Текст книги "Ложная жертва"

Глава 2

Дорога на карьер пролегала вдоль ухоженных лужаек и небольших перелесков, среди которых, словно бледные призраки в лунном свете, выступали березы. Полицейская машина стояла в нескольких ярдах от маленького «триумфа», который Питер сразу же узнал.

Питер подъехал и выключил фары, полицейский вышел из машины:

– Вы – мистер Стайлс?

– Да.

– Ну что ж, пожалуйста, осматривайте. Мы с напарником сейчас исследуем лес. – Он грустно усмехнулся. – В детективных историях всегда находится оторванная пуговица или клочок одежды, зацепившийся за куст. В жизни так не бывает, но мы все равно ищем.

– А что там, за лесом? – поинтересовался Питер.

– Поле для гольфа, – ответил полицейский. – Лес кончается в ста пятидесяти ярдах отсюда. Если он ушел пешком – а мы считаем, что так оно и было, – то он выбирался или через поле, или через частные владения мистера Сэма, или вернулся тем же путем, что попал сюда.

– Так вы думаете, он ушел пешком?

Полицейский кивнул:

– Если только с ним не было еще кого-то. Девушку избили в другом месте и привезли сюда на ее собственной машине. Это точно. Кто-то должен был сидеть за рулем. Но у него мог быть и сообщник, который следовал за ним и потом увез его отсюда…

– Не возражаете, если я осмотрю машину?

– Пожалуйста. Ее уже проверили на отпечатки пальцев и все остальное. Когда мы закончим, я увезу ее отсюда. – Он собрался оставить Питера одного, потом спросил: – Вы знали ее?

– Виделся лишь однажды – сегодня днем.

– А я знал ее – всегда здоровались в городе, – признался полицейский по имени Смитти. – Милая, любезная. Никогда бы не подумал, что с нею может случиться такое. Я как-то видел ее картину на выставке в школе. Блюдо с фруктами там было нарисовано. Ну прямо как настоящие.

Судя по всему, как художница Эллен Ландерс не нуждалась в комментариях. Но этого было недостаточно. Она нуждалась в друзьях, и ей всегда их не хватало в самую трудную минуту.

Из леса послышался голос, звавший Смитти, и он отправился к напарнику. Обычная повседневная работа полицейского, подумал Питер.

Заднее сиденье оказалось крошечным – уместиться только ребенку или собаке. Тело находящейся без сознания женщины, должно быть, запихнули туда с трудом. Питер щелкнул зажигалкой и увидел темные пятна на сиденье и на полу на резиновом коврике.

– Значит, вам тоже захотелось полюбопытствовать? – раздался голос у Питера за спиной, так что он даже подскочил на месте.

Рядом с ним стояла Сандра Делафилд. Она уже переоделась из вечернего платья в брюки, свитер и замшевую куртку. Даже при лунном свете глаза ее сияли. Она разглядывала машину, словно ожидала увидеть что-то из ряда вон выходящее.

– Сколько раз я желала ей смерти! – призналась она. – Когда имеешь такие мысли, а потом это случается, то ты чувствуешь себя виноватой.

– Вам что, сказали, что она умерла? – спросил Питер.

– Нет. Но надежды, говорят, мало. Сэм послал за своим другом, хирургическим светилом из Бостона, но он будет здесь не раньше, чем через два-три часа.

– Говард уже поговорил с Маклином?

– Когда я уходила, они разговаривали, – сказала Сандра. – У вас есть сигареты?

Питер достал из кармана пачку и зажигалку.

– Я заметила, что вы наблюдали за мною сегодня в клубе и еще потом вечером, – сказала Сандра.

– Да, я наблюдал за вами, – признался Питер.

– И не сказать, что с одобрением. – Сандра рассмеялась.

– Ну, не мое дело. Это ваша жизнь.

Она передернулась от какого-то внутреннего озноба:

– Да, я много думала о своей жизни. А можно вас спросить, Стайлс? Вы сами решили стать таким, каким являетесь? Я хочу сказать, не получилось ли так, что обстоятельства заставили вас стать совершенно другим человеком, чем вы были раньше? Вас бы не было здесь сегодня, если бы все, что с вами случилось, не повлияло на вас. Ведь до этого у вас была другая жизнь.

– Что-то я не понимаю, о чем вы.

– Сэм рассказывал мне о вас, о вашей ноге. Ведь вы приехали сюда именно из-за этого? Не так ли? Вы думали, что сможете найти своих врагов. А следовательно, ваша нынешняя жизнь не является результатом свободного выбора.

– Вы заходите издалека, пытаясь рассказать мне что-то о себе, – заметил Питер. – Так почему бы попросту не рассказать?

– Да, вы правы, Стайлс. По-моему, сейчас не место и не время для философских бесед. Тем более, что у вас уже сложилось мнение обо мне. Вы, вероятно, думаете, что я приехала сюда полюбоваться на ее кровь и место, где она умерла.

– А вы действительно за этим приехали?

– Я приехала повидаться с вами, – сказала она. – Скажите, как вы собираетесь поступить с Говардом?

– Это зависит от поступков самого Говарда.

Она глубоко затянулась:

– Должна вам признаться, я не такая уж хорошая.

– У меня относительно этого пока нет мнения.

– А я считаю, оно у вас уже сложилось, – возразила она. – Оно было написано у вас на лице сегодня днем, когда Сэм щупал меня, и потом, вечером, когда мы с ним танцевали.

– Повторяю, это ваша жизнь.

– Это не жизнь, а черт знает что! – взорвалась вдруг она, бросив окурок и втоптав его в землю. – Мне нужен Сэм, а Сэм не может удержать руки подальше от симпатичной девчонки, особенно если она все время находится рядом! – Голос ее почти срывался. – На самом деле, кроме того, что вы видели, больше ничего нет. Просто Сэм любит щупать женщин. Понаблюдайте за ним недельку, если останетесь, и вы заметите, что они спокойно терпят это. Он важен для карьеры их мужей или для будущего их юных любовников. Я же говорю вам, что я не такая уж хорошая. Я думала, Говард будет беситься из-за этого, но ничего подобного. Другие мужья и в самом деле бесятся, только не подают вида. Люди больше не склонны оставаться верными себе. Посмотрите в их глаза, и вы увидите там вместо зрачков долларовые значки, как в мультфильмах Диснея.

– Совсем недавно у меня сложилось впечатление, что вы привязаны к Говарду несмотря ни на что, – заметил Питер.

– Говорю же вам, не такая уж я и хорошая. – В голосе ее звучала горечь. – Мне, наверное, нужно сейчас выпить. Там, где вы остановились, есть что-нибудь выпить?

– Извините, но я поселился в мотеле на пару с приятелем.

– Мне здесь неприятно находиться, – сказала она, снова вздрогнув. – Отвезите меня куда-нибудь, Стайлс. Куда угодно, лишь бы уехать отсюда. Я не хочу возвращаться домой. Не хочу видеть Говарда и Сэма и всех остальных. Ну пожалуйста, Стайлс! Увезите меня куда-нибудь отсюда. Мне, наверное, не нужно было приходить.

– Но мне нужно кое-что сделать, – сказал Питер.

– Знаю. Вам сейчас не до женщин. А мне не до мужчин. Но мне нужно выговориться. Ведь и с вами могло такое случиться. А если я скажу, что хотела бы кое в чем признаться, вы бы послушали? Ведь и я могла убить ее?

Взгляд Питера был холоден.

– Меня раздражают эти словесные забавы, Сандра.

– Но я хотела ее смерти, – сказала она, не глядя ему в глаза. – Может быть, какие-то мои поступки к ней и привели.

– Как много вы о ней знаете?

– Об Эллен Ландерс я знаю все, – порывисто проговорила она. – Я знаю ее как родную сестру, которая исповедуется мне каждую ночь! Я ни разу в жизни не перемолвилась с ней словечком, но я знаю о ней все, что можно знать.

– Конкретные факты?

– И конкретные факты тоже. Когда вступаешь с кем-то в смертельную борьбу, то выкапываешь о нем все факты. Я могу сказать вам, где и когда она родилась и как звали ее отца, в какой школе она училась, и когда вышла замуж, и кто был шафером на этой свадьбе, и многое-многое другое. Неужели, Стайлс, вам не интересно хоть что-нибудь из этого? Прокатите меня в своей чудесной белой машине, и я расскажу вам.

– Поехали, – сказал Питер.

Она забилась на переднее сиденье «ягуара», словно прячась от холода. В просвете между макушками деревьев Питер заметил первые розоватые проблески забрезжившего утра.

– Если обогнуть карьер, то попадешь на объездную дорогу. Она идет вдоль поля для гольфа. Там нас не заметят. Вы ведь не хотите, чтобы нас видели вместе, Стайлс?

Питер без разговоров взял указанное ею направление. Обогнув карьер, дорога почти сразу же уходила к кромке поля для гольфа. Справа вдалеке по-прежнему виднелись огни клуба.

– Теперь направо, – сказала Сандра.

– Куда мы едем?

– Туда, где можно увидеть целый мир, – ответила она.

Дорога, судя по всему, была проложена для грузовиков и тракторов, обслуживающих поле для гольфа. Вокруг все посерело – ночь уходила, приближалось утро. Дорога все время шла вдоль ровных лужаек и вдруг начала резко подниматься в гору.

– Остановите здесь, – сказала Сандра.

Питер остановил машину и выключил зажигание. Прямо перед ними, с обеих сторон окруженная Коннектикутскими горами, раскинулась зеленая долина. Огромное озеро зловеще чернело в предрассветной мгле. На востоке небо неожиданно сделалось кроваво-красным.

– Кровавые тучи сгущаются, Стайлс. Собирается буря. Ох, собирается!

– У вас были какие-то причины приехать сюда? – поинтересовался Стайлс.

– Два года назад я приехала сюда таким же вот ранним утром, – сказала она. – Мне тогда только исполнилось восемнадцать, и со мною был один очень старый человек – ему было двадцать шесть. Это был Говард.

– Вы с ним тогда еще не были женаты?

– Нет. И даже не помышляли. Говорят, маленькие мальчики влюбляются в женщин старше себя – в своих учительниц или что-то в этом роде. А девочки часто влюбляются в старших мужчин. Я была страшно влюблена в Говарда, когда мне было двенадцать, а ему двадцать. Конечно, он совсем не обращал на меня внимания, что вполне понятно. Мой отец является вице-президентом «Делафилд компани», и мы часто приезжали в дом Сэма на воскресный ужин. Я поглядывала на Говарда как маленькая сучка спаниеля. Он шутил и поддразнивал меня, а потом забывал о моем существовании. Я была для него всего лишь дочерью друга Сэма. Я часто видела его в клубе с ровесницами и знала, что никогда не догоню их. Потом он учился в колледже, потом начал работать в компании, и, казалось, у него никогда не было постоянной девушки. Девушки были всегда, но постоянной не было. Как раз в это время я начала понимать, что в жизни все далеко не так, как рассказывали мне мама и папа. Мои подружки не ждали своих принцев. До меня стали доходить слухи о нонконформизме. Знаете, что это такое, Стайлс?

– Только в очень общих чертах.

– Это когда человек не хочет знать ни прошлого, ни будущего. Только настоящее. А настоящее не вырабатывает ответственности и долга. Каждый живет на свой риск.

– Таков был мир Говарда?

– Да. Говорю же вам, у него никогда не было постоянной девушки. Но поскольку он был мне нужен, я изъяснялась его понятиями и убеждала себя, что верю в них. Вам, Стайлс, я показалась бы смешной.

– Да уж, конечно, такому отсталому чудаку, – сухо вставил Питер.

– Как это верно! Да, я бы, наверное, смеялась над вами, а вы, в свою очередь, сочли бы меня глупой и несимпатичной. Ведь вы до сих пор ждете ту самую свою «единственную»? Не так ли?

– Только она почему-то не спешит, – сказал Питер.

– Возможно, той, что могла бы вам понравиться, просто не существует. Но я открою вам секрет, Стайлс. Очень может быть, что вас окружает очень много тех, что могли бы вам понравиться. Гораздо больше, чем вы думаете.

– Надеюсь.

Она сидела неподвижно, устремив взгляд на озеро, которое вдруг заблестело под первыми утренними лучами солнца.

– Это случилось однажды вечером, таким же, какой был сегодня. В клубе был прием. К тому времени я стала женщиной, в некотором роде. Я уже больше не была девочкой с косичками, и Говард наконец заметил меня. Он привез меня сюда, и мы сидели в машине на этом вот самом месте под лунным светом. Он сказал, что хочет заниматься со мною любовью, и я сказала «да», потому что так было принято в новом мире. Но он не был влюблен, у этих отношений не было будущего. Настоящее было главнее. Я пыталась это осмыслить много раз… – Она вздохнула. – Я любила его, но никогда бы не захотела в этом признаться даже самой себе. Любить было «не модно».

– Ваш рассказ звучит грустно, – сказал Питер.

– Да, грустно, – с усмешкой согласилась она. – Только тогда я этого не понимала. Я поняла это через два дня, когда Говард приехал повидаться со мной и я обнаружила, что мы живем в мире Сэма Делафилда, а не в своем собственном. Нас застукал кто-то из работников Сэма. В его мире тебя из жертвы могут сделать «достойной женщиной», если тебя засекли с кем-то, кто принадлежит к этому же миру. В этом мире встречаться со шлюхой считается достойно мужчины, а если ты встречаешься с дочерью вице-президента, ты можешь сделать из нее «достойную женщину». Бедный Говард! Его застукали и заставили жениться – не мои родители, а Сэм, знавший, как на него правильно надавить. Дело в том, что работа для Говарда тогда была всем. Говард был честен со мной. Он не хотел жениться ни на мне, ни на ком другом, но Сэм мог разрушить все его будущее, если бы он его ослушался. Интересно, могла бы я прожить с ним вместе до тех пор, когда он смог бы стать самостоятельным и независимым от отца? Поженившись, мы могли бы жить уже не по правилам – я по своему выбору, а он по своему. И я сказала «да». Знаете почему?

– Почему?

– Потому что я целых два дня разглядывала себя в зеркале и уверовала в то, что обладаю какой-то особой магией, которая привлекает мужчин и которой они неспособны противостоять. Это Говард заставил меня поверить в это, и я подумала: раз я с ним, значит все изменится. Я буду принадлежать ему, а он мне, и он сам захочет этого. Как видите, я не совсем уверовала в эту теорию «настоящего». Но я могла себе позволить притворяться, так как думала, что обладаю невероятной магической властью. – Она рассмеялась. – И они поженились и жили несчастливо до конца своих дней…

– Значит, не сработало?

– Нет, не сработало. Он ненавидел меня за то, что Сэм заставил его жениться на мне. Он был вежлив, обходителен со мной, но при этом ненавидел. Когда я изображала из себя великую соблазнительницу, он просто не обращал внимания. Когда я принималась пускать слезу, он напоминал мне о нашем соглашении. А когда я флиртовала с другими мужчинами у него на глазах, в его взгляде появлялся лед. Что бы я ни делала, он не обращал на меня внимания. Могу себе представить, Стайлс, какое у вас обо мне сложилось мнение. Как раз такое, о котором я мечтала в надежде вызвать у Говарда хоть каплю ревности. Но я сейчас скажу вам главное. Да, я вела себя как дешевая кукла, но никогда не принадлежала ни одному мужчине, кроме Говарда. Я ненавижу его за то, что он заставил меня разувериться в моей магической силе. И я все равно люблю его. Я рада, что сегодня он испытывает невыносимые муки, потому что хочу, чтобы он знал, каково было мне. Но я буду бороться за него до последнего издыхания, потому что он – это все, что мне нужно. – Она снова горько усмехнулась. – Теперь вы, наверное, поймете, почему я ненавижу Эллен Ландерс и хочу, чтобы она умерла в мучениях.

– Это звучит ужасно по-детски, Сандра. Мне кажется, вы были бы последней, кто упрекнул ее в чем-то. И я думаю, она пала жертвой его обаяния, так же как и вы.

– Я ненавижу ее за то, что она старше и опытнее, – призналась девушка. – Я ненавижу ее за то, что она знает, что Говард в действительности не принадлежит мне. А вы знаете, что многие люди считают, что Говарду повезло с женой? Господи, да это просто смешно! Я ненавижу ее, потому что он произносит слово «любовь», когда говорит о ней. Он никогда не употреблял его по отношению ко мне, даже в ту самую первую ночь, когда мы приезжали сюда. Я ненавижу ее, потому что они даже не хотят представить свои отношения как сиюминутное увлечение. Они мечтают о будущем. Мечтают избавиться от меня. Вот почему мне нужен Сэм и почему я терплю его козлиные приставания. С помощью Сэма я могу удерживать Говарда еще очень долго.

– Даже при том, что вы не нужны ему?

– Да! – Это был словно крик боли. Но тут же она снова рассмеялась. – Да, это нужно Сандре Делафилд, королеве красоты! Вы приехали сюда со мной, потому что я обещала рассказать об Эллен Ландерс. Конкретные факты, сказали вы. Они вам все еще нужны или с вас уже достаточно?

– Нет, нужны.

– Ну что ж, я оказалась очень практичной по части сбора фактов, – продолжала она, и в голосе ее прозвучало что-то вроде гордости. – Я наняла частного детектива.

Питер бросил на нее быстрый взгляд:

– Человека по имени Уинтерс?

– Это тот, что убит? Нет, не его. Очень солидного частного детектива из Нью-Йорка. Эллен Ландерс! Она была уже замужем, когда двенадцатилетняя русалка положила глаз на Говарда здесь, в Делафилде. Она была всего лишь обыкновенной девятнадцатилетней девчонкой, когда приехала в Нью-Йорк из Буффало изучать искусство. Так поступают все провинциальные девицы. Они приезжают в Нью-Йорк изучать «изобразительное искусство», или хотят стать актрисами, или идут сидеть с чужими детьми. Но в действительности они приезжают охотиться за мужчинами. И надо сказать, наша малютка Эллен в этом преуспела сразу же – нашла себе во всех отношениях особенного мужчину.

– Уилсона?

– Да, майора Ричарда Уилсона. Ему было тридцать четыре – тридцать пять, а ей всего девятнадцать. Он был известным летчиком-испытателем и работал на крупные авиационные компании. Чутье подсказывает мне, что это был счастливый и удачный брак. За те восемь лет, что он продолжался, все женщины в городе могли забыть о том, чтобы соперничать с Эллен Ландерс, с ее медно-рыжей роскошной гривой и размерами девяносто – пятьдесят пять – девяносто. Все восемь лет, что длился брак, она изучала искусство. У нее для этого было время – когда Уилсон отлучался в командировки. И все, что я могу сказать о ней хорошего, это то, что она стала талантливой художницей. Я ходила смотреть ее картины в надежде, что смогу посмеяться над ними. Но не удалось – они оказались по-настоящему хорошими.

Она замолчала, Питер предложил ей сигареты. Она взяла одну, Питер чиркнул зажигалкой. Глаза ее теперь щурились при свете восходящего солнца. У нее было необычное лицо – очень живое, подвижное, когда она говорила. Обильный макияж, оставшийся на нем после вечернего приема, не мог скрыть ее молодости и какой-то затаенной тоски.

– «Делафилд компани» пригласила Уилсона на испытания нового самолета как лучшего летчика-испытателя. Они всегда приглашали лучших. Самолет разбился. Дику Уилсону было сорок один, впереди его ждало блестящее будущее летного инженера – им он должен был стать, оставив по возрасту испытательную практику. И «Делафилд» и любые другие компании, занимавшиеся примерно одним и тем же, с удовольствием приглашали бы его к сотрудничеству. – Глаза Сандры сузились от гнева. – И что же? Спустя лишь месяц – один только месяц – после гибели своего красивого и талантливого мужа его «любящая» жена со своими размерами девяносто – пятьдесят пять – девяносто нашла себе другого мужчину. И какого? Чужого! Моего мужчину! И подумать только – она не только занималась с ним сексом, она полностью изменила его отношение к жизни, разрушила все его предыдущие жизненные планы! Он привез ее сюда, и тогда все началось. Начался этот по-старомодному красивый роман.

– Как вы узнали о нем?

– Когда ваш муж любит другую, вы обязательно почувствуете это, – сказала она. – Обязательно почувствуете! Я спрашивала его, но он только посмеялся надо мной. Его жизнь принадлежала только ему, а моя – мне. Он вел себя со мною по-прежнему, но жил уже по-другому. Тогда я стала следить за ним. Я шпионила, вынюхивала и наконец узнала, что хотела.

– Но вы не выясняли с нею отношений? Вы сказали мне, что не обмолвились с нею и словом.

– Я же сказала вам, что не такая уж я и хорошая, – снова с горечью призналась она. – Я была так затравлена и так разозлена, что не могла предпринять ничего разумного. Я пошла к Сэму и все ему рассказала. Я думала, что Сэм сделает что-нибудь, глупо надеялась, что он запретит Говарду любить эту женщину. Но никакой особой помощи я от Сэма не дождалась. Он просто посоветовал мне держать то, что мне известно, при себе. Время покажет, сказал он, а если я или он пойдем к Говарду или к этой женщине, Говард может наделать глупостей. Он может просто уйти от нас, а этого нельзя допустить. Говард был нужен Сэму, и он предпочел оставить все как есть. Он просто устроил что-то вроде собрания, пригласив туда людей из службы безопасности и все ключевые фигуры, участвующие в разработке проекта, включая Говарда. Какой-то цеэрушник прочел им лекцию в пионерском духе на тему половой морали. Он недвусмысленно дал понять, что человек в положении Говарда не имеет права на риск. Разумеется, он не знал, что говорит в данный момент о Говарде, но Сэм все-таки не ошибся. Это предостережение попало точно в цель, в то самое место, которое было ему дороже, чем Эллен. Речь шла о любимой работе. После этого он стал ужасно предусмотрительным и осторожным. Он прекратил видеться с нею каждый день. И насколько я хорошо знаю эту Эллен, она сочувствовала ему! Она, видите ли, все понимала!

– Для нее это была черная метка?

– Ах, Стайлс, вы не поняли главного! Когда работа Говарда будет закончена, если она правильно сыграет свою партию, вполне вероятно, что он уедет отсюда вместе с нею. Вы понимаете, что это означает? Это означает, что, действуя грамотно, она сможет заполучить в свои коготки несколько миллионов долларов! Говард безумно богат и без отца – деньги достались ему от матери. Даже если он лишится наследства Сэма, он все равно будет денежным мешком. Разумеется, эта Эллен действовала со знанием дела.

– А что означают деньги для вас, Сандра?

– Если я скажу, что ничего, вы скорее всего мне не поверите. Так ведь?

– Почему? Я могу поверить.

– Ну так вот, они не значат для меня ровным счетом ничего. Вы же видите, Стайлс, как мне плохо? Мне нужен человек, которому я совсем не нужна. И мне наплевать, что у него есть.

В этих словах чувствовалась правда.

– Вы недавно бросили невзначай, что могли бы убить Эллен, – проговорил Питер. – Что вы хотели этим сказать?

Она сидела неподвижно, глядя вниз, на долину.

– Мне так нужен был друг, который мог бы посочувствовать мне, – призналась она. – Вот почему, Стайлс, я попросила вас привезти меня сюда. Видите, как все получилось? Я создала себе образ доступной девушки. Я надеялась, что это заставит Говарда ревновать. Но этого не случилось, я не такая – я не доступная девушка.

– Вы считаете, что этим признанием можете завоевать мою дружбу?

– Нет. Просто я надеялась, что вы сможете понять меня. – Она тяжко вздохнула. – Моя жизнь зашла в тупик, и случилось так, что я связалась с одним человеком. Он счел, что может требовать от меня определенных вещей, но когда дошло до дела, я отказала ему, он разозлился, и между нами произошла отвратительная сцена. Он сказал мне, кто я есть на самом деле – фальшивая, деланная, надоедливая штучка. И он был, конечно, прав. В этот момент я возненавидела Эллен Ландерс еще больше, потому что стала такой из-за нее. И тогда, в сердцах, я сказала этому человеку, что в нашем городе есть незамужняя женщина, которая может дать ему то, что он хочет. – Ее голос снизился до шепота. – Я назвала ему ее имя.

– Имя Эллен?

– Да. А на следующий день… Прямо на следующий день на нее напали в лесу.

Питер сидел неподвижно, руки его почему-то вдруг вцепились в руль.

– Имя этого человека? – мрачно проговорил он.

– Нет, я не могу!

Питер завел двигатель.

– Все! Секреты кончились, – сказал он. – Мы с вами сейчас едем к Маклину.

Она жалко съежилась на сиденье, схватившись руками за живот, и вдруг горько и беспомощно расплакалась.

Мотор тихонько жужжал, но Питер не трогал машину с места. Он просто сидел, глядя перед собой, терпеливо ожидая, когда пройдет буря эмоций, потому что несколько мгновений назад он вдруг начал испытывать жалость к этой девушке. Но только жалость, не больше.

Казалось, ей понадобились громадные усилия, чтобы снова распрямиться. Она дышала с трудом, тушь потекла с ресниц, размазавшись по щекам.

– Этот человек… – сказала она. – Он мог вовсе и не быть там. Он мог не…

– Его имя?! – потребовал Питер. – Вы не стали бы рассказывать мне всего этого, если бы сами не хотели назвать мне его имя!

– Вы можете не вмешивать в это Говарда?

– Не знаю.

– Ну пожалуйста, Стайлс!

– Не знаю, Сандра. Кто этот человек?

Она откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза. Казалось, она совсем сникла.

– Его имя Пауэрс. Билли Пауэрс. Он ассистирует профессиональным игрокам и состоит при клубе. Мне кажется, вы видели, как я беседовала с ним вчера днем – с ним и с Сэмом.