Текст книги "Своя вселенная"

– Как он происходит, переход? – оживился Дмитрий.

– Понятия не имею, как он происходит, – признался Петровский. – Вроде всё, как было, а ты уже в другой вселенной… Примерно я представляю, где и в какой период это произошло. Но точного момента перехода я не ощущал.

«Уму не постижимо! – говорил себе Дмитрий. – И что это? Пресловутая червоточина? Некий коридор?..»

– Но что любопытно, – продолжал Петровский, – при переходе в другую вселенную происходит взаимозамещение двойников. Я ни с одним из двух не встретился. Потому и понял, что здесь вместо меня появился мой двойник.

– Это очень важно, – пробормотал Астахов, тут же задавшись вопросом: «Как такое описать математически? Хрен опишешь…»

– Ваш рассказ – что-то невероятное, – прозвучал восторженный голос Ирины. – Поверить трудно.

– Понимаю, что трудно, – с лёгкостью согласился Петровский. – Но это было. Было.

Наступила пауза, необременительная ни для кого из тех, кто находился в машине.

«Вот что надо вычислить, – размышлял Дмитрий. – Вероятность существования точек перехода между вселенными. И если они есть, надо определить, существуют они постоянно или возникают на какое-то время? И каковы условия их существования в том или ином случае?.. На такие расчёты надо направить все усилия в ближайшее время. А вот что делать с этим? – Он посмотрел на документы, всё ещё пребывавшие у него в руках. – Предъявить международной общественности? Пусть проверят их подлинность? Судя по всему, они подлинные. Только что это доказывает? При необходимости такие могут сделать в типографии Гознака. Надо всего лишь поменять название страны – Россию на СССР. Только никто не поверит. Даже если типография выдаст справку, что документы подлинные, но они их не делали. Ещё остается состав бумаги, пластика, в который закатаны права. Я почти уверен, что никаких отклонений не обнаружат… – Дмитрий усмехнулся, ещё раз глянул на документы. – Они только для меня. Чтобы я знал…»

– Ты мне деньги из второй вселенной дай, – напомнил Дмитрий.

– Дам, – успокоил его Петровский.

Москва осталась позади. «Шестёрка» продолжала движение среди множества других машин, зачем-то стремящихся уехать подальше от столицы. Какая нужда гнала их? Какое желание влекло всё дальше и дальше?

Петровский в очередной раз на секунду отвлекся от дороги, бросив быстрый взгляд на Дмитрия.

– Как ты думаешь, сколько их на самом деле, параллельных вселенных? Пять? Десять?

Дмитрий позволил себе уверенную, спокойную улыбку.

– Не знаю. Из одних расчётов получается минимум семь. Из других – одиннадцать. На самом деле, может быть, несколько десятков. Или даже много больше. В любом случае, сказать про то, что вне нашей вселенной, что снаружи, учёные не в состоянии… Можно только строить предположения.

Научные мысли вновь захватили Дмитрия. На основе теории струн вполне реально оценить вероятность существования точек перехода между вселенными. А если взять шире? Если рассчитать вероятность существования точек перехода между тремя или четырьмя вселенными одновременно?

– А кто руководит страной там, где остался СССР? – влез в его сознание вопрос Ирины, обращенный к Петровскому.

– Горбачёв, – с лёгкостью ответил его приятель. – Тот самый, Михаил Сергеевич. Но тамошний Горбачёв не побоялся пойти на серьёзные преобразования. Разрешил частную собственность, конкуренцию между государственными и частными предприятиями. В итоге история в той вселенной пошла по-другому… А Зюганов там отвечает за идеологию. Вызывал меня на Старую площадь, просил написать роман про Гайдара.

– Гайдара?! – удивлённо воскликнула Ирина.

– Да, представьте себе, – восторженно продолжал свой рассказ Петровский. – Он там премьер-министр. Он вместе с Чубайсом и Явлинским обеспечил советское экономическое чудо. Нельзя сказать, что все живут прекрасно. Есть и нищие. Правда, они там не попрошайничают на каждом шагу. Но в целом экономика развивается. И весьма бурно. Там Россия действительно занимает то место, которое здесь – Китай.

– Как интересно, – восхитилась Ирина. – А Путин?

– Там про такого не слышали. Зато в другой вселенной Путин возглавляет полицию в тамошней столице – Санкт-Петербурге.

– Надо же… А сам город? Здания? Они отличаются?

– Если иметь в виду вселенную, где СССР, отличие небольшое. Некоторые здания там в худшем состоянии. Но много новых, красивых. А вот в другой вселенной, где не было СССР, сильное отличие. Я говорил, что Москва там куда красивее. Там чувствуется стиль… Мне там больше всего понравилось.

«Неужели это правда? – спрашивал себя Астахов. – Он не разыгрывает меня? Он действительно был в параллельных вселенных? – Дмитрий вновь посмотрел на документы, которые держал. – Настоящие. Какой смысл подделывать их? Только, чтобы обмануть меня? Маловероятно».

– А что там с наукой? – спросил он Петровского.

– Всё прекрасно. Вовсю развивается.

– Приятно слышать… Прямо какая-то идиллия.

– Не сказал бы. Там тоже есть бедные и богатые. Но больше порядка. И перспективы на будущее лучше. И там, где СССР, и там, где про него вообще не слышали. Лучше, чем у нас.

Дорога послушно уходила в правильном направлении. Чередование подмосковных зданий всё чаще сменялось пейзажами. Летняя природа радовала глаз. Впрочем, Астахов размышлял о своём. Дмитрия одолевало желание поскорее вернуться к вычислениям. Новые формулы, рождённые математическими преобразованиями, переполняли голову, просились на бумагу. И тут Петровский проговорил чересчур бойким голосом:

– Слушай, я придумал интереснейшую вещь. Есть параллельные вселенные. Так? И есть люди. Они ведь тоже, как вселенные. Каждый человек может быть разным. По сути человек многомерен. Он может жить в разных человеческих измерениях. Есть бытовое измерение, когда человека интересует только то, как обеспечить свою жизнь: поесть, поспать. Есть измерение научное, в котором, к примеру, пребываешь ты. Есть измерение искусств, не чуждое мне. Есть нравственное измерение, есть – политическое, и ещё куча направлений. Чем дальше идёт эволюция, тем больше этих измерений. В первобытном мире существовало только бытовое измерение. А сейчас их уйма. И человек может пребывать в разных измерениях одновременно, переходить из одного измерения в другое. А параллельные вселенные нам даны для того, чтобы испытать разные варианты существования, реализовать разные варианты судьбы. Получается, что вселенные людей накладываются на параллельные вселенные пространства и времени. Я бы назвал это явление перпендикулярными вселенными, – ликующе закончил он, на мгновение глянув на Дмитрия испытующими глазами.

«Господи, что он нагородил?! Какая околесица!» – Раздражение поднялось в Астахове. Но вырвавшиеся наружу слова звучали вполне спокойно:

– По-твоему, всё крутится вокруг человека?

– Да! – в непонятном запале вскричал Василий. – Именно так.

Медленно покачав головой, Дмитрий выдал:

– Сомнительная гипотеза. Несерьёзная.

– Сомнительная?! Ну… можешь её не принимать! Твоё дело. Но я считаю, что это так.

Было видно, что приятеля задели его слова. И, тем не менее, Дмитрий завершил свой вердикт.

– Гомоцентризм? Человек в центре всего мироздания? Чепуха… Наверно, писатели могут думать подобным образом. Но это не научный подход. – Так делают только безапелляционные заявления. Но в данной ситуации иных вариантов не существовало – он стоял на страже истины.

– Твои двойники говорили то же самое. – Великая обида наполняла голос Петровского.

«А что они могли ещё сказать, если это правда? – сердито подумал Дмитрий. Спорить он не собирался. Было бы о чём. Это же надо! Параллельные вселенные ради разных вариантов судьбы. Глупость! – Ну и какой смысл в параллельных вселенных? – обратился он к самому себе. – Чем обосновано их возникновение? Что первично, и что вторично?.. Уверен, что смогу рассчитать вероятность существования точек перехода, открыть ещё какие-то закономерности, сделать уйму толковых вещей. Но я не знаю, как найти ответ на вопрос: какой смысл в параллельных вселенных? Да и есть ли он вообще в данном случае, смысл?..»

23

– Как ты себя чувствуешь? – Заботливость жены была приятна Василию.

– Нормально, – с абсолютной безмятежностью выговорил он.

– Рада, что ты, наконец, пришёл в себя.

Хитрющая улыбка появилась на его лице.

– Я не в себя пришёл, я в свою вселенную вернулся. А своя вселенная, как известно, ближе к телу.

Каким снисходительным стал её взгляд.

– Был бы ещё какой-нибудь толк от того, что ты сочиняешь. А то ведь не печатают.

Выразительный вздох Василия передал всю тяжесть бытия.

– Увы, не каждый мастер находит признание при жизни. Только это не умаляет истинный талант.

– Опять напомнишь мне про Ван Гога и Булгакова?

– Да. Меня вполне устраивает такое соседство.

Поднявшись из-за стола, Петровский шагнул к окну.

Сельский пейзаж предстал взору. Внизу торчали кусты крыжовника, за ними частой гребёнкой убегали от дома грядки с луком, редисом, клубникой и ещё Бог знает чем. Грядки упирались в кусты малины, за которыми виднелся меж яблонями соседский дом, а левее поднималась зелёная стена – верхушки берез, ясеней, дубов. Там начиналась вольная территория леса.

Кипучая деятельность протекала в правой части оконного пейзажа – тёща и тесть копались на грядках. Иосиф Петрович, доктор технических наук, любил это дело, хотя тон всему задавала Татьяна Ивановна, тёща, привыкшая с трудных советских времён поддерживать семью собственным урожаем овощей и фруктов. Василий терпеть не мог сельскохозяйственных занятий, всячески избегал призывов присоединиться. К счастью, и Света не жаловала подобное времяпрепровождение – куда приятнее для неё было читать серьёзные книги, журналы, писать научные статьи. Петровский повернулся к жене:

– Пойду, погуляю.

Света благосклонно восприняла его намерение. Пройдя сквозь веранду и спустившись по стёртым деревянным ступенькам, Василий выпорхнул за калитку, повернул в сторону леса. Очень скоро он углубился в пространство, захваченное деревьями, кустарником. И чем дальше пролегал его путь вглубь этого пространства, тем тише были звуки, созданные людьми. Он шёл, наслаждаясь тишиной, наполненной слабым шелестом листьев, деловитым пением птиц. Полное отсутствие каких-либо представителей рода людского доставляло ему особое удовольствие.

Василий был погружен в свои размышления. Вчерашняя обида жила в нём. «Гомоцентризм? – мысленно обращался он к Астахову. – Да, гомоцентризм. Только почему надо считать его уделом писателей? Зачем унижать? Быть может, это следующий шаг. Быть может, Хокинг, Виленкин и этот, третий… и Хойл совершили свои открытия именно для того, чтобы вы, господин Астахов, рассказали мне о них, а я придумал перпендикулярные вселенные. По сути, речь об устройстве мироздания, в основе которого тот самый гомоцентризм. Так-то…»

Василий даже остановился от ощущения важности произведённых мыслей. Оглядевшись и по-прежнему никого не увидев, он продолжил перемещение меж деревьев. Он размышлял о том, как возвестить о новой идее устройства мироздания. И тут из кармана джинсовой рубашки зачем-то полезла мелодия мобильного телефона. Кто-то стремился разрушить его уединение, пытаясь появиться рядом пусть не физически, а виртуально, посредством электромагнитных волн. Выудив телефон из кармана, Василий глянул на экран – звонил Серёга Потапов. Петровский нажал зеленую кнопку.

– Привет, – проговорил голос приятеля. – Ты где?

– На даче у тёщи и тестя. В Купавне. А что?

– Хотел бы тебя увидеть.

– Разве ты в Москве? У вас, депутатов, должны быть каникулы.

– В этом году мы не скоро пойдем отдыхать. Весеннюю сессию продлили. Надо принять уйму законов. Ты когда в Москву вернёшься?

– Вечером.

– Может, посидим в ресторанчике?

Василию не хотелось напрягать мозги вечерними заботами, столь ещё далекими.

– Давай я позвоню тебе, когда приеду.

Потапов с явной неохотой принял это предложение.

– Чудненько… – весьма неуверенно выговорил приятель. – Но ты не слишком поздно вернёшься?

– Постараюсь не поздно.

– Ты непременно позвони.

– Позвоню.

– Чудненько.

Движение по лесу продолжилось. Одновременно с ним возникло движение мысли. Как возвестить? Проще всего сочинить роман. Только это будет один из множества романов, которые заполонили сейчас лотки торговцев и прилавки магазинов. Даже если он, Василий, напишет удивительную книгу, а подобное намерение переполняло его, это будет одна из достаточно большого числа удивительных книг. Требовалось что-то ещё.

«Выступить на каком-нибудь мероприятии? – в напряжении думал Петровский. – Космологи не поймут. К ним обращаться бесполезно. А философы могут понять. Надо к философам. И ещё что-нибудь. Скажем, организовать клуб любителей перпендикулярных вселенных? Собственно говоря, каждый из нас – пересечение миров. Каждый – производная перпендикулярных вселенных. Каждый должен их любить…»

На дачу он вернулся в некотором возбуждении. Света, штудировавшая очередную монографию, не обратила на него внимание. Василий устроился на стареньком кресле, включил телевизор. Глядя на экран, Петровский думал о том, что происходит в покинутых им вселенных? Что поделывают там его двойники? Прежде всего, тот, который женат на Наталье? Как он воспринял весть о скором появлении потомства? «Навряд ли он обрадовался, – предположил Василий. – А тот, который женат на очень деловой Светлане, тоже имеет шанс услышать такую весть. И тоже навряд ли обрадуется. – Тут он покосился на жену. И свежая мысль явилась ему. – Да, занятия в тренажёрном зале ей бы не помешали».

Потом они обедали в кампании тёщи и тестя. Пожилой профессор подговаривал Петровского выпить немного коньяку, но Василий был непреклонен: за рулём – ни-ни.

Под вечер отправились в Москву. Войдя в квартиру, Василий первым делом проверил, дома ли дочь. Лена была в своей комнате не одна – рядом с ней сидела её подруга, Наташа. Та самая, которая жила в соседнем доме.

– Хорошо отдохнули? – спросил Петровский.

– Хорошо, – дежурно проговорила дочь.

– В следующую субботу поедем в Сергиев Посад или Владимир?

– Мы согласны.

Конечно же, он забыл про обещание, данное Потапову. Но едва зазвучала трель домашнего телефона, Василий подумал, что это Серёга. И не ошибся.

– Что же ты не звонишь? – раздалось из трубки.

– Я только что вошёл в квартиру, – принялся врать Петровский. – Думал скинуть туфли и позвонить тебе. Ты меня опередил на несколько секунд.

– Ну что, посидим в ресторанчике?

Василию никуда не хотелось идти. Лень обуяла его.

– Слушай, приезжай к нам. Спокойно посидим, поговорим.

– Что привезти? – осведомился приятель после некоторой паузы.

– Всё есть… Ну… что-нибудь выпить захвати. У меня в наличие обычная водка и молдавское сухое вино.

Когда Петровский сообщил жене о предстоящем визите школьного товарища, она печально вздохнула. Ей надо было отставить свои дела, готовиться к приёму гостя. Выразительным вздохом всё и ограничилось. Ни слова упрёка Василий не услышал.

Потапов приехал через полчаса. Вручил Василию бутылку дорогущего отборного виски. Расположились в гостиной. Вдвоём. Света поприветствовала гостя и вернулась к своим занятиям.

Выпили за встречу, за здоровье, за успехи в работе, за прекрасный пол. Василий смотрел на давнего товарища и думал о том, что здешний Потапов мало отличается от живущего в той параллельной вселенной, где остался СССР. Любопытно, чего он добился в другой вселенной, где коммунисты проиграли в гражданской войне? Можно было предположить, что умение добиться высокой должности присуще ему везде. Но Бог его знает, какую роль могло сыграть отсутствие бюрократического государства.

Тут Сергей поведал ни с того, ни с сего:

– Хочу поставить тебя в известность – я активно веду переговоры с коммунистами.

Василий чуть не поперхнулся.

– Зачем? – выдавил он.

– Как, зачем? – безмятежно переспросил Потапов. – Они победят на будущих выборах. Так тебе сказал добрый ангел.

– Что?!

Глаза приятеля стали испуганными, шальными.

– Ты мне сказал, что он тебе сказал…

– Я?!

– Да… – Испуг сменился ужасом. – Он тебе этого… не говорил?

Господи! Дурацкая ситуация! Что здесь понатворил его двойник?! Но нельзя было терять марку.

– Говорил… Он мне… говорил. Но всё переменилось.

– В каком смысле? – жестяным голосом осведомился Потапов.

– Обстоятельства… коренным образом изменились… коммунисты на данный момент не побеждают.

– Это сейчас. А в будущем побеждают, – пролепетал давний приятель.

– Они в будущем не побеждают. Но это окончательно прояснилось… в настоящий момент. Определённые факторы изменили будущее.

Потапов долго молчал с одеревеневшим лицом. Наконец, мрачно поинтересовался:

– Это тебе он сказал? Добрый ангел?

– Добрый ангел. – Василий кивнул весомо, убедительно.

Вновь последовала пауза, после чего прозвучало:

– Значит, не побеждают. – Это была констатация неизбежного.

– Не побеждают. Давай выпьем.

– За что?

Василий немного подумал, потом вдруг выпалил:

– За перпендикулярные вселенные.

Лицо приятеля вновь отразило что-то шальное.

– Какие… перпендикулярные вселенные?

– В которых мы существуем.

– Ты в этом уверен?!

– Абсолютно.

– Хорошо… Давай за них выпьем, – подавленно произнёс Потапов.

Стаканчики сошлись, произведя приятный звук. Вслед за тем дорогущее виски отправилось по месту назначения. Оставалось только закусить.

Видя полную ошарашенность приятеля, Василий принялся рассказывать ему про перпендикулярные вселенные, избегая, правда, упоминаний о своём пребывании в параллельных измерениях. Потапов слушал его не слишком внимательно, однако, едва закончилось повествование, спросил:

– Это тебе добрый ангел… навеял?

Василий решительно кивнул. Ему казалось, что так он повышает весомость созданной им картины мироздания.

– Ну, если ангел… Хочешь, я договорюсь, чтобы ты сделал доклад у нас в Думе, в комитете по науке?

– Хочу. – Последовал ещё один решительный кивок.

– Чудненько… Только ты там про ангела не рассказывай, – посоветовал школьный приятель. – Про ангела не надо…

Вскоре бутылка объёмом ноль семь литра была опустошена. Потапов засобирался домой. Василий провожал его до лифта. Как только дверцы разошлись, Потапов глянул на Василия тревожными глазами, быстро выговорил:

– Значит, коммунисты теперь не победят?

– Нет, – без тени колебаний заявил Василий.

– Это окончательно прояснилось только сейчас, потому что определённые факторы изменили будущее?

– Абсолютно верно, – слегка заплетающимся языком подтвердил Василий. – Изменили… Определённые факторы.

Вполне удовлетворившись этим ответом, Потапов шагнул внутрь, дверцы сомкнулись. Негромкий звук подтвердил начавшееся перемещение вниз. Василий пошёл назад, в квартиру. Всё, что ему хотелось – поскорее лечь спать. Намерение было осуществлено.

Когда он проснулся, понедельник уже исполнял свои обязанности. Василий начал не с душа, как обычно, а с употребления кипячёной воды. Чайник лишился своего содержимого. Лишь после этого Петровский занял ванную комнату.

Воздействие воды изнутри и снаружи дало положительный результат. Василию полегчало. Настолько, что он проявил некоторый интерес к еде.

– Вас никто не заставлял выпить всю бутылку, – сухо заметила Света.

– Мы и не пытались, – начал оправдываться Василий. – Как-то за разговором само собой получилось.

Творческие усилия в то утро не приносили результата. Проведя некоторое время у телевизора, Василий отправился на работу. Прежнюю. В редакцию журнала. Любопытство разрасталось в нём – что там успел натворить его двойник?

У лотошника, торговавшего перед входом в метро, Василий купил несколько газет. Ему любопытно было узнать, что происходит здесь, в его Вселенной. Пока шумный поезд метро вёз Василия к нужной станции, он просматривал печатные издания. Выяснилось, что Россия – единственная в мире страна, которая разрешает ввоз чужого отработанного ядерного топлива, что российские чиновники берут всё больше взяток, а инфляция растёт быстрее, чем рассчитывали власти.

«Это не более, чем антураж, – думал он. – Чтобы дать возможность проявиться характерам. Если первичен человек, всё остальное подобно декорациям. С той лишь разницей, что не мы их выбираем».

Он смотрел на девушку, стоявшую рядом. Её взгляд был устремлен в неведомую даль, куда-то за пределы вагона. Ему нравились такие лица – вытянутые, худощавые. Она была похожа на Наталью. Ту, давнюю, десять лет назад.

Потом он шёл по Сретенскому бульвару мимо сплошной вереницы автомобилей, большей частью иностранных. Он с лёгкостью обгонял это скопление машин, вынужденных больше стоять, чем ехать, томившихся в бесконечной очереди. Василий поймал себя на том, что выискивает глазами автомобиль, похожий на «Руссо-Балт», какой принадлежал ему в оставленной недавно вселенной. Но разве можно было найти его здесь?

Вскоре он вошёл в знакомое помещение, занимавшее полуподвал старого заслуженного дома. Охранник вяло кивнул ему. Главный редакционный компьютерщик посмотрел на него мельком и бросил:

– Привет.

Войдя в свою комнату, Василий привычно устроился за письменным столом, включил компьютер. И вдруг понял, что всё, связанное с работой, напрочь вылетело из головы. Пришлось напрячься, вспомнить основные стили, в которых может быть выполнен дизайн интерьера. Барокко, создателем которого считают Микеланджело, поскольку именно этот великий художник осознал его основной стилеобразующий элемент: пластику стены. Благодаря барокко в интерьере появляется капризная усложнённость – скруглённые углы, лепнина, росписи потолков с использованием эффекта перетекания пространства в заоблачную высь. Классицизм предполагает использование в оформлении помещений и фасадов элементов античной архитектуры. Арт-нуво или модерн – стиль, для которого характерны извилистые, плавные очертания с явной тенденцией к асимметрии. А ещё стиль арт-деко, вошедший в моду в двадцатых годах прошлого века: скруглённые углы, строгие вертикальные линии, зигзаги, окружности, треугольники…

«Что делать, – безмятежно думал он, – если в этой вселенной мне выпало зарабатывать на хлеб трудами на подобной ниве. Разумеется, творчества здесь на копейку – описывать то, что придумывают другие. Разумеется, бесконечные интерьеры могут надоесть. Но таково условие моего существования здесь».

Он принялся читать на экране монитора тексты, сочиненные двойником. И, несмотря на придирчивость, вынужден был признать, что написаны они весьма толково. Похоже, что Петровский владел пером вне зависимости от того, в какой вселенной жил.

Частые шаги зазвучали в коридоре. Марьяна влетела в комнату, как всегда, лёгкая, стремительная.

– Здравствуй. – Она радостно улыбалась. – Это тебе.

Пухлый конверт оказался перед ним. Василий заглянул внутрь – там были доллары.

– Что это? – удивился он.

– Твоя доля. Две тысячи… Ты что, забыл? Мне удалось продать проект, оформленный в предложенном тобой стиле «А-ля Хокинг». Я тебе говорила.

Это были приятные слова.

– Спасибо. – Петровский нежно улыбался. – Садись.

Она заняла стул по другую сторону стола, достала пачку сигарет, закурила.

– Я и не думал, что будет толк от моей идеи, – озадаченно проговорил он.

– А что? Нормальная идея. Получилось неплохо. Вполне вероятно, что будут ещё заказы. Кстати, надо написать статью. Фотографии есть. В наших с тобой интересах пропагандировать новый стиль. – Она затянулась, выпустила струйку дыма.

Василий смотрел на неё почти с любовью. Какая женщина! Умная, красивая, энергичная, талантливая, да ещё с деловой хваткой. Она ему всегда нравилась, но дальше дружеских отношений у них не шло.

– Как твой бизнесмен? – поинтересовался он.

– Мы с ним расстались, – беззаботно сообщила она.

– И ты свободна?

– Да.

– Может быть, мне за тобой приударить? – Горделивая улыбка украсила его лицо. – Я теперь при деньгах.

– Так и быть, рассмотрю твою заявку. – Марьяна резко поднялась. – Надо работать. Пока.

Проводив её взглядом, он посмотрел на конверт, в котором находились доллары. Приятное событие. Весьма приятное. То, что он узнал про Хокинга, сыграло свою роль. Спасибо Астахову. «Надо поставить Дмитрию бутылку, – решил он. – Куплю «Хеннесси». Или «Мартеля». Дмитрий…»

Охранник появился в проёме двери.

– Василий Игнатович, к вам посетитель.

Петровский тотчас узнал его. Он был до смешного застенчивым. Долговязый, нескладный. На вид лет двадцать, не больше. Встал около дверей. Всё как в прежней вселенной.

– Можно? – прозвучал робкий голос.

– Можно… Вы садитесь. – Петровский указал на стул, который недавно занимала Марьяна. – Что у вас? Очерк?

– Да. – Он был удивлён. – Очерк. Мне посоветовали к вам обратиться. Помогите напечатать. Я написал про нашего липецкого изобретателя Юрия Кульчицкого. Удивительный человек. Но мой очерк в Липецке ни одна газета не берёт. Сначала хотели взять, а теперь отказываются.

Василий повторно выслушал рассказ про вечную кровлю и дорожное покрытие, опять удивился юношеской наивности.

– Оставьте ваш материал, – вполне доброжелательно предложил он. – Постараюсь помочь с его публикацией.

«Если бы я не видел его прежде, послал бы к чёрту, – размышлял он, отпустив молодого писателя. – В этой вселенной у меня совсем не те возможности. Но почему бы не попробовать? Есть, в конце концов, знакомые журналисты. Для них областные власти не указ. Если заинтересуются, напечатают…»

Телефонный звонок заполнил небольшую комнату. Василий не задумываясь поднял трубку. И услышал голос Натальи.

– Я хочу тебя видеть, – жёстко проговорила она.

– Зачем? – Василий ощутил зыбкую тревогу.

– Ты меня удивляешь. То находишь меня через столько лет, тащишь в постель, делаешь мне ребёнка, то спрашиваешь – зачем?

Ребёнка!? Окружающий мир в одно мгновение изменился. Нарушилась некая гармония. Неприятное ощущение рухнуло на Василия.

– Где встретимся? – промямлил он.

– У меня. Приезжай после работы.

– Хорошо.

Вот оно! Действия в прежней вселенной не прошли даром. Поступок повлек за собой цепь событий в параллельных мирах. Выходит, они связаны через поступки. Ничто не проходит бесследно. Как всё непросто, запутанно. «Каков истинный Гений, создавший всё это? – спрашивал себя Петровский. – И какова истинная цель? Быть может, и вправду – человек?»

Беременность Натальи не давала ему покоя. Трудно было усидеть на месте. Найдя предлог, Василий покинул редакцию.

Он шёл по улицам, не замечая ни зданий, ни машин, ни людей. Он размышлял о том, как ему поступить? Судьба вернула его к той развилке, которая уже давным-давно была пройдена. И что теперь? Всё сначала? Какой в этом смысл?

Положение казалось безвыходным. Что он мог объяснить Наталье? Что во всём виноват двойник? Она в это не поверит. Более того, сочтёт издёвкой. Мол, придумал какого-то двойника, чтобы вину свою на него скинуть. Да-а, двойник поставил его в прескверную ситуацию. А, с другой стороны, разве не он поставил двойника в ту же ситуацию? Так сказать, взаимно обменялись. Но если он, Василий, не думая, совершал серьёзные поступки, надо нести за это ответственность.

Он всё-таки приметил ресторанчик, в котором бывал не единожды. Ему захотелось выпить, и он вошёл внутрь, занял столик у окна. Официантка выслушала его, и вскоре появились небольшой графинчик с водкой, мясная закуска. Рюмка водки пришлась как нельзя кстати.

«Каждый поступок влечёт за собой цепь событий не только здесь, но и в параллельных мирах, – думал он, глядя в окно и ничего не видя там. – Вопрос в том, как отделить добро от зла? Что истинно, а что ложно? Как узнать? Как выяснить правду?.. Зачем приходим мы в этот мир? Затем, чтобы прожить свою жизнь, не задумываясь ни о чём? Или для того, чтобы осмыслить, понять, разобраться, ответить на самые главные вопросы? Бог его знает… Что я скажу Наталье? А Свете?.. Прежде надо разобраться с Натальей. Что она хочет? И что я ей обещал? Сначала я должен услышать то, что она скажет мне…»

Этот миг наступил. Звоните, и вам отворят. Василий позвонил. Дверь открылась. По ту сторону дверного проёма стояла Наталья. Та, которую он видел ещё несколько дней назад. И не та. Насмешливое выражение светилось на её лице.

– Так и будем общаться через порог?

Василий шагнул внутрь, в пространство, которое было её домом. Сам не зная, почему, свернул в ту часть маленькой вселенной, которая называлась кухней, занял место за столом. Наталья устроилась напротив. Она смотрела ему в глаза долгим взглядом, и он не отводил своих глаз.

– Значит, ты ждёшь ребенка. – Василий тут же понял, что большей глупости он сказать не мог.

Наталья сдержанно усмехнулась.

– Разве для тебя это новость?

– Нет. Я всего лишь… констатировал…

– Что тут констатировать? Ты упросил меня. Но я об этом не жалею. Я хочу его родить.

Надо было найти какие-то слова, что-то придумать. Его мысль металась, не в силах зацепиться хотя бы за что-нибудь. Чувство неловкости, давящее, свербящее, вырастало в нём. И тут словно вспышка. Они явились невесть откуда, нужные слова.

– Знаешь, вычисления, сделанные известными учеными, которые занимаются космологией, показывают возможность существования параллельных вселенных. Они есть на самом деле, параллельные вселенные. Дело в том, что я побывал в одной из них. Там многое похоже на нашу вселенную. Но есть и отличия. К примеру, там ты – моя жена.

Она долго молчала, обдумывая услышанное, потом спросила с лёгкой усмешкой:

– Это – единственное отличие?

– Нет, не единственное. Там до сих пор советская власть, там сохранился СССР, там не слышали про Путина, там я – большой литературный начальник. Но то, что там ты – моя жена, самое важное отличие. Для меня.

Она смотрела на него весёлыми глазами.

– Что же ты там не остался?

– Я бы хотел там остаться. Но… не получилось. Каждый должен жить в своей вселенной.

Она улыбнулась, легко и светло.

– Наверно, я тебя за это и люблю. Кто ещё мог выдумать такую историю, чтобы оправдать себя?.. Я хочу родить этого ребёнка. А ты поступай, как знаешь.

Что он мог сказать?

– В этой вселенной я сделал свой выбор. Ещё тогда… Я не могу бросить мою жену. – Как трудно дались эти слова.

– Я вовсе не о том, чтобы ты разводился с женой. Я о том, будет ли у ребёнка отец, или нет?

– Что значит – будет. Он уже есть.

Василий поднялся, подошел к ней, обнял, принялся целовать её в шею. Некоторое время она как бы нехотя принимала его ласки, потом поднялась, их губы сошлись. Каким страстным был этот поцелуй.

– Идём, – тихо прозвучал её голос.

Она взяла его за руку, потянула в другую часть маленькой вселенной, туда, где им ничто не должно было помешать стать на время одной плотью. Позже, глядя ей в глаза, он решился сказать то, что не смог перед этим.

– Я очень хочу принимать участие в воспитании нашего ребёнка. – Он сумрачно вздохнул. – Мне только не хотелось бы, чтобы об этом знала Света.