Текст книги "Рыцарь ее сердца"

Глава 15

Проводить Маррин не отняло у Джулиана много времени. Поначалу Сибилла настаивала на том, чтобы нянька осталась в импровизированном изоляторе при замке, но наконец поддалась на осторожные уговоры Джулиана.

С его точки зрения, это оставляло надежды на выздоровление.

Даже сама Маррин согласилась, что ей было бы разумнее побыть в Лондоне подальше от Люси, пока не поправится. Оставаясь в замке, она имела все шансы заразить девочку, в том числе и через молоко. Со своей стороны Сибилла без каких-либо затруднений предоставила Маррин телегу с охраной до самой столицы, а остаток дня провела за тем, что проверила надежность свежего овечьего молока, предназначенного для Люси.

– Вот это для нее будет лучше всего, – уверенно сообщила она в конце концов Джулиану. – Моя мать не выкармливала меня сама, но на голод и плохое здоровье я, говорят, не жаловалась.

Джулиана так и подмывало спросить, было ли вызвано такое отсутствие материнского внимания со стороны Амиции чисто физическими причинами или чем-то иным, однако передумал. В конце концов, это не имело большого значения. Оставалось лишь удивляться, что и другие дочери Амиции, сестры Сибиллы, испытывали к ней привязанность.

Тем временем Сибилла отрядила одну из своих собственных горничных – женщину опытную, поднявшую на ноги четверых детей, теперь уже взрослых и работающих за пределами замка, – присматривать за Люси.

Гриффин совершенно не мог понять, на какой почве родились сплетни о главных чертах характера леди Фокс: злобность, бессердечность, холодность, развязность… Конечно, она могла делать вид, что на самом деле является таковой, а аналитический разум, в котором главенствовала не всегда свойственная женщинам логика, дополнял эту картину. Тем не менее любой, мало-мальски разбирающийся в людях, сразу бы заметил в ней необыкновенную способность к состраданию, внимание к мельчайшим деталям, заботливость и чувство глубокой ответственности перед теми, кто нуждается в помощи.

Внешне ухоженная, облеченная властью. Готовая принять бой и дать отпор. Но с детства лишенная заботы, ласки и любви. Нет, возможно, Морис Фокс и любил свою девочку, первую из дочерей, даже и не предполагая, что она не приходится ему родной. Но Морис давно покинул этот мир. Он ушел из него так давно, что вся его доброта и забота, если таковые проявлялись, давно стерлись из памяти Сибиллы, словно домовые счета, над которыми он корпел в маленькой круглой комнатенке много лет назад… Старая, никому не нужная память…

Конечно, не следовало думать, что Сибилла оказалась в полной изоляции. Ее любили сестры, ее боготворил старый Грейвз, ей поклонялись и оказывали самое глубокое почтение все люди Фолстоу, готовые, не раздумывая, выступить на ее защиту. Казалось, сами стены замка до последнего камня были преданы своей хозяйке. Все жители замка, с которыми встречался Джулиан – от конюхов до старого священника, – не сказали не единого слова, способного бросить на Сибиллу малейшую тень, ничего, кроме хвалы и уважения.

Получалось, что самый сильный удар по чести и достоинству она получила от женщины, которой была обязана своим рождением. Гриффин подозревал, что Сибилла, борясь с ним до последнего, с завидным упорством скрывала от него всю правду, побуждаемая лишь одним чувством – безграничной любовью. Любовью к Фолстоу. Замок был для нее всем: это был и ребенок, и любовник, ее альфа и омега, начало и конец, жизненное наследие, которое впишется золотой пылью на страницы томов истории, еще не дописанной до конца.

Джулиан тряхнул головой, отгоняя прочь эти романтические размышления, поскольку Люси схватила небольшой кожаный мех с молоком и громко шлепнула его на пол. Усмехнувшись, Гриффин поудобнее пристроил девочку себе на плечо.

– Прости, моя дорогая, – ласково прошептал он дочери, поднимаясь с края кровати и нежно похлопывая Люси по спине, – я немного задумался.

Она проворковала свои извинения и засунула в рот большой палец, склонив голову на плечо отца. Напевая под нос замысловатые мелодии, Джулиан принялся укачивать Люси, расхаживая по спальне.

Да… Возможно, идея сочетаться с Сибиллой законным браком была слишком преждевременна. По крайней мере он еще не был готов довести этот план до конца и крайне удивлялся тому, что предложение подобного рода вообще сорвалось с его языка. С другой стороны, его подстегивало время. Фактически ему оставалось лишь допросить Грейвза, после чего можно было возвращаться в Лондон со всеми собранными доказательствами.

В дверь негромко постучали, и у Джулиана мелькнула надежда, что на маленькой каменной площадке он увидит сейчас Сибиллу Фокс. Пройдя через комнату, он не смог удержать улыбки при взгляде на Сибиллу в плотном платье, украшенном богатой вышивкой, и с подносом в руках.

Итак, она все-таки вернулась…

– О! – достаточно холодно произнесла Сибилла, приподняв бровь, казалось, лишь для того, чтобы убедиться, насколько удобно Люси пристроилась на плече Гриффина. – Должна принести извинения, я полагала, что ребенок спит в собственной кроватке.

Джулиан приоткрыл дверь шире и жестом указал на небольшую люльку, которую он перенес к себе из нянькиной комнаты.

– Люси еще не привыкла к горничной, которую вы так любезно предоставили в мое распоряжение, – негромко объяснил Джулиан, взмахом головы приглашая Сибиллу войти в спальню. – Думаю, будет более разумным, если Люси заночует этой ночью у меня, а с утра, надеюсь, они подружатся.

– Я принесла вам попить. – Сибилла поставила поднос на крышку сундука рядом с кроватью. Джулиан не мог не заметить, что рядом с графином стоят две чаши. – Немедленно покидаю вас, чтобы не беспокоить девочку. Спокойной ночи, лорд Гриффин.

– Постойте, Сибилла, не уходите, – попросил Джулиан, удерживая ее одной рукой за локоть.

Она посмотрела на свою руку, на то самое место, к которому прикасался Гриффин, и вопросительно взглянула в его глаза.

– Не нужно уходить, в этом нет нужды, – продолжил Джулиан, невзирая на ее насмешливо-отстраненный взор. – Мне бы очень хотелось, чтобы вы остались и составили компанию просто… Просто поговорить.

– Вы решили продолжить выяснять мои семейные обстоятельства? – поинтересовалась Сибилла тоном прокурора на допросе обвиняемого.

– Вовсе нет, – отрицательно покачал головой Гриффин, не в силах сдержать улыбку, осознав, что его веселость неуместна и только раздразнит Сибиллу. – Нет, вы сами можете выбрать подходящую тему для беседы. Обо всем, о чем сами пожелаете.

Отпустив ее локоть, Джулиан подошел к люльке и с величайшей осторожностью положил в нее Люси, аккуратно подоткнув одеяла. Он легонько толкнул колыбель, и та едва заметно стала качаться. Обернувшись назад, Гриффин увидел, что Сибилла не тронулась с места, но теперь смотрела на него с явной подозрительностью.

– Стало быть, о чем сама пожелаю? – решительно переспросила она.

– Ну конечно же! – Джулиан одарил ее очередной улыбкой, сделав приглашающий жест в сторону подноса. Открыв графин, он щедро плеснул в обе чаши. – Тема беседы на ваше усмотрение. – Она нерешительно протянула изящную руку к вину, и, видя эту нерешительность, Гриффин поспешно добавил: – До тех пор, пока нам кто-нибудь не помешает своим криком. – Он скосил глаза в сторону люльки.

– Хорошо, – согласилась Сибилла, – но, зная вас, не могу обещать, что это продлится слишком долго.

– Туше! – ухмыльнулся Джулиан.

Уголки рта Сибиллы едва заметно изогнулись, и она повернулась к очагу спиной к Джулиану.

– Что ж, будь по-вашему. Поведайте мне, каким образом вы вдруг стали мужем кузины самого короля. – Она осторожно обернулась через плечо, почувствовав, что затронула опасную тему. – Желательно, чтобы вы говорили правду.

– Порой мне самому хочется ответить на этот вопрос, – беззаботно ответил Джулиан, подливая в свою чашу. – Корни моей фамилии ведут в далекое прошлое, поговаривают, что, возможно, во времена легендарного Камелота. – Он поудобнее устроился на краю кровати. – Это была старинная и знатная семья, но, к сожалению, уже несколько поколений не слишком богатая. К тому времени, как я родился, бывшие владения Гриффинов уже давно перешли к кредиторам, а мои родители были вынуждены арендовать небольшой домишко в столице. Лично я завербовался в восьмой крестовый поход, надеясь разве что на трофеи, которые могли бы возвратить семью к лучшей жизни.

– Ну и как? Удалось? – спросила Сибилла, впрочем, без особой заинтересованности.

– Отнюдь. Фактически я вернулся обратно еще беднее, чем был до похода, если посчитать стоимость экипировки и бесплатное ранение, беспокоящее меня до сих пор.

Джулиан заметил, как Сибилла бросила на него насмешливый оценивающий взгляд.

– Думаю, это ранение не беспокоит вас с утра до вечера каждый день.

– Остались, слава Богу, только шрамы, – слишком легко согласился Гриффин. – Правда, некоторые из них достаточно глубоки, особенно те, которые принято называть ментальными.

Сибилла кивнула в знак полного понимания. Или сделала вид, что поняла, что он под этим подразумевает.

– И что же подвигло Эдуарда на удивительное благоволение к рыцарю – пусть без страха и упрека, – но и без гроша в кармане?

– Просто я был хорошим воином. – В голосе Гриффина не было и намека на спесь. – Я неплохо сражался, терять мне было нечего, все – или ничего. Такой подход и сослужил мне добрую службу. А когда на Эдуарда произошло покушение, я невольно оказался рядом.

– Говоря иначе, вы спасли ему жизнь?

– И ему, и части свиты. Божественное провидение оказалось в нужное время и в нужном месте. – Гриффин приподнял свою чашу. – Впрочем, можете называть это так, как вам будет угодно. Но с того самого дня Эдуард не отпускал меня ни на шаг. Когда он вернулся в Англию за короной, я имел честь быть во главе свиты.

– И он просто так вернул вам ваши владения обратно?

– Нет, конечно, – покачал головой Гриффин. – Владения были изъяты на законной основе, долги оказались слишком старыми для погашения, а должники-родители умерли, пока я был в походе.

– Мне жаль, – смущенно наморщила лоб Сибилла. – Но что же случилось потом?

– Потом король устроил пир в мою честь, на котором без устали прославлялись мои преданность и храбрость. – Сибилла тихо рассмеялась, и Джулиан к ней присоединился. – В более неловком положении я никогда не находился. Не думаю, что король затеял это пиршество для того, чтобы я проникся интересом к одной из его незамужних кузин, такого за ним никогда не водилось. Но тем не менее он и не возражал…

– А вы? Вы ведь тоже не были против?

– Вовсе нет, – согласно кивнул Джулиан. – Кейтлин была миловидна, молода, богата, обладала большими родственными связями. Если для меня это и был достаточно случайный выбор, то ей брак со мной, как с любимцем короля и отважным рыцарем, придавал несомненную экзотическую репутацию в обществе…

– Послушайте, а вы любили ее?

Джулиан замолчал, разглядывая дно чаши, на котором плескались остатки вина.

– Я любил ее ради Люси, – наконец произнес он, – и не сказал бы, что Кейтлин мне совсем не нравилась, если я правильно понял, что вы имели в виду, задавая свой вопрос. Но являлся ли наш брак плодом любовных страстей? Нет, никогда.

– Это никуда не годится, – констатировала Сибилла и сделала глоток, взглянув на Гриффина поверх своего сосуда.

– Вероятно, но изменить что-либо было уже не в моих силах, – признался Джулиан, внимательно поглядывая на люльку, где затихла Люси.

– И теперь король доверяет вам настолько, что предоставил ведение дела замка Фолстоу в ваше полное распоряжение. – Сибилла продолжала медленно расхаживать перед Гриффином, время от времени бросая на него задумчивый взгляд. – Полагаю, он просто играет с вами, причем, надо отдать должное, весьма изящно.

– Возможно, – признался Джулиан.

– Следовательно, вы будете защищать собственный дом, испытывая такие же муки, как и я, защищая Фолстоу? – Она остановилась совсем рядом с Гриффином, в двух шагах, не дальше.

– Надеюсь, что буду, причем с такой же неистовостью, как и вы. Вас это чем-то смущает? Хотите знать, как вел бы я себя на вашем месте?

Сибилла пожала плечами в ответ:

– Я начинаю думать, что могла бы довериться вам в случае крайней необходимости.

Сердце Джулиана подпрыгнуло: он не слишком надеялся на такую быструю готовность Сибиллы Фокс к откровенности. Он медленно приблизился, осторожно взял ее чашу, поставил оба сосуда – свой и ее – на крышку сундука и положил руку на ее талию.

– Только лишь в случае необходимости? – переспросил Джулиан, подняв голову и посмотрев прямо в ее лицо.

– Пока я все еще хочу убедиться в вашей искренности, – ответила Сибилла внезапно осипшим голосом, поглядывая на люльку с ребенком.

Джулиан принялся трясти ее голову раньше, чем она успела закончить.

– Это не важно… Я найду способ убедить вас. Без криков и взаимных обвинений. – С этими словами он страстно приник к ее губам.

– Да вот только я не уверена, что мое признание вам будет таким же тихим, – ответила Сибилла, отталкивая от себя Гриффина.

– Однако я вижу только один способ. А вы? – Одним широким движением он подхватил Сибиллу на руки и поднес к своей кровати.

Сибиллу разбудил непонятный звук, поэтому, еще не открыв глаза, она нахмурила брови. Это в какой-то мере напоминало одновременно и мяуканье, и вой. Зажмурившись еще крепче, она теснее забилась под теплый бок Джулиана, чувствуя, как колышется его грудь. Прошло совсем немного времени, и звук повторился снова, постепенно заполняя всю комнату.

Глаза Сибиллы резко открылись.

Ребенок. Люси. Это был ее плач.

Приподнявшись на одном локте, она оглядела комнату, скудно освещенную угасающим пламенем маленького очага. Джулиан даже не пошевелился. Она бросила беглый взгляд на люльку, из которой виднелся маленький подергивающийся детский кулачок, и, снова посмотрев на Гриффина, убедилась, что тот спит беспробудным сном.

Сибилла вновь нахмурилась. Несмотря на то что Люси затихла, ее охватило смутное беспокойство: что, если девочка проснется больной, как ее нянька? Может быть, она притихла потому, что больше нет сил кричать, оповещая окружающих о своей болезни? И вообще дети часто умирают во сне… Могла ли Сибилла после таких мыслей приглушить собственную совесть и спокойно закрыть глаза?

С величайшей осторожностью выбравшись из-под одеяла, она перекатилась к краю кровати и нащупала на полу тонкие складки ночной рубашки. Накинув ее через голову, Сибилла почувствовала, как от прикосновения ледяного шелка покрывается гусиной кожей все тело. Наконец она встала с кровати и, стараясь сохранять абсолютную тишину, сдерживая дыхание, подкралась на цыпочках к люльке.

Люси Гриффин резвилась вовсю. Одну из задранных ног она обнимала обеими руками, а изо рта один за другим вылезали маленькие слюнявые пузыри. Ее глаза, увидевшие Сибиллу, заглядывающую через край люльки, мгновенно расширились.

– Ба! Па-па-да! – азартно поприветствовала Сибиллу девочка.

– Ш-ш-ш! Отца разбудишь, – прошептала леди Фокс. – Еще ночь, спи.

Миниатюрная бровь леди Гриффин слегка приподнялась, на подбородке появилась ямочка, и нижняя губа выдвинулась вперед: похоже, она вновь собиралась заорать.

– Нет-нет-нет! – шепотом запротестовала Сибилла, протянув руку в люльку и поглаживая девочку по животу. – Не надо плакать… Господи, ты же насквозь мокрая. – Она поочередно коснулась рук и ног Люси. – И вдобавок совсем замерзла.

Она обернулась через плечо, взглянув на Гриффина, продолжающего спать сном праведника и безнадежно посмотрела на Люси, уже успевшую ухватить ее за палец. Освободив руку из цепкого кулачка, Сибилла осторожно вынула ребенка из люльки.

Только теперь она поняла, что не имеет ни малейшего понятия, что делать дальше. Люси без труда высвободила руки из не очень крепких объятий Сибиллы, при этом умудрилась засунуть весело сучащие ножки в ее халат и, полностью счастливая, принялась жевать кулак беззубым ртом. Сибилла беспомощно озиралась по сторонам в поисках детских вещей.

– Подожди немножко, – прошептала Сибилла, – сейчас мы снимем мокрое… Только вот что потом на тебя надевать? – Ей не хотелось будить Джулиана, потому что… Потому что если бы она это сделала, не было бы дальнейшего смысла оставаться в спальне Гриффина. Пришлось бы возвращаться обратно в постылую, одинокую собственную комнату. Или на верхнюю террасу. Или в зал. Туда, где не будет ощущаться теплота тела Джулиана.

Ее взгляд упал на платье, лежащее в ногах кровати, и, решительно сложив его в несколько раз, Сибилла соорудила подобие толстой пеленки.

– Ш-ш-ш, – она снова принялась успокаивать Люси, разворачивая множественные складки, – теперь ты снова будешь сухая, нам будет тепло… Здесь слишком холодно, и, догадываюсь, утро не сулит хорошей погоды.

– Ба-ба-ба, – согласилась Люси.

– Но это не страшно, – продолжала шептать Сибилла, – настоящие леди не придают значения таким мелочам. Тебя ведь это не смущает?

– На-на-на…

– Ну конечно же, нет. – Она не без усилий сняла через голову Люси последнее мокрое белье и с гримасой отбросила его подальше через всю комнату. – Я все понимаю, ты еще совсем дитя, но ведь ты должна стараться вести себя лучше уже сейчас, так ведь?

В ответ Люси выдула изо рта очередной пузырь.

Сибилла прищурилась, несмотря на то что была почти очарована.

– Мы решили понахальничать? – Она отчаянно попыталась разобраться в тонкостях пеленания, стараясь как можно меньше касаться мокрых подгузников. Наконец они полетели вслед за бельем, и Сибилла, обернув девочку в собственное платье, прижала к себе, как умела, – по крайней мере она видела, как это делали Джулиан и нянька Маррин. – Вот и хорошо, – прошептала она прямо в ухо Люси. – И что нам делать дальше?

– Ба-ба, – ответила девочка, протягивая пухлую ручонку к кровати, после чего уложила голову Сибилле на плечо, лишь изредка толкаясь изнутри своего свертка и время от времени повторяя выразительное «ба-ба».

Она не очень уверенно переместила руку на спину Люси и надолго остановилась у края кровати. Джулиан спал, и Сибилла продолжала рассматривать его, чувствуя на плече теплый увесистый кулек, не до конца осознавая, что же с ней такое происходит.

Осторожно встав на одно колено перед кроватью, она положила кокон из шелка и шерсти прямо на свою подушку у плеча Гриффина и прилегла с другой стороны, накрыв всех троих одним одеялом.

Люси рассматривала свою новую няньку из-под полуприкрытых век, а Сибилла подставляла свою руку туда, где заканчивалась подушка, стараясь сделать все, чтобы девочка снова заснула.

Такое положение казалось крайне неудобным, однако глаза Сибиллы сами сомкнулись, и она тоже провалилась в сон.

Глава 16

Джулиан решил, что ему все-таки было бы совсем нелишне серьезно поговорить с Сибиллой Фокс насчет ее нежелания просыпаться с ним в одной постели.

Он спал дольше, чем обычно, и когда наконец открыл глаза, был неприятно удивлен пустотой спальни. В ней не было не только Сибиллы, но и Люси. О том, что девочка находилась здесь совсем недавно, свидетельствовал ворох, состоящий из платьиц, белья и пеленок, лежащий на полу рядом с люлькой.

Ну конечно же, новая горничная, назначенная Сибиллой вместо Маррин, знающая свое дело и отлично вышколенная, тихо и тактично забрала Люси. Непонятно только, откуда взялось мокрое пятно на самой середине матраса около его локтя… Джулиан тяжело вздохнул при мысли, что следует спросить Сибиллу, не имеет ли она привычки пускать слюни во время сна.

Итак, она снова пришла этой ночью, без принуждения, по собственной воле, не отягощенная глупыми фантазиями о духе Амиции. Даже находясь в одной комнате с Люси, чувствуя из-за этого душевный дискомфорт, Сибилла предпочла остаться с ним…

«Я начинаю думать, что могла бы довериться вам в случае крайней необходимости», – кажется, так она сказала?

Нет, ему, несомненно, следовало поговорить с ней сегодня. Он должен это сделать. Во-первых, нужно было договориться, что сказать королю об их отношениях и каким образом, собственно, были получены доказательства по делу. Причем все следовало представить в нужном свете. Во-вторых, Сибилла должна понять, что если она и дальше продолжит что-то скрывать, это не пойдет ей на пользу. Пора все-таки положить конец этому нелепому поведению, граничащему с сумасшествием, которое она себе позволяла до последнего времени. Ее все еще мучит образ покойной матери? Хватит! Он не может больше допускать подобного бреда!

Однако прямо сейчас ему больше всего хотелось увидеть собственную дочь! Поэтому он быстро сбежал вниз по спиральной лестнице, с каждой ступенькой которой, казалось, почти сроднился. Прямо перед собой он увидел новую горничную, которая тащила в охапке через коридор стопки детского постельного белья.

– Доброе утро, милорд, – с улыбкой поздоровалась горничная, сделав легкий реверанс. – Мадам в зале.

– Благодарю тебя, но где же леди Люси?

– Конечно же, вместе с мадам, милорд. Посудите сами, ежели она не с вами и не со мной, то где же ей еще-то быть?

Гриффин застыл на месте в нелепой позе с полусклоненной головой, оторопело переваривая услышанное.

– Боюсь, я не совсем понял… Ты сказала, что моя дочь сейчас с леди Фокс?

Брови горничной удивленно подпрыгнули, и она взглянула на Гриффина с легкой долей подозрения.

– Да, милорд. Именно так я и сказала.

– По своей собственной воле?

Все более растущее неодобрение горничной выразилось в том, что теперь ее брови резко опустились.

– Леди Люси ну никак не желала расставаться с мадам. Если вы и дальше будете спрашивать, так я сразу скажу: мадам тоже хотела с девочкой остаться, – фыркнув, добавила горничная. – Как только их светлость вышла к завтраку вместе с маленькой леди, я была уверена, что вы про это знаете и не станете, стало быть, браниться.

– Мадам? К завтраку? – поразился Джулиан.

– Да, милорд, – по лицу служанки пробежала мудрая улыбка человека, допущенного к высшим тайнам, – мне ли не знать, они вместе овсянку кушали…

Смешок, который не смог подавить в себе Джулиан, в глазах няньки выглядел по меньшей мере оскорбительным.

– Не верите? – Она фамильярно дотронулась до локтя Джулиана. – Сходите да сами гляньте. Я-то не осмелюсь ее от дела отрывать.

– Еще раз спасибо, – кивнул Джулиан и, все еще не придя в себя, направился к арке, предваряющий вход в общий зал.

Он немного потоптался на пороге, рассматривая скопившуюся в центральном проходе очередь, состоящую главным образом из обитателей замка, хотя среди них попадались и сельские жители. Кое у кого в руках были корзины или связки с самой разнообразной снедью; один из крестьян как ни в чем не бывало тянул на веревке жалобно блеющую козу. Целый сонм ребятишек носился вокруг ряда общих столов, играя, как показалось Джулиану, в салки. Несколько женщин в низко надвинутых косынках сидели на лавках и, сплетничая, разбирали нарезанные куски хлеба и кувшины с молоком. Внутреннее пространство зала было переполнено счастливым жизнерадостным гулом, и все это напоминало Джулиану одну большую ярмарку.

Наконец его глаза обнаружили Сибиллу. Она восседала на своем стуле-троне. Сзади и чуть в стороне стоял невозмутимый Грейвз, всем своим видом демонстрирующий полное равнодушие к происходящему. По правую руку от Сибиллы сидел слуга, очевидно, исполняющий роль писаря-учетчика, судя по тому, что он старательно делал какие-то пометки в разложенных перед ним книгах. С левой стороны, поддерживаемая рукой Сибиллы, за столом восседала леди Люси Гриффин, счастливо дергая за висящую на ней нить… – Джулиан потряс головой – нить рубинов? Люси, повизгивая, хлопала ручонками с зажатой в них новой игрушкой, и тяжелые красные камни постукивали о блестящую поверхность стола. Перед Люси на столе лежали несколько ожерелий, золотые кольца, приличных размеров изумруд и нити жемчуга. Каждое запястье молодой леди украшалось чеканным золотым браслетом, а через плечо наподобие орденской ленты была переброшена нить с топазами. Она с удовольствием играла со всем этим богатством, и только браслеты, время от времени сползающие на локти, мешали ей разойтись вовсю. Картину довершала водруженная на голову Люси диадема, несколько великоватая, но, судя по внешнему виду, бриллиантовая.

– О Господи, – задержал дыхание Гриффин, не веря собственным глазам. Ему еще ни разу не приходилось видеть драгоценностей, собранных одновременно в таком количестве, за исключением разве что парадной одежды Эдуарда, и теперь его дочь, сидя рядом с Сибиллой, сияла, словно весь королевский двор.

– Это не важно, – говорила между тем леди Фокс двум мужчинам, стоящим перед ней у стола. – Работа еще не закончена, поэтому о плате не может быть и речи.

– Я выполнил по меньшей мере половину, – с обидой произнес тот, что помоложе. – Он мог бы заплатить мне за уже сделанное, деньги-то всегда нужны.

– А разве тебя нанимали на половину работы? Если тебе так сильно нужны деньги, не трать времени – ни моего, ни своего, а иди и докончи начатое. А вот когда ты доделаешь все до конца и твой наниматель, – она кивнула на второго мужчину, – посчитает, что работа сделана достойно, я уверена, он заплатит тебе сумму, на которую вы договаривались. Иди, это все.

– Но, миледи… – захныкал первый.

– Следующие, – сказал Грейвз, энергично отпихивая от стола пару спорщиков.

Перед столом появился тот самый мужчина с козой, которого Джулиан заметил, выходя в зал. Он передал веревку с животным мальчику-слуге, стоящему у дальнего торца, и встал перед Сибиллой.

– День добрый, Ирвинг, – приветствовала его хозяйка, поправляя корону на голове Люси, съехавшую набок. – Как твоя нога?

– Спасибо, миледи, уже лучше. Я тут, значит, долг пришел вернуть, как и обещался. Этой зимой вы, почитай, жизнь нам спасли. Своя-то коза у нас сдохла…

– Ты полагаешь, я отберу у тебя козу обратно? – Голос Сибиллы звучал холодно, и тот, кто ее не знал, мог бы подумать, что в нем сквозят нотки презрения. – Особенно с учетом того, что у тебя в хозяйстве остался лишь один козел, да и тот старый.

– Но, миледи, эта коза принесла двоих козлят…

– Тогда ладно, будем считать, что мы в расчете, и уведи ее отсюда, ради Бога. Есть еще кто-нибудь, Грейвз?

Управляющий прикрыл глаза, словно обдумывая что-то, и наконец осведомился:

– А куда мадам прикажет девать козу?

– Куда угодно, – ответила Сибилла, отмахиваясь рукой, – лишь бы она пол не загадила. Отдайте хозяину.

Старый Ирвинг просиял и, кланяясь, попятился от стола.

– Спасибо, леди Сибилла, уж простите, что побеспокоил.

Джулиан почувствовал, как по его лицу тоже пробежала улыбка.

– Кто следующий? – проговорил Грейвз, устало вздохнув.

В этот миг Сибилла подняла голову, и ее взгляд уперся в Гриффина. Уголки ее рта приподнялись, чуть подрагивая, словно она показывала, что улыбаться в начале дня вряд ли уместно. Выразительно взглянув на Люси, Джулиан поднес руку к сердцу и затем протянул открытую ладонь в сторону Сибиллы в знак глубокой благодарности.

Улыбка Сибиллы стала немного шире, и она громко произнесла, обращаясь ко всему залу:

– Прервемся ненадолго, я пока займусь другими делами. Думаю, на полчаса, не больше.

Очередь к столу стала редеть, и вставший секретарь церемонно поклонился хозяйке. Тихо пробравшись на помост, Джулиан подкрался к дочери и ласково поцеловал ее в шею, вызвав очередной приступ удивленного, восторженного повизгивания.

Гриффин, продолжая улыбаться, взглянул на Сибиллу, которая обнимала его дочь, громко бряцающую драгоценностями.

– Доброе утро, крошка, – обратился Гриффин к Люси, целуя ее снова. Он заметил, что от дочери пахло духами Сибиллы. – Вижу, ты нашла хорошую подругу для развлечений. Богатую, судя по игрушкам.

– Ну как вам не совестно, лорд Гриффин, у вашей дочери совсем нет игрушек. По крайней мере с утра я не нашла ни одного предмета в вашей комнате, который мог бы ее позабавить.

– Ну почему же? – запротестовал Джулиан. – У нее есть кукла. Я хорошо помню.

– Вы имеете в виду узел из обвязанных тряпок? Весьма оригинально.

– Быть может, вы и правы, – рассмеялся Джулиан, – ее игрушка выглядит несколько… М-м-м… Старой. Однако это не повод для того, чтобы позволять ей играть с драгоценностями.

– Видите ли, лорд Гриффин, – нахмурилась Сибилла, – дело в том, что это мои драгоценности, и я буду делать с ними все, что мне придет в голову.

– Включая бриллиантовую диадему? По-вашему, это подходящая игрушка для младенца?

– Почему бы и нет? – спокойно возразила леди Фокс. – Она ей очень идет. Я могу посадить ее на крышку сундука, набитого золотом, но только, боюсь, это может стать очень опасным.

– Послушайте, – от души рассмеялся Гриффин, – а как оказалось, что я обнаружил вас обеих здесь в таком виде?

Пожав плечами, Сибилла приняла от подбежавшего мальчика чашу с вином.

– Полагаю, что леди Люси испытывает ко мне чувство благодарности за то, что не утонула в своей одежде этой ночью и была спасена, перебравшись к нам в постель.

– Вы хотите сказать, что возились с Люси ночью? – спросил Джулиан, не скрывая удивления.

– Я хочу сказать, что не могла так долго выслушивать ее жалобные крики.

Казалось, сбитый с толку Гриффин был окончательно смущен.

– Черт побери, вот почему матрас оказался таким мокрым…

– Прошу прощения, а вы что подумали? – сверкнула глазами Сибилла.

Рассмеявшись, Джулиан поцеловал дочь в щеку, несмотря на то что Люси, увлеченная блеском камешков, пыталась уклониться от отцовских ласк.

– Миледи, – перед столом неожиданно возник солдат, – у меня сообщение для лорда Гриффина.

– Поскольку я не лорд Гриффин, возможно, вам следовало бы обратиться к нему, а не ко мне.

Поклонившись, солдат развернулся на четверть оборота и вручил Джулиану пакет, запечатанный восковой печатью.

– Милорд!

– Благодарю. – Гриффин принял послание, заметив, что на печати оттиснут крест, а не королевская корона. Так. Письмо от епископа. Это все-таки лучше…

Сибилла сделала вид, что послание ее совершенно не заинтересовало.

– Займусь-ка я своими делами, – сказала она, поставив чашу и вставая с кресла.

– Разрешите и мне откланяться, – ответил Джулиан, вежливо поклонившись. Он повернулся к Грейвзу, который продолжал сверлить его взглядом. – Старина, не поможешь ли мне освободить мое дитя ото всего, что на ней висит?

– Весьма разумная мысль, – пробормотал со вздохом управляющий, принимаясь наматывать драгоценные нити на жилистую руку.

– Может быть, к завтрашнему дню мы подготовим твои ушки для того, чтобы в них появились серьги, – сказала Сибилла, глядя на Люси.

– Ба-ба-ба!

Леди Фокс приподняла бровь и посмотрела на Джулиана.

– Похоже, у нас плохой папа.

– Не верь, малышка. Она сама не верит в то, что сказала… Кстати, я не отказался бы пообедать…