Текст книги "Русское искусство"

По общепринятому мнению, псковское искусство весьма немногим отличается от новгородского и в большей своей части является лишь сколком с последнего. В подтверждение такому взгляду обыкновенно ссылаются на знаменитое положение вича: «На чемъ старшiе задумаютъ, на томъ и пригороды станутъ». Этими словами определяется, будто бы «главная черта Новгородской общинной жизни, в силу которой искусство, а следовательно, и все памятники зодчества Псковской области могут идти подсказом о характеристике целого стиля Новгородско-Псковской архитектуры»[89]89
  В. В. Суслов. «Материалы к истории древней новгородско-псковской архитектуры», с. 7.


[Закрыть]. Однако, чем больше углубляешься в изучение псковского искусства, тем больше проникаешься убеждением, что оно, при всем своем родсте с новгородским, обнаруживает совершенно определенные, одному ему присущие особенности, и если Псков немало получил от Новгорода, то и в свою очередь псковитяне многому поучили новгородцев.

Не надо забывать, что приведенное выше положение исходило от Новгородского веча и в Пскове не слишком обнаруживали склонность подчиняться указке из Новгорода. Известно, какую глухую борьбу вели псковичи с новгородскими ставленниками, причем дело доходило до открытого разрыва, как в 1337 году, когда они отказали в суде самому новгородскому владыке, не стали платить ему обычных при его «подъездах» пошлин и выгнали его наместника[90]90
  Священник Василий Смиречанский, «Исторический очерк о Псковской епархии» в Сборнике Псковского губернского статистического комитета за 1877 год. Псков, 1878, с. 29. В этом обширном и содержательном труде есть много сведений, раскрывающих взаимные отношения обоих городов и есть немало указаний, ценных и для истории псковского церковного зодчества.


[Закрыть]. Борьба окончилась торжественным признанием со стороны новгородцев бывшего пригорода Пскова меньшим братом, столь же самостоятельным, как и старший (1347 г.). Уже эта небольшая историческая справка показывает, что не все, исходившее из Новгорода, принималось с безусловной покорностью псковичами и очень правдоподобно предположить, что и в Псковском искусстве не могло быть так уж много покорности и тем более раболепства, как это иным кажется.

И действительно, сравнивая даже древнейшие из сохранившихся памятников Пскова с новгородскими, мы уже ясно различаем некоторые особенности, ставшие позже типичными для псковского зодчества. Первые воздвигнутые здесь храмы были, как и в Новгороде, несомненно, деревянными[91]91
  Существуют указания, что уже св. Ольга построила около 963 г. первую деревянную церковь Св. Троицы, на месте которой в 1138 г. был заложен каменный храм. Кроме того, в 970 году будто бы была построена еще одна церковь во имя св. Власия на том месте, где сейчас стоит Власьевская часовня. (А. Князев. «Указатель достопамятностей города Пскова», М., 1858, с. 2 и 16; священник В. Смиречанский. «Исторический очерк о Псковской епархии», с. 139).


[Закрыть], самым же ранним из уцелевших до нас каменных является Спасо-Преображенский собор в Мирожском монастыре на Завеличьи. Построенный в 1156 году, он сохранил почти неприкосновенным свой облик внутри, где поновлены только фрески, тогда как снаружи остались только ее гладкие, простые стены. Первоначального его покрытия, как и древней главы, не сохранилось, так же как несомненно позже пристроена к нему и звонница, которой нет еще на иконах Печерской Божией Матери и Покрова Богородицы, относящихся к 1581 году. На одной из них вместо звонницы стоит какая-то башня, быть может, еще старинная полатная. На Печерской иконе видно, что в это время он был еще покрыт либо по аркам, либо имел с каждого фасада по три фронтончика. Икона Владычного Креста не оставляет уже никакого сомнения в том, что покрытие было фронтонного характера.

Само собою разумеется, что это не решает вопроса о первоначальном покрытии, которое, вероятнее всего, было посводным и поарочным и только в XV или XVI веках стало фронтонным.

Храм этот является первым памятником Новгородско-Псковской области, в котором заметны очень значительные отступления от полученного из Киева византийского типа. Прежде всего бросается в глаза очевидное стремление строителей ограничиться по возможности более тесным пространством. Тесниться заставили зимние стужи и сложность конструкции, неизбежная при громадных сооружениях. Эта теснота является с тех пор типичной особенностью псковских храмов. «Псковичи мало заботились о поместительности своих храмов, – замечает один из исследователей, – 4 столба занимали почти половину места, но зато множество церквей искупало этот недостаток»[92]92
  Священник Василий Смиречанский. «Исторический очерк о Псковской епархии», с. 141.


[Закрыть]. И самый недостаток, благодаря тонкому художественному чутью псковичей, очень скоро был настолько скрашен, что превратился только в новый мотив для их творческой изобретательности. Теснота вызвала новые пропорции и породила характерную для Пскова приземистость. Вместо величественных и торжественных новгородских храмов здесь создан был тип прелестной каменной церковки, пускай, небольшой и тесной, но ведь их так много – на каждом перекрестке по одной. Широкому размаху новгородцев, державших в страхе весь север, тягавшихся с Москвой и падких до большой политики, подобали их могучие храмы. Псковичи не пускались в далекие приключения, и с них было довольно забот по защите своей земли от теснивших их немцев. Всему их складу отвечали и их уютные, славные церкви. Боковые восточные полукружия, как занимающие непроизводительно большое место, они в Мирожском соборе понизили настолько, что высота их далеко не доходит и до половины среднего. В Новгороде понижение боковых абсид мы видим только около ста лет спустя. Кроме того, арки, несущие купол, или так называемые «подпружные», опираются здесь не прямо на стены, а на особые вросшие в них консоли.

Но наиболее существенной его особенностью является сжатие всей алтарной части, вызванное все тем же стремлением уместиться в тесных рамках. Сравнивая план Спасо-Мирожского собора с другими современными ему храмами Новгорода, прежде всего замечаешь разницу в восточной части его плана, сжатой и как бы сдавленной. Эта сдавленность с востока привела к уничтожению на его северном и южном фасадах ближайшего к алтарю деления, и таких делений получилось вместо трех только два.

Получился тот странный кривобокий фасад, асимметрический вид которого заставил несколько позже новгородцев вернуться к прежнему трехчастному делению, введя снова его восточную долю, хотя значительно суженную, как мы видели в Благовещении на Мячине и в Георгии в Старой Ладоге.

Впрочем, в своем первоначальном виде Мирожский собор был несомненно гораздо симметричнее. Построенный в виде равноконечного креста, он сохранил до сих пор облик этого креста, и все четыре конца последнего можно проследить доверху. Пространство, занимаемое крестом, имело уже с самого начала два этажа, тогда как все четыре угла храма, как бы дополняющие крест плана до формы четырехугольника – обе боковые абсиды и углы северо-западный и юго-западный – были низкими, одноэтажными. Крайние абсиды такими и остались, а над западными углами были позже возведены хоры, сделавшие всю западную часть двухэтажной и давшие храму его нынешнюю кривобокость.

Такого же приблизительно типа и церковь Рождества Богородицы в Снетогорском монастыре, построенная по летописи в 1310 году, но справедливо признаваемая В. В. Сусловым значительно более ранней, так как по своим наружным формам и системе сводов она совершенно тождественна с Мирожским собором[93]93
  «Материалы к истории древней Новгородско-Псковской архитектуры», с. 8.


[Закрыть]. Она, по всей вероятности, сооружена вместе с основанием монастыря, которое относится к XIII столетию[94]94
  Священник Василий Смиречанский. «Исторический очерк о Псковской епархии», с. 139.


[Закрыть].

В следующем по древности псковском памятнике, церкви Иоанна Предтечи в находящемся на Завеличье Иоанновском женском монастыре, мы встречаем новые особенности, опять чисто псковского характера, которые с этого времени становятся в высшей степени типичными для зодчества Пскова. Построенная вместе с основанием монастыря, около 1240 года[95]95
  Там же, с. 139; Князев. «Указатель достопамятностей города Пскова», с. 32–33. Монастырь основан супругою псковского князя Ярослава Владимировича, княгинею Евфросинией, в монашестве Евпраксией, убитой в мае 1243 г. Из этого можно заключить, что монастырь не мог быть основан, как это некоторыми принималось, в этом же году, и дата постройки его храма может быть определена только с приблизительностью.


[Закрыть], церковь эта снаружи напоминает своими простыми формами и приземистыми пропорциями церкви Мирожскую и Снетогорскую, только в фасаде ее видно уже стремление к симметрии. Фасады эти неодинаковы, и в то время как восточная и западная стороны имеют трехдольное деление, северная и южная имеют четырехдольное, причем над крайним к западу делением последнего фасада возведена небольшая звонничка. Двууступчатые ниши, образуемые лопатками, завершаются наверху дугами, выведенными очень грубо и примитивно. Местами в этих нишах сохранились декоративные небольшие нишки в виде окон. Покрытие было некогда очевидно поарочным.

Различие этого памятника от предыдущих заметно, главным образом, внутри церкви, где мы впервые встречаемся уже не с обычными для Новгорода четырехгранными столбами, а с круглыми. Правда, два из них еще остаются четырехгранными, но они спрятаны в алтаре за иконостасом, так что в самом храме видны четыре западных столба, которые все закруглены. На эти столбы насажены еще короткие четырехгранники вышиной несколько больше одной трети круглых столбов, и уже на них возведены арки и своды.

Кроме главного купола, опирающегося на два четырехугольных и два ближайших к ним круглых столба, церковь имеет еще два полых барабана с главками. В. В. Суслов дает очень остроумное объяснение их происхождению, предполагая, что они были исключительно световыми и служили для того, чтобы освещать хоры, совершенно лишенные света, между тем как на них пели монахини и читались священные книги.

Это предположение тем более правдоподобно, что, благодаря присутствию двух глав в западной части храма, получается нечто в роде такой же симуляции симметрии, какую мы видели в Благовещении на Мячине. Как и там, зодчий здесь играл на впечатление, и не будь этих западных глав, храм со своим куполом, сдвинутым к востоку, получил бы неизбежно кривобокий вид, так как, ставши посредине его южного фасада, имеешь слева два деления, тогда как справа только одно[96]96
  «Материалы к истории древней Новгородско-Псковской архитектуры», с. 12.


[Закрыть]. Введя эти главки, зодчий как бы передвинул для глаз центр, выраженный в куполе, с востока ближе к западу, ибо создал вместо него новую купольную концепцию, неожиданно прекрасную и с некоторых точек прямо пленительную. Особенно приятны маленькие главки, сочные и необыкновенно вкусно нарисованные.

Если в церкви Иоанновского монастыря были еще два четырехгранных столба, то позже в малых четырехстолпных церквах столбы делаются почти всегда закругленными. Таково устройство церкви Петра и Павла в главном городе, построенной в 1373 году[97]97
  Полное собрание русских летописей, Т. IV, с. 193.


[Закрыть] и сохранившей древнее покрытие своей главы при помощи железных узорчатых листов, дающих впечатление переливающей разными красками, сверкающей на солнце чешуи.

В церкви Василия Великого «с горки» мы видим дальнейшие изменения внутренних форм храма под влиянием различных практических соображений. Построенная в 1413 году[98]98
  Там же, с. 201.


[Закрыть], она чрезвычайно живописна со стороны своих низких алтарных полукружий, опоясанных вверху широкой узорной лентой из каемки треугольных впадинок и двух полосок заостренных кирпичей. К этим полукружиям с северной стороны присоединяется еще одно, принадлежащее приделу, и вместе с прекрасно обработанным барабаном и небольшой придельной главкой все это соединяется в красивую композицию, цельность которой нарушается только поздним четырехскатным покрытием церкви и такой поздней главой. Внутри уже снова столбы не все круглые, а, как видно на его плане, круглыми остались только западные, стоящие в самом храме, тогда как восточные скруглены только к востоку, в своей алтарной части, а с западной оставлены плоскими. Это как нельзя более логично, ибо к их плоским сторонам гораздо легче прикреплять иконостас, который с этого времени уже всегда к ним прислоняют, между тем как в алтаре несравненно удобнее двигаться около закругленных поверхностей, нежели около углов, особенно мешающих при тесноте помещения. Для этой же цели скруглены и западные столбы.

Такова же в общих чертах и церковь Николая Чудотворца «со усохи», построенная в 1371 году и перестроенная в 1536-м[99]99
  Полное собрание русских летописей, Т. V, с. 16 и Т. IV, с. 301.


[Закрыть], когда у нее, вероятно, появился северный придел с красивой главкой. Большая глава – позднего происхождения, но оба барабана ее опоясаны прелестной узорной каймой, чрезвычайно типичной для Пскова. Под самой главой всех псковских церквей XIV и XV веков идет обыкновенно этот арочный пояс с уступчатыми впадинами под его дугами; за ним следует ряд из впадинок, образуемых заостренными кирпичами, потом ряд треугольных впадинок, и под ним снова повторяются заостренные кирпичики. Надоконные «бровки», очень излюбленные в Пскове, имеют здесь не полукруглую форму, как в Новгороде, а очень изящно поднимаются углом над самым оконцем. Крайне интересна и конструкция сводов в приделе церкви Николы «со усохи». Благодаря особой системе ступенчатых арок, при помощи которых перекрыто ее квадратное пространство, помещение кажется выше и просторнее.

Но едва ли не самой изящной церковью Пскова является церковь св. Сергия «съ залужья». Впервые о ней упоминается только в 1561 году[100]100
  Князев. «Указатель достопамятностей города Пскова», с. 6.


[Закрыть], но она, несомненно, должна быть отнесена еще к XIV веку, так как все четыре ее столба еще квадратные, между тем трудно допустить, чтобы зодчий ее не воспользовался преимуществами бывших уже в ходу круглых столбов. Как видно из обработки ее фасадов, она была когда-то четырехфронтонной, и только позже были надложены ее углы и отрезана трехлопастная верхушка ее среднего деления, мешавшая устройству четырехскатной крыши. Ее три алтарных полукружия очень низки, причем боковые ниже среднего, и как они, так и барабан опоясаны теми же узорами, что и у Николы «со усохи», и такие же бровки имеют ее окна. Покрыта глава зелеными изразцами, превосходно сохранившимися до сих пор и придающими церкви в высшей степени нарядный вид. Она является единственным образчиком, по которому можно судить о былых верхах псковских церквей в эпоху расцвета псковского искусства. Над средним делением северной стены возведена небольшая звонничка, служившая некогда изысканным и очень остроумно найденным завершением северного фронтона.

Приблизительно в таком же роде, как описанные церкви, есть в Пскове еще несколько, более или менее сохранившихся, каковы Анастасьинская (1377 г.), Козьмодемианская «съ Гремячей горы» (1383 г.), Михайло-Архангельская (1389 г.), Богоявленская (1444 г.), Успенско-Пароменская (1444 г.), Козьмодемианская «с примостья» (1462 г.), Старовознесенская (1467 г.), Георгиевская (1494 г.), Варлаамовская (1495 г.), Воскресенская (около того же времени) и Иоакимо-Анновская (тоже около 1500 г.)[101]101
  Князев. «Указатель достопамятностей города Пскова», с. 5–7, 23 и 31.


[Закрыть].

В некоторых из них наблюдается дальнейшая эволюция круглых внутренних столбов. Тогда как первые «кругляки» были еще довольно высоки, начиная с XV века заднее закругление восточных столбов, спереди плоских, становится значительно ниже и вслед затем понижается до роста человека и закругление западных столбов. И если прежде церковный столб производил такое впечатление, точно на его основной круглый стержень была наложена четырехгранная подушка, на которую упирались своды, то теперь получаешь обратное впечатление: кажется, что на коротких и массивных круглых тумбах насажены четырехгранные столбы, из которых непосредственно вырастают своды. Переход от круглой части столба к четырехугольной обработан при помощи особых консолей, выглядывающих из круглого тела колонны в ее верхней части и как бы помогающих ей нести тяжесть четырехгранника и лежащих на нем сводов. Очень красиво вылился этот прием в столбах Дмитриевского собора в Гдовском кремле.

Вообще надо сказать, что церквей псковского типа немало еще сохранилось по берегам Чудского озера и по реке Нарове[102]102
  Весьма содержательное исследование их напечатано П. П. Покрышкиным в 22-м выпуске материалов по археологиии России, издаваемых Императорской Археологической Комиссией под заглавием «Церкви Псковского типа XV–XVI столетия по восточному побережью Чудского озера и на р. Нарове». СПб, 1908.


[Закрыть]. Их зодчие, видимо, применяли все практические нововведения псковичей и кое в чем пошли еще дальше. Так, они не ограничиваются закруглением восточной стороны алтарных столбов, но скругляют и выступы среднего полукружия, занимающие много лишнего места как раз за самым престолом. Таким образом скруглены эти задние выступы в церквах Кобыльего Городища – в ней, впрочем, только слегка, и то один северный, – в Доможирке, в Ольгином Кресте и в Гдовском Дмитриевском соборе.

В XV веке появляются наконец и такие церкви, которые совершенно лишены столбов. К ним относятся только совсем маленькие, примером которых может служить церковь Николая Чудотворца в Пскове, Спаса Преображения Надолбина монастыря и в особенности исследованная П. П. IІокрышкиным и относимая им к 1431 году, в высшей степени изящная Успенская церковь в Гдове[103]103
  Упомянутая уже выше подобная система сводов в церкви Николы «со усохи» несомненно относится к более позднему времени, и Гдовская церковь является самым ранним примером такого покрытия. Кровля Успенской церкви была некогда обыкновенной восьмискатной, но и теперешняя, более поздняя, не лишена известной живописности, несмотря на надложенные углы.


[Закрыть]. Покрытие ее совершено при помощи оригинальной системы «взаимно перпендикулярных арок, восходящих кверху в виде ступеней и поддерживающих световой грациозный куполок»[104]104
  П. П. Покрышкин. «Церкви псковского типа и пр.», с. 10.


[Закрыть].

Нельзя еще не упомянуть о чудесной небольшой церкви Климента папы Римского, находящейся на самом берегу реки Великой, на Завеличье. Нельзя определить точно года ее постройки; известно только, что она была церковью Драчилова монастыря, разоренного шведами в 1615 году[105]105
  Князев. «Указатель», с. 31.


[Закрыть]. Само собою разумеется, что она построена значительно раньше, вероятнее всего, еще в XV столетии.

Одной из особенностей псковских церквей являются их паперти. Последние существовали и в Новгороде, притом уже в очень глубокой древности, ибо летописные сведения о них восходят до первой половины XII века. Естественно предположить, что идея папертей была перенесена из Византии, где они назывались нартексами и экзонартексами, но в то время как там они могли быть открытыми, на севере это было немыслимо. Между тем потребность в них существовала и особенно давала себя знать в Пскове с его маленькими, непоместительными церквами. Иногда такие паперти или притворы пристраивались только с западной стороны, иногда же и с северной и южной, и тогда церковка производила впечатление облепленной со всех сторон низкими клетушками.

Что касается стенных украшений, то в Пскове они были проще и менее затейливы, нежели в Новгороде. Они сводились исключительно к тому типу, который мы видели в церквах Николы «со усохи» и Сергия Чудотворца, и обыкновенно ими ограничивались барабан и алтарные полукружия, которых в Пскове всегда бывало по три, и только малые церкви, лишенные столбов, имели одну абсиду. Только изредка встречается повторение того же мотива на фасаде церкви, как, например, в Варлаамовской на Запсковье (1495 г.), где он повторен над средним трехлопастным делением по обеим сторонам его верхнего закругления. К концу XV века псковские зодчие пользовались такой славой, что их вызывали далеко за пределы их земли, и мы знаем, что великий князь Иван Васильевич III вызывал их в 1472 году в Москву, где они много работали между прочим в Троице-Сергиевой лавре. Не может быть никакого сомнения в том, что именно их рука видна в одном из самых изумительных памятников лучшей поры московского зодчества, в церкви Спаса-Преображения в подмосковном селе Острове. Барабаны и главки северного и южного приделов этой церкви кажутся целиком перенесенными на Москву-реку с реки Великой – те же арочки под главкой с уступчатыми впадинами под ними, те же каемки из заостренных кирпичиков и треугольных впадинок и та же острым углом поднимающаяся над оконцем бровка. Та же узорная лента протянута по верху всех трех восточных полукружий.

В более последних псковских церквах в этой излюбленной псковичами узорной ленте появляется еще одна черточка, лишающая их, быть может, былой строгости и придающая им легкий налет жеманности, но все же очаровательная и дорогая какой-то особой интимностью, свойственной всякой самодельной вещице и вносящей в нее теплоту и уют. Такую новую черточку мы видим в алтарных узорах церкви Иоакима и Анны. Кирпичи, которыми нарисован здесь узор, были слегка стесаны к наружным концам своих ребер, благодаря чему треугольные впадинки сходятся в глубине конусом, а к наружной стороне расширяются. Это дает неописуемое очарование всему узору, получающему еще более легкий, воздушный характер.

Самой главной особенностью Псковских церквей являются их звонницы и крыльца.

Трудно сказать, какие приспособления для звона существовали в Новгороде и Пскове при их первых храмах. Что колокола уже были там в древнейшую эпоху, мы можем заключить из рассказа летописца о приходе в Новгород в 1067 году полоцкого князя Всеслава Брячиславича, который «поима все у святѣй Софiи и паникадила и колоколы и отъиде»[106]106
  «Летописец Новгородской церквам Божиим». «Новгородские летописи», с. 185.


[Закрыть]. Но колокола не только в это отдаленное время, но и значительно позже были настолько невелики, что не нуждались в слишком сложных приспособлениях для своей развески. Когда в 1526 году в Новгороде отлили колокол в 250 пудов[107]107
  1 пуд равен 16,3 килограммам. – Прим. изд.


[Закрыть], то это казалось тогда неслыханной диковинкой, и летописец отмечает по поводу нового колокола, что он был «воликъ добре и такова величествомъ нѣтъ въ Новегородѣи во всей Новгородцкой области, яко страшной трубе гласящи»[108]108
  «Летописец по Архивскому сборнику», там же, с. 67.


[Закрыть]. Если такой колокол казался новгородцам чуть ли не царем-колоколом, то можно себе представить размеры первых колоколов, появившихся в Новгороде. Надо думать, что они просто вешались на деревянных перекладинах где-нибудь возле церкви. Позже, вероятно, колокола вешали между «першами» или зубцами крепостных стен, а еще позже стали на одной из стен храма ставить особые каменные столбы, соединенные перекладиной, и на последней вешались колокола.

Простой однопролетной звонницы, состоящей из двух каменных столбиков с перекладиной на них или позже арочной перемычкой, какими были, видимо, первые настенные колокольницы, не сохранилось ни одной. Некоторое представление о них все же может дать та поздняя звонничка, которая поставлена над фронтоном крошечной церковочки Андрея Стратилата в Новгородском кремле. В другой Новгородской церкви – Ивана Милостивого на Мячине – мы видим уже три таких столбика, поставленных на входной, западной стене и образующих два пролета, перекрытые арочками. Сама церковь была первоначально построена в 1421 году, но судя по тому, что в ней нет столбов и свод утвержден на стенах, ее современный вид должен быть отнесен к эпохе гораздо более поздней, когда этот тип покрытий появился в Новгороде. Есть сведение, что она была возобновлена в 1672 году и весьма возможно, что за недостатком средств тогда не могли поставить бывшей в ходу колокольни и ограничились этой архаической звонничкой[109]109
  Архимандрит Макарий. «Арехологическое описание церковных древностей в Новгороде», с. 548.


[Закрыть]. Звонниц этого типа было, вероятно, немало в Пскове в XIII веке, хотя до наших дней не сохранилась ни одна из них. Образец такой звонницы мы видели в церкви Иоанновского монастыря. Она двухпролетная, но столбики ее уже не четырехгранные, какими были столбы древних звонниц, а скругленные в своей средней части. Та самая эволюция, которую пережили внутренние столбы церкви, отразилась и на столбах звонниц, как сказалась и на столбах крылец. На стене Предтеченской церкви она могла быть надстроена в конце XIV или начале XV века, хотя вообще надо оговориться, что все такие предположения очень приблизительны, ибо нам известны случаи необыкновенного архаизма и в очень позднюю пору.

Самый изящный тип настенной звонницы мы уже видели на северной стене церкви Сергия Чудотворца с Залужья. Она также двухпролетная, но сохранила свое двухскатное покрытие, которого нет у Предтеченской. Падающие линии ее скатов чрезвычайно гармонируют с наклонными линиями дуг, которыми завершаются деления фасада.

Настенные звонницы были в ходу там, где не было больших колоколов, тяжесть которых требовала особых сооружений, ибо обыкновенные стены рисковали ее не вынести. В таких случаях первоначально приставляли, вероятно, к одной из стен особую звонницу, вся масса которой служила как бы продолжением церковной стены.

Такую именно звонницу имеет Спасо-Мирожский монастырь. Приставленная к его северной стене, она продолжает ее к западу и в общей композиции очень скрашивает однобокость церковного фасада, придавая ему в высшей степени живописный вид. Как было упомянуто выше, она несовременна храму, и если верить иконе, на которой изображен древний Псков, – ее еще не было в 1581 году. Это один из самых неожиданных случаев такого позднего архаизма, ибо примитивность ее форм заставляет предполагать ее по крайней мере на два, если не на три столетия старше.

С конца XV века звонницы с особенной любовью ставятся над западной, входной стеной притворов и крылец. Очаровательная двухпролетная звонничка стоит над фронтоном паперти церкви Иоакима и Анны и такая же трехпролетная, состоящая из четырех столбов типа Сергиевской, возвышается над папертью Воскресенской церкви на Запсковье. Год постройки церкви неизвестен, но судя по формам, почти тождественным с Варлаамовской, построенной в 1495 году, она также должна быть отнесена к этому приблизительно времени, хотя звонница ее едва ли существовала раньше XVI века[110]110
  Перед папертью ее стояла прежде отдельная деревянная звонница, как значится в ее клировых записях, и существующая надпапертная звонничка могла быть надстроена и в конце XVI в., и даже в XVII.


[Закрыть]. Нельзя обойти молчанием прелестного куполочка на ее южном приделе, оригинальной шапкообразной формы.

Следующая стадия в развитии звонницы состояла в том, что она получила совершенно самостоятельное значение. Такова чудесная маленькая звонница церкви Николая Чудотворца в Изборске, стоящей в тени деревьев, разросшихся у стен древнего городища. В этом же роде была некогда и малая звонница Печерского монастыря, позже испорченная деревянным тамбуром, закрывшим одну ее сторону и образовавшим с ней четырехугольную башенку, покрытую четырехскатной крышей и увенчанную смешной главкой.

Счастливый случай сохранил нам в рисунке древний облик Пскова. Известно, что в 1581 году Стефан Баторий, взявший уже Полоцк и Великие Луки, осадил Псков. Псковичи оказали ему такой могучий отпор, что надолго задержали его у своих стен. В грозные дни осады было проявлено поистине легендарное мужество среди осажденных и создалось немало прекрасных легенд и чудесных сказаний. В эти дни было видение некоему старцу, запечатленное тотчас же после снятия осады в целом ряде икон «Сретения Богородицы», на которых изображен весь Псков. «Лѣта l581 августа въ 26 день бысть посѣщеніе Божіе Пречистыя Дѣвы Богородицѣграда Пскова сущимъ въ монастырѣ Покрова Пресвятыя Богородицы. Сидящему же мужеви Дороѳію всѣнѣхъ кѣліи плачущуся о належащія бѣды сея и видѣ нужными своими очима, явѣ видѣ какъ яко столпъ до небеси отъ печерскія обители чрезъ великую рѣку несеся от Мирожскаго монастыря в городъ и надъ столпомъ на воздухи Богородицу съ препод. Антоніемъ и Ѳеодосіемъ и со игуменомъ Корниліемъ и ста на стѣнѣ града»… Так начинается длинное повествование, написанное на иконе Владычного Креста[111]111
  «Владычній Крестъ» – название небольшой часовни, находящейся в трех верстах от Пскова по Изборской дороге. Название это, по-видимому, испорчено и, как видно из бумаг Печерского монастыря, часовня называлась когда-то «Владычицынъ Крестъ», ибо до сооружения ее здесь стоял один крест, у которого всегда останавливался крестный ход с иконою Богородицы, совершающийся со времени осады до сих пор из Печер в город.


[Закрыть] и рассказывающее далее о том, что Богородица велела старцу немедленно идти к воеводам и Печерскому игумену и сообщить им, чтобы в город была принесена из IІечерского монастыря старая икона Богоматери и на месте видения, на самой стене, поставлена была хоругвь из Печер же.

Икон, изображающих это видение, существует несколько[112]112
  Нам известны еще варианты той же иконы в Печерах, в церкви Покрова Богородицы «отъ пролома» в Пскове, в Московском Успенском соборе и в Псковских железных рядах. Определить, какая из икон написана раньше, можно было бы только после тщательной, на научных началах произведенной их реставрации. Все они неоднократно поновлялись, и огромная икона Владычнего креста, имеющая 5½ аршин в длину и 3 в вышину, как видно из второй надписи над ней, возобновлена, т. е., вернее, переписана заново в 1784 году. Тогдашний живописец, быть может, уже обучавшийся в Академии художеств, тщательно исправлял живопись своего предшественника, казавшуюся ему слишком неумелой. Возможно, что он внес в нее и некоторые топографические поправки, а также подрисовал по своему кое-какие детали в церквах, бывшие для него непонятными. Надо надеяться, что эта икона, имеющая огромное значение не для одного Пскова, но и вообще для истории русской культуры, обратить на себя заслуженное внимание Петербургской археологической комиссии или Московского археологического общества, и если бы оказалось, что под живописью XVIII в. действительно скрыт подлинник XVI, то труды по очистке верхних слоев будут вознаграждены сторицею.


[Закрыть] и все они довольно значительно отличаются одна от другой. Наиболее убедителен тот вид Пскова, который изображен на иконе Владычнего Креста (См. вклейку 1)[113]113
  Все наши попытки добиться хорошего фотографического снимка с иконы, висящей в темном помещении, были безрезультатны. Она настолько потемнела, что местами трудно что-либо разобрать. Мы решились поэтому воспользоваться большой акварелью военного инженера полковника И. Годовикова, сделанной им с необыкновенной щепетильностью и добросовестностью в 1860 году, когда икона, по-видимому, находилась еще в несравненно лучшем виде. Годовиков отбросил бесчисленные фигуры духовных лиц, воинов и граждан, которыми заполнено все пространство, свободное от церквей, и ограничился воспроизведением только последних. Акварель эта принадлежит Псковскому музею и снята нами с любезного разрешения Псковского археологического общества. Мы воспроизвели лишь среднюю часть иконы, в которой размещен самый город с Запсковьем и Завеличьем и недостает одних загородных церквей. Вот названия тех самых значительных памятников, которые обозначены Годовиковым соответствующими цифрами, поставленными около каждого из них: под первым номером стоит Троицкий собор; затем идут по порядку церкви: Богоявления (2), Николая Чудотворца (3), Рождества Христова (4), Покрова Богородицы (5), Воздвижения Креста (6), Дмитрия (7), Благовещения (8), Воскресения (9), Входа во Иерусалим (10), Живоносного источника (11), Иоанна Богослова (12), Алексея человека Божия (13), Воздвижения (14), Богоявления (15), Георгия (16), Михаила Архангела (17), Преображения (18), Петра и Павла (19), Богоявления (20), Рождества Богородицы (21), Бориса и Глеба (22), Николая Чудотворца (23),
  Василия с горки (24). Духа святого (25), Анастасии мученицы (26), Сошествия св. Духа (27), Введения Богородицы (28), Богоявления (29), Казанской Божией Матери (30), Параскевы (31), Благовещения (32), Николая Чудотворца (33), Михаила Архангела (34), Ивана Милостивого (35), Покрова Богородицы (36), Николая Чудотворца (37), Зачатия св. Анны (38), Григория Богослова (39), Св. Владимира (40), Св. Сергия (41), Иоанна Златоуста (42), Трех святителей (43), Вознесения (44), Похвалы Богородицы (45), Ксении мученицы (46), Анастасии мученицы (47), Вознесения (48), Воскресения (49), Преполовения (50), Успения Богородицы (51), Св. Георгия (52), Св. Пантелеймона (53), Николая Чудотворца (54), Покрова Богородицы (55). Две из этих церквей находились в кремле (1–2), другие – в Довмонтовой крепости (3–11), в Среднем городе (12–28) и в Большом городе (29–55). На Запсковье значатся следующие: препод. Варлаама Хутынского (56), Воскресенская (57), Спасский монастырь (58), Святых отец (59), Ильинский монастырь (60), Нерукотворенного образа (61), Козьмы и Дамиана у моста (62), препод. Евфимия (63), Богоявления (64), Св. Елистрата (65), Козьмодемьянский монастырь, – ныне Козьмодемьянская с гремячей горы (66). Наконец, на Завеличье изображены следующие: Иоанно-Предтеченский монастырь (81), Ильинский монастырь (82), церковь Жен Мироносиц (83), Успенско-Пароменская (84), Николаевский Кожин монастырь (85), церковь Климента папы Римского (86), Николо-Каменоградский монастырь (87) и Спасо-Преображенский Мирожский монастырь (88).


[Закрыть]. В собственном смысле видом Пскова это схематическое изображение названо быть не может, ибо здесь изображены одни только церкви и стены города, но все же именно благодаря этой схематичности оно имеет характер скорее примитивного архитектурного чертежа, нежели тех более живописных, но зато и несравненно более приблизительных видов разных городов, которые нам оставили европейские путешественники по тогдашней Руси. Новгород Олеария совершенно фантастичен, несмотря на то, что он сделан искуснее вида его на известной Знаменской иконе. Но и последняя не дает возможности представить себе древний Новгород с такой отчетливостью, с какой мы можем по иконе Владычнего Креста воскресить древний облик если не всего Пскова, то по крайней мере его церковного зодчества. Разумеется, и это изображение надо принимать с оговорками, ибо едва ли иконописец задавался слишком ему чуждой задачей раболепно копировать знакомые ему церкви, – достаточно и того, что он передал известные типы, существовавшие в его время. Типам этим верить мы вправе, тем более что сплошь и рядом различные архитектурные особенности изображенных церквей подтверждаются и иными путями. Конечно, незачем искать в них только верных пропорций.

При взгляде на то изображение прежде всего бросается в глаза присутствие почти у каждой, даже самой маленькой церкви звонницы. В среднем городе, у самой стены мы видим темное пятно деревянной церкви, у которой стоит высокая деревянная же звонница (26), устроенная, вероятно, на балках, перекинутых с церковной стены на каменную стену города. Такие приспособления мы видим и у Олеария, и надо думать, что они были довольно обычными, особенно в более древнюю эпоху. У церкви Иоанновского монастыря (81) показана уже ее звонница и именно с той ее стороны, на которой она и надстроена. Как эта, так и большинство других звонниц здесь покрыты фронтончиками, поднимающимися над арочной перемычкой каждого пролета. Есть однопролетные звонницы, как в церкви Сошествия св. Духа в среднем городе (27), и в таком случае они – двускатны. Чем больше у нее пролетов, тем зубчатее становится ее вышка. Самой зубчатой была вышка у церкви Пароменья на Завеличье (84), у которой показано пять пролетов и над ними пять двускатных фронтонов. Звонница эта сохранилась и до нашего времени, и все шесть ее столбов целы, только срезаны все фронтончики, верх выровнен и покрыт кровелькой, под которой обшита досками в виде уродливого широкого карниза и значительная часть стены и закрыты верхушки арок. В том месте, где кончается стена и начинаются звоны, протянут такой же нелепый деревянный карниз, чем уничтожено то приятное впечатление, которое производило это отсутствие всякого перехода от великолепной глади стены к столбам и пролетам. Надо надеяться, что когда-нибудь займутся этими незаслуженно заброшенными памятниками поистине стихийного Псковского искусства и приведут их в такой вид, в какой приведена недавно и звонница Мирожского монастыря, до того имевшая тот же срезанный верх. Звонница Успенско-Пароменской церкви была построена, вероятно, вместе с церковью в 1444 году[114]114
  Князев. «Указатель достопамятностей города Пскова», с. 31.


[Закрыть]. Она возведена на погребах и кладовых со сводами и строена, видимо, вся одновременно снизу доверху.

Менее могучее впечатление производит звонница церкви Богоявления на Запсковье. Самый храм сооружен в 1397 году, но перестроен заново в 1495 году, когда, по всему вероятию, построена и звонница[115]115
  Первая Псковская летопись в IV Т. Полн. собр. русск. лет. СПб, 1848 г., 194 и 269 и Т. V, с. 17. В 1433 г. был сооружен новый каменный притвор у церкви, а в 1444 г. летопись снова говорит о ее постройке. Возможно, что старая была тогда разобрана. Окончена церковь лишь в 1495 г. Там же, Т. IV, с. 206 и 212. См. также «Записки Имп. археол. общ.», X, вып. 1–2, с. 256 и 273.


[Закрыть]. Стена звонницы здесь не падает прямо до земли, а образует ступень в виде особой грузной пристройки, прилепившейся к ее основанию. На изображении Пскова (64) она имеет еще только три пролета, но нижний ее выступ уже существует. Пролеты в настоящее время не одинаковы и оба левых почти вдвое уже правого, что наводит на мысль, что из прежнего левого сделали позже два, потеснив и средний несколько вправо. Каждый из трех ее фронтончиков был, как видно, увенчан шатром, что придавало всей композиции особое очарование.

Но самая прекрасная из звонниц стоит у церкви Вознесения, слывущей под названием «старого Вознесения». В числе немногих других она изображена во Владычнем Кресте двускатной, хотя оба ее пролета ясно видны (44). Построенная, вне всякого сомнения, вместе с церковью в 1467 году[116]116
  Князев, с. 6, Смиречанский, с. 141.


[Закрыть], она изумительно стройна по своим пропорциям, в которых ничего нельзя изменить к лучшему. Здесь нет ничего лишнего и все логично до последней возможности. Звон должен быть высоко, чтобы его далеко было слышно, – и его поднимают на возможную высоту. Низ его использован для складов и имеет только такие оконца, какие вызываются безусловной необходимостью. При этом звонница совершенно не испорчена и в этом отношении представляет чрезвычайно редкое исключение.