Текст книги "Кожа в психоанализе"

Концепция Я-кожи

Анзьё снова и снова настаивает на том, что о коже следует говорить как об интерфейсе, т. е. как о поверхности, образованной внутренней и внешней сторонами, которая разграничивает внешнее и внутреннее и в то же время функционирует как контейнер. Термином Эго-кожа он обозначает те формы, которые ребенок – на ранних этапах своего развития – использует для репрезентации себя как Я, обладающего психическим содержанием и выбирающего в качестве отправной точки собственный опыт переживания поверхности тела. Это происходит в тот период, когда психическое Я отделяется от физического Я в операциональном аспекте, но еще остается спутанным с ним в фигуральном аспекте (1987а, p. 5051).

Функция матери – дать ребенку испытать ощущение окружающей оболочки. Эта оболочка не только предоставляет тепло, пищу, ласку, мягкость и все прочие аспекты заботы, она должна также посылать сигналы и знать, как интерпретировать сигналы, посылаемые ребенком. Предвосхищение его потребностей также должно сопровождаться нежностью и любовью. Более того, при адекватном функционировании запрета на прикосновение, должна существовать возможность создания необходимой дистанции, чтобы не допускать перевозбуждения и способствовать все большей сепарации. Если всего этого нет, тогда оболочка (которая должна способствовать развитию не только экрана от возбуждений, но также ощущения границы и благополучия) трансформируется в оболочку возбуждения и страдания.

Фантазия об общей с матерью коже лежит в основе всего описанного выше процесса. Я-кожа может иметь внутренний и внешний слой. Материнская среда может быть внешним слоем, а поверхность тела ребенка может быть внутренним слоем, посылающим сигналы (рисунок 2.1).

Между наружным и внутренним слоями возникает взаимообратная связь, т. е. связь между сообщениями, посылаемыми ребенком (на рисунке 2.1 они обозначены черными стрелками, идущими вверх по направлению к внешнему слою), и сообщениями, а также ответными откликами материнской среды (обозначенными серыми стрелками, идущими вниз по направлению к внутреннему слою или к поверхности тела ребенка). Такая взаимообратная связь работает как интерфейс, обозначенный пунктирной линией. Функционирование этого интерфейса обеспечивает фантазия об общей между матерью и ребенком коже. Разделение внутреннего и внешнего слоев должно происходить постепенно и поступательно, как показано на рисунке 2.1, где черная и серая линии постепенно разделяются.

Если внешний слой слишком тесно связан с кожей ребенка, тогда развитие становится удушающим для него, а окружение – вторгающимся (рисунок 2.2).

Если внешний слой слишком рыхлый, Эго ребенка утрачивает согласованность, поскольку посылаемые ребенком сигналы (на рисунке 2.3 обозначены черными стрелками, направленными вверх), не воспринимаются и не задерживаются внешним слоем. Они как будто теряются.

Рис. 2.1. Я-кожа и общая между ребенком и матерью кожа

Рис. 2.2. Интрузивное материнское окружение

Рис. 2.3. Я-кожа с рыхлым внешним слоем

Фантазия об общей коже является необходимым основанием Я-кожи. Проблема в том, что, когда эта общая кожа следует нарциссической тенденции из-за преобладания избытка возбуждения, формирование Я-кожи сопровождается вторичной фантазией об общей коже, прочной и неуязвимой, что в мифологии и литературе трактуется как защитная кожа, как сверкающая или блестящая кожа. Например, в книге Фишера «Рыцарь в ржавых доспехах» главный герой не может снять свои доспехи, поскольку после всех сражений он стал нечувствительным, его нарциссизм обострился, несмотря на бахвальство своими победами (рисунок 4.3 применительно к случаю Данди). В книге Итало Кальвино «Несуществующий рыцарь» у средневекового рыцаря блестящие белые и безупречные доспехи без единой трещины; однако внутри никого нет, поскольку обладатель этих доспехов живет только ими. Наконец, у Перро в «Ослиной шкуре» девушка, потерявшая мать, примеряет – словно вторую кожу – красивые, блестящие платья, которые выпрашивает у отца и получает, но при одном условии, что она выйдет за него замуж (см.: в главе 3 анализ рассказа Дэвидом Розенфельдом).

В действительности, потребность подзарядить нарциссическую оболочку таким образом, по-видимому, является защитной стороной фантазии о кровоточащей коже: в постоянном ожидании внешней угрозы или атак изнутри становится необходимым позолотить щит Я-кожи хотя бы в некоторых ее функциях, таких как экран от возбуждений и психический контейнер. На рисунке 2.5 показана ситуация, когда ни один из слоев не получает стимулы, или когда каждый слой пронизывается ими. Как следствие, определяющее значение приобретает фантазия об оболочке страдания и общая кожа следует тогда мазохистической тенденции: формирование Я-кожи сопровождается вторичными фантазиями о разорванной и болезненной общей коже, которая в мифологии и художественной литературе изображается как изодранная, смертоносная кожа в кровоподтеках (Anzieu, 1987а). Пример смертоносной кожи можно видеть у Бальзака в романе «Шагреневая кожа», о чем речь пойдет ниже. Другой пример мы находим у Курцио Малапартэ в романе «Кожа», где кожа является символом несчастья, страдания, позора и кризиса идентичности итальянского народа после прибытия в Неаполь армии союзников.

Рис. 2.4. Перевозбужденная Я-кожа: нарциссическая оболочка

Рис. 2.5. Оболочка страдания

Если разделение внутреннего и внешнего слоев прервалось из-за смерти, отвержения или любого другого подобного рода события, развиваются фантазии об изодранной, поврежденной коже. На рисунке 2.6 видно, что два слоя Я-кожи разделяются много быстрее, чем на рисунке 2.1.

Рис. 2.6. Внезапное разделение слоев Я-кожи

Если внутренний слой оказывается пористым, дырявым и похожим на сито или если он загрубел и стал непроницаемым, тогда субъект, лишенный должной обратной связи с внешним слоем, будет контактировать с ним лишь посредством внимания. Таким пациентам проще говорить о внешних проблемах и переживаниях других людей, чем о своих собственных.

Нормальная эволюция ребенка и развитие его автономии приводят к исчезновению общей кожи, вызывающей сопротивление и боль. Если отношения между матерью и ребенком являются отношениями с общей кожей, если внешний и внутренний слои соединены вместе, тогда попытки сепарации будут сопровождаться фантазиями о разодранной, рваной и окровавленной коже; эти фантазии возникают как результат разрыва этой общей кожи.

В романе Бальзака «Шагреневая кожа» Рафаэль, главный герой, будучи обладателем благородного титула маркиза, тем не менее отвергнут. Безумно влюбленный в Федору, идеализированную им знатную и холодную женщину, он отвергнут ею, у него нет ни цента, и он уже готов совершить самоубийство и броситься в Сену. По дороге он заходит в антикварный магазин, где находит свой талисман. Это кожа дикого осла, с которым связаны некие магические силы. Все желания обладателя этой кожи сбываются, но с каждым исполненным желанием она не только уменьшается в размере, но и дни жизни ее обладателя сокращаются в той же пропорции. Заполучив этот талисман, Рафаэль начинает реализовывать все свои желания, но при этом он становится все более и более несчастным, потому что с каждым исполнением желания кожа сжимается, и он чувствует себя все более и более больным. Несмотря на все свои попытки жить без желаний, дабы продлить свою жизнь, ему не удается избежать встречи с Полиной, перед которой он не может устоять; он влюбляется и умирает у нее на руках, будучи не в силах перестать желать ее любви.

В фантазии об общей с матерью коже, в которой внешний слой блокируется и сообщения от внутреннего слоя поступают в искаженном виде, а всякое желание и попытка человека сепарироваться душит и убивает его, поскольку переживается как сокращение общей кожи, которую невозможно содрать.

Идея общей кожи, представляющей жизнь на двоих, отчетливо видна в сентенции, запечатленной на коже дикого осла:

Обладая мной, ты будешь обладать всем, но жизнь твоя будет принадлежать мне. Такова воля богов. Желай – и желания твои будут исполнены. Но соизмеряй свои желания со своей жизнью. Она – здесь. С каждым твоим желанием я буду сокращаться, как и твои дни. Хочешь владеть мной? Владей. Бог услышит тебя. Аминь! (Бальзак, 1831).

Если переживание окружающей оболочки и постепенное разделение нарушается, тогда реализуется защитный вариант развития, который Эстер Бик называет второй кожей. Хотя сама автор говорит либо о чрезмерном развитии врожденных способностей и действий, либо о гипертрофии мышечной массы, Анзьё расширяет это понятие и предполагает, что в отсутствие интегрирующего динамического участия ощущений, проективная идентификация (которая блокирует некоторые механизмы обратной связи) и множественное расщепление способствуют формированию второй кожи. Этот процесс может приобретать различные формы: аутистичной скорлупы, мазохистической оболочки, жесткого мышечного корсета или психомоторного возбуждения (Anzieu, 1987а).

Описание функций Я-кожи является результатом попытки провести параллель между функциями кожи и функциями Эго (Anzieu, 1987а), что согласуется с концепцией соответствия между органическим и психическим. В теории Я-кожи описываются три функции: защитный барьер психики, который можно представить себе как мешок; фильтрация при обмене, которую можно представить как сито; поверхность, на которой запечатлеваются первые штрихи или пометки, которую можно представить как экран. Позже Анзьё разработал модель, иллюстрирующую следующие девять функций Я-кожи.

Таблица 2.1. Функции Я-кожи

Поддержка

Я-кожа поддерживает разум так же, как руки; руки и материнская поддержка выполняют функцию удержания тела ребенка, скелет выполняет функцию поддержки и удержания тела. Для того чтобы данная функция реализовалась, должна произойти первичная идентификация с поддерживающим объектом, который интериоризируется и ограждает от переживания пустоты и внутренней рассогласованности. Эта функция имеет отношение к проблемам с осанкой и к соответствующему страху пустого пространства.

Барби, пациентка с псориазом, о которой я говорил выше, в периоды обострения болезни страдала от возникающих на коже трещин. Всякий раз при появлении трещин и боли, которую они вызывали, она принимала странную осанку, сгорбленную и полусогнутую, при которой ходить и стоять ей было очень трудно. Никто из специалистов, наблюдавших эти ее состояния, до сих пор так и не смог объяснить или биологически обосновать эту ее позу, которая определенно не выполняла никакой болеутоляющей функции, но которая явно свидетельствовала о неудаче в реализации функции поддержки.

Контейнер

Я-кожа является контейнером для разума, если ее рассматривать как мешок или поверхность, сформировавшуюся, благодаря той заботе (уходу), которую мать дает своему ребенку на ранних этапах его жизни. В формировании этого мешка или оболочки, а также ее контейнирующей функции мы также видим участие звуковой оболочки, которая дополняет тактильную.

Недостаточность этой контейнирующей функции проявляется в двух формах тревожности: во-первых, как беспокойство о чем-то внутреннем, что рассеивается, расширяется и становится недоступным, что в целом обладает свойствами влечения, которое невозможно удержать или идентифицировать, как невозможно представить себе ядро без поверхности. Успокоение этого вида тревоги возможно в оболочке страдания, которая формируется либо физической болью, либо психической тревогой. Другой формой является беспокойство от обладания опустошенным внутренним содержанием, переживание обладания отверстиями, трудность удержания чего-либо: ситообразная Я-кожа.

Барби однажды рассказала сон, в котором она топчет паука: он разваливается на две части, и изнутри вытекает красное желатинообразное вещество. Сновидение сопровождается тревогой, связанной с его явно недостаточной функцией контейнера. Тем не менее это был первый сон, в котором внутреннее стало явно отличным от внешнего. Годы спустя появление в сновидении бетонной скамейки (вроде тех, что устанавливаются в парках) было связано с обретением прочности и устойчивости.

Экран от возбуждений

Это функция самого поверхностного слоя эпидермиса, защищающего от физических раздражителей и агрессии. Для реализации этой функции необходима двухслойная структура (например, описанная Фрейдом в «Чудо-блокноте»). Функция экрана от возбуждений есть то же, что и защита от стимулов.

Недостаточность экрана от возбуждений может ощущаться как мягкое Эго (в том смысле, в каком Тастин использовал это понятие, описывая аутичные состояния) или как панцирное Эго. Когда экран от возбуждений не работает, параноидальный страх появляется в форме преследования (воровство моих мыслей) или машин влияния (меня заставляют думать эти мысли). Существенно значимым является именно ощущение принуждения и беспомощности или, напротив, идея неуязвимости. Экран от возбуждений может быть представлен такими заместителями, как мышечная вторая кожа или как личностная оболочка.

В романе Кальвино «Несуществующий рыцарь» отчетливо видны и функция экрана от возбуждений, и чувства воздействия или фрагментации, от которых этот экран защищает индивидуума. В следующих примерах, Агилульф (главный герой) колеблется между тем и другим состояниями, когда чувствует на себе воздействие.

В каждой трещине, в каждом порыве ветра летающие комары и лунный свет пронзали Агилульфа и все его оболочки (Calvino, 1959).

Теперь Агилульф отпрял, весь сжался, скрестил руки, стараясь защитить всего себя щитом (ibid.).

Индивидуализация

Точно так же, как мембрана клеток защищает их особенность и отдельность, цвет, текстура и запах кожи представляют индивидуальные отличия, которые характеризуют индивида, Я-кожа имеет функцию индивидуализации, которая включает в себя переживание ощущения уникальности собственного бытия, зависящее от силы чувства собственных границ и от восприятия себя как единого целого. Нарушение функции индивидуализации может приводить к ощущению странности и неотделенности от внешней реальности.

Межсенсорность

Функция межсенсорности есть функция общего чувства (common sense). Это функция интеграции и взаимного увязывания различных чувств на воображаемом фоне, которым может быть поверхность кожи. Нарушение этой функции может вызывать чувство физической фрагментации как результат независимого и анархичного функционирования органов чувств. Множественное расщепление рассеивает составные части самости в пространстве, которое не является ни внутренним, ни внешним, которое позже должно быть сконтейнировано мышечной ригидностью, двигательной ажитацией или физическим страданием.

В «Несуществующем рыцаре» персонаж по имени Гурдулу не может овладеть этой функцией. Например, он не может воспринять свою ногу как часть собственного Я и позволяет дикобразу уколоть его:

В траве появился дикобраз, видимо, привлеченный запахом еды, подобрался к миске и принялся вылизывать последние капли похлебки. При этом он коснулся иглами босой подошвы Гурдулу… Наконец бродяга открыл глаза: он посмотрел вокруг, не понимая, откуда взялась разбудившая его боль. Потом увидел босую ногу, лежавшую в траве, словно толстый поваленный кактус, и колючего зверька возле нее.

Эй, нога, – заговорил Гурдулу, – нога, слышь, я тебе говорю. Чего ты тут валяешься, как дура? Не видишь, что ли, этот зверь тебя протыкает? Эй, нога-а-а! Вот глупая! Почему ты не уберешься в сторону? Или тебе не больно? Балда ты, а не нога! Ведь и нужно-то всего только малость отодвинуться. И надо ж быть такой дурехой! Но-га-а-а, да послушай же! Так нет же, глядите, пусть лучше ее мучают! Отодвинься, полоумная, кому говорят! Ну, следи за мной, я тебе сейчас покажу, как надо. – С этими словами он согнул колено и подтянул к себе стопу, убрав ее от дикобраза. – Ну вот, проще простого, стоило мне показать, и ты сразу уразумела, что к чему. Бестолковая нога, и чего ты так долго давала себя колоть? (Calvino, 1959).

Поддержка для сексуального возбуждения

Как сам ребенок, так и его кожа является объектом, заряженным материнским либидо, кожа – это тот фон, на котором рождается генитальное удовольствие. Кожу можно рассматривать как эрогенную оболочку, как поверхность, на которой располагаются главные эрогенные зоны и источник всеобъемлющего сексуального возбуждения.

Поддерживающая функция сексуального возбуждения может сбиться, если заряд является, скорее, нарциссическим, нежели либидинальным. Тогда оболочка перестает выполнять роль источника восприятия и продуцирования эрогенности, стоящей на службе генитальной сексуальности, и вместо этого превращается в сверкающую оболочку, обеспечивающую иллюзорную неуязвимость или бессмертие. Если же эрогенные отверстия являются источником скорее боли, нежели удовольствия, тогда боль и удовольствие сливаются, что приводит к извращениям.

Либидинальная подзарядка

Эта функция имеет отношение к той роли, которую контактный барьер играет в качестве средства распространения и организации либидинальной энергии. На это можно посмотреть также как на функцию предсознательной и бессознательной обработки нагрузок между представлениями.

При неудаче в развитии этой функции актуальными могут быть соответствующие тревоги – страх взрыва психического аппарата из-за перегрузки и нирванический страх, страх полной потери энергии.

Идея Анзьё состоит в том, что ребенок – это никоим образом не пассивный приемник материнских стимулов. Созревание и развитие ребенка зависят от взаимного обмена между ним и материнским окружением. Ребенок нуждается не только в получении помощи, он также должен иметь возможность посылать сигналы, которые будут поняты и позволят высвободить и усилить ответные реакции внутри материнской среды. Цель всего этого состоит в том, чтобы заставить окружение предоставить ему то, в чем он нуждается, и именно тогда, когда он в этом нуждается, посредством развития системы сигналов.

Когда ребенок обретает эндогенный контроль, он обретает уверенность в своих действиях и чувство всемогущества. Действия вместо того, чтобы выполнять функцию разрядки, теперь начинают производить либидинальную подзарядку, которая предвосхищает следующий этап и которая имеет доступ к источнику внутренней силы, необходимой ребенку для реорганизации сенсомоторной системы, созревания и встречи с новым опытом. Этот процесс либидинальной подзарядки, как правило, отсутствует у тех пациентов, которые склонны к хроническим заболеваниям и которые теряют веру в докторов и даже в медицину в целом. То, что им необходимо, – развитие чувства уверенности в восстановлении собственного здоровья – постепенно утрачивается.

Запечатление тактильных сенсорных следов

Эта функция связана с понятием пиктограммы, предложенным Пьерой Касториадис-Оланье. Это функция осознания внешней реальности и предмета в коже посредством чувствительности – к теплу, холоду, боли, прикосновению и дерматоптической[8]8
  От фр. dermatoptique – дерматоптический, относящийся к реакции покрова животных на свет.


[Закрыть] (der matopt ic a) чувствительности (Anzieu, 1987а, p. 116), как если бы исходно это были довербальные письмена, начертанные на коже.

Реализация этой функции связана с социальной принадлежностью (в данном случае, эта функция сочетается с функцией индивидуализации), когда принадлежность индивида к социальной группе отмечена разрезами, рубцами, изображениями, татуировками, макияжем, прической, а также одеждой, которая подобна проекции или дубликату кожи (ibid.). В «Чудо-блокноте» (Freud, 1925а) поверхность для нанесения надписей, представленная внутренним слоем, будет соответствовать этой функции Я-кожи, в то время как наружный лист будет соответствовать функции экрана от возбуждений (см. главу 1).

Содержаниями тревоги, связанными с данной функцией являются, с одной стороны, страх быть стигматизированным, т. е. быть отмеченным дискредитирующим и неизгладимым знаком, исходящим из Супер-Эго и, «возможно, эстетического увечья, имеющего смысл послания» (Ulnik, 1987а). С другой стороны, мы также обнаруживаем тревогу, вызванную утратой способности фиксировать следы и исчезновением всех надписей.

Токсическая функция

Это негативная или парадоксальная функция Я-кожи, которая стремится к уничтожению Я. Она связана с аутоиммунными реакциями и с отсутствием различения между Я и не-Я, между собственно моим и чужим. Согласно Анзьё, токсическая функция может играть роль при кожных заболевания, таких как экзема и различные аллергии. Воображаемая кожа, которой окружает себя Я, становится ядовитой, удушающей, жгучей, разъединяющей туникой (Anzieu, 1987а, p. 119). Первые восемь функций служат влечению привязанности и либидо. Девятая функция является не либидинальной, но чисто танатической.

В соответствии с предположением о том, что функции Я-кожи гомологичны функциям самой кожи, мы должны принять во внимание, по крайней мере, еще две функции кожи: функцию выделения (например, пота и феромонов) и функцию производства (волос, ногтей и т. д.).