Текст книги "Они служили в Летове"

Тени в масках

Очень интересные воспоминания о пребывании отца Иоанна Крестьянкина в Летове, записала в Псково-Печерском монастыре его письмоводитель Т. С. Смирнова:

«В Летове у отца Иоанна появилось особое попечение о верующих тех окрестностей, где церкви были разрушены. На престольный праздник уже не существующего дома Божия батюшка отправлялся в ту деревню, к тем богомольцам, которые были лишены радости церковных служб. В каждой деревне, где некогда стоял храм, у отца Иоанна появились свои «уполномоченные по церковным делам». В основном это были старушки, которые готовили к приходу батюшки свою избу, а бабулек к принятию Таинств, к службе.

Какими же благодатными были эти праздники, эти встречи с Божиими людьми. Старческие, испещренные морщинами лица, скудная претрудная жизнь. Но из-под белых платочков глядели на мир ясные глаза матерей и сестёр, не утративших живой веры и живой молитвы к Богу, и часто это была молитва Иисусова. К приходу священника в избе «уполномоченной» собирались богомолки. Большие тазы с песком были сплошь уставлены горящими восковыми свечами. Служба начиналась с молебна покровителю существовавшего здесь некогда храма. Старческими дребезжащими голосами, но с большим воодушевлением пели все собравшиеся. После молебна совершались исповедь, соборование, причастие, а завершали моление панихидой.

А какие были исповеди! Свои детские проступки и шалости старицы омывали слезами.

Рассказы батюшки об этих благодатных службах исполнены благодарностью Богу, благодарностью дорогим рязанским простецам – деревенским женщинам, которых он учил и у которых учился сам. Умудренные суровой жизнью и ею получившие просвещение души, они нередко приоткрывали перед ним глубину своего восприятия происходящего, заглядывая далеко вперёд. И вспоминал он их простую речь, исполненную прозрений».

Благодарность Господу за пребывание на Рязанской земле отец Иоанн пронёс через всю жизнь, ведь в то время на ней просияло великое множество угодников Божиих. Свои старцы и старицы, блаженные и юродивые были практически в каждом районе. Здесь, на Рязанщине, воочию можно было убедиться в спрваедливости народной поговорки – не стоит село без праведника. Только в Шацком районе их было более двадцати! Особенно почитаемыми являлись сестры Петрины из села Ялтуново – Анисия, Матрона и Агафия. Духовный авторитет этих стариц был настолько высок, что за советом к ним приезжал тогда архимандрит Кирилл (Павлов). На память о встрече он подарил сестрам свою фотографию. Служа в Летове, отец Иоанн Крестьянкин встречался с ялтуновскими подвижницами и многому учился у них.

Учёный-богослов архимандрит Иннокентий (Просвирник), который также общался с сёстрами Петриными, говорил, что их мудрость сравнима с мудростью подвижников-богословов. Вспоминая свои беседы с Анисией, Матроной и Агафией, он подчеркивал, что их слова и речь были настолько благодатны, что создавалось впечатление, будто сам Дух Святой говорит через этих стариц.

Встречался отец Иоанн и с другой подвижницей веры и благочестия – блаженной Пелагеей Орловой, жившей в селе Захарово.

Настоятель Космодамианского храма протоиерей Иоанн Смирнов (впоследствии архиепископ Глеб) часто ездил к ней за духовным советом. По-видимому, он-то и познакомил с этой подвижницей батюшку Иоанна Крестьянкина.

Блаженная Пелагея обладала даром прозорливости. Ещё задолго до Великой Отечественной войны она предсказала её начало. Предсказала и Победу, и восстановление храмов и монастырей. Причем о возрождении Церкви в России она говорила во время очередных гонений на неё, когда глава Советского государства Н. С. Хрущев обещал вскорости показать по телевизору последнего попа.

Предсказания блаженной Пелагеи укрепляли народный дух и, конечно же, помогали отцу Иоанну Крестьянкину преодолевать испытания, выпавшие на его долю в то время.

В годы служения батюшки в Летове комсомольские активисты решили угрозами заставить прихожан не ходить в Космодамианскую церковь. Во время служб они стали бросать в её окна камни, которые вместе с осколками стекла пролетали над головами молящихся. Около церкви устраивались шумные гуляния, а когда верующие выходили после служб из храма, в их адрес сыпались угрозы и оскорбления.

Студенческая молодежь и дальние паломники, стремившиеся попасть на службу к отцу Иоанну, стали пробираться в Космодамианский храм, таясь от встречных, пережидали в лесочках и оврагах, которые были вокруг Летова. Источник духовной жизни, забивший на приходе, не иссякал. К батюшке шли и шли люди. Шли за духовным советом, за утешением, за молитвенной помощью. Шли, чтобы совместно с ним помолиться за богослужением.

Уходили же после служб и общения с батюшкой ободрённые, утешенные, согретые общей церковной молитвой.

Комсомольские активисты, чувствуя бесполезность своих стараний, обозлились и стали посылать священникам Космодамианского храма письма с матерной бранью и угрозами физической расправы. Батюшка Иоанн собирал эти письма и, в конце концов, связав их тесьмой, отправился в Рязань к уполномоченному по делам религий.

В первом же письме, которое тот развернул для прочтения, писалось: «Знайте, толстопузому архиерею мы кишки выпустим, а ты, очкарик, не задавайся, тебя мы с кривой Авдотьей на одном столбе повесим». И подпись: «Честное комсомольское».

Уполномоченный прочитал еще несколько писем с подобными угрозами и равнодушно пожал плечами:

– Это же анонимки.

Но отец Иоанн нашелся, что ответить:

– Какие же анонимки, если на них стоит подпись государственной молодежной организации? «Честное комсомольское» – это же точный адрес исполнителей этой кампании.

Уполномоченный по-видимому понял, что дело запахло политическим скандалом…

– Можете быть свободны. Мы разберёмся.

И ведь, действительно разобрались. Угрозы прекратились сразу. А что было делать уполномоченному, если отец Иоанн поставил под угрозу престиж комсомольской организации, призванной быть примером для всей молодёжи.

Однако через некоторое время какие-то бандиты решились на преступление. Вот как со слов отца Иоанна пишет об этом случае Т. С. Смирнова:

«В ночь на 1 января 1961 года тени в масках и балахонах проникли в священнический дом, стоящий на отшибе, неподалеку от церкви. На хозяйственной половине, где обычно останавливались приезжие и жила старица Агриппина, было, кроме хозяйки, три человека: помощник батюшки во всяком строительном деле москвич Алексей Козин и ещё двое паломников. Они не успели даже понять, что произошло, как оказались прикрученными электрическим проводом спина к спине. Прикручивая Алексея к Агриппине, разбойники увидели на плече его большой шрам – след войны, и, сочувственно запричитав над бывшим солдатом, немного ослабили ему узы, что потом позволило Алексею освободиться. Дальше нежданные гости ушли на половину батюшки. После издевательств с требованием выдать ключи от церкви и деньги, получив ответ, что ни того, ни другого у него нет, рассвирепевшие посетители прикрутили его руки к ногам за спиной, затолкали в рот накидушку и устроили обыск-погром, сопровождаемый непристойной бранью и побоями связанного.

Когда безрезультатные поиски закончились, был вынесен приговор – свидетеля убить. Насмехаясь над верой священника, его, связанного, бросили перед иконами «вымаливать себе рай». Лежа на боку, батюшка возвёл глаза к образу Иоанна Богослова, стоявшему в центре, и забылся в молитве. Сколько он молился, не помнил, а когда забрезжил рассвет, услышал движение в комнате. К нему припал Алексей, думая, что батюшка мёртв, но, убедившись, что он живой, дрожащими руками начал раскручивать провод, впившийся в тело. Не сразу опомнившись, он освободил от тряпки рот батюшки. Вдвоем наскоро привели они в порядок разорённую комнату, благодаря Господа: «Наказуя, наказа мя Господь, смерти же не предаде мя» (Пс. 117:18).

А утром батюшка служил. И в храме все с удивлением отметили необычное начало службы. Батюшка начал службу благодарственным молебном и поминал ночных своих посетителей, имена коих «Ты, Господи, Сам веси». И почти никто не понял, что он молился о разбойниках, которые не ведают, что творят».

В том же году отца Иоанна постигли еще два несчастья. Сначала скончался митрополит Николай (Ярушевич), который в 1944 году рукополагал Ваню Крестьянкина во диакона. Этот человек был очень дорог отцу Иоанну, поскольку батюшка не только всегда получал от него духовную помощь и поддержку, но и чувствовал с его стороны отеческое отношение.

А летом в канун праздника Успения Божией Матери приход Космодамианского храма облекся в траур по поводу зверского убийства послушницы Марии.

Произошло это так. Перед самым убийством в Летове умирала старенькая схимница Агриппина. Умирала в полном сознании, с сиянием радости на лице. Прощаясь, она каждому говорила утешительные слова, а когда к ней подошла послушница Мария, схимница вдруг обняла её, и прижав к себе, прошептала:

– А вот тебя-то я бы взяла с собой.

Священник Петр Юдаев прочел над матушкой Агриппиной молитвы на исход души и поспешил в храм на службу. А как только заблаговестили, матушка преставилась ко Господу.

Отец Иоанн Крестьянкин в это время находился в Некрасовке. И тогда, чтобы известить его о кончине схимонахини Агриппины, на почту в соседнее село послали послушницу Марию. Она поспешила выполнить поручение, надеясь вернуться в этот же вечер. Однако ни вечером, ни утром не пришла. Начались поиски. Молодую послушницу нашли в лесополосе всю изрезанную, исколотую ножом.

Незадолго до этого в Пюхтицском женском монастыре отец Иоанн тепло, с духовной пользой общался с блаженной старицей Екатериной. А когда пришло время прощаться, её лицо вдруг исказилось отвратительной гримасой и она стала похабно ругаться. Отец Иоанн был ошеломлен, но, имея опыт общения с блаженными, подумал: «Ну, теперь надо ждать беды». Он знал, что, желая предупредить человека о несчастье, блаженные всегда почему-то ругаются. Почему – это сокровенная тайна, как и вообще всё не укладывающееся в рамки общепринятой морали поведение блаженных.

После гибели послушницы Марии батюшка вспомнил блаженную Екатерину, вспомнил, как несколько месяцев назад старица прозрела, что произойдет в Летово, на приходе Космодамианского храма. И понял, что своей руганью блаженная Екатерина приуготовила его к трагическому событию, которое могло крайне болезненно сказаться на его душевном состоянии. И смирился батюшка со всем происшедшим. «Смирение же всему покорилось – пишет Т. С. Смирнова, – смирение утешило, и всякий раз, когда боль оживала, смирение веянием своего тихого гласа вещало: «Тако надо. Тако изволи Господь. Буди имя Господне благословенно отныне и до века».

И Господь Своей силой противопоставил вражию беззаконию чистейшую сердечную молитву многих людей, боль их сердец и вечную молитвенную память о послушнице Марии-мученице. А память сердца, сотканная бедой, до последних дней жизни батюшки несла к престолу Божию молитву. И не иссякла она, и время притупило боль, но излечить её совсем не в силах было и оно».

За оживление приходской жизни в селе Летово, за активное восстановление Космодамианского храма советские власти ополчились на его настоятеля и сослужащего ему священника. Рязанский уполномоченный по делам религий настоял на их переводе в другие храмы. Как вспоминал протоиерей Иоанн Смирнов: «В 1963 году так сложились обстоятельства, что нас с отцом Иоанном перевели на различные приходы. Отец Иоанн Крестьянкин был переведён в село Борец указом архиепископа Палладия от 15 сентября 1963 года, а я указом того же архиепископа от 3 октября того же года в город Михайлов».

Батюшка Иоанн Крестьянкин недолго прослужил в Христорождественской церкви села Борец Сараевского района. Через некоторое время его назначили на служение в Никольский храм села Некрасовка Ермишинского района, а весной 1966 года в Никольский храм города Касимова. А всего через год указом Святейшего Патриарха отцу Иоанну было определено служить в Псково-Печерском монастыре, где он и просиял, как старец Всея Руси.

Отец Иоанн Крестьянкин служит панихиду

Христорождественский храм в селе Борец. Конец XIX в.

Никольский храм в селе Некрасовка. Конец XIX в.

Таким образом, за девять лет служения на Рязанской земле батюшка поменял шесть приходов. Уполномоченному казалось, что, перемещая энергичного священника с прихода на приход, он не даёт ему в полной мере использовать свои силы в исполнении пастырских обязанностей. Однако он даже и подумать не мог, что Господь и злые намерения через праведника претворяет в добрые дела. Так, в селе Некрасовка благодаря отцу Иоанну Никольский храм был буквально спасён от закрытия по причине непригодности здания к проведению богослужений. Вдохновлённые его пастырским словом, прихожане активно взялись за восстановление порушенной святыни. По ночам, тайком, на себе доставляли они из Ермиши необходимые для ремонта материалы, рискуя быть подвергнутыми гонениям со стороны властей. Ведь уполномоченные крайне противились ремонтам церквей, надеясь, что они скоро сильно обветшают и по закону можно будет их закрывать как непригодные для богослужений.

Тогда же у батюшки проявилась и замечательная русская смекалка. А дело было такое. Кто-то из прихожан предложил батюшке кровельное железо для ремонта церковной крыши, которая была настолько худа, что в дожди вода потоками лилась на пол. Представьте себе положение, в котором оказался отец Иоанн. А вдруг это провокация, и если он возьмет железо, то об этом тотчас же донесут уполномоченному. И даже если не провокация, как покрыть крышу, чтобы никто не узнал… А храм взывает о помощи!

– Надо крыть! – решил отец Иоанн. – Господь нас не оставит, а мы постараемся не оплошать.

Вызвал из Москвы мастера на все руки Алексея Козина. Тайно, ночью перевезли железо. Не мешкая, вместе с Алексеем отец Иоанн лично покрывал крышу. Работали ночью, без сна, без отдыха. Через месяц явились представители органов и показали заявление о незаконном приобретении кровельного железа:

– Показывайте, куда вы его спрятали, – потребовали они.

– Ищите, – коротко ответил батюшка.

Стали искать, но безрезультатно. На складах ничего нет, а на крыше как лежала старая кровля, так и лежит. «Ищейки» ушли ни с чем.

А секрет был прост. Отец Иоанн и Алексей Козин поверх железа положили старую кровлю и таким образом спрятали его от посторонних глаз.

Впоследствии этот бесценный опыт отца Иоанна перенимали другие священники, которые не боялись брать на себя ответственность за восстановление храмов. Вообще в Рязанской епархии батюшки были не из пугливых. К примеру, жил тогда иерей Евгений Климентовский, отец осужденной и оправданной матушки Фивы. Его часто вызывали в соответствующие органы и всячески стращали. А он переносил все это спокойно. Тогда решили на него воздействовать психологически. Вызвали на беседу, усадили в коридоре и долго не вызывали. Пусть, мол, передрожит от всяческих предположений на свой счёт. А он ждал, ждал вызова, а потом преспокойненько лег на лавочку, снял с себя верхнюю одежду, положил под голову и уснул. Выходят из кабинета и строго спрашивают:

– Старик, ты чего это спишь здесь?

– А что, разве нельзя? – по-детски наивно отвечает батюшка Евгений.

– Неужели не боишься нас?

– А чего мне бояться? Я уж к вам привык.

Подивились властные начальники.

– Иди-ка ты, старик, отсюда! – вот и всё, что они могли сказать ему.

Эту историю отцу Иоанну Крестьянкину, по натуре веселому, добродушному человеку, рассказывал иерей Владимир Правдолюбов, сослуживший ему в Никольской церкви города Касимова. После этого рассказа отец Иоанн сказал, что у него тоже был подобный случай, когда его забрали в тюрьму. Там же, в следственной тюрьме, у заключенных сложилось правило: «Не верь, не бойся, не проси». Это правило позднее облеклось в христианскую заповедь, которую оставил нам батюшка Иоанн, имевший необыкновенный дар рассуждения: «Не бойся ничего, кроме греха, не имей никакого страха, кроме страха Божия».

Отец Владимир вспоминал: «Помню батюшка Иоанн Крестьянкин рассказывал про свой первый банный день в тюрьме… Там было два бака с водой. В одном из баков сидел вор в законе и мылся. А другим заключённым выдавали воды только по одной шайке (тазику). Все они были пострижены наголо, и лишь отцу Иоанну как священнику оставили шевелюру. Намылил он голову, промыл и чувствует, что воды ему не хватает. Попросил ещё водички.

– Не положено – ответили ему.

Тогда подал голос вор в законе:

– Батя, ты чего там? Иди сюда, давай шайку.

Подал ему батюшка Иоанн шайку. А вор зачерпнул ему воды и сказал:

– Если ещё потребуется, приходи.

Смирение и любовь отца Иоанна Крестьянкина к заключённым вызывали с их стороны глубочайшее к нему уважение. В то суровое время, как писала Т. С. Смирнова: «Он усвоил, что только в горниле испытаний и лишений, через страдания, порождается то высокое и живое, что несомненно бывает запечатлено Духом Святым… И только любовью сохраняется богообщение и при обращении среди ожесточённых людей, и при молитвенном общении с миром Небесным».

Об обращении батюшки Иоанна с людьми протоиерей Владимир Правдолюбов говорил:

– Доброе отношение отца Иоанна к людям и его искренняя вера были той живой проповедью, которая красноречивее всяких слов. Он многих привлек в церковь, в частности отца Анатолия Культинова (ныне архимандрита, духовника Милостиво-Богородицкого женского монастыря).

Сам отец Иоанн учил:

– Верующие должны быть солью земли и не замыкаться от людей. Проповедуй не столько словом, сколько жизнью своей, терпением и любовью к страждущим и заблудшим людям.

Пасхальный батюшка

Во время служения на Касимовской земле отец Иоанн решил тайно постричься в монахи. Долго никому об этом не говорил. Но однажды, приехав в Рязань, всё же поделился своим желанием со своим другом отцом Виктором Шиповальниковым, служившим тогда в Борисоглебском соборе. Отец Виктор поддержал его решение. Этот батюшка был для отца Иоанна духовно близким человеком, потому и его поддержку он оценил высоко.

Отец Виктор Шиповальников в свою очередь глубоко уважал отца Иоанна за его высокую духовность, не по наслышке знал о его молитвенном настрое, потому, не колеблясь, сказал:

– Постригайся, отче!

Пострижение отца Иоанна Крестьянкина произошло неожиданно, в Сухуми, где жил в то время старец закрытой Глинской пустыни иеросхимонах Серафим (Романцов). Он был духовником отца Иоанна, который приезжал к нему в Сухуми не только для молитвенного общения, но и для подкрепления надорванных телесных сил. В июле 1966 года он приехал настолько больной, что, как отмечает Т. С. Смирнова, «уже ни море, ни воздух, ни радость встречи с отцом Серафимом не могли вдохнуть в него жизненную энергию. Состояние его было таково, что старец засомневался, вернётся ли он живым на свой приход». И тогда отец Серафим объявил своему тяжко болящему чаду, что он пострижёт его в монашество и тем полностью предаст его воле Божией. Под благовидным предлогом выпроводив из дома матушек-келейниц, монахинь Евфимию и Елизавету, отец Серафим сам совершил постриг. Это произошло 10 июля 1966 года.

А в 1967 году у отца Иоанна состоялась личная встреча со Святейшим Патриархом Алексием I, который определил его на служение в Псково-Печерский монастырь. Получив указ о новом назначении, батюшка приехал на свой приход в Касимов, где его ждало извещение о вызове в епархиальное управление. Батюшка тут же поехал в Рязань. Пришел в управление. Владыка Борис, благословив отца Иоанна, молча протянул ему бумагу о переводе на очередной приход. А батюшка, извинившись, протянул ему другую бумагу – указ Патриарха о направлении иеромонаха Иоанна (Крестьянкина) в Псково-Печерский монастырь, который и стал для него обителью на всю жизнь.

Впоследствии батюшка писал: «Я в своей жизни и служении сменил очень много приходов. Но всё это было не по моей воле, а по воле архиерея. «На благо Церкви, для пользы дела» – такова была резолюция. За двенадцать лет шесть приходов. Так восстанавливались храмы. И ни одного человека, самого мне нужного, я не взял ни с одного прихода. Все оставались на своих местах. Но связь наша от этого не только не потерялась, но совсем наоборот». Батюшка не брал нужных людей на другой приход потому, что, где бы он ни был, Господь Сам посылал их ему. Когда восстанавливались храмы, то не только в соборной молитве зарождались духовные отношения между отцом Иоанном и прихожанами, но и в деловых беседах, в общих трудах и заботах о благоустройстве дома Божия.

Много рязанцев преобразилось благодаря батюшке Иоанну, много на Рязанской земле он воспитал достойных духовных чад. Обо всех приходах сохранил благодарную память, но с особой нежностью вспоминал церковь села Летово, названную в честь святых врачей-бессребреников Космы и Дамиана. Не потому, ли что и сам он являлся безсеребренником и врачом многих болезнующих душ, изверившихся, отчаявшихся, унывающих, сомневающихся. И никто из приходящих к старцу от него «тощ и неутешен отъиде». Всех он врачевал бессребренической, бескорыстной христианской любовью. Рязанцы запомнили благодатного батюшку человеком энергичным, вечно куда-то спешащим, но при этом всегда находившим время для общения с прихожанами. Для каждого он находил доброе слово, каждого умел приласкать, утешить, духовно укрепить. Стяжать такую христианскую любовь отец Иоанн (Крестьянкин) заповедал и нам, когда говорил:

– Пусть каждый человек, которого посылает тебе сегодня Господь на жизненном пути, станет самым важным, самым дорогим и самым близким для тебя. Согрей его душу теплом своей любви – и это есть жатва, приносящая плод в вечность.

Запомнились рязанцам и торжественные праздничные службы, которые он совершал. Пламенный молитвенник, он настолько отрешался от всего земного, что молитва проходила через всё его существо и возвышала так, что казалось, будто он вот-вот воспарит над землёй. Святую ревность к богослужениям отец Иоанн пронёс через всю жизнь. Многие из удостоившихся побывать на его службах невольно сравнивали его с другим молитвенником – всероссийским батюшкой отцом Иоанном Кронштадтским. Вот как вспоминает иеромонах Иоасаф (Швецов) о Пасхальной литургии, проводимой отцом Иоанном (Крестьянкиным) в Псково-Печерском монастыре:

– Он весь ликовал и светился и торжествовал, это постепенно и незаметно передавалось и другим служащим. Наверное, я не ошибусь, если скажу, что самый большой и неизъяснимо сильный всплеск радости бывал, когда батюшка выходил на амвон для приветствия народа радостным «Христос воскресе!», в отклике народа всегда чувствовалась большая искренность и даже спонтанность, а затем чувства любви и радости перемешивались и оставалось общее ликование…

Многие его так и называли – пасхальный батюшка. Потому что Пасха у него была всегда, и во время будничных служб, и во время бесед с народом… Эта Пасха сияла на его лице, и батюшка порой явственно светился пасхальным светом. Как-то впервые приехавший в Псково-Печерский монастырь священник Сергий Павелко спросил проходившего мимо монаха:

– Как я на службе могу узнать отца Иоанна?

– Очень просто – он светится, – ответил монах.

– Как светится?!

– Ну, просто светится и всё. Так, по свету, и узнаешь.

«Для меня это было удивительно, – пишет отец Сергий в своих воспоминаниях, – я ничего не понимал. Тем не менее, поверил монаху на слово и, стоя на службе, ждал, когда увижу монаха, который будет светиться… Ждал полиелея, когда все священники выйдут на середину храма. Я знал, что отец Иоанн архимандрит и поэтому будет в митре. Но архимандритов вышло шесть. А отца Иоанна я узнал сразу. Ведь он светился! Светился тем божественным нетварным светом, который исходит, наверное, только от святых».

Последняя служба батюшки Иоанна (Крестьянкина) на Рязанской земле состоялась в феврале 1967 года, на праздник Сретения Господня. В переполненном Никольском храме города Касимова после Божественной литургии отец Иоанн, утешая прихожан, которые стали для него родными, сказал:

– Отходя от вас телесно, я не отхожу от вас духовно. Я вам дорожку протопчу в Псково-Печерский монастырь.

Так и случилось. Вслед за батюшкой Иоанном рязанцы стали приходить по его дорожке в Псково-Печерский монастырь, чтобы встретиться с любимым батюшкой и вместе с ним помолиться за Божественной литургией.

Отец Иоанн отправлялся из Касимова в Псков через Рязань, куда вылетел на самолете. Тогда с ним произошла забавная история, о которой вспоминал летевший с ним вместе священник Владимир Правдолюбов: «Мы с ним летели в Рязань на одиннадцатиместном самолёте типа «кукурузник». Самолёт очень болтало, и я съел таблеточку пипольфена, чтобы меня не укачивало. Он увидел это и спрашивает:

– Ты чего съел-то?

– Таблетку, чтобы не укачивало.

– Ну, тогда и мне дай.

Съел он таблетку пипольфена. А укачивало здорово. Прошло время, он и говорит:

– Давай ещё по одной съедим.

Ну, съели ещё по одной. Летим, разговариваем, но гляжу, его головка склоняется мне на плечо и батюшка засыпает. Пипольфен, он ведь ещё и как снотворное действует. На меня он подействовал позднее, а на него раньше.

Ну, вот выходим мы в Рязани. Его встречают, а он еле ноги волочит. Рязанские духовные чада взяли его под руки и говорят:

– Надо же, до чего отца Иоанна в Касимове довели! Как же он одряхлел, бедный».

Прибыв в Псково-Печерский монастырь, батюшка Иоанн в своём стремлении к молитвенному уединению, к постоянному Богообщению, целый год не принимал посетителей и даже не отвечал на письма. Но однажды пришёл к нему наместник монастыря архимандрит Алипий (Воронов) и показал письмо, присланное из Рязани от отца Виктора Шиповальникова, давнего друга отца Иоанна (Крестьянки – на). Оно было адресовано отцу наместнику. В нём батюшка Виктор жаловался архимандриту Алипию, что отец Иоанн не отвечает на его письма, и спрашивал: «Куда вы дели нашего Ванечку?»

По благословению отца наместника письменное общение было восстановлено. А вскоре и другая весточка пришла из Рязанского края. Весточка, которая помогла отцу Иоанну чудесным образом излечиться от смертельной болезни.

Вот как об этом пишет Т. С. Смирнова: «Вскоре после прихода в обитель отец Иоанн серьёзно заболел, силы покинули его, он пожелтел и таял на глазах. Его пособоровали и причащали ежедневно, но улучшения не наступало. Монастырь молился о болящем.

В один из самых критических дней навестить батюшку пришёл отец наместник. Ударив посохом по полу и пристально вглядываясь в больного, он произнёс: «Ты что, отец Иоанн, умирать собрался? Нет дорогой, ты нам ещё нужен. Нет, нет, ты не умрёшь. Поживешь, потрудишься».

А вечером батюшка уловил за дверью кельи какое-то движение. В дверь легонько постучали, и он, собрав все силы, ответил: «Войдите». Прошло некоторое время… наконец открылась дверь, и батюшка увидел большой образ Царицы Небесной, входящий в его келью. Это была икона «Взыскание погибших». Батюшка был потрясён. Больше он никого и ничего не видел от избытка переполнивших его чувств.

Позднее отцу Иоанну объяснили, что икону привезли ему из Касимова. Она из разорённого женского монастыря, была спрятана в домике монахини, которая ежедневно прочитывала перед ней акафист. Умирая, монахиня завещала икону Божией Матери «Взыскание погибших» отцу Иоанну.

Слово архимандрита Алипия и неожиданное явление иконы, прибывшей из Рязанского края, возымели своё действие. Батюшка начал быстро поправляться и вскоре совсем выздоровел. А после этого стал принимать всех ищущих у него слово утешения.

В конце прошлого и начале нынешнего века православных верующих охватила смута, связанная с присвоением российским гражданам индивидуального номера налогоплательщика (ИНН). Многие стали говорить, что этот номер является малой печатью Антихриста и принимать его ни в коем случае нельзя. Однако отец Иоанн учил, что верующему человеку надо бояться не ИНН, а греха, что даже не принявший номер человек не спасётся, если будет грешить. А натиск мира сего, его соблазны и искушения он предлагал преодолевать не агрессивностью, а любовью.

– Божественная любовь, – говорил архимандрит Иоанн, – поселившаяся в маленьком, слабом человеческом сердце, сделает его великим и сильным, и безбоязненным перед всем злом обезумевшего отступлением от Бога мира. И сила Божия в нас всё победит…

Незадолго до кончины он подтвердил свои слова в завещании, где писал: «Дорогие мои, чадца Божии! Верьте Богу, доверяйтесь Его всегда благой о нас воле. Примите всё в жизни, и радость, и безотрадность, и благоденствие, и зло действие, как милость и истину путей Господних, и ничего не бойтесь в жизни кроме греха. Только он лишает нас Божьего благоволения и отдаёт во власть вражьего произвола и тирании. Любите Бога. Любите любовь и друг друга до самоотвержения. Знает Господь, как спасать любящих Его».

Еще за несколько лет до кончины архимандрит Иоанн благословил изготовить для него простой дубовый гроб. По изготовлении он освятил его и поставил в своей келье, памятуя слова «Во всех делах твоих помни о смерти своей, и вовек не согрешишь.» (Сир. 7, 39).

В начале 2003 года готовились документы для прославления в лике святых старца Псково-Печерского монастыря Симеона (Желнина). Отец Иоанн, сподобившийся знать его при жизни, служить вместе с ним и погребать его, несказанно обрадовался готовящейся канонизации.

10 февраля решили обрести мощи праведного старца, но оказалось, что рака для них ещё не подготовлена. Обратились к архимандриту Иоанну с просьбой отдать свой гроб для временного положения в него мощей. Он, конечно же, не задумываясь, ответил согласием.

После канонизации мощи старца переложили в раку, а гроб вернули отцу Иоанну.

А через три года батюшка обрёл покой в гробе, где находились святые мощи сомолитвенника отца Иоанна старца Симеона. Великий старец всея Руси архимандрит Иоанн (Крестьянкин) почил о Бозе 5 февраля 2006 года. Его тело погребли в пещере, где когда-то был упокоен святой преподобный Симеон.