Текст книги "Суфии – мысль и действие"

Современные суфии об ученых

Мохандис эль Алоуит

Не учитывая тех, кто знаком с подлинными суфиями (а таких очень мало, и они не принадлежат к общей массе), люди, по обыкновению, формируют свои впечатления о суфиях на основе печатной информации.

Словари и энциклопедии, как правило, слишком запутаны или их содержание чересчур ограничено, чтобы в них можно было найти сколько-нибудь полезный материал. Помимо них существуют статьи в популярных и специальных (религиозных, философских и академических) журналах, которые мучительно проталкивают какую-то одну единственную точку зрения, что никак не назовешь адекватной основой для изучения этого предмета. Кроме того, широким спросом пользуются еще две базовые категории книг, которые представляют третий источник информации о суфиях. В первую из этих категорий входят популярные работы, путающие суфизм с культами, оккультизмом или различными системами мысли, такими как йога или дзен. В последнее время особенно много материалов такого рода появилось в результате растущего интереса широкой публики к экспериментальной религии и психологии. Все эти работы по своему качеству весьма разнятся. Очень редко они являются результатом глубокого исследования, и их авторы, в большинстве случаев, описывают «скроенные» на новый лад старые техники и полагаются на информацию, которую черпают из авантюрных культов. Ко второй категории книг относятся произведения «самозваных специалистов», и среди них немало востоковедов, работы которых (в силу университетского или иного официального статуса авторов) считаются авторитетными.

Похоже, никто пока не пытался проверить, что думают об этих материалах подлинные суфии, и, желая прояснить этот вопрос, автор настоящей статьи опросил некоторых суфиев из Африки, а так же с Ближнего и Дальнего Востока.

Нет никакого секрета в том, что суфии и профессиональные или объявленные таковыми ученые всегда плохо совмещались друг с другом, и это видно из самых доступных ранних записей о суфизме, более чем тысячелетней давности.

В числе суфиев, казненных в прошлом, в результате показаний ученых теологов, – доблестный Халадж, великий суфийский мученик. Один из самых основных суфийских учителей Ибн ал-Араби (известный на Востоке как Величайший Мастер, Шейх аль Кабир) был вынужден предстать перед исламской инквизицией и убеждать ученых в том, что его книга «Толкователь желаний» относится к мистическим произведениям, а не к любовной поэзии. Как ни странно, ему это удалось, и, как считает большинство комментаторов, он тем самым показал скорее то, что превосходил ученых в искусстве диспута и интерпретации, чем то, что ученые теологи были поборниками справедливости. Позиции средневековых схоластов живы и по сей день в умах таких современных ориенталистов, как высоко почитаемый Игназ Голдзихар, который, невзирая на почти единодушное признание заслуг Араби, назвал его «мошенником» и не счел даже необходимым привести какие-то доказательства его так называемого «мошенничества».

На фоне кратко упомянутых здесь прецедентов, любому станет ясно, почему современные суфии относятся к ученым с некоторой долей подозрения.

Есть две основные причины такого осторожного отношения суфиев к ученым:

1. Ученые замечены в искажениях, непонимании и неправильной передаче фактов, и, в доказательство этой их тенденции, суфии приводят немало примеров, что действительно сводит на нет притязания ученых на объективность, например, в подходе к изучаемым материалам.

2. Ученые, претендуя на авторитет, склонны внушать людям, читающим их труды, что все, о чем они пишут, и те выводы, к которым приходят, незыблемы и правильны.

Вот основные замечания современных суфиев, подтвердившиеся в результате исследования того, что было опубликовано о суфиях учеными и «специалистами»:

• Многие заявления ученых противоречивы, как, например, один авторитет пишет, что Суфизм произошел от Христианства, а на следующей странице утверждает, что суфизм является самопроизводным движением. Опять-таки, другой хорошо известный авторитет говорит, что Суфизм ограничивается только мусульманами и, в то же время, – что все христиане суфии.

• Поразительно многочисленны исследователи Суфизма, путающие его с какой-нибудь разновидностью оккультизма и прибегающие к странной фразеологии и идеям, которым нет никакого подтверждения в классической суфийской литературе.

• Западные исследователи Ислама в своих ссылках на суфийские материалы и суфийский контекст совершают поистине детские ошибки, чем выдают свое вопиющее незнание Ислама и обстановки, в которой жили ранние суфии.

• Плохое знание персидского и арабского – основных языков суфийских классических произведений – совершенно очевидно у нескольких западных ученых. В их числе такие именитые профессора как Арбери и Никольсон.

• Некоторые из них переводят суфийские произведения и при этом признают, что не понимают, как эти материалы используются восточными людьми. Примером тому – переводчица Хафиза, Гертруда Белл.

• Многие авторы, и среди них Бердж, воображают, будто изучаемые ими деградировавшие культы, использующие суфийские внешние атрибуты, как, например, окаменелые останки Бекташизма, все еще влачащие жалкое существование на территории бывшей Турецкой империи, являются суфийскими организациями.

• Такие авторы, как Джон Субхан, полагают, что не актуальные ныне формулировки и практики, которыми в прежние времена пользовались для специфических целей, представляют собой интегральную часть суфизма.

• Многие ориенталисты не изучают современные живые аспекты суфийской деятельности и игнорируют современные организации суфиев или им не удается включить в свои исследования полученные из первых рук (и, часто, первоклассные) материалы о суфиях, которые собраны другими людьми, примером чего могут служить работы Бёрка «Среди Дервишей»(«Among the Dervishes»), Лефорта «Учителя Гурджиева» («The Teacher's of Gurdjieff») и Фатеми «Суфийские изучения: Восток и Запад». («Sufi Studies: East and West»). Сегодня существует значительная библиография подобных материалов, почти не замечаемая «специалистами».

• Многие ориенталисты (некоторые из них сами обратились в ту или иную сектантскую версию Ислама) силятся представить Суфизм как некий частный аспект предпочитаемого ими вероучения. Этим особенно отличаются некоторые Западные последователи шиитского Ислама, пытающиеся установить шиитские корни суфиев. Подобный «племенной» подход делает их работы, возможно, к счастью для других, совершенно нечитабельными и, разумеется, почти лишенными какой-либо ценности, не считая интереса к ним, как к некоему религиозному курьезу.

• Многие современные исследователи-ориенталисты, а их на удивление много, постоянно путают настоящую суфийскую активность с имитационными культами, которые действуют под видом предположительно суфийских групп.

Хотя у подлинных суфиев найдется немало неопровержимых доказательств относительно невежества ученых в вопросах суфизма, этот факт сам по себе, разумеется, еще не доказывает авторитетность суфиев как суфиев. Единственное, что это показывает, так это то, что суфии значительно превосходят ученых в учености!

Суфийские места встреч

Ферручио Амадео

Суфийские места для встреч по традиции в большинстве своем обозначаются персидскими и арабскими терминами. Наиболее известные из этих терминов: Худжра [комната]; Завийа [угол]; Теккия [поддержка; место отдыха]; дайра [круг]; дар аль барака [обитель благословения].

Места для встреч резервируются для специфических случаев, что является их наиболее древним и законным использованием. Говорят, это связано с тем, что конфигурация комнаты или другого места предназначена для привлечения и концентрации определенной тонкой силы (Барака), которая собирается и распределяется среди участников встреч. Если, как гласит Суфийское правило, слишком много людей слишком часто используют помещение, то Барака не только растратится, но и «отпечаток» негативных характеристик присутствовавших там людей нарушит атмосферу, а это зачастую приводит к культовому и иному экстравагантному поведению участников встреч.

Вышеописанное условие не соблюдается большинством общин, именующих себя суфийскими, что может служить критерием для определения, является ли та или иная община подлинно Суфийской, каким бы престижем она ни пользовалась, или она всего лишь автоматизированная структура, а то и окаменелое ископаемое.

Иногда организовываются специальные встречи для концентрации энергий. Но использование Мест для встреч, которые, стало быть, более похожи на инструмент, чем на что-либо иное, определяется присутствующим учителем, знающим, что сделать, чтобы участники и их деятельность способствовали концентрации необходимой энергии.

Согласно традиционному знанию, взаимодействие характеров людей, присутствующих там, – вопрос необычайной важности. Никакое место для встреч подобного рода не может быть организовано или использовано до тех пор, пока в общине менее 400 человек. Говорят, это объясняется тем, что из них можно выбрать самое большее 30 человек, которые смогут участвовать в практических занятиях, а также обеспечить тот диапазон человеческих «типов», который необходим, чтобы впитывать и генерировать искомую тонкую силу.

Как и следует ожидать, в использовании подобного «инструмента», величина, конфигурация и расположение помещения, а также материалы, применяемые в его убранстве, имеют огромную важность.

Поэтому самым тщательным образом рассчитываются и проецируются размеры помещения, место его расположения, внутреннее убранство, предметы, находящиеся в нем. Например, для собирания и отражения «Бараки» необходимы латунь и дерево в сочетании с керамикой и шерстью (овечьи шкуры). Огромное внимание уделяется тому, как изделия из этих материалов кладутся на свои места в помещении, когда кладутся, где и даже кем.

Необходимо учесть внутреннюю позицию людей, входящих в это помещение, так как она влияет на проходящие в нем мероприятия.

При этом, каждый индивидуум может относиться к более, чем одному «типу», так как, согласно Суфиям, любой человек состоит из множества различных, более или менее развитых, личностей, и то, как люди группируются, способствует максимизации или минимизации их тенденций, что может сказаться или благотворно, или негативно на прогрессе индивидуума и всей группы, стремящейся под руководством учителя к развитию высшего сознания.

Надо заметить, что в тех Суфийских группах, которые обычно доступны исследователям, большинство из выше перечисленных требований уже не соблюдается.

Фотоснимки многих мест для встреч свидетельствуют также о том, что они загромождены различными предметами, имеющими лишь традиционную и сентиментальную ценность, тогда как основная часть традиционной Суфийской деятельности посвящена тому, чтобы люди, где бы они с этим не встретились, избегали подобного.

Некоторые места встреч, называемые сама кхана [зал слушания] в деградировавших группах, часто используются для самых разных целей: для проведения собраний, «просмотра танцев», для выполнения различных упражнений, участия в «танцах» или других движениях, что, согласно самым большим Суфийским авторитетам, служит признаком выродившегося Учения.

Строительство и организация мест для встреч традиционно планировалось с огромной тщательностью. Древние записи об устройстве таких мест сходятся на определенных принципах и практиках, лежащих в основе их функциональности. Сначала учитель собирает какое-то количество своих последователей, затем организовывает небольшое или предварительное место встреч. Когда начинается подготовка к созданию большого или постоянного места встреч, прежним местом пользуются все реже и реже. Говорят, это делают потому, что старое место должно быть зарезервировано для собирания Бараки, которая будет там накапливаться, а затем, когда будет готово постоянное место, перенесена туда.

С огромным вниманием и заботой относятся к вопросу собирания средств для создания постоянного места встреч. Во-первых, никаких фактических денежных сборов никто не организовывает: считается, что действие Бараки становится проявленным, когда люди начинают совершенно спонтанно жертвовать на эту цель. Предполагается, что фонд для создания места встреч без всякого принуждения начинает расти и увеличиваться подобно снежному кому, по мере того, как необходимость в организации такого места и отпечаток накапливаемой Бараки проникает непосредственно (подсознательно) в умы учеников. Как только это происходит, они начинают жертвовать в этот фонд. Иногда, как и в других религиозных традициях, ученики расстаются со значительной частью своего имущества, и свои пожертвования передают, всегда анонимно, в полной тайне и наличными – Учителю.

Можно подумать, что в связи с неуклонным ростом во всем мире, особенно на Западе, цен на недвижимость, количество мероприятий по созданию таких специальных мест для встреч должно было значительно сократиться. Но, если вспомнить, что некоторые такие места, создаваемые Суфиями в прошлом, строились заново или организовывались на основе уже существующих зданий ценой половины состояний учеников, то понимаешь, что пожертвования, эквивалентные этому в современном мире, составляют колоссальные суммы, значительно превышающие сегодняшнюю стоимость на недвижимость.

Как и в других духовных общинах величина материальных пожертвований со стороны членов общины считается показателем их щедрости, что, в свою очередь, благотворно отражается на их способности извлекать пользу из Учения.

Хотя идея эта может показаться непривлекательной для тех, кто имеет сомнения относительно ценности Суфийской (или подобной им) системы, нельзя отрицать, что великие Мастера прошлого всегда придерживались этой практики, даже если сами они были королями или богатыми людьми, не нуждавшимися в пожертвованиях для создания места встреч.

Интересно, что, по мнению Суфиев, строительство египетских пирамид было организовано на такой же основе. То есть, определенное количество посвященных пожертвовали колоссальные суммы, необходимые для строительства «домов силы», потому что именно для выполнения этой функции строились древние пирамиды.

Между прочим, считается, что сейчас они утратили свою функциональность и не способны больше привлекать и хранить «Бараку».

Октагонная форма здания, так же как использование латуни или меди, считается чрезвычайно важными факторами для привлечения Бараки, хотя все это начнет работать только в том случае, если в проекте будет задействовано специализированное знание Учителя.

Свет, звук и кое-что еще, не уточняемое, работает в таком здании, чтобы обеспечить эффект того, что можно назвать «чудом» Суфийского просветления.

Суфийские авторитеты указывают на тот неопровержимый факт, что люди во всем мире сооружали потрясающие здания для целей своей религиозной деятельности, и они утверждают, что здания эти, в своем первоначальном замысле, использовались как некий научный инструмент, в основном предназначенный для работы с фактором Бараки.

Более специфическая информация об этом, по понятым причинам, малодоступна. Но есть свидетельства, что и по сей день эти «накопители» по-прежнему сооружаются или создаются из подходящих для этого зданий.

Избегайте имитаторов

Гашим Мирзоеф

В Средние Века произведения таких суфийских светочей, как Аль Газали и Ибн ал-Араби оказали огромное влияние на религиозную и научную деятельность Запада. Не будет большим преувеличением сказать, что западная философия и религиозная мысль, так же как и огромная часть литературного наследия, по своему содержанию и качеству были бы, разумеется, не тем, чем являются сегодня, не будь суфийского влияния, что документально подтверждается растущим количеством и разнообразием работ на эту тему самих западных авторов.

Факт постоянного обмена между Суфиями и Западом кажется несомненным, и на это указывает множество современных исследований. Этот взаимообмен, однако, «натурализовался» на очень ранней стадии: странные люди в необычных головных уборах, распевающие речитативы и совершающие вращательные движения, о которых семь веков назад с одобрением отзывался Раймонд Луллий, сегодня будут выглядеть, скорее всего, подобно современным мужчинам или женщинам, чувствующим себя как дома и на Западе и на Востоке. Они, скорее всего, будут людьми, приспособившими традиционные, связанные с определенными культурами идеи и практики Востока к современному Западу, который сегодня, конечно, включает две Америки и такие далекие страны, как Австралия и Южная Африка.

Но существует и другой слой предполагаемой суфийской деятельности, наводнившей Запад, которая, совершенно очевидно, основывается либо на примитивных и шаманских культах Среднего Востока, использующих технику чувственного возбуждения, либо на авантюристических учениях мошенников или впавших в самообман «учителей», неустанно совершавших, начиная с Викторианской эпохи, свои набеги на Запад. Давайте теперь, рассмотрим некоторых из таких «учителей».

Большая их часть приходит с Индо-Пакистанского Субконтинента. Мало кого из них можно считать хорошо образованными людьми, хотя многие из них кичатся научными степенями, полученными в местных университетах. Они предпочитают носить диковинные экзотические одежды, бороды и даже тюрбаны. Они путешествуют по всему миру, связываясь с осевшими в той или иной стране индийцами и пакистанцами, а так же с теми западными резидентами, которые слышали о суфизме, и выдают себя за настоящих суфийских учителей. Они, как правило, невежественны и пытаются сподвигнуть людей объединяться в учебные группы и заниматься сбором средств. Рассказывая самые невероятные истории о своем происхождении и о своих важных духовных учителях и предках, они даже не знакомы с общепринятыми материалами, касающимися Суфиев, и их всегда можно в этом уличить, если начать им задавать вопросы на основе классических суфийских произведений, о которых они имеют лишь поверхностные представления. Подлинные суфийские «миссионеры» всегда в совершенстве владеют языком страны, в которой они работают. Этих же авантюристов выдает тяжелый иностранный акцент.

Вторая разновидность подобных псевдосуфиев происходит из Северной Африки, по большей части из Алжира, а иногда из Египта. Их легко можно определить как сектантов, поскольку они привержены узкому набору возбуждающих практик и большое внимание уделяют, так сказать, «святости» своих «святых», на которых они полагаются и о которых много говорят. Первоначально глубоко проникнув в определенные круги французской интеллигенции, они теперь распространились и в некоторых других европейских странах. Подобно многим вторичным культам, они заставили некоторых ориенталистов считать их деятельность подлинным выражением суфизма, но это только говорит о том, как мало знают сами эти ученые об изучаемом ими феномене.

Третья разновидность подобных суфиев состоит из тех, кого покорили так называемые «танцующие» дервиши из Турции. Некоторые из них и в самом деле появились из самой Турции, но в любом случае они, в большинстве своем, последователи обыкновенного культа, хотя считают себя духовными преемниками знаменитого Джалаладдина Руми, Учителя из Коньи. Фактически, и это достаточно хорошо известно, сам Руми запрещал «танцы», делая исключения лишь в особых случаях. Далее, во всех суфийских кругах, «танцы» и всевозможные движения выполняются только специально нанятыми людьми, так как эффект от движений и от музыки предназначается не для исполнителей, а для наблюдающих. Вот почему даже музыкальные залы Мевлеви специфически называются Сэма-Кхана (Зал Слушания), а не «Музыкальный Зал» (в смысле исполнения музыки) или «Зал (исполнения) Танцев».

Суфии всегда с большой осторожностью использовали слова, и подтвердить это можно многими ссылками на классических мастеров. Что на самом деле поддерживает человеческое стремление к участию в танцах и музыке, так это – жажда эмоциональных стимулов, желание, которое подлинные суфии не одобряют.

Эти «танцоры» составляют довольно широкий диапазон последователей, куда относятся как самообманывающиеся приверженцы и те, кто воображают себя наследниками учения Руми, так и самозваные учителя, которые сами посещали не более, чем искаженные церемонии этого культа.

Кроме того, они находят особое удовольствие в ношении ниспадающих одежд и высоких шапок.

Иран в последнее время стал родиной нескольких таких незаконнорожденных сект, называющих себя Суфийскими. Ни одну из них подлинные Суфии Востока не считают законной суфийской школой, хотя их ряды даже на Западе увеличиваются с такой скоростью, что недалек тот час, когда они завоюют себе полное признание в западном мире как подлинные суфийские школы.

Еще следует упомянуть о некоторых заблудших арабах, убежденность которых может быть, а может и не быть искренней: как на Востоке, так и на Западе они осуществляют якобы суфийскую деятельность. Эти люди повсюду размахивают мандатами, кажущимися весомыми, и все же большинство из них крайне невежественны во всем, что касается суфийских основ и практических процедур. Обычно они смешивают клочки и фрагменты суфийской практики, пользуясь для этого любыми доступными источниками, в особенности книгами.

Истинные Суфии делают все возможное, чтобы избегать даже встреч с такими людьми, в частности для того, чтобы не давать им повода заявить, будто они получили благословение от авторитетных Суфиев.

Работа и произведения Идриса Шаха в последние годы помогли со всей очевидностью выявить множество случаев упомянутой лжепрактики, потому что опубликованные Шахом материалы обеспечивают базой, на основе которой можно правильно оценить, по крайней мере, некоторых из этих авантюристов. Создав «Общество Суфийского Изучения» (Society for Sufi Studies), Шах и другие обеспечили также существование зонтичной организации, служащей источником необходимой информации и инструкций, так что только те, кто тяготеют ко лжи и к абсурду, испытывают нужду в поддержке шарлатанов. Остальные могут получить подлинные контакты через «Общество Суфийского Изучения», книги и монографии которого публикуются издательством «Октагон Пресс» в Лондоне. Другой законной и подлинной суфийской организацией, работающей на Востоке и на Западе, является, конечно, «Суфийский Траст» (The Sufi Trust), которая предоставляет материалы и контакты, востребованные увеличивающимся числом искренних исследователей.88
  Со времени первой публикации этой книги произошли некоторые перестановки в посреднической структуре, описываемой Гашимом Мирзоефом. Однако искренние исследователи всегда получали ответ на свои запросы («подобное притягивает подобное»). (прим. пер.)


[Закрыть]

Этой деятельности предстоит еще проделать немалый путь, прежде чем удастся покончить с путаницей, на ниве которой почти беспрепятственно процветают авантюристы и обманутые сектанты.