Текст книги "Рыцарь ее сердца"

– Да? – Он приподнялся на локте и оглянулся, рассматривая опустившегося на одно колено молоденького солдата. Солнце должно было встать не позже чем через час, и небо над лесом заметно посветлело. – Что тебе нужно?

– Сибилла Фокс сбежала, – мрачно ответил служивый.

Гриффин на мгновение опустил глаза вниз, борясь с внезапным приступом головокружения.

– Кто-нибудь видел ее? Пытался задержать?

– Нет, милорд, никто не видел. Непонятно даже, как она выбралась наружу, карета ведь так и осталась запертой.

– Слава Богу, если никто не пытался ее остановить, значит, все остались живы. Только еще обвинения в убийстве ей сейчас не хватает.

В это время около Джулиана и молодого солдата появился офицер, арестовывавший Гриффина и Сибиллу в зале Фолстоу. Судя по выражению лица, он был расстроен.

– Не хочу вас разочаровывать, сударь, но если вы попытаетесь повторить подвиг леди Фокс, дабы избежать законного наказания, вам придется занять место в ее карете. На всякий случай.

– Очевидно, этот экипаж весьма надежен для содержания узников? – Джулиан не без издевки посмотрел на офицера. – Отлично, я согласен.

Несколько мгновений его собеседник выглядел смущенным, однако быстро принял независимый вид.

– Я пошлю людей обратно в Фолстоу, и, полагаю, она не будет находиться в бегах слишком долго.

– Хочу дать тебе совет, офицер. Боюсь, что твои люди не застанут в Фолстоу Сибиллу Фокс. Однако если их пути все же пересекутся, не рекомендовал бы отряду пытаться ее задержать, если они, конечно, не ищут быстрой смерти.

– Что может сделать одинокая женщина, следующая пешком и даже без башмаков? – заметил офицер не без доли глумливости.

Гриффин ощутил короткий укол беспокойства, узнав, что Сибилла сбежала босиком, однако не стал долго раздумывать над этим.

– Вот уж не думаю, что она идет на своих двоих, – пробормотал он, переворачиваясь на спину, удобно заводя скованные руки за голову. – Уверен, что она окажется в Лондоне раньше всех нас. На твоем месте я бы заранее приготовился к насмешкам, которые тебя ожидают. Узник приехал раньше, чем его конвой! Каково?

– Что за чепуху вы несете?!

– Ну как знаешь, – пожал плечами Джулиан и прикрыл глаза, повернувшись спиной.

Офицер немного помолчал, в то время как Гриффин изображал полное безразличие, хотя его тело напряглось в ожидании.

– Объявить сбор, собрать лагерь, приготовиться следовать в Лондон, – приказал офицер. – Времени не терять, выдвигаемся через четверть часа. И еще. Подготовить отряд, возвращающийся в Фолстоу. В случае появления там узницы задержать ее и доставить в Лондон.

Офицер слегка ткнул Джулиана между лопаток мыском сапога.

– Если это всего лишь уловка с вашей стороны, чтобы отвести меня от дела, и вы просто пытаетесь выиграть время, чтобы предательница убежала подальше, не забудьте про дочь, которая осталась в Фолстоу. Я буду действовать по своему усмотрению.

Джулиан чуть вздрогнул: «Ну-ка, только подойди поближе, старый хрыч!»

Он почувствовал, что офицер присел на корточки и самодовольно проговорил чуть ли не прямо ему в ухо:

– Вы меня слышите, Гриффин? И не вздумайте водить меня за нос! Я тут главный!

В одно мгновение Джулиан перекатился через спину, и цепь, сковывающая руки, петлей оказалась на ненавистной шее. Затем Гриффин так же быстро перекатился обратно, сбив офицера с ног, а тот оказался лежащим поперек тела Джулиана. Пока офицер беспомощно дергал ногами, Джулиан еще сильнее натянул цепь, сдавливая ему горло.

– А вот теперь ты послушай меня, – проговорил он, не повышая голоса. – Но только слушай, стараясь понять и запомнить. Если твой поганый язык еще раз упомянет о моей дочери, он тебе больше не понадобится. Согласись, зачем мертвецу нужен язык? Я забью тебя до смерти, и мне плевать, буду я в цепях или без, будут ли вокруг находиться солдаты или не будут. Но я убью тебя собственными руками. Считай, что я дал тебе торжественную клятву. – Грозно заворчав, Джулиан еще сильнее стянул цепь на офицерской шее. – И если ты еще раз прикоснешься ко мне, полагая по дурости, что имеешь надо мной хоть какую-то власть, я порву тебя на части и скормлю королевским собакам. По кусочкам. Ты меня понял, куча навоза, трясущаяся от страха?

Обнажая на ходу мечи, к ним подбежали несколько королевских солдат.

– У нас тут мужская беседа, – предупредил их Гриффин, – и пока еще меня никто не отстранял от королевской службы. Я просто защищаю свою честь от этого куска дерьма, и, как видите, у меня это неплохо получается.

Так что возвращайтесь по местам, это приказ! Так ты хорошо меня понял? – снова обратился Джулиан к офицеру, все еще продолжая держать его шею в железной петле.

Тот поспешно закивал в ответ.

Подтянув колени, Джулиан вскочил на ноги, заставляя офицера сделать то же самое, быстрым движением освободил его шею и отошел в сторону. Помятый офицер все еще ошалело держал руки на посиневшем горле и наконец, придя в себя, злобно произнес, глядя на Гриффина дикими глазами:

– Считай себя покойником.

– Всегда к вашим услугам, сэр, – ответил Джулиан, раскинув руки так, что свисающая цепь снова образовала широкую петлю, – не забудь предупредить, когда будешь готов.

– Запереть его в карету, – запинаясь, хрипло распорядился офицер, и пара солдат с видимой неохотой двинулась к Гриффину, – и не спускать глаз!

Джулиан и не думал сопротивляться, показывая, что сам без какого-либо принуждения готов разместиться в арестантском экипаже, в котором еще совсем недавно перевозили Сибиллу Фокс. Фактически он шел к карете весьма охотно.

Как и офицеру, которого он наказал за дерзость, Джулиану не терпелось попасть в Лондон раньше Сибиллы Фокс.

Глава 24

Наконец-то почувствовав себя в одиночестве, озаренная лунным светом, Сибилла, не останавливаясь, перебирала пальцами гриву скачущего галопом Октавиана, и цепи, сковывающие ее руки, позвякивали в такт легкому бегу боевого коня.

Мокрую оголенную плоть лодыжек продолжало обдавать болезненным жаром, и когда она касалась ими боков Октавиана, казалось, что в нее впиваются тысячи раскаленных игл. Превозмогая боль, низко пригнувшись к его шее, Сибилла продолжала сжимать коленями ребра Октавиана, отставив кровоточащие лодыжки назад, почти положив их на изгиб лошадиного крупа.

У нее не было нужды подгонять Октавиана, ведь конь и сам отлично понимал, что нужно поторапливаться. Жесткие копыта гулко и равномерно стучали по земле, его галоп был ровен. Казалось, Октавиан не знал, что такое усталость. Вероятно, со стороны они казались сейчас духами, мистическими призраками, рассекающими темноту и несущимися в сторону Лондона. Сибилла ощущала, как слезы, текущие по лицу, оставляют на щеках, обдуваемых встречным ветром, маленькие холодные дорожки. Она мчалась навстречу собственной гибели и желала, чтобы все закончилось как можно быстрее. Все равно ей больше не суждено увидеть Фолстоу.

Утреннее солнце поднялось достаточно высоко, когда перед Сибиллой предстали стены величественного города, и Октавиан инстинктивно замедлил свой бег. Она позволила коню сойти с дороги, чтобы напиться из дождевой бочки, стоящей рядом с небольшим домиком, и попыталась привести в порядок сбившиеся волосы, но это оказалось бесполезным. Красное бархатное платье стало жестким от грязи и конского пота, и Сибилла догадывалась, что ее собственное лицо выглядит не лучше.

Она появится на королевском дворе, выглядя, как нищая попрошайка. Хотя почему – как? По сути, теперь она таковой и являлась…

Сибилла и Октавиан снова возвратились на дорогу. Несмотря на то что ворота были открыты настежь, она опять возвращалась на выбранный ею путь, и Сибилла никак не могла не заметить восторженного внимания окружающих, проявляющегося все сильнее с каждым ее шагом. Октавиан остановился прежде, чем небольшая группа солдат-охранников в недоумении стала скапливаться сзади. Спешившись, она ощутила, как затрещали затекшие за время пути все ее суставы и мускулы. К ней тут же бросилась пара солдат, недоуменно вглядываясь в цепи, так не сочетающиеся с бархатным платьем.

Сибилла успела протянуть обе руки к Октавиану, схватить его морду и притянуть к своему лицу. Прижав губы к его влажной колючей шерсти, ощущая исходящее тепло, она на мгновение заглянула в глаза верного друга.

– Спасибо тебе, мой мальчик, – тихо прошептала Сибилла, – а теперь беги. Домой!

Ее голос сорвался на последнем слове, и она грубо оттолкнула от себя голову Октавиана. Конь нерешительно закружился на месте, и Сибилла хлопнула по его крупу, посылая коня в галоп. Окружающая толпа отпрянула в стороны, пропуская огромное серое конское тело.

Обернувшись назад, Сибилла увидела нависших над ней охранников.

– Миледи, вы ранены? – участливо спросил один из них, поглядывая на ее руки, измазанные кровью.

– Мне нужно немедленно увидеть короля, – произнесла Сибилла, игнорируя вопрос охранника, слыша собственными ушами, как слабо и неубедительно звучит ее голос.

Охранник поддержал Сибиллу за локоть, и она, почувствовав, как предательски подгибаются колени, теснее прижалась к солдату, который без труда удерживал ее легкое тело.

– И это очень срочно, – продолжила Сибилла срывающимся шепотом, – я приехала из замка Фолстоу…

– Пройдемте со мной, миледи, – предложил охранник, и его напарник поддержал Сибиллу за другой локоть, жестом приказывая расступиться любопытствующей толпе, собравшейся вокруг.

Они помогли ей добраться по лестнице до расписных дверей, за которыми должна решиться ее судьба.

Слуги, которые, казалось, появились из ниоткуда, распахнули перед ней эти двери, окружив Сибиллу и сопровождающих охранников своеобразным эскортом, одновременно отдавая приказания немедленно расковать ее руки.

Представший перед ней зал уже был заполнен придворной знатью, желающей попасть на глаза монарха и нисколько не пытающейся скрыть своего потрясения и болезненного любопытства по отношению к женщине, ступающей босыми окровавленными ногами по мраморному полу.

– Король не принимает так рано, миледи, – почтительно прошептал Сибилле на ухо один из охранников. – Но, учитывая срочность дела, о котором вы упомянули, мы доложим монарху отдельно, а вы покамест побудьте в стороне.

– Искренне вам благодарна, – прошептала Сибилла непослушными губами, продолжая разглядывать пялящуюся на нее придворную знать. – Действительно, я очень благодарна вам…

По лицу солдата пробежала легкая улыбка.

– Но, миледи, мы же обязаны как-то вас представить монарху. Назовите ваше имя.

Она медленно подняла лицо, глядя прямо в глаза охранника.

– Сибилла Фокс, – выдохнула она, и казалось, эти два слова разрезали воздух.

– Прошу прощения? – переспросил солдат, нахмурившись.

– Меня зовут Сибилла Фокс, – уже громче повторила она, чтобы большинство собравшихся в зале услышали ее имя.

Казалось, что воздух оживился от металлического лязга, и откуда-то из глубины зала появился белокурый Эрик, ведя за собой группу собственных запыленных солдат.

– Она арестована именем короля! – громко провозгласил Эрик, и его лицо потемнело от гнева. Обнажив меч, он приблизился к Сибилле.

Руки, так заботливо поддерживающие ее под локоть, немедленно отдернулись, и Сибилла, лишившись опоры, слегка зашаталась. Королевские охранники отошли от нее в сторону, и через секунду Сибилла оказалась в плотном кольце людей Эрика, тоже обнаживших оружие. Она съежилась, вжав голову в плечи, схватив себя за локти и со страхом поглядывая на вооруженных до зубов солдат. Стало ясно, что ждать милосердия от них не следует.

– Арестовать ее, – скомандовал Эрик, – и немедленно в темницу.

– Подождите, – произнесла Сибилла, – мне необходимо поговорить с королем. – Она все еще продолжала обхватывать собственные локти.

– На этот счет, сударыня, можете не беспокоиться, – пообещал Эрик, – вы увидите его очень скоро. – Он подошел к Сибилле, и гримаса ярости не сходила с его лица. – Где лорд Гриффин?

– Его сопровождают королевские солдаты, и я думаю, что скоро лорд Гриффин будет здесь.

– Вряд ли надо вам напоминать, что вы разрушили его жизнь, вы и сами все понимаете, – взглянул на нее Эрик.

– Надеюсь, что нет, – прошептала в ответ Сибилла.

Приступ головокружения закрутил ее маленьким горячим водоворотом.

Бровь Эрика на мгновение смущенно изогнулась. Но только на мгновение.

– Пойдемте! – скомандовал он солдатам, продолжающим окружать Сибиллу со всех сторон.

Ее бесцеремонно вытолкнули из зала, подальше от собравшейся знати, и босые ноги Сибиллы оставили следы на холодном мраморном полу. Через несколько мгновений она оказалась в темноте и поняла, что находится в маленькой камере.

– О Господи, – вздохнула Элис, в ожидании остановив коляску на перекрестке. По широкой дороге, ведущей в Лондон, который находился перед ними всего лишь в нескольких милях, растянулась колонна из многих сотен солдат, поднимавших столбы коричневой пыли. Они двигались и конными, и пешими и везли с собой целый караван телег с оружием, накрытых грубым брезентом. В центре этой толпы громыхала охваченная цепью карета, в каких обычно перевозят самых опасных преступников.

Сесилия внезапно поднялась и встала на сиденье, не выпуская из рук вожжей.

– Сибилла! – крикнула она в сторону кареты, но голос сорвался от волнения. – Сибилла! – прокричала она еще раз.

– Си, немедленно сядь! – прошипела Элис и с силой дернула сестру за руку, в то время как один из конных стражников, загородив карету, развернул коня и подозрительно уставился на двух женщин. – Тебе не терпится, чтобы и нас заодно арестовали?

– А что, если она внутри кареты, Элис? Не могу я просто сидеть и смотреть, как ее провозят мимо!

– Сейчас мы не можем сделать ровным счетом ничего в любом случае. Так что, пожалуйста, сядь, чтобы мы не составили Сибилле компанию в этом обитом железом ящике. Скоро мы будем в городе… Вот черт, – пробормотала Элис. – Слишком поздно. Солдат направляется к нам.

Действительно, бдительный охранник пришпорил коня и направился прямиком к коляске с сестрами, обшаривая острым взглядом все, что находилось внутри, включая дорожные сумки и одеяла.

– Позвольте узнать, леди, – сказал охранник, поглядывая на круглый живот Элис, – какое дело привело вас на лондонскую дорогу?

– Не вижу, каким образом тебя это может волновать! – ощетинилась Сесилия. – Ты кто такой, пешка любопытная?

Элис ущипнула Сесилию за локоть.

– Мы просто держим путь в Лондон, уважаемый сэр, – смиренно ответила она охраннику.

– Вот как? – Солдат продолжал изучать сестер с непрестанным вниманием. – И с какой же целью, позвольте узнать?

– Если тебе так уж нужно все знать, то нам необходимо встретиться с королем! – без обиняков ляпнула Сесилия.

Видя, что охранник сразу насторожился, Элис ослепительно улыбнулась:

– Не правда ли, моя сестра забавна? Конечно же, мы не торопимся на свидание к королю. Смеют ли две одинокие женщины набраться такой дерзости? Сестра неудачно пошутила.

Похоже, ее слова не убедили солдата.

– Я не рекомендую вам следовать за караваном, сопровождающим опасного государственного преступника. Мучаетесь болезненным любопытством? Решили немного поозорничать? – Солдат внимательно разглядывал сестер. – Если так, то это может закончиться для вас очень плохо.

– Ой ли? – возмутилась Сесилия. – Да кто ты такой, чтобы…

– Мы едем в город, чтобы продать немного одежды, – перебила Элис сестру, – а то закисли у себя в деревне от безделья. Хотим попытать счастья в торговле. – Она почувствовала, как сестра переполняется праведным гневом.

Солдат внимательно изучил пустую коляску.

– Что-то не вижу я никакого товара на продажу, – заметил он, – одни лишь старые одеяла.

Судорожно вздохнув, Элис примолкла, думая, что ответить этому приставале.

– Наша одежда, – неожиданно пришла на помощь Сесилия, – очень интимная. Неужели ты не можешь уразуметь?

По заросшему щетиной лицу солдата пробежала хитроватая и не слишком приятная ухмылка:

– Понимаю, понимаю. – Хвост каравана, поднимающий клубы придорожной пыли, наконец-то проследовал мимо коляски, освободив перекресток и оставив солдата наедине с сестрами. – И где же находится сейчас ваша… ммм… одежда?

– Да в Белмонте же, – ответила Элис, мгновенно приняв игру, затеянную Сесилией, – в Гиллвике.

Солдат нахмурился, а Элис снова рассмеялась, чувствуя, что ее смех сейчас фальшив и неуместен:

– Мы вообще-то любим путешествовать.

– Леди, я аплодирую вашей сообразительности, – ответил солдат, снова поглядывая на круглый живот Элис, – однако не соблаговолите ли вы пояснить, каким образом ваши услуги будут востребованы?

– Будете удивлены, – попыталась сострить Сесилия, – но товар подобного рода обожают жены местных фермеров.

Солдат окинул взглядом дорогу, все еще скрытую плотной пыльной пеленой, и снова посмотрел на Сесилию. В его глазах не было ни доверия, ни сочувствия.

– Быть может, вы все-таки поясните, что имеете в виду? Или хотя бы объясните мне, каким образом собираетесь компенсировать дорожные издержки?

Элис прикрыла рот рукой, скрывая улыбку, в то время как Сесилия снова подалась вперед со своего сиденья.

– В первую очередь об этом следовало спросить у тех, кто хочет быть нашими покупателями, – проговорила Си, изображая застенчивость.

– В самом деле? – Солдат наклонился вперед, кладя руку на луку седла. – И где же, по-вашему, я разыщу этих старых крестьянских типов на пустынной дороге?

– Должно быть, у тебя сегодня счастливый день, служивый! – Сесилия ткнула указательным пальцем через плечо солдата. – Один из них прямо у тебя за спиной.

– Вы повели себя, как последние шлюхи! – в двадцатый раз кипятился Оливер, глядя на Сесилию с высоты своего седла. Пирс Мэллори предпочитал помалкивать, однако было видно, что он поддерживает родственника.

– А ты хотел, чтобы мы признались солдату, что приходимся сестрами Сибилле Фокс и едем оказать ей посильную помощь? – возразила Сесилия. – Да нас тут же бы и арестовали!

– Какого черта вас понесло на лондонскую дорогу, когда по ней шла толпа солдат? Могли бы отъехать назад и подождать, пока они не проследуют мимо. Нетрудно сообразить, что это не праздничный парад.

– Если бы вы догадались взять нас собой в Фолстоу, мы не оказались бы здесь, предоставленные сами себе.

– Я уже говорил, что я и Пирс сделаем все возможное, чтобы помочь Сибилле, а вы, не поверив, предпочли остаться при своем мнении.

– Ровно так же, как и вы, – парировала Сесилия.

– А ведь она права, – хладнокровно заметил Пирс. Сейчас он правил коляской и на мгновение повернулся к Элис через плечо. – Прости меня, любимая. Я могу только радоваться, что с вами не произошло ничего дурного.

– Ты что, извиняешься? – приглушенно переспросил его Оливер.

– Все в порядке, дорогой, или почти что так. – Смягчившись, Элис протянула руки к широкой спине мужа. – Думаю, что когда бедный солдат придет в себя, он еще долго будет жалеть, что привязался к нам. Спасибо тебе, ты настоящий защитник.

Сесилия выжидательно посмотрела на Оливера снизу вверх и сомкнула ресницы.

– Не могу согласиться, – проворчал Оливер. – Когда мы вернемся в Белмонт, будешь сидеть дома, не покидая земель замка. Черта с два – не покидая даже спальни! По крайней мере до тех пор, пока не родишь.

Открыв глаза, Сесилия многозначительно посмотрела на сестру, ища поддержки.

– Уж коли мы находимся в пригороде Лондона, может быть, все же следует обсудить, что делать с Сибиллой? – заговорила Элис. – Вы же наверняка что-то разузнали в Фолстоу? Ее в самом деле увезли из замка, окруженную толпой королевских солдат?

Оливер был еще слишком надут, чтобы говорить, поэтому ответил Пирс:

– К сожалению, это действительно так. Когда Грейвз проявил намерение ухаживать за ребенком лорда Гриффина, Сибилла добровольно покинула замок.

– А почему этим занялся Грейвз? – спросила Сесилия. – И где сам лорд Гриффин?

– Он тоже до сих пор под арестом, – пояснил Оливер. – По-видимому, он обвиняется в изменническом сговоре с Сибиллой против короны.

– Что за ерунда? – Элис открыла рот в неподдельном изумлении.

– Грейвз просто намекнул, что нежные чувства вашей сестры и лорда Гриффина были взаимны.

– Ничего не понимаю, – сказала Элис. – Почему же тогда Сибилла, по вашим словам, охотно отправилась к королю, прекрасно зная, что ее ожидает судебное разбирательство и, возможно, смертный приговор?

– Потому что она намерена сделать то, что умеет делать лучше всего, – задумчиво кивнула головой Сесилия. – Она умеет защищать. Ничуть не сомневаюсь, она добьется, чтобы Джулиана Гриффина признали невиновным. Поэтому ребенок и остался в замке. У Сибиллы есть все основания полагать, что Джулиан Гриффин вернется в Фолстоу к дочери и предъявит законные требования на замок. – Она посмотрела на мужа. – Я права, не так ли?

На лице Оливера уже не осталось и следа былого гнева.

– Боюсь, дорогая, что права…