Текст книги "Искатель истины"

Обед у мага

Жил-был волшебник, который построил себе дом на окраине большой и процветающей деревни.

Однажды он пригласил к себе на ужин всех жителей деревни.

– Перед едой, – сказал волшебник, – я хотел бы немного развлечь вас.

Все чрезвычайно обрадовались, а Маг стал показывать первоклассные фокусы: доставать из шляпы кроликов, мановением руки извлекать из воздуха флаги, превращать одну вещь в другую. Люди пришли в полный восторг.

После этого Маг спросил:

– Ну что, теперь поедим или еще поразвлекаемся?

Все как один просили продолжать, ибо ничего подобного они в своей жизни не видывали. Поесть они могли и дома, а вот такого удовольствия никто бы им там не доставил.

Тогда чародей превратился в голубя, потом в ястреба и, наконец, в дракона. Зрители ревели от восторга.

Он снова спросил, чего они хотят, и они снова потребовали продолжения. И получили то, что хотели.

Затем он еще раз спросил, хотят ли они есть, и они сказали, что хотят.

Тогда Маг отвлек их внимание новыми чудесами и колдовскими чарами заставил их ощущать, что они приступили к еде.

Воображаемая трапеза и развлечения продолжались всю ночь. Когда наступило утро, некоторые гости сказали: «Мы должны идти работать».

Чародей внушил этим людям, что они пошли домой, приготовились к работе и работали весь день.

Короче, как только кто-либо выражал желание что-то сделать, волшебник заставлял его думать, что тот собирается это сделать, сделал это и, наконец, возвратился в дом Мага.

В конце концов своими чарами волшебник обрел такую власть над людьми, что они стали работать только на него, думая, что продолжают вести свою обычную жизнь. Когда у них возникали какие-либо сомнения, он внушал им, что они только что снова пришли к нему на ужин. Это их так радовало, что они обо всем забывали.

А что же случилось дальше с Магом и этими людьми?

Видите ли, я затрудняюсь ответить, ведь Маг все еще занят этой работой, а те люди все еще почти полностью находятся под его чарами.

Астрологи

Некий принц, унаследовавший трон, решил, что пришло время коронации. Когда он стал обсуждать с придворными дату коронации, вперед выступили астрологи и сказали:

– Дата должна быть назначена только после того, как будет составлен гороскоп этого события, иначе правление может быть несчастливым.

– Очень хорошо, – согласился принц.

Тут вперед выступил суфий и произнес:

– Ваше Величество! Согласно этой доктрине, прежде следует составить гороскоп гороскопа, чтобы определить наиболее благоприятный момент для составления гороскопа коронации, иначе астрологи могут произвести свою работу в неподходящий момент.

– Это правда? – спросил принц у астрологов.

– Да, такое может случиться, – отвечали те.

– Но, – продолжал суфий, – как насчет того, чтобы составить гороскоп гороскопа гороскопа, прежде чем составлять сам гороскоп коронации? Как нам справиться с этой задачей?

Поскольку даже после продолжительного обсуждения и споров на этот вопрос никто так и не смог ответить, астрологи, чтобы, наконец, приступить к работе, решили изменить свои правила. Так принц в конце концов взошел на трон.

В пустыне

С древних времен сохранилась история о человеке пустыни и его поиске. История эта распространялась в городах и селах и вела к суфийскому пониманию, даже если рассказывалась при обстоятельствах, совершенно несхожих с теми, которые, как говорят, сопутствовали ее возникновению.

Итак, послушайте историю

О СВЯТОМ И О ЯСТРЕБЕ

Один охотник повстречал в пустыне созерцателя, сидевшего на песчаном склоне: одной рукой тот опирался на посох, а другой рукой поглаживал ястреба, смирно сидевшего рядом.

Охотник сказал:

– Неужели такой человек, как ты, посвященный в дела Иного Мира, может иметь дело с хищником, да и просто со столь примитивным существом, как обыкновенная птица?

– Ответь мне на один вопрос, – сказал ему мудрец, – и твой ответ будет таков же, как мой ответ тебе. Подобает ли тебе носить на поясе смертоносный нож, тогда как твой человеческий долг – заботиться о своих собратьях?

– Я ношу этот нож, – ответил охотник, – чтобы защищаться от коварства пустынных львов, которые частенько нападают на меня из засады. Этот нож не раз спасал мне жизнь, и только благодаря ему я дожил до сегодняшнего дня и могу сейчас отвечать на твои вопросы.

Тогда святой сказал:

– Если бы я все свое время проводил в созерцании и не уделял внимания утешению Божьих созданий, подобно тому, как если бы ты только и делал, что разыскивал пустынных львов и убивал их, я не был бы способен ни на что, кроме созерцания, и высшие импульсы не достигали бы меня, хотя ты, возможно, и счел бы меня святым. А ты, если бы охотился на львов с утра до вечера, прослыл бы среди людей храбрым охотником, но такая преданность своей цели сделала бы тебя неспособным ни на что большее. Ты не смог бы испытывать вещи этого мира, как я не смог бы испытывать вещи того мира.

4
Мастер и ученик

Ответы

Несколько человек, страдавших недугом, который называется «замкнутым мышлением», пришли к суфию и спросили его:

– Почему ты никогда не отвечаешь на вопросы прямо и просто, как нас этому учили?

Он ответил:

– Потому что моя работа состоит в передаче того, что я должен передать. Все, что я говорю, и большая часть того, что я делаю, отвечает этому принципу. Если я изменю своему долгу и вместо этого буду делать то, что хотите от меня вы, я стану вашим инструментом, а не инструментом Истины.

Прохожий, услышав эти слова, заметил:

– в последний раз, когда в моем присутствии тебе задали этот же вопрос, ты ответил: «Потому что я не хочу быть таким, как вы!»

Суфий поднял голову и сказал:

– Если бы ты хоть немного поразмыслил над этими ответами, тебе, возможно, стало бы понятно, что ответы могут казаться разными, тогда как смысл их – один и тот же.

Присутствие и отсутствие

Об одном из великих суфиев Хорасана рассказывают, что он часами напролет изнурительно работал, делая кирпичи, а когда ему предлагали деньги, отказывался от них. Он также вел долгие беседы, воодушевлявшие людей, а затем вдруг надолго исчезал, порой на месяцы. Это приводило в растерянность тех, кто пытался учиться у него.

Однажды ученик, которого он предоставил самому себе, горько жалуясь, попросил суфия объяснить свое поведение.

– Если я не понимаю, – говорил ученик, – так растолкуй мне, чтобы я снова мог вернуться на Путь.

Суфий сказал:

– Боюсь, что тут я ничего не смогу тебе объяснить.

Ученик рассказал об этом другим ученикам, и они, добавив к его сетованиям свое собственное недовольство, постепенно стали терять интерес к суфию, предавшись всевозможным легкомысленным и более заманчивым занятиям.

Несколько учеников из этой группы, оказавшись однажды в компании некого почитаемого дервиша, поделились с ним своим разочарованием.

– О, несчастные! – сказал тот. – Ваш учитель работал, делая кирпичи, потому что если бы он стал брать деньги с вас, таких грубых и ранимых, это могло бы вам только повредить. Весь вред он предпочел взять на себя, вкалывая до изнеможения под палящим солнцем за три монеты в день. Предоставляя вас самим себе, он знал, что удели он вам больше внимания, вы по причине собственной слабости только раздуете свое самомнение и навредите себе. Иногда ему приходилось уходить, чтобы молиться за вас, потому что вы могли умереть прежде, чем он успел бы помочь вам. Иногда он покидал вас потому, что его помощь была необходима другим людям, чья нужда была больше вашей. Во всех его действиях, отмеченных достоинством, вы, в силу вашей природы, видели одни недостатки, потому что, заботясь лишь о поддержании своих уродливых ложных личностей, вы были неспособны воспринять доброту и реальность.

Ученикам стало стыдно, и они сказали:

– Разреши нам, о, великий мудрец, вернуться к нашему Мастеру и воздать ему за доброту!

– Разрешение дать легко, и я даю его вам. Сложнее осуществить намерение. Ваш учитель умер, его земная жизнь закончилась в тот момент, когда все вы покинули его. Когда не осталось никого, кому он мог бы помочь, ему пришлось продолжить свой Путь.

– Как ты постиг все это? – спросили они.

Мудрец ответил:

– Я – единственный из оставшихся учеников вашего Мастера! Только один из тысячи желает учиться. Нас было тысяча человек. Эти люди не умерли, но подобно вам давным-давно решили, что этот учитель не подходит им. Вследствие этой пустой уверенности, рожденной безумием мира, все они живы по сей день и безмерно горды собой. Они процветают в этом мире и все до одного обречены.

Спокойно…

Жил некогда человек, мечтавший стать учеником одного суфийского шейха. На самом же деле, будучи человеком легковозбудимым и жадным и обладая качествами, которые не позволяют большинству людей завершить Путешествие, он не был готов пройти по Пути через правильную последовательность событий.

Шейх, однако, предоставил ему шанс, поскольку, увидев последствия своих ошибочных поступков, этот человек мог понять, что следует применить совершенно иной подход, став более внимательным и спокойным.

Но вскоре ученик этот впал в сильное расстройство из-за того, что шейх то и дело проводил его через ситуации, в которых, по его мнению, не было ничего значительного, и он решил, что учиться у такого мастера бесполезно.

Он стал искать другого учителя, который больше соответствовал бы его представлениям о самом себе. Естественно, он нашел такого. Этот второй учитель был просто маньяком, ненавидевшим первого учителя. Войдя в доверие к ученику и распалив его обещаниями тайн и успехов, он сказал:

– Теперь я должен испытать тебя. Если ты сдашь этот экзамен, тебе откроется возможность достичь высочайших вершин духовного понимания.

Ученик умолял самозванца подвергнуть его любым испытаниям.

– Отлично, – сказал лжеучитель. – Иди и принеси мне сердце твоего первого Мастера.

Ученик, у которого голова шла кругом от фантазий по поводу чудесной природы своего нового наставника, пошел и убил шейха, затем вырезал его сердце.

Крайне возбужденный и охваченный жаждою тайн и мистических достижений, он бежал к дому лжеучителя, неся ему сердце Мастера, как вдруг споткнулся и чуть было не упал.

Внезапно, словно из самого сердца, которое он нес, раздался голос шейха:

– Спокойно, сын мой; преодолей свою небрежность и жадность!

Мера преданности

Некий суфийский учитель был окружен учениками, которые денно и нощно толпились у его дома. Репутация его была столь высока, что от Самарканда до Александрии слагались оды в его честь и самые знатные люди всех семи частей света величали его Полярной звездой века и Величайшим учителем на Земле.

Однажды, беседуя с правителем Бухары, суфий заметил: «Люди не хранят верность, даже когда думают, что верны. Хотя для поддержания добрых общественных отношений и приходится мириться с низкопоклонством, подлинной верности на свете нет».

Правитель, однако, подумал, что суфий пытается польстить ему, намекая, что люди, на самом деле если кому и преданы, то, конечно, не ему, суфию, и сказал:

– О, дервиш! Тщетой, своекорыстием и двуличием отмечена внутренняя природа приближенных и придворных, тех, кто окружает временных правителей, таких, как я. Но Величественных Владык Космоса, таких, как ты, окружают совсем иные люди, ведь они не получают материальных выгод от того, что следуют за тобой. Поэтому они выражают свою преданность вполне искренне.

Дервиш сказал:

– Во всем этом городе, среди всех людей, заявляющих о приверженности мне, а через меня высшим материям, найдется, и я абсолютно уверен в этом, полтора человека, которые не усомнятся и не струсят, если дело дойдет до испытания их преданности.

Желая проверить эту маловероятную теорию, эмир устроил так, чтобы суфия арестовали по обвинению в богохульстве и, в назидание другим, провели по улицам города к месту публичной казни.

Когда суфия арестовали, никто из его окружения не встал на его защиту. Когда его вели по улицам, толпы людей глазели на него, но никто за него не заступился. Его водили по городу несколько часов, как вдруг какой-то человек бросился к стражникам и закричал:

– Он невиновен!

Затем в другом квартале второй человек потребовал суда, заявив:

– Арестуйте меня. Я виновен в богохульстве, а этот человек лишь цитировал мои слова, чтобы их опровергнуть!

Вечером эмир и суфий встретились наедине, чтобы обсудить дневные события, и суфий сказал:

– Видишь, все, как я и предсказывал. Человек, который кричал, что я невиновен, был половиной отважного человека, а тот, который был готов обменять свою жизнь на мою, был единственным целым человеком.

Отрава для необученных

Некий знаменитый ученый был польщен и приятно удивлен, когда один суфий, чьи либеральные взгляды полностью противоречили его собственным, стал посылать к нему на обучение толпы своих последователей. в течение двадцати лет никто не мог пробиться на лекции этого ученого, поскольку его аудитория была битком набита учениками суфия.

Когда преподавательская деятельность ученого подошла к концу, он отправился к дому суфия.

– Я рад отметить, что все эти годы ты настолько высоко ценил мои воззрения, что непрерывно посылал ко мне толпы своих учеников, – сказал он суфию. – в результате залы, где я читал лекции, в течение двадцати лет были переполнены слушателями.

Суфий сказал:

– Я рад, что ты удовлетворен моими действиями. Со своей стороны мне приятно отметить, что, как только мои ученики стали посещать твои выступления, ты свернул свою кампанию против меня и не делал попыток возобновить ее.

Однако ученый хотел знать больше:

– Но скажи мне, что же заставило тебя поступить таким образом? Какой из моих постулатов произвел на тебя самое сильное впечатление? Как ты пришел к пониманию моей значимости и осознанию моей роли?

Суфий отвечал:

– Ты отыграл свою роль, а это все, что мог бы пожелать себе любой человек.

– Нет, – не отставал ученый, – этого недостаточно. Расскажи мне, не упустив ни одной детали, что заставило тебя посылать ко мне своих учеников?

– Еще раз прошу, не наседай на меня, – отнекивался суфий.

– Я настаиваю. И я не отстану от тебя, пока не узнаю истины! – упорствовал ученый.

– Ну, ладно, – сказал суфий. – Дело в том, что мне надо было что-то предпринять для защиты незрелых умов от яда твоих предвзятых мнений. Все, что я мог сделать, это забить твою аудиторию моими собственными учениками. Но мы ничего не потеряли: они получили возможность завершить свое образование, наблюдая за тем, как не надо мыслить.

Обещание

Суфии говорят, что многие люди в течение большей части своей жизни не способны глубоко проникать в суть вещей. Так происходит из-за того, как они неверно трактуют то, чему их учат другие. Вот две слабости, которые всплывают снова и снова: понимать сказанное слишком буквально и истолковывать его сугубо поверхностно.

Приведем историю, которая показывает две эти тенденции: ученик олицетворяет первую из них, его друг – вторую.

Дервиш сказал своему ученику:

– Пообещай мне только одно, и я сделаю для тебя все.

Ученик согласился.

– Пообещай мне, – продолжал дервиш, – никогда не просить меня что-либо делать для тебя, и я сделаю для тебя все, в чем ты будешь нуждаться!

Однажды друг этого ученика спросил его:

– Ну, и что ты узнал от своего учителя-дервиша?

– Он научил меня ни о чем его не просить, – сказал ученик.

– Ну, какой же он учитель, – воскликнул друг, – он просто жадина!

Идолопоклонство

Некто попросил суфия:

– Научи меня молиться.

Суфий сказал:

– Ты и так уже молишься, часть твоего ума все время только этим и занята.

– Мне это непонятно. Вот уже несколько месяцев по какой-то причине я не в состоянии молиться Богу, – отвечал человек.

Суфий сказал ему:

– Ты просил научить тебя молиться, но не упомянул, что хочешь молиться Богу. Молитва, в которую ты вовлечен на протяжении всей своей жизни, обращена к твоим ближним, ведь тебя постоянно заботит то, что они подумают о тебе. Ты непрерывно взываешь к идолу богатства, ибо жаждешь денег. Ты молишься идолу собственной безопасности и идолу изобилия. Когда у тебя столько богов и постоянная мольба к ним занимает в твоем существе так много места, то нечего удивляться, что в тебе не осталось места для какой-то иной молитвы.

Понимание

Суфия спросили:

– Что было самым глубоким, самым поучительным или, быть может, самым действенным опытом вашей долгой жизни?

Он сказал:

– То, что я сейчас вам поведаю, открыло мне столь многое из того, что я уже знал, но не понимал, что этот опыт для меня – урок всех уроков. До того, как это случилось, я был «ученым невеждой», то есть считал себя ученым и мудрым. После этого случая я стал тем, кто понимает.

Случилось это, когда я отправился повидать великого мудреца из Чихил-Тана. По прибытии в город я увидел, что дом его окружен толпой, выкрикивавшей оскорбления в его адрес. в результате подстрекательства узколобых недоброжелателей умы собравшихся людей были заражены ненавистью к мудрецу. в то время как толпа, подобно стае спущенных с цепи охотничьих псов, бесновалась перед его домом, сам он стоял на террасе, ничего им не отвечая.

Тут один из них принялся оскорблять его громче всех и делал это с таким остервенением, что поведение толпы стало меняться прямо на глазах. Вначале все умолкли, внимая своему «шакальему» вожаку, затем при виде такой ярости стали чувствовать некоторую неловкость, переходящую в ошеломление, и, наконец, – а мудрец все так же молча стоял – среди людей стал нарастать ропот уже против их собственного лидера, который говорил от их имени всего лишь несколько минут назад.

Я подумал: «Поистине, сам Господь явил чудо, послав своему другу избавление через его врагов. Но что же теперь случится с их вожаком, который наверняка станет для толпы козлом отпущения?»

И вот, как только толпа собравшихся разразилась новой волной негодования, теперь уже против своего вожака, я увидел, как мудрец Чихил-Тана вышел вперед и ударил его. «Он совершил злой поступок, – подумал я, – потому что не сумел сдержать себя в момент торжества».

Но толпа стала расходиться, и я пошел прочь, решив отказаться от посещения мудреца, поскольку не знал даже, что и подумать обо всем этом. Час или два проблуждав по городу, я увидел сидящего у дороги бедного дервиша с миской творога и, когда он предложил мне разделить с ним трапезу, подсел к нему.

Я ел, а он, словно прочтя мои мысли, спустя несколько минут сказал: «О, лишенный веры и сострадания! Ты хочешь знать, почему мудрец Чихил-Тана не совладал с собой и ударил обидчика, разрушив в твоих глазах свою репутацию сдержанного человека. Знай же, невежественный ценитель внешних эффектов, что реальность отличается от фантазий, ибо то, что тебе кажется фактом, на самом деле игра твоего воображения!

Мудрец ударил человека: это единственный факт. Его же намерение, напротив, не видимый факт, но вымысел твоего дьявольского ума! Он сделал это, чтобы рассеять толпу, иначе еще через мгновение она разорвала бы его оскорбителя в клочья. Ударив обидчика, он удовлетворил жажду людей увидеть возмездие. Его противник от этого не пострадал, но был спасен от ярости толпы, готовой его растерзать. Как видишь, то, что показалось тебе агрессией и фактически было ударом, послужило средством спасения человека.

Пока ты не сможешь видеть эти факты, причем видеть их в своем сердце, ты не присоединишься к избранным, а будешь подобен ребенку, развлекающемуся орехами и изюмом, называя свою игру обучением, оценкой и знанием. в этом случае ты не обретешь понимания и навечно останешься животным, если, конечно, не будешь учиться, учиться и учиться».

Я тут же сказал: «Если все мы будем придерживаться этого принципа и откажемся от суждений по поступкам, тогда каждое безобразное деяние будет совершаться во имя святости, у всех негодяев будут развязаны руки творить, что им заблагорассудится, и мир тогда придет к концу!»

Нищий дервиш посмотрел на меня и засмеялся, потом заплакал и затем сказал: «О, мой милосердный брат! Разве ты не видишь, что мир идет к концу и что люди, лишенные восприятия и понимания и считающие, что творят добро, именно они и приближают его конец? На это ты не смотришь, но желаешь, фактически, помогать процессу уничтожения! Не заботь же себя такими вопросами и вместо того, чтобы становиться профессиональным исследователем внешних деталей, развивай лучше понимание внутреннего значения событий».

Как мир помогает суфию

Один из Мастеров Пути сидел как-то в зале собраний, когда кто-то из учеников вышел вперед и спросил:

– с чем можно сравнить положение Учителя в этом мире? Я имею в виду, какова его связь с мирскими событиями и зависит ли он от них?

Учитель ответил:

– Есть мир и есть Учитель. Учитель живет в мире и работает за его пределами. Мир отвергает его и в то же время вынужден ему помогать в силу особой природы Мастера. Об этом и говорится в истории о юноше, тайну которого нельзя было никому открывать. Вот эта история.

Жил некогда юноша, который захотел послужить человечеству. в отличие от большинства людей с такими же устремлениями, наш юноша желал этого не ради тщеславия, а это значило, что его служение могло быть принято и он мог преуспеть в этом столь необходимом человечеству деле.

Однажды ему приснился сон, и во сне он получил предупреждение, что, взявшись помогать людям, он причинит им только вред, так как все они будут противостоять ему и через это станут еще более жестокими. Во сне ему было сказано, что свое желание быть полезным он должен до поры до времени от всех скрывать. Между тем, однако, ему было позволено говорить, что у него есть тайна, которую нельзя никому раскрывать.

Юноша начал с того, что поведал о существовании тайны своим родителям. Но со временем он так допек их этим, что, когда задумал уйти из дома в поисках счастья, никто особенно и не возражал.

Он нанялся на работу в конюшню, которая находилась в небольшом городке неподалеку, и работал там, пока хозяин не услышал от него про тайну, которую никто не должен знать. «Расскажи мне, иначе будешь бит!» – потребовал хозяин.

Юноша отказался, и хозяин стал избивать его палкой и бил до тех пор, пока не вмешался проезжавший мимо купец, который спас его и взял к себе в услужение. Купец и юноша много путешествовали, пока, наконец, не прибыли в столицу царства. Однажды молодой человек обмолвился, что обладает тайной, которую до поры до времени никто не должен знать. Купец тоже попытался выяснить, что это за тайна такая, когда же это ему не удалось, вышвырнул нашего героя на улицу, решив, что тот – неверный слуга, негодяй или, может быть, даже сумасшедший. Как раз в тот самый момент по улице проезжал первый министр королевства. Король был при смерти и, по обычаю этой страны, министр должен был ездить инкогнито по улицам и искать некоего молодого человека по признакам, которые давно были предсказаны Придворными Мудрецами. Он и должен был стать новым королем.

Остановившись перед домом купца, первый министр увидел, как из дома вышвырнули юношу, и услышал, как тот крикнул: «Все равно я не открою свою тайну, пока не придет время!»

Именно эту фразу, по указаниям Королевских Прорицателей, должен был услышать министр.

Он привел юношу к постели умирающего монарха, и тот спросил его:

– Согласен ли ты принять корону?

– Согласен, ваше величество, – сказал юноша, – поскольку тайна моя состоит в том, что помочь людям с пользой для них я не смогу до тех пор, пока не обрету материальную власть, такую же, какой обладает король страны!