Текст книги "Сезон серого гремлина"

– Великолепно, великолепно, что ты не счел обремени-тельным зайти ко мне в келью, – произнес он. – Пусть тысяча снегов будет под тобой, а не над, дорогой друг, – достаточно наигранно и непонятно приветствовал он меня. – Как тебе в нашей школе?

По правде говоря, мне настолько нравилось заниматься в школе, что я мог очень долго отвечать на этот вопрос. Я боялся ответить неправильно, долго думал и выдавил что-то вроде:

– В школе я нашел себя практически полностью и думаю, что, практикуя заклинания, нахожусь на правильном пути.

– Я очень рад, что ты так думаешь. И не сомневайся, зря ничего не делается, – это только лишь заблуждение тысячи олухов. Нет сомнения. Им не дано понять ни магии, ничего. Хочешь, я расскажу тебе свое мнение кое о чем?

– Говорите, конечно.

– Признаться, сейчас мага в тебе не более, чем гремлина от рождения, но, говорят, что при этом не хуже, чем остальная братия, умеешь ты увидеть суть волшебства, что есть красивый ритуал.

Я не понимал, о чем он говорит, но был не согласен с ним кое в чем, поэтому просто сказал: «Спасибо».

– Знаю я также, что есть у тебя большие проблемы и что ходить в школу для тебя весьма накладно.

– Да, так и есть, Ваше…

– Можешь звать меня Властелин снегов. А что? Хорошее прозвище! Надо будет предложить мэру ввести офици-альный титул, – смеясь, говорил он.

Я подумал, что весь рынок будет рад, узнав об этом, и уже даже сам приготовил пару смешных синонимов.

– Слушай меня, Эльфинар! – ему, видимо, было все равно, как меня зовут. – Я знаю, что тебе нужны деньги на учебу, и деньги немалые, взять которые тебе неоткуда, а торгуя на рынке, ты накопишь их спустя пару-тройку лет, но к тому времени тебе уж точно будет не до магии.

– Да, так и есть, Властелин снегов. – Что за глупое все-таки у него самоназвание.

– Так вот, эти деньги я могу тебе дать.

Он достал мешок с деньгами, и золотая россыпь собралась в кучу на столе. Увидев гору монет, предложенную верховным магом, я вспомнил о своей детской страсти к перекладыванию денег и на секунду даже открыл рот в восхищении.

– Достаточно, – сказал он.

– Для чего?

– Для покупки голема, – не притворяйся, что не дума-ешь сейчас только об этом.

– Извините меня, я просто не знал, как реагировать.

– Здесь даже хватит на неплохой посох, если ты, конечно, не вздумаешь пропить все в таверне.

– Этого точно не случится.

– Бери ее, ученик. Эта куча денег твоя.

– Что, я просто могу взять эти деньги?

– Конечно, ты просто берешь эти деньги, покупаешь на них голема и посох и продолжаешь заниматься в нашей школе. Но с одним небольшим условием.

– Я весь во внимании.

– Ты будешь следить за своим другом, сумасшедшим стариком Сольниром, будешь мне рассказывать и записывать все, что он делает, а иногда еще и выполнять кое-какие мои деликатные поручения в отношении него. Есть подозрения, что он не такой сумасшедший, как кажется, и давно скрывает от нас что-то очень важное.

– Хм… то есть вы предлагаете мне предать того, кого я считаю своим другом и учителем, и кто подарил мне надежду и возможность заниматься в нашей школе?

– В моей школе, сынок, не забывай. Зря ты так бросаешься словами, хотя, на самом деле, неважно, как ты это назовешь, главное, что этим ты очень сильно поможешь Штормхолду и самому себе.

– Все-таки как-то это нехорошо.

– Что? Тяжело думается?

– Да уж, непросто. А можно подумать до завтра?

– Нет, мое предложение единично и уникально, нужно ответить сейчас, а чтобы тебе проще было думать, знай вот что. Если ты возьмешь деньги, то тебя ожидает как минимум хорошая карьера с покровительством самого Верховного мага, а если ты откажешься, то вряд ли сможешь продолжить обучение здесь. Если же ты возьмешь деньги и не будешь делать того, что я говорю, то ты рискуешь гораздо большим: я очень властительный человек в Штормхолде и не прощаю тех, кто нечестен со мной.

– Да, это всем известно.

– Бери деньги, не будь дураком, и все, о чем ты сейчас мечтаешь, сбудется.

Затем последовала минута молчания. В течение которой на невидимых весах по разные стороны оказался таинствен-ный и манящий мир волшебства с неожиданными встречами, невиданными странами и, возможно, интересными приключениями, а с другой стороны – лавка с яблоками, Бренн, Роксан и холодный город. Выбор был сделан, мне было тяжело его озвучить, поэтому я молча начал сгребать золото со стола.

– Вот и договорились. Великолепно, что ты не стал пренебрегать моим предложением! А в подтверждение твоей готовности, я бы хотел, чтобы ты сегодня же отправился к Сольниру и доложил, чем он занимается, составил план той дыры, где он обитает, и сообщил, где что лежит. Понятно?

– Понятно, – ответил я, понимая всю дальнейшую тяжесть сделанного мной выбора.

На выходе из школы магии я встретил Балтазара. Пер-вое время, когда я еще не мог запомнить эту непонятную для меня комбинацию слов, открывающую ворота в школу магии, он любезно помогал мне открыть дверь, правда, после пятого раза он начал издеваться надо мной, упрекая в том, что я никак не могу выучить одно-единственное слово. Он заметил, что мне не по себе, и сказал:

– Вижу, что тебя что-то очень сильно беспокоит, дружок. Не забывай, что самое простое решение зачастую является самым верным.

Я не стал ему рассказывать обо всем, что происходило у меня на душе, а произнес следующее:

– Ты как всегда мудр, Балтазар. Может быть, ты знаешь, к какой школе магии мне стоит обратиться?

– Да, это поистине тяжелый вопрос, но, к сожалению, я не могу ничем тебе помочь. Суть его в том, что каждый должен делать то, что у него получается лучше всего и вызывает восхищение окружающих, и должен максимально сконцентрироваться на этом деле. Возможно, это и называет-ся найти себя.

– А сам ты какую школу практиковал?

– О, Эльсинор, это было очень давно. Я уже почти не помню, но, кажется, это был огонь.

– Я слышал, что все, кто предпочитал огонь, слегка сумасшедшие. Один маг, изучавший магию огня, пытался выучить заклинание «Армагеддон», но так увлекся, что не заметил, как уничтожил целый город и себя вместе с ним.

– Это не страшно. В Штормхолде каждый второй сума-сшедший, и виной тому магия. Будь осторожен с любой магией, Эльси.

– Удачи тебе, Балтазар.

– Удачи.

Мне было плохо и тошно, нужно было врать каждую минуту, я собрал последние силы и пришел к Сольниру.

– Здравствуй, мой мальчик, давненько ты не приходил ко мне. Какое несчастье привело тебя на этот раз?

– Да нет, Сольнир, все вроде бы хорошо, я просто при-шел сказать спасибо тому, кому стольким обязан, – начал я с неумелого вранья.

– Близится важный день в твоей жизни, – определился ли ты со стихией?

– Да, можно сказать, что я уже выбрал школу.

– Что же это за школа? Позволь, угадаю. Наверняка, это огонь, я знаю, тебе понравилось бы пускать красивые огненные шары. Хотя постой. Ледяное дыхание Штормхолда идеально для совершенствования магии воды, чьей формой являются лед и снег. Многие здесь пошли по этому пути, что есть весьма разумно. Могу тебе больше сказать, только в Штормхолде ты сможешь обучиться самым великим заклинаниям магии воды. С другой стороны, ты можешь выбрать несколько школ. Или сосредоточиться на одной.

– Ни то и ни другое, Сольнир, и, пожалуй, я выберу од-ну школу, ту, что наиболее подходит мне по характеру.

– Что ж, мудрый выбор. И какая же школа наиболее подходит тебе, мой друг?

– Это школа магии воздуха, мой учитель.

С чего же ты так уверен в правильности своего выбора? Многие в Штормхолде выбирают воду и остаются довольны. У нас старая школа воды, и ты точно станешь превосходным магом, если выберешь воду.

– Я не могу этого объяснить, но даже когда я дышу ледяным воздухом Штормхолда, я чувствую, как в меня проникает волшебная сила, энергия ветра словно подхватывает меня и несет вверх.

– Что ж, мальчик мой, я очень рад, что ты так быстро понял себя, пусть твое обучение магии воздуха приведет к появлению нового волшебника.

– Спасибо, но на все воля судьбы.

– Ты прав, но очень важно сделать правильный выбор. Сегодня ты его совершил.

Я почему-то безумно обрадовался именно этим словам мага. Сегодня в моей жизни состоялось целых два важных выбора, что было на два больше, чем за всю прежнюю. Раньше я никогда ничего не выбирал. И то, что Сольнир сказал, что хотя бы один выбор был сделан правильно, очень сильно обрадовало меня.

– Тебе также необходимо приобрести голема и посох.

– Да, знаю, Сольнир, но…

– Это очень накладно, но не беспокойся, позволь мне помочь тебе кое-чем.

Сольнир начал разгребать картины с Граалями, стояв-шие у стены, и после того, как он отодвинул последнюю, за ней оказалась потайная дверь. Сольнир достал ключ от нее, открыл дверь, мы вошли внутрь и очутились в большом пустом помещении, в котором ничего не было, кроме стола для записей и сверкающей синей фигуры ростом чуть меньше человека

– Встань, приветствуй своего нового хозяина и служи ему, как служил мне все это время, – громогласно воскликнул Сольнир.

Фигура повернулась ко мне и склонилась в почтительном приветствии. Тут до меня дошло, что это создание не что иное, как голем. Причем, голем алмазный.

– Этого голема давным-давно мне подарил прежний ко-роль Пустоши Жвига Первый за кое-какие заслуги. Пользуйся им, пока он приносит тебе пользу. Ты также можешь жить у меня в мастерской и тренировать заклинания. Ты явно плохо спишь по ночам, и коротать ночи здесь тебе будет гораздо полезней, чем дома. – С этими словами Сольнир протянул мне ключ от тайной комнаты.

Я внимательно осмотрел голема с ног до головы, забываясь от блеска алмазов в его броне. На големе была бирка с указанием цены и именем мастера. Цена была огромна, а мастером, изготовившим голема, был мастер Марф, и, насколько я помнил, он жил и работал в Штормхолде, что было весьма странно, поскольку Сольнир божился, что голема ему подарил прежний король Пустоши. Я не стал обращать на это внимание, мне просто было тяжело что-то сказать тогда, я вообще мало что понимал и не верил, что все это происходило со мной. Сольнир продолжал:

– Прими от меня еще один небольшой подарок. Мне он достался очень давно, но он больше подойдет магу школы воздуха, чем мне. Используй его с умом и не забывай про силу, которая таится внутри него.

С этими словами он откуда-то достал бумажный свер-ток, развернул его и вытащил гладкий, красивый, белый посох с двумя слегка изогнутыми рогами. О таком посохе мечтал любой начинающий маг, он излучал мощную магическую энергию и наверняка многое пережил.

Домой я пришел в совершенном смятении. Сольнир был очень добр ко мне, а я собирался предать его. Я не знал, что мне делать с этой кучей денег. Я корил себя за то, что совершил безумно глупую вещь: предал своего друга и учителя, предал себя в обмен на то, что оказалось совсем ненужно, необязательно, и теперь сильно мучило меня.

С другой стороны, в одночасье я приобрел все, к чему когда-то стремился. Куча золота, полученная от Верховного мага, не только перекрывала долг перед отцом Роксан с лихвой, но и позволяла безбедно существовать несколько лет. Можно было даже купить какую-нибудь лавку вместе с торговцем и жить на эти деньги. Мой голем вообще стоил целое состояние, волшебный посох излучал огромную силу, а покровительство Верховного мага помогло бы мне достичь высокого положения, и мои дети сказали бы мне большое спасибо. При всем этом, предложение Сольнира делало выполнение моего обязательства еще проще. Неужели я и вправду способен на такое? Неужели я должен считать, что мне повезло? Неужели я должен сказать судьбе за это спасибо?

Глава 6
Обучение

Это был один из немногих дней в сезоне Серого грем-лина, когда в Штормхолде было холодно. Потом снова наступило тепло, снег продолжил таяние, и огромная серая жижа всегда плавала под ногами. Потому это время было самым нелюбимым из всех в Штормхолде, и потому мы назвали его сезоном Серого гремлина. В Штормхолде всегда была одна большая зима. Поэтому сезоны отличались только названиями и погодными явлениями, связанными со снегом. Вообще в Штормхолде привыкли к снегу и считали, что когда он таял, то это было не к добру. Для меня все это означало лишь приближение дня выбора школы магии.

Детей в Штормхолде пугали тем, что по ночам город наводняют огромные полчища обезьян и кусают всех, кто не спит. Если бы это было правдой, то я бы каждый день приходил на занятия покусанный. Бессонница шла по пятам за моими успехами и неудачами, не отставая ни на шаг ни от тех, ни от других. И вот она уже стала настолько сильна, что иногда я не засыпал вовсе. За моим окном скрипел флюгер, поворачиваясь на ветру. Давным-давно его поставил сюда мой отец, а теперь я смотрел на него по ночам.

Чтобы было проще коротать ночи, я взял в библиотеке несколько книг о старых ритуалах, на основе которых практиковалась древнейшая ритуальная магия. Многие из них были еще бесполезней, чем занятия о земледелии в заснеженном Штормхолде с Пантусаром, и скорее могли навредить заклинателю, чем помочь. Однако все движения, совершаемые первыми исполнителями заклинаний, были невероятно помпезны и завораживали своей грациозностью. Ритуальная магия казалась мне ключом к древности, к первой, чистой, наивной магии, такой, как она выглядела тысячу лет назад. Я старался запомнить как можно больше всевозможных трюков, чтобы сделать свои заклинания если не эффективней, то хотя бы веселее. Во втором я преуспел гораздо больше, чем в первом.

Время моего маленького триумфа пришлось на день следующий, когда мы отрабатывали магическую стрелу на своих големах. Я специально пришел на занятие с некоторым опозданием и один, закутавшись в плащ, вошел в аудиторию. Увидев меня на занятии, все в классе встали как вкопанные: кто-то перешептывался, кто-то удивленно смотрел на меня. Как и в прошлый раз, я прошел в середину зала, чтобы меня могли видеть все. Панаплио – единственный, кто улыбался в классе, – произнес:

– Я помню тебя, ты заходил недавно к нам на урок, по-казал, что умеешь пускать магическую стрелу и отправился домой.

– Совершенно верно, это был я.

– Что же привело тебя к нам снова?

– Я пришел заниматься, учитель.

– Ну, тогда, дорогой друг, тебе придется заниматься наравне с остальными.

– Я знаю, учитель.

– Порадуешь ли ты нас волшебной стрелой?

Эдвард и Самес, не находившие себе места до этого, счастливо ухмылялись, ожидая мой очередной провал. Я скинул плащ на пол, и другие адепты заметили у меня в руках посох белого цвета, что отразилось в их удивленных взглядах. Эдвард все еще не терял надежды, что я опять останусь с носом, поэтому продолжал улыбаться. Но когда в класс по моему приказанию зашел сверкающий алмазный голем и встал рядом со мной, Эдвард закипел от ярости, его физиономия стала краснее, чем сам огонь; Панаплио продол-жал улыбаться, Веззел стоял, раскрыв рот, а что касается остальных, то у них просто повылезали глаза на лоб.

– Это несправедливо! Одно из правил школы магии гласит, что адептам запрещается иметь голема лучше, чем у остальных! – завопил Эдвард в негодовании.

– Кто бы говорил, Эдвард! – поставила его на место Урсари, – Не ты ли первый нарушил это правило, притащив на урок груду железного мусора?

Панаплио приказал всем стать на позиции, и занятие по пусканию магических стрел продолжилось. Я снова начал ходить на все лекции, не пропуская ни одной.

А потом наступил день выбора школы магии. Занятия продолжались и шли точно так же, как и в любой другой день. Единственное отличие было в том, что в центральном холле поместили стол, куда каждый ученик должен был подойти в течение дня и поставить свое имя под знаком той стихии, которую собирался изучать.

Весь наш класс был невероятно возбужден в тот день. Внешне я старался сохранить спокойствие, но внутри, как и все остальные, я глубоко переживал: вдруг выбор, который я сделаю, будет для меня губительным. Слишком многое поставлено на карту: впереди меня ждал лишь туман, а назад и вовсе не хотелось оглядываться. Многие написали свое имя еще с раннего утра, кто-то потому, что боялся, что желающих изучать их школу магии будет так много, что мест на всех не хватит, а кто-то просто, чтобы поскорее избавиться от этой тяжкой ноши. Весь день Веззел был сам не свой, после каждого урока подходил к столу и тщательно изучал все листы, опаздывал на лекции и снова шел в главный холл после них. Несколько раз я спрашивал его про сделанный выбор, он мычал что-то невнятное в ответ и замолкал. Я не спешил с выбором, не знаю почему, просто так, чтоб оттянуть момент.

Как раз тогда случился один эпизод на уроке магии земли, который вел Пантусар. Хотя он был уже немолод, его можно было отнести к новому течению магов: он был настоящий ревнитель книг и живо интересовался тем, у кого сколько книг хранится дома. Когда очередь дошла до меня, я сказал следующее:

– В моем доме есть несколько хозяйственных книг, пара томов, покрытых пылью, которые никто никогда не откры-вал, а если вы спрашиваете про трактаты о магии, то их у меня никогда не бывает больше двух.

Пантусар внимательно выслушал меня, выдержал паузу, затем состроил трагическую физиономию, закрыв глаза руками, и, сделав вид, что он плачет, произнес следующее:

– О, небеса! Расплата наступила! Страшная расплата! За что… За что мне это? Как я могу читать лекцию тому, у кого нету хотя бы двадцати двух магических томишек?!

Я услышал, как Веззел, испугавшись, проглотил слюну, а кто-то из учеников даже попытался пустить слезу, сочувствуя трагический судьбе Пантусара, черт его подери.

– Но ведь можно же поделиться книжкой с товарищем, взять у него взаймы ее или вовсе воспользоваться библиотекой, – продолжал я стоять на своем.

– Поделиться книжкой!? Что за вздор!? Это все, что ты можешь сказать по этому поводу? Все-таки ты мало чем отличаешься от женской головной повязки! Уходи! Оставь меня одного, пожалуйста!

Признаться честно, мне было не очень приятно выслушивать подобное в свой адрес. Это было первое занятие, когда я мечтал, чтобы оно поскорее закончилось. Я решил, что больше никогда не пойду к нему на занятия. К счастью, через какое-то время он забыл про меня и продолжил читать лекцию. А затем я отправился в холл выбирать школу магии.

Из любопытства я изучил все списки. Как и предполагалось, большинство из моих соучеников выбрали стихию воды, что весьма разумно. Однако были и неожиданности. Урсари, видимо из-за своего пылкого нрава, выбрала школу огня и написала свое красивое имя под значком пламени – таким же, как на посохах у магов огня. Но самое неожиданное было то, что имя Веззел стояло не под значком воды, где ему надлежало быть, а сразу под именем Урсари. Затем я поставил свое имя в колонку с магией воздуха и со спокойной душой вышел из школы, представляя, как пройдоха Веззел оправдывается перед родителями.

Со следующего дня началось мое полноценное обучение магии воздуха. Занятий по воздуху стало гораздо больше, исчезли многие базовые курсы вроде введения в волшебство и лекции о природе магии, но остались занятия по введению в различные школы магии, поскольку знать простейшие заклинания разных школ должен был каждый маг. Сперва мы целую неделю учились дышать, чтобы лучше понимать воздух.

– Надеюсь, что вы хорошо себе представляете значение воздуха, если предпочли его всем другим стихиям, – рассказывал Диамантис. – Дыхание и душа – слова, однокоренные в нашем языке, и все это даруется нам воздухом. Какие еще похожие слова знаете вы?

– Дуть, дышать, – начали перечислять ученики.

– Дышло.

– Отдышка! – завопил кто-то сзади.

– Вдуть, – добавил я, чем сильно рассмешил зал.

– Тоже важно делать правильно, – согласился Диамантис, к тому времени уже ставший моим любимым преподавателем.

Диамантис повел всех своих учеников в комнату ветродуя, где был узенький коридор, в котором гулял сильный ветер, непонятно откуда возникший. Нужно было пробежать сквозь коридор как можно быстрее, что было очень непросто, поскольку ветер бил прямо в лицо и мешал продвижению.

И чем сильнее ты бежал, тем сильнее было сопротивление ветра. Поначалу я не понимал, в чем был смысл данного задания, но, когда настала моя очередь бежать сквозь эту воздушную трубу, я почувствовал, как мельчайшие частички воздуха соприкасаются с моим телом и, меняя силу потоков воздуха, пытаются мне что-то сказать. Я отбивался и уворачивался от ветра как мог и в итоге с большим трудом прошел коридор. Все в нашей группе прошли этот коридор таким же образом.

Мое обучение воздуху продолжалось и вне школы. Глядя на флюгер за моим окном, изменяющий свое направление на ветру, я понял, что с ветром нельзя бороться, диктуя ему свою волю, а нужно лишь уметь подстраиваться под него, и тогда он станет твоим другом, а не врагом. Глядя на ветря-ную мельницу, я узнал, что можно использовать ветер во благо. Глядя на тяжелые облака, движимые силой ветра, я понял его силу. Слыша, как воздух, проходя через тысячу перегородок и препятствий, меняя направление и интенсивность, преобразуется в голос, я узнал различные формы воздуха. Чувствуя, как в процессе дыхания воздух дарит нам жизнь, я понял смысл магии воздуха. А по ночам я слушал тишину и пытался уловить ее шепот в тончайших колебаниях ветра.

Когда Диамантис приказал нам бежать через воздушную трубу в следующий раз, я больше не старался увернуться от ветра или силой преодолеть его, не думал о том, что ветер как-то может мне навредить, и теперь он уже не мешал мне, а даже как-то обволакивал меня и тянул вперед. Я понял, что чем больше ты сопротивляешься потоку, тем сильнее тебя тянет обратно, поэтому самым быстрым способом пройти трубу было пройти ее медленно, не спеша, – в этом закон магии воздуха, а может, и всей жизни. Таким образом, с невероятной легкостью, быстрее всех остальных, я преодолел воздушную трубу.

Как-то раз Веззел обратился ко мне:

– Ты думаешь, я зря выбрал школу огня? Мне ведь всю жизнь предрекали заниматься водой.

– Кто знает, может быть, она действительно та девушка, с которой тебе предстоит связать свою жизнь.

– О чем ты говоришь? Объясни, я тебя не понимаю, – наигранно вопрошал Веззел.

– Не притворяйся, что не знаешь, о чем я говорю. Мне прекрасно известно, что ты пошел туда ради Урсари.

– Да? А почему ты так решил? Думаешь, она тоже знает?

– Нет, не беспокойся. Откуда ей знать это, только если ты сам ей об этом говорил.

– А, думаешь, стоит? Она оценит это?

– Нет, конечно, не будь болваном. Вообще постарайся не думать о ней, а получай удовольствие от учебы: чем меньше ты думаешь об Урсари, тем легче тебе удастся ее заполучить.

– О, если б это было так просто.

Шли дни, один за другим, и некоторые ночи между ни-ми я проводил в мастерской Сольнира. Я все думал сдать свой первый отчет Верховному магу, даже нарисовал примерный план дома Сольнира и собрался на следующий день подняться в башню к главному, но когда представил, как сдаю ему своего друга, то стало невыносимо тошно. Не уставая корить себя за то, что согласился быть рабом Верховного мага, я решил, что должен быть честен в первую очередь с Сольниром, и той же ночью, что рисовал план, рассказал ему все, как было, и поклялся отдать Верховному магу все деньги.

– Хм, значит подлый маг хочет за мной шпионить…

С чего бы это вдруг? – задумчиво выговорил Сольнир.

– Я не знаю, Сольнир, стал бы я и вправду шпионить за тобой, но отказаться от возможности учиться в школе я не мог, – оправдываясь, произнес я.

Сольнир молчал, прищурив глаз, и задумчиво глядел вдаль.

– А как быть со мной? – произнес я.

– С тобой? Ах, да, с тобой. Мне незачем упрекать тебя, Эльсинор. Ты, конечно, поступил как кусок гремлинской какашки, но я бы сделал на твоем месте то же самое. Молодец, что рассказал мне об этом. Поэтому я прощу тебя, но с одним условием.

– С каким же? – нетерпеливо спросил я.

– Я прощу тебя, только если ты дойдешь от моего дома до школы магии голым.

– Что? Голым? Это и есть твое условие?

– Совершенно верно.

– Но я же могу себе все отморозить!

– Ничего страшного, грехи нужно замаливать.

В следующий день я еще немного преумножил свою славу в Штормхолде. Проклятый старик решил как следует поиздеваться надо мной, – что ж, видимо, я того заслуживал. Да и на самом деле мне уже давно нечего было терять. По договору с Сольниром, я дошел от его дома до школы магии совершенно голым.

После окончания занятий я поднялся в башню к Вер-ховному магу вместе со своим големом: так было безопасней.

– Хм, а я думал, что алмазный голем стоит несколько больше, чем я тебе дал, – воскликнул Верховный маг, увидев меня с новым другом.

– Этого голема мне одолжил мой учитель Сольнир, и я пришел сюда отказаться от вашего предложения и ваших денег.

– К сожалению для тебя, Эльзифар, ты уже успел принять его. Отказываться от предложения самого Властелина снегов не в твоей компетенции!

– При всем моем уважении, я бы хотел все-таки обойтись в этой жизни без помощи Властелина снегов, – повторил я и положил к нему на стол мешок с золотыми монетами.

– Без моей помощи ты, может быть, и обойдешься, но вот если я буду к тебе неблагосклонен – а я буду к тебе очень неблагосклонен, – то тебе явно несдобровать: обучение твое будет весьма затруднено, и ты вряд ли сдашь экзамен на первый магический чин, как ни старайся! Не забывай, что я очень влиятельный человек в Штормхолде, если не самый влиятельный. Не зря я называю себя Властелином снегов. Я есмь само величие, а ты лишь червь! Тварь бренная! Повинуйся мне! – свирепствовал Верховный маг, явно собираясь меня напугать.

– Вы властелин говна, а не снегов. А теперь извините, я прошу вас, и заберите ваши деньги. Они не сделали меня счастливым, как и не сделают вас, – сказал я и вышел из комнаты вместе со своим алмазным телохранителем.

Однако назло Верховному магу я очень скоро стал пока-зывать неплохие результаты в учебе и овладел многими заклинаниями школы воздуха первого уровня, такими, как скорость, телекинез, мог создавать небольшие потоки ветра, прыгать на большее расстояние, чем раньше, и даже левити-ровать, но очень недолго. Меня вообще сильно тянуло ко всему волшебному, а думать о магии постоянно стало для меня нормой.

Тем временем мы продолжали тренировать магическую стрелу. Заклинание объективно было несложным и не требовало затрат огромных сил. Панаплио оказался неплохим учителем, он говорил, что именно последние два повторения делают великих магов, поэтому заставлял нас произносить даже самую простенькую магическую стрелу по множеству раз. Повторять заклинания было моим самым любимым занятием, я не считал время до окончания урока, как делали многие, а наслаждался его каждой минутой и боялся, что он закончится. Вне аудитории меня ждала обыденная жизнь, к которой я уже привык и в которой не было ничего нового, поэтому я расстраивался каждый раз, когда возвращался в привычный мир.

Я был готов повторять заклинания бесконечно. Я быстро научился пускать стрелу достаточно точно, после чего уже делал это с закрытыми глазами, в прыжке, в прыжке с закрытыми глазами, задом к голему, задом в прыжке с закрытыми глазами, наконец подкидывая посох и выпуская магическую стрелу в тот момент, когда он был на огромной высоте, что немало забавляло других учеников. Естественно, вскоре я научился делать последний трюк еще и задом в прыжке с закрытыми глазами.

Правда, некоторые все же не любили меня за эти фокусы. Когда стрела, выпущенная из моего посоха, случайно отразилась от голема и слегка задела Самеса – сына главного архивариуса нашей школы, что было невероятно почетно среди всех нас, – Самес взвыл от боли – не очень-то достойно мужчины, – рассвирепел и с криком: «Что ты, низкое отродье, вытворяешь?» – побежал на меня с очевидной целью попасть несколько раз по моей яблочной морде. «Еще хочешь?» – спокойно сказал я, направив на него свой посох.

Я не собирался использовать магию, так только, думал припугнуть бедняжку. Мой план сработал, и Самес остановился в двух шагах от меня, что-то крича и потрясая посохом.

Я стоял, нагло ухмыляясь, и радовался своей маленькой победе. В этот момент последовал удар сбоку. Эдвард, сын магов в десятом поколении, просто подошел ко мне со словами: «Что, торгашка? Решил, что ровня потомственным магам?» – и ударил меня изо всех сил кулаком по челюсти. От сильного и неожиданного удара я упал на землю. В этот момент подбежали другие адепты, схватили Эдварда за руки и оттащили его от меня. Магия магией, а физическая сила не теряет позиций в любом месте.

Этот небольшой эпизод никак не повлиял на мое стремление обучаться магии, зато я научился хрустеть носом самыми разными способами. «Теперь твое прозвище – нос!» – как-то раз заявил мне Сольнир. Однако я всегда был настороже, особенно когда занимался в библиотеке. Один раз, изучая комментарий великого Тайши к боевым заклинаниям магии воздуха первого и второго уровней, я настолько увлекся чтением, что совершенно забыл обо всем остальном. Тайша был непревзойденным магом воздуха и при этом писал красивым и ясным как день языком. Я по нескольку раз прочитывал каждое предложение в тексте, конспектировал целые главы, а другие даже пытался запомнить наизусть. Больше всего мне нравилось то, как Тайша описывал различные типы молний и выделял главное, на что следует обратить внимание при их вызове. Я также заметил, что его книги писались особым стилем. Текст был написан ровными линиями, с ослабленным нажимом кисти в начале каждой буквы и с усилением к концу, при этом каждая буква гармонично вписывалась в квадрат.

Мне казалось, что это была единственная достойная книжка в нашей библиотеке. Он с таким азартом рассказывал о способах пускания молнии, что мне захотелось попробовать сделать это самому. Каждой букве заклинания он придавал сакральный смысл, каждое телодвижение он объяснял очень подробно и вместе с тем весьма просто. А то, что книга была написана понятным для всех языком, показывало, что Тайша – один из немногих магов, овладевший практически всем и при этом оставшийся здравомыслящим человеком.

В этот момент чьи-то руки крепко схватили мою шею и принялись душить. Я испугался и изо всех сил начал отбиваться. Меня передернуло, на секунду мне показалось, что мой убийца пытается задушить меня, дико смеясь и тряся головой. Так и есть. Это был улыбающийся Веззел, который все ослаблял хватку и в конце концов совсем убрал руки с моей шеи. Я выдохнул, медленно встал и дал Веззелу такого пинка, чтоб он смог задохнуться через зад.

– Веззел, чтоб тебя птица рух заклевала!

– Ты чего? Рехнулся, что ли?

– Извини, Веззел, мне тяжело воспринимать твои шутки – у меня давно не было женщины, – попытался перевести разговор я.