Текст книги "Живым не дамся смерти. 1. 1/2"

Так Пантелеймон вжался головой в свои плечи, как бы вдавленный этим грохотом и домысливанием того, что он, как оказывается, всю ночь находился здесь наедине с осквернителем памяти людей и однозначно очень опасным типом, который не погнушается тебя отправить к праотцам, если для этого создастся такая необходимая для него ситуация. Ну а Алиса Стальевна на всё это дело смотрела принципиально холодно через анализ Пантелеймона, кто, есть такая вероятность, что дурачка тут из себя строит, чтобы не быть включённым в число подозреваемых в некоем преступлении, которое здесь произошло, и на что указывает предварительный осмотр этого помещения.

Но видимо Пантелеймон уже настолько закостенел в своей преступной неисправимости, что по нему и заметишь искренности раскаяния, а он очень искренне демонстрирует растерянность и непонимание того, что тут происходит. И Алисе приходится задаваться наводящими вопросами на раскрытие всего того, что в себе скрывает Пантелеймон.

– Кто это? – спрашивает Алиса.

– А я откуда знаю. – Ещё и дерзко к тому же отвечает Пантелеймон, выкатив свои зенки так, как будто он изумлён такому к себе обращению. Как будто он, как минимум, сообщник того сбежавшего преступника.

– Тогда как он здесь оказался? – задаётся новым вопросом Алиса, кого не понт с вытаращенными зенками не взять. А Пантелеймон не только не дурак, как оказывается, а он к тому же полный дегенерат, кто не только не пойдёт навстречу следствию, даже если это будет обоюдно выгодная сделка, а он будет всеми силами мешать ходу следствия, наводя его на ложные пути.

– Если бы я его сюда впустил, то я бы точно его не таким образом выпустил. – Вот так Пантелеймон не идёт навстречу со следствием, которое представляет Алиса Стальевна.

– Хотите сказать, что он проник сюда без вашего ведома? – а вот к этой мысли как раз и склонял Алису Стальевну этот гнусный тип Пантелеймон, не собирающийся нести ответственность за свои творимые здесь злодеяния.

– Всё на это указывает. – С беспредельной наглотой заявляет Пантелеймон о таком своём алиби. Я не я и рожа тут не моя. К чему он ещё добавляет следующее. – Он, всего вероятней, выбрал удобный для себя момент, когда я и работники МОРГа, – прошу заметить, я здесь работаю не один (не трудно понять, для чего приводит этот факт Пантелеймон, хочет гад, расширить список лиц подозреваемых, чтобы себя в нём скрыть), – были заняты делом, и спрятался в одну из подсобок, чтобы под покровом ночи выполнить собой задуманное. – И на этом всё, Пантелеймон не просто замолкает, а Алиса Стальевна просто уверена в том, что он замалчивает преступную мотивацию своего сообщника, так ловко объяснив свою непричастность ко всему этому делу.

Моё алиби заключается в том, что я знать не знал о нахождении в здании этого преступного элемента. Тогда как он всю ночь с ним чай или чего покрепче пил для храбрости, которая им была необходима для проворачивания одного кощунственного дела… Подмены трупа, а если точней, то подмены его личности. Они подменили бирки на ногах двух разных покойников, чтобы сделать эту подмену. А вот в каких целях, то Алиса Стальевна начинает догадываться, в момент проработавшая в уме эту версию соучастия Пантелеймона, кто ей сразу не понравился своим скользким поведением, в некоем преступлении против человеческой личности, которая не умирает вместе с физической плотью человека, как того посчитал подлейший человек Пантелеймон, взявшийся за эту подмену.

– И зачем ему это было нужно? – задаётся уж очень непростым, с подвохом вопросом Алиса Стальевна. Кою сразу выкупил Пантелеймон. – Ага, хочет, сучка, меня подловить на слове. Мол, если я знаю или хотя бы догадываюсь о том, что этого типа может заинтересовать здесь, то я как минимум, заинтересован в этом деле. А тут недалеко и от того, чтобы быть записанным в соучастники этого преступления.

– А кто знает этих извращенцев. – С беспечной искренностью или наигранностью сложно определить, даёт ответ Пантелеймон. Ну и чтобы у Алисы Стальевны не возникло искушение провести провокационные параллели, то он ещё добавил. – Кроме них самих. – Типа я к ним себя не отношу, хоть это и субъективное мнение, и тогда меня нечего спрашивать о ходе мысли людей с извращённым умом.

На чём Алиса Стальевна не остановилась бы, если бы вдруг не появился Тот, судя по его непроницаемому лицу и тому, что он был один, то его погоня не принесла никаких результатов. И оттого его никто об этом не спрашивает, раз результат на лицо.

– Что там внутри? – задаётся вопросом Тот, сразу закрывая тему ухода неизвестного и указывая направление общего внимания.

– Кто-то хорошенько поработал над тем, чтобы организовать здесь беспорядок. – Говорит Алиса, кивая сторону прозекторской.

– И что ты по этому поводу думаешь? – спрашивает Тот.

– Первое, на что всё это наводит, то на желание этого некто навести на ложный след следствие. – Алиса Стальевна выдвигает вполне себе рабочую версию рассмотрения этого случая.

– Акт вандализма? – через вопрос предлагает свою уточняющую версию Тот.

– Почему бы и нет. – Соглашается Алиса Стальевна.

– Ладно, пусть будет так. – Говорит Тот. – Но что он под ним хотел скрыть? А точнее, что он здесь искал? – а вот теперь не совсем ясно Пантелеймону, почему с этим вопросом Тот обратился в его сторону. Что, собственно, это значит и что хочет таким образом сказать Тот. Хотя, конечно, Пантелеймон и уж точно Тот знает, что он, Тот, хотел сказать и даже указать, но пока это не озвучено, это остаётся в пределах только домыслов. А Пантелеймон уж точно не враг себе, и он не собирается через ту же свою догадку давать повод себя заподозрить хотя бы в том, что он был в курсе намерений преступника. А если ты знаешь то, на что может искуситься человек, то, что тебе мешает сделать тот роковой шаг, отделяющий тебя от вступления на этот не праведный путь.

Вот Пантелеймон и молчит, как в рот воды набрав, выбрав для себя путь неприкаянности и невмешательства в то, что идёт своим чередом. Вот такая эгоистичная позиция у Пантелеймона на свои социальные обязательства, которые его не касаются, раз он от людей отгородился своим отчуждением от них в лице отживших своё человеческих личностей. Кто его не побеспокоит какой-нибудь просьбой и не будет перебивать на полуслове, слушая всегда очень внимательно и молча.

– Главное, ответить на вопрос, нашёл ли он то, что искал, или нет? – своим опять влезанием, Алиса Стальевна перебивает весь ход мысли Тота, недовольно одёрнувшегося от Пантелеймона в сторону своей напарницы, с неизменным постоянством смешивающей некие карты, на которых он начинал строить диспозицию.

– Этот вопрос может и главный, – говорит Тот, – вот только как на него найти ответ, не зная, что искал наш подопечный.

– Согласна. – Говорит Алиса Стальевна. – Здесь так же стоит наметить направление, концепцию поиска. Наш подопечный искал собой утерянное, либо же то, что нужно найти.

– И какая разница? – с долей растерянности спросил Тот.

– В первом случае, он точно знал, что искать, и это сужает пространство для поиска, во втором случае, – а судя по этому беспорядку, этот тот самый случай, – он точно не знал что, и оттого, где искать. – Делает пояснения Алиса Стальевна.

– Для нас это мало что меняет. – Говорит Тот. – Мы всё равно не знаем, что искал этот ночной посетитель.

– Ты так думаешь? – а вот что это сейчас такое было со стороны Алисы Стальевны, то Тот не сразу понял, уставившись на Алису Стальевну, демонстрирующую в себе непоколебимость мысли.

– Хочешь сказать, – всё же с думающим видом говорит Тот, – что его появление связано с нашим делом.

– Это прямо напрашивается сказать. – Говорит Алиса Стальевна. И на этом все эти предварительные разговоры заканчиваются. Тот, а вслед за ним Алиса Стальевна заходят внутрь прозекторской, стоящей в мрачном освещении полутёмного синего света кварцевания, дезинфицирующего это помещение. И может оттого тоже, – всё-таки сложно не учитывать специфичность этого места нахождения, – всё вокруг виделось и больше, конечно, представлялось в таком сомнамбулическом виде, с элементами потустороннего. Так что то, что Тот после нескольких шагов своего вступления в эту реальность, в которой к настоящей действительности примешивались элементы иллюзий ума, остановился и обратился с вопросительным требованием к Пантелеймону. – Здесь свет нормальный-то, есть?

На что Пантелеймон не даёт словесного ответа, а вот вдруг вспыхнувший свет, может и не яркий, но резко контрастирующий с тем освещением, которое сейчас было, был его ответом, заставивший даже на мгновение зажмуриться Тота и Алису тоже. Отжмурившись они с неприкрытым недовольством посмотрели на то, на что они до этого смотрели, здесь собрались с собой и приступили к дальнейшему продвижению к тому, к чему они намеревались прийти – для начала к изучению и пониманию здесь произошедшего.

– И что думаешь? – после беглого осмотра помещения прозекторской, задаётся вопросом Тот.

– Либо наш подопечный таким образом заметал следы своих настоящих намерений, либо наоборот, он себя раскрывал. В первом случае, он нашёл то, что искал, во втором случае, он выпускал пар, не найдя нужное. – Сделала свои пояснения увиденному Алиса, в чём-то повторяясь.

– Стоим всё также на месте. – Делает коробящий Алису вывод Тот. И теперь не сложно догадаться об истоках появления в Алисе всей этой её язвительности и ехидства. Всё это есть симметричный ответ на вот такое к себе отношение со стороны Тота. Интересно знать теперь Пантелеймону, кто из них находится в служебном подчинении друг у друга.

И Алиса Стальевна хотела достойно ответить Тоту на эту его провокацию и неумение поддерживать в команде дух товарищества и сплочённости, да вот только Тот её опередил в этом деле, своим вопросом к Пантелеймону: «В каком отделении находится интересующее нас лицо?», переведя общее внимание на холодильные камеры.

Пантелеймон со словами: «Сейчас», подходит к холодильным камерам, расположенных в специальном отделении прозекторской, и останавливается у одной секций, и таким образом указывает на то отделение, где помещено интересующее их лицо.

– У вас отличная память. – А вот к чему это сказал Тот, даже не собирается допонимать Пантелеймон.

– Не жалуюсь. – С вызовом отвечает Пантелеймон.

– Тогда может в этом убедимся. – Какой-то странный вид общения выбрал для себя Тот, обращаясь этими полунамёками к Пантелеймону.

– Без проблем. – Не сводя своего взгляда с Тота, заявляет Пантелеймон, берясь за специальную ручку этого капсульного модуля и выдвигая поддон-тележку с… Судя по округлившимся глазам Тота и Алисы тоже, то с чем-то таким, что не укладывалось в принципиальную схему этого помещения во всех смыслах сейчас этого слова. И Пантелеймон вынужден сбавить в себе напор мысли, и посмотреть на выдвинутый поддон. Где он и обнаруживает полное отсутствие кого бы то ни было.

На что прямо немедленно следует поспешный вывод Тота. – А вот и ответ на наш вопрос: «Что искал здесь наш подопечный?». И только одному Пантелеймону сейчас непонятно, что подразумевал в этом своём заявлении Тот. Что он и продемонстрировал, выпучив свои зенки. Как уже можно понять, основное средство коммуникации Пантелеймона с реальностью.

– Так он нашёл, что искал, или нет? – а вот Алиса Стальевна, вот так, не полностью поймёт Тота.

– Здесь опять всё зависит от того, что он искал. – Опять загадками говорит Тот.

– А что он мог искать на этой тележке для трупов? – задаётся наводящим вопросом Алиса Стальевна, кивая на выдвинутый поддон.

– Судя по тому, что мы сейчас видим, то живой труп. – Говорит Тот.

– И по какой шкале ты его классифицируешь в таком качестве? – задаётся ещё вопросом Алиса Стальевна.

– В юридическом порядке он не прошёл в данном качестве регистрацию – это факт. А его отсутствие здесь в статическом качестве указывает на не статичность его состояния. И как только мы выясним, каким ходом, – на своих двоих или волоком, – он отсюда убыл, то мы сможем сделать окончательные выводы. – Даёт мучительно понимаемый, пространный ответ Тот, видимо большой мастер наводить тень на плетень и из мухи делать слона.

– Судя по тому, что мы слышали с этим раскрытием дверей, то там выходил кто-то один и на своих ногах. – А вот Алиса Стальевна более ясно и конкретно изъясняется.

– Не хочешь ли ты сказать, что наш подопечный и поступившее вчера лицо, свидетель своей значит комы, компрессионного состояния, одно и тоже лицо? – задаётся вопросом Тот.

– Такой вариант нельзя исключать. – Отвечает Алиса Стальевна.

– Значит, я всё вижу следующим образом. – Заговорил Тот. – Наш подопечный не верно был резюмирован медицинской службой, записавшей его в умершие. А когда он был доставлен сюда, то он здесь, под воздействием, допустим низкой температуры, пришёл в себя, выбрался из своего шкафа. После чего, будучи сильно напуганным, сочтя, что раз его уже попытались сюда отправить, – что послужило для такого решения судьбы на его счёт, это и предстоит всем нам выяснить, – то ещё раз и обязательно притом попытаются это сделать, попытался незаметно отсюда выбраться. Через эти двери ему удалось пройти, а вот на центральном выходе его ждал облом. И тогда он решил спрятаться и выждать для себя подходящий момент для побега отсюда. – Всё буквально разложил по полочкам Тот.

– Всё вполне логично. – Соглашается Алиса.

– И на такую версию произошедшего прямо всё и указывает. – Как-то не слишком понятно, с какой-то скрытой язвительностью уточнил Тот. Что сразу было уловлено Алисой.

– Что-то не так? – задаётся вопросом Алиса.

– Вся эта простота и логичность смущает. – Задумчиво говорит Тот, бросая взгляд по сторонам, остановившись в итоге на боковой стене помещения, где стоял другой ряд секций холодильных шкафов.

– А там кто находится? – задаётся вопросом Тот, скорей всего, обращаясь к Пантелеймону, пусть не думает, что о нём тут забыли.

– Как понять кто? – с долей возмущения переспрашивает Пантелеймон.

– У вас есть какая-то система по размещению прибывших в ваш конгломерат другой реальности изживших своё людей? – в своей запутанной манере задаётся вопросом Тот.

– Хотите сказать, что у нас здесь нет никакого порядка, не ведётся никакой отчётности? – с вызовом вопросил Пантелеймон, демонстрируя свою готовность грудью встать на защиту своего места служебного определения. Что вызывает уважение даже у такого хладнокровного типа, каким был Тот.

– Ладно, к этому вопросу мы ещё вернёмся. – Говорит Тот. – А сейчас нам нужно спешить по горячим следам побега, пока они не остыли. —Удивительно всё-таки спохватывается этот Тот, столько времени здесь стоявший и разглагольствовавший о сути вещей, вместо того чтобы сразу не рвануть по горячим следам беглеца. И лишь только после того, как он упёрся в тупик, он таким образом решил найти выход из этого тупика.

Впрочем, об этом сейчас никому не приходит на ум размышлять, и Тот с Алисой наскоро выдвигаются на выход из этого помещения, позволив Пантелеймону выйти отсюда последним, чтобы значит, всё тут закрыть и на будущее зафиксировать для себя, что тут трогать не стоит до следственных действий, которые будут здесь проведены вскоре для поиска улик и состава преступления.

Ведь не всегда наличие трупа указывает на состав преступления против личности, – кто за этим стоит, человек или судьба, то этим и занимаются следственные органы, – но и отсутствие фактора понимания, что наша жизнь не вечна, если смотреть на это всё дело с философской точки зрения, что очень помогает людям из следственных органов, всё же выполненных не из стали и из железа, а у них тоже есть сердце и нервы, – а если документировано и формально, то не имеющий признаков жизни субъект (был ли он человеком, то с этим этическим вопросом разбираться тому, кто на это имеет право; а то что люди его знающие, называли его скотиной, то это их личное мнение и отношение к жизни), – то есть трупа, вполне себе мотив для возбуждения ваших нервов и дела в органах следствия.

Если в общем, то Пантелеймон своей твёрдой позицией заслужил определённое уважение и доверие со стороны следственных органов, которые представляли эти два оперуполномоченных, Тот и Алиса Стальевна, раз они не выставили его отсюда вон, а только предупредили, чтобы он здесь ничего не трогал, а то себе дороже будет, и закрыл по выходу отсюда дверь.

Ну а Пантелеймона, будет на его счёт предельно честными, не испугать, ни грубыми словами, ни оказанным доверием, и он чтобы не давать повода этим уполномоченным заподозрить себя в своём прогибе перед ними, и не думает здесь оставаться, чтобы замылить своё здесь присутствие, затерев отпечатки своих пальцев там, где их наличие вызовет ненужные для него вопросы, а он буквально вслед за ними выходит. Что позволяет ему стать свидетелем одного происшествия, свидетелем которого он уже раз был. А именно спотыкания на ступеньке Тота, с последующим его падением и громким изрыганием проклятий: Да чёрт вас всех побери! Да что ж такое?!

На что немедленно следует язвительное, прямо пропитанное ядовитостью замечание Алисы Стальевны. – Постоянство, признак профессионализма. – На что Тот ничего не ответил, только яростно зыркнув в её насмешливую сторону. За всем этим и не услышав, и значит, не заметив то, что при других, более тихих обстоятельствах, по крайней мере заставило бы их прислушаться. А именно к раздавшемуся со стороны прозекторской лёгкому шуму, похожему очень на тот, который собой сопровождало выдвижение Пантелеймоном из холодильника поддона-тележки. И относился он к той холодильной секции, на которую с таким подозрительным вниманием смотрел Тот. И не перебей его в тот раз мысль о необходимости выдвинуться в путь по горячим следам беглеца, то он бы в этой секции обнаружил то, что сейчас себя обнаружило, выкатившись с тележкой и принявшись выбираться оттуда во внешние пределы, поставив ногу на холодный пол прозекторской.

Глава 7

Начало

– Вот значит, откуда всё берёт своё начало. – Пробормотал себе под нос человек малоподходящей для этого его сейчас местонахождения наружности и своего внешнего выражения, если можно так сказать (раз сказано, то можно), в упор глазеющий через специальное разделительное окно в палату для новорождённых, коему полку только что прибыло и это событие привлекло особое внимание этого более чем странного и жутковато выглядящего человека. И если бы основной контингент этой палаты был наделён побольше разумом, а не инстинктивно пока что мыслил, не особо разделяя мир на философские категории добра и зла, то он бы не чувствовал себя так спокойно, находясь под таким пристальным вниманием этого, с трудом назвать, что человека, явно кардинально решивший в себе этот философский, а часто выживаемости вопрос о добре и зле, выбрав для себя тёмную сторону.

И возможно по этой в том числе причине, ему никто не стал возражать в допуске к этому окну в мир вновь народившихся людей, только для проформы спросив: «Вы из администрации?». И, конечно, он из администрации, проводящую сегодня здесь выездную проверку. А он всего лишь подзадержался.

– Тогда наденьте халат и бахилы, и в первую налево дверь проходите. Ваши уже там. – Следует ответ от административного работника перинатального центра, выдающего эти средства индивидуальной дезинфекции.

Незнакомец не без сомнения в себе берёт медицинский халат, окидывает его оценочным взглядом, после чего с холодным безразличием и в тоже время с трудом натягивает его на себя, раз под него трудно что-то по размеру подобрать, – он уж сильно удался в себе в плане роста, – вопросительно смотрит на работника регистратуры, заставив его отморозиться в себе, то есть не понять, что от него ещё тут нужно, и посчитав, что здесь все вопросы решены, отправляется по указанному адресу.

– И кто это был? – подойдя к оторопевшему и одновременно оцепеневшему сотруднику службы регистрации, задаётся ему этим вопросом его коллега.

– Из администрации. – Даёт ответ спрашиваемый.

– А с чего это ты решил? – Интересуется коллега сотрудника из регистратуры, скорей всего, со стороны наблюдавший за происходящим за этой регистрационной стойкой.

– Они все оттуда одинаково выглядят. Так что не перепутаешь. – Даёт вполне резонный ответ регистрационный работник.

– И как же? – всё унимается до чего же настырный коллега.

– Они так далеки от народа и простого человека, что иногда сомневаешься в том, что они имеют что-то общее с человеком. И от мира сего это не про них. – Даёт многоуровневый ответ работник регистрации.

– Полностью согласен. – Удовлетворённо кивает в ответ настырный коллега, поставив на этом точку.

Представитель же администрации, за кого был принят и себя выдавал этот человек не от мира сего, а может и с самой Луны, как бы он мог запросто быть принятым встреченным им человеком в глухой и безлюдной подворотни, если бы он его остановил без вообще проблем, но с вопросом удивительного и в чём-то изумительного качества: «Откуда человек берётся на этом вашем свете?», на что остановленный им человек от нервного перевозбуждения смог только наглядно указать на то, куда человек в человеке иногда девается, – он в себе теряется, – проследовал в указанные двери, затем по коридору дальше и дальше, пока и не оказался у этого окна в мир новорождённых. Где он и остановился, чтобы позадаваться пока что к самому себе различными вопросами. В итоге придя к резюмирующему увиденное ответу: «Вот значит, откуда всё берёт своё начало».

И вот на этих глубоких мыслях этого человека с Луны, а значит не совсем человека, перебивает своим приветственным словом вдруг объявившаяся рядом с ним медсестра. – Здравствуйте. – С довольно приветливой улыбкой делает это обращение к человеку с Луны медсестра, выводя его из абстрагированного от реальности состояния. Но не полностью. Так как он, повернув свою голову в сторону медсестры, с не сильным пониманием смотрит на неё достаточно внимательно, пытаясь понять, кто и что она такая.

Но молоденькая и сама добродушие медсестра была заряжена на полную катушку светлыми и радостными настроениями, и её вот так легко и просто не собьёшь на вот такую рецессию жизни, которую в себе демонстрирует этот мрачный и один в нём только пессимизм незнакомец. Она всё-таки находится там, где всё рождается, и это даёт ей силы и уверенность в сегодняшнем и завтрашнем дне, на который она будет только с оптимизмом смотреть, зная, что мир на тебе одном не заканчивается и он ежедневно рождает большие сюрпризы.

– Вы кого-то ищите? Или может потеряли. – С долей лукавства и иронии задаётся вопросом медсестра, пытаясь расшевелить своего неразговорчивого собеседника, явно впавшего в ступор от обрушившегося на него счастья. Чему часто была свидетелем эта улыбчивая и сама душка медсестра Лика, судя по тому, что у неё написано на бейджике. Что поделать, так уж устроена психология человека, не верит он сразу тому, что он наделал своими фигуральными руками. И хотя он своим рассудком и разумом понимает все эти последствия тех действий, которые привели его в итоге роддом, всё же он до последнего момента, пока сам лично не убедится и не увидит итоговый результат своей житейской деятельности (все мы Фомы неверующие, всем подавай личную аудиенцию с создателем, без чьего вмешательства вряд ли бы всё вышло) имеет в себе сомнения в том, что и у него получилось (!). Ну а когда он встаёт лицом к лицу перед фактом этого удивительного события, то в нём всё в один миг куда-то в себе вместе с сердцем падает, и он на время выпадает из реальности, пытаясь хоть как-то собраться с мыслями и сообразить, что всё это значит.

И ответ этого странного во многом незнакомца полностью подтверждает теорию медсестры Лики о несамостоятельности своего мироощущения людей в такой для себя ситуации оказавшихся. Они сейчас, как и сами малые дети, совершенно не приспособлены к жизни и им нужен гид по этой новой для себя дороге. – Пока ещё не знаю кого. – Отвечает незнакомец, явно находясь в растерянности, на перепутье пути.

– Тогда можете ко мне обращаться. Чем смогу, тем помогу. – Говорит медсестра Лика.

– Хорошо. – Окинув взглядом подробного замечания и внимания Лику, сказал этот человек с Луны, где видимо закон Лунного притяжения работает по другим принципам, чем на Земле гравитация. Вот он и ни в чём себя не стесняет, так захватнически и беспрепятственно со стороны отсутствия в себе этических норм и деликатности разглядывая Лику и то, что в ней во внешних пределах есть. И только понимание Ликой того, что этот человек с Луны сейчас психологически неустойчив по причине этого яркого для себя события, удерживает её от замечания в сторону вот таких в свой адрес позволений этого незнакомца.

– Скажите мне тогда, – делает своё обращение к Лике человек с Луны, а скорее с Марса, раз он так агрессивно себя ведёт, – а откуда в человеке берётся понимание добра и зла?

– Не слишком ли вы спешите. – Усмехается в ответ Лика, отлично понимая, откуда все эти, ни к месту и не ко времени вопросы берутся. – Боится за себя. – Вот так всё про себя поняла Лика насчёт этого человека с Луны. – Тем ли багажом знаний и качеств сопроводил жизнь продолжателя своего я? Вот теперь и сбивается на такие отстранённые от действительности вопросы.

– Всему своё время. – Добавляет Лика.

– А как узнать это время? – задаётся новым мало разумным вопросом человек с Луны.

– Вы это обязательно почувствуете. – Отвечает Лика.

– А если… – недоговорил человек с Луны, осёкшись на своей внутренней мысли. Немного в раздумье помолчал и задался другим вопросом. – А могу ли я к вам обратиться, если мне понадобится профессиональная помощь. Вы, как я вижу, обладаете достаточными знаниями.

– Обратитесь в регистратуру. Там есть все номера служб содействия. – Отвечает нейтрально Лика.

– А вот теперь я почувствовал. – Делает непонятное для Лики утверждение незнакомец так, как будто он только что предстал перед каким-то открытием, так спохватившимся всего его. И на это раз Лика слегка растерялась, встретив в этом, одна холодность человеке, такую экзальтацию своего я.

– Что вы почувствовали? – спрашивает Лика.

– Что есть такая функция в организме. – До чего же странно изъясняется этот незнакомец. – Вы в себе выстроили защиту. И эта ваша холодность зацепила во мне что-то, что и заставило во мне чему-то так щёлкнуть.

– Интересно вы объясняетесь. – Поняв истоки этого чудачества человека с Луны, вновь вернулась в своё добродушное настроение Лика.

– Это всё благодаря вам. – Говорит человек с Луны. – Вы таким образом настраиваете мной внутренний функционал, открывая для меня многое, о чём я не имел никакого представления, хотя и догадывался.

– Ну, вы перебарщиваете. – Усмехается Лика, кой всё-таки приятно и такие глупости в свою сторону слышать. – Это у вас эмоциональный стресс.

– Не знаю, о чём это вы говорите. – На полном серьёзе говорит человек с Луны. – Но всё так, как я сказал. – И с такой убедительностью в себе и своих словах смотрит на Лику человек с Луны, что она в себе несколько растерялась от такой веры этого человека в собой сказанное и главное в неё. И Лике пришлось в себе собраться, чтобы хоть как-то ответить своему собеседнику.

– А как же вы до встречи со мной жили? – задаётся вопросом Лика.

– Я до сегодняшнего дня не жил. – С такой мрачностью и жуткостью сказал человек с Луны, что Лику пробило холодным ознобом от охватившего её тревожного чувства, не имеющего для неё логичного объяснения. Что как раз и больше всего пугает и напрягает. И Лике нужно немедленно и как можно скорей найти объяснение сказанного незнакомцем, чтобы избавиться от этого чувства неспокойствия. И она находит это объяснение. – Конечно, он не жил. После этого знакового для себя события, рождения человека, перечёркивающего всё чем он раньше жил, так и говорится.

– Значит, будете учиться жить? – задаётся этим вопросом Лика, исходя из своего понимания сказанного незнакомцем.

– Получается так. – Говорит человек с Луны.

– А разве вам некому помочь в этот плане? – спрашивает Лика.

– Нет. – Отрицательно кивает в ответ человек с Луны.

– А где? – спрашивает Лика, кивая в сторону окна, ведущего в палату для новорождённых.

– Не знаю. – А этот ответ человека с Луны одновременно многое для Лики объясняет и в тоже время рождает вопросы насчёт тех внутренних причин и соображений, которые поставили этого человека с Луны перед фактом его одиночества. И что самое любопытное, так это, что все эти противоположные друг к другу мысли понимания незнакомца Лики крепятся на одной основе – на тех странностях поведения этого человека, за что он был принят за человека с Луны. Его странное и в чём-то необычное поведение объяснялось тем, что он человек с Луны и этим также объяснялось то, что он остался один. Кто ж захочет продолжительное время проводить с такой для себя непредсказуемостью и непонимаемостью. Только на самое короткое время, чисто из любопытства. Которое и привело к вот таким последствиям – рождению нового человека и потерянности человека с Луны.

– Если вам нужна психологическая помощь, то у нас есть прекрасные специалисты. – Делает предложение Лика, почувствовав в душе колкости совести (ещё не разобралась, что тут случилось, а уже делаешь нехорошие выводы о намерениях этого папаши) и требования милосердия.

– Ваше полное право понимать меня и мои слова как вам вздумается, но к вам у меня возникло искреннее доверие. Что для меня совершенно удивительно. И если кто мне сможет помочь, то только вы. – С такой пронизывающей вдоль и поперёк сокровенностью сказал человек с Луны, что в Лике всё задребезжало отзвуками сердечной тоски и нервности. Где не поверить всему сказанному незнакомцу было никакой возможности, желания и объективного контроля.

– Тогда запишите мой телефон. – Сама уже теперь не знает Лика, кто тянет её за язык, озвучивающий такое предложение.

– Я запомню. – Говорит человек с Луны. После чего Лика диктует с расстановкой слов цифры номера своего телефона. Человек с Луны их без заминки повторяет, и Лика с закружившейся головой, чувствуя предельную слабость в ногах, которые так и подгибаются в коленях, чтобы не сболтнуть и не сделать лишнего, быстро прощается с человеком с Луны и на ватных ногах начинает держать путь в плывущее перед ней коридорное пространство, еле сдерживаясь от того, чтобы обернуться и посмотреть на то, как в её сторону смотрит немигающим взглядом человек с Луны, сумевший за раз и так мгновенно заворожить её своим мрачным и потусторонним магнетизмом. Который и сбивает с праведного пути вот таких лучезарных, весенней свежести девушек.