Текст книги "След на песке"

Многим было стыдно за литераторов и интеллигенцию Северной Пальмиры: они не смогли достойно проводить в последний путь писателя, которым так восхищались.

Из Петербурга гроб с телом Чехова был доставлен в Москву, где многотысячная толпа почитателей его творчества ждала прощания с ним. Как позже вспоминал М. Горький, на вагоне-холодильнике, в котором свой последний путь проделал великий русский писатель, было крупно выведено краской: «Для устриц». Вместе с устрицами и рыбой там находились два гроба. Во втором было доставлено тело погибшего в Маньчжурии генерала Келлера…

Но и Москва, хотя и с печалью ждавшая из последней поездки великого писателя, продемонстрировала соблюдение законов чеховских сюжетов в реальной жизни.

После прибытия на Николаевский (Ленинградский) вокзал вагона, в котором перевозили и замороженных креветок, не спеша вынесли гроб, и толпа встречавших подхватила его и с цветами и венками пошла за ним, желая отдать последнюю дань любимому писателю. Многие шли, вытирая слёзы, но удивляясь, что их сопровождает музыка военного оркестра. Только через несколько минут выяснилось, что произошла ошибка и все они отдавали последние почести погибшему генералу, а около гроба Антона Павловича Чехова, который вынесли следом, стояло всего несколько десятков человек, многие из которых были в военной форме. Недоразумение выяснилось. Поменявшись местами, две процессии двинулись в разных направлениях.

Гроб Чехова, сопровождаемый огромной толпой и полицией, через всю Москву пронесли к Новодевичьему монастырю, где в 1904 году открыли новое кладбище.

Живя в Москве, А.П. Чехов часто любил заходить в этот монастырь, в Успенский собор, гулять рядом с прудом. В своих записных книжках он написал: «…я по утрам хожу гулять, хожу в Новодевичий монастырь, на могилу Плещеева. Другой раз загляну в церковь, прислонюсь к стенке и слушаю, как поют монахи. И на душе бывает так странно и тихо!» В Успенском соборе и состоялось отпевание Антона Павловича.

На Новодевичьем кладбище рядом с могилой отца и был похоронен Антон Павлович Чехов. Длинных речей на похоронах не было – такова была воля писателя…

После смерти писателя известная актриса и литератор Татьяна Щепкина-Куперник, хорошо знавшая Антона Павловича, написала такие строки:

 
Он с нами навсегда: душа его родная,
Все наши тягости, сомненья, муки зная,
Нам издали дарит свой грустный, тихий свет,
Как тихая звезда над мутными волнами…
И верю: с Чеховым для нас разлуки нет,
Пока душа жива, я знаю: Чехов с нами!
 

В 1908 году при помощи друзей и поклонников творчества писателя и особенно режиссёра К.С. Станиславского и русского дипломатического посланника Д.А. Эйхлера был открыт бронзовый памятник А.П. Чехову в Баденвайлере. Он был установлен на Крепостной горе, откуда открывается красивый вид на город и долину Рейна, которую до линии горизонта обступают невысокие французские горы Вогезы. Он стал первым памятником русскому писателю за границей.

В 1914 году, через 10 лет после его смерти, состоялось торжественное чествование памяти писателя, на котором присутствовал заместитель председателя российской Государственной думы Шидловский. Через 11 дней в жизнь Европы ворвалась Первая мировая война. Она разрушила многие связи между странами и сделала врагами вчерашних друзей. Война нанесла удар и по памяти о А.П. Чехова в Германии: в 1918 году бронзовый памятник великому русскому писателю в Баденвайлере был демонтирован и переплавлен для военных нужд. Остался только цоколь у старинной крепостной стены.

…Прошли годы, и в 50-ю годовщину смерти Чехова в Баденвайлере состоялись театральные встречи по его произведениям, начинают собирать литературный архив, посвящённый писателю. В городе стремятся регулярно проводить встречи, конференции, семинары по творчеству А.П. Чехова.

В 1992 году на старом цоколе был установлен и торжественно открыт привезённый с далёкого Сахалина новый памятник-бюст великому русскому писателю. В 1998 году в Баденвайлере был создан литературный музей «Чеховский салон», а в 2009-м основано Немецкое чеховское общество. К 100-летию со дня смерти великого писателя рядом со зданием бывшей гостиницы «Зоммер», где умер Антон Павлович Чехов, его именем была названа небольшая площадь и открыт памятник – летящая бронзовая чайка.

Книги писателя переиздаются во многих странах мира, и сегодня наши современники пытаются дать свои ответы на вечные вопросы, что есть человек, смысл его жизнь и каковы его идеалы и мечты…

Секрет дочери царя

Нет ничего нового под солнцем.

Библия

3 ноября 1895 года в дневнике императора Николая II появилась запись: «Богом нам посланную дочку при молитве мы назвали Ольгой». Дочь царя была названа в честь святой княгини Ольги, супруги Игоря, князя киевского.

С детства старшая дочь императора отличалась красотой, обаянием, умом и твёрдостью характера. Стройная блондинка с голубыми глазами и прекрасными манерами, она у многих окружающих вызывала восхищение и уважение. Баронесса, фрейлина С. Буксгевден вспоминала: «Великая княжна Ольга Николаевна была красивая, высокая, со смеющимися голубыми глазами. Из всех сестёр она была самая умная, самая музыкальная. По мнению учителей, она обладала абсолютным слухом…»

Детей в царской семье воспитывали по-спартански. И если в государственных и военных делах царь часто демонстрировал непонимание и недостаточные знания, то в семейной жизни и он, и императрица Александра Фёдоровна были образцом христианской семьи. Все четыре цесаревны с раннего детства приучались к скромности, сами заправляли кровати, убирались в комнатах, учились вести домашнее хозяйство, умели вышивать… Дети росли в атмосфере дружбы и уважения к родителям. Сёстры даже подписывались общей аббревиатурой ОТМА, означающей заглавные буквы их имён по старшинству: Ольга, Татьяна, Мария и Анастасия.

В 1911 году в жизни 16-летней старшей дочери императора произошло событие, которое изменило её жизнь.

…В начале лета 1911 года в штаб Балтийского флота был вызван мичман Павел Алексеевич Воронов. Он получил неожиданное и очень ответственное назначение на должность вахтенного офицера на императорскую яхту «Штандарт».

Построенная ещё по инициативе царя Александра III в 1893–1895 годах в Копенгагене, яхта была приписана к Гвардейскому экипажу. Морская красавица длиной свыше ста метров, великолепно отделанная внутри, оснащённая двумя мощными паровыми машинами в 12 тысяч лошадиных сил, она была гордостью российского флота. Названная, как и первый построенный царём Петром I на Балтике корабль, она была лучшей яхтой и морским домом императорской семьи Николая II. «Штандарт» регулярно ходил по маршруту из Санкт-Петербурга, огибая Европу, курсом на Крым, в Севастополь и Ливадию. Служба на императорской яхте была доверена только особо надёжным морякам, отличившимся в дальних походах.

Мичман Павел Воронов, которому исполнилось 25 лет, был уже опытный офицер. Окончив Морской кадетский корпус, он после участия в дальнем плавании гардемарином получил в 1908 году звание мичмана.

Когда 28 декабря 1908 года Павел Воронов нёс службу на крейсере «Адмирал Макаров», находившемся в составе эскадры в Средиземном море у берегов Сицилии, в Мессинском проливе произошло катастрофическое землетрясение.

Итальянское побережье, город Мессины, прибрежные городки и деревни оказались в зоне сильного сейсмического удара, который превысил семь баллов. После него на Сицилию обрушились три мощные волны цунами. Смерть и разрушения принесли они, унеся жизни около 100 тысяч человек.

Корабли российской военной эскадры первыми прибыли на помощь оставшимся без крова людям. Русские моряки, высадившись на берег, за считаные часы развернули лазарет, установили полевые кухни для местных жителей и начали экстренные работы по спасению оказавшихся под завалами людей. Картина Карла Брюллова «Последний день Помпеи» вдруг ожила в те трагические часы для многих русских моряков. Свыше двух тысяч человек они успели спасти из руин разрушенного города.

Король Италии Виктор Эммануил III направил российскому императору от имени всего итальянского народа телеграмму, в которой было сказано: «Несчастные потерпевшие никогда не забудут деятельную и великодушную помощь, оказанную Твоими славными моряками».

За спасение людей и отвагу все русские моряки были отмечены специальной серебряной медалью «За оказание помощи на Сицилии и в Калабрии в 1908 году». Среди тех, кто отличился и был отмечен командованием, значился и мичман Павел Воронов. Это и сыграло немалую роль в его назначении на императорскую яхту.

Одним из первых офицеров, с которыми он познакомился, прибыв на «Штандарт», был Павел Алексеевич Саблин, вахтенный начальник, участник Русско-японской войны и обороны Порт-Артура. В день прибытия Воронов по традиции был представлен императору, который, внимательно посмотрев на мичмана, спросил:

– Вы ведь были в Мессине после землетрясения и спасали людей?

– Так точно, Ваше Величество!

– А не могли бы вы нам рассказать об этой трагедии и как действовали наши доблестные моряки на берегу?

– Сочту за честь!

– Вот и хорошо будет послушать ваш рассказ всем офицерам и нашим детям.

Через несколько дней в кают-компании «Штандарта» собрались члены императорской семьи и свободные от службы офицеры. Мичман, не привыкший к подобным выступлениям, волновался, но император с благосклонной, понимающей улыбкой предоставил ему слово.

Павел Воронов подробно рассказал, как слаженно действовали российские моряки Балтийской эскадры, о том, как выглядел полностью разрушенный город Мессина, где погибло свыше 60 тысяч человек. Волнуясь, он объяснил, как велись спасательные работы, которые проводились непрерывно, начиная с раннего утра и заканчивая поздним вечером. Молодой человек старался объяснить, как было непросто, не зная итальянского языка, успокоить и помочь тысячам обезумевшим от страха и горя людям. В тяжёлых условиях русские моряки работали, не жалея сил; четверо из них умерли, не вынеся нагрузок и тяжёлой работы. Мичман поведал и о том, что итальянцев поразила честность российских моряков, которые передали местным властям найденные в развалинах банков и жилых домов сейфы с деньгами и драгоценностями.

Когда он закончил свой рассказ, в кают-компании воцарилась тишина. Встав, император повернулся к большой иконе в кают-компании, перекрестился, помянув погибших итальянцев и русских моряков. Вслед за ним это сделали и все присутствующие.

Когда Павел Воронов выходил после своего выступления на палубу, он неожиданно почувствовал на себе чей-то взгляд. Мичман повернулся и встретился глазами со старшей дочерью императора, Ольгой Николаевной…

По традиции офицеры яхты принимали активное участие во многих мероприятиях из ежедневного распорядка августейшей семьи. Они приглашались на завтрак и ужин, участвовали в спортивных соревнованиях, если это требовалось, сопровождали императорскую семью во время прогулок по берегу Павел Воронов быстро и легко вошёл в ритм службы на императорской яхте и был всеми – как сослуживцами, так и семьёй царя – принят доброжелательно. Для Николая II он вскоре стал одним из главных партнёров по игре в лаун-теннис.

С появлением Павла Воронова изменилась жизнь 16-летней великой княгини Ольги. Неведомое ранее желание быть рядом с мужчиной, говорить, слушать его голос начало вдруг жить в её душе. Сдержанный и обаятельный Павел Воронов вызывал у неё интерес и желание общаться с ним. Силой воли и воспитанием она подавляла возникшие чувства, стремление быть рядом, но в мыслях, от которых она порой краснела, княгиня стремилась к нему и представляла себя вместе с ним.

Ольга не рассказывала никому из близких о своём новом чувстве и переживаниях и боялась, что кто-то может догадаться о её секрете. Больше всего она опасалась своей матери – Александры Фёдоровны, которая внимательно следила за поведением дочерей и, как правило, без слов догадывалась о многих их секретах. Ольга Николаевна доверила свои мысли и чувства только личному дневнику, который ежедневно вела по примеру отца-императора. Но даже в нём влюбленная девушка не сообщала имени Павла Воронова. Одна буква «С» присутствовала в её откровенных записях. Иногда она называла его «Счастье». Вот от этого слова и появилась одинокая буква «С» в дневниках великой княгини.

Ольга Николаевна, доверившись только дневнику, шифровала все свои записи, посвящённые молодому красивому офицеру. Лишь только через много лет их сумеют расшифровать. С 1911 года в её записях можно встретить короткие фразы: «так гадко без моего С.», «без него пусто», «С. не видела, и грустно», но, когда эти встречи происходили, она радостно записывала: «виделись с милым золотым».

Порой она испытывала ревность, когда кто-то из сестёр или команды долго общался с мичманом у неё на глазах. Ей нравилось, что к Павлу Воронову все на «Штандарте» относились уважительно и с симпатией, но с ревностью она ничего не могла поделать. Главное – она была счастлива рядом с ним, он улыбался ей при встрече, был внимателен, когда она с ним говорила. Когда он смотрел на неё, Ольга чувствовала той удивительной интуицией влюблённой женщины, что и она нравится «С», и он многое хотел бы сказать ей, если бы мог… Но они оба были пленниками обстоятельств и правил, которые были созданы задолго до них и в которых любовь людей была не главным условием, уступая место монархическим интересам, правилам и традициям.

Красивая, стройная и умная, она уже вызывала восхищение в обществе, гордость родителей и зависть многих придворных дам. Интерес к ней повышался по мере взросления, но усиливался и контроль родителей, особенно Александры Фёдоровны. Понимая всю сложность ситуации, Ольга стремилась пользоваться всеми возможными случаями для встреч со своим «С», бывая в местах, где находился Павел Воронов. Она использовала любой повод для таких невольных свиданий, чтобы, не оставаясь в одиночестве, сопровождаемая одной из сестёр или знакомых, бывать с ним вместе, чтобы мать-императрица не могла заподозрить её интерес или чувства к мичману.

Она старалась ходить на игры в лаун-теннис, когда император приглашал в партнёры Павла Воронова. Во время дежурств мичмана на яхте они с сестрой Татьяной заходили на капитанский мостик.

Иногда они приносили испечённые на царской кухне пирожки и пирожные и втайне угощали моряков, беседовали с ними или вместе фотографировались… И с каждой новой встречей она чувствовала, что её «С» становится ближе и понятней, с удивлением обнаруживала то, как совпадают многие их взгляды и ей всё интересней говорить с ним на разные темы…

Однажды они все вместе фотографировались, и Ольге через несколько дней удалось получить фотографии, которые не увидела мать. Одну из них, где они были сфотографированы вдвоём, она смогла вырезать и аккуратно положила в небольшой серебряный медальон. С этого момента он всегда был рядом с ней… и она была счастлива. Когда устраивались праздники или Александра Фёдоровна была в хорошем настроении, на яхте проводились вечера танцев для всех, кто сопровождал императора и членов семьи царя. Это были самые желанные часы для четырёх сестер. Подобных встреч особенно ждала великая княгиня Ольга. Она знала уже, как танцует Павел, и ей нравились его прикосновения, как умело и аккуратно он ведет её под мелодию вальса. Когда они танцевали, многие обращали внимание на то, как гармонично и удачно выглядит пара, как хорошо они двигаются и вместе чувствуют музыку. Александра Фёдоровна также обратила внимание, что чаще всех её старшая дочь на вечерах танцует с мичманом Вороновым. Об этом она рассказала мужу. Император, обожавший Ольгу, сделал выводы из опасений и беспокойства жены.

Отношения к великой княжне Ольге Николаевне в семье было особым потому, что до появления на свет царевича Алексея она рассматривалась в семье Романовых как возможный реальный претендент на царский трон.

Когда Николай II был тяжело болен брюшным тифом, находясь в Крыму, мало кто верил, что он выздоровеет. И тогда обсуждался план: в обход правил о престолонаследии, утвержденных ещё императором Павлом I, которые предусматривали передачу императорской власти только по мужской линии, старшая дочь императора Ольга могла бы занять место на царском троне. Но Николаю II было отказано в этом праве, и обер-прокурор Святейшего Синода К.П. Победоносцев призвал царя строго выполнять закон о престолонаследии. После выздоровления император и императрица мечтали о наследнике. И чудо произошло: 12 июля 1904 года родился сын, цесаревич Алексей.

Яхта «Штандарт» стала для императора одним из любимых мест, где часто проходили важные политические переговоры или встречи с европейскими монархами. Но семья любила проводить время в путешествиях, и, когда позволяла ситуация, они ходили на яхте по Балтийскому морю, бывая в финских шхерах, отдыхая семьёй на прибалтийском берегу. В царской семье увлекались фотографией, и в архивах можно найти сотни фотоснимков из их повседневной жизни, в том числе сделанные во время морских путешествий.

В 1912 году мичману П. Воронову было присвоено звание лейтенанта. Всё чаще императрица присматривалась к обаятельному и талантливому офицеру «Штандарта», который, по слухам, вызывал интерес в дамском обществе. Вскоре у неё созрел план, о котором она никому не сказала и даже не сразу сообщила о нём мужу…

1913 год стал годом празднования Россией 300-летия Дома Романовых. Вся огромная империя, большие и малые города почти целый год отмечали этот юбилей. Началось празднование 21 февраля 1913 года. Этот день был объявлен нерабочим по всей стране.

Грандиозные представления, салюты, приёмы, торжественные встречи и поздравления проходили начиная с Санкт-Петербурга и далее по городам и весям державы. В столице самым популярным спектаклем стала опера М.И. Глинки «Жизнь за царя».

Для императорской семьи, дочерей и цесаревича Алексея это были незабываемые дни. У Ольги Николаевны этот год был особенным – ей исполнялось 18 лет.

В этот год она могла пойти на первый в своей жизни большой бал. Девушка была счастлива. На одном из праздничных торжественных вечеров Ольга смогла увидеться со своим «С» и несколько раз танцевать на балу. На красивую пару и на этот раз обратили внимание многие гости, появились первые слухи в великосветском обществе столицы. Не оставили без внимания этот порыв своей дочери и её родители.

В сентябре 1913 года яхта «Штандарт» прибыла в Крым. После посещения Севастополя, где у императора были дела, царская семья разместилась во дворце в Ливадии. Великая княгиня Ольга ощущала, что Павел Воронов всё чаще стремится видеть её. Она чувствовала его внимание к себе и не раз видела, как он, находясь на борту яхты, в бинокль наблюдал за ней, когда она с сёстрами выходила на берег моря.

В её дневнике появилась запись: «…Ливадия. 13 сентября 1913 года. Сперва сидела дома из-за дождя, потом с Папа ходила по виноградникам. К завтраку были С. и Н.П. (Н.П. Саблин – старший офицер на «Штандарте»). Днём Папа пошел гулять с тремя свитными (из свиты государя), а мы остались дома. И я не пожалела, так как моё «С», было и Н.П. Сидели у Мама в комнате. «С» записывал на листке список вещей для базара (благотворительного базара, проводившегося в Ялте).

Я сидела рядом. Так радовалась, увидев его. Вчера весь день не видела, а мне его недоставало…Позже я играла для него на рояле. Играла и когда вернулся Папа. Потом пили чай». Император и его супруга всё поняли и были серьёзно озадачены чувствами их старшей дочери к офицеру «Штандарта».

Проблемы морганатических браков, мезальянсов, когда брачный союз заключается между лицами неравного положения, всегда были болезненными для европейских монархических домов. Монархи и члены их семей в России обязаны были заключать браки только с равнородными по родословной значимости особами. Члены Императорского дома обязаны были получать на брак соизволения царствующего императора. Если дети рождались от брака без такого соизволения государя, они лишались принадлежности к Императорскому дому и не имели права пользоваться преимуществом царской крови.

Александр III, отец Николая II, в своё время не смог преодолеть этого правила… В юности он не готовился к царскому престолу. Первым в очереди на престолонаследие был всеобщий любимец – его старший брат Николай, который получил прекрасное образование и был посвящён в тонкости управления государством. Его брат, молодой великий князь Александр, жил в это время свободной от государственных тягот жизнью и увлёкся, а позже и полюбил княжну Марию Мещерскую. Молодые люди уже думали о свадьбе, когда произошли трагические события…

В 1864 году старший брат, великий князь Николай, находясь за границей, обручился с принцессой Дагмар, дочерью датского короля Христиана IX. Приехав в Италию, он неожиданно плохо себя почувствовал. Его срочно доставили в Ниццу, где провели курс экстренного лечения. Но в 1865 году состояние великого князя стало быстро ухудшаться.

Отец, император Александр II, едва успел проститься с сыном. Через два дня после его приезда во Францию 32-летний наследник скончался. Врачи сообщили, что причиной смерти стал туберкулезный менингит.

Смерть брата перевернула жизнь великого князя Александра Александровича. Ему без промедления предстояло изучить ряд научных дисциплин и подробно узнать тонкости управления российским государством. Отец, Александр II, наложил запрет на его предстоящий брак с княгиней М. Мещерской и настоял, чтобы сын женился на… принцессе Дагмар, невесте его умершего брата.

Влюблённые вынуждены были расстаться. М. Мещерская покинула Россию и в трауре уехала в Париж. Там она вышла замуж за Павла Демидова, одного из представителей богатейшей демидовской династии. Но и здесь произошла трагедия: княжна скончалась при родах в 24 года.

Так жестоко распорядились строгие монархические правила с любящими людьми. И только пример сестры царя Николая II мог внушить хоть какую-то надежду старшей дочери императора. Младшая сестра царя, Ольга Александровна, будучи замужем за герцогом Петром Ольденбургским, с которыми у них были дальние общие предки, решительно попросила о разводе с мужем и браке с любимым человеком. Одной из главных причин развода была сексуальная распущенность герцога, о похождениях которого в ту пору ходили различные слухи в столице.

Выбор великой княжны пал на гвардейского офицера Николая Александровича Куликовского. Сестра императора обратилась к брату, державному отцу и августейшему покровителю, с прошением развести её с Петром Ольденбургским и разрешить брак с Н. А. Куликовским. Как христианин и самодержец, Николай II объявил, что развод и брак могут быть разрешены, но только… через семь лет. Когда прошли долгие годы ожидания, от императора наконец пришло сообщение о разводе. К тому времени уже шла Первая мировая война, и 4 ноября 1916 года в Киеве, где великая княгиня трудилась сестрой милосердия в военном госпитале, состоялось их венчание. В киевской церкви Святого Николая великая княгиня Ольга Александровна вышла замуж за ротмистра Николая Куликовского.

Император Николай II не хотел допустить очередного мезальянса в семье Романовых и как глава государства был заинтересован в политических семейных связях с монархическими домами Европы. Его поддерживала жена, Александра Фёдоровна. Судьба Ольги Николаевны была предопределена…

Императрица действовала деликатно, но убедительно. Она уже давно присмотрелась к двум сёстрам: Ольге и Наталье Клейнмихель, которые были фрейлинами при её дворе. Однажды в откровенной беседе царица уговорила Ольгу Клейнмихель присмотреться к красавцу лейтенанту и потомственному дворянину Павлу Воронову. В свою очередь, как-то, пригласив лейтенанта для беседы, она, делая вид, что выполняет деликатную миссию по отношению к своей фрейлине, у которой в 1912 году умер отец, один из крупнейших русских землевладельцев и промышленников, предложила ему обратить внимание на девушку из прекрасной семьи. Император Николай II также благосклонно сообщил офицеру о своей поддержке.

Лейтенант П. Воронов вынужден был прислушаться к пожеланию августейшей семейной пары и вскоре начал встречаться с фрейлиной Ольгой Клейнмихель. В последние дни пребывания в Крыму, осенью 1913 года, в дневнике великой княгини Ольги Николаевны появилась грустная короткая запись «…он всё время с Клейнмихелями». В ноябре 1913 года состоялась помолвка лейтенанта Павла Воронова и фрейлины Ольги Константиновны в Феодоровском соборе Царского Села. Благословение на брак было получено от родителей и императорской семьи. Внимание царя к этому браку было вызвано не только интересами его собственной дочери, но и тем, что планировали породниться два уважаемых в России рода: отец Павла Воронова был известный в прошлом военный, генерал-лейтенант, а фамилия Клейнмихель была уважаема в России ещё в начале XIX века. При Николае I генерал Пётр Андреевич Клейнмихель был одним из фаворитов у императора и влиятельным государственным деятелем.

То, что её «С» принял решение жениться, для Ольги Николаевны стало первым тяжёлым испытанием в жизни. Но девушка хорошо сознавала, что ни она, ни её «С» не были вольны дать свободу своим чувствам. Она помнила наставления отца и матери, что выходить замуж им, дочерям императора, придётся исходя из их предпочтений, но с учётом государственных интересов и сословных традиций Российской империи. Но сердцу, как известно, не прикажешь. Чувства княгини Ольги к Павлу Воронову не остыли, и она продолжала любить его и после сделанного им выбора. В дневнике она напишет: «Я узнала, что “С” женится… Пошли ему, Господь, счастье, любимому моему. Тяжело, грустно. Был бы он доволен». Шёл 1913 год – последний мирный год в истории царской России…

В министерстве Императорского двора Российской империи тщательно вёлся ежедневный дневник событий жизни монаршей семьи. Сухие строчки записей в нём свидетельствуют:

«2-го февраля 1814 года. Присутствие Их Величеств в Царском Селе. Воскресенье. От 2 часов 30 минут. Их Величества принимали в новой гостиной совместно лейтенанта Воронова с невестою фрейлиною графинею Ольгой Константиновною Клейнмихель».

Через пять дней новая запись, 7 февраля:

«Присутствие Их Величеств в Царском Селе. В 1 час 45 минут её Величество с Великим князем Александром Михайловичем в новой гостиной позволили благословить перед бракосочетанием лейтенанта Гвардейского экипажа Воронова».

К бракосочетанию были приготовлены обручальные кольца, на которых были выгравированы имена Павла и Ольги. Но женское имя было именем не великой княгини Ольги Николаевны, а Ольги Константиновны Клейнмихель, фрейлины императрицы Александры Фёдоровны. План царицы удался…

Императорская семья присутствовала в Феодоровском соборе на бракосочетании и поздравила новобрачных. Дочь царя, княгиня Ольга Николаевна, которая исполнила просьбу матери, тоже находилась на свадебной церемонии, позже записав в дневнике: «Дай им, Господь, счастья». Но если и было в тот год счастье в семье лейтенанта Воронова, то оно было недолгим, как и у многих миллионов людей в России, да и не только в России, но и многих стран мира. На Европу надвигалась Первая мировая война.

Взрослея, княгиня Ольга стремилась понять, почему возникало так много противоречий в империи, которой гордился её отец. Получив прекрасное образование, Ольга Николаевна интересовалась проблемами, с которыми сталкивалась Россия: кто враг, а кто друг её родины, почему не все любят её замечательного отца-императора… Иногда она пыталась говорить на эти темы с матерью, с сёстрами, но количество вопросов не уменьшалось, и многие из них остались без ответа.

Однажды, незадолго до войны, она случайно прочла стихотворение Константина Бальмонта «Наш царь»:

 
Наш царь – Мукден, наш царь – Цусима,
Наш царь – кровавое пятно,
Зловонье пороха и дыма,
В котором разуму – темно.
Наш царь – убожество слепое,
Тюрьма и кнут, подсуд, расстрел,
Царь-висельник, тем низкий вдвое,
Что обещал, но дать не смел.
Он трус, он чувствует с запинкой,
Но будет, час расплаты ждёт.
Кто начал царствовать – Ходынкой,
Тот кончит – встав на эшафот.
 

Прочтя эти строки, она пережила сильный шок. «И это всё написано про великого христианина и добрейшего человека. Как может поэт так ненавидеть моего замечательного отца?» – возмущённо думала она, не понимая выплеснутой поэтом ненависти. Она перечитывала и перечитывала жестокие поэтические строки, с грустью вытирая слёзы.

Ольга украдкой читала газеты, особенно статьи оппозиционных авторов, стремясь понять аргументы недовольных властью в стране и врагов отца. Она перечитывала письма графа Льва Толстого, адресованные императору, которые её родители скрывали от детей. Перед Ольгой открывался другой, не известный ранее, жестокий мир, где не всё было так, как говорили и объясняли отец и мать. Она и раньше задумывалась о жизни людей в России, слушала рассуждения отца, запоминала его реплики министрам, генералам…

Княгиня Ольга не любила охоту и, хотя обожала гулять с отцом по парку и выходить на природу, просила его не брать с собой ружьё на их прогулки. Она понимала, что он страстный охотник, но азартные убийства отцом уток, собак, кошек или ворон вызывали у неё отвращение и слёзы.

После женитьбы Павла Воронова родители решили попытаться устроить и судьбу Ольги. Ей не раз говорили о румынском наследном принце Кароле. Но когда они познакомились во время короткого визита в Констанцу, она с трудом скрыла своё разочарование.

У старшей дочери императора было много вопросов, которые возникали и не находили ответов. Иногда они, оставшись вдвоём с сестрой Татьяной, обсуждали появление Распутина в их семье, отчего возникли противоречия в российском обществе и почему в стране ненавидят царскую власть и убивают известных сановников и царских родственников.

Первая мировая война ворвалась в их жизнь внезапно и разрушила тот привычный мир, в котором они жили прежде, мир закрытый и элитарный. Великая княжна Ольга много молилась в те дни начала августа 1914 года. И в первую очередь она просила у Господа охранять и спасти его, её «С».

В начале войны лейтенант Павел Алексеевич Воронов был отправлен на фронт в составе Гвардейского флотского экипажа. В районе Немана он принял участие в сражении у деревни Средники и за свои смелые действия был отмечен орденом Святой Анны IV степени «За храбрость».

Великая княгиня Ольга Николаевна, её сёстры и мать, окончив курсы, с самого начала войны работали сёстрами милосердия в госпитале в Царском Селе, которым руководил доктор Боткин.