Текст книги "Вчерашние розы"

Глава 5

В дверь библиотеки тихо постучали. Джейк оторвался от лежащих перед ним бумаг и быстро глянул на часы.

Половина второго. Почти час прошел с того момента, как слабый крик возвестил о рождении ребенка. Большую часть этого времени Джейк читал один и тот же параграф, напряженно ожидая стука в дверь и страшась минуты, когда это произойдет.

Всего час, а казалось, так было всегда. Он на секунду зажмурил глаза, пытаясь сбросить с себя давящее напряжение. Но этой ночью он так и не обрел душевный покой. Тысячи сожалений и упреков проносились бесконечным потоком в его сознании.

Джейк заметил, что у него дрожат руки. Он сжал кулаки и отрывисто проговорил:

– Да?

Единственным ответом стал звук открывшейся двери, которая почти тотчас же тихо закрылась. Джейк притворился, что погружен в чтение и не замечает нежелательного посетителя. Послышался легкий шелест юбок и стук каблуков. Когда женщина шагнула на ковер и шаги стали глуше, Джейк понял: она совсем рядом. Но он поднял голову только тогда, когда она остановилась у его конторки.

– Ну? – как-то сдавленно произнес он, не обращая внимания на небольшой сверток в руках Хелли.

Затем он снова погрузился в бумаги. Такое равнодушие к своему первенцу сильно разочаровало Хелли. Ей всегда нравилось разделять радость новоиспеченных отцов в такие моменты. Ничто не доставляло ей такого удовлетворения своей профессией, как вид отца, с восхищением вглядывающегося в своего первого ребенка и часто с гордостью заявляющего, что у младенца его нос или глаза.

Хелли тихо вздохнула. Конечно, этот случай вряд ли можно считать нормальным, да и Джейк Парриш не из тех, кто не умеет сдерживать своих чувств! К тому же уже поздно, и все они устали. От нее не ускользнули ни тени у него под глазами, ни опущенные от усталости плечи.

Намереваясь сделать все возможное, чтобы исправить затруднительное положение, Хелли вымученно улыбнулась.

– Я думала, вам будет интересно увидеть свою дочь, мистер Парриш, – проговорила она, надеясь, что голос ее звучит достаточно весело.

– Хорошо, – коротко отрезал Джейк и мотнул головой. Он не взглянул на женщину с младенцем, пока она не встала прямо напротив него. Джейк вздохнул и отложил бумаги в сторону. Одним пальцем, словно боясь наткнуться на нечто неприятное, он откинул одеяльце и без всякого любопытства посмотрел на детское личико. При этом он не улыбнулся и черты его лица ничуть не смягчились. На его лице было только холодное равнодушие.

Не проронив ни слова, Джейк отдернул руку и вернулся к своей работе.

Внезапно Хелли почувствовала холодок, вспомнив о другом ребенке, не принятом своим отцом. Она никогда не забудет ужасной боли от случайно подслушанного разговора слуг, судачащих о бесчувственности, с которой отец отнесся к рождению своей дочери.

– Бедная, бедная малютка! – повторяли они на все лады. – Ведь Амбруаз Гардинер за две недели не удосужился даже взглянуть на новорожденную! И так продолжалось бы и дальше, если бы он не был вынужден увидеть ее на крестинах.

Конечно, как человек весьма чувствительный к мнению общества, Амбруаз в церкви разыграл роль гордого отца и даже держал дочь на руках во время приема, на котором провозглашал за ее здоровье многочисленные тосты.

Но, как только гости разошлись, Гардинер передал малютку няньке и предупредил бедную женщину, что ее уволят, если он еще хотя бы раз увидит или услышит свое отродье.

Хуже того, он ни разу не спросил о своей жене, лежащей почти при смерти в родовой горячке.

Позже он грубо сетовал Хелли на несправедливость судьбы: почему его жена, Джорджина, не умерла при родах, прихватив Хелли с собой.

Теперь Хелли смотрела на мистера Парриша, спокойно сидящего и пишущего с холодным лицом мраморного изваяния, и сердце ее заныло. А с болью пришла злость.

– Неужели вас совсем не интересует, как себя чувствует ваша супруга?

Джейк остановился на полуслове, поднял голову, чтобы встретиться с ее гневным взглядом, и спросил:

– Ну, и как там моя жена?

«Тебя это словно и не касается, подонок?» Внутри у Хелли все кипело от негодования. Подавив желание сказать ему несколько весьма нелестных слов, она все же не смогла сдержать упрека в голосе и ответила:

– Роды были трудными. Конечно, я этого ожидала, учитывая плохое физическое состояние вашей супруги. Честно говоря, это чудо, что и роженица, и ребенок выжили. К концу миссис Парриш так ослабела, что едва смогла вытолкать плод на этот свет.

Хелли снова глянула на бесчувственное лицо Джейка.

– Ваша дочь была бездыханна и осталась жива только благодаря милости Божьей.

Джейк посмотрел на младенца, покоящегося на руках Хелли. Наконец до него дошел смысл ее слов, и страх охватил Джейка. Стараясь говорить спокойно, он спросил:

– Но теперь с ней все в порядке?

– Не хочу вас обманывать. Девочка очень мала. Известны случаи, когда младенцы в таком состоянии выживают и впоследствии вырастают здоровыми. Но такое бывает очень редко. Надо только молиться, чтобы малютка оказалась счастливым исключением.

– Вы, конечно, сделаете все возможное! – сказал он скорее тоном приказа, нежели просьбы.

Хелли кивнула:

– Разумеется. Я дала Селине указания и, с вашего разрешения, пришлю сиделку из Миссии.

– Отлично. Делайте так, как сочтете нужным. – С этими словами Джейк взял перо и возобновил свои занятия.

Однако Хелли проигнорировала жест, означающий, что их встреча окончена.

– Я буду приходить ежедневно, чтобы наблюдать, как идут дела у новорожденной. А также и у миссис Парриш. Ваша жена потеряла крови больше, чем обычно. Однако, к счастью, признаков кровоизлияния нет. Она лишь крайне утомлена и, если не возникнет лихорадка, скоро войдет в норму.

Джейк хмуро улыбнулся:

– Войдет в норму? А вы не слишком оптимистичны, доктор Гардинер?

– Вы знаете, что я имею в виду, – огрызнулась Хелли.

– Правда? А я уж думал, что это еще одна попытка убедить меня в могуществе медицины.

Хелли чуть не задохнулась от злости и, прежде чем успела подумать, выпалила:

– Какой же вы бессердечный подонок! Вы знаете об этом?

– Да! – как удар бича прозвучал ответ. Зеленые глаза горели холодным блеском, к которому примешивались янтарные искры.

Устрашенная его видом, Хелли отвела взгляд.

– Почему вы так злитесь, леди Миссионерка?

Она покраснела до корней волос, и его усмешка стала шире. Именно в этот момент младенец начал кричать.

– Ну вот. Она уже напоминает свою мать, – криво улыбаясь, проговорил Джейк. Хелли принялась качать девочку.

– Смотрите, что вы наделали!

– Что я наделал? Разве это я переваливаю малышку с руки на руку, словно она мешок с гнилой картошкой?

Хелли взглянула на краснолицую кроху, которая действительно подвергалась достаточно суровому обращению. «Черт бы побрал этого Джейка Парриша!» Хелли прижала девочку к груди, нежно поглаживая ее, и зло посмотрела на своего нанимателя:

– Вы со всеми так грубы, мистер Парриш?

– Нет, только с вами.

С интересом разглядывая ее лицо, которое теперь покрылось багровыми пятнами, он добавил:

– Большинство женщин находят меня очаровательным. Но мы ведь уже установили, что вы не женщина, а доктор. Не так ли?

– Не могу представить себе, чтобы женщина в здравом уме могла найти вас сколько-нибудь привлекательным.

– В здравом уме? Интересный выбор выражения, – холодно заметил Джейк, постукивая пальцами по конторке.

– Ну вот, вы опять намеренно передергиваете мои слова Боже! Вы можете свести с ума.

– Возможно. И Сирена, по-видимому, живое тому доказательство.

Не удостоив его последнее замечание ответом, Хелли повернулась и направилась к двери. Напоследок она бросила на Джейка взгляд, красноречиво говорящий о том, что она думает о его жестокосердном цинизме.

– В чем дело, доктор Гардинер? Вы не собираетесь остаться и облегчить мой кошелек за ваши услуги?

– Нет! – бросила Хелли через плечо. – Но я пришлю счет, и, поверьте мне, мистер Парриш, когда вы его увидите – держитесь! Он будет больше напоминать ограбление на большой дороге!

С этими словами она так хлопнула дверью, что слегка заглушила его насмешливый хохот.

– Разрази меня гром! Гром и молнии! – воскликнула Давиния Лумис, директриса Миссии для китаянок, когда Хелли закончила рассказ о своих приключениях в доме Парришей.

– Я и не знала, что Сирена ожидала ребенка! Разумеется, когда дело идет о семейных тайнах, Пенелопа становится бешеной сторожевой собакой. Я представляю себе, как быстро она выставила бы тебя за дверь, если бы не вмешался Джейк. Вот чего я не могу понять, так это почему он вел себя как невоспитанный олух?

Хелли пожала плечами и продолжила вынимать из медицинского шкафчика, стоящего в углу так называемой «операционной», различные коробки и бутылки. Инвентаризация запасов разочаровала ее и оказалась к тому же довольно грязной работой, за которой она провела лучшую часть утра. Настроение ее ухудшалось с каждым осмотренным ящиком.

Как же они собираются пополнить запасы, чтобы привести больницу в рабочее состояние? Грязными пальцами она отвела с лица непокорную прядь и испачкала щеку.

Сложив руки на коленях, директриса смотрела на Хелли. Все еще привлекательное, хотя и несколько увядшее лицо пожилой женщины выражало благородное негодование.

– Ну уж попадись ты мне, Парриш. Я дам тебе Один-два урока благодарности. Может быть, достаточно пристыжу его в церкви в следующее воскресенье.

Хелли рассмеялась:

– Ну, если кто-то и сотворит такое чудо, то только вы.

– Чудеса я оставлю Господу, – ханжески заявила Давиния. – Что же касается Джейка Парриша, то это совсем другое дело. Я знаю этого парня больше двенадцати лет и не собираюсь терпеть, пока он превратится в беспринципного язычника.

Хелли с подозрением осматривала одну из особенно больших бутылей. Посмотрев ее на свет, она сморщилась в гримасе отвращения.

– Боже правый! Неужели ваш прежний врач не знал, что пиявки бесполезны.

Она выбросила бутыль в стоящий рядом бак для отходов и добавила:

– Особенно мертвые.

– У этого дурня были ослиные мозги. Он не только путал пиявок, но не отличал живого пациента от мертвого. Этот идиот уверял миссис Меримэн, что ее муж на пути к полному выздоровлению от апоплексии, совершенно не замечая, что он уже отвердел, как кочерга, и мертв, как майский жук в августе. Это дельце стоило нам лишения немалых пожертвований!

– Где же вы раскопали такой блестящий образчик медика? – полюбопытствовала Хелли.

– Но это же был один из протеже доктора Барнса.

– Я могла бы и сама догадаться, – едва слышно засмеялась Хелли.

Давиния с любопытством рассматривала свою подчиненную.

– Большинство женщин находят его очаровательным, – проговорила она.

– Доктора Барнса? Очаровательным? Ха! Вот уж не думаю.

– Конечно, нет. Я говорю о Джейке Паррише.

– Ах, о нем. Ну, он достаточно тщеславен, чтобы подходить для этого, – пробормотала Хелли, все еще потирая голову, которой стукнулась о полку от неожиданности предыдущего заявления Давинии.

Она опять занялась инвентаризацией. Дела обстояли еще хуже, чем она думала.

– Я нахожу его столь же привлекательным, как эпидемия сифилиса.

Давиния разразилась раскатистым смехом:

– Если бы это было правдой, то каждая вторая женщина в Сан-Франциско начиная с шести лет и до шестидесяти шести стремилась бы подцепить эту болезнь.

– Полагаю, некоторые достаточно глупы, чтобы его красивая физиономия вскружила им голову, – попробовала позубоскалить Хелли.

– Итак, это ты все-таки заметила? А ты случайно не рассмотрела его красивую задницу? Всегда стоит посмотреть…

– Давиния! Неужели вы не знаете, что обсуждать мужскую анатомию неприлично. Особенно ниже пояса, – отчаянно краснея, воскликнула Хелли.

– Черт подери, Хелли! Перестань каркать, как старая дева! Ты врач. Я полагаю, ты знаешь анатомию мужчины, включая и ниже пояса. Да и какой же это грех – восхищаться одним из наиболее интересных созданий Господа? Взять хотя бы для примера моего Джона, да упокоит Господь его душу. У него был один из красивейших задов…

– Ради Бога, Давиния! – прошипела Хелли. – Я вовсе не намерена обсуждать задницу Джейка Парриша, равно как и другие интимные части его тела. Нет уж, увольте!

Давиния раздраженно развела руками:

– Ну хорошо. Если ты так чувствительна, сменим тему. Хотя мне это и очень не нравится. Беседа как раз начинала становиться интересной. Но хочу тебя предупредить – я всегда говорю все, что думаю, и безо всяких обиняков. Всегда недолюбливала тех, кто ходит вокруг да около. – Она подозрительно посмотрела на Хелли. – Надеюсь, ты не из таких.

– Конечно, нет!

Давиния с сомнением вздохнула:

– Ну, если так, мы, вероятно, поладим.

С полчаса женщины работали в дружелюбной тишине.

– Давиния?

Та подняла голову над старым шатким столом, который использовался для исследований.

– Что случилось с Сиреной?

Вопрос несколько секунд висел в воздухе, пока Давиния снимала с носа очки и медленно протирала стекла краем передника. Водрузив их обратно на переносицу, она наконец ответила:

– Удивляюсь, почему ты не спросила об этом раньше.

– Я надеялась, что обойдусь без этого. Устроившись поудобнее, Давиния задумчиво размышляла:

– Мне кажется, как ее лечащий врач, ты имеешь право знать.

Хелли уже собиралась опротестовать эту сомнительную честь, но Давиния остановила ее жестом руки:

– Нет. Я знаю, что ты собираешься сказать. Все, что ты должна понять, это то, что Сирена выбрала тебя, а то, что хочет Сирена, Джейк, несомненно, ей предоставит.

– Мистер Парриш не показался мне особо услужливым мужем. Во всяком случае, он не из тех, кто отходит от своих правил, чтобы удовлетворять прихоти жены, – недоверчиво заметила Хелли.

– Ты говоришь так потому, что его не знаешь. Когда они были молодоженами, Джейк поклялся всем, кто хотел слушать, что никогда не откажет Сирене ни в чем.

Давиния остановилась, чтобы похихикать:

– Никогда в жизни не видела столь опьяненного любовью парня. Конечно, Сирена нравилась и всем остальным. Она была не только ангельски красива, но и обладала даром очаровывать всех, с кем встречалась. Джейк хвастал, что у его жены будет все самое лучшее.

– Так что же случилось? – спросила Хелли, усаживаясь рядом с Давинней.

– Джейк еще ни разу не сказал ей «нет». Хелли недоверчиво уставилась на собеседницу.

– Не могу представить, как это могло довести ее до безумия!

Давиния покачала головой:

– О, Сирена не совсем безумна. Скорее, она… испорчена. – Увидев вопросительный взгляд Хелли, Давиния прошептала: – Опиум. Я слышала, что она пошла еще дальше и пристрастилась к морфину. Конечно, не следует верить слухам, а клан Парришей знаменит тем, что хорошо хранит свои тайны.

Хелли нахмурилась.

– Но почему Джейк не отговорил ее?

– Он сказал ей «нет», когда она требовала, чтобы он сражался за Конфедерацию. Понимаешь, Хелли, Сирена происходит из старинной и могучей виргинской семьи. После того как северяне сровняли их дом с землей, ее родители оказались в страшной нужде. Им как-то удалось добраться до Сан-Франциско и отдаться на милость Джейка.

– И Джейк отказал им?

– Разумеется, нет! Он был очень щедр. К сожалению, они были озлоблены и забивали голову Сирены всякой чушью. Они так презирали Джейка за его поддержку северян, что настроили против него свою дочь. Сирена привыкла сетовать в Субботнем женском миссионерском обществе, что ее муж любит северян больше, чем свою собственную жену. Наконец дела пошли так плохо, что Джейк был вынужден отказать ее родителям от дома.

Давиния на секунду прервалась, задумчиво глядя в пространство.

– Как она его ненавидела за это! А когда он действительно вступил в армию северян, можешь себе представить, какой начался ад. Джейк мог легко пересидеть войну и вовсе не вступать в борьбу. Но у него были твердые убеждения, и он отказался отсиживаться, когда страна раскололась надвое. Сирена никогда ему этого не простила, и вскоре начались проблемы с ее здоровьем.

Хелли почувствовала прилив печали. Великолепно, прямо как в сказке, начавшаяся жизнь Сирены и Джейка должна была иметь счастливый конец. Но все оказалось не так, и эта история только подтверждала уверенность Хелли, что «счастье навеки» – всего лишь миф.

Она собиралась прокомментировать этот печальный факт, когда стук в дверь заставил обеих женщин вскочить на ноги.

– Кто? – грубо закричала Давиния, отчаянно оправляя юбки на кринолине. Покончив с этим, она пробормотала себе под нос: – Терпеть не могу тех, кто околачивается около дверей.

Дверь широко распахнулась, и вошел Джейк Парриш. Увидев растерянность женщин, он ухмыльнулся и заявил:

– Не я буду, если это не Давиния Лумис и, как всегда, вежлива и гостеприимна. Домоуправительница сказала, что я найду вас здесь.

– Ну вот, стоит помянуть черта, и он тут как тут! Уж не сам ли мистер Джейк Парриш пожаловал к нам! – смачно воскликнула Давиния.

– А черт – это я? – смеясь, поинтересовался Джейк.

– Не могу представить, кто еще мог в тебя вселиться, если ты так обошелся с доктором Гардинер.

Давиния, уставив руки в боки, смотрела на Джейка, словно он был нашкодившим шестилетним ребенком, а не мужчиной тридцати трех лет.

– Надеюсь, ты пришел извиниться перед ней. Джейк уставился на Хелли, которая хлопотала, убирая что-то на столе. Он снова улыбнулся, заметив пятно сажи у нее на носу, отчего она была похожа на трубочиста-переростка. В скрывающем ее от шеи и до щиколоток фартуке, измазанном в результате ее утренних трудов, она была воплощением оборванки. Но по какой-то непонятной причине он был ею очарован.

– Ну, Джейк, мы ждем, – подгоняла Давиния, постукивая ногой.

Джейк пожал плечами:

– Хорошо, прошу меня извинить.

От него не ускользнуло, как напряглась рука Хелли, сжимающая щетку, и она начала яростно тереть стол. Несомненно, она предпочла бы, чтобы это был не стол, а его шкура.

– Ты бы хоть постарался сказать это более искренне. Ну, попробуй еще раз, или я прочту тебе лекцию о зле гордыни и высокомерия.

Джейк театрально простонал, заставив Давинию невольно расхохотаться. Затем он пробормотал совсем как наказанный школьник:

– Доктор Гардинер, пожалуйста, примите мои искренние извинения за мое поведение вчера ночью. Я вел себя, как вы не замедлили указать мне, совсем как бессердечный подонок.

Со сдавленным стоном Хелли выронила щетку.

– Бессердечный подонок? – захихикала Давиния, испытующе посмотрев на Хелли.

– А что еще ждать от рыжей? – со сводящим с ума сарказмом съязвил Джейк.

Хелли снова взялась за щетку. О, с каким удовольствием она швырнула бы ее в Его Высочество Самодовольство и посмотрела, какое отличное появилось пятно на его безупречном костюме!

С притворным спокойствием Хелли спросила:

– У вас есть какая-то цель для визита, мистер Парриш? Или вы проделали весь этот путь лишь затем, чтобы насмехаться надо мной?

– Верно. Хотя я и весьма рад и доволен этим небольшим тет-а-тет, истинная причина моего визита – обсудить с вами некое деловое предложение. – Все это он произнес с широкой улыбкой.

– Не могу представить, что бы это могло быть, – заметила Хелли.

– Неужели? – Взгляд Джейка требовал от нее полного внимания. – Речь идет о моей жене и ребенке.

– Боже! С ними ничего не случилось? – воскликнула Хелли.

Ей уже мерещились картины одна страшнее другой.

– Нет, конечно. Неужели вы думаете, что я не сказал бы об этом сразу же?

– Да… безусловно, – облегченно вздохнула Хелли. – Так что же вы хотите?

– Собственно, не я хочу, а моя жена хочет, а хочет она вас.

– Черт возьми, Джейк, перестань говорить загадками и переходи к делу! – не выдержала Давиния, переводя взгляд с Джейка на Хелли и обратно. – Терпеть не могу, когда ходят вокруг да около и не могут сказать толком, что им надо.

Джейк улыбнулся пылающей гневом Давинии:

– Все очень просто, милая леди. Сирена отказывается подпускать к себе кого-либо, кроме доктора Гардинер. Достаточно удивительно, что она назвала доктора по имени. Итак, я хочу пригласить доктора Гардинер заботиться о моей жене до ее полного выздоровления после родов.

– Я уже говорила, что буду присматривать за ней, – заметила Хелли, бросила щетку и вытерла руки о передник.

Джейк покачал головой:

– Этого недостаточно. Я предлагаю доктору Гардинер поселиться в нашем доме до окончания лечения. Селина утверждает, что у Сирены может развиться лихорадка, и есть незначительное кровотечение. Разумеется, моя жена не позволяет никому до нее дотрагиваться и постоянно зовет вас.

Не успела Хелли открыть рот, как ответила Давиния;

– И сколько же ты намерен платить доктору Гардинер за услуги?

– Уверен, что вы назовете мне цену, – ответил Джейк с коротким смешком.

– И ты не ошибся. Дай-ка подумать, – задумавшись, Давиния нахмурила лоб. Вдруг глаза ее просияли озарением. – Мы хотим, чтобы ты полностью оснастил нашу больницу оборудованием и медикаментами.

– Давиния… – чуть не задохнулась Хелли.

– Договорились, – согласился Джейк, не обращая внимания на протест Хелли. – Экипаж ждет у дверей. Доктор Гардинер может позже послать за своими вещами.

– Не так быстро, молодой человек! – рыкнула старушка. – Я еще не закончила. Оборудования должно быть много, и оно должно быть лучшим.

– Это все? – Глаза Джейка сверкнули изумлением, когда он увидел, что у Хелли открылся рот.

– Я не хочу, чтобы мной торговали… Но Давиния оборвала ее:

– И ежемесячное пожертвование на поддержание больницы. Хорошее пожертвование, я имею в виду.

– У вас, вероятно, очень высокое мнение о цене доктора Гардинер, Давиния. Почему я должен платить так много?

– Спрос и предложение, мой мальчик. Спрос и предложение. Ты сам учил меня этому.

– Подождите минуточку! – запротестовала Хелли. – Я вовсе не собираюсь жить у Парришей. Как вы оба смеете предполагать такое! Я с удовольствием буду ежедневно посещать его жену и ребенка, но о том, чтобы жить там, не может быть и речи!

Джейк хотел что-то сказать, но Давиния жестом остановила его. Он кивнул и улыбнулся, успокоенно опираясь на свою палку.

Хелли вдруг вспомнила сказку о коте, который собирается съесть мышь, и, на ее несчастье, грызуном была она сама.

– Ну, Хелли, что ты имеешь в виду под «не может быть»? Конечно же, может. Как ты могла отвергнуть такое щедрое предложение?

– Давиния…

– Подумай, Хелли! Без оборудования, нужных лекарств и денег больница обречена. Ты знаешь это не хуже меня. А без больницы где эти бедные китаянки смогут получить медицинскую помощь? В больницах для белых их не принимают Мне кажется, что как врач ты имеешь обязательства перед этими беднягами.

Давиния скрестила руки и, постукивая ногой, ожидала ответа.

– Наверное, есть и другой путь? Джейк немедленно покачал головой:

– Нет. Другого нет. Моя жена нуждается в постоянном внимании и не принимает ничьих услуг, кроме ваших. Не забывайте также о малышке. Можете ли вы повернуться к ней спиной?

– Да это же…

– Шантаж? – услужливо подсказал Джейк, увидев, что она безоговорочно сдается. – Вы правы, доктор Гардинер. Шантаж чистейшей воды.