Текст книги "Лихие 90-е"

Часть II

Ромка сидел на своей узкой койке и, как и год назад, безучастно смотрел на пачки денег, разбросанные повсюду. Они лежали на подоконнике, на столе, на кровати и стульях. Их было в десятки раз больше, но стоили они меньше. Если покупать квартиру в Москве. Практически любой москвич, имеющий двушку на «Университете» или «Соколе», который, возможно, весь год провалялся на диване, глядя в телевизор и матеря Ельцина, Гайдара и проныр вроде Ромки, был богаче его. И продолжал богатеть, не вставая с дивана, потому что московская жилплощадь дорожала в валюте. А эти пачки обесценивались…

«Эх, надо было квартиру тогда покупать, как Феликс, а не мерседес», – вяло подумал Ромка. Верная немецкая коняга сдохла ещё в январе, не пережив русской зимы. Хорошо, что не на руках – он буквально задницей почуял неладное и во время очередного посещения автосервиса неожиданно даже для себя самого предложил мастеру, известному спецу по иномаркам:

– Федя, а хочешь, махнём не глядя мой мерс на твою шаху?

Федя-татарин чуть гаечный ключ не выронил. Но мгновенно сориентировался.

– Давай! Мага, Шамиль, вы слышали, чё он сказал? Свидетелями будете!

Два дагестанца, пригнавшие свою чёрную восьмёрку с пулевыми отверстиями в задней двери, заинтересованно разглядывали Ромкин мерседес и тут же согласно закивали головами.

Мерс ждал своей очереди на подъёмник, и Федя ещё не смотрел его, но Ромка так лихо влетел на территорию, обдав мокрым снегом нерасторопного охранника, что даже тени сомнения в машине на круглом лице татарина не отразилось. Он торжествовал, решив, что этот молодой пацан двинулся головой. Ромка не был уверен в своём скоропалительном интуитивном решении, но чётко знал, что ему уже сегодня нужна надёжная тачка, а мерин находится в процессе издыхания. В бежевой Фединой шестёрке он не сомневался – мастер спорта СССР по авторалли и автослесарь самого престижного седьмого дипломатического автосервиса на ВДНХ Фёдор Валиев сдувал с неё пылинки. Шестёрка имела форсированный движок, экспортную семёрочную панель «с бородой» и находилась в идеальном техническом состоянии.

– Давай ключи и техпаспорт! – Ромка ковал железо пока горячо.

– А это… А как же оформление? – Федя заёрзал жопой. Он не привык так быстро принимать судьбоносные решения. А покупка машины для советского человека являлась именно таким событием.

– Сегодня в восемь вечера у нотариуса в Алтуфьево встретимся. Вот адрес. А сейчас мне по делам срочно нужно. Не переживай, мерс в пять раз дороже твоей шестёрки, и свидетели у тебя есть. Я просто на стрелку опаздываю.

На этот раз дагестанцы уважительно посмотрели на Ромку и снова закивали головами.

Человек, отдающий мерседес за шестёрку, чтобы не опоздать на стрелку, явно собирался там стрелять. Другого объяснения для них просто не существовало. А это значит, что он заслуживает уважения, хоть и русский. Татарин принялся вытирать руки ветошью, вариантов у него не оставалось.

Вечером они оформили документы, а на следующий день Федя повёз каких-то тёлок кататься за город, где мерин испустил дух окончательно и бесповоротно. Прогорела прокладка блока, масло попало в охлаждающую систему, движок заклинило – в российских условиях отремонтировать его не представлялось возможным. Вот вам и лучший советский спец по иномаркам…

* * *

Ромка оторвался от воспоминаний и задумался о насущном – как жить дальше, если целый год кипучей деятельности пошёл коту под хвост?

Раз за разом в своей жизни он оказывался в исходной точке – в самом начале пути. Винить, кроме себя, было некого – окружающая действительность холодно улыбалась. Да и какая, к чёрту, разница, кто виноват, – сеансы самоуничижительного психоанализа не приносят денег и, вопреки распространённому мнению, не страхуют от повторения ошибок. Вопрос – что делать?

Фортуна, проявляя подчас неслыханную благосклонность в тактических моментах, стратегически его не баловала. На самом деле тем самым оказывая добрую услугу. Ситуация заключалась в том, что он не был готов к деньгам. Деньгам другого уровня. Пока ты играешь в них увлечённо и бескорыстно, деньги, как старая кокетка, кружат тебя в упоительном вальсе, впитывая молодую энергию и кураж. Но стоит возомнить о себе, потерять непосредственность и темп – маска тут же сползает, обнажая морщины и скуку старых, очень старых глаз…

В комнату постучали. Он вышел, прикрыв за собой дверь. В коридоре стоял Олег Фролов, сорокалетний москвич, бывший выпускник экономического факультета, живущий сейчас в общаге у Ромкиной однокурсницы.

– Рома, привет! Дело есть.

Олег намеревался войти, все на этаже привыкли, что Ромкина дверь открыта всегда и для всех.

– Привет, Олег! Извини, у меня там беспорядок.

Собеседник понимающе хмыкнул.

– Видел тебя вчера с этим беспорядком. Вот это ноги – закачаешься! – Объяснять, что ноги утром ушли, а сейчас он считает деньги, было неуместно, и Ромка просто кивнул. – Слушай, мне нужна небольшая услуга от тебя. Я заплачу.

Олег выглядел нетипично – на интеллигентном лице неожиданно соседствовали мужественный подбородок с ямочкой и очки в тонкой золотой оправе. Больше всего он походил на американского актёра Харрисона Форда, играющего учёного-археолога – того ещё учёного… Они были едва знакомы, но Ромка симпатизировал Олегу в основном из-за его внешности и спокойствия, которое тот всегда излучал. Ромку удивило, что собеседник предлагает заплатить, – обычно он сам платил окружающим. Впрочем, он ничего не знал об Олеге.

– Что от меня требуется?

– Я тебя видел в красивом импортном пиджаке, канареечный такой. Он ещё есть?

Ромка кивнул. Пиджак был куплен в валютном магазине «Олби-дипломат» по пьяни аж за сто долларов и являлся предметом особой гордости и его визитной карточкой.

– Надень его завтра, пожалуйста. Мы поедем обедать в валютный ресторан «Трен-мос» на Комсомольском, и ты будешь изображать одного банкира. Просто сиди, важно надувай щёки и на все вопросы и предложения нашего собеседника говори, что тебе нужно подумать на эту тему. В основном говорить буду я. Плачу двести долларов…

Ромка тихонько офигел, но вида не подал.

– Без проблем. Во сколько? – Как будто он только и делал, что обедал в валютных ресторанах.

– В два тебе удобно?

– Оʼкей.

В два они были в ресторане, куда подъехали на новеньком чёрном Lincoln Towncar с водителем. Откуда и чья это машина, Ромка не знал, но стоила она целое состояние. По дороге Олег ещё раз его проинструктировал, но очень расплывчато, напоследок сказав: «Человек может показаться тебе странным. Не обращай внимания. Главное, ничего не обещай…» Собеседник уже ждал за столиком.

– Виктор Авдеев, – представил Олег Ромку.

– Дядя Саша, – представился человек, встав из-за стола.

Он был такой же дядя Саша, как Ромка – Уинстон Черчилль. Пожилой чеченец невысокого роста и весь какой-то округлый. Так выглядят бывшие штангисты. Олег, одетый в тёмный деловой костюм и в дорогих очках, смотрелся очень органично. Ромка в своём канареечном пиджаке и модных широких тёмно-бордовых штанах напоминал попугая. Дядя Саша был облачён в синий спортивный костюм «Адидас» с тремя полосками, остроносые чёрные ботинки и белые носки… Высокие переговаривающиеся стороны уселись за стол.

Дядя Саша, как принято на Кавказе, начал разговор издалека, поинтересовался здоровьем родителей, обсудил природу-погоду, затронул культур-мультур. Тут принесли еду, и разговор слегка затух. Кавказец, несмотря на возраст, демонстрировал недюжинный аппетит, про Ромку и говорить нечего, Олег оставался сдержан в еде. Вкусно было – не то слово, Ромка ел и не мог остановиться. Чувствуя, что выбивается из роли пресыщенного жизнью банкира, он небрежно бросил: «С утра в правительстве был, позавтракать не успел…» Дядя Саша уважительно поддакнул: «И не говори, что за жизнь пошла? Сплошные совещания, переговоры, стрелки…»

Когда принесли десерт, чеченец решил, что пора переходить к делу. Не особо заботясь о плавности перехода, он оборвал свой рассказ о важности соблюдения традиций на полуслове и задал короткий вопрос в лоб: «Если мы кинем тебе на банк полтора миллиарда из Грозного, за сколько наличку отдашь?» Ромка помешал серебряной ложкой чай в фарфоровой чашке, поднял глаза на чеченца, потом перевёл взгляд на Олега. По сценарию полагалось ответить что-нибудь невнятное, типа «Мы подумаем, посовещаемся…» Но он уже вошёл в образ и продолжал молча смотреть на Олега. Жёстко смотреть.

– Дядя Саша, мы же договаривались, ничего конкретного не обсуждать. Ты хотел познакомиться, посмотреть на Виктора. Вот он… – Олег поддержал игру и делано суетился. Ромка снова перевёл взгляд на чеченца. Теперь он смотрел ему прямо в глаза.

– Ну ладно, ладно. Вы там подумайте, посчитайте тогда, чтоб вам тоже выгодно было. Через Олега тогда связь держать будем, – дядя Саша миролюбиво замахал руками. При всём старании казаться радушным его улыбкой можно было колоть орехи.

Олег рассчитался, и они поднялись, дядя Саша вызвался их проводить. Рукопожатие у него оказалось железное. У Ромки сложилось впечатление, что он вышел взглянуть, на чём они приехали, и особенно внимательно смотрел на номер, будто запоминая.

Всю обратную дорогу Олег травил анекдоты, явно оставшись довольным встречей. А уже в общаге, отдавая двести долларов, сказал, что Ромка был на высоте. У Ромки имелась куча вопросов, но он сдержался, не задав ни одного.

* * *

Природа не терпит пустоты, и свято место пусто не бывает – одна тема сменяется другой, если человек ищет, а не сидит на жопе ровно. Ромка испытывал внутренний дискомфорт от любого застоя, а потому нашёл то, что искал, – нового шефа по имени Олег. Именно так он обратился к Фролову, встретив его в коридоре на следующий день.

– Привет, шеф!

– Привет, привет! – Олег рассмеялся. Смех у него был хороший, добрый. – Ну ладно, раз уж зовёшь меня шефом, делаю тебе предложение. Хочешь стать генеральным директором советско-вьетнамского совместного предприятия «Премьер»?

– Хочу! Что делать надо?

– Деньги зарабатывать…

– Договор! – Они пожали руки.

Ни о зарплате, ни об условиях не было сказано ни слова, но уже на следующий день Ромка приступил к обязанностям генерального директора СП «Премьер». Назначение подписали учредители – Олег и улыбчивая вьетнамка Фан Ким Кук, фигурой похожая на девочку, которой при ближайшем рассмотрении оказалось за сорок. Обязанности его, как он скоро понял, заключались в том, чтобы не позволять пьяному Олегу раздавать деньги направо и налево. Да-да, новый шеф – тоже Олег и тоже пьющий… Что поделать, тогда все пили – на переговоры приезжаешь, сразу бутылка водки на столе – и не все умели останавливаться. Новый шеф был умный, он нанял Ромку – свою трезвую тень, которой полагалось везде сопровождать Олега и не пить. Ромку это более чем устраивало, пить он уже устал. Уровень общения нового Олега оказался на несколько порядков выше, чем у предыдущего. Правда, с зарплатой вопрос подвис – работать за фиксу Ромке представлялось неправильным, не его это было, – в итоге договорились на процент от прибыли, которую предприятие заработает.

Откуда у Олега деньги, и деньги очень большие, оставалось неясно, компания никакой деятельности не вела. Да и компании как таковой фактически не существовало. Существовал только Олег и его деньги. Фан Ким Кук – номинал, СП «Премьер» – ширма. Это Ромка понял очень быстро. Теперь ещё появился он – генеральный директор без зарплаты, фактически и номинал, и ширма в одном лице. Но этого он пока не понимал…

Олег близко общался с руководством крупного СП «Сиблес» и дружил с председателем правления коммерческого банка «Новый век» Виктором Авдеевым – молодым обаятельным алкоголиком, которого Ромка изображал в ресторане. При этом они оказались совершенно не похожи. Виктор происходил из интеллигентной московской семьи, с детства являлся типичным мажором, и, как оказался предправления банка, оставалось неясным. С Олегом у них имелись общие интересы по части выпивки.

Очень быстро Ромка стал своим в обеих структурах, его все узнавали, улыбались и здоровались. Особенно секретарши. Почему-то Олег запретил ему знакомиться с ними ближе.

Параллельно они создавали из «Премьера» видимость настоящей фирмы. Сняли офис, наняли секретаршу Олю, менеджера Марину и сразу двух водителей, Серёгу и Андрея. Ромка, используя недавние навыки, быстро приобрёл автотранспорт – голубую, зеркально тонированную девяносто девятую и вишнёвую девятку. Машины обошлись фирме дешевле рынка, и Олег остался доволен. Ромка также остался доволен, потому что получил от каждого из продавцов по пятьсот долларов комиссии. Купили оргтехнику – пару компьютеров, факс, ксерокс.

Было не очень понятно, зачем всё это великолепие нужно, поскольку никакой внятной идеи, чем заниматься, по-прежнему не существовало. На все вопросы Олег отвечал: «Не торопись, вот наладим офис – и всё будет». Вокруг него постоянно крутились всевозможные прохиндеи с безумными проектами, цель которых сводилась к тому, чтобы выжать из Олега деньги хоть на эти проекты, хоть на любые другие. Поскольку Ромка занимал первый рубеж обороны, ему первому и приходилось выслушивать бред фантастических прожектов, а потом сдерживать натиск соискателей средств, страждущих пробиться к телу самого! Откуда прожектёры узнавали, что у Олега есть деньги, было не очень понятно, но все они так или иначе являлись разной степени близости его знакомыми-приятелями, которыми человек неизбежно обрастает к сорока годам. Если он не мизантроп, конечно. Олег ни разу не был мизантропом – имел лёгкий общительный характер и не умел отказывать людям. Он был мягким человеком, и люди этим беззастенчиво пользовались.

Ромка сидит в своём офисном кабинете за столом, на котором сразу два телефонных аппарата: один обычный дисковый, второй – крутой радиотелефон Panasonic, состоящий из базы и трубки с выдвижной антенной. Заходит секретарша Оля – молоденькая блондинка с миловидным личиком и фигурой сорокалетней женщины – из-под длинной тёмно-зелёной юбки выпячивает зад угрожающих размеров, ниже выглядывают ноги в плотных нейлоновых чулках, бесформенные, как ласты тюленя, которые она при ходьбе заворачивает носками внутрь, словно боясь выронить плод. Оля влюблена в Олега. Тот пока держится.

– Рома, там опять этот, с усами. Говорит, ему Олег назначил.

– Пусть зайдёт.

– Он не хочет к тебе. Хочет к Олегу.

– Олег в общаге дрыхнет после вчерашнего.

Оле неприятно упоминание общаги, поскольку там Наташа. Она вздёргивает носик.

– Я ему объясняю, что президента нет и, возможно, не будет сегодня. А он говорит, что будет ждать, сколько потребуется.

– Передай, что Олег просил меня с ним переговорить.

Заходит усатый.

– А-а-а, Роман! Добрый день, добрый день! А куда же Олег запропастился? А мы договорились! – Усатый излучает радушие и крайнюю степень приязни.

– Добрый день, Владислав Александрович! – Ромка широко улыбается в ответ. Ему не приходится кривить душой, он так устроен, что всегда непосредственно реагирует на радушие, хоть бы и показное.

– Что это ты меня по отчеству? Мы же прошлый раз перешли на «ты». Влад, просто Влад…

– Хорошо. Извините. То есть извини. – Ромке неуютно тыкать человеку вдвое старше себя. Даже если он считает его мудаком.

– Ты передал Олегу, что я тебе рассказывал про этот пароход с сигаретами?

– Да. Мы пока не можем этим заниматься. И профиль не наш, и объём слишком большой.

– Вот! Я как раз поэтому и пришёл! Мне удалось найти ходы на таможне, всё ввезём как детское питание!

– Владис… Влад, у нас нет таких денег, это…

– Вот! А самое главное, есть уже покупатель на весь объём, надо только дать взятку таможенникам сто тысяч долларов – и миллион в кармане! Я гарантирую, что через неделю верну в десять раз больше!

– Влад…

– Смотри, я всё продумал! Мы не будем передавать деньги, пока не увидим документы. Деньги против документов!

– Влад, парохода нет в порту…

– В смысле? Как это нет?

– Я звонил в Питер. У меня там есть люди. Человек съездил в порт, поговорил с начальником смены. Пароход был. Ареста груза не было. Пароход разгрузился и неделю назад ушёл обратно в Гамбург…

– Ну значит, опять придёт!

– Влад, мы не занимаемся сигаретами. Тем более в таком объёме. В этом бизнесе башку отстрелят в пять секунд.

– Хорошо. У меня имеются связи в Ханты-Мансийском округе. Есть возможность влезть в нефтянку. Денег сначала вообще не нужно!

– Влад, мы не полезем в нефтянку!

– А почему ты говоришь «мы», когда Олег не в курсе?

– Потому что я генеральный директор, и это относится к моей компетенции.

– Ну это мы ещё посмотрим!

Дверь хлопнула. Ромка подождал пару минут и осторожно выглянул в приёмную: усатого не было. Оля играла в тетрис на компьютере, который, кажется, лишь для этого и существовал. Марина, подтянутая тридцатипятилетняя стерва, также влюблённая в Олега, неприязненно смотрела ей в затылок и отчитывала водилу Серёгу Стодвадцатикилограммовый Серёга, раздобревший бывший мастер спорта по гребле, равнодушно зевал. Второй водитель, худой интеллигент Андрюха сидел на стуле, мрачно глядя в окно. Его недавно бросила жена. Ромка негромко произнёс:

– Серёга, поехали обедать.

– Есть, шеф! – Широкая физиономия просияла.

– Роман, Сергей мне нужен, я должна отвезти документы в банк. – Марина постоянно зондировала границы своих полномочий в компании и пыталась плести интриги, для которых ей не хватало участников.

– Возьми Андрея. Андрюх, сгоняй в банк с Мариной.

Водитель поднялся, безучастный к мирскому, и направился на выход. Его сутулая спина словно выражала упрёк присутствующим в том, что они могут обедать, играть в тетрис и заниматься прочей ерундой, когда в мире происходят трагедии вселенского масштаба.

Марина грудью вдавила Ромку обратно в его директорский кабинет и негодующе зашипела:

– Ты что, не видишь, в каком он состоянии?

– Ну, развеется заодно.

– Господи, почему вы, мужики, такие чёрствые?!

– Марин, не драматизируй. Она же просто ушла, а не умерла. Другой бы радовался на его месте…

– О боже! – Марина драматично закатила глаза, ещё раз толкнула Ромку упругой грудью спортивной нерожавшей женщины и, негодующе вскинув голову, покинула кабинет.

Ромка вышел вслед за ней, быстро пересёк приёмную, чтобы не ввязаться ещё в какой-нибудь диспут, и буквально скатился по лестнице. Серёга в заведённой машине ждал прямо на тротуаре у подъезда, кажется, даже девяносто девятая перебирала копытами в нетерпении поскорее добраться до пельменной. На обед гнали как на пожар, водил Серёга мастерски, не гнушался встречкой, а из запрещающих знаков признавал лишь бетонные блоки посреди дороги. Съели по три порции останкинских пельменей с туалетной бумагой вместо мяса, и Серёга уважительно произнёс: «Ладно, я большой, но в тебя-то, шеф, куда столько влезает?»

* * *

Ромка сопровождал Олега везде, буквально став его тенью. Было очень удобно, что они жили на одном этаже. Встречались утром и вместе ехали в офис, весь день проводили бесконечные и бесплодные встречи, а вечером вместе возвращались. Нередко Ромка с Серёгой привозили тело Олега и сдавали на руки Наташе, домовитой и покладистой девушке из Белоруссии. Бывшая Ромкина однокурсница, она также была теперь аспиранткой второго года обучения, но в отличие от него прилежно писала диссертацию – что-то связанное с адаптацией идей Маркса применительно к эпохе развитого социализма. То, что на дворе уже вовсю господствовал дикий капитализм, её если и смущало, то, во всяком случае, не останавливало. За Олегом она чувствовала себя как за каменной стеной и мечтала поскорее выйти за него замуж, так что регулярные вносы тела пока сносила безропотно. Ромка подозревал, что это пока…

Было не очень понятно, почему Олег ютится в крохотной Наташиной комнатёнке, имея возможность купить любую квартиру. В какой-то момент Ромке пришла в голову мысль, что шеф не съезжает из соображений безопасности – найти его в Главном здании МГУ, к тому же охраняемом милицией, представлялось невероятным – общежитие насчитывало около шести тысяч комнат, не считая аудиторий четырёх факультетов, ректората и квартир профессуры в боковых крыльях. Дело в том, что единственное, куда Олег не брал Ромку, – это редкие встречи с дядей Сашей, и он не забыл фразу про полтора миллиарда, которая легко объясняла процветание шефа, но также легко могла объяснить, если бы того нашли с дыркой в голове. А ещё Ромке казалось, что и пьёт Олег, чтобы прогнать мысли, которые его тревожат. И чем дальше, тем больше…

Он оказался прав. В какой-то момент Олег не выдержал. Или проблему стало невозможно дальше откладывать. Совершенно трезвый, тот начал разговор:

– Ромчик, мне нужна твоя помощь.

– Да, Олег, без проблем.

– Я скоро улетаю в командировку в Австралию. Ну, ты знаешь.

Ещё бы не знать, он её и организовывал, удивляясь, зачем Олегу оружейная выставка в Аделаиде, участие в которой предложил очередной мутный тип, а Олег неожиданно согласился. Да ещё и типа брал с собой в нагрузку. В качестве собутыльника, по всей видимости. Ромку бесили эти бесконечные любители халявы, но он никак не мог добиться права посылать их на х@й с порога, чтобы не тратить времени. Более того некоторые умудрялись проскальзывать мимо него и, воспользовавшись очередной слабостью командора, вырывали из того какие-то деньги. Буквально с мясом. Как правило, наутро помятый Олег, виновато улыбаясь, просил:

– Запиши на Волчанского десять тысяч долларов до шестнадцатого.

– Блин, опять! Ты же знаешь, он не отдаст! А мне его лови потом?

– Ну ладно, Ромчик, не кипятись. – Улыбка становилась ещё более виноватой, Олег снимал очки и беззащитно моргал добрыми близорукими глазами. Ромка тут же отходил. Он всё готов был простить Олегу в эту минуту. А про себя клялся, что достанет Волчанского из-под земли. Иногда ему даже удавалось возвращать какие-то деньги. Если они ещё оставались, конечно.

– Есть некоторая нестыковка с этой командировкой. У нас с дядей Сашей одна операция намечена. И там всё может случиться, как раз когда меня не будет.

– Важная операция?

– Да. Довольно серьёзная. На несколько миллионов долларов.

– Себе хрена! Может, не летать в Австралию? Подумаешь, потеряешь десятку. Даже меньше. Билеты ещё можно сдать. Да и Свинюка можно не возить легко, перетопчется…

– Нет, ты не понимаешь. Там серьёзные люди летят. Замминистра, директор ТОЗа, депутаты…

– За несколько миллионов долларов можно весь ТОЗ купить и замминистра с депутатами на сдачу!

– Нет, Ром, не всё деньгами меряется. Поживёшь с моё – поймёшь…

– Хорошо. Что надо сделать?

– Я тебя познакомлю с дядей Сашей, и ты будешь поддерживать с ним контакт.

– Так я же с ним знаком!

– Ну да. Ну я расскажу что ты ушёл из банка и мы теперь работаем вместе. Это даже лучше, у него больше доверия будет.

– Но мне придётся с ним детали обсуждать.

– Короче, это деньги партии…

Воцарилось молчание.

* * *

Они поехали к дяде Саше. В связи с понижением Ромкиного статуса отпала необходимость в пафосе. Хрущёвка на Таганке ничем не отличалась от тысяч других таких же по Москве – уютный зелёный дворик, шум и гомозня на детской площадке.

Дядя Саша встретил их всё в том же спортивном костюме, только сейчас он казался гораздо уместнее – на старом выщербленном паркете стояли две огромные гири, дядя Саша тяжело дышал. Дверь им открыл молодой подтянутый чеченец, ещё один находился в комнате. Впрочем, они, словно повинуясь неслышной команде, тут же ушли на кухню, закрыв за собой дверь. В этот раз не было никакой раскачки, ни ритуальных любезностей, ни предложений чая-кофе, дядя Саша выглядел хмурым.

– Там это… пацаны в горах уже отдали два шестисотых, спрашивают, когда посылать можно?

– Дядь Саш, в Москве сейчас нереально договориться, вот Виктора из-за этого уволили, что он хотел эти бабки принять…

Дядя Саша подозрительно оглядел Ромку и с плохо скрытой угрозой произнёс:

– Мы это… двести пятьдесят тысяч зелёных качнули в эту тему, три ярда подвесили в натуре, а ты мне горбатого лепишь!

Олег взял паузу, чтобы чеченец не распалялся дальше, заводясь даже от звука собственного голоса. Ромке казалось странным, что такой взрослый, седой человек общается как молодой баклан. И вообще всё выглядело несколько искусственно. Но от этого не менее опасно.

– Мне это… сказали, надо на Шора выходить, там это… РКЦ первый, что ли, чтобы с гарантией. Ты знаешь этот Шора-мора? – вопрос адресовался Ромке. Он не знал, что это такое. К счастью, перебил Олег:

– Дядь Саш, на Шора мы выйдем, мой однокурсник у него работает, но это не быстро. У них там прослушка и всё такое. И, говорят, он не берёт от незнакомых. А через первый РКЦ сейчас все платежи заворачивают, обратно отправляют. Нам же это не нужно.

– Конечно, не нужно! – вскипел чеченец. – Второй раз отправлять – это опять платить! У нас что, сберкасса, что ли?!

– Ну, я и говорю, зачем рисковать в Москве. Вот у Виктора коллеги есть в Питере, крупный банк. Он съездит, переговорит…

Дядя Саша снова смотрел на Ромку, теперь как на брата, взгляд был тёплый и дружеский, чуть ли не заискивающий, переобувался чеченец на ходу.

– Ты это… правильно. Давай! Скажи, что не обидим. Заплатим, сколько скажут! Только это… без кидалова. Из-под земли достанем! – Дядя Саша снова ощерился, голос зазвучал глухо, и в таком состоянии он выглядел наиболее естественно.

Ромка молча кивнул.

* * *

В банке Ромку встретили радушно. Спрашивали, куда пропал. Ему удалось попасть к Головчину и переговорить. Тот несколько удивился размеру суммы, внимательно посмотрел на Ромку, но сказал, что не видит препятствий, если деньги поступят на корсчёт банка как положено.

– Наличными такую сумму не обещаю, но дальше по контракту отправим. Почему нет? Комиссия, как обычно, по тарифам банка…

– Дмитрий Львович, а можно будет проконвертировать эти деньги и валюту отправить в Польшу по импортному контракту?

– Ну, в принципе, не вижу препятствий. Если фирма-владелец даст нам поручение, мы купим валюту на бирже и отправим хоть в Польшу, хоть в Америку. У нас есть корсчета в западных банках. Сумма, конечно, непривычно большая, но каких-то ограничений в законе я не знаю. Юристы ещё посмотрят… А ты хорошо знаешь этих людей? – Ромка отрицательно помотал головой. Он не мог соврать Головчину. – Просто странно, что они не работают через свой банк, ведь такие деньги не берутся вдруг, из ниоткуда. Они должны работать уже приличное время и обслуживаться в каких-то банках. Такие жирные клиенты всем нужны…

– А всё-таки есть шанс снять наличными? Клиенты готовы на повышенную комиссию. И без приходников…

– Можем попробовать…

С этим Ромка и отбыл из Питера.

В СВ он ехал один. Олег в это время уже приземлился в другом полушарии. Ромке не спалось. За окном непроглядная темь периодически взрывалась россыпью огней проносящихся полустанков, и мысли скакали столь же хаотично. Вот он ни секунды не верит, что в его банк действительно придут фантастические три миллиарда. А вот представляет, что получит обещанные пять процентов – какие-то заоблачные сто пятьдесят миллионов. Вдруг всё перебивает совсем свежее воспоминание – в кабинет заглядывает секретарша Оля.

– Рома, там какой-то следователь на проводе. Олега спрашивает.

– Скажи, что он в длительной загранкомандировке.

– Я сказала. Он спрашивает, кто за него?

– Хорошо, соедини. Только не называй ни имени, ни должности…

В трубке раздаётся довольно молодой голос:

– Следователь Октябрьского УВД Винокуров. Представьтесь, пожалуйста.

– Фёдоров Сергей Владимирович.

– А должность у вас какая, Сергей Владимирович?

– Водитель я…

– А что, никого главнее нету, что ли?

– Так это, улетел начальник. А какой вопрос? Я передам…

– А у вас связь с начальником имеется?

– Так только улетел вчерась. Какая связь?

– И далеко улетел?

– В Австралию.

– Да, неблизко. А вы давно работаете в компании?

– Я-то? Два месяца.

– А кто-нибудь есть, кто дольше вас работает?

– Нету. А какой вопрос?

– Вам что-нибудь известно про контракты с Польшей?

– Чьи контракты? Зачем?

– Ну, у вашей компании имеются контракты с Польшей? Вы же совместное предприятие. Вы слышали что-то про зарубежные контракты вашей компании, в частности с Польской Народной Республикой?

– Не слышал. В Польшу не ездили, только по Москве…

– А где живёт Фролов, вы знаете?

– Ну, это, а как же! На Ленгорах. Здоровый домина, с башнями…

– Адрес какой там?

– Какой адрес? Я же говорю: МГУ на Ленгорах. Как смотровую проехали – и налево…

– Ладно, всё понятно. Телефончик мой передайте Фролову, как только сможете. Пусть сразу позвонит… – Следак продиктовал номер, и Ромка с облегчением положил трубку. Он ещё какое-то время после разговора чувствовал себя придурковатым.

Это было неприятное воспоминание. Также тяготила ответственность перед дядей Сашей: если что-то пойдёт не так – чеченцы не будут разбираться, кто прав, кто виноват. Это он чётко себе представлял, поскольку два года ел и спал с ними бок о бок и хорошо знал менталитет. Для чеченца не существует полутонов – ты или враг, или друг, результат либо есть, либо нет, никакие объяснения его не интересуют. Но что может пойти не так? Олег заверял, что это деньги КПСС, деятельность которой запретили, и поэтому партия сама не может распорядиться собственными средствами, а СП «Премьер» имеет на это полное право как коммерческая организация. Правда, не совсем понятно, причём тут чеченцы и шестисотые мерседесы… Захотелось отвлечься от мрачных мыслей, и он стал представлять, что купит на полученную комиссию. Во-первых, новенькую трёшку БМВ, они такие стильные – глаз не оторвать. Представил, как подъедет к общаге, все рты поразевают. Да что там общага, куда бы ни подъехал – все девчонки его будут! Вот Олег не умеет толком распорядиться деньгами, живёт с одной Наташей – и что он в ней нашёл? Во-вторых, Ромка решил купить трёшку на Фрунзенской набережной. Не то чтобы ему очень хотелось квартиру, его и общага вполне устраивала, но так, для порядка уже нужно было где-то приземляться, всё-таки не мальчик – двадцать пять как-никак! А потом, никто не мешает жить в общаге и иметь квартиру… Дальше машины и квартиры фантазия не простиралась, материальные блага никогда не были в числе его приоритетов. Ещё через минуту он спал, не раздеваясь и не потушив свет.

Когда дядя Саша узнал, что Олег улетел в Австралию, он был в ярости. Ромка спокойно перенёс вспышку гнева, сказал, что за товарища не отвечает, и передал разговор с Головчиным, добавив, что не берёт на себя никаких гарантий: хотите – отправляйте деньги, не хотите – не отправляйте. Это была бесполезная ремарка, поскольку за такую сумму, случись что, будут карать и правых и виноватых – до кого дотянутся. Только теперь ему стал понятен хитроумный план Олега – отсидеться максимально далеко, если произойдёт накладка, или вернуться как ни в чём не бывало, если всё пройдёт гладко. Ну что ж, шеф по-своему прав, Ромка должен сам заработать свою долю. Или не заработать…