Текст книги "Подарок Фирмы"

Глава 37

Через несколько дней зеленые блики исчезли. Я вышел на балкон. Реклама мясных консервов погасла. Неделю спустя ее заменили на другую, расхваливавшую коньяк «Ветеран». Новая реклама не мерцала и не отблескивала, она не действовала на нервы, и, если мне не хотелось видеть ее, достаточно было не смотреть в ту сторону.

Пару дней я был очень занят, менял обивку на софе и на кресле и вешал оранжевые шторы на балконные двери.

Драпер заплатил за дело Нельсона, испытывая при этом смешанное чувство: нечто среднее между презрением ко всей истории и радостью по поводу ее счастливого завершения, которую он не мог скрыть.

Донья Адела Крусес оказалась совладелицей АПЕСА, в силу чего была признана в высшей степени кредитоспособной. Она сразу же начала переговоры с Драпером об уплате долгов.

Драпер пришел к выводу, что она "в сущности, настоящая сеньора. И очень красивая". Он сообщил мне это конфиденциально.

Однажды вечером я проходил мимо клуба "Нью-Рапсодия" и не увидел на афише имени Лолы. Вместо нее выступал дуэт крашеных блондинок, которые афишировали себя весьма экстравагантным образом: "Сестры Паласиос. Смех, секс и испанские песни".

Шанхайский горбун по-прежнему сидел у входа в клуб.

Мы помирились, пожав друг другу руки. Он подарил мне две сигары "фариас" – я их курю, когда не могу позволить себе "монтекристо", – и кое-что рассказал.

– Они мне угрожали, сеньор Тони. Сказали, что "возьмут на перо", у меня не было выхода, я был вынужден сказать, где живет Пардалес.., этот ваш приятель Паулино Пардалес… У меня не было выхода.

Я ему не поверил. Не исключено, что Шанхай сам пошел к Дельбо. Вероятнее всего, Дельбо или Сорли пустили слух о хорошем вознаграждении за адрес Паулино.

– Кто прошлое помянет… – сказал я.

– Конечно, сеньор Тони, сейчас я уже не боюсь этого Дельбо. Слыхали, полиция объявила его в розыск.

– Нет, не слыхал.

– Мне рассказал один ваш бывший сослуживец из Главного управления. Он просил передать вам, когда мы увидимся. Оказывается, Дельбо уже дважды был в розыске, а в Аликанте он имел привод.

Я попрощался с горбуном и пешком отправился домой.

На следующий день вечером раздался телефонный звонок. Как раз в тот момент, когда я решил обновить костюм "под английский твид", купленный на распродаже за двадцать пять тысяч.

Звонила Кристина. Ее голос звучал так ясно, что, казалось, она сидит со мной в комнате.

– О, Тони! Ты его видел! Очень красивый, правда? Я так счастлива! Жаль, что не могу сегодня поужинать с вами.

– Кого? – в недоумении спросил я. – О каком ужине идет речь?

– Как кого? Он что, еще не приходил?

– Насколько мне известно, сюда никто не приходил.

– Мой сын, глупый… Наконец-то он нашелся, я так рада… Он был в Сан-Диего на каких-то курсах… Увидишь, какой он.., возмужал, стал серьезнее.., обязательнее… Я хочу, чтобы вы познакомились, ты должен с ним поговорить… Он жаждет видеть тебя…

– Прекрасно, но я спешу… У меня свидание.

– Подожди, Тони… Мне тоже очень хочется видеть тебя, правда… Признаюсь, я виновата перед тобой, но смерть Луиса была таким ударом, ты должен понять…

– Разве твоя мать ничего тебе не говорила? – прервал я ее.

– Мама? А что она должна была сказать мне?

– Ничего.

– Мама уехала отдыхать в Майами, у нас там.., родственники… Знаешь, она порвала с Дельбо. – Кристина засмеялась. – По правде говоря, мне никогда не нравилась эта ее дружба с Дельбо… Он неплохой человек, но… как бы это сказать, по существу, он всего лишь наш служащий. Дело дошло до того, что он вообразил себя чуть ли не хозяином.

– Значит, твоя мать так тебе ничего и не сказала?

– Нет, ничего особенного.., но послушай. Тони, я хочу видеть тебя почаще. – Она опять рассмеялась. – Я могла бы приходить к тебе раз в неделю, мне бы хотелось чаще.., но я так занята… Например, в среду, а? Мы могли бы ужинать вместе каждую среду. Как ты смотришь на эту идею?

Я медленно повесил трубку и вышел из дому. Спускаясь по грязной, вонючей лестнице, я слышал, как разрывается телефон в моей квартире.

Внизу, в подъезде, у меня екнуло сердце.

Луис Роблес внимательно разглядывал почтовые ящики. На нем был безукоризненный бежевый костюм и замшевые туфли в тон. Рядом с ним стояла девушка и рассеянно смотрела на улицу. На ней был белый костюм и черные туфли на высоком каблуке. Лицо ее показалось мне знакомым.

– Луис… – сказал я.

Он обернулся и расплылся в улыбке, обнажив ровные белые зубы. Это был Луис в двадцать лет. Получше одетый, чуть-чуть поупитаннее, но все же Луис. Я почувствовал, что у меня нет сил преодолеть последнюю ступеньку.

– Вы Антонио Карпинтеро, не правда ли? – Он не столько спрашивал, сколько утверждал.

Я сказал, что да.

– Альберто Роблес, – представился он. – А это Мария… – и добавил после короткого колебания; – Моя подруга.

Девушка взяла его под руку, как бы давая понять, что дело не в определениях, и улыбнулась мне.

– Мы с вами не встречались раньше? – спросил я.

– Нет, не думаю.

Я все же преодолел последнюю ступеньку.

– На площади Дос-де-Майо?

Она отрицательно покачала головой. У той девушки не хватало двух передних зубов.

– Разве вы не продавали брошюры "Свет Мира"?

– А, брошюры, конечно же! – Она еще шире улыбнулась. – Я их действительно распространяла, но вас я не помню, сеньор Карпинтеро.

– А я вас помню.

– Мы познакомились несколько дней назад в Доме, – сказал парень и нежно посмотрел на девушку, посылая ей глазами тайные сигналы. Она еще больше прижалась к нему. – То, что они делают в Доме, достойно восхищения. Вы согласны, сеньор Карпинтеро?

– Убежден.

– В мире мало любви, сеньор Карпинтеро.

– Не зовите меня сеньор Карпинтеро. Просто Тони.

Этого вполне достаточно. Вы очень похожи на отца.

– Правда? Все говорят. – Он снова улыбнулся. – Мне очень хотелось познакомиться с вами. Тони.., отец много рассказывал о вас в своих письмах. Я собирался приехать раньше, но не смог, вернулся только неделю назад.

– Альберто все время говорит, что должен встретиться с вами, – подтвердила девушка.

– Вы так похожи на Луиса, – сказал я. – Одно лицо.

Он опустил голову.

– Я понял, что должен продолжить его дело, – подняв на меня глаза, он решительно сжал челюсти. – Может быть, это решение пришло несколько поздно, но назад пути нет.

– С сегодняшнего дня он новый советник АПЕСА. – Девушка посмотрела на него влажными глазами, полными восхищения. – Его единогласно избрали в Административный совет.

– Постараюсь быть достойным памяти отца. Я не должен уронить его имя, Мария.

– Я не была знакома с ним, но, наверное, он был замечательным человеком, правда, сеньор Карпинтеро? – спросила девушка.

Я кивнул головой. Парень кашлянул.

– Простите, что мы не предупредили вас, но нам бы хотелось поужинать сегодня с вами. Тони. Мама тоже хотела прийти, но не смогла. Она просила извиниться перед вами.

– Ваша мама может только по средам.

– Она слишком много работает, – подтвердила девушка.

– Итак.., сеньор.., простите. Тони.., машина у подъезда, нам будет очень приятно…

– К сожалению, не могу. У меня свидание.

– Как жаль! – воскликнула девушка.

– Да, очень жалко. Может быть, в другой раз?

– Возможно.

Он энергично пожал мне руку. Девушка поклонилась и едва коснулась моей руки.

– Мне было очень приятно познакомиться с вами. Тони, – сказал он.

– Прощай, Луис, – ответил я, но они уже выходили из подъезда, держась за руки.

Напротив дома стоял серый "мерседес". Шофер вышел и распахнул дверцу. Они помахали мне, и машина тронулась.

Я пересек площадь Пуэрта-дель-Соль, потом спустился по улице Алькала и свернул на Гран-Виа.

Бар "Иберия" на улице Вирхен-де-Пелигрос был очень приятным и спокойным: в стиле ретро, с мраморными столиками и длинной стойкой, обшитой цинком. Мой новый костюм отражался в зеркале за спиной бармена.

– Джин с тоником, – попросил я.

Бармену, одетому в белую рубашку с бабочкой, было лет шестьдесят. Я был единственным клиентом.

Он не торопясь обслужил меня. Я отпил глоток. Здесь Джин не разбавляли.

– Вам знаком человек по имени Хесус Маис? – спросил я.

– Да, – сухо ответил он и посмотрел на меня утомленным взглядом. Глубокие морщины разрезали его лицо сверху вниз. Такие морщины чертит сама жизнь. – К несчастью, я его слишком хорошо знаю. Вы его друг?

– Пожалуй, друг – не совсем верное слово.

– Понятно. Он вам тоже подложил свинью?

Я переступил с ноги на ногу и отпил еще глоток.

– Мне он остался должен сорок тысяч песет за все выпитое и съеденное здесь. Для меня сорок тысяч – большие деньги. – Он бросил взгляд на пустой бар. – И это притом, что мы с ним из одной деревни, он дальний родственник моей жены.

– Сорок тысяч, – повторил я.

– Да, сорок тысяч.

Я отпил еще немного. У дверей бара шумели какие-то молодые люди в черном с наголо остриженными головами.

– Дон Хесус Маис, импресарио.

– Импресарио? Не смешите меня. Он всем запудрил мозги, а мы уши развесили. Никакой он не импресарио.

Обыкновенный торговый агент какой-то шоколадной компании из Вальядолида, впрочем, даже в этом я не уверен.

– Бармен вытер и без того чистую стойку. – Он вас тоже надул?

– Пожалуй, да.

Бармен продолжал надраивать стойку, описывая тряпкой круги. На улице раздался резкий звук клаксона.

– Сколько с меня?

– Сто пятьдесят.

Я дал двести. Дойдя до дверей, я обернулся.

– А девушка?

– Лола? – спросил он.

– Да, Лола.

– Уехала. Пару раз заходила сюда одна, а потом уехала.

Я вышел из бара, осторожно закрыв за собой дверь.

Было холодно. По улицам гулял пронизывающий ветер. Наступала осень, красивое, но не очень уютное время года в Мадриде.

Мне некуда было идти и нечего было делать в этом новом костюме "под английский твид".

Я побрел, сам не зная куда.

Мадрид, октябрь 1985 – август 1986