Текст книги "Вчерашние розы"

Глава 2

– Отлично, – заявила Хелли, принимая вызов. – Однако мне понадобятся для этого обе руки. Надеюсь, вы не будете постоянно нарушать мое кровообращение.

Джейк был явно озадачен ее замечанием. Он совсем не обратил внимание, что сжимал руку девушки с такой силой, что у него самого вздулись вены. Извинившись, он разжал свою мертвую хватку и сменил ее на ласковое поглаживание. С возобновлением кровотока по руке Хелли разлилась горячая волна. Удивленная нежностью прикосновения Джейка, она посмотрела на него, и глаза их встретились. Хелли готова была поклясться, что увидела в них… доброту.

«Галлюцинации – обычный признак травм головы», – отметила про себя Хелли, подумав, что, вероятно, пострадала при падении гораздо сильнее, чем ей показалось вначале. Ведь он сам признался, что доброта не входит в число его достоинств.

– Док?

При звуке его голоса Хелли чуть не подпрыгнула.

– Надеюсь, я не повредил вашу руку?

– Хм? О-о-о… нет.

Когда она увидела, как Джейк ухмыльнулся, заметив ее замешательство, ей очень захотелось ударить его. Надменное животное! Какое удовольствие она получила бы, если б лицо Его Высочества Самовлюбленности превратилось в маску боли.

– Вам помочь? – обратился к ней Джейк.

– Да. Не будете ли вы так любезны прекратить это свое неумелое массирование? Может быть, мне следовало напомнить вам, что я не слабая молоденькая девица и не превращусь в пар и от более грубых прикосновений.

Джейк резко выпустил ее руку.

– «Да» на первый вопрос и «нет» на второй.

К ужасу Хелли, он наклонился к ней и стал критически осматривать. Затем, словно придя к неутешительному выводу, Джейк кивнул и имел наглость рассмеяться.

«Спесивый подонок! – У Хелли дернулась нога. – Теперь я точно знаю, куда я его лягну».

Изогнув бровь в притворном удивлении, мистер Парриш с сарказмом проговорил:

– Посмотрим: раз… два. Я насчитал две руки. Вы готовы приступить к своим обязанностям?

Его красивое лицо казалось воплощением заботливости.

– Конечно, я понимаю, что вы уже немолоды, и кровь у вас циркулирует не так, как прежде. Поэтому требуется больше времени…

– Я в порядке, – резко ответила Хелли. – «Какая наглость говорить об ее возрасте! Боже правый! Ей ведь всего двадцать шесть, и пока что не нужен теплый шерстяной плед и клюка». Возмущенно хмыкнув, она добавила: – Если вы перестанете тратить мое время на комплименты, я буду рада приступить к своим обязанностям.

На что Джейк только хмыкнул, явно не сомневаясь, что доктор последует за ним.

«Наверно, у него что-то с носом», – не без злорадства подумала Хелли. Да и Пенелопа, кажется, сопит, совсем как ее брат. Вероятно, это семейный дефект. Ну что ж, она займется его исправлением.

Хелли так погрузилась в размышления о предстоящем исправлении носа мистера Высочество и Могущество, что чуть не упала, наткнувшись на нечто твердое. Раздавшееся вслед за этим ругательство подсказало ей, что это «нечто» не что иное, как спина Джейка Парриша.

В поисках опоры девушка инстинктивно вцепилась в него, но почти тотчас же поняла свою ошибку – он тоже отчаянно старался сохранить равновесие, не желая скатиться вниз и pyxнуть в холл совсем неподобающей грудой.

К великому ее облегчению, мистер Парриш быстро совладал с ситуацией. Одной рукой он прижал Хелли к себе, а другой ухватился за дубовые перила, При этом девушка услышала, как что-то упало и скатилось вниз по лестнице.

Хелли и Джейк застыли на месте: она вцепилась в него, а он покровительственно обнял гостью за талию, и оба пытались перевести дыхание. Благодаря общему чувству облегчения неприличность неуместной близости была забыта. Но только на мгновение.

Почти сразу же Хелли явственно ощутила игру его мускулов – она была так плотно прижата к нему, что едва могла дышать.

Ошеломленная столь необычным положением, девушка попыталась оторвать свое лицо от его плеча, в которое она с перепугу уткнулась. При этом она старалась не замечать исходящий от него запах чистого мужского тела.

Затем Хелли посмотрела на своего спасителя. Произвело ли это прикосновение столь же электризующее действие и на него?

На лице Джейка было странное выражение, словно он озабочен. Но причиной тому была явно не Хелли. Проглотив разочарование, девушка проследовала за его растерянным взглядом и увидела то, что упало с лестницы.

Это была всего лишь палка из черного дерева с золотым набалдашником. Джейк тихо, но смачно выругался. Не обращая никакого внимания на вопросительный взгляд Хелли, он еще крепче ухватился за перила и смотрел на эту деревяшку так, будто она была спасательным кругом в штормящем океане.

Выражение полной беспомощности на лице этого мужественного человека озадачило Хелли. Он казался совершенно потерянным и с ужасом оценивал расстояние до упавшей трости. И тут до Хелли дошла оглушившая ее истина: Джейк Парриш – калека.

Но, Боже, ведь она врач! Почему же она не заметила столь очевидное увечье раньше?

«Потому что была слишком сильно занята его красивым лицом», – напомнила себе Хелли.

Не оглядываясь на девушку, Джейк сделал осторожный шаг вниз. Казалось, он боялся того, что может прочесть в ее глазах.

Однако левая нога его подвела – он зашатался, с усилием сохранил равновесие и с шумом втянул в себя воздух.

Хелли сразу же сообразила, что ему очень больно. Импульсивно она рванулась на помощь, но остановилась прежде, чем он успел это заметить. Можно только догадываться, сколь удручающим был подобный недостаток для такого гордого человека, как Джейк Парриш.

Предложить ему помощь – значило только посыпать соль на рану, и, чтобы не задевать его самолюбия, Хелли притворилась, что не слышит тяжелого прерывистого дыхания Джейка, когда тот от боли схватился за бедро. Ей даже удалось перевести взгляд на побелевшие от напряжения костяшки вцепившихся в перила пальцев. Но, увидев на его лице невольную гримасу боли, Хелли поняла, что не может подвергнуть его еще большему унижению.

Она громко вздохнула и проговорила;

– Какая же я неуклюжая! Если не споткнусь о собственные ноги, то либо уроню, либо разобью что-нибудь. Мой отец обязательно сказал бы: «Прячьте все бьющееся! Перед вами самое неуклюжее существо на свете!»

С этими словами девушка, словно старая, согбенная карга, проковыляла вниз по лестнице, подобрала палку и с веселым видом возвратила ее владельцу.

Джейк впервые одарил Хелли искренней улыбкой, от чего у девушки захватило дух: она видела, что он потрясающе красив, но когда он так улыбался, то казался просто архангелом, сошедшим с церковного витража.

– Ваш отец действительно так говорил? Хелли утвердительно кивнула.

– Тогда у него совсем иное, чем у меня, представление о грациозности. – Джейк умело установил свою палку и, наклонив голову, продолжил: – Не поспешите ли вы за мной, доктор Гардинер? Мне кажется, пациент взывает к вашей помощи.

Действительно, шум и грохот все не стихали, и он без дальнейших комментариев продолжил свой утомительный и осторожный подъем, предоставив Хелли следовать за ним.

И хотя лестница была для Парриша истинной пыткой, ему удалось так ловко пройти через зал, что Хелли пришлось чуть не бежать за своим провожатым.

Когда они завернули за угол, крики стали столь оглушительными, что Хелли с трудом подавила желание заткнуть уши руками.

Она осмотрела коридор, в котором они остановились. По обеим его сторонам были комнаты, и сам он заканчивался стеклянными дверями, ведущими на просторный балкон. Сквозь ромбовидные стекла балкона весь коридор заливал теплый свет вечернего солнца. Хелли сочла бы все это очаровательным, если бы не душераздирающие вопли и вид тяжелых железных прутьев, запирающих двери.

Девушка вопросительно посмотрела на Джейка Парриша. Ее интересовало не то, для чего они здесь нужны, это было ясно по диким, звериным крикам, но для кого?

И, словно отвечая на невысказанный вопрос, Джейк распахнул одну из дверей, прервав череду почти нечеловеческих криков.

– Доктор Гардинер, – произнес он бесцветным голосом, – позвольте представить вас моей очаровательной жене, Сирене.

При приближении Хелли привязанная к железной кровати женщина сделала попытку разорвать свои путы. Несмотря на полумрак, было совершенно очевидно, что когда-то Сирена Парриш была чрезвычайно красивой женщиной. Следы ее былой красоты все еще были видны в золотистом мерцании волос и удивительном сиянии небесно-голубых глаз на белом как мел лице.

Увидев рядом с мужем незнакомку, больная перестала кричать и тихо лежала в своей постели, хотя губы ее все еще тряслись. Она чем-то напомнила Хелли нимфу лунного света, испуганную неожиданным присутствием простых смертных.

Наступившая тишина еще больше подчеркивала хруст битого стекла под ногами. Освободившись от чар этого феерического лица, Хелли с отвращением посмотрела на пол.

Дорогой обюссонский ковер был испачкан отвратительными пятнами липкой жидкости, застывшей в осколках стеклянных бокалов. Некогда прекрасный паркетный пол выглядел так, будто его постоянно подвергали сильным ударам. Спартанская мебель привинчена к полу. Словом, комната несла как свидетельства недавнего конфликта, так и следы былых баталий.

Хотя Сирена и располнела от беременности, ее маленькие руки и ноги указывали на то, что она хрупкая женщина, и непонятно было, как ей удалось учинить такой хаос. Но чем же иначе можно объяснить толстые кожаные ремни на ее щиколотках и запястьях?

Какое-то мгновение Сирена с ангельским выражением обозревала Хелли.

– Очень ради нас видеть, – проговорила она с южным акцентом. – Не позвонить ли Босуорту и заказать закуску? И конечно, лимонад, а также черничный пирог Мамми Селины.

Поджав губы, она осмотрела Хелли с ног до головы и, улыбаясь, добавила:

– О, я просто зеленею от зависти к вашему платью. Это одно из новых произведений месье Уорта?

При этом замечании жены мистер Парриш громко заметил:

– Как вы можете понять по этому комментарию, наша Сирена несколько склонна заблуждаться.

Постукивание палки о деревянный пол предупредило Хелли о приближении Джейка. Почувствовав его за своей спиной, девушка уже собралась осведомиться о состоянии своей пациентки, но вдруг Джейк прошипел:

– Чтоб им провалиться!

Запальчивость, с которой он это произнес, заставила Хелли удивленно повернуть голову. К ее неудовольствию, лицо ее оказалось всего о нескольких сантиметрах от груди Джейка. Хелли Гардинер считалась высокой для женщины. Амазонкой, как говорил ее отец. Однако рядом с Джейком Парришем она чувствовала себя недоростком. Первый раз в жизни ей пришлось задрать голову, чтобы посмотреть в лицо собеседнику.

Тут она увидела выражение такого гнева, что, будь он направлен на нее, она мгновенно была бы превращена в пепел.

Хелли проследила за пылающим яростью взглядом. Он был обращен на привязанную женщину. Не винит же мистер Парриш это несчастное создание за ее болезнь?

– Значит, доктор наконец прибыл, сэр? – поинтересовался голос с ирландским акцентом.

От Хелли не ускользнуло, как больная вздрогнула при звуке хлопнувшей двери. К кровати с трудом подошла высокая костлявая женщина с метлой. Остановившись, она одарила Сирену злобным взглядом и едко заметила:

– Ну, мы опять набезобразничали? Всегда создаете лишнюю работу и никогда не думаете о бедных людях, которым приходится все это убирать.

Увидев эту женщину в изножье своей кровати, Сирена задрожала как осиновый лист и начала беззвучно шевелить губами. Вдруг она яростно заметалась из стороны в сторону, тело ее отчаянно изгибалось. Казалось, больная всеми силами старалась избежать ужасной пытки. Потом, тихо всхлипывая, словно испуганный ребенок, Сирена вскинула голову и уставилась на что-то позади Хелли. Встретившись с мужем взглядом, она вновь начала кричать.

Никогда в жизни Хелли не слышала ничего столь душераздирающего. Истошные вопли леденили душу, и доктор лихорадочно пыталась догадаться, чем же они могли быть вызваны.

– Опять воем, как пожарная сирена? – увещевала грозная уборщица свою подопечную, подвигаясь к ней. – Ты что, не можешь понять, что мешаешь мужу своими воплями? Не скажу, что и у меня хватает терпения тебя слушать.

Сирена продолжала кричать, а костлявая женщина склонилась над ней:

– Упорствуете? Ну что ж, я быстро прекращу эти глупости. Не будь я Меджи О'Ши.

Молниеносным движением, которому мог бы позавидовать борец на ринге, она схватила Сирену за шею и грубо прижала ее голову к матрасу.

Охваченная животным страхом, Сирена отчаянно сопротивлялась. Вынув из кармана передника грубый и не слишком чистый лоскут, Меджи бессердечно запихала его Сирене в рот. Хелли пришла в ужас от такого бесчеловечного обращения, но не успела она запротестовать, как мистер Парриш прорычал:

– К-черту. Меджи! Я не потерплю таких злоупотреблений. Я ведь сказал вам, что вы ни при каких обстоятельствах не можете связывать мою жену.

Отпихнув сиделку в сторону, Джейк с трудом встал рядом с Сиреной на колени.

– А что же я, по-вашему, должна делать, сэр? – проговорила ирландка, и тон ее совершенно не вязался с вежливыми словами, которые она произносила.

Джейк смерил сиделку взглядом, способным поставить на место даже самых строптивых мужчин.

– Вы были предупреждены, что вам нельзя применять к своей подопечной никаких принудительных мер, – чуть не прорычал он и добавил: – Я точно помню условия нашего соглашения.

– Прошу прощения, мистер Парриш, но какой опыт вы имеете в уходе за сумасшедшими, чтобы говорить так авторитетно?

– Никакого. Но я на себе испытал ужас, когда меня связывали и против моей воли подвергали немыслимому обращению. Именно поэтому чувствую, что могу говорить об этом с высочайшей авторитетностью!

За этими словами слышались такие боль и страдания, что у Хелли сердце разрывалось от желания его утешить. Пытаясь успокоить мистера Парриша. она положила руку ему на плечо.

Тот весь напрягся, повернулся и испытующе посмотрел на Хелли. Но о ее глазах он не увидел жалости, а только сочувствие и понимание. Черты его едва заметно смягчились, и он слегка кивнул в знак признательности.

Затем мистер Парриш снова обратился к ирландке:

– Ну, говорите. – Взгляд его опять стал твердым как сталь. – Что вы можете сказать в свое оправдание?

– Ничего. Я все сделала правильно и так, как надо. Мне не в чем оправдываться. И не перед кем! Чтобы вы знали. Никто не может сказать о Меджи О'Ши, что она не знает своего дела.

– Что ж, теперь скажет! – почти рявкнул Джейк. – Вы уволены!

– Вы скоро пожалеете о своем решении и тогда не ждите, что я так и прибегу к вам. Я рада уйти от этой психованной.

С этими словами она покинула комнату, хлопнув напоследок дверью. Джейк проводил ее уход усталым вздохом. Когда дверь захлопнулась, он осторожно поднял голову жены. При его прикосновении больная начала сопротивляться, в глазах у нее был такой первобытный страх, что на мгновение Джейк остановился.

– Все в порядке, – пробормотал он. – Ты же знаешь, что я никогда не сделаю тебе больно.

Нежно удерживая подбородок жены, он вынул кляп у нее изо рта.

Просияв на мгновение от благодарности, в следующую секунду Сирена злобно вцепилась зубами в ладонь мужа.

От внезапной и очень сильной боли у Джейка перехватило дыхание. Он попытался освободить руку, но зубы Сирены слишком сильно вонзились в плоть, и его попытка только ухудшила дело. Из раны начала сочиться кровь, обильно стекая с губ больной. Увидев, что при этом она улыбается, Джейк оцепенел.

Затем Сирена рассмеялась истерическим смехом поддельного веселья и умиротворенности, и он воспользовался этим чтобы освободиться.

– Боже! – пробормотал Джейк и снова уставился на жену, чувствуя, как при виде смеющегося лица с обагренными кровью губами его начинает тошнить. Ему вспомнились слова, которые она сказала, провожая его на войну: «Вспомни мой смех, когда окровавленный будешь лежать на поле битвы. Я с радостью посмеюсь при известии о твоей смерти. Надеюсь, что перед этим ты испытаешь все муки ада!»

Ее слова наполовину сбылись – он испытывал муки ада.

Хелли взяла руку мистера Парриша и тщательно исследовала рану. Когда же она наконец подняла на него глаза, Джейк был потрясен глубиной сострадания, отразившегося в них. Давно уже никто не предлагал ему дара утешения, вот теперь его дает совершенно незнакомая женщина.

– Неприятная рана, – прошептала Хелли. – Ее надо вычистить и зашить. Я всегда была осторожна с ранами от человеческих укусов. Они часто вызывают самые сильные инфекции. Пошлите кого-нибудь за моей сумкой, и я все сделаю должным образом.

– Я переживал и гораздо худшие ранения, – возразил Джейк, отдергивая руку. – Не стоит беспокоиться.

– Но она глубокая и может быть инфицирована. Если… Залп ругательств, выкрикнутых Сиреной, заглушил слова Хелли. Джейк был потрясен столь непристойными выражениями, но, совладав с собой, спокойно произнес:

– Кажется, моя милая женушка работает над расширением своего лексикона.

– Мистер Парриш, – начала Хелли, решительно игнорируя высказывания Сирены и собственное смущение от услышанного: – Что касается вашей руки…

– Боже правый! – воскликнул Джейк, когда Сирена произнесла несколько слов, которые наверняка доктор Гардинер никогда раньше не слышала.

– Понятия не имею, где она могла всего этого набраться! Послушайте, леди Миссионерка, я обещаю тщательно промыть руку и даже позволю Хо и Селине сделать мне перевязку, чтобы вы себя спокойнее чувствовали…

– Боже! – резко вскрикнула Сирена, криво улыбаясь.

– Боже?

– Да, молитесь за свои грехи, если не хотите попасть в ад! Разве вы не видите, чем дьявол наградил меня? – И больная указала на свой живот.

Джейк устало потер глаза неповрежденной рукой. Если и был человек, одержимый глубокой печалью, то это Джейк Парриш.

– Она думает, что ее боль вызвана демонами ада. – Джейк произнес это улыбаясь, но при виде этой улыбки у Хелли сердце заныло от жалости. – Если учесть, что Сирена видит во мне воплощение дьявола, то она по-своему права. Во всяком случае, доктор Гардинер, моя жена уже несколько часов в родовых муках, и от вас зависит, чтобы она нормально разродилась.

Джейк вышел из комнаты и закрыл дверь, отрезая от себя успокаивающий голос Хелли. Только теперь, прислонившись к стене коридора, он вдруг почувствовал, что слишком слаб, чтобы противостоять неодолимому отчаянию, которое преследует его с того злополучного дня все эти месяцы.

– Безнадежно, – так сказали о состоянии его жены специалисты. Они имели в виду, что Сирена никогда уже не станет той разумной, веселой женщиной, какой была в начале их брака, и, разумеется, никогда не восстановит своего былого положения в обществе.

Но для Джейка слово «безнадежно» имело совсем другой смысл. Оно выносило приговор, лишавший его надежды на мир и счастье. Впереди – лишь темное, наполненное ненавистью и одиночеством будущее. И, конечно, ребенок.

О ребенке думать не хотелось. Отогнав мучительные мысли, он снова расправил плечи. Для других он по-прежнему останется человеком гордым и сильным – человеком, который имеет все.

Его называли Мидасом, и только один Джейк знал, какая пустота находится за величием этого прозвища.

Глава 3

– Он так прекрасен, – шептала Сирена.

Больная перестала бороться и лежала, словно тряпичная кукла, позволив Хелли сменить ей мокрую рубашку на сухую.

Задача эта оказалась не особенно трудной. Не считая большого живота, Сирена оказалась почти так же бестелесна, как и мифическая нимфа, которую она напоминала.

Уходя, мистер Парриш велел Хелли освободить Сирену от пут, за что с готовностью и принялась доктор. Однако, к ее разочарованию, узлы были слишком туго затянуты из-за того, что больная постоянно дергала за ремни, и Хелли потребовалось не менее получаса, чтобы справиться с ними.

Возясь с узлами, Хелли старалась поддерживать видимость светской беседы, надеясь таким образом успокоить свою пациентку, но у нее не было никакого опыта в пустой болтовне, кроме того, она чувствовала себя на чужой территории весьма неуютно.

К удивлению Хелли, все шло вполне сносно. Она говорила обо всем, начиная от современной музыки и кончая последними тенденциями моды. В один из моментов оживленной, хотя и несколько односторонней беседы, когда Хелли рассуждала о преимуществах маленьких кринолинов, Сирена удивила ее, кивнув в знак согласия.

Больная оставалась послушной и, следуя указаниям доктора, даже позволила отнести себя в кресло.

– Ну как? Так лучше? – поинтересовалась Хелли, не очень-то рассчитывая на ответ. Вопрос был задан скорее по привычке.

С озабоченным видом Хелли направилась к постели. Одному Богу известно, как сделать так, чтобы Сирена поверила ей настолько, что позволила бы обследовать себя. Судя по стонам больной и их частоте, до родов может пройти еще несколько часов, и остается только молиться, чтобы Сирена оставалась спокойной и позволила сделать все, что требовалось.

Некоторое время Сирена молчала и как загипнотизированная смотрела прямо перед собой, потом внезапно замотала головой и уставилась на Хелли.

– Дьявол, – проговорила Сирена странным бесцветным голосом.

– Извините? – Хелли, менявшая мокрые простыни, приостановилась. Ее возмутило то, что Сирену оставили лежать в промокшей от предродовых вод постели, и она старалась побыстрее исправить положение.

– Вы знаете, он ведь прекрасен. Дьявол-то.

– Дьявол? – Хелли поморщилась. – Прекрасен?

И сразу же перед ее глазами возникло улыбающееся лицо Джейка Парриша, от которого дух захватывало. Джейк был частицей дьявола, и он был, несомненно, прекрасен.

– Да, действительно прекрасен, – согласилась Хелли, полагая, что Сирена говорит о своем муже.

Несколько секунд Сирена не мигая смотрела на нее, и у Хелли возникло жуткое ощущение, что она читает ее мысли.

– Не обманывайтесь его красотой, – прошипела Сирена. – Некоторые его лица очень безобразны. И он может быть… жестоким. Таким я его ненавижу больше всего.

Произнеся последние слова, она поежилась и задрожала.

– Мне кажется, все мужчины время от времени склонны к плохому настроению, и, полагаю, большинство из них часто бывают жестокими. Так уж они устроены, – заметила Хелли. – Вы никогда не замечали, что мужчины не так сдержанны, как женщины?

Игнорируя ее слова, Сирена мечтательно посмотрела в угол.

– Но иногда он так нежен. Я люблю, когда он гладит меня… – тихо прошептала она. Затем издала серию слабых стонов, закрыла глаза и откинула голову. – Он мучает меня до тех пор, пока я не начну умолять его коснуться меня… здесь, – закончила она, прижав свою руку между ногами.

Хелли была в шоке. Ничто в учебниках и медицинских пособиях не подготовило ее к подобного рода ситуациям.

– А когда он наконец… овладевает мной… я не могу не кричать от удовольствия.

Сирена явно была в экстазе. Хелли ответила на это сконфуженным недоумением. И что же ей теперь делать? Должна ли она игнорировать услышанное, притворяясь, что ничего не замечает? Или ей следует оставить Сирену?

Однако Сирена сама спасла ее от необходимости принять решение. Издав несколько все более глубоких вздохов, закончившихся резким стоном, и раза два вздрогнув всем телом, женщина обмякла и застыла в неподвижности.

«И что же ты теперь скажешь, мисс Всезнайка? – спросила себя Хелли и сама себе ответила: – Это та область, где моего образования явно недостаточно».

Она украдкой взглянула на Сирену, на лице которой осталось выражение наивысшего экстаза. Роженица прерывисто дышала.

«Вероятно, Джейк Парриш – отличный любовник?» – эта мысль глубоко волновала и смущала девушку.

Хелли сделала попытку вернуться к своей задаче и пробормотала:

– Сейчас я управлюсь с постелью, и вы там уютно расположетесь.

Но Сирена, казалось, не слышала ее. Она смотрела в дальний темный угол комнаты и беззвучно открывала и закрывала рот.

Со смертельно бледным лицом, прижавшаяся к спинке кресла, Сирена воплощала нескрываемый ужас. Хелли озадаченно проследила за направлением ее взгляда. Оказалось – всего лишь алая перчатка, едва ли способная вызвать такой испуг.

С умоляющим выражением на лице, похныкивая. Сирена замотала головой. Затем внезапно, заставив Хелли подпрыгнуть от неожиданности, провопила:

– Остановите его!

Сделав неверное движение, больная потеряла равновесие и упала с кресла на пол. Она лежала, свернувшись в комочек, и дрожала, прижимая руки к груди, однако вопли продолжались:

– Ради Бога! Не позволяйте ему снова бить меня! Теперь она выставила руки вперед, словно защищаясь от удара. Напуганная такими проявлениями ужаса, Хелли поспешила женщине на помощь. Она опустилась на колени и стала тихонько гладить ее по спине. Сирена дернулась словно от удара.

– Я так старалась ему угодить, так старалась. Но когда я не смогла… Боже правый! Он так противен, когда бьет меня? – Она забилась еще глубже, продолжая извиваться в ответ на воображаемое нападение. – Не давайте ему бить меня!

– Успокойтесь. Никто не собирается сделать вам больно, – пыталась убедить больную Хелли.

По щекам Сирены катились слезы, а сама она зажала уши, словно боролась с неприятным шумом:

– Ради Бога! Пусть он не говорит этих ужасных слов! Он знает, что я их не переношу!

Хелли чувствовала себя абсолютно беспомощной. «Боже, что сделали с этой беднягой? И кто?»

При всех его недостатках Джейк Парриш не казался человеком, способным плохо обращаться со своей женой. Весьма неохотно Хелли призналась себе, что была тронута его терпением – ведь он даже не повысил голоса, когда Сирена укусила его.

Хелли была в затруднении. Может быть, Джейк Парриш разыгрывал такую терпимость ради нее? По опыту она знала, что, насколько это касается мужей, они, ягнята на людях, очень часто оказываются наедине со своими женами волками.

Разве все в Филадельфии не восхищались Амбруазом Гардинером, преданным мужем и примерным отцом?! Хелли рано узнала, что внешность мужчины может быть обманчива, – ее отец был мастером притворяться и разыгрывать сцены. В волчьей стае он всегда был бы вожаком. Может быть, и Джейк Парриш тоже волк в овечьей шкуре?

Сирена встала на четвереньки и, уставившись на Хелли сквозь гриву своих волос диким, звериным взглядом, простонала:

– Я ведь говорила, что он не может получить удовлетворения, если я не плачу и не умоляю. Он стыдит меня, если не может…

Она разрыдалась, Хелли попыталась поднять ее.

– Сирена! Со мной ты в безопасности. Я не позволю ему сделать тебе больно. Никогда! Ты меня слышишь?

Под руками Хелли женщина обмякла, и лишь тело ее сотрясалось от сдавленных рыданий.

– Ну, ну, милая моя. Ты же хорошая девочка, и со мной ты в безопасности, – шептала Хелли.

Внезапно Сирена поднялась с колен и, прорычав, как бешеное животное, с удивительной силой злобно отшвырнула Хелли к стене.

Первый раз в жизни Хелли была благодарна кринолину и множеству нижних юбок – они защитили ее от сильного удара в спину и смягчили падение. Ошеломленная, она лежала, пытаясь прийти в себя.

К счастью, ей это быстро удалось, и сот доктор уже склонилась над своей пациенткой, которая собиралась залезть под кровать. Ловким движением Хелли ухватила Сирену, стараясь не повредить ей живот.

Как можно нежнее она перевернула сопротивляющуюся Сирену на спину и, игнорируя удары, обняла пациентку и крепко прижала к себе. Какое-то время они оставались в таком положении. Девушка успокаивала больную, баюкая ее, как маленького ребенка. Израсходовав свой гнев, Сирена затихла. Затем она вдруг подняла голову с мокрого плеча Хелли и вытерла лицо рукавом.

– Боже! – прошептала больная с тоской в голосе. – Что я наделала?

Выбравшись из объятий Хелли, Сирена уселась неподалеку от нее. Она обхватила живот руками, скрестила ноги и стала с любопытством рассматривать рыжеволосую незнакомку. Наконец она проговорила:

– Извините, но, мне кажется, я с вами незнакома. – Покачав головой, она добавила: – Конечно, я думаю, что многих теперь не знаю.

Хелли опешила. Если бы Сирена, должным образом ухоженная, подавала чай в своей гостиной, тон ее не мог быть более сердечным, а выражение лица более нормальным. Хелли улыбнулась и протянула руку:

– Я – доктор Гардинер.

– Очень рада. – Сирена пожала протянутую руку. – Леди – доктор? Только представьте себе! Никогда ничего подобного не слыхала. – Она испытующе посмотрела на Хелли. – А что? Кто-нибудь болен?

Затем лицо ее затуманилось.

– О, – вздохнула она. – Вероятно, Джейк. Он был так болен. Война и все такое, вы понимаете. Так он умирает?

Хелли покачала головой и улыбнулась:

– Ничего столь ужасного. Я здесь по счастливому случаю, чтобы помочь вам родить ребенка.

Сирена посмотрела на свой живот, прикрытый мягкой рубахой.

– Ребенок… Боюсь, я совсем об этом забыла, – прошептала она, и по щекам покатились слезы. – Мой бедный ребенок. Как я могла забыть о нем?

– Теперь это не имеет значения. Вы только думайте о малютке, который хочет родиться. Вы позволите мне помочь вам?

Сирена критически оглядела Хелли. Она казалась честной и доброй.

– Думаю, да.

– Вот и хорошо.

Хелли с минуту колебалась, но затем осторожно продолжила:

– Для того чтобы помочь вам, мне необходимо вас обследовать. Вы понимаете, что я имею в виду?

Предложение Хелли, казалось, вызвало у Сирены панику.

– Вы мне доверяете?

Гнев на лице Сирены сменился нерешительностью, и наконец она утвердительно кивнула. Хелли вздохнула с облегчением:

– Умничка! Я не хочу тебя обманывать и говорить, что ты родишь без боли. Нет, вероятно, будет достаточно больно, но я обещаю сделать все, чтобы облегчить тебе роды. Ты поняла?

Сирена кивнула снова.

– Отлично. Тогда ляг в постель – там тебе будет удобнее. Все будет хорошо.

Когда они были уже у кровати, Сирена резко остановилась и ухватилась за Хелли.

– Вы не позволите ему трогать меня, правда?

– Кому? Мужу? – удивилась доктор. Сирена покачала головой.

– Не только. Вообще мужчине! – В глазах ее вновь показалось безумие, а в голосе появились истерические нотки: – Обещайте, что не позволите ни одному мужчине трогать меня! Обещайте!

– Никто, кроме меня, не будет тебя трогать, – воскликнула Хелли, пытаясь освободиться от вцепившейся в нее Сирены.

Успокаивая свою пациентку, она улыбнулась, помогла ей лечь на кровать, а сама села рядом. Сирена вздохнула и закрыла глаза.

Хелли в полном замешательстве смотрела на успокоившуюся женщину. «Боже, что все-таки произошло? Кто довел Сирену до такого состояния?»

Вопреки самой себе Хелли подумала о Джейке Паррише и мысленно воскликнула; «Виновен в избиении жены. Виновен в неслыханных извращениях. Виновен!»

Хотя умом она и осуждала этого человека во всех смертных грехах, сердце девушки красноречиво выступало в его защиту и каждым ударом утверждало его невиновность.

После двух часов блаженной тишины шум возобновился. Джейк тяжело вздохнул и бросил на потолок мрачный взгляд, поморщившись от слишком хорошо знакомых ему криков жены. Судя по их высокому тону, доктор Гардинер чем-то рассердила Сирену и теперь подвергается одной из ее безобразных выходок.