерли моя мать и мой младший брат. У нас дома, во Франции. Произошел несчастный случай.

Николас кивнул:

– Я слышал об этом и сочувствую твоему горю, но…

Симона зажмурила глаза.

– Мы не можем в эту ночь быть вместе потому, что мы не одни.

– Что?

– Mon Dieu! Боже мой! – воскликнул Дидье. – Неужели ты собираешься ему рассказать?

Стараясь не обращать внимания на брата, Симона расправила плечи и посмотрела Николасу прямо в глаза. Барон с подозрением оглядел комнату. Симона вздернула подбородок.

– За каждым нашим шагом следит дух моего брата, Дидье. Даже сейчас, пока мы разговариваем, он сидит на постели. – Она сделала жест в сторону кровати. Дидье наблюдал за объяснением без восторга.

– Дидье… это твой брат? – спросил Николас.

– Да.

– Твой умерший брат? Симона кивнула.

Глаза Ника блуждали по смятым меховым одеялам. Дидье довольно дерзко помахал ему рукой:

– Бонжур, лорд Николас!

Теперь барон впился взглядом в Симону:

– Я ничего не вижу.

– Да, я знаю, – согласилась Симона. – Я одна его вижу, но ты должен мне поверить. Я…

– Ты действительно сумасшедшая, – произнес Николас, медленно отступая к двери.

– Нет! – Симона с протянутыми руками шагнула к мужу. – Я понимаю, ты думаешь, что слухи оказались правдой, но, клянусь тебе, я не сумасшедшая.

– Неудивительно, что жених бросил тебя, – пробормотал Николас, собирая свои разбросанные вещи и одеваясь. – Твоего отца следует высечь за этот обман.

– Николас! – взмолилась Симона. – Выслушай меня! Тебе не кажется странным, что в комнате так холодно, хотя окна плотно закрыты, а в очаге пылают дрова?

– Просто туг сквозняк, – бросил Ник, натягивая рубаху.

Дидье хихикнул:

– Сквозняк-сквозняк! Сквозняк в голове!

Симона сверкнула глазами на брата, потом снова обратилась к мужу, ибо знала: ей надо убедить его, иначе их всех троих – ее, Армана и Дидье – вышвырнут из Лондона. Этот упрямец может поверить лишь одному человеку.

– Леди Хейт! – воскликнула она.

Николас, пристегивающий меч, замер.

– При чем тут моя невестка?

Симона рванулась вперед:

– Спроси ее про Дидье. Она тоже его слышит.

Николас нахмурился, настороженно вглядываясь в лицо жены, потом решительно тряхнул головой:

– Нет. Ты сумасшедшая. Тут все ясно. – И, подхватив сапоги, он направился к двери. – Будь уверена, утром я поговорю с Вильгельмом. Я не допущу, чтобы следующей баронессой Крейн была сумасшедшая. Спокойной ночи, леди дю Рош.

Симона в панике обернулась к брату. Если Николас убедит короля расторгнуть брак, она погибнет! Вся Англия узнает о ночных событиях. Ей ни за что не удастся выйти замуж. Она никогда не избавится от Армана.

– Дидье! Помоги мне! – закричала она, уже не опасаясь обращаться к невидимому для Николаса брату.

Барон в это время отпирал замок, бормоча под нос:

– Полоумная…

– Быстрее!

Дидье состроил задумчивую мину и через мгновение заговорил. Симона не понимала смысла его слов, но отчаяние заставило ее бездумно повторить их:

– Дидье просит твоего разрешения проехаться на Великолепном, как ты разрешал Ивлин!

Ник замер в дверном проеме и медленно обернулся к Симоне. Его глаза так сверкали, что Симона невольно отступила.

– Откуда ты знаешь про Ивлин? – угрожающим шепотом спросил он.

Симона сглотнула, открыла рот, чтобы заговорить, но из ее губ не вылетело ни единого слова. Николас снова вернулся в комнату, рассеянно уронил сапоги, медленно приблизился к Симоне и грубо схватил ее за локоть.

– Откуда ты все это обо мне узнала?

– Отпусти меня! Я ничего не знаю об Ивлин. Я просто повторила слова Дидье.

Николас колебался. Глаза его горели таким огнем, словно он хотел испепелить Симону взглядом. Наконец барон заговорил полным отвращения голосом, и этот тон ранил Симону так, что у нее заныло сердце.

– Ах ты, змея! Конечно, ты выведала все это у леди Хейт! – Он выпустил руку Симоны и попятился. – Но ты просчиталась – не такой я дурак.

– Не смей говорить с моей сестрой в таком тоне! – воскликнул Дидье и вскочил на кровати. Огонь в очаге испустил длинный язык пламени. Симона взвыла от ужаса, когда огненное щупальце дотянулось до штанов ее мужа. Ткань вспыхнула. Барон запрыгал, затопал ногами, споткнулся о собственные сапоги и упал.

– О Боже, Дидье! – кричала Симона, стараясь сбить пламя. Когда ей это удалось, от штанин остались обгоревшие клочья. – Что ты наделал!

– Он говорил тебе гадости! – заявил Дидье, в голосе которого не слышалось никакого раскаяния. – Ты этого не заслужила.

– Нельзя поджигать людей только потому, что тебе не понравились их слова! А я-то надеялась, что ты уже понял, к чему приводят поджоги! Лорд Николас просто не понимает нашего положения. Милорд… – Симона обернулась к мужу, чтобы попросить прощения, объяснить, что странные события, свидетелем которых он стал, – лишь малая частица той невероятной реальности, в которой жила Симона весь последний год.

Но дверь была распахнута, а комната пуста.

Глава 7

Ник брел по запутанным коридорам замка. Его лицо усеяли капельки пота. Чувство было такое, как будто он свалился с крепостной стены. Сердце гулко бухало в груди. Эта ведьма едва не сожгла его заживо! Как ей это удалось? Ник ничего не заметил. Видел, что она шагнула к очагу, – и все.

Вот наконец знакомая дверь. Ник заколотил в нее кулаками:

– Тристан! Тристан, открой…

Дверь распахнулась так быстро, словно Тристан ждал его. Брат был все в том же праздничном наряде. Николас бросился в комнату.

– Доброго вечера, Ник. Как твоя брачная ночь? – приветствовал брата Тристан, закрывая за ним дверь.

Тяжело дыша, Ник остановился посреди комнаты. У камина сидела Хейт. Она была уже в халате и расчесывала расплетенные косы.

– Леди Хейт, мне надо с вами кое о чем поговорить, – сквозь стиснутые зубы проговорил Ник. – У меня есть несколько вопросов.

Тристан обеспокоенно приблизился к брату.

– Николас, я же тебя предупреждал. Сегодня тебе уже довелось огорчить мою жену. Так что придержи язык, если ценишь свою смазливую физиономию.

Ник открыл было рот, чтобы послать брата к дьяволу, но Хейт перебила его:

– Успокойся, Тристан. – Она поднялась с места и положила на столик изящную щетку. – Ты же видишь, Ник озадачен, ему нужна помощь, нужен наш совет. Хотя, честно говоря, я не ожидала, что Ник явится так скоро.

– Я озадачен? – прорычал Ник. – Я здесь, а моя новобрачная жена носится по комнате и разговаривает сама с собой! Она чуть не сожгла меня! – И он выставил вперед ногу. – Говорю вам, она сумасшедшая!

Хейт бросила взгляд на обгоревшие штанины и, скрывая улыбку, прикрыла губы ладонью. Тристан с недоумением смотрел на брата:

– Николас, с чего ты взял, что моя жена разберется в твоих делах? Она уже разговаривала с леди Симоной. Неужели мне надо учить тебя, что делать в брачную ночь?

Ник зарычал. Сейчас ему больше всего хотелось оторвать брату голову, но тут снова вмешалась Хейт:

– Могу предположить, что ты столкнулся с Дидье.

Тристан нахмурился:

– Кто такой Дидье?

– Значит, она и тебя втянула в этот фарс, так? – Ник замотал головой. – А я вас считал здравомыслящей женщиной, леди Хейт.

– Так и есть. Я весьма здравомыслящая женщина.

– Кто такой Дидье? – с раздражением повторил Тристан.

Ник фыркнул:

– Никто.

– Это младший брат Симоны.

Тристан переводил взгляд с жены на брата.

– Так у леди Симоны есть брат?

– Нет.

– Был. Он умер. – Хейт говорила так обыденно, что Ник снова зарычал.

Тристан вскинул руки.

– Теперь я ничего не понимаю.

Он прошел к столу, взял кувшин и кубок.

– Выпьешь, Ник?

– Да. – Николас не сводил глаз со своей рыжеволосой невестки. – Ты хочешь сказать, что веришь в эту чушь?

– Ну конечно. – Она передала Нику наполненный кубок. – Симона не хотела мне доверяться, но я сама услышала мальчика.

Комната поплыла у Ника перед глазами. Он замотал головой – видно, не расслышат Хейт так, как следует.

– Ты хочешь сказать, что в моих покоях находится привидение и разговаривает с моей женой?

– Так и есть.

Тристан хмыкнул и опустился в кресло Хейт, потом закинул голову и раскатисто захохотал.

– Не вижу тут ничего смешного, – пробормотал Ник и сделал мощный глоток из кубка. Похоже, рехнулась не только Симона, а вся семья целиком.

– Прости, брат, – сквозь смех проговорил Тристан. – Но сейчас ты так похож на меня самого, когда я впервые узнал о… э-э-э… талантах моей любимой женушки!

– Николас, – заговорила Хейт, посылая мужу очаровательную улыбку. – Я понимаю, как трудно тебе это принять, но другого выхода нет. Иначе ты погубишь Симону.

– Да мне дела нет до этой змеи! – заявил Ник. – Она хитростью заставила меня жениться, так пусть сама и расплачивается за свой обман. Король меня поймет, если вы не хотите.

Хейт в притворном отчаянии вцепилась себе в волосы.

– Неужели в тебе нет ни капли сострадания? Если ваш брак будет расторгнут, никто на ней больше не женится. Слухи о ее сумасшествии подтвердятся.

– Ну и что? – Ник пытался сохранить бушевавшее негодование, но видение бледного личика с широко распахнутыми, молящими глазами преследовало его. – Она сама виновата.

Хейт покачала головой:

– Думаю, это не так. Духи умерших не задерживаются на земле без определенной цели. Очень странно, что дух мальчика так привязан к одной только Симоне. Думаю, у Дидье есть некая миссия.

– Да это смешно! – Ник допил вино и, подойдя к очагу, посмотрел на огонь. Наступила тишина. В душе Ника гордость боролась с укорами совести.

Симона лгала, чтобы хитростью стать его женой. Ударила его, а потом пыталась сжечь! Вполне возможно, что она просто сумасшедшая.

Но она такая красавица! И умница. И была так несчастна во время свадебной церемонии, хотя должна бы торжествовать. К тому же Нику не нравились слухи о бегстве семьи дю Рош из Франции.

– Ты должна признать, что в это трудно поверить. Слишком невероятно, – через плечо бросил Ник. – И если ты, Хейт, – я говорю «если», – если ты можешь его слышать, почему не слышу я?

Дрогнув ресницами, Хейт улыбнулась и промолчала, но тут вмешался Тристан.

– Чего же хочет маленький мальчик? – пробормотал он и взглянул на брата. – Мести? Как он умер?

Ник пожал плечами. Он почти ничего не знал о своей новоявленной жене, знал лишь ее имя, имя ее отца и то, что они приехали из Франции.

– Это был несчастный случай. Страшный пожар в конюшнях, – сообщила Хейт.

Ник мрачно хохотнул, вспомнив, как Симона упрекала своего невидимого братца за поджог.

– Пожар. Конечно, пожар.

– Но может, это был вовсе не несчастный случай, – задумчиво продолжала Хейт, – и Дидье пытается защитить сестру от той участи, которая выпала на его долю и на долю их матери.

Ник нахмурился:

– Вечером вы очень долго беседовали. Ты узнала еще что-нибудь важное?

Хейт покачала головой и загадочно улыбнулась:

– Только то, что я не могу ей помочь. Если ты хочешь узнать об участи леди Симоны, ты должен ее выслушать.

Ник вздохнул. Неужели он настолько потерял разум, что способен вернуться в свои покои?

Тристан поднял палец и тоже высказал свои соображения:

– Если даже отбросить тот факт, что леди Симоне нужна опора и помощь, то расторжение брака очень тебе повредит, Ник. При дворе и так слишком много говорят о твоем распутном поведении. Уоллес Бартоломью и другие лорды считают, что ты слишком молод и несдержан, а король к ним прислушивается. Потому-то он и настаивал на свадьбе. Думал, что после женитьбы ты остепенишься.

– Ерунда все это, – фыркнул Ник.

В ответ Тристан лишь пожал плечами.

Николасу не хотелось возвращаться в свои покои, но что он мог сделать? Если он потребует развода, король сочтет это еще одним признаком его незрелости. Кроме того, Вильгельм может подыскать ему другую – менее привлекательную – невесту. И Ник решил, что не будет ничего худого, если сделать вид, что он верит всей этой сказке.

– Ну хорошо. – Он поставил пустой кубок на стол и направился к дверям. – Увидимся в Хартмуре.

– Доброй ночи, брат. – Тристан двусмысленно улыбнулся. – Хорошего сна.

– Доброй ночи, Ник, – присоединилась к мужу Хейт. – Когда ты вернешься домой, я, возможно, найду для тебя какие-нибудь ответы.

Ник задержался в дверях.

– Но ты же сказала, что не можешь помочь ей…

– Не могу, – подтвердила Хейт. – Но в Гринли есть тот, кто может.

– Прости меня, сестрица, – в десятый раз с тех пор, как барон выбежал из комнаты, повторял Дидье. – Я все разрушил, да? – Симона вздохнула, выпрямилась над сундуком, куда складывала вещи, и прижала ладони к глазам. Она ненавидела слезы, но за последние три дня столько плакала, что сейчас ее глаза оставались абсолютно сухими. Голова раскалывалась от боли.

– Не знаю, Дидье. – После бегства Николаса Симона надела легкую нижнюю сорочку.

– Папа разгневается, – прошептал Дидье.

На это Симона не могла придумать ничего успокаивающего. Если брак с бароном расстроится, Арман действительно придет в бешенство, ему придется искать дочери другую выгодную партию, но едва ли кто-нибудь польстится на нее, когда станут известны события сегодняшней ночи. А все потому, что Симона не прислушалась к предупреждению отца, которое он сделал ей на свадебном пиру.

«Симона, не говори ни слова о своих фантазиях. Ни слона о Дидье. Никаких упоминаний о расстроившейся помолвке и причинах, почему так случилось. Если повезет, Фицтодд сделает тебе ребенка прямо сегодня. Я получу деньги, а остальное меня не касается».

Но Симона не послушалась отца. Она и сама не понимала, почему не воспользовалась выходом, который предложил барон. Конечно, это унизительно, но месячные – убедительный повод, чтобы не подтвердить брак на деле. Вместо этого она рассказала о Дидье человеку, которого едва знала и которому совсем не могла доверять.

– Может, ты в него влюбилась? – предположил Дидье.

– Прекрати подглядывать в мои мысли! – приказала Симона.

– Но ты же не разговариваешь! Как еще я узнаю, что с нами будет?

– Дидье, мне неизвестно, какое будущее нас ждет, так что не стоит лезть в мою голову, пользы никакой. К тому же это нечестно. Я запрещаю тебе.

– Ты любишь его?

– Нет. И ты должен извиниться перед лордом Николасом, если он когда-нибудь соизволит появиться перед нами.

Дидье издал протестующий звук.

– Но почему? Он вел себя ужасно, обидел тебя! И в любом случае он меня не услышит.

– Мне все равно, – заявила Симона, укладывая в сундук последнее платье и опуская крышку. – Даже если ты умер, это не дает тебе права грубить людям и плохо себя вести. Мама учила нас хорошим манерам. Ты извинишься ради меня. Ты понял?

– Что он сказал? – прозвучал за спиной у Симоны низкий мужской голос. Она вскрикнула и резко обернулась. Упрекая Дидье, она не слышала, как открылась дверь.

– Милорд… – выдохнула Симона. – Я не надеялась, что вы вернетесь.

– Я тоже, – бесстрастно отозвался Ник. – Я спрашиваю: что он сказал?

– Простите, но… – Взгляд барона повергал Симону в смущение. Как много он успел услышать? – Кто и кому сказал, милорд?

– Ваш потусторонний сообщник. – Ник оглядел комнату, словно бы искал в ней мальчишку. – Вы просили его извиниться передо мной. Если он сделает это, я услышу.

Симона переводила взгляд с Николаса на Дидье и обратно. Неужели барон поверил, что Дидье с ней разговаривал, или это лишь уловка, чтобы вернее обвинить ее в сумасшествии? Симона усмехнулась – какое это имеет значение? Лучше впустить Ника в их с братом мир и посмотреть, какова сила его характера.

– Дидье, ты слышал, что сказал лорд Николас, – скомандовала она брату, расправила плечи и указала на место перед Ником. – Спустись и принеси свои извинения.

– Ты, конечно, шутишь, – с неприязнью сказал Дидье.

– Нет, не шучу. – И она снова указала на пол. Симона увидела, что Николас, щурясь, смотрит на ширму. Дидье в это время соскочил с нее и встал перед бароном.

– Теперь он прямо перед вами, милорд, – объяснила Симона, наблюдая, как Ник нагнулся и вглядывается в пол так, словно Дидье был ростом с котенка.

Дидье скривил рожицу, оглянулся на сестру и закатил глаза.

Барон откашлялся и с преувеличенной четкостью произнес:

– Отлично, э-э-э… мальчик. Давай!

Дидье вздохнул.

– Лорд Николас, мне очень-очень жаль, что вы вели себя так грубо и мне пришлось напустить на вас огонь, – произнес Дидье с такой торжественностью, что Симона тотчас почувствовала сарказм в его голосе. – Ради вас самого я надеюсь, что это больше не повторится. – Дидье обернулся к сестре: – Ну вот. Этого достаточно?

– Полагаю, достаточно. – Симона сделала усилие, чтобы скрыть улыбку. Ник вопросительно смотрел на нее. – Милорд, Дидье сказал, что сожалеет о том, что сжег ваши штаны, и говорит, что такого больше не повторится.